Прости, мне придется убить тебя

14. Тик-так

Тик-так. Большие часы на сером бетоне отмеряли слишком короткие минуты. Стеклянная стена и конвойный у выхода, привычный запах плесени и уныния. Но сегодня Хантер остро ощущал, что находился здесь в последний раз. По крайней мере, пути осталось всего два: или их с Гвен план удастся, или они поселятся по другую сторону решётки.

А ещё он был рад видеть отца, хоть тот каждую встречу словно старел на пару десятков лет. Оранжевый комбинезон неприятно резал глаза, а некогда смуглая кожа Бена казалась жёлтой, словно древнеегипетский папирус — даже сморщена была также. Но несмотря на восемь лет в заточении, свежий синяк на скуле и сбитые костяшки, в карих глазах ещё светилась жизнь. Особенно ярко она загорелась, когда пришедшая вместе с братом на встречу к отцу Трейси стала немного преувеличенно весело рассказывать, как удачно она закончила учебный год в Денвере, что даже практику будет проходить на базе университета.

— Ты умница, Лягушонок, — улыбнулся Бен, и было видно, насколько редко мышцы его лица растягивались в подобном проявлении эмоций. Лучики-морщинки словно на секунду разгладились, а держащие трубку телефона пальцы сжались крепче. — Может, хоть кто-то из Райтов получит нормальное образование.

— Пап!

Трейси закатила глаза, но отделаться от детского прозвища в своей семье ей точно было не под силу. И неважно, что неуклюжая девчонка давно выросла в стройную и высокую красавицу-блондинку. Тонкие пальцы украшали разномастные кольца, на запястьях болтались штук по пять браслетов, слегка позвякивающих металлом, в светлые волосы до середины спины вплелась клубнично-розовая прядь. На голубой джинсовке пестрила эмблема какой-то банды или студенческого клуба, и Хантер тихо порадовался, что отец не мог видеть этого безобразия.

Да уж, отпускать сестрицу в свободный полёт он поторопился. Но судя по рассказам преподавателей и зачётному листу, Трейси честно грызла гранит науки, подрабатывая по примеру брата репортёром в каком-то местном издании девчачьего журнала. И этого было достаточно, чтобы удостовериться: если все его планы ждёт крах, зубастый Лягушонок не пропадёт.

— Что «пап»? — Бен немного грустно вздохнул. — Я просто не могу привыкнуть, что ты такая большая. Хантер, надеюсь, ты там удачно разгоняешь её кавалеров?

— Пусть только попробует! — с вызовом вскинула подбородок Трейси, искоса посмотрев на брата и не дав ему раскрыть рта.

Он торопливо приподнял ворот курточки, потому как сразу почувствовал, за что зацепился её взгляд. Свежий, яркий засос на шее, который он категорически отказался маскировать предложенной Гвен косметикой. Всё равно по дороге бы стёрлось.

— Ну, хорошо… Надеюсь, у тебя есть голова на плечах. — Бен словно не заметил разыгравшейся картины, или просто не хотел вмешиваться в личную жизнь детей, которых видел так редко. — Тогда может, кто-то из вас мне объяснит, почему пару дней назад меня отвели на какой-то хрен пойми зачем нужный эксперимент?

Хантер уловил предупреждающие нотки в голосе. Он знал, как сильно отец не хотел ворошить прошлое, но сейчас всё иначе. Теперь был реальный шанс, и даже адвокат подтвердил, что всё прошло успешно и зафиксировано в протоколах.

— Всё хорошо, пап, — начал он объяснять происходящее родным, потому как Трейси также сидела с открытым от удивления ртом: — Я нанял баллистиков для повторной экспертизы. В сочетании с отчётом специалиста о настоящей степени опьянения в ту ночь, а также с их заключением, что стрелок из тебя откровенно никакой даже в трезвом виде, это неплохое нача…

— Ты что, снова за своё? — устало оборвал Бен, буравя его тяжёлым взглядом: — Забудь это, Хантер. Уже не имеет значения. И даже моё неумение заряжать пушку никого не убедит. Занимайся своей жизнью и следи, чтобы эта балбеска не вляпалась в какое-нибудь дерьмо, а на мне давно пора ставить крест.

— Не смей, — решительно отверг Хантер эти упаднические настроения. — Не смей сдаваться. Я обещал, что вытащу твою задницу, и я этого добьюсь. Апелляция уже на рассмотрении. И теперь всё иначе. Ты веришь мне?

Он смотрел на исхудавшее желтовато-серое лицо, искренне веря: или видел его в последний раз, или при следующей встрече эти глаза будут сиять в свете солнечного света. Приложив ладонь к холодному стеклу, разделявшему заключенного и посетителей, дождался, пока отец не повторит жест, имитируя прикосновение.

Бен зажмурился и опустил голову — ему все восемь лет было стыдно, что по глупости причинил такую боль детям и жене. Глухо выдавил в телефонную трубку:

— Верю.

Уже получая свои вещи от хмурого конвоира, Хантер не мог отделаться от тянущего, горького комка в горле. Трейси тоже подозрительно молчала, и только когда схватила свой рюкзак с такой же цветастой нашивкой, как на джинсовке, он перехватил её запястье:

— «Шипастые розы»? — скептично хмыкнул, рассматривая эмблему: — Пожалуйста, скажи, что это просто группа девчонок, которые кружком заплетают друг другу косички. Или на всё лето загремишь в Раутвилль под моё круглосуточное наблюдение, Лягушонок.

— Хоть ты не начинай! — возмутилась она, надув щёки от негодования: — Ладно папа, но ты и получить можешь за такое! Я уже не ребёнок, Хантер. Кстати говоря, похоже, кто-то и так неплохо справляется, надирая тебе зад.

Смешок сестрицы снова заставил вспомнить об оставшейся в его квартире Гвен. У неё было много дел и мало времени, но Хантер не сомневался, что девочка справится. Главное, чтобы не разгромила дом, когда будет смешивать свои химикаты. Он на пару минут выпал из реальности, представив, как Миледи, закусив губу от усердия, начищала метательные ножи из своего арсенала, и в груди как-то странно защемило.

— Эй! — Трейси пощёлкала перед его лицом пальцами, напоминая о своём существовании: — Земля вызывает, приём! Кто-то обещал мне перекусить бургерами на дорожку, или тебя так сильно ждёт эта безымянная принцесса?

— Ждёт, — вздохнув, он натянуто улыбнулся: — Но у нас с тобой есть разговор, так что пошли.

— Вот сейчас мне и правда стало не по себе, — призналась Трейси, послушно семеня за ним по тюремному коридору к последней железной двери. — Это связано с возобновлением дела папы? Как ты вообще нашёл лазейку? Мы столько раз это обсуждали…

— Безымянная принцесса помогла. Кстати, её зовут Гвен, — прерывая уже готовящийся шквал вопросов, он быстро отмахнулся: — И нет, пока вы не можете познакомиться. Если папа выйдет в ближайшие недели — устроим большую сходку Райтов, и тогда уже увидитесь.

Этому было много причин, которые лучше оставить не озвученными. От того, что он до сих пор не знал, назвать ли Гвен своей девушкой, до главной: понятия не имел, получится ли всё задуманное. Если нет… Будет разумнее, если Трейси останется в полном неведении. Не окажется замешана в то дерьмо, которое скоро бомбанёт на весь Раутвилль.

Выйдя из здания тюрьмы, Хантер достал из кармана маленький дешёвый смартфон и заготовленный клочок бумажки. Одолженный у Гвен аппарат был выключен, подготовлен её заботливыми руками.

«Это просто страховка» — уверял он себя, когда вложил телефон в ладошку сестры. Но почему-то в глубине души знал, что врал даже себе.

— Что это? — она нахмурилась, с подозрением рассматривая гаджет и набор цифр на записке. — Зачем?

— Код от банковской ячейки. Не потеряй. Она перерегистрирована на твоё имя, и я очень надеюсь, что ты не профукаешь все заработанные мной деньги за полгода, — строго наставлял её, стараясь, чтобы сестра не уловила подтекста.

Серо-голубые глаза, так похожие с его собственными, блеснули мелькнувшим в них страхом.

— Но… зачем? — тихо прошептала Трейси. — Забери, не надо…

— Надо. И телефон спрячь подальше. По нему ты всегда сможешь со мной связаться, не думая, что его отследят.

Оба замолчали, чувствуя, что поняли всё правильно. Хантер крепился, как мог, но всё же не сдержался и крепко обнял этого потерянного Лягушонка за хрупкие плечи, пытаясь без слов передать, что всегда будет заботиться о ней, всегда останется её защитником и опорой. Не боялся за себя, несмотря на всё, что предстояло. Но за неё — до безумия. Главное, чтобы она в любом случае была в безопасности.

Не вмешивать. А солнце уже сияло в самом зените, что значило — времени в обрез.

Тик-так. В голове стучало метрономом. Так много нужно успеть.

— Бургер и картошка? — шмыгнув носом, предложила Трейси несмело.

— Да. Расскажешь мне, какой дурью заболела на этот раз.

Когда нужно немного прийти в себя, ванна с лавандовой пеной это лучшее, что можно придумать. Гвен нежилась в окружении любимого аромата и тёплой воды, которая помогала собраться с мыслями. День был напряжённый, но зато она ощущала удовлетворение проделанной работой. Всё было готово. Колбочки с убойным снотворным составом, разработанным лично, который свалит спать и слона. Верёвки и ножи, аккуратно упакованные в большую чёрную сумку под кроватью. Даже одежда для себя и для Хантера уже ждала своего часа, разложенная на стуле. Теперь дело за малым — настроиться морально.

План был прост, однако требовал предельной сосредоточенности и, главное, хладнокровия. Раньше у Гвен с этим проблем не было, однако сейчас речь шла о собственном родственнике, и время от времени сомнения всё же закрадывались в голову.

Правильно ли они поступят? Стоило ли соглашаться на опасную авантюру? Возможно, поддаться влиянию Хантера было необдуманным порывом…

Однако тут всплывали воспоминания о весёлом рыжем кузене, который погиб от рук собственного отца, и решимость постепенно возвращалась. Эта вопиющая несправедливость должна быть наказана. Слишком много горя принёс Дональд всем вокруг себя, включая семью Райтов. Пора заплатить кровавую цену за свои грехи.

Расслабиться перед предстоящим уже завтра возмездием не вышло. Входная дверь оглушительно хлопнула, заставив Гвен вздрогнуть от неожиданности. Понятное дело, что это вернулся Хантер, но такой шум с его стороны насторожил сразу — обычно его шаги были скользящими и тихими, а не словно нарочито громким топотом. Невольно нахмурившись, она торопливо выдернула пробку из ванны и смыла с себя пену.

Из комнаты слышались сдавленные ругательства: кажется, что-то о кривых женских руках, снова засунувших зажигалку не пойми куда. Гвен закатила глаза: три дня они жили вместе, а он всё не мог запомнить, что нужно прибираться хоть иногда. Мало того, что не утруждался мыть за собой кружку, так ещё и имел дурную привычку есть в постели, засыпая простыни крошками.

Жить с ним было тяжело. Другого слова не найти. Не проходило и часа, чтобы они не натыкались на повод для ссоры. Причём начиная от мелочей вроде неспособности нащупать оптимальную для обоих температуру кондиционера (Гвен постоянно было холодно, а Хантеру — жарко), до споров по поводу деталей плана, самая большая сложность которого заключалась в том, что Дональда всегда сопровождала охрана, а убивать простых наёмных рабочих за выбор хозяина точно противоречило принципам Леди и Охотника.

В результате пришлось сойтись на идее со снотворным и ветеринарным пистолетом, заряженным дротиками. И тут была куча подводных камней — куда деть спящую охрану, как знать, что они не проснутся в самый неподходящий момент, достаточную ли дозировку получат, учитывая, что действие должно быть моментальным вне зависимости от места попадания. Голова гудела от количества неразрешенных вопросов и понимания, что они слишком надеялись на случайность и волю судьбы. Однако ничего лучше придумать не удалось.

О, Гвен не сомневалась, что в одиночку бы справилась элементарно. Приехать к Гонсалесам в гости, якобы мириться с Вирджинией, подсунуть за ужином дядюшке начинку в пирог, и можно умывать руки — к утру он был бы мёртв.

Но увы, во-первых, Хантер категорически отверг любое предложение, где Дональд умирал не от его руки. Во-вторых, что и стало решающим фактором: до трагичной кончины ублюдок должен подписать признание своей вины и для верности продублировать его на диктофон. Так что лёгких путей не предвиделось.

Гвен наспех вытерлась и оглянулась в поисках халата, но, к сожалению, пришлось вспомнить, что вещей при переезде к Райту взяла с собой минимум, не включающий такую роскошь. Вздохнув, она вышла из ванной, ожидая увидеть раздражённого Хантера с новыми претензиями по поводу слишком идеального порядка на кухне, однако комната была пуста. Метнув взгляд на распахнутую балконную дверь и уловив тонкий запах табака, моментально оценила ситуацию: состояние его после поездки ещё хуже, чем можно было представить.

Промокнув напоследок влажные волосы, Гвен аккуратно повесила полотенце на спинку стула, заменив висевшую там белую рубашку Хантера. Не дал взять с собой всё необходимое — пусть теперь не жалуется, что она таскает его вещи. Небрежно закатала рукава и дополнила наряд чёрным кружевным бельём. А затем повиновалась настойчиво требующему вниманию зову внутри себя и прошла на балкон. Прищурилась от солнечного света, ударившего в глаза, и с трудом разглядела сутулящуюся фигуру Хантера, то и дело прикладывающегося к сигарете.

— Хантер? — несмело позвала она, но в ответ тут же получила довольно неприятно резанувшее по ушам:

— Не сейчас, Гвен.

Он даже не повернулся, продолжая выдыхать сизый дым тонкой струйкой. Плечи под тёмной майкой были сведены напряжением, словно на них лежало что-то до ужаса тяжёлое.

Хантер не мог отделаться от мыслей об отце и Трейси. Перед глазами пестрила оранжевая форма, решётки и глубокие морщины на лице Бена. Как будто мало постоянных снов и чувства вины, терзающего изнутри подобно прожорливой пиранье. Он до сих пор ругал себя последними словами, что не сберёг мать и не добился свободы отца.

Теперь же понимание, что эта попытка последняя, поселяло под рёбрами страх. Противное, липкое ощущение, как будто всё давно предопределено за тебя, и ты не больше, чем пешка в руках какого-то большого игрока. Пытаясь его заглушить, он закурил вторую сигарету, забивая лёгкие никотином.

Гвен наблюдала за резкостью его движений, покусывая губу. Что же лучше — оставить его сейчас наедине с собой, дать пропитываться табаком в одиночестве? Лезть в душу в калошах тоже совсем не хотелось. Но давать Хантеру просто стоять и травить себя лишними нервами никак не поможет делу.

Сделав вперёд пару неслышных шагов, она как можно мягче положила ладонь на его плечо, но Хантер тут же её небрежно стряхнул:

— Андерсон, я что, неясно выразился? Отстань, — раздражённо прошипел он, продолжая буравить невидящим взглядом серый проулок.

Уже чувствовал, как близко очередной приступ ярости, от которой не было спасения. Как жёг кровь привычный яд, грозя стать кипящим морем ненависти ко всему окружающему миру. Срываться на Миледи не было никакого желания, как и остановить сжавшийся до белых костяшек кулак.

— Да не очень-то и хотелось, — безразлично фыркнула Гвен, наконец, приняв решение.

Изображать участие и сочувствие точно не вариант, который способен успокоить источающего волны злости Хантера. Она слишком хорошо понимала это состояние. И не собиралась больше нарушать границу его личного пространства.

Спокойно взяла с подоконника пачку и вытащила одну из вишневых сигарет. Ощущая всей кожей, с каким непонимающим прищуром смотрел на неё Хантер, неспешно закурила, нарочито не обращая внимания на компанию. И бесстрашно уселась на деревянные балконные перила, согретые на солнце. Откинула назад влажные волосы, тряхнув головой и почувствовав, как на спину закапала вода. Ухмыльнувшись, со вкусом затянулась, безо всякого труда делая вид, что именно за этим и пришла.

— Слезь, пока не навернулась вниз башкой, — не сдержавшись, буркнул Хантер, невольно отвлекаясь на созерцание этой чертовки.

Сквозь его собственную рубашку угадывались очертания полной груди, а молочная кожа упругих бедер, едва прикрытых хлопковой тканью, неизбежно манила коснуться. Яркие оранжевые лучи приближающегося заката словно создавали вокруг Гвен ореол, окутывая светом. И ни одна живая душа, кроме самого Хантера, не могла бы даже заподозрить, что скрывалось в этом ангельском создании.

Она демонстративно закинула ногу на ногу, удерживаясь буквально на воздухе. Выпустила через нос струйку вишневого дыма, едва не расплывшись в торжествующей улыбке.

Вот он и отвлёкся. Беспокойство за неё пересилило, переключив мысли в другое направление. Справилась. За те пару дней, что они жили в одной квартире, Гвен начала на подкожном уровне понимать, что от неё требовалось в тот или иной момент. Когда прижаться поближе и поцеловать, а когда лучше занять его голову делом.

— Какое беспокойство, — закатив глаза, тут же начала она свой отчёт: — Некогда заниматься прокрастинацией. Итак, я подготовила оружие и ампулы с препаратом. Одно плохо: протестировала только на мышах, сам понимаешь. Так что я не могу даже примерно сказать, сколько у нас будет времени на всё.

— Но ведь подействует? — с сомнением нахмурился Хантер. Ему совсем не хотелось неожиданных поворотов, включающих вынужденный отстрел охранников Дональда. — У нас не будет второй попытки. И мне всё ещё кажется невероятным везением, если он поведётся на наш обман.

— Остынь, Хантер. Расслабься. Да, вряд ли его может заставить поднять задницу чрезмерная любовь к племяннице. Но вот угроза репутации гораздо более весомый аргумент, — заверила Гвен, нисколько не сомневаясь в своих словах.

Если что она и знала о дяде, так это его маниакальную жажду денег, власти и положения в обществе. И после того, как уже получил удар в спину от вскрытия тайны дочери, он точно не потерпит нового скандала вокруг своей семьи.

— И всё же, было бы проще использовать Вирджинию, — вздохнул Хантер, выкидывая окурок вниз, к мусорным бакам. — Как-то надёжней.

— Знаю. Но она так и не объявилась. Миссис Гонсалес сказала, что та временно уехала из города после столь громкого увольнения. Но что-то тут точно не так…

— Похоже, нашу рыжую подружку неплохо так прижало после этой статьи, — довольно хмыкнул Хантер, представляя, как сильно злился Дональд на вскрывшееся грязное бельишко.

Несмываемый позор — наследница империи на самом деле жалкая наркоманка, которую с треском вышибли из полиции. Наверняка сунул дочь в какой-нибудь пансионат у чёрта на рогах, пока всё это не забудется.

Рука непроизвольно легла на явно специально выставленное колено Гвен, поглаживающим движением поднимаясь выше. Неосознанно, на автомате. Как будто так надо. Ощущение бархатной кожи под пальцами вновь начало давать уверенность в своих силах.

— Как я и говорила — статья достаточная месть, — пожала плечами Гвен, наконец-то поймав его взгляд.

В сером небосводе ещё клубились крохотные тучки, и нужно было развеять их как можно скорей. Нельзя идти на дело с таким дерьмовым настроем. Она до последнего отговаривала Хантер от этой поездки, но тот был непреклонен. И вот, к чему привело упрямство. Нет, завтра вечером ей нужен не мечущийся из крайности в крайность безумец. А решительный, твёрдо стоящий на ногах Охотник, напарник. Иначе лучше отказаться от всех затей сейчас. Ведь времени осталось меньше суток.

— Отдал телефон Трейси?

Словно между дел, не спрашивая напрямую о главном. Хотя внутри всё рвалось на части от этого недоверия, от желания помочь ему по-настоящему. Лицо Хантера на секунду помрачнело, но он больше не отворачивался. Сглотнув комок в горле, глухо подтвердил:

— Да. Спасибо. Надеюсь, он ей не пригодится.

— Я тоже. Но мы должны быть готовы к самому худшему исходу событий. Впрочем, осталось только отогнать машину…

Это был их запасной план. Если всё закончится плохо, если Дональд сумеет их перехитрить и вызвать копов. В старом пикапе Хантера лежали заготовленные поддельные паспорта, оружие из хранилища Гвен и одежда для маскировки.

Всегда можно сбежать. Признаться, оба в глубине души, не озвучивая друг другу понимали: так просто не будет. Их имена вскроются на весь город, стоит только подключить к делу мозги или ФБР. А значит, придётся оставить Раутвилль навсегда.

Гвен давно была готова. Этот город не ассоциировался у неё ни с чем хорошим, только со страданиями и смертью. Если бы отец, покидая его с новой семьёй, позвал с собой хоть чуточку более искренне, то она бы поехала не раздумывая. Но увы, быть пятым колесом противно.

Она не нужна никому, кроме себя самой — и только в последнее время эта святая вера дрогнула. Даже сейчас, когда Хантер держался на грани, он цеплялся за неё, словно утопающий за спасательный круг. И что-то больно щемило в груди, когда Гвен видела эту отчаянную потребность в его глазах. Будто весь мир это ад, и только в ней заключен смысл существования.

Он ни разу не сказал, что любит, или ещё какой-то романтичной чуши. Но гораздо больше было в простом жесте, когда Хантер вырвал почти докуренную сигарету из её руки, отправив вниз с балкона, а затем со вздохом облегчения переплёл их пальцы. Волна тепла прокатилась по телу приятными мурашками. Наверное, они оба просто свихнулись от силы, которую дарило друг другу каждое прикосновение и эта близость. Потому что иначе готовящееся нападение на всемогущего Гонсалеса не объяснялось.

— Я поеду с тобой. Не хочу больше сидеть в квартире, — смешно надула губы Гвен, понимая, что ему предстояла долгая дорога в соседний Ньюпорт. А оставлять его одного в таком нестабильном состоянии накануне главной битвы всей жизни было глупо.

— Тогда собирайся. И да, хоть тебе и идут мои рубашки, но лучше надень что-то более практичное, — хмыкнул Хантер, многозначительно посмотрев на виднеющиеся на её ключицах синеватые разводы.

Если бы у них было чуточку больше времени, то не стал бы медлить: припал к своим отметинам с поцелуем, ловя излюбленный хрипловатый стон. Но увы, расслабляться рано. У них ещё вся ночь впереди, и куча таких же после. Если переживут завтрашнюю.

Гвен с улыбкой соскочила с перил, разрывая касание с лёгким сожалением. Азарт предстоящей игры уже начинал будоражить кровь, а мышцы горели в жажде действий. Теперь отпустить Леди на волю хотелось не на шутку. Дать возможность порезвиться, и пусть они уже условились, что решающий удар за Хантером, но и ей отведена немалая роль.

— Чёрный плащ тебя устроит? — протянула она, ловя его реакцию.

О да, не ошиблась — один взгляд, и он уже ощутил эту волну адреналина, что одолевала саму Гвен. Они заряжали друг друга, искря напряжением.

— Как никогда, Миледи.

Нужно спешить, ведь часы уже отмерили все возможные для короткой передышки секунды. Тик-так…