Прости, мне придется убить тебя

3.1. Миледи для джентльмена

— Нет, милочка, ты только представь! Я им что, девочка на побегушках, чтобы ехать лично на какую-то кражу в супермаркете…

Щебет над правым ухом всё никак не стихал, и Гвен выжимала понимающую улыбку из последних сил. Рыжеволосая кузина её откровенно бесила, однако лейтенант полиции Гонсалес была едва ли не самым важным знакомством для ночных дел.

Каким ветром родственницу занесло в правоохранительные органы — это отдельный разговор. После трагической смерти брата-близнеца она настолько углубилась в изучение юриспруденции, что другого пути уже и не захотела. Хотя даже идиоту понятно, насколько же занимаемая должность не соотвовала взбалмошному и склонному к лишнему трёпу характеру Вирджинии, Гвен это было только на руку. Разве что именно такие моменты она терпеть не могла: когда приходилось изображать живой интерес к односторонней болтовне сестры.

— …Так вот, а я ему говорю: эта форма размера на два больше, ну куда мне её, парашют шить? Кстати, твоё сегодняшнее платье просто невероятное, неужели начальник премию выписал на такое чудо?

Вирджиния с подозрением прищурилась, и Гвен, слишком занятая осторожным разглядыванием гостей мероприятия, едва не пропустила единственный не риторический вопрос.

— А, это… Папуля расщедрился, подарок из Европы, — заготовленная ложь прозвучала небрежно, хоть на самом деле она сильно сомневалась, помнил ли отец о существовании старшей дочери. Вроде звонил как-то в прошлом месяце. Или позапрошлом.

Думать об этом сейчас не хотелось совершенно, а о выборе наряда Гвен уже жалела. Потому как вместо обычной неприметности, дающей свободу действий, ощущала на себе любопытные взгляды. Липкие, буквально облизывающие тонкую талию и разрез на бедре.

Отвратительно. Ещё и стоящая рядом Вирджиния в вызывающем алом платье манила к себе всех входящих в зал гостей желанием поздороваться с ней как с дочерью хозяина. Отойти в уголок потемней не было никаких шансов, если Гвен не хотела рассориться с сестрой. Приходилось терпеть, с тоской наблюдая за пафосным светским раутом, пробивающим на зевоту.

Вычурный, украшенный лепниной и позолотой зал, официанты в жилетах и бабочках — всё было слишком. Настоящая цель никак не мелькала на горизонте, заставляя задуматься: зачем она вообще пришла?

— Надо же, а нам дядя уже с полгода не звонит! — обиженно надула щёки Вирджиния и тоже посмотрела в сторону выхода, наморщив точёный нос. — Фу, чёрт: Миллер пожаловал. Пойду, выскажу начальству свою признательность за визит, ты же не против?

— Нет, конечно, — закивала Гвен, чуть не сорвавшись в облегчённый выдох.

Наконец-то, кузина оставит её в покое, и можно будет улизнуть в какое-нибудь укромное место, откуда будет лучший обзор. В горле пересохло, новые туфли немного натирали ноги, а окружающая обстановка вызывала отчаянную скуку. Мимо пробежала красная фигурка с огненными волосами, спеша встретить шерифа и его супругу.

Воспользовавшись тем, что всё внимание присутствующих забрала высокопоставленная чета, Гвен скользнула взглядом по залу, в очередной раз придирчиво оценивая обстановку. Машинально зацепилась за камеры, чисто по привычке запоминая расположение, и за окна, как альтернативные пути выхода. Нет, у неё на сегодня не было никаких планов кроме тихой слежки. С лёгким сомнением, но она даже не стала класть в крохотную сумочку на тонкой цепочке никакого оружия. Только посмотреть издалека, изучить, запомнить…

Рядом со взлохмаченным блондином и улыбчивой смуглой девушкой стоял довольно высокий молодой человек в синей рубашке. У всех троих висели на шеях бэйджи, дающие пропуск на закрытое мероприятие. Пресса. И как же Гвен раньше не обратила внимания на эту компанию? Чёрт, это всё Вирджиния, сбивала с рабочего настроя.

А тем временем мужчина чуть развернулся, и она смогла увидеть его лицо.

Фото в интернете явно было не самым удачным и очень старым. Если бы не пронзительные серо-голубые глаза, в которых словно смешались пасмурное небо и горный ручей, она бы его и не узнала. Тонкие черты лица, резко очерченные скулы с крохотными родинками и нос с горбинкой. Небрежно растрепанные пряди волнистых каштановых волос, ярко кричащие, что в хаосе тоже могла быть эстетика. Он с откровенно скучающим видом сложил руки на груди и опёрся плечом на стену, кивая своему блондинистому собеседнику совершенно также рассеянно, как минуту назад изображала интерес сама Гвен.

Никаких сомнений. Это он. Хантер, чёрт его дери, Райт.

Она всё не могла прекратить его рассматривать, как диковинный выставочный экспонат, хоть умом уже и понимала, что нужно поумерить пыл. Но изогнувшиеся в усмешке губы на очередную не слышную для Гвен фразу заворожили, лишив крох благоразумия. И вот этот приятный молодой человек мог написать про неё столько гадости? Не верилось.

Внезапно мужчина повёл плечом, словно пытаясь стряхнуть чью-то руку, и повернул голову, тут же встречаясь взглядом со своей наблюдательницей. Что-то яркое, тёмное, полыхнуло в глубине его глаз. Настолько хищное, что почти пугало. Настолько чёрное, что заставило пульс пропасть на короткое мгновение.

И ужасно знакомое по собственному взгляду из отражения в зеркале.

Он так и не понял, что произошло. Под кожей зачесалось от ощущения, будто кто-то его внимательно изучал. И предположение подтвердилось, когда Хантер увидел искренний интерес в незнакомых огромных малахитовых глазах, сразу вызвавших ассоциации с кошачьими. Долгий зрительный контакт, от которого почему-то участилось дыхание, был запоздало прерван. Незнакомка моргнула и тут же встала полубоком, видимо, в желании скрыть уже проявленное любопытство. А на самом деле лишь продемонстрировала ему свою фигуру, мелькнув высоким разрезом на длинной юбке чёрного платья.

Хантер сглотнул отчего-то проступившую слюну, не отрывая взгляда от молочной кожи, которая словно светилась за струящейся тканью. О, Боже. Маленькая мисс совершенство, да ещё и с невероятными глазами в сочетании со светлыми вьющимися волосами, переброшенными на одно плечо мягкой волной.

Азартные мысли, давно не забредавшие в голову Хантера, завладевали им очень быстро. А ведь эта ужасно бесящая ярмарка тщеславия оказалась не таким глупым времяпровождением, как предполагалось. Возможно, предвиделась приятная компания.

Хм, такая умопомрачительная блондинка будет смотреться в его постели, словно индийский рубин в короне императора. Иногда можно позволить себе развлечься.

Он даже не представлял, что так бывает — лёгкое возбуждение пробежало искрами по позвоночнику, сродни тому, что испытывал на охоте. Все голоса стали фоновым шумом, потому как в висок било крохотным стальным молоточком:

«Хочу».

Ничего сложного в исполнении этого зова природы он не заметил. Девочка сама первая проявила интерес, зажгла для него зелёный свет. Хантер машинально подхватил с подноса пробегавшего мимо официанта два высоких фужера с шампанским, и даже не подумав сказать хоть слово коллегам, давно забывшим про его присутствие, двинулся в сторону скучающей в стороне ото всех особы. Достаточно остроумных вариантов для знакомства не было, а прямо говорить завораживающе красивой девушке, что заметил её взгляд — верх бестактности. Потому он с максимально располагающей, как требовала ситуация, улыбкой, произнёс, вынуждая её снова повернуться:

— Вряд ли в этом террариуме способны оценить платье от Диор, но вам оно очень к лицу.

— Неужели кто-то ещё ведется на такую откровенную лесть, мистер… Райт, — увидев надпись на бейдже, ухмыльнулась сексуальная незнакомка и совершенно издевательски добавила: — К слову, «террариум» организовал мой дядя.

Неприятный комок встал в горле при упоминании хозяина вечера, и Хантер едва сдержался, чтобы не сморщиться. Отрезвило моментально, как холодный душ. Но внешне он оставался идеально спокойным, не дрогнув ни одной мышцей лица. Разве что в глазах мелькнул пасмурный холодок.

Он невозмутимо протянул девушке бокал с пузырящейся жидкостью, чувствуя, как решимость наполняла его с каждой секундой. Теперь, узнав, что блондинка — родственница чёртова ублюдка Дональда Гонсалеса, захотелось не просто трахнуть её сегодня. А выместить всю злость, копившуюся восемь чёртовых лет, которую уже не могла удовлетворить бумага. Почему-то он не сомневался, что хитро прищурившаяся красотка справится лучше. Она соблазнительно прикусила розовую губу в очевидном сомнении, но бокал всё же приняла.

— Я сразу понял, что вы очень непростая особа, — Хантер добавил в тон капельку напускного веселья, делая вид, что прозвучавшие слова его не оттолкнули. — Позвольте всё же представиться, как подобает: Хантер Райт, главный редактор «Раутвилль таймс».

Гвен сжала фужер покрепче и поднесла к губам, делая короткий глоток. Очередное недоумение: почему? Почему он к ней подошёл, почему проявил интерес, почему вся тихая слежка катилась в ад…

Вопросы сменялись в её голове один за другим, разнося мысли в хаос. Провал, вся идея прийти сюда сегодня — бред; отсутствие возможности сбежать культурно, не вызвав подозрений — двойной бред. Только сейчас, увидев с нескрываемым голодом скользнувший по её декольте взгляд, Гвен начала понимать его намерения.

Не подозрения, а просто глупая похоть. Глубоко вдохнула, чтобы прочистить разум и найти достойный повод отступить, но серьёзно просчиталась.

В лёгкие словно ворвался аромат хвойного леса после дождя. Что-то настоящее, чуть терпкое и горьковатое. Свежесть влажной травы и можжевельник… Как знакомо. Сколько тренировок у неё было среди высоких елей вдали от посторонних глаз. Как же она любила такое сочетание. И вместо сосредоточенности мысли окончательно спутались в беспорядочный клубок. Всё, на что хватило её профессионализма в этот момент — сообразить не называть себя.

— Джулия Хоббс. Проездом в вашем захолустье, так что можете не утруждаться, пытаясь произвести впечатление.

— Почему вы думаете, что я пытаюсь вас впечатлить? — удивленно приподнял бровь Хантер, совершенно не понимая причину такого враждебного настроя.

Что он сделал не так? Она же первая одарила его вниманием, разве нет?

— Я вас умоляю, и почему все мужчины, представляясь, тут же называют своё положение в обществе? — она закатила глаза и презрительно фыркнула: — Словно только ваша должность дает право открыть рот. Что это, как не тупая похвальба? Кстати говоря, совершенно провальная в вашем случае, потому как я искренне считаю газетчиков наглыми врунами и пустословами, — с превеликим удовольствием припечатала Гвен, не удержавшись от возможности посмотреть, как на его (слишком, мать его, привлекательном!) лице отразилось неудовольствие.

Но держать себя в руках он, очевидно, умел. Не каждый способен продолжать улыбаться, когда едкие фразы садят голой задницей на дикобраза.

Хантер был поражен этому контрасту — такая милашка снаружи, и настолько пропитана ядом внутри. Но тем интересней, чем сложней добиться цели. А потому вместо того, чтобы защищать честь профессии, он просто расхохотался этой дерзости.

— Милая, да вы буквально образец предрассудков! Газетчики — лжецы, мужчины — напыщенные недалёкие создания. Напрашивается вывод, что у вас были неудачные отношения с не самым лучшим представителем сильного пола.

— И это себя вы зовёте «сильным»? — по инерции выпустила коготки Гвен, моментально вспылив, когда поднялась ненавистная тема.

Чёрт возьми, какого дьявола она до сих пор стояла рядом с ним и слушала эту чушь?! Наверное, просто его голос слишком обволакивал, слишком глубоко опускался внутри, звеня ультразвуком по нервам. Ситуация становилась всё более абсурдной, выходя из-под её контроля. А Гвен терпеть не могла, когда что-то не в её власти, как учащающийся пульс при взгляде на эти волнистые каштановые пряди, наверняка ужасно приятные на ощупь…

Веселье Хантера нарастало пропорционально азарту так легко идущей в сеть добычи. Она сама себя загоняла в угол. Поставив надоевший бокал на небольшой столик сбоку от девушки, он с трудом преодолевал желание хрустнуть суставами пальцев. Достойная соперница — это всегда любопытно, а разгадывать загадки мистер Райт любил ничуть не меньше, чем имбирное печенье.

И кровь, несомненно. Нет, не на завтрак — желательно к ужину, желательно тёплую, и желательно после долгих пыток.

— Если вы не считаете мужчин сильными, значит вам просто не попадались достойные, дорогая.

— Или наоборот: я знаю всех их слишком хорошо и могу предположить любой дальнейший шаг, что банально скучно, — она печально вздохнула.

— Даже мой? — с вызовом протянул Хантер и поймал её взгляд.

Невольно удивился, насколько же огромные у неё глаза — наверняка в детстве дразнили филином. Но сейчас, идеально подчёркнутые макияжем, это были два бездонных омута, в которые хотелось прыгнуть с головой. Вот только затянет это малахитовое море, как зыбучий песок. Но оторваться невозможно. А девушка ещё и снова закусила губу, словно хотела сказать что-то дерзкое в ответ и тут же передумала. От долгого зрительного контакта под кожей пробежал крохотный искрящий разряд, и Хантер больше не стал сомневаться.

Перехватил её руку с бокалом и по одному, медленно, разжал тонкие пальцы. Гвен этого словно не замечала, а может, и не хотела замечать. Слишком заворожена этой чернотой в пасмурном небе его глаз — маленькие тучки, предвещающие грозу. От соприкосновения рук дыхание перехватило, а ноги предательски онемели.

Неправильная реакция. Да и вообще, всё происходящее неправильно. Он всего лишь жертва, которая будет очень скоро просить пощады у Леди в чёрном. Всего лишь очередной кусок мяса, который она растерзает как голодная львица. Тогда почему дала прохладной руке убрать в сторону шампанское и мягко обхватить её запястье?

— Позвольте показать, как обращаются с дамами настоящие мужчины.

Всё на одних лишь голых инстинктах, гипнотизируя и подчиняя. Он знал, как это действовало на таких вот с виду неприступных красавиц: ведь в глубине души каждая хотела, чтобы никто её не спрашивал о желаниях и просто взял силой, как завещано природой и первобытными предками.

Но сначала… Сначала добычу нужно подготовить. Чтобы она сама потом вспоминала о нём с улыбкой. У Хантера были свои принципы. Которые почему-то летели в адово пекло, когда послушная его руке хрупкая фигурка вышла с ним на середину зала, где уже танцевало несколько парочек. Притянув её к себе одним неожиданным резким движением, он уверенно обхватил талию. Кривая улыбочка расплылась на его лице в ответ на возмущенно вспыхнувшие малахитовые глаза, разве что шипения не хватало, как у настоящей кошки.

— Полегче, Райт: я вам не девочка из борделя, с которыми вы, очевидно, привыкли иметь дело.

— Все девушки, с которыми я имел дело, остались невероятно довольны, — с понятным намёком отразил он выпад, чуть крепче сжав хрупкие пальцы в своей руке и начиная неспешно вести в медленном танце, поймав размеренный темп.

Покачиваясь в такт музыке, он не мог перестать любоваться появившимся на бледных щеках румянцем: то ли смущение, то ли злость, то ли всё вместе. Но гибкое тело было абсолютно послушным, и Хантер мог поклясться, что заметил крохотные мурашки на девичьей шее.

— Какая самонадеянность! — прошипела Гвен, изо всех сил сохраняя равнодушный вид.

Её глаза метали молнии, желая испепелить наглеца на месте. Единственное, что помогло успокоить внезапно заигравшие нервы: представила, как этот самый рот вместо язвительности будет кричать от боли. Картинка встала перед глазами так живо, что Гвен усмехнулась своим мыслям, позволив Хантеру продолжить танец.

Ничего страшного. Она ещё собьёт с него всю спесь.

А тонкая ткань платья совершенно не спасала от ощущения на своей талии его твёрдой руки. Прохладной, но распространяющей жар. Ещё и этот аромат: умопомрачительный, захвативший каждую молекулу воздуха вокруг. От него ноги предательски слабели, и вовсе не высокий каблук мешал ей прекратить весь этот фарс. Ритм собственного пульса начал заглушать музыку, и тут Хантер прижал её к себе ещё тесней, соприкасаясь уже всем телом.

Снова мелькнувший чёрный огонёк в его глазах, и Гвен уже хотела возмутиться, но горло сжалось, неспособное на слова.

Так близко. Как же давно она не позволяла мужчине быть настолько близко, что голова стала тяжелой. А тело словно жило отдельно от разума, буквально завибрировало от напряжения. Воспользовавшись тем, что теперь Хантер не видел её лица, она зажмурилась, пытаясь в уме сосчитать до десяти и успокоить отчётливо вспыхнувший в животе зов инстинктов.

«Один».

Мелодия внезапно немного ускорилась, как и их танец. Хантер поднял их сомкнутые руки, и Гвен послушно покружилась, без слов понимая, что он от неё хотел. Небольшая передышка, чтобы глотнуть кислорода, тут же сгоревшего, когда партнёр рывком притянул её обратно. Она чувствовала себя не просто беззащитной, а пойманной в какую-то хитрую ловушку, которую не разглядела сразу.

«Два. Дыши, дурочка, просто дыши!»

Но тело не подчинялось. От теперь уже ярко ощущаемого жара этого невозможного мужчины в груди что-то рвалось на части. Осколками под их ноги, бриллиантовой крошкой по венам. Остро. Нужно. Бедром она чувствовала совершенно отчётливую твёрдость под плотной тканью его брюк. И начала замечать, как тяжело он дышал, опаляя обнажённое плечо.

«Три. Хватит, Гвен. Прекрати играть с едой».

А правда в том, что танцевали её, и в этом сумасшествии девушка не решала ничего. Только могла тихо млеть от спустившейся по талии вниз руки, оставляющей за собой шлейф радужных искр. Его ладонь достигла разреза на платье и совершенно бессовестным способом проникла за ткань, с силой сжимая бедро.

Хамски, непозволительно — но он уже не мог сохранять былую отстранённость. Хантер хотел её как никого другого, хотел попробовать эти розовые губы, ощутить нежность фарфоровой кожи, и знал, что она не сможет отказать даже несмотря на всю эту желчь.

— Дрожишь, малышка? — чуть хрипло прошептал он ей на самое ухо. — Держу пари, тебя давно никто так не касался.

Он и сам не понимал, что на него нашло. Но чувствуя, как эта невероятно вредная девчонка едва ли не пульсировала в его руках, уже давно и неосознанно сама потираясь о пах, он не мог думать больше ни о чём.

«Никогда», — Гвен хотелось искренне прокричать на весь зал. Никогда ещё она не позволяла никому ничего подобного. Никогда не терпела грубости в свой адрес, никогда не задыхалась от желания настолько, что готова упасть на пол, и только самоуверенный партнёр не давал ей этого сделать. Перед глазами густел туман, а в голове не появлялось ни одного достаточно едкого ответа, потому что он был прав.

Считать, вспомнить хотя бы счёт… Что там дальше, пять, восемь? Уже неважно, потому что она ощутила горячее дыхание на шее и стиснула челюсть почти до скрипа, чтобы не застонать.

— Чёрт, — вырвалось у Хантера, когда он втянул в себя её запах.

Лёгкий цветочный букет, свежесть лаванды и луговой мёд. Вкусовые рецепторы засвербило от потребности попробовать это сочетание.

И тут пришло понимание: проиграли оба. Он, едва способный совладать с бьющим по рёбрам сердцем, и она, всё сильней вздрагивающая и стискивающая ногтями его плечо под рубашкой почти до боли.

— Идём. Сейчас же, — прошептал Хантер одними губами.

Не спрашивая, не давая шанса на отступление, просто забирая заслуженный приз. Он отстранился и тут же потянул её за собой, не встречая и капли сопротивления. Слышал только цокот каблуков за спиной, видел только красную плёнку перед глазами. А в носу чесалось от дьявольски сладкой лаванды.

Хантер понятия не имел, где, как и почему. Знал только, что адски перевозбужден, и его разорвёт на куски, если эта девчонка сейчас же не станет его до последней клеточки своего манящего тела.