Прости, мне придется убить тебя

2. Охотник

Просторный светлый кабинет на самом последнем этаже офисного здания был олицетворением слова «успех». Панорамные окна до самого пола, благородный дубовый паркет и лаконичная, простая на вид мебель. Но центром этой вселенной был стол, на котором ровными рядочками лежали папки с бумагами, стояла источающая тонкий аромат чашка эспрессо и хрустальная пепельница. Сам же хозяин напряжённо вглядывался в экран компьютера, не выпуская из пальцев сигарету. Бледное лицо с острыми скулами хмурилось с каждым мгновением, а серо-голубые глаза словно затягивала дымка.

— …Шериф Миллер сделал официальное заявление, что почерк убийцы Томаса Делакруа совпадает с ранее так и нераскрытыми преступлениями. Из чего можно сделать вывод, что ставшая местной страшилкой легенда о «Леди в чёрном» снова идёт в массы…

Программа новостей раздражала, и Хантер торопливо затянулся почти истлевшей сигаретой. В голове крутились миллионы вопросов, но главный из них — как, черт побери?!

Как эта девчонка сумела оказаться быстрей него?! И ведь всё уже было готово: выпущена обличающая ублюдка Томми статья, выслежены все его привычки. Даже дату он уже обозначил, собираясь наведаться к уроду через пару дней. А теперь ему осталось только глотать крошки, публикуя некролог.

Не просто обидно — бесило до трясучки. Откинув окурок в пепельницу, Хантер выключил передачу, понимая, что копы всё равно знали меньше него. Впрочем, он также не мог похвастать впечатляющими результатами.

Развернувшись в кресле, он встал и подошёл к доске для записей. Оглянувшись на дверь просто по привычке, перевернул доску и тяжко вздохнул, рассматривая натянутые ниточки и заметки. Что-то подсказывало, что дело Томми сильного успеха не даст: снова лишь мелькнувшая на видеозаписях женская фигура в чёрном плаще, снова ни отпечатков пальцев, ни свидетелей — даже в полицию наведываться не обязательно, чтобы это понимать.

Он знал почерк этой Леди как свой собственный. Она поражала его внушительным послужным списком и не менее впечатляющей любовью к крови. Сам Хантер предпочитал действовать аккуратней и тише, не привлекая такого внимания.

Что поделаешь, женщины любят красоваться…

На доске с жертвами Миледи, как он мысленно звал ту, за которой пытался гнаться уже достаточно давно, были красной ниточкой видны её предпочтения. Всегда — мужчины, всегда — достаточно молодые и влиятельные. И всегда, начиная копать глубже, Хантер находил какое-то грязное бельё за их фамилиями. Возможно, Миледи просто свихнувшаяся феминистка.

А может, у него с кровавой мадам было гораздо больше общего, чем казалось на первый взгляд.

Так или иначе, интерес сия особа вызывала искренний и неподдельный. Элегантность и несомненный профессионализм, что Хантер мог оценить по достоинству, привлекали его не первый месяц. И тут ему пришлось со скрипом зубов признать, что она как минимум достойный соперник, если не выше его на полголовы. Увела из-под носа его жертву, снова не оставив следов.

Да, можно проникнуть в отель, но вряд ли там уже будет что-то любопытное: копы наверняка всё подчистили. Чёртов тупик.

Единственный человек в городе, о котором он не мог с помощью нескольких щелчков пальцев выяснить абсолютно ничего. Только шестым чувством знал, что особа молода. Как-то смутно представлялось, чтобы умудренная опытом женщина издевалась над Делакруа, превращая мудака в распятого Иисуса. Так могла развлекаться только девочка с фантазией и извращенным вкусом. И явно не лишенная чувства юмора, учитывая, что прошлая жертва была утоплена в бассейне фитнес-центра с точно также перерезанным горлом и ярким следом темно-фиолетовой помады на щеке.

Шерлок завещал искать мотив, но Хантер не сыщик и даже не полицейский. Да и копать под Миледи это скорее хобби, чем дело. Но сегодня она его взбесила, ущемив болезненно ноющее мужское эго.

Девчонка. Обошла, обскакала, посмеялась над ним. Над ним.

Едва не рыкнув от злости, Хантер распечатал фото Томми и приколол к доске, буравя яростным взглядом. Это была его цель. Его почетный член коллекции ублюдков. В укромном уголке стола уже ждала своего часа вырезанная статья из собственной газеты. Ритуал, который до этого дня не знал ошибок: изобличающий репортаж, смешивая жертву с дерьмом на весь город. И только потом можно было убирать её со сцены, прекрасно маскируясь под народный гнев. Схема, отработанная годами. А Миледи одним махом разрушила все планы…

Сучка. Но какая же изобретательная сучка.

Он бы точно не стал театральничать. Тротил под тачку, и дело с концом — никаких улик. Или, на крайний случай, подкараулить Томми в баре и сунуть цианид. Да вариантов масса, ведь в отличие от Миледи, Хантер не любил повторяться. А нож — это грязно. Огнестрел чище, пусть и значительно громче, но надо просто грамотно обставлять своё дело. Он даже традиционный сувенир уже присмотрел: запонки Томми вписались бы в коллекцию как родные.

— Стерва, — пробормотал Хантер себе под нос, снова гадая, как же так произошло.

Выходит, они работали над одним делом и даже не знали этого? Как же не столкнулись? А может, сталкивались, только не придавали этому значения…

— Ого, Хант! — потрясенно воскликнул знакомый голос за спиной, и Хантер раздражённо дёрнулся: поздно переворачивать доску, Пол уже всё видел.

Похоже, мысли о юной бестии сделали его столь рассеянным, что даже стук двери не заметил.

— Вот это полотно, просветишь?

— Привет, — со вздохом протянул Хантер, изо всех сил скрывая бешенство: терпеть не мог, когда в его личные дела совали нос. Сам виноват — не надо было устраивать эту стену размышлизмов на рабочем месте. — Да так, одно безнадёжное…

— Постой. — Пол подошёл ближе, внимательно всматриваясь в пометки и ниточки. — Эй, это же жертвы Леди в чёрном! — он уважительно присвистнул, кидая на друга и по совместительству коллегу хитрый взгляд. — Ну и предпочтения у тебя, сдохнуть можно. В прямом смысле.

— Прекрати, Пол. Это просто мои заметки, всё равно прогресса никакого.

Хантер уже хотел перевести тему на что-то другое, однако, похоже, что сегодня весь город интересовала только пресловутая Леди-ночной-кошмар.

— Это ты называешь никакого?! Да у тебя данных больше, чем у полиции! — Пол ткнул пальцем в крайнюю бумажку. — Например, почему ты уверен, что она не старше тридцати? «Рост примерно пять с половиной футов, телосложение спортивное…» — процитировал он записку. — Но чёрт, почему тогда полицейские сводки говорят о высокой женщине?

Хантер, едва сдержав стон от всё сильней бьющего по нервам раздражения, рухнул в кресло и схватился за сигареты. Нет, друга он понимал: интерес к Миледи был порождением страхов. Но когда то, что известно лишь ему, было произнесено вслух, став темой обсуждения, он почувствовал нечто сродни… ревности?

«Эту загадку разгадаю я, только я, и никто больше. Она моя. Бриллиант моей коллекции».

— Копы просто слепые кроты, — нехотя пояснил он ожидающему ответа Полу, глубоко затягиваясь дымом. — Ми… кхм, Леди в чёрном всегда на каблуках, поэтому и рост кажется выше на видеозаписях. И какое ещё у неё может быть телосложение, если она с лёгкостью тягает мужиков весом под сто пятьдесят фунтов? — ему это казалось столь очевидным, что вопрос вызвал искреннее недоумение. Неужели все настолько идиоты?

— Действительно. — Пол заметно задумался, снова вперив взгляд в доску. — Ты должен это опубликовать, Хант. Люди напуганы, и такая статья сейчас очень нужна городу.

— Нет, — решительно отверг Хантер, едва не поперхнувшись очередной затяжкой.

Друг просто не знал, что предлагал. Потому как выпустить это в массы значило одно: начало охоты. Не ленивого сбора иногда попадающейся информации, а настоящего дела, у которого всегда один результат: статья и сувенир от жертвы в его коллекции. С другой стороны, кто как не Миледи достойна её возглавить? Настоящая психованная маньячка, у которой послужной список едва ли не больше, чем у самого Охотника.

Пол явно заметил, как насторожился друг. Помедлив, рассеянно провёл пальцем по натянутой ниточке от живописной фотки выловленного из бассейна раздутого трупа до центра доски, где красовался рисунок карандашом. Всего лишь набросок, женская фигура в чёрном плаще с закрытым капюшоном лицом.

— Хант, мы знакомы сколько, лет десять? Ты же всегда был за то, что нельзя держать людей в неведении. Информация — это оружие. Так вооружи результатом шевеления своих извилин напуганных горожан. Успокой, создай образ реальной девушки из плоти и крови. А не эфемерного призрака, про которого говорят, будто ходит сквозь стены, — вообще-то, доводы были очень убедительны, заставляя Хантера задуматься, забыв про сигарету в руке. — Или ты испугался, что Леди придёт ночью и отрежет тебе за это язык вместе с яйцами? — усмехнулся напоследок своей речи Пол, вынуждая возмущенно прошипеть:

— Кишка тонка.

Что правда, то правда: мести Миледи он не боялся ни капли. Скорее, был бы безумно рад её открытому появлению.

А что, ведь это неплохой капкан! Раззадорить зарвавшуюся девчонку статьёй, вывести из равновесия… И фурия в аду будет дружелюбней по сравнению с затаившей обиду женщиной. Он заставит её выйти из тени!

— Хорошо, Пол. Будет статья. Завтра же. Со всеми подробностями.

— Вот теперь узнаю своего лучшего друга! — широко улыбнувшись, Пол хлопнул его по плечу.

А Хантер уже с тоской думал о том, что придётся всю ночь строчить новый едкий текст под чашку кофе с имбирным печеньем. Но оно того стоило. Стать приманкой, чтобы поймать изворотливую добычу — довольно неплохой вариант для опытного Охотника.

Перед глазами тут же встал момент, как он откинет с лица Миледи капюшон, разрушая всю тайну. В груди защипало предвкушением победы. Никто не смеет уводить его жертву. Интересно, какую же деталь забрать себе с её тела как трофей? Почему-то в больном воображении возникли кожаные перчатки, которые он стянет с холодных тонких пальцев.

Охота началась.

Когда ты любитель тишины и одиночества, выбрать профессию по душе не так-то просто. Минимальный контакт с людьми, да ещё и чтобы основную деятельность прикрывало — задача в своё время стояла непростая, но Гвен справилась без раздумий. С её великолепными оценками и способностями к точным наукам дорога была не меньше, чем в МТИ, однако полное отсутствие амбиций и денег у отца на такое обучение лишили подобной возможности.

Но Гвен об этом не жалела. С отличием закончила экстерном местный колледж, и теперь работала лаборантом в небольшой фармацевтической фирме. В любом случае, всё это для неё не имело никакого значения. Официальная должность — лишь очередная маска, к тому же, удачно дающая шанс спокойно экспериментировать с разными химическими составами. Где ещё она найдёт такую прекрасную базу, абсолютно бесшумную коллегу и пофигиста-начальника?

— Пока, Гвен, — Нэнс, вторая лаборантка, привычно попрощалась с ней и шмыгнула в дверь, на что та почти и не обратила внимания.

Всё их общение строилось только на рабочих моментах, и даже кофе они за два года ни разу не попили вместе. Тем лучше.

Рассеянно кивнув, Гвен продолжила штудировать открытый сайт «Раутвилль таймс», не отрываясь от ноутбука. В архиве имелись десятки статей мистера Райта, и она собиралась изучить каждую. Именно с этого началась её разведка, дающая внушительные результаты.

Где-то к пятому репортажу Гвен поймала себя на мысли, что ей импонировал его стиль. Никаких метафор, всё просто и лаконично, вся правда-матка в лоб местным жителям. Его излюбленные темы: несправедливое отношение к жителям трущоб, коррупция во всех сферах власти, наглость и безнаказанность бизнесменов… и семейство Гонсалес.

Если первая попавшаяся статья о родственниках удивления не вызвала — всё-таки довольно богатая и влиятельная семья — то к десятой заметке о «монополизировавшем рынок алкоголя», «подкупившем все рты» и «избегающем ответственности» дядюшке Гвен уже поставила в голове галочку. Видимо, тут что-то личное, и причину такой одержимости она собиралась выяснить непременно. Конечно, спросить у дяди Дональда напрямую будет слишком подозрительно. А потому всё-таки придётся идти в участок к кузине и изображать дружбу…

Фу. Самая ненавистная часть любого дела. Но зато самая плодотворная: наверняка в архивах на фамилию Райт найдётся что-то любопытное, да хоть штраф за превышение скорости. Леди в чёрном никогда не спешила с подготовкой, изучая объект до всех подробностей.

Голова начинала гудеть от обилия информации, и Гвен со вздохом захлопнула крышку ноутбука. Устала. В глаза словно песка насыпали. Сняв очки и бережно положив их в футляр, она откинулась на стуле. Пора домой, но сегодня почему-то совсем не хотелось идти по погружающемуся в темноту городу. Конечно же, она не боялась. Но именно сейчас тишина стала ощущаться острей, словно как только она закрыла все статьи этого несомненно умного и талантливого человека, в ушах замолчал и его низкий язвительный баритон.

Бред какой. Откуда она вообще могла знать его голос? Фото в интернете часом ранее показало, что Райт ей не знаком абсолютно. Скупые данные в соцсетях пояснили, почему: он учился в трущобах, там и прожил большую часть жизни, пока не пошёл в гору и не дослужился к двадцати семи годам до главного редактора.

Уже накинув лёгкую чёрную курточку и убрав лабораторный халат в шкаф, Гвен бросила последний оценивающий взгляд на кабинет. Длинный стол для опытов посредине, приглушённый свет, отражающийся в стеклянных пробирках. Всё расставлено по местам едва ли не по линейке. Она не терпела бардака, и из идеального порядка явно выбивалась брошенная на тумбочке у самой двери газета. Раздражённо передёрнув плечами, Гвен схватила её, намереваясь отправить в мусор, но громкий заголовок на первой полосе заставил её замереть.

«Леди в чёрном — призрак, легенда или просто местная сумасшедшая?».

Торопливо распахнув шуршащие листы, Гвен с медленно округлившимся в подобие совиных глазами всматривалась в строчки. И самое смешное — за день перелопатила столько идентичных писулек, что узнала автора безо всякой подписи. Которая, к слову, была на месте, на что Гвен криво усмехнулась: а Райт смельчак… или идиот.

«Вы думаете, что она ходит сквозь стены, но я вас уверяю, с такой задницей, какая мелькает на видеозаписях, это проблематично».

«Невысокая девушка не старше тридцати, а то и вовсе обиженный жизнью подросток».

«Вы боитесь девчонку, которой нужен психиатр».

«Все её жертвы — мужчины. Так может, феминизм достиг нового уровня?».

«Просто не шатайтесь по сомнительным барам, как бедняга Делакруа, и никакая двинутая маньячка не будет представлять угрозы».

Девичий рот то открывался, то вновь закрывался, не находя слов и ловя воздух. Гвен моргнула несколько раз, но едкие фразочки так и горели чёрным пламенем на белой бумаге. Совсем не в статье было дело, а в том, насколько точно били слова по самым больным местам. Местам, которые, казалось, давно перестали что-либо чувствовать, но всё равно упрямо ныли.

Фантомная боль — так это называли врачи. Когда пациент жаловался на ощущения в давно отрезанной конечности. И теперь этот яд расползался под кожей как пиявки в болоте.

— Сукин сын, — прошипела Гвен, смаргивая пелену перед глазами. Резко скомкала газету, вымещая хоть каплю злости. — Задница ему моя не понравилась. Охренеть.

В блондинистой голове творился хаос. Идеи сменяли друг друга, как в цветном калейдоскопе, пока Гвен машинально закрывала лабораторию. На ходу попрощалась с охранником и выкинула в урну у двери мятый комок, в который превратила свежий выпуск «Раутвилль таймс». И едва смогла направить ноги в сторону дома, а не давно известного адреса мерзкого журналиста. Хотелось немедленно ворваться в его квартиру и заставить извиняться — долго, громко, пока его крики не удовлетворят её взбунтовавшееся чувство собственного достоинства.

Только чудо, а возможно, заунывный автомобильный клаксон, ударивший по ушам, отрезвил откровенно кровавые мысли. Оглянувшись, Гвен поняла, что давно стояла посреди проезжей части на красный сигнал светофора.

— Ублюдок, — неизвестно, обращалась она к водителю или к Райту, когда наплевав на все правила дорожного движения продолжила путь.

Кому надо — объедут.

Ночь далась Гвен плохо. Поспать почти не удалось даже несмотря на законный выходной. Она отметала один за одним все возможные варианты расправы, и всё ей казалось слишком мягким. Зато стало понятно, что мистер Райт явный любитель приключений — и теперь он их, несомненно, нашёл. Наконец, под утренний крепкий кофе у Гвен созрел достойный план. Пусть она немного выбивалась из обычного графика, но посмотреть на рожу того, кто заставил вновь пережить всё, что так старалась забыть, хотелось до чесотки.

С довольной улыбкой, не обратив внимание на ранний час, она взяла телефон и набрала единственный номер, который мог ей помочь в этом деле. Трубку взяли не сразу, но голос на том конце был достаточно бодрым.

— Гвени? Какая неожиданность. Всё в порядке?

— Да, дядя Дональд, — сделав максимально заискивающий и совершенно ей чуждый тон, прощебетала она. — Как у вас дела, что нового?

— Да вроде по-старому, — чуть настороженно отозвался дядя, очевидно недоумевая. — Лили копается в оранжерее, я весь в бумагах с самого утра. Ну, а с Вирджинией ты виделась недавно, если я не ошибаюсь?

— Да, я как раз по поводу нашего с ней разговора, — словно невзначай подбиралась к своей цели Гвен. — Она проболталась, что завтра у вас большой приём в честь открытия новой фабрики. И даже для прессы вход будет свободен, неужели правда? — как можно правдоподобней сыграла она удивление.

После трагедии уже почти восьмилетней давности Гонсалесы совершенно закрылись ото всех горожан. Немудрено: дело об убийстве близнеца Вирджинии, рыжего весельчака Кристофера, гремело очень долго.

— Хм, да… Но приём не в доме, он всё также закрыт. А в «Старлайт», там и места побольше…

— Как интересно, — закатила глаза Гвен, абсолютно не испытывая никаких эмоций по поводу такого напыщенного мероприятия. Но главное подтверждение прозвучало: прессе дан зелёный свет. А зная интерес Райта к Гонсалесам, можно сделать практически стопроцентный вывод, что он притащится непременно. — Для меня не найдётся приглашения? Давно я не выбиралась куда-нибудь…

— О, конечно, Гвени! — облегченно выдохнул Дональд, явно уже ждавший от племянницы просьбы похуже. Например денежной, которых в духе истинного бизнесмена избегал как огня. — Будем рады видеть тебя! Пришлю тебе приглашение с курьером: не теряй, они именные.

— Спасибо, дядюшка, — улыбаясь совершенно неподдельно, поблагодарила она. — До встречи завтра!

Экран телефона мигнул, и в малахитовых глазах мелькнул азарт. Вот это адреналин: давно же её так не захватывало выслеживание добычи! Хищно облизнув губы, Гвен откинула на спину длинные волосы и встала из-за стола, забыв про недопитый кофе. Появились дела поважней.

Её спальня когда-то была розовой, как и положено милой девочке. Но того забитого унижениями подростка давно не существовало. Пришлось научиться давать отпор всему миру, по неведомой причине настроенному враждебно. Набивать и набивать шишки, наступать на грабли снова и снова, тренироваться изо дня в день. И как только бремя родительской опеки спало, а в документах на этот дом стало значиться только её имя, розовый цвет был окончательно смыт.

Теперь её комната больше смахивала на будуар. Плотные бархатные красные шторы. Кровать с такого же оттенка покрывалом и атласным постельным бельем. Туалетный столик, тюбики на котором стоили больше, чем официальный годовой заработок лаборантки. Тут, где не бывало чужих любопытных глаз, она могла позволить себе шиковать. Забить огромный шкаф брендовыми нарядами и итальянским бельём. Всё равно никто не увидит. Но теперь появился повод открыть дверцу гардероба с определённой целью.

Платья летели на кровать, отвергаемые одно за другим. Нет, у неё не было планов знакомиться со своей жертвой: это высший уровень непрофессионализма. Но ведь слежка могла быть приятной? Она знала, что ей жизненно необходимо увидеть Райта не только на плохом фото из Фейсбука. Разузнать его привычки, изучить, как одну из своих подопытных мышей. Чтобы потом воткнуть самую острую иглу с отвратительнейшим ядом.

Наконец, выбор был сделан: на это ушло два часа и три этажа нецензурной брани. Но результат долгих экзекуций был оправдан. Теперь Гвен стояла перед большим зеркалом, удовлетворённая своим внешним видом целиком и полностью. Фигуру плотно облепило длинное чёрное шёлковое платье с таким высоким разрезом, что практически видно подобранное по случаю кружевное бельё. К слову, верхняя его часть отсутствовала, так как грудь поддерживалась подобием корсета, открывая умопомрачительное декольте до самой соблазнительной ложбинки. Добавив к образу туфли на каблуках и крохотную сумочку в тон, Гвен подмигнула отражению и снова прокрутилась на месте, чуть отставляя ногу, чтобы разрез оголил бедро полностью.

— Посмотрим, что ты теперь скажешь по поводу моей задницы, сукин сын, — в огромных глазах светился огонёк безумия, пока она продумывала, куда же в таком виде запихнуть оружие. — Поиграем, малыш Райт?