Прячем лица в дыме

18. Никто не мог тебя остановить

— Ну что… — протянул Найдер, выбивая пальцами по столу простую мелодию.

Он обвёл взглядом собравшихся. Рена, как всегда, села на стуле у окна с чудесным видом на кирпичную кладку, Джо уже обсыпала крошками печенья всё сиденье, Раз нацепил привычное равнодушное выражение, а Феб скромно занял край дивана.

У них была вся информация, но план, как забрать Лаэрта, пока не складывался. А подготовиться к нему стоило, ещё как. Аргументов было достаточно. Во-первых, пора уже закончить дело — до Дня прогресса оставалось совсем немного времени. Во-вторых, наверняка Льянал что-то удумает и опять будет вставлять палки в колёса. В-третьих, нельзя допустить повторение поезда. В-четвёртых, Лаэрт мог владеть магией. В-пятых, события показывали, что его стоило опасаться куда больше, чем казалось в начале, и дело было не только в силе.

Когда Найдер и Раз вернулись от Анта Дикарана, Рена показала им два приглашения — Лаэрт прислал их для неё и своего брата. И если даже сам рыжий считал, что это ловушка, то Найдер решил подготовиться лучше, чем обычно.

— Сколько будет гостей? — спросила Рена.

— Около пятисот человек. Кстати, в списке есть твой кирийский знакомый.

— Я думала, он уехал на острова после произошедшего.

— Нет, ему хорошо досталось в поезде, он пока не может уехать, я слышал. Жаль, что недостаточно. Если он явится и опять помешает, я его убью.

— Ладно, — девушка равнодушно пожала плечами, но Найдер был уверен, что ей вовсе не плевать. Они не обсуждали этого, но он чётко видел, что Рена винит себя в случившемся не меньше, чем Раз. Однако предупредить её стоило — нежданная встреча могла привести к краху всего плана.

— Будет выступление наездников в саду. Надо иметь это в виду, лошади могут отвлечь, если понадобится.

Найдер с удивлением посмотрел на Феба. Он не ждал предложений — просто сбор перед делом стал их традицией. Ну может, Раз что предложит, но обычно организацией занимался оша. А тут хорошая мысль пришла от Феба — его подменили?

С тем, как проникнуть на вечер, вопросов не возникало. А вот дальше…Найдер чуял, что-то пойдёт не так, и сразу принялся обдумывать не только встречу с Лаэртом, но и пути отступления — вместе с учёным, конечно. Кто станет слабым звеном сейчас? Так или иначе, ничто не должно испортить результата. Больше нет.

— Раз, ты же не забудешь про свои таблетки?

— Нет, — буркнул рыжий.

Он с озлобленным видом смотрел куда-то в сторону и мял в руке пачку сигарет. Опять думал о брате? Или вспоминал поезд?

— Феб, у меня кончаются таблетки. Сделаешь?

Светловолосый с готовностью кивнул:

— Уже. Заходи ко мне, пополним запас.

Рена, сделав недовольное лицо, скрестила на груди руки, но промолчала. Найдер поспешил отвлечь её, чтобы она опять не начала свои нравоучения:

— Рена, повтори про Лаэрта. Он сказал, что его работы уже пытались похитить, верно?

Девушка кивнула. Найдер задумчиво простучал по столу пальцами. Чертов учёный, неужели он был настолько умён, что мог предусмотреть все ловушки? Нет уж, люди на то и были людьми, чтобы ошибаться.

— И он думает, что Раз работает на того, кто хочет похитить разработки?

— Да, — девушка перевела взгляд на рыжего. — Но он спросил об этом всего раз. Он хочет увидеться с тобой.

— Отлично! — воскликнул парень. Он так улыбнулся, что улыбка больше напомнила оскал. — Будет ему встреча.

— Я хотела сказать, что похищение не должно мешать тому, чтобы ты поговорил с ним. Это же нужно вам обоим! — Рена посмотрела на Найдера, словно бросала ему вызов, говоря, что для неё задумка важнее миллионов.

Оша подставил кулак под подбородок и уставился на друга. Привычный образ Раза рассыпался, за ним проступал незнакомый человек, и он не понимал, можно ли на него положиться. Ладно Рена, борьба за рыжего всегда была для неё на первом месте, а тот? Если он вдруг скажет, что не готов действовать, что не даст забрать брата — это разделит их и сделает врагами с остальными.

— Ты не знаешь, что мне нужно, — холодно ответил Раз.

— Уверен? — на лице Рена появилась грустная улыбка. — Я-то как раз знаю, а теперь ещё знаю, что нужно Лаэрту. Он…

— Ты будешь его защищать? — ещё холоднее спросил Раз и достал сигарету из пачки.

— Да, — Рена заговорила с той же твёрдостью, что слышалась у неё, когда она начинала политику «спасём Раза».

Найдеру не нравился этот разговор, но он не хотел перебивать его — ему нужно было понять, что происходит внутри Раза и внутри Рены. Джо и Феб неуютно ёрзали на своих местах и переводили взгляд с одного на другого и назад.

— После всего, правда? Я мало тебе рассказал? Две встречи, и ты повелась на слова этого ублюдка? Или тебе без разницы кого спасать, лишь бы было кого?

— Раз, остановись, — осторожно начал Феб, но рыжий даже не обратил на него внимание.

— Ты правда хочешь говорить со мной так? — Рена крепко сцепила руки перед собой, напряжённо уставившись на друга.

— Защищай его сколько угодно, мне плевать, я раскрою череп Лаэрта и выпотрошу его умненькие мозги.

— Заткнись, Раз, — Найдер не выдержал. — Оставь свои мыслишки при себе, у нас есть дело, и мы его выполним. А после делай с Адваном что угодно.

Продолжая смотреть на Рену, Раз достал сигарету и зажигалку. Девушка напряглась. Все знали, что она не выносит табачного дыма, и Раз всегда отходил от неё, чтобы не мешать. Всегда, но не сейчас? Идиот чертов.

— Раз, — угрожающе произнёс Найдер.

Рыжий щелкнул зажигалкой и через секунду выпустил дым. Рена встала и, не глядя ни на кого, вышла.

Оставшиеся трое уставились на Раза с одинаковыми выражениями, а тот продолжал курить с привычным равнодушным видом.

— Опять мозги в кашу превратились? — процедил Найдер, затем обратился к Фебу и Джо: — Идите-ка, поговорим потом.

Первым встал Феб и сказал Разу в лицо:

— Протягивая руку помощи, не стоит забывать о том, что в ответ ждёт пинок благодарности.

Найдер выжидающе посмотрел на Джо, но вместо того, чтобы выйти, она встала напротив Раза и неожиданно обхватила его щеки руками, поднимая на себя голову.

— Знаете, кто вы с ней? Мальчик с тысячей болей, который боится протянуть руку девочке, готовой разделить эту боль. Как можно быть таким идиотом? Если ты не извинишься, я тебя расстреляю.

Лицо рыжего не изменилось, но Найдер был готов поклясться, что этот кружок презрения, устроенный Джо и Фебом, больно ударил по нему. Сейчас ещё хуже станет, а нечего было причинять боль другим членам команды.

Когда Джо вышла, Найдер и Раз схлестнулись взглядами. Да, бессердечный ублюдок был полезен в деле, но сейчас хотелось вытрясти из друга всю дурь и сделать нормальным человеком, с чувствами. Может, Найдер сам не был таким — он бы и не стал спорить за это звание, — но оша видел, что кому нужно на самом деле. И Раз, как бы ни пытался быть другим, отчаянно искал повод стать прежним.

— Раз, знаешь в чём суть дружбы? — рыжий ответил холодным взглядом. — Ты можешь быть самым вонючим куском говна, но тебя достанут, отмоют и позаботятся, как о золотом слитке.

— Зачем ты говоришь об этом?

Найдер поднялся из-за стола и встал по другую сторону, ближе к Разу. Он вздохнул:

— Суть в том, что другом может стать даже самый главный в мире ублюдок, но с одним условием — если для своих он старается быть хорошим. Тогда ему простят многое, даже всё. А ты стараешься ради нас, Раз? Ты губишь дело, губишь тех, кто любит тебя — что дальше?

Взгляд рыжего не изменился, но Найдер мог сделать ставку, что его слова дошли до Раза. Он буквально слышал, как в голове друга крутятся шестерёнки, пытаясь поставить мысли на верные рельсы. Отлично, теперь надо не просто включить механизм, а дать сочную оплеуху тем, кто посмел допустить появление ржавчины на деталях.

Найдер опёрся обеими руками на трость:

— Что, неприятно такое слышать? Ты, наверное, сразу хочешь съязвить в ответ: «А ты сам, Най?» — Раз не ответил, но поджал губы. — Да, я тоже тот ещё кусок дерьма. Давайте, скажите, что я мрачный и злобный. Ну да, не спорю. Мне тяжело, я срываюсь. Но также я стараюсь быть другим. Получается редко и плохо, признаю. Но я всё равно борюсь с собой, чтобы стать для вас не тем самым ублюдком, а бусинкой, золотцем и всё такое. А кем ты хочешь быть, Раз? Парнем, у которого снесло крышу? Парнем, из-за которого страдали? Парнем, который оплевал другим рожи и свалил в закат, скача на коне из ненависти?

Вздохнув, оша уже более мягким голосом сказал:

— Я знаю, что и решение отказаться от таблеток, и оставить их дастся тебе тяжело. Я не призываю менять выбор, каким бы он ни был — дело за тобой. Чувствовать, не чувствовать — выбирай сам, только не зависимо от решения ты должен оставаться человеком, ясно?

— Най… — начал Раз, но оша не дал ему сказать.

— Поэтому, если ты задел человека, который тобой дорожит, ты пойдёшь и поговоришь с ним. Нет, не сейчас, а утром, когда у тебя мозги встанут на место. Ты наденешь рубашечку покрасивее, нацепишь растерянную улыбку и искренне всё скажешь Рене, ясно? Ты можешь не любить её, это твоё дело, но не смей давать человеку надежду, если кроме надежды так ничего и не будет, и не смей обижать его.

Найдер наставил кончик трости на грудь Раза, точно прицелился из ружья.

— В моём племени отдают и получают в равной степени. А твой долг растёт, но платить ты не торопишься. Будь добр взять себя в руки и относиться к нам по-человечески. Или выметайся.

Лицо Раза едва не перекосилось — такого выражения Найдер никогда не видел. На нём отражались чувства, в кои-то веки, чёрт возьми, и друг читался, как открытая книга. Оша явственно видел, что тот и смущается, и стыдится, и даже боится.

Так ему и надо. Найдер знал, что Раз тоже старается, но без «берегов», без прежней уверенности рыжий всё равно оставался бомбой, которая грозила взорваться в любой момент, и только такими жёсткими словами можно было вскрыть механизм и разоружить.

— Так что с тобой, Раз? — спросил Найдер, уверенный, что друг готов дать ответ.

— Не знаю, Най. Мне кажется, я весь состою из криво выкроенных кусочков, и нитки, которыми они были сшиты, начали разрываться. Я не понимаю, как правильно.

На лицо Раза вернулось знакомое холодное выражение, но что-то в карих глазах показалось другим, непривычным. Он шагнул в сторону, выбираясь из-под «прицела» и положил руку на плечо Найдера.

— Но я пойму. Спасибо. Мне были нужны эти слова. Я рад, что тогда пришёл в «Вольный ветер». Ты заменил мне старшего брата, и я правда должен подумать не только о мести Лаэрту.

Рыжий секунду улыбался и тут же выскочил из кабинета. Найдер уставился ему вслед — а что, всё так просто? Несколько громких слов, и Раз сразу решил переосмыслить жизнь? Ладно, наверняка правильные мысли начали приходить к нему раньше, но если для того, чтобы они не вылетели из этой дурьей башки, стоило помолиться Великому Отцу или другим богам, Найдер и на такое пошёл бы.

Оша вздохнул и вышел следом, оставив трость у стола. Впереди ещё один разговор. Чёрт возьми, сам же назвал этих людей своим племенем, теперь надо соответствовать образу.

Рена сидела внизу лестницы, уставившись на дверь, будто ждала, что кто-то вот-вот зайдёт. Плечи были напряжены, она крепко сжимала ладони. Найдер сел на ступень рядом.

— Ты ведь не начнёшь говорить первой, да? — спросил он. — Мне надо самому подобрать слова, чтобы разговорить тебя?

— Не стоит, правда, всё в порядке, — девушка натянуто улыбнулась.

— А вот и стоит. Люблю я слушать жалобы других, ты не знала об этом? Хочу влезть в ваши мозги и всё узнать.

— Найдер, — Рена снова улыбнулась, уже веселее.

— Я знаю, что тебе сейчас очень неприятно. И обидно, наверное? Я…

— Я не брошу дело, если ты к этому! Я сделаю всё, что требуется, не переживай, — девушка сердито тряхнула головой и отвернулась.

— Серьёзно? — зло спросил Найдер. — Ты считаешь меня таким ублюдком, что я сразу понесусь спрашивать тебя о деле? Ну да, ну да, я же у нас в компании самый чёрствый, куда другим до меня. Ты можешь не верить, но я понимаю, что ты чувствуешь.

Найдер сделал паузу. Хотелось самому себе скривить лицо и процедить: «Нашёлся тут понимающий!» Он бы сам так и сделал, если бы кто-то пришёл к нему с такими непрошенными разговорами.

— Хотя нет, не так. Я был на месте Раза. Я оскорбил человека, которому было плевать, из какого я народа и на какую ногу хромаю. И сколько бы я ни пытался извиниться, она уже не простила. И поверь, это ужасное чувство. Не ты теряешь Раза, а он тебя, и он пожалеет, я знаю. Он ревнует, а ещё боится отказаться от мыслей, к которым так привык — ты сама это знаешь. Раз срывается, потому его пугают перемены, но они уже начались.

— Да, конечно, — с горечью ответила Рена. — Какое теряю, я потеряла Раза ещё тогда, в последний день августа, когда он нашёл «Вольный ветер». Не стоит помогать человеку, который сам не хочет помощи.

— Потеряла, — передразнил Найдер. — Знаешь, что такое по-настоящему потерять? А я тебе расскажу. Незадолго до того, как явились вы с Разом, моего отца убили. В «Вольный ветер» пришла кучка аристократов из Арионта. Они были так пьяны, что разрушили всё, что можно. Хотя нет, это не то слово. К черту мебель и посуду. Один из них изнасиловал мальчишку, который работал у нас на кухне, двое других — служанку, а моего отца насадили на вертел, как свинью перед запеканием. Вот что такое потерять человека. Меня не было тогда. Я пришёл и увидел только кровь, трупы и пустые бутылки. Знаешь, что я чувствовал? Вот это называется бессилием. Если тебе хочется, по-настоящему хочется, делай, вперёд. Раз жив, и ты сможешь до него достучаться, просто тебе потребуются другие слова, а не вся эта ласковая чушь. Только вот так ли это нужно? И ему, и тем более тебе?

Рена переставила ноги на ступеньку выше и прижала коленки к груди. Девушка напомнила себя три года назад, какой впервые увидел её Найдер: такая же растерянная и одинокая — она была в чужом городе, с единственным близким человеком, но и тот был готов променять воспоминания о ней на возможность забыть всё.

А ведь за три года немногое изменилось. У Рены появились деньги, дело, но едва ли она сама хотела этого. Найдер почувствовал жалость к ней, как если бы увидел на улице брошенного котёнка. Он выпрямил ноги и как можно мягче начал:

— Знаешь, — Найдер вздохнул. Не думал он, что ему придётся говорить о таком с Реной. — Сначала я хотел оправдать Раза, но я ещё и твой друг и теперь хочу достучаться до тебя, — он натолкнулся на недоверчивый взгляд девушки. — Ладно, с натяжкой друг, но всё же. Ты мой человек, я не дам тебя в обиду, ясно? Даже если этот обидчик — Раз. Ты чем-то похожа на оша. Я знаю, что ты росла в огромном доме, с кучей слуг и всё такое, но ты ведь всё равно тянешься к свободе, ты кочевник в душе. Я не пойму другое: почему ты постоянно выбираешь кого угодно, только не себя? Наверное, я делаю огромную глупость, но я скажу: пора уходить, ясно? Тебе здесь не место — не в этой старой грязной таверне. Для меня «Вольный ветер» — самые любимые стены, которые я не променяю на любые другие. А тебе ведь они не нужны. И все эти наши дела, и даже обещанные миллионы.

— Ты предлагаешь мне просто сбежать? Ты же знаешь, я так не сделаю. Мы вместе начали, вместе и закончим.

— Знаю. Я всего-то предложил подумать о себе. Ну вот что ты хочешь услышать себе вслед: «Это упрямица тридцать лет выбирает человека, которому не нужна, её не остановить!» или «Эта чертова эгоистка тридцать лет выбирает свои мечты, её не остановить!»

— Найдер, — вздохнула Рена и поправила выбившуюся прядь. — Ты бесконечно прав, я знаю. Спасибо за эти слова, правда. Я не ожидала их услышать от тебя.

— Да я сам не ожидал такое сказать, — парень ухмыльнулся. — Мы, наверное, никогда столько не разговаривали?

Рена тяжело вздохнула и неожиданно положила голову ему на плечо. Да что происходит, сегодня что, всем нравится его плечо? Найдер вздохнул следом. И правда, странное это дело — всё перемешало и изменило всего за несколько дней.

— Знаешь, откуда это: «Не остановить»?

— Мм?

— Ризар, сын Орманда Льянала, всегда оскорблял меня: за то, что я оша, за то, что калека. Я и сам одно время так верил в это, что боялся дать сдачи — думал, мне нечем ответить. Но однажды я решился. И я был так зол, что никто не смог оттащить меня от него. Все уже решили, что я убью его, и кто-то закричал: «Его не остановить!» Конечно, я не сделал этого, но Ризар больше не смел даже тявкнуть. Те слова помогли поверить, что меня и правда не остановить, я смогу всё, если захочу — и неважно, о чём идёт речь. Вот как надо, ясно? Чтобы никто не мог тебя остановить в том, что ты по-настоящему хочешь. И ты уж подумай, что у тебя «по-настоящему».

— А, — начала Рена и не закончила. Помолчав немного, девушка сказала: — Ты уже знаешь куда больше, чем я сама рассказывала, а я так мало знаю о тебе. Почему у вас с Ормандом конфликт?

Найдер провёл рукой по лицу и уставился в сторону. Не туда разговор свернул, не туда.

Глупая это история. И принадлежала она не ему, а отцу. Он не говорил даже Разу, хотя тому всё равно разболтала Джо. Ладно. Хватит с них одного молчуна.

— Я ведь не настоящий оша — моя мать была кионкой. Из хорошего рода, с образованием. Ну как из хорошего — из семьи одного из королей Цая. Она должна была выйти за Льянала — из другой «королевской» семьи, но жизнь проходящих мимо бродяг-оша её очаровала, и она сбежала. Вот тебе итог побега, — Найдер с ухмылкой указал на себя. — Но какой кочевник из калеки! Отец сразу принял решение перебраться в город, думал, так будет легче заработать, да и мать недолго смогла наслаждаться жизнью среди полей. Всё наше племя собрало деньги, чтобы отец открыл таверну — это был подарок, просто так, понимаешь?

Найдер вздохнул. Он не любил вспоминать своё детство. Да и что там вспоминать: мать он видел всего пару раз в жизни, надежды отца рухнули, а каждый чтил своим долгом обозвать и отколошмать юного оша.

— Мать, видимо, вспомнила о старой жизни и сразу вернулась к родителям, а затем вышла за Орманда, как хотел её отец. Льянал так любил, что простил побег, даже дал денег на моё лечение, но не принял меня и уж тем более не оставил того, кто «украл» любимую, в покое. А «Вольный ветер» как раз стоит в той части Цая, которая принадлежит ему, и это всегда было бельмом на глазу, напоминанием о потерянных годах. Так вот и повелось. Льянал всё ждал, когда отец продаст ему таверну, а сейчас стал ждать меня. Это как будто месть за то, что «его» Орина сбежала с другим.

Рена подняла голову и сочувственно дотронулась до плеча Найдера. Он хотел пошевелить рукой, отодвинуться — не нужна ему жалость! — и всё же не сделал этого.

— Но если Орманду так хочется отомстить, почему он просто не убьёт тебя? Или силой не заставит отдать таверну?

— Мать будет против.

Девушка удивлённо уставилась на него.

— Ну да, она жива, живёт неподалёку. Она ушла, когда мне едва год исполнился, и никогда не проявляла настоящего интереса — так, не мать, а название одно, — голос зазвучал холодно и жёстко. — Но, видимо, какие-то правила приличия не разрешают ей спустить Орманда. Вот и ждём, кто из нас быстрее получит своё.

— Найдер, — протянула Рена, качая головой.

Он отстранился от неё.

— Ну всё, заканчиваем с историями на сегодня. Я подумаю, как нам завершить это дело, а ты — чего хочешь после него и кого, идёт?

Оша поднялся, держась за перила лестницы, и протянул руку, чтобы помочь встать. Девушка так светло улыбнулась ему — прежде такие улыбки он видел у неё только в адрес Раза — и вложила ладонь. Больше не взглянув друг на друга, они разошлись: Найдер — вниз, Рена — наверх.