Прячем лица в дыме

19. Немного искренности никому не помешает

Рена не изменила своей привычке — в семь утра она единственная сидела за столом внизу на первом этаже таверны и пила кофе. Раз молча сел рядом. Девушка скользнула по нему равнодушным взглядом, но пальцы с силой сжались вокруг чашки.

Наверное, стоило заранее подумать о том, что сказать. Найдер был прав: Рена верила в него и столько раз предлагала помощь, а он взамен просто равнодушно кивал. А, ну ещё однажды оттолкнул, потянувшись за таблетками. Молодец.

Чувствуя, как каждое слово встаёт в горле комом, Раз медленно начал:

— Я хочу поговорить с тобой…

Рена перебила:

— Я тоже хотела поговорить. Это касается Лаэрта. Я не всё рассказала.

Раз сразу опустил руку в карман и нащупал футляр с таблетками. «Сто тысяч один, сто тысяч два…» Хотелось вскричать и тут же стребовать всё, что Рена узнала — и, выходит, утаила? Раз вздохнул. Он сам не дал ей сказать, а сейчас правильным будет сначала высказаться самому.

— Это подождёт, — слова дались ещё труднее. — Я хотел извиниться. Не за вчера, а просто. Я стал слепым, глухим и немым и разучился что-то замечать. Вы все из-за меня пострадали.

Раз сделал паузу и почувствовал, что слова начали даваться легче, они точно сами вылетали, давно готовые вырваться наружу. Рена, не шевелясь, смотрела на него и плотно сжимала губы.

— И это уже не исправить никаким «прости». Вокруг сплошные неизвестные переменные, но единственное, в чём я теперь уверен — вы мне нужны. Вы моя семья, хоть и я — тот паршивый сын, который, как говорится, есть в каждой семье. Я просто хочу сказать, что буду стараться измениться. Я ещё не нашёл верных ответов, но я найду.

— Хорошо. Я хотела рассказать о словах Лаэрта.

Раз почувствовал разочарование — она что, ничего не ответит? Но это даже правильно. Рена уже выговорила своё, наделала. Пора и ему начать говорить или делать, не ожидая ответа.

— И что же это? — Раз достал из кармана игральную кость.

Выпало две четвёрки. Опять эти проклятые четвёрки. И брат был ею, и нортийка. Что бы это могло значить?

Девушка рассказала всё: про первую встречу в «Камне» и про вторую на выставке, про то, как Лаэрт узнал Раза в поезде и обнаружил её, как хотел встретиться с братом и как тогда, семь лет назад, допустил ошибку.

Раз всё крепче сжимал игральные кубики, пока кисть не свело от боли.

Лаэрт знал, что брат жив, что за ним следят и теперь уверен, что они хотят его убить. И он был готов добровольно пойти на риск ради встречи. А то «Попробуй — узнаешь» оказалось не хитрым планом, а случайностью. Лаэрт не знал, чем это обернётся, и на самом деле он…

«Один миллион девятьсот тысяч один, один миллион девятьсот тысяч два…»

Перед глазами замелькали стройные ряды чисел, превращая непослушные, горячие мысли в такую же красивую логичную картину.

Это не могло быть правдой. Такое же притворство, как ласковый тон, которым Лаэрт звал к себе, чтобы передать врачам. И та мысль, что произошедшее — ошибка, всё было иначе, самая предательская на свете. Надо её связать длиннейшей цепью из цифр, запрятать в тёмный угол и никогда, никогда, никогда к ней не возвращаться.

Руки бессильно сжались в кулаки.

— Хорошо, — как можно равнодушнее ответил Раз. — Спасибо, что рассказала. Это важно для меня.

— …Но я всё равно ничего не сделаю. Так?

— Сделаю, ещё как, — Раз глубоко вдохнул и произнёс быстро и горячо, как молитву: — Я украду всё то, чем он пичкал меня, получу за это деньги, а потом упрячу в больницу, на своё место. И посмотрим, кого он будет взывать, когда к нему придёт первый кошмар, вызванный таблетками.

Но внутри что-то сломалось. Раз уже не чувствовал опоры в этих словах, и никакая фантазия о том, как Лаэрт мучиется, не грела так, как раньше.

А надо, надо, чтобы грела. Что, несколько слов, и снова тот наивный мальчишка рьяно машет руками, готовый стать обманутым? Нет уж. Надо вспомнить, как было в больнице, чтобы в нужный момент никакой слабак Кираз не выбрался наружу.

Раз потёр подбородок, задумавшись, как найти человека, который мог напомнить о тех трёх годах, затем посмотрел на Рену:

— Почему ты мне сказала? После всего?.. Что если я послушаю Лаэрта, откажусь от дела, и ты не получишь свою долю? Или правда убью его?

Рена вздохнула:

— Я не хочу быть как ты, Раз, хочу быть честной с собой и с другими. Я бы всегда выбирала говорить тебе правду. В этих стенах у всех и так проблемы с доверием, и немного искренности никому не помешает, — улыбнувшись, Рена быстрым шагом вышла из зала.

Раз посмотрел ей вслед. Да, немного искренности никому не помешает. Он почувствовал, что ему стало легче, будто из него выпустили старую, застоявшуюся кровь, отравляющую весь организм.

Но снова приближалось время пить таблетки, которые должны были стереть чувства, боль, а вместе с ними, наверное, сам разум.

Зажёгся свет. На пороге маленькой гостиной застыл пятидесятилетний мужчина в твидовом костюме. Увидев Раза, он тоненько, по-женски, вскрикнул и прижал к груди портфель.

Этот олух точно не знал, что замки стоит менять хотя бы каждые три года, а лучше — ежегодно. Но нет, на его двери был старый простенький образец, который удалось открыть одной отмычкой всего за двенадцать секунд.

Раз с улыбкой посмотрел на знакомого. За три года облик того не изменился: лысая макушка и густые бакенбарды, очки с толстыми стёклами, белёсые губы. Казалось, такой как он не способен на зло или жестокость. Но Раз хорошо помнил эксперименты Гайлата Шидара, и стоило взглянуть на его сухую фигуру, он снова почувствовал страх, бессилие, а главное, боль — от связываний, от побоев, лекарств, ломки.

Положив локоть на стопку книг, высившуюся рядом на диване, парень сказал развязным тоном:

— Не помогло мне лечение. Что будем делать дальше?

Врач жил в маленькой квартирке на втором этаже. Она больше напоминала библиотеку: каждый свободный сантиметр занимали книги, вернее, тяжёлые научные труды. О да, этот проклятый учёный не оставлял своих экспериментов и по-прежнему искал способ искоренить главную болезнь человечества.

— Кто, кто, кто… — заикаясь, начал Гайлат. — Вы? Уходите, я сейчас же позову полицию!

— А кто сказал, что я вас выпущу?

— Я позову соседей, — беспомощно пролепетал Шидар.

Разу он запомнился совсем другим — решительным, упрямым, властным. В худеньком тельце таился громогласный голос, которым Гайлат привык отдавать распоряжения по поводу пациентов, а глаза, казалось, горели фанатичным огнём. Но сейчас врач превратился в обычного труса, который едва не обосрался в первую же секунду. Что, без своих подручных, без инструментов и лекарств уже не чувствовал себя сильным?

— Кто вы? — Шидар тяжело опустился в кресло напротив, продолжая крепко сжимать в руках портфель.

— Один из бывших пациентов. Наверное, будет нетрудно вспомнить. Сколько их, таких бывших? Никто ведь не вылечивается, верно?

— Кираз Адван? — врач выпустил портфель, и тот со стуком упал на пол.

Раз передёрнул плечами — чужое имя, не его. Оно казалось смешным и одновременно неприятным, точно за ним и правда прятался другой человек, с которым не хотелось иметь никакого дела.

— Что тебе нужно? Ты пришёл меня убить?

— А есть за что, всё-таки? Вы признаёте, что ваше «лечение» на самом деле мучение?

Надо привести разговор к Лаэрту — Раз помнил это, но не мог. Воспоминания накатили с новой силой, и за холодным тоном прятались страх и ощущение бессилия, каких он давно не испытывал. Наверное, с тех самых пор. Раз знал, что ничего, ничего уже Шидар не может сделать, сила на его стороне, но оставаться спокойным не получалось, каким бы длинным не был ряд чисел, призываемый в голове.

— Нет, магия — это болезнь! — Гайлат вернул себе уверенность и заговорил быстрым фанатичным тоном: — Да, лекарства от неё, которое даст стопроцентный результат, пока нет, но мы не должны сдаваться. С каждым годом медицина уходит всё дальше, и как мы изобрели вакцину от холеры или оспы, так и от магии скоро не останется и следа.

— Почему? А что если использовать её на благо людей?

Это вовсе не было важно, но Разу яро хотелось поспорить с Гайлатом. Сейчас он видел в нём и бывшего мучителя, и Лаэрта, и всех сумасшедших учёных Киона, от которых шла не помощь — разрушения.

— Нельзя отрицать, что в умелых руках магия может стать мощным инструментом, способным изменить нашу жизнь к лучшему, — голос Шидара звучал всё более уверенно. Он поправил очки и продолжил: — Но также она может погубить всё. Триста лет назад из-за магов в мире появились демоны — неразумные твари, ведомые одной лишь жестокостью. Весь человеческий род оказался на краю гибели. И, к сожалению, это не единственный случай. Людям не нужна столь великая сила — медленно, но мы дойдём к лучшему будущему без её возможностей.

— Но и любой механизм может взорваться, почему тогда от технического прогресса мы не отказываемся?

— Вы заблуждаетесь, юноша. Это малые жертвы. Изобретения не способны уничтожить целый город или целый народ, в отличие от магии.

— Пока. А через десять, пятьдесят или сто лет? Уже сейчас существуют бомбы, способные снести дома в радиусе целого километра, что будет дальше?

— Человечество никогда не дойдёт до…

Раз так посмотрел на Гайлата, что тот резко замолчал. Не стоит, просто не стоит. Надо вспомнить, зачем он пришёл. Нельзя трогать вопросы, на которые не найти ответа. Даже если ты сам однажды стал «малой жертвой» — всё равно правых нет и не будет.

— Неважно, развиваем мы магию или технику — вопрос, как меняемся мы сами, — Раз сжал в кармане футляр с таблетками и с усилием произнёс: — Вы читали моё дело. Расскажите.

Гайлат покосился на массивные часы в стеклянном корпусе, которые стояли на столе, отделявшим его от Раза. Что, ждал кого-то? Или торопил стрелки, чтобы незваный гость скорее ушёл?

— Что рассказать? — Гайлат не поднял взгляда.

— Всё с самого начала. Как я оказался в больнице?

— Поступил сигнал об использовании магии от Лаэрта Адвана.

Раз выпустил футляр и громко выдохнул. На несколько секунд он прикрыл глаза, вспоминая облик брата. Как же хорошо помнился момент, когда Лаэрту сказали: «Город станет спокойнее благодаря вам».

— Он объяснил, как у меня появилась магия?

— Нет, — на вытянутом лице Гайлата отразился интерес. — Ты тоже не сообщил о первом взаимодействии с магией. Может быть…

— Заткнись, — бросил Раз, положив ногу на ногу. — Может быть, расскажу сейчас, да? Ты не врач, а я не пациент. Мне плевать на любые законы и правила приличия, я тебя прикончу, если ты не скажешь всё, что знаешь. И поверь, это будет также больно, как ломка, которую я пережил из-за тебя.

Шидар побледнел, губы задрожали.

— Про что я должен рассказать? — он вцепился в подлокотники.

— Про моего брата.

— Я… Я… Я… — начал Гайлат, сделал глубокий вдох, и пусть руки по-прежнему нервно теребили накидку на кресле, голос зазвучал спокойнее: — Я видел в твоём деле, что Лаэрт Адван приезжал с визитами, но ему отказывали в посещении, так как разговоры о семье вызывали у тебя агрессию. Это могло сказаться на качестве лечения, и было принято решение оградить вас от встреч до конца программы.

Тот наивный Кираз хотел завопить: брат приходил к нему, его просто не пустили, он хотел помочь, забрать, но… Что после «но» не мог придумать ни Кираз, ни Раз — даже эти попытки не смягчали приговор Лаэрту. Он отдал брата в больницу за то, каким сам сделал — и Шидар это подтвердил. Значит, вывод прост: Лаэрт должен расплатиться за «подаренную» боль.

— Дан Адван приезжал каждые три-четыре месяца, но мы отказывали ему, чтобы не навредить тебе. Это всё, правда! Я рассказал про твои успехи тогда, в июле, три года назад, и до прошлой недели его не видел!

— Что?! — Раз так резко подался вперёд, что ударился коленями о стол.

«Тысяча пятьсот один, тысяча пятьсот два…»

Да, Лаэрт заметил его в поезде и поэтому скрылся, но зачем ему приходить к Шидару, будь он проклят? Ответ напрашивался сам собой — в словах брата, сказанных Рене, не было ни капли правды. На самом деле Лаэрт боялся встречи, но знал, что она неминуема, и готовился к ней. Может, Рена оказалась не права, он не владел магией, ему было нечем ответить Разу, а может, силы не хватало. Лаэрт боялся — да, это точно, — и искал способ разоружить брата, сделать беспомощным. Поэтому он явился к Шидару, знающему о том, как вылечить магию, лучше других.

— Дан Адван посещал мой дом несколько дней назад, — Гайлат беспокойно дёрнулся в кресле, отодвигаясь как можно дальше от Раза. — Кираз, я ничего не знаю про него, тебе лучше уйти!

— Уже? Нет, мы ещё не всё обсудили. Тогда ты вёл длинные разговоры со мной, а теперь спрашивать буду я.

«Один, два, три, четыре, пять…» Раз выдохнул и откинулся на спинку дивана.

— Зачем он приходил?

Гайлат так вжался в кресло, что стал казаться ещё меньше. Хмурое выражение и опущенные плечи прибавили ему лет, сделав похожим на больного усталого старика.

— Спрашивал о тебе, Кираз.

— Что именно? У меня были не лучшие три года, и я разучился терпеть.

Гайлат потёр лацканы пиджака рукавом, будто стирал невидимые пылинки. Он с неохотой заговорил:

— Дан Адван хотел узнать, что мне известно о пожаре в больнице. Новость тогда потрясла Кион, и полиция скрыла, что это был организованный взрыв. Не знаю, по каким следам они определили, но я предполагал, что один из пациентов не сдержал свою магию, и это привело к катастрофе.

— Это лень и любовь к картам не сдержались, — ухмыльнулся Раз. — Надо было следить за врачами и охраной, а не за пациентами. Как стало известно, кто виновен? Взрыв не оставляет следов — только ошмётки или обгорелые тела.

Гайлат со вздохом ответил:

— По таблеткам. Мы хранили их в лаборатории, в отдельном корпусе. Он стоял в стороне и практически не пострадал. Я разделил всех пациентов на группы и для каждой составил индивидуальный план лечения. Ваша группа была самой малочисленной, и методом исключения я понял, кто устроил взрыв и забрал лекарство.

— И в какой же группе таблетки подействовали? — в голосе послышалась горечь.

— Ни в какой, но это был лишь вопрос времени, — Шидар мгновенно вернул себе уверенность, стоило заговорить о больнице и лечении. — Как уровень магии растёт по мере обучения, так и сокращать его нужно постепенно.

— Не ампутировать ногу целиком, а отрезать по сантиметру. Да, так легче пережить.

— Ты заблуждаешься, Кираз, — по серьёзному тону было ясно, что врач не понял иронии. — Я бы сравнил это с реакцией на подъём на высоту. Он должен быть постепенным, с остановками, тогда организм сможет адаптироваться. Если же не сделать этого, на недостаток кислорода тело ответит…

— Если ты знал, кто устроил взрыв, почему не сказал? Меня ведь не искали.

Шидар не ответил.

— Не был уверен? — Раз сделал паузу и понял: — Боялся, что не возьмут ни в одну больницу, если узнают, что твои пациенты могут сбежать. Ладно. Что дальше? Что ещё спрашивал Лаэрт?

— О твоём лечении, о реакции на таблетки, о девушке, которая сбежала с тобой, о моих дальнейших исследованиях в области лечения магии.

Ясно. Вот и ответ. Лаэрт правда боялся и искал способ остановить магию брата. Раз покрутил в кармане игральную кость.

— И как, есть успехи? Как остановить магию?

— На данный момент мы не можем вылечить её полностью — как опухоль, она затрагивает все органы человека. Вернее, всё тело. Но есть блокираторы подобные тем, которые принимал ты. Наша лаборатория добилась того, что одной таблетки хватает на несколько дней, а изменение курса лечения уже не вызывает у организма болезненного состояния.

— Лаэрт просил эти таблетки?

Пожевав губу, Гайлат ответил:

— Нет, но он знает, где находится наша лаборатория.

— А что ты сказал про реакцию на таблетки?

— Помимо нашей разработки, всё лекарство сейчас требует ежедневного приёма. Но оно способно остановить магию, таблетки гарантируют возвращение больного к нормальной жизни. Отказ же от них сопровождается так называемой ломкой и появлением силы. То есть, ты, Кираз, сейчас или владеешь магией, или до сих пор принимаешь таблетки. Так что же?..

— Не твоё дело. Я больше не подопытный

— Позволь заметить, Кираз, магия способна погубить человека, и отказ от неё — благо для самого носителя губительной силы. Издевательство — это не лечение, а то, что любая болезнь делает с нашим организмом.

— Иногда лучше просто сдохнуть, чем жить так, с таблетками и болью.

— Это неправильный ответ, Кираз, — поучительным тоном начал Гайлат. — Любая жизнь стоит борьбы за неё, и мы сами выбираем, какое количество смысла в ней будет.

— Заткнись, — Раз вздохнул. — Что ещё знает Лаэрт?

Гайлат подался вперёд и, напряжённо сжав руки перед собой, как можно твёрже произнёс:

— Тебе лучше уйти, Кираз. Я рассказал всё, что знаю.

— Верю. Да, мне пора, — Раз кивнул, вставая с дивана.

Он схватил со стола часы и со всей силы ударил Гайлата в висок. Тот мгновенно откинулся назад, по лицу протекла тёмная струйка крови. Раз, улыбаясь, проследил как она достигла подбородка, затем медленно поставил часы.

Также медленно с лица сползла улыбка. Гайлат был мучителем. И всё же он верил, что помогает своим пациентам. А ещё он был просто беззащитным стариком. И вот эта вот струйка крови — итог справедливого возмездия или несправедливого суда?

Раз со вздохом прикрыл глаза. Он убил чудовище, которое «съело» так многих, это не могло стать настоящим преступлением. Да и не было первым убийством, почему же тогда он так расчувствовался? Раз мотнул головой, пытаясь отогнать глупые мысли. Что за сомнения, что за страх? И что, перед Лаэртом тоже будет дрожать и прятать глаза, опять превратившись в глупого слабого мальчишку?

Но изнутри просился другой ответ и никак не хотел уходить — а это ведь точно был неправильный, лживый ответ. Он говорил, что все те яростные горячие мысли оказались обманом, что… Нет, они ну никак не могли быть правильными. Не стоит поддаваться на сладкую ложь. Брат боится за свою шкуру и готовит ловушку, и нет тут никакой другой правды. Пора встретиться лицом к лицу и рассчитаться. Вот и всё.