Прячем лица в дыме

35. Довериться друг другу

Надо остановить Ризара, но не дать ему умереть — всё сузилось до одной простой мысли. Он выложил козырь, заложив в Кионе бомбы, и единственным способом предотвратить взрывы было поймать мага и вытащить из него правду. Вот оно, очередное неучтённое «но». Мало спустить с цепи чужих псов — в битву нужно прыгнуть самим.

Поехали. Один — твёрдое, упрямое число, начало всего.

По залу пронёсся мощный вихрь — скорее, настоящий ураган, от которого задрожали стёкла, а двигаться было невозможно. Он прекратился также неожиданно, как начался, и кислород вдруг исчез. Раз хватанул ртом воздух, в горле запершило и сделалось сухо. Рядом корчились воины, маги, кривили рты, но в шумах звенело, и он не слышал ни криков, ни вздохов.

Хлопок, прозвучавший так резко и громко, что ушам сделалось больно, разрушил этот звон. Маг, стоящий на втором этаже, упал на спину, раскинув руки, и лёгкие снова наполнились кислородом. Раз не поднялся сразу — пролежал ещё несколько секунд, прижимая голову к полу.

Два — число переменчивых людей, от которых никогда не знаешь, чего ждать. Их в этом деле было слишком много.

Зал снова наполнился хаосом. Ножи и револьверы пели одними голосами, разлетавшиеся стёкла и зеркала, крошащийся камень говорили на другой лад, и только движения магов оставались бесшумны. Мелькали руки, ноги, головы, спины, и всё уже блестело от крови.

Рядом раздался выстрел, на колени рухнул воин, пуля так легко пробила кожаный панцирь, но мужчина ещё цеплялся за жизнь и так неуклюже взмахнул огромным ножом. Снова выстрел — он рухнул Разу под ноги, и тот кубарем перелетел через него, упав к ногам ризоровского мага и солдата Филова.

Сидя Раз выставил пальцы так, будто это были крючки, и стал отводить руки друг от друга. Оба сражавшихся отскочили в стороны, схватившись за груди и животы. Разу казалось, он может почувствовать, какие на ощупь их внутренние органы, и как они смещаются со своих мест, и как бурлит кровь, меняя привычный ход. Он будто мог прикоснуться к каждой молекуле — нет, даже к каждому атому, и управлять им. Мир был полон золота, и нити ласково льнули к рукам, готовые платить.

Три — тройкой, замершей между твёрдостью для чужих и податливостью для своих, был он сам и хотел остаться ею.

Сзади донеслись шаги и тяжёлое дыхание. Выхватив длинный кинжал из рук упавшего воина, Раз вскочил. Он стиснул зазубренную рукоять и, взмахнув, описал широкую дугу. Лезвие вонзилось в плечо, он повёл рукой вниз, вспарывая грудь. Взметнулся фонтан брызг, а противник, так невинно и недоумённо посмотревший в ответ, упал поверх тел мага и воина. Рукоятку залила кровь, но это был далеко не конец.

Четыре — четвёркой был человек, которого он избегал, и человек, которого он ненавидел. Оказалось, эти четвёрки ему дороже всего.

Раз кинулся к подмосткам, но Лаэрта там не было — только стул да болтающиеся на полу верёвки. Едва не рыча от злости, он резко развернулся и встретился лицом к лицу с молодым магом. У него были красивые, тёмные глаза, стройное, подтянутое тело, и в другой жизни он бы мог быть аристократом, желанным на любом вечере, будущим своей семьи, но что было, то было.

Раз уткнул дуло пониже челюсти парня и выстрелил, чувствуя, как сдвигается барабан, идёт гильза, бьёт курок по капсюлю патрона и воспламеняется порох — за крошечную секунду мир снова разложился на молекулы и атомы, помогая видеть его так чётко и по-особому ясно. Пуля разорвала черепную коробку, и он бросился дальше.

Пять — пять часов называли часом шуток. С этого всё началось, всю его жизнь превратили в грубую шутку. А может, это сделал он сам.

В толпе Раз увидел Найдера. Несколько молниеносных ударов, кровь соперника хлынула из распоротого живота, заливая руки оша, ноги подкосились, и мужчина рухнул.

— Видел Ризара? — Раз подлетел к нему, с тревогой оглядывая друга.

Он был весь в крови, волосы всклочены, но глаза смотрели так дерзко и яростно, что живучесть этого проклятого оша никто не поставил бы под сомнение. Губы Раза чуть дёрнулись в улыбке, и он сразу нахмурился.

— Нет, надо его найти, — крикнул Найдер и резким ударом оттолкнул друга в сторону от огненной вспышки.

Раз перекатнулся по полу и, вытолкнувшись, побежал дальше, мимо сражающейся пары людей Ньорда и Филова, мимо Анники, теснящей мага Ризара, мио Джо, ухватившейся за перила второго этажа и ловко стреляющей сверху.

Шесть — обманчивое число, которое на поверку может оказаться твёрдой девяткой, но если это она, то устойчивое и надёжное. То, чего им не хватает.

Раз резко сменил направление, увидев, как в толпе мелькнула темноволосая макушка, худощавая фигура в светлой рубашке и жилете. Он кинулся к брату, Лаэрт пробирался большими шажками и скользил среди людьми так легко, словно его не замечали.

Оставалось всего пятнадцать шагов. Раз заметил, как крепко, по-свойски брат держит руку на древке секиры, такой неуместной здесь. За десять шагов он увидел, как свирепо тот морщит лицо, так, что в уголках глазах, на лбу, на переносице залегли морщины. Когда между ними оставалось пять шагов, Лаэрт взмахнул секирой.

Семь — число удачи, но в удачу в этой жизни не стоило верить. Каждый получал ровно в той мере, сколько он отдал взамен.

— Раз! — опустив секиру, Лаэрт ухватил его за плечо и потянул в сторону коридора.

Обращение «Раз», а не «Кираз» обещало так многое — понимание, надежду, шанс, но это было лживое обещание. Он сжал руки и повёл наверх, перебирая нити, точно струны. Плечевые кости стоящего напротив неестественно выдвинулись вперёд.

— Раз, — просипел тот, выронив секиру.

Но для Лаэрта Раз так и остался Киразом — смешным рыжим мальчишкой, которого нужно защищать и оберегать.

Подлетев ближе, он ударил Ризара кулаком по челюсти. Тот осел, но поднялся, сплюнув кровь на пол.

Краем глаза парень увидел бегущего Найдера.

— За что, Раз, я же просил прощения, остановись! — так проникновенно и искренне взмолился.

Перемена лиц не давала Ризару достаточно сил, но он рассчитал верно — только Лаэрта не тронут. Или… Серые упрямые глаза, растрёпанные волосы, бледная кожа, горделивая осанка — всё было в точности таким, каким и должно быть. Только проклятых чернильных пятен на руках не было.

Это не Лаэрт. Не Лаэрт.

— Это я! — тон стал жалобным, мужчина попытался протянуть к нему руки и тут же скривился от боли.

Не Лаэрт, не Лаэрт! Он ведь так мечтал разнести его мозги на ошмётки, разложить по молекулам или запереть в больнице, в комнате с мягкими стенами, и вот же, вот, но даже касаться человека с обликом брата теперь было больно, а колючая мысль всё лезла: «А если это правда Лаэрт?»

Что же.

Восемь — семейное число, а семья — одна из главных вещей в жизни каждого человека. Пусть сумасшедшая, пусть с вечным переполохом. За семью не стоит бояться выйти на бой, даже когда противник ты сам.

— Нет, — твёрдо ответил Раз и сжал руки.

Ноги «Лаэрта» выгнулись неестественными дугами, и даже сквозь ткань было видно, что берцовые кости выпали из коленных чашечек. Падая, Ризар попытался дёрнуться в сторону, ближе к Разу, но он уже не мог шевелить ни руками, ни ногами.

Парень подхватил его под подмышки и потащил в подземелье. Тот пытался извиваться, норовил укусить, шипел от боли, но всё равно вертелся. На половине пути подоспел Найдер и помог с Ризаром.

— Черт возьми, — выдохнул оша, и за двумя короткими словами так отчётливо виделись растерянность, перемешанная с яростью.

Они оставили Ризара в первом же кабинете, и Найдер сразу потянул Раза в коридор.

— Всё в порядке, — друг то ли спрашивал, то ли утверждал.

Он тяжело опустил руки на плечи Раза, и на миг тому показалось, что он стоит перед отцом или старшим братом, который хочет дать совет, а может, сказать мудрость.

— Тебе надо идти, а я разберусь с Ризаром. Найди слова, Раз. Найди и поставь весь город на колени.

Но тот совсем не чувствовал в себе уверенности. Мир перестал кутаться в золото и сделался прежним — твёрдые камни да и только. Без магии пришла боль, дрожали руки, дрожали колени, а плечи устало тянулись вниз.

— Давай, Раз, — оша подтолкнул по коридору.

— Найду, — пообещал и зашагал наверх.

Рука снова опустилась в карман, пальцы нащупали игральный кубик. Он решил не доставать его, но прикосновение к гладким граням дало успокоение.

Девять — число судьбы, надежды, самоотверженности. Девятка сильнее всех. На девять пора заканчивать.

Из-за перевёрнутой мебели, разбитых стекол, лежащих тел зал показался меньше, он будто сжался до размеров маленькой комнатки, где каждый виделся как на ладони. Всё вокруг было в крови, и посреди этого хаоса стояли две группы. Дейтван и Марувер с видом перепуганных мышей вылезали из-за завалов мебели, похожих на баррикады, а Ньорд и Филов деловито подсчитывали потери — кроме них, осталось всего шестеро.

Сначала Раз кинулся к Рене и Джо, стоящим в стороне. Обе девушки выглядели целыми, а главное — решительными.

— Вы в порядке? — торопливо спросил Раз и, не сдержавшись, положил руки на плечи нортийки, привлекая к себе.

— Кто много лежит, у того бок болит, — изрекла Джо, улыбаясь. — Всё хорошо, где Найдер, как ты?

— Он внизу, с Ризаром. Помогите ему узнать про бомбы, а я… Я закончу здесь

— Будь осторожен, — Рена одним лишь мизинчиком коснулась его ладони и первой кинулась вниз.

Раз повернулся к оставшимся. Два министра, Филов и Ньорд, Анника, все остальные — воины, успевшие хорошо вооружиться за счёт погибших. Найти слова надо для каждого из них. Вероятность успеха была выше нуля, но уверенности это не слишком-то придало.

Марувер со ссадиной на лице, сложив руки на животе, начал:

— Я требую…

Надо заканчивать. Надо заканчивать. Раз шагнул вперёд:

— Я скажу, — он пытался держать лицо, хотя виски сдавила боль, а коленки по-прежнему предательски дрожали от усталости, и делать голос как можно холоднее.

Лаэрт снова был здесь, сидел на стуле, уже не привязанный, но под дулом одного из людей Ньорда. Но щеке красовался ожог, а бровь была разбита, но надменный вид учёного остался неизменным.

Раз вскинул руки со скрещенными пальцами — сталь медленно потекла, и мужчина отбросил револьвер. Он встал рядом с братом и так посмотрел на министров и королей, будто был хищником, готовым защищать свою добычу любой ценой.

— Кираз, — сказал Лаэрт так тихо, что не смогли услышать другие.

Раз не понял, что это — просьба, угроза, попытка поддержать?

— Итак, даны, — голос звучал хлёстко, как удары плети, и с вызовом. — Всем вам нужен Лаэрт Адван, а драка не многое-то дала, — Раз сложил руки за спиной. — Уважаемые министры, — кончики губ чуть поднялись. — Вы не можете позволить ему работать над магией дальше. Уважаемые короли, — кончики губ снова чуть дёрнулись. — Вы, наоборот, хотите работы над магией.

Двое подручных подняли оружие. Ньорд и Филов не дали приказа стрелять и не дали знака опустить его.

Раз медленно покачал головой. Выражение лицо оставалось холодным, но всё внутри трепетало и могло вот-вот сойти со своего места. Казалось, он даже твёрдых половиц уже не чувствует. Но надо говорить, надо говорить и забрать своё.

Выпрямившись и высоко подняв голову, Раз продолжал:

— У нас есть два варианта. Первый — Лаэрт Адван достанется вам, — он указал на королей, и при этих словах брат дёрнулся, впервые показав, что у него есть нервы, и они могут сдавать. — Вы воспользуетесь разработками, сделаете своих людей магами, получите власть, деньги, влияние. Хотя слухи всё равно будут ползти по городу, и о магии рано или поздно узнают, — Раз многозначительно взглянул на министров. — Может, Лаэрт Адван достаться вам.

Учёный так смотрел, будто не просто вопрошал — орал, что брат творит? «Спасаю тебя», — хотелось ответить, но для этих слов было слишком рано. Надо сплести паутину так, чтобы до Лаэрта не смогли добраться ни короли, ни министры — но ни одна из сторон не отказалась бы от игры добровольно. Ставка была сделана на третью, которая вот-вот должна прийти — придёт ли?

— Вы сможете использовать разработки хоть на благо Киона, хоть для войны с Нортом, или же уничтожить их и его самого, чтобы ничего не поколебало вашу власть.

И министры, и короли были напряжены, они то переглядывались друг с другом, то смотрели на Раза. Слушали, не перебивая, но он был уверен, это не из-за силы его слов — они ждут развязки, чтобы верно оценить каждое предложение, а затем перевернуть в угоду себе.

Раз пошевелил кончиками пальцев, осторожно касаясь магических нитей. Они ответили приятным теплом, но тело уже протестовало против магии, слишком усталое и опустошённое.

Раз почти перешёл на крик:

— Вы знаете, что я хотел продать Лаэрта Адвана, и я это сделаю, — брат так сжал челюсти, что заходили желваки. Раз шагнул к министрам и королям. — Четырнадцатая статья Основного закона гласит, что каждый обладает полной свободой воли и может распоряжаться своей жизнью по своему усмотрению. И я знаю, что Лаэрт Адван хочет провести аукцион на себя. Почему должно быть по-моему?

Выставив указательные и средние пальцы на обеих руках, Раз повёл их друг к другу, двигаясь точно по золотой нити. Ладони оказались рядом, и он резко опустил их. Послышалось несколько вскриков, глухих ударов, шлепков — титан и сталь поплыли, будто превратившись в жидкость, и оставшиеся побросали револьверы, пистолеты и ружья, почувствовав обжигающее прикосновение металла.

Раз пошатнулся от напряжения. Спина и ладони покрылись испариной, но как можно громче и яростнее он выкрикнул:

— А как ещё, если не по-моему?

Шагнув назад, Раз положил руку на плечо Лаэрта. Он должен понять. Пусть скажет. Всего несколько проклятых слов — надо довериться друг другу.

Четырнадцатая статья была придумана не просто так — ею прикрывали рабство. Может, в Кионе не носили цепей и поводков, но все знали, что в городе немало тех, кого похитили с севера или юга. Их заставляли объявить аукцион для «работодателей», на котором любой мог предложить свою цену и получить работника в услужение, подписав с ним практически рабский контракт. Да, они вздумали продать учёного как свиную тушу, а может, как шлюху — и если верный «покупатель» не придёт, так и будет.

— Я, Лаэрт Адван, объявляю аукцион за своё имя.

Раз не сдержал громкого вздоха. Поверил.

— Начальная цена — один миллион линиров, шаг — сто тысяч, блиц-цена — пятьдесят миллионов.

И министры, и короли походили на змей, заворожённых звуками дудочника. Они молчали, но Раз был уверен, что это просто заминка — они вот-вот взорвутся криками. Нужна ещё пара аккордов

Он высоко поднял руки — несколько человек отшатнулись назад — и объявил:

— Да начнём же, уважаемые даны, — подойдя к самому краю подмостков, Раз немного согнулся, чтобы оказаться ближе к королям и министрам, и тихо повторил: — Да начнём же. И если я не услышу первую цену, я буду каждого поочерёдно разрывать на молекулы, пока не получу своё.

— Почему мы должны это делать? — голос Макила Дейтвана прозвучал без должной уверенности. Марувер рядом с ним сидел, словно его мешком по голове ударили, и даже не поднимал взгляда.

— Заткнись, Дейтван, — бросил Филов без всякого акцента и коверканья слов, жёстко и решительно, с видом опытного дельца. — Ты всё понимаешь. Я заберу Адвана, а если вы будете против, я опубликую документы, какие «внешние дела» ты проворачиваешь.

Марувер что-то зашептал Дейтвану на ухо. Тот с неожиданной силой в голосе заговорил:

— Мы готовы принять участие в аукционе, но мы требуем публичности, что является обязательным условием согласно третьей части четырнадцатой статьи!

Раз молчал. Казалось, короли и министры уже готовы — они вот-вот вступят в битву друг против друга.

— Вы спятили? — воскликнул Ньорд. — Какие к черту статьи и законы, речь идёт о магии! Ваша публичность приведёт к тому, что о ней все узнают, и город вспыхнет.

— Её распространение вообще нельзя допустить! — прошипел Марувер. — Если она окажется у одного из вас, это будет началом конца!

Сирейн скрестил руки на груди:

— Как ты заговорил, Ренан. Когда министр торговли устанавливает размер взятки, это тоже начало конца, но почему-то это произошло.

Жирные щеки Марувера покраснели. Он покосился на Макила, но тот даже не обратил внимание на едкие слова Ньорда. Проклятый город с проклятыми людьми и проклятыми законами. Они все всё знали и позволяли этому происходить.

— Публичности? Вы точно этого ждёте? — Раз говорил уже медленнее и тише, с трудом держа руки поднятыми. — Я не хочу, чтобы вы сейчас делили город — я пришёл забрать свои деньги. Если вы не хотите быть покупателями, попробуйте, заберите учёного сами. Кстати, Ризар мёртв, а где спрятаны бомбы, знаю только я.

Раз сжал кулаки, и галстук на шее Дейтван шевельнулся.

— Один миллион сто тысяч! — воскликнул тот.

Раз со вздохом облегчения опустил руки. Сирейн склонил голову и посмотрел на министра долгим, пронзительным взглядом:

— Не надо. Вы все себя подставили. Не давайте нам повода разгласить ваши маленькие тайны.

— Нет, Ньорд, — голос Макила звучал всё твёрже. — Угрожай сколько хочешь, нам тоже есть что сказать против. Я устал от этого шоу, — он резко встал.

— Сколько лет мальчику, которого ты трахаешь? Ему хоть есть пятнадцать?

И также резко Дейтван сел.

Кончики пальцев отозвались покалыванием — магия чувствовала злость, она радовалась ей. Раз опустил руку в карман, сжимая кость и нащупывая грань с тройкой. Его это не касается — он знал, что Кион давно уже проклят и забыт всеми богами. Надо просто закончить дело и уехать.

— Один миллион сто тысяч — раз, один миллион сто тысяч — два… — начал он как можно медленнее, чтобы больше раззадорить министров и королей, чтобы дать время прийти ещё одному покупателю.

— Один миллион четыреста тысяч, — чётко выговорил Ньорд.

Дейтван и Марувер переглядывались. По крепко сжатым рукам, по бегающим взглядам было видно, что они чувствуют себя загнанными в угол — так и так их власть под угрозой. Если магия окажется в руках Ньорда или Филова, они сами превратятся в марионеток, а риск не станет меньше. Если магия перейдёт к министрам, то их грязные секреты всплывут, и город не простит.

— Миллион пятьсот, — выдавил Ренан.

— Вам не нужна война с нами, — угрожающе начал Дейтван. — Нам достаточно подписать законопроект, который закроет все ваши казино и бордели, все пути въезда для ваших товаров.

— В этом есть и ваша доля, — Филов сжал перед собой кончики пальцев, будто сам был магом и хотел пустить силу в ход. — Я тоже знаю кое-что. Не продолжай, Макил.

Пальцы кололо всё сильнее, и уже казалось, к ним подбирается настоящий огонь. Снести головы всем этим ублюдкам и готово. Да, таков был самый простой вариант, самый быстрый, но он не решал проблемы.

Вдруг дверь распахнулась. Сбоку полезли кионцы, но их оттолкнули и сразу закрыли вход. Кирийский черт, тяжело опираясь на трость, прошёл до центра зала под пристальными взглядами и громким, хорошо поставленным голосом произнёс:

— Два миллиона линиров за Лаэрта Адвана.

За ним следовало пятеро мужчин. Руки были пусты, но взгляды, позы выдавали, что они готовы в любую секунду схватиться за оружие, что опыт не подведёт их — они успеют.

— А ты есть кто? — Филов вернул свой акцент, голос прозвучал гнусаво.

Раз не двигался, Лаэрт тоже замер. Они вздумали играть с реальной и тайной властью Киона, с властями другого государства — а достаточно ли сил у них было для этого?

Мужчина повернулся к Эндо и уже тише, с достоинством произнёс:

— Меня зовут Рейн Л-Арджан, и я глава Кирийского Народного собрания.

— Во имя Лаара, — зашептал Марувер.

Лаэрт посмотрел на Раза, и тот был уверен, что он, наконец, всё понял.

Да, ни министры, ни короли не оставили бы учёного — его работа была слишком важна. Она правда стала «революционной» и могла перевернуть жизнь одним щелчком. Нужна была третья сторона, которая окажется сильнее и тех и других. И много аргументов, а ещё больше наглости и самоуверенности, чтобы договориться с ней.

В островном государстве не было настоящего мира. Западный остров уже который год вёл кровавую борьбу за независимость. Глава нуждался в оружии, и магия могла стать им. Однако проклятый кириец не был готов слепо вступить в сражение за Лаэрта Адвана и столкнуться с Кионом, да и опасность изобретения он понимал. Итогом долгого разговора стал простой уговор: несколько образцов, но бесплатно, испорченные отношения с Кионом, но не война, и много лжи.

— Как гласит ваш Основной закон, — также уверенно продолжал Рейн. — Каждый человек, компания или государство имеет право участвовать в аукционе. Кирия претендует на Лаэрта Адвана и называет цену в два миллиона линиров.

— Вы не можете, — выдавил Дейтван. — Если вы будете участвовать, Кион разорвёт все наши договорённости и объявит Кирии войну.

Он напомнил опытного хищника, который хорошо знал эту игру. Сирейн и Эндо пока молчали, но по тому, как они переглядывались, Раз был уверен, они уже понимают, что делать дальше.

— Нет, это мы разорвём договоренности, а о нашей неудавшейся покупке узнают все — и примут ли это другие арлийские города? Если же аукцион удастся… Как вы думаете, дан Дейтван, Норт воспользуется тем, что ваша армия покинула Кион? А Олес? Или может быть Дрион, Квиан? Какой из городов нападёт первым? Так подумайте, нужна ли вам война с Кирией.

— Вы будете угрожать нам? — Дейтван взревел — это больше напоминало агонию умирающего зверя.

— Просто факты, уважаемые даны. Так или иначе, я имею право сделать ставку — моя цена прозвучала.

Раз заметил, что Найдер стоит у лестницы. Оша кивнул и поднял указательный палец. Пора двигаться дальше. Он справился с Ризаром, оставался последний штрих. За спиной Найдера появилась Рена и тоже кивнула.

— Два миллиона пятьсот тысяч, — озвучил Филов.

Раз знал, что угрозы со стороны другого государства их не напугают — для контрабандистов даже война могла стать прибыльным временем. Надежда была лишь на то, что воспитанные Цаем останутся верны себе и поступят так, как поступают всегда.

— Три миллиона, — отчеканил Рейн.

— Три миллиона сто тысяч, — голос Марувера опять перешёл на писк.

Ставки звучали одна за другой, и меньше, чем за минуту, цена поднялась до тридцати миллионов. Рейн начал:

— Пятьдесят…

Сирейн поднял руку, и подручные Ньорда и Филова, схватившись за оставшиеся ножи и кинжалы, бросились на людей Л-Арджана, а затем зал озарила вспышка.

Раз сплёл руки, заставляя камни трещать и сыпаться, и казалось, Дом начал сходить с опор. Яркие, слепящий свет застилал всё вокруг, из-за него приходилось жмуриться и прятать лицо, и мир сузился до звуков — удары, крики, сопение и скрежет камней.

Увидев, как Найдер тащит Ризара по полу, Раз снова вскинул руки. Связки внутри будто лопались и разрывались, но он всё равно тянул ладони вверх, и стекло с оглушающим звоном ломалось, летело вниз острым дождём, а каменный пол рушился. Крики всё нарастали, превращаясь в единый хор — хор разгорячённых, испуганных голосов.

Раз пробирался на ощупь, чувствуя, как стеклянная крошка впивается в ладони, как руки то и дело нащупывают не пол — дыру, и отползал в другую сторону, пробираясь туда, где должен был находиться выход — а там ли?

Свет начал слабеть, и предметы вновь обретали контуры. Раз увидел дверь всего в двух метрах — она уже была открыта, и с площади слышались крики и верещание. Он обернулся, оглядывая зал — стул, к которому был привязан Лаэрт, пустовал, не было и Найдера с Джо, но Рена так и стояла среди камней и стекла, на маленьком пяточке, из последних сил, самыми мизинцами стараясь удержать вспышку. Вокруг ползали короли и их подручные, министры, порезанные, припорошенные пылью, тыкались во все стороны, как слепые котята, и на ощупь брели к двери.

Раз рванулся к Рене, перепрыгивая с одного островка на другой, но камни уже не поддавались ему — они истончались и сыпались, открывая комнаты и коридоры подземелий. Он схватил Рену за руку и, крепко прижав к себе, кинулся к выходу. Они вместе выскочили, даже скорее выпрыгнули и упали на лестницу, затем побежали по площади, по улицам и переулкам, под крики, возгласы и сотни взглядов.

С тяжёлым дыханием Раз остановился между двух тёмных, нависающих, как гиганты, домов. Найдер, скривившись, тёр больную ногу. Джо беспокойно переминалась и то и дело смотрела в сторону, откуда они прибежали. Даже проклятый Лаэрт, наконец, показал эмоции, смотря таким растерянным, перепуганным взглядом.

И всё же они были вместе, они сбежали. И где-то там, под камнями, остался другой «Лаэрт», и больше брата не будут искать. И пусть и министры, и короли начнут разыскивать их, это уже не важно.

Громко выдохнув, Раз одну руку положил на плечо Найдера, другую — на плечо Лаэрта.

— Всё.

Рена была бледна, она прижимала к груди дрожащие, перемотанные руки, но голос звучал сильно:

— Город не простит.

— Да и к чёрту его! — Найдер выпрямился.

— К чёрту, — отозвалась Рена, на лице появилась сумасшедшая улыбка.

— Кираз, у меня к тебе есть несколько вопросов, — Лаэрт тоже заулыбался, ещё более дикой улыбкой.

— Да иди ты со своими вопросами! — воскликнул Раз и, не сдержавшись, крепко обнял брата.

— Ааа, — протянул Найдер и хлопнул их по спинам.

— Да, ааа! — засмеялась Джо и напрыгнула сверху, обнимая всех.

Раз почувствовал, как Рена осторожно подошла сзади, и они секунду простояли такой кучей, а затем также быстро разошлись.

— Всё, пора уходить, — Найдер махнул рукой и, тяжело припадая на больную ногу, двинулся по переулку — трость уверенно застучала по мостовой.

— Дело кончено, — Раз устало провёл ладонью по лицу.

— Не так мы хотели его закончить, — Рена покачала головой, снова став серьёзной.

Найдер остановился и поднял руки.

— Не так?

Оша медленно повернулся, на лице опять появилась та проклятая ухмылка. Он расстегнул рубашку. К телу были привязаны пачки линиров.

Они получили свои миллионы.