ПТУшник

Глава 14 БОЛЬШАЯ УДАЧА

Электричка со свистом не спеша разогналась и улетела вдаль, мы посмотрели по сторонам с перрона и спустились за платформу, чтобы лишнего не светиться перед чужими взглядами.

Вышедшие с нами несколько человек перешли дорогу и скрылись в микрорайоне, в сторону рынка никто не двинулся, да и нет там никого.

Думаю, даже в торговый день все к двум часам заканчивается в такую зимнюю пору, а сейчас уже три часа.

Тем более, после облавы и выписываемых на конвейере протоколов и постановлений все активные торговцы сейчас получают свои приговоры. Счастливчики же, которым удалось скрыться, радостно отмечают свою удачу и пока не собираются больше рисковать. Пока не собираются, но, к следующей субботе соскучатся по острым ощущениям и хорошей прибыли.

Так что, мы в гордом одиночестве перебираемся через трубу и пока ждем, не притаились ли в засаде какие-нибудь менты. Не ждут ли в припаркованной машине без спецрасцветки?

Хотя, что им теперь тут делать? Около пустого поля?

Заодно переговариваясь между собой насчет того, не слишком ли сильно мы рискуем и подставляемся, в гордом одиночестве гуляя по истоптанному полю.

— Мы здесь как на ладони окажемся, когда полезем в эту канаву? Если расскажут этому мужику? — сомневается Стас.

— Ну и что, кто нас рассмотрит так, чтобы описать в подробностях и расскажет тому же спекулю? Никто, да и никому дела нет, что тут ищут двое неприметных пареньков, тем более, после такого шухера есть возможность что-то отыскать среди брошенных ящиков и картонок. Кассету там для магнитофона или еще какую мелочовку, интересную для мальчишек. Хорошо бы, конечно, дождаться первых сумерек через пару часов, однако, нас поджимает время.

— Почему поджимает? — опять не понимает Стас.

— Потому что фонарика у нас нет с собой, а спекуль не вечно же будет в околотке сидеть, рано или поздно составят на него протокол, и он первым делом рванет сюда, если спрятал деньги в канаве. Есть еще шанс, что отправят его на пятнадцать суток за попытку убежать, но, насколько он верный, мы не знаем.

— Теперь понимаю, — кивает головой Стас.

— Однако, есть и еще один вариант, тоже для нас не очень. Спекуль этот, конечно, привлекался уже не раз, и менты знают, что деньги у него должны с собой большие оказаться. Опросят других торгашей, а они обязательно расскажут, как хорошо торговля у того шла. Когда же ничего не найдут в карманах, обыщут, как следует и кто-то из догонявших его сержантов может вспомнить, что мужик спускался в канаву и исчезал из поля зрения на несколько секунд. Которых ему оказалось, как раз достаточно, чтобы засунуть пачку денег в грязь, под какой-нибудь куст. Они придержат этого спекуля в отделении и направят сюда пару проверенных сотрудников. Поэтому, и нам бы лучше поспешить к канаве, доделать последнее дело на сегодня и исчезнуть, независимо от результатов.

Мы подхватили пару палок покрепче, чтобы ими переворачивать наст и грязную землю, уже через пять минут подошли по следам к самой канаве.

Тут я приятеля притормозил, а то он собрался сразу спрятаться от чужих глаз внизу и натоптать там своими ногами.

— Постой, не спеши. Сверху попробуем догадаться, куда он мог спрятать деньги.

Минуту рассматриваем следы, и я уверенно говорю:

— Вот его первые отпечатки, когда он шагнул вниз, потом он еще раз шагнул и совсем скрылся с виду от погони. Теперь должен присесть и правой рукой засунуть куда-то пачку, может и без упаковки, прямо в грязь. Давай-ка я повторю его спуск, а то так можно долго грязь переворачивать, до темноты.

— А почему именно правой? — интересуется Стас.

— Он деньги в правый карман полушубка складывал, это я вспомнил точно.

Я спустился вниз, Стас тоже шагнул и пригнулся на первом следе, оставшемся от мужика.

— Ты смотри на трубу, не появится ли кто-то на ней, я сам тут все обшарю.

Мужик мог надломить наст и запихнуть пачку в грязь, потом сверху положить ту же пластину наста или спрятать деньги где-то около своего следа, пропихнув поглубже в грязь. Времени у него не имелось лишнего ни секунды, поэтому действовать он должен быстро и просто.

Сначала я сначала провожу рукой вокруг себя, сидящего, постепенно отступаю подальше от своей ноги и около торчащего в полуметре куста сразу же нащупываю сдвинувшуюся под моей ладонью пластину замерзшего черного снега вперемешку с землей, которая послушно отползла в сторону.

— Так, есть контакт, место проникновения обнаружено. Как там у тебя?

— Никого, — почему-то шепотом отвечает Стас, я засовываю пальцы в саму жижу под корочкой наста, сжав зубы, медленно просеиваю ледяную грязь между пальцами. Так долго руку не продержишь в плотной и очень холодной массе, но, прямо около тонкого ствола неизвестного мне куста я нащупываю что-то инородное в этой смеси, вскоре вытаскиваю целлофановую пленку, всю измазанную черной грязью. В ней чувствуются упругие сложенные купюры, я нахожу отверстие пакета, раскрываю его и вытаскиваю солидную пачку денег своей грязной рукой.

— Обалдеть! — стонет сверху приятель и жадно шепчет, — Сколько их там?

— Потом посчитаем, давай смотри по сторонам, очень обидно будет, если нас перехватят с таким баблом менты или сам спекуль.

Я сую деньги в карман, потом сворачиваю пакет грязью внутрь, мало ли еще придется так же деньги прятать, если нас перехватят около трубы или прямо сейчас нарисуются милиционеры на ней.

— Никого, — возбужденно шепчет Стас, я сам проверяю трубу и все, что видно около нее.

— Давай обратно, идем обычным шагом по своим же следам, затаптываем их по возможности, не бежим, не привлекаем внимание, — и мы выбираемся обратно на поле, я оглядываюсь на такую удачную для нас канаву мелиорации.

Не отпечатались ли наши следы здесь, однако, в натоптанных провалах наста не видно никаких особых примет, а мы уходим обратно к трубе. Дело сделано, осталось отойти без проблем от места счастливого для нас и дождаться обратной электрички.

Ждем так же за трубой, пока не появится первая электричка в нашу сторону, перелезаем через трубу и бежим в вагон, находим сидения с батареями, снова сушим обувь и носки.

Деньги я пересчитал еще во время ожидания за трубой и теперь точно знаю, что мы смогли стать богаче на четыреста восемьдесят рублей. Так же я отдаю половину добычи Стасу и еще десятку, которую ему должен, так что, теперь мы в расчете. Стали серьезно богатыми парнями за потраченные на поиски клада полчаса своего не очень дорогого времени.

Молча сидим, глядя, как пролетают мимо заснеженные поля и пребываем в определенном смятении от суммы клада и сегодняшних приключений.

Тут я вспоминаю, что Стас во взрослой жизни оказался очень неумерен в тратах денег и возлияниях, поэтому предупреждаю его, чтобы он спрятал всю сумму подальше от родителей и сестры.

— И не кидайся сразу ее тратить! Чтобы мы не решили делать с книгами, к спекулянту мы должны появиться ровно в той же одежде. Никаких новеньких джинсов и вообще ничего такого дорогого с собой.

— Почему это? — сразу насупился приятель, уже прикидывая, наверняка, как потратит все доставшиеся на халяву деньги.

— Потому, что мы точно окажемся в списке его подозреваемых и одними из самых первых, особенно, если заявимся в новых шмотках. Если вернем книги и не спалимся на дорогих обновах — это одно дело, тогда можно и дальше с ним общаться. Наверно можно, хотя, это безо всяких гарантий, — предупреждаю я приятеля, — Деньги мы, конечно, возвращать точно не станем, да и про книги я понемногу прихожу к мнению, что тоже лучше будет просто исчезнуть с концами. Уверять его, что мы не смогли убежать от ментов и нас все равно поймали позже — нет смысла, это он может проверить легко.

— Да, я тоже так же думаю. Чего ради его так баловать, рисковать какими-то проблемами при получении этой сотни рублей, пусть ты очень хорошо придумал с камерой хранения. Когда у нас на руках почти шесть сотен рублей в книгах. А может и еще больше, как ты говоришь. Тем более, он может очень разозлиться и за такую сумму, так что никакой поддержки от него нам на рынке не будет, — довольно разумно рассуждает приятель.

— Правильно. Да и чем он сможет помочь — непонятно, мы ему не родственники, чтобы он, потеряв сотню-полторы рублей, дальше к нам хорошо относился. А вот подставить сможет нас очень серьезно при желании, через тех же знакомых ментов, вплоть до уголовного дела, — говорю я.

— Да и не стоит совсем со счетов скидывать возможность, что кто-то, имеющий отношение к рынку, смог рассмотреть парочку подростков, которые лазили в знакомую ему канаву. Да, даже просто гуляли по платформе в это время, мужик тогда точно сопоставит нашу помощь и пропавшие деньги. Мы ведь тоже видели, куда он спускался, чтобы их спрятать, пусть и издалека.

— Так что? На рынок больше не ездим? — спрашивает Стас.

— Пожалуй, что нет. И так поднимем по пять сотен, мы бы за год столько там не заработали на перепродаже, причем, еще не понятно, чего именно.

— Ну, столько бы заработали, скорее всего, однако, поймали бы нас несколько раз, со всеми вытекающими последствиями. Да и кататься каждую неделю туда-обратно по выходным надоест очень быстро, так что, лучше синица в руке, да еще такая жирная, чем непонятный журавль в небе, — подвожу я итог.

И вообще, как говорил Черчилль — если человек не способен украсть — он не способен на великие свершения!

Дальше мы вылезаем в Ораниенбауме и ждем нашу электричку, снова попивая кофе с молоком и уплетая сдобу в виде пирожков в кафе местного вокзала. Мои сапоги и ботинки Стаса немного подсохли и уже не так мешают радоваться жизни, однако, мы проходили в абсолютно сырой обуви весь день, поэтому я ожидаю серьезных проблем со здоровьем и для себя, и для приятеля.

Дома оказываемся после семи вечера, хорошо, что при советской власти электрички ходят почти каждый час и никто не думает о прибыли и лишних расходах. Я провожаю Стаса к нему домой, чтобы отвлечь внимание его матери в первые минуты, и он смог спрятать деньги. Ну и чтобы его сразу не принялись сурово воспитывать.

У меня дома все проходит нормально, я предупредил родителей, что поехал искать себе ПТУ для дальнейшей учебы и даже продемонстрировал им книгу с названием «Все ПТУ Ленинграда в 1982 году», которую уже успел купить в нашем книжном.

Сам ее начинаю штудировать время от времени в поисках самых подходящих вариантов. Выбор довольно большой, нужно отобрать пяток фаворитов и все их навестить лично.

Насколько я сам помню, богатые ПТУ хорошо жили при каких-нибудь крупных предприятиях, которым позарез требовались рабочие к станкам и конвейерам, на прокладку метро и прочие тяжелые промышленности города-героя.

В таких путягах общежития вполне благоустроенные, кормят в столовой отлично, стипендии повышенные, еще форма та же имеется. И даже пайки в качестве поощрения выдают, часто с импортными продуктами стран СЭВ. Еще с секциями и кружками тоже все отлично, занимайся — не хочу, будущий рабочий человек.

При этом учиться не заставляют от слова совсем, если ходишь на занятия, где не достаешь учителей тупыми вопросами и вызывающим поведением — сразу становишься кем-то типа хорошиста. Если же еще что-то записываешь в тетрадку под диктовку и иногда по делу отвечаешь — тогда просто отличник и лучший ученик.

Питерских в таких местах почти нет, как и областных, если не совсем из дремучего захолустья. Парни приезжают, в основном, из провинции далекой, поселков городского типа и городков небольших, их умудрилось сманить шикарными обещаниями через объявления в районных газетах начальство учебных заведений. Которым требуется обязательно выполнять план по приему учащихся.

Не очень культурные и не совсем воспитанные, однако, крепкие морально и физически, настоящие мужики в будущем. Немного на блатных понятиях воспитанные, как и большая часть советской молодежи в провинции.

В Ленинграде на всем готовом многие не против поучиться три года, а работа — она везде такая работа, что здесь, в городе победившей Октябрьской революции, что дома, разницы особой нет.

Есть еще медицинские училища, с довольно интересной специальностью в будущем. Можно быстро переучиться на массажиста и потом подняться на уровень солидного остеопата. С важным видом человека, понимающего чего-то в медицине, забирать приятно шуршащие крупные купюры у сильно доверчивых клиентов.

Училищ много разных, местные идут в основном в торговлю, учатся на продавцов, в сферу обслуживания и прочие, обещающие нормальный достаток и доступ к дефициту со временем, профессии. Однако, общежитий у таких ПТУ и, тем более, полного обеспечения нет, как и спортивных секций, поэтому мне они пока не подходят.

Рассчитаны на местных подростков, которым есть, где жить.

Пока не подходят, а там дальше посмотрим.

Показываю матери новую шапку и говорю, что купил ее как раз за десять рублей на рынке, она уверяет, что может связать такую же, если найдет подходящие нитки.

— Вяжите, матушка, попробуйте, пока какие есть. Может, что-то и получится, только, шерсть на будущее покупайте самую дорогую.

У мамули на шкафу лежит в специальном ящике вязальная машина, настоящий сложный агрегат, вскоре к ней добавится вторая, чтобы еще лучше вязать низ свитеров нам с отцом и платья из шерсти для сестры.

Вполне возможно, что-то у нее и получится, хотя, не думаю, что она сможет повторить уровень фирменного петушка из настоящей Финляндии.

Еще раз пересчитываю деньги, все те же двести тридцать рублей, прячу их в основание своего кресла, где отогнул в недоступном месте обивку. Теперь, чтобы их достать, придется перевернуть кресло и залезть довольно далеко рукой внутрь.

— Ну, что, попаданец в СССР? Первичный капитал удалось приобрести с первого выезда на Ульянку, благодаря необычному везению, вовремя случившейся облаве, моему умению общаться и быстро принимать решения, — говорю я сам себе, отпарив дополнительно ноги в горячей воде с горчицей после принятой сразу же согревающей ванны.

Кроме солидной суммы, месячной зарплаты советского человека, а то и двухмесячной, теперь еще и товар для неспешной торговой деятельности у нас завелся. Спешить с реализацией очень уж не стоит, хотя, книги тоже сильно дороже не станут, да и продавать по ценам спекуля у нас не получится.

Наверняка, мужик кинет среди своих подельников клич про двух подростков, укравших у него солидный набор книг и пообещает премию за любые сведения о нас. Таких молодых продавцов книг заметят сразу, вряд ли еще кто из восьмиклассников промышляет таким делом. Народ в рядах с книгами все более возрастной, солидный и умственно развитый, как мне отчетливо показалось на рынке, а я своим ощущениям насчет людей вполне доверяю.

Поэтому, можно устроить несколько продаж самых дешевых и массовых книг, сначала найдя их у тех же спекулянтов, чтобы узнать цену, только, уже в других местах. Да около магазинов «Старая книга» такие люди точно обретаются, можно в горсправке заказать такую услугу, чтобы все адреса магазинов, имеющиеся в городе, получить на бумажке.

Даже на родном Рижском проспекте я один такой магазин знаю.

Книги придется понемногу продавать, чтобы получать наличные и вкладывать их дальше в бизнес. Хранить долго точно нет смысла, но и спешить нельзя, пока мы еще немного не подросли, а там все уже забудут про обманутого подростками в лучших своих ожиданиях спекулянта.

Вскоре я уснул после трудного и тревожного дня.

Если и имелись у меня мысли все же попробовать договориться на следующий день с мужиком, чтобы и дальше промышлять на рынке, то с утра они пропали надолго.

Как я и опасался, я заболел очень тяжко, только к пятнице спала высокая температура и я стал вставать со своего кресла.

Стас тоже заболел, не так сильно, однако, в школу мы оба пришли только во вторник, так что, возможность пообщаться со спекулянтом на рынке все более становилась эфемерной и откладывалась по времени.

В следующую субботу после выздоровления мы снова прокатились в Ленинград, быстро забрали две сумки из камеры хранения, переложив их в другие, размерами побольше и вернулись обратно в город. Конечно, с понятным любопытством снова рассматривали толкучку на Ульянке и с неким замиранием сердца проехали мимо ее, с удовольствием вспоминая недавнее приключение.

Стас уже потратил почти половину денег, купил себе пару эротических журналов у знакомого моряка, приятеля его тетки и теперь распродает их по отдельным картинкам в школе и во дворе. Еще потратил сорок рублей на новые часы взамен потерянных где-то в полях, тех самых первых в классе электронных.

То есть, и тратит, и зарабатывает, как может, прямо молодец такой.

Теперь придется искать новое место, типа той же Ульянки, чтобы чем-то закупаться и приторговывать в своем городе. Я такого места пока не знаю, однако, кое-какие мысли на этот счет в голове у меня имеются.