ПТУшник

Глава 8 ВСТРЕЧА В КИНО

Черт, денег осталось совсем мало на кармане, всего то рубль двадцать имеется, на мероприятие с девчонками может не хватить. Придется у родителей попросить или к Стасу в долги залезть, ведь в теории придется купить билеты девчонкам и, может, еще как-то потратиться.

Девчонки советские еще не так падки на деньги в наши времена, а у плохо знакомых парней, вообще, такое принимать не очень принято. В кинотеатре есть кафе, там можно купить мороженое в креманках, лимонада, еще пирожных, шоколадку или пару конфет вразвес, разместиться за круглыми столиками с купленным перед сеансом.

Хорошо бы отправить мои анонимки авиаписьмами, гораздо быстрее дойдут, только, для этого придется обращаться к сотрудникам почты, а они мимо точно не пропустят таких адресатов, как горком КПСС г. Шахты, МВД г. Шахты и, тем более, обком КПСС Ростов-на-Дону.

Люди они хорошо проинструктированные, точно вскроют конверты с такими адресами, осмыслят содержание, вызовут ответственных сотрудников, после чего меня начнут искать по всему городу и быстро найдут. Такого любителя баловаться анонимками и отвлекать занятых борьбой с коварными врагами товарищей своими кляузами, тем более, откровенной клеветой на члена партии с какого-то там года.

Ответить на вопросы о таком моем внезапном знание происходящего за многие сотни километров от места жительства не получится честно. Да и вообще никак не выйдет. Интернета то тут нет, а рассказы о чудесном сне не прокатят никак сердитым и настойчивым дядям.

Так что, полная анонимность и сохранность вкладов для светлого будущего гарантирована только правильным ведением дела.

Поэтому, заброс писем только через почтовые ящики именно в Ленинграде и не в один ящик, а в несколько, чтобы не привлекать внимания на сортировке.

Прокатиться в Ленинград я собираюсь послезавтра, поэтому составлением текста письма с разоблачением маньяка займусь завтра дома. Придется сильно постараться, чтобы не оставить свои отпечатки пальцев на конвертах или бумаге, да и с написанием тоже стоит подумать, как поменять почерк. Хотя, вряд ли, до меня доберется следствие, даже если на эти письма обратят пристальное внимание.

В таком большом городе, как Ленинград, где еще нет камер на улицах, никак не определить, кто забросил эти конверты в почтовые ящики. Вот, если я поленюсь ехать два часа на электричке и сделаю вброс в родном городе, тогда круг поиска резко, в сотни раз, сузится благодаря штампам на конвертах.

Дома я сразу поставил сушиться на батарею промокшие от долгих блужданий сапоги и отдельно положил стельки, следом кладу перчатки на соседнюю, пора отдохнуть немного и перекусить.

Через час, подложив в так и не высохшие до конца сапоги толстые стельки из бумаги, войлочные пока забираю в карман куртки. Поменяю через какое-то время, когда бумага впитает воду, я пока спешу к Стасу.

Пора обзавестись второй парой обуви на зиму, нанести удар по сбалансированному родительскому бюджету.

Радостная встреча у Стаса дома, строгая мать приятеля угощает меня тортиком с чаем, съедаю сразу два куска, дергаю ритуально его вредную сестру за косичку и мы выходим на улицу.

Пока идем, я узнаю всякие новости от Стаса, задавая наводящие вопросы и сам соображаю, о чем стоит говорить.

А, о чем стоит помолчать.

Мы подходим к кинотеатру сильно заранее, я понимаю, что во время каникул с покупкой билетов на очень интересные иностранные фильмы точно возникнут проблемы. Придется подстраховаться, чтобы не выглядеть перед приглашенными в кино девчонками полными дураками.

Поэтому проводим в очереди с полчаса, покупаем четыре билета за деньги Стаса на следующий сеанс. Сейчас у него с монетой все в порядке, накопил за Новый год, подарки от предков и родственников получил, может поддержать меня финансово. Пока никого из родителей нет дома и попросить денег не у кого, пусть я знаю, где они хранятся, просто не хочу пугать родителей таким своим знанием.

Пора бы мне серьезно поговорить с отцом и матерью, подать заявку на более высокое финансирование каждый месяц, пока я не могу никак заработать или сделать денег. Так то у меня нет определенно оговоренной суммы, которую я могу получить у родителей на месяц.

С той же пары рублей подняться хотя бы на пятерку, а лучше и десятку выпросить, на первый раз. Непростое это дело, так уговорить родителей, ведь они давно привыкли к моей излишней скромности в денежном вопросе. Да и вообще к скромности привыкли, что купили, то и ношу, репетиторов не нанимаем, секции и кружки все за счет государства, еще в военное училище отец мечтает меня пристроить, где одежда, проживание и питание бесплатные совсем, даже небольшие деньги выдают на карманные расходы. И ответственность на государстве лежит.

Подтвердить свои пророчества я смогу только в ноябре, когда случится первое мне точно известное событие. То, которое я хорошо помню, а не забыл за сорок лет, как все остальные.

То есть, полное внимание к моим словам и увеличенное финансирование моих идей, возможно, начнется с ноября, а деньги требуются сейчас. С другой стороны, на кино и мороженое мне одному хватает вполне, а водить девчонок под большое декольте, может, и не потребуется так уж часто.

Да и большое декольте по нашему времени и возрасту не превышают билет в кино и сок с пироженкой, то есть, шестьдесят копеек на вечерний сеанс, а можно и днем ходить подешевле, еще сорок копеек на угощение. Впрочем, сейчас девчонки и сами за себя платят нормально, так что, можно пока не переживать за финансовые рифы и полное банкротство моего разгоняющегося по жизни корабля.

Но, трешку лучше всегда в кармане иметь, на всякий пожарный случай.

Стас с интересом посматривает по сторонам и на меня тоже, однако, я знакомые лица и приметное приталенное пальто не вижу, поэтому только пожимаю плечами.

— Времени еще много до сеанса, мы свое дело сделали, теперь все от них зависит, — говорю я ему.

— Расслабься, Стас, тут фишка ляжет или не ляжет, это — не последние подруги в городе. Хотя, хороши обе, чертовки, — вспоминаю я большие глаза самой красивой девушки.

Стас недоверчиво сопит, однако, тоже понимает, что придется ждать и надеяться.

Правда, спустившись в туалет, вижу тех самых парней, которые сидели вчера на наших местах. Они делают вид, что не узнают меня, ну и я к ним не полезу, только смотрю пристально, когда проходят мимо и все.

Чтобы видели, что я ничего не забыл и при первом возникшем вопросе смажу по морде, как и обещал.

Мы пока отправляемся в «Русский чай», чтобы перекусить и немного погреться после долгого стояния на улице. Здесь употребляем такие же блины, прислушиваясь к звукам музыки над нами, в местном стерео-баре разминается какая-то группа, судя по разнобойному звучанию инструментов.

Вроде, в самом баре живой музыки нет, на то он и стерео, зато, в ресторане «Дюны» она точно имеется. Но, нам еще рано посещать такие места, да и интересы у нас другие пока.

Я рассказываю за блинами Стасу мои приключения с хабзайскими, как следует все преувеличивая и приукрашивая, чтобы все случившееся выглядело интереснее.

И что сегодня меня собирались отлупить по-настоящему, запинать толпой в кустах, однако, я ловко вывернулся и ушел победителем в сложной ситуации, про это тоже не молчу.

Приятель приходит в восхищение от моей такой интересной, прямо насыщенной событиями жизни:

— Что, так прямо гайкой в руке и врезал? И у него синяк на щеке? Прямо в кусты звали?

Да, приятель такие штуки любит, это не Жека, который сразу же скис и от слова «птушники» съехал бы в сторону на раз, даже из дома не вышел ни за какие коврижки.

Обратно идем, такие себе гордые, войдя в кинотеатр, я сразу же вижу в очереди знакомое пальто одной из вчерашних девчонок, а потом узнаю и вторую девушку рядом с ней.

Стоят в конце очереди, чего-то шушукаются и по сторонам посматривают. Ждут обещанных мной билетов, похоже, скоро осчастливлю девчонок своим появлением с новым другом и заветными тикетами.

Показываю Стасу на них потихоньку, сразу вижу, что ему они понравились, в чем я и не сомневался. Поэтому подхожу к ним без стеснения и здороваюсь, как старый знакомый:

— А чего вы здесь стоите? Билеты уже куплены! — и вальяжно так размахиваю блоком из четырех билетов.

Однако, тут происходит быстрый облом моих и Стаса надежд, девчонки не одни пришли, оказывается, что вполне понятно, раз они такие симпатичные. Из-за их спин молча выдвигается пара парней, постарше нас по внешнему виду, я понимаю, что сегодня нам точно не случится посидеть с красотками рядом и продолжить знакомство.

— А, вы не одни этим знойным вечером? Уже ангажированы на мазурку? Тогда, пардон, мадам! — и я отхожу в сторону с невозмутимым видом.

— Эй, парень! Дай-ка билеты сюда, раз для нас купил, — успевает среагировать один из провожатых девчонок. Только, я убираю их внутрь куртки и равнодушно отрицательно мотаю головой на такую наглость.

Интерес пока к подругам потерян, нет смысла стараться решить чужую проблему попадания в кино с какими-то другими ухажерами, кроме нас самих.

Понятно, что у них есть свои парни постарше, вон они теперь недобро так косятся на нас. Правда, и у кассы никакого движения вперед нет, значит, на восьмичасовой сеанс билеты все уже раскуплены, а два наших свободных билета их не спасут.

Стас тоже понимает ситуацию и негромко посмеивается, прикалываясь надо мной, как мы с девчонками пролетели сегодня. Только я не унываю и смущаться по поводу неудачи не собираюсь:

— Я же и не говорил, что встреча точно выгорит. Так, ни к чему не обязывающее прощание было. Ладно, для тебя специально еще заход сделаю, после сеанса.

— Пора лишние билеты пристроить, — говорит приятель, показывая мне время на своих первых в классе электронных часах. Да, осталось пять минут, пора занимать места, а то опять придется сгонять кого-то с них.

Насчет продать или купить у него хорошо голова работала всегда, однако, я тоже теперь неплохо в таком деле соображаю, не то, что тогда, на заре своей юности.

— Это не проблема для меня. Еще и заработаем немного, — удивляю я приятеля быстротой принятия решения, подхожу к последней парочке в очереди, крепкому парню и девушке, лет обоим около двадцати пяти.

Негромким голосом предлагаю им попасть прямо сейчас на сеанс интересного фильма, воспользовавшись чудесным шансом купить случайно оказавшиеся лишними билеты у нас.

— Отличные места, последний ряд, точно по центру, как для себя, — бойко разговариваю с потенциальными клиентами со своим немалым опытом в торговле, перегибая блок билетов пополам.

Вижу, что народ, стоящий в очереди перед ними, тоже внимательно прислушивается к моим словам, несколько голов уже повернулось в нашу сторону. Вот и необходимая конкуренция за билеты налаживается, поэтому вопрос решается за секунды.

— Почем? — сразу спрашивает парень, отходя нас в сторону от конкурентов, зато, я не стесняюсь, разливаясь соловьем:

— Небольшая доплата за особый сервис. Всего то по рубль двадцать билет, как своим родным людям, — добавляю я, широко улыбаясь.

Девушка, очень милая такая блондинка, смеется, парень тоже улыбается. Ему то чего переживать, решает вопрос попадания в кино в последнюю минуту за небольшую переплату и на свою подругу впечатление производит. А так еще два часа где-то гулять придется.

— Родственники, значит, наши объявились, очень вовремя, — продолжает хихикать его подруга, пока парень достает из кошелька трешку.

— Сдача есть, родные люди?

— В Греции есть все, будьте уверены, — я последовательно забираю купюру, передаю ее Стасу, вручаю парню свои шестьдесят копеек сдачи и ловко разрываю билеты на две части, протягивая их девушке со словами:

— Выбирайте лучшие места из четырех, бонус от нашей фирмы за вашу красоту и обаяние.

Довольная комплиментом девушка продолжает заливаться смехом, парень прихватывает ее за локоть и ведет к контролерам, уже закрывающим двери. Следом спешим и мы с приятелем, двигаясь за ними к своим местам, причем я стараюсь не обращать внимание на гневные взгляды неудавшихся на сегодня подруг и их парней.

В зале и точно, только четыре свободных места остались, как я вижу, вскоре мы с трудом пропихиваемся к ним, задевая ноги сидящих зрителей.

Сидим сбоку от выбравших места парня с девушкой, причем она себя между нами и своим парнем посадила, теперь время от времени обращает на меня внимание, спрашивая, где мы учимся и куда дальше идти по жизни собираемся.

Видно, что уверенная манера держаться и определенная ловкость в работе языком молодого парнишки произвели на нее впечатление. Поэтому я весело разговариваю с ней и обещаю пойти в рабочий класс, чтобы быстрее лично построить новый социальный строй и начать жить при коммунизме.

— Это еще Хрущев обещал, не помню на каком съезде, что в восьмидесятые годы советский народ станет жить при коммунизме. И денег не будет. У нас вот со Стасом нет совсем. Осталось немного поднажать и попадем туда, в счастливое будущее!

Теперь то, понятно, что коммунисты не вспоминают про такие опрометчивые обещания своего глуповатого предводителя, в любом случае про них не напоминают. Узнать моим новым современникам про такое неоткуда, однако, я в свое время обратил пристальное внимание на такие легкомысленные слова.

Парень усмехается, девушка смеется, Стас пихает меня в бок локтем:

— Чего ты несешь? Какой коммунизм?

— Это ты просто не знаешь, было такое дело, что следующее поколение советских людей станет жить при коммунизме. Еще в шестидесятые годы обещали, теперь то понятно, что все это сказки, — объясняю ему я, киножурнал с пропагандой заканчивается, дальше мы неотрывно смотрим на экран, погрузившись в очередной фильм про бравого и неподкупного комиссара Миклована, под названием «Комиссар полиции обвиняет».

Добротный румынский боевик с постоянной стрельбой из автоматического оружия.

Кстати, первый раз рассказал что-то о том, что сегодняшним советским людям знать не рекомендуется, про мечты наивного кукурузного тогда Первого секретаря, самого отправленного в отставку коварными и не такими простыми товарищами. Лучше себя осторожнее вести, сейчас это не очень популярная тема, хвастливые завиральские обещания бывшего руководителя партии победивших бюрократов. Однозначно всем в голову вбивается, что партия никогда не ошибается и лишнего не обещает, а тут такой конфуз…

После захватывающего боевика мы уже по-дружески прощаемся с новыми знакомыми и возвращаемся домой.

Я делаю по пути домой два подхода, просто тренируясь, даже не к особо симпатичным девчонкам, но, быстрого ответного интереса не получаю, поэтому отпускаю их восвояси без особой настойчивости.

И так недостаточно хороши, чтобы морщить свои носики на мое драгоценное внимание.

Произвожу определенное впечатление на приятеля своей смелостью и умением ненавязчиво обратиться к противоположному полу, не обращая внимание на первые отказы и продолжая общаться непринужденно при этом.

Стас практично замечает, что за билеты можно было попросить и три рубля, я с ним не спорю:

— Можно и попросить, однако, можно и обломаться у всех на глазах, что довольно неприятно. Завышать цену больше, чем в два раза — это уже неприкрытая спекуляция. Так то по идее, цена как раз к трешке и подошла в этот момент, когда билеты закончились, очередь такая здоровая стоит и уже прозвенел третий звонок. Но, ходить и предлагать народу высокую цену — это нехорошо для настоящих комсомольцев, тут дело тонкое, лучше с одного раза сделку провернуть. Главное, что без последствий.

— Так можно вообще этим заниматься! — воодушевляется приятель, у него на всякие комбинации нюх хороший.

— Можно в принципе раз в неделю, на самые хорошие сеансы, на вечер в выходные дни. Но, это сейчас у нас фестиваль заграничных фильмов, а в обычное время особого ажиотажа нет, с такими запросами пошлют подальше или местной администрации пожалуются. В школу сообщат еще и из комсомола тебя за спекуляцию потом выпрут, а ты же хочешь в высшее поступать?

— А ты не хочешь, что ли? — не понимает приятель.

Особо жизнь после десятого мы еще не обсуждаем, наши темы пока не идут дальше восьмого класса.

— Да не знаю теперь… — задумчиво отвечаю я и до дома Стаса мы идем молча.

Да, я все упираюсь со вступлением в комсомол, а теперь пора бы с этим делом поспешить.

С комсомолом я уже разок обломался, насколько я помню, довольно неприятно. Сдуру вызвался вступать в него с парочкой наших отличниц вместе, как только мне исполнилось четырнадцать лет, как положено. Из тех, кто родился не в шестьдесят седьмом, а в шестьдесят шестом, ну и нарвался по глупости и самонадеянности своей на критику нашей недолюбливающей меня класснухи.

На фоне двух отличниц и примерных школьниц, конечно. Что и то у меня не очень, и это, и поведение хромает и не достоин я еще на фоне очень хороших девочек так сразу попасть в ряды ленинской передовой молодежи.

Короче, довела она меня почти до слез, стоял, носом шмыгал перед классом, поэтому в комсомол я уже одним из самых последних вступил, когда только я и наших четыре матерых двоечника остались, которых туда никто и не звал. Уже пришлось класснухе вместе с нашим комсомольским секретарем меня уговаривать, на что я вспоминал ей все эти слова про не слишком достоин и что поведение хромает:

— Я, ведь, особо лучше то не стал, как же так? А теперь за руки тащите? Где она, сермяжная правда? Вопрос принципиальный и я требую ответа!

Класснуха в итоге поджала губы и надулась, уговорила меня именно секретарь комсомола, ничего такая себе одноклассница.

Да, тогда все вступали, кто хоть как-то свою будущую жизнь не в ПТУ видели, иначе никак. Без значка на лацкане пиджака вопросы возникли бы неминуемо при поступлении в интересных вузах и технарях. Это самый такой минимум нормального советского человека, без него становишься немного подозрительным лицом с непонятными жизненными перспективами.

— Хороших девчонок ты едва не подцепил, у нас таких в школе нет, — замечает Стас напоследок, при прощании.

— Есть, на год младше парочка таких, — вспоминаю прошлую жизнь я, уже при взрослой жизни как-то пообщался с одной из них в интимной обстановке.

— Но, этих я и не мог подцепить, у них взрослые парни есть, на пару лет старше нас. Сам понимаешь, против таких мы объективно не тянем, — говорю я ему откровенно и мы расходимся по домам.