ПТУшник

Глава 28 НОВЫЕ ПОЛЕЗНЫЕ ЗНАКОМСТВА

Я добиваю последние дела перед исчезновением на два месяца с небольшим из города. Если бы не нужда подавать документы в ПТУ до середины августа, догулял бы до начала сентября, а так придется вернуться в город пораньше.

Впрочем, смогу еще и обратно в деревню вернуться, если будет желание.

Стас пламенно вызвался продавать книги, которые уже совсем мои, пока я туплю в деревне. Однако, я на такое предложение не соглашаюсь, знаю уверенно, что дорого он их не продаст, а все, что получит на руки, так же легко потратит на себя любимого, придется потом из него долги выбивать и мытьем, и катаньем.

Парень он честный и долг отдаст, только, вот когда это счастливое событие случится, одному Богу известно.

Да и нет у меня нужды в деньгах никакой, лучше сам со временем продам свои трофеи подороже раза в полтора, чем сможет приятель в лучшем случае.

Еще и долю с продажи отдавать не потребуется тогда точно, так что от его предложения я отказываюсь.

Жека со Стасом уезжают в начале июня в соседний колхоз собирать камни на полях и что-то там пропалывать. Ждет их веселая жизнь, невинные забавы типа походов в девичьи спальни, где можно выдавить на кого-то тюбик зубной пасты или же налить воды в кровать.

Такая школьная романтика трудового воспитания и проживания в соседних комнатах с одноклассницами.

Юлечка тоже собирается работать на плантации, только в другом колхозе, вот с ней мне что-то придется решать.

То есть, в принципе решать то особо и нечего.

Или дождется, или не дождется моего возвращения — вот и весь вопрос.

Я пропадаю на два с лишним месяца, а такая девушка не сможет меня безответно ждать столько времени, тем более, все лето после восьмого класса. Самые сладкие денечки, когда уже все выросло на девичьем теле и все еще впереди по жизни. Много внимания от парней и мужчин, и еще разных предложений, приличных и не очень.

Потеря невинности, много парней, много секса, потом исчезнет прошлая жизнь с концами, а мы встретимся в уже в возрасте около тридцати лет, насколько я помню.

А в этой такого может и не случиться, впрочем, посмотрим, как произойдет встреча после каникул.

Наверняка, перейдет, как переходящее знамя, в руки парня постарше, повыше и покрасивее, почему-то я в этом уверен, тем более, что ее лучшая подруга как раз с таким продолжает гулять. Пока я рядом постоянно, еще срабатывает магия моего взрослого ума, уверенности в себе и богатого жизненного опыта.

На расстоянии я окажусь всего-навсего ровесником невысокого роста и заочно начну сильно проигрывать в глазах самой Юлечки и, особенно, ее подруги.

К тому же я переезжаю жить в Ленинград, там у меня начнется другая жизнь и мне самому окажется некогда гулять с ней по городу, взявшись за руки.

Хорошо еще, что девушка держит себя в установленных собой пределах того, что мне дозволяется и не требует от меня переходить через самим же мысленно поставленный барьер. Ниже пояса — ни-ни, только петтинг выше талии без перехода в так называемые развратные действия по отношению к заведомо несовершеннолетней.

Я, конечно, и сам несовершеннолетний, однако, как это деяние будет звучать в устах следователя — узнавать не собираюсь.

Будет ей хотя бы шестнадцать лет, тогда, в принципе, и жениться можно с разрешения соответствующих органов, если она как-то залетит или нас прихватят на горячем.

Ну, это я так мечтаю, что дождется меня подруга, впрочем, уверен, что смогу снова отбить ее. Если, конечно, не подвернется в большом городе вариант поинтереснее.

Вот, чего-чего, женитьбы я не боюсь, опыт солидный имеется, так что, вполне возможный вариант на будущее. Одно только требуется, чтобы подруга меня дождалась, я ей пока ничего про будущее поступление в ПТУ не сказал, чтобы не понижать свой статус в глазах девушки и ее родителей.

У нее день рождения в июле, так что, поприсутствовать на нем я не смогу, хотя, в принципе, прокатиться можно в город. Оставлю ей на подарок пока десять рублей, не стану светить свои сильно выросшие возможности денежные.

С собой возьму пару бобин с моими фирменными записями и рублей сто пятьдесят наличными.

Помню, как-то даже купил свободно в городе на Волге два комплекта духов французских в центральном магазине на главной площади, там на них спрос гораздо меньше, чем в Ленинграде.

Вдруг, снова выкинут заграничный дефицит и мне повезет немного заработать между делом.

Может, у кого-то в деревне магнитофон появился, или с городскими познакомлюсь благодаря своему языку и умению поддержать беседу.

Тогда можно и крутой музыкой поделиться с народом.

Пока я посетил с корыстными намерениями и желая найти получше обувь для себя самого наш обувной магазин на Ленинградской, а там с радостью узнал в одной из продавщиц ту самую блондинку, парню которой продал билеты с наценкой на румынский боевик про комиссара Миклована.

Радостно с ней поздоровался, увидел, что и меня она узнала, сразу заулыбалась и позвала с другого конца зала хорошенькую подружку послушать мой веселый треп.

— Света, родственник наш пришел! Послушай, что расскажет, язык то у него без костей!

Я пока разливаюсь соловьем про кондитерское училище около Балтийского:

— Там, вы представляете, одни девчонки учатся и все пирожные, приготовленные на занятиях, можно самим съедать! Как кот с сметане кататься буду!

— Ты же коммунизм хотел строить! — напомнила мне блондинка, которую зовут Наташа.

— И строить, и попасть в него! Это вот самое точное попадание!

Посмешил девчонок и, как бы между делом, предложил послушать очень крутую музыку из моих личных записей:

— Если у вас есть парни с бобинным мафоном! — понятно, что сами девчонки, максимум, кассетник могут иметь и использовать.

— Если и нету, сегодня же найдем! — отмахнулась чернявая подружка Света.

— Ты чего вообще к нам заглянул? — кстати спросила моя старая знакомая.

Тут я понизил голос и сказал, что ищу адидасовские кроссовки нашего производства на себя, любимого и готов заплатить любые деньги.

Слышал, что недавно в городе такие выбрасывали именно в обувном. Понятно, что долго они не лежали.

Тут девчонки переглянулись, и я догадался, что информация о возможности решить мне свои проблемы с обувью у них точно имеется.

— Это которые по двадцать шесть рублей продаются? Очень быстро разбирают, — вздохнула Света, более опытная в торговле, как я понял.

Да, государство, не понятно из каких побуждений поставило на остродефицитные изделия цену в двадцать шесть рублей, хотя, спекулянты лепят к ним сверху еще полторы сотни, насколько я знаю. Продавались бы они по сто двадцать шесть, так же раскупались бы модниками Страны Советов. Иногда мне кажется, что ценообразование в советском государстве направлено именно на создание определенной прослойки вокруг торговли и зарабатывания первых серьезных капиталов теневыми дельцами.

Ну, раз уж государство рабочих и крестьян само себя не любит, от лишних денег для народа отказывается, чего уже мне требовать от себя что-то подобное?

Будем побеждать соблазны сделать денег на ровном месте просто поддаваясь им целиком.

— Мне они конкретно требуются. Заплачу, сколько нужно, — сказал я и посмотрел на девушек заговорщическим взглядом.

Я уже вижу, что девчонки стесняются брать с меня сколько положено, да и еще не так хорошо меня знают. Все же я обычный подросток и вскоре после продажи требуемых кроссовок за мной следом могут появиться родители с гневными криками про спекулянтов, обманувших глупенького сына.

— Деньги есть, нужны кроссовки, — и я свечу полторы сотни рублей в руке, — Они мои, не родительские, я их сам сделал на улицах большого города.

— На чем это ты, интересно, сделал? — задумчиво спрашивает Света, приглядываясь ко мне.

— На записях и еще в Ленинград ездил по делам пару месяцев, — уверенно отвечаю я, чтобы показать, что в теме торговли разбираюсь.

Девушки уходят посовещаться и вскоре говорят мне подойти к закрытию магазина.

— Есть у нас один знакомый, который хочет продать такие кроссовки, синего цвета с желтой подошвой за восемьдесят рублей. Мы проводим тебя к нему после работы, — негромко предлагает мне Света, и я молча киваю.

Потом все же говорю:

— А можно две пары? Еще и моему приятелю. Если, конечно, найдется.

— Посмотрим. Какие размеры?

— Мне сорок второй и ему сорок третий, — говорю я и ухожу, пока девчонки не передумали со мной дело иметь, тем более, к ним подошел покупатель.

У меня пока размер сорок первый, однако, кроссовки эти славятся своей неубиваемостью, так что, возьму на вырост.

Наверняка, сами девушки припасли такие кроссовки, только, побаиваются еще меня, да и стесняются заражать те же двести рублей за пару, как матерые спекулянты делают на той же Ульянке.

Восемьдесят рублей — это реально по знакомству, могу папке подогнать своему. Или Стасу тому же за сто пятьдесят продать или Жеке. Да и просто кому угодно, хорошо, что девчонки из обувного еще не совсем потеряли совесть.

Зато, я уже давно ее не то, чтобы потерял, еще в прошлой жизни, просто понимаю, что спрос и предложение должны соответствовать друг другу. Если можно продать вещь за сто пятьдесят рублей, нет смысла продавать ее за сто двадцать. Продавать всем, кроме своих родных и приятелей, стану по той цене, которую могу получить по максимуму.

Хотя, везде можно сделать исключение и просто подарить человеку необходимую ему вещь даже бесплатно.

Иногда — это возможно! И приятно ощутить себя человеком, не зацикленным на деньгах и прибыли.

В итоге, после работы я встретил девушек около магазина в семь часов вечера.

Мы прошли немного и в одном из подъездов незнакомый парень, на которого они указали, передал мне пару коробок с кроссовками, а я ему сто шестьдесят рублей.

Девушки уже ушли куда-то, однако, я думаю, скоро они вернутся, чтобы получить свои деньги. Да и квартира, скорее всего, откуда вынес коробки с кроссовками парень, принадлежит одной из них.

Они просто договорились со знакомым парнем, чтобы самим не оказаться замазанными в спекуляции с недостаточно хорошо знакомым человеком.

Черт, получается наладить сотрудничество с нужными девчонками, с их наценкой я еще в два раза смогу перепродать дефицит, поэтому, я сразу же ухожу без лишних разговоров с парнем.

Они, конечно, находятся на самом низу пищевой цепочки, ведущей к дефициту. Просто смогли взять себе по одной паре, ну или по две, с разрешения своего начальства и теперь достаточно выгодно, как они думают, перепродали их мне.

Я пока тороплюсь домой на примерку. Отца кроссовки не воодушевляют, он даже отказывается их мерить. Папа предпочитает носить туфли «Цебо» чешского производства, и не понимает, что особенного в такой обуви. А я вот с удовольствием вылезаю из обычных ботинок советского производства и прыгаю по комнате, правильно зашнуровав кроссовки.

Подошва хорошо пружинит от пола и на ногах обновки сидят отлично.

Все, теперь в фирменной футболке и кроссовках «Москва», как они официально называется, я уже похож на продвинутого достаточно по советским понятиям парня.

Еще бы фирменные джинсы и очки-капли, тогда я оказался бы похож на самого настоящего московского мажора, однако, задачи попасть в этот образ у меня нет.

Еще стоит помнить, что впечатления я могу произвести не только на симпатичных девчонок, но, и на решительных парней с тяжелыми кулаками, поэтому, так уж сверкать по родному городу на Волге заграничными шмотками не стоит.

Ну, если и сверкать, то, только днем, вечером или ночью ни с кем не гулять по парку или набережной в ожидании приключений. Там народ гораздо проще и за такую обувь быстро посшибает рога невысокому пареньку.

Взволнованный удачной покупкой, я собираюсь и завтра навестить снова обувной, попробую вложиться в материальные активы перед отъездом, пока есть возможность и девчонки продают по очень умеренным ценам доступный им дефицит.

Видно, что Света эта черненькая, порешительнее такая девушка по сравнению с блондинкой Наташей. Наверно, дольше ее работает и больше в теме соображает, да и по характеру в лидерах.

Яркие такие девушки, да еще при дефиците работают, не жизнь — а малина у них в советском городе в такое время. Финансовая независимость от родителей или мужа точно подпортит характеры подругам со временем, простые работяги однозначно не потянут таких девушек, как бы не старались.

Попозже вечером захожу к Стасу, уже в новых кроссовках.

— О, где взял? — сразу интересуется парень, он уже заработал на перепродаже тех самопальных двадцать пять рублей и снова не против повторить свое уголовно наказуемое деяние.

— Где взял, там уже нет, — усмехаюсь я.

— Как эти на ноге сидят? — приятель тоже забраковал самопал, когда сам походил в них по квартире половину дня.

— Отлично сидят. Качественная вещь, хватит на несколько лет носить, — расхваливаю я новую обувь, — Можешь, кстати примерить. Есть сорок третий размер в наличии.

И подаю ему коробку из хозяйственной сумки, глаза у приятеля расширяются при виде имеющегося у меня при себе комплекта из двух пар.

После примерки Стас, конечно, оставил кроссовки себе, тут же попросив деньги у отца на покупку.

Стасу продаю кроссовки дешевле рыночной цены, за сто тридцать рублей, даю ему возможность еще заработать денег самому.

Правда, думаю, что он сам будет носить и в трудовой лагерь в них поедет точно.

На следующий день захожу поблагодарить девушек в обувной, однако, сегодня не их смена работает.

В этот выходной день знакомые девушки отдыхают, наверно, тратят заработанные вчера деньги, телефонов и точных адресов я не знаю пока.

Ну да ладно, первое дело я с ними провернул, теперь всегда можно о чем-то общаться дальше.

За оставшиеся два дня получил в школе свой аттестат за восьмой класс, полюбовался на оценки и удовлетворительное поведение, вежливо попрощался с учителями и зашел еще в библиотеку. Нашел давно уже лежавшие у меня дома книги, полностью рассчитался по долгам и даже взгрустнул, оглядывая достаточно небольшое помещение.

— Сколько я здесь провел времени, Надежда Ивановна! Буду вас помнить всю жизнь и еще заходить иногда.

— Ты, что, уходишь из школы? — удивляется библиотекарь.

Ей я честно рассказываю о том, что в школу не вернусь после каникул и сердечно прощаюсь на долгое время.

На следующий день прощаюсь душевно с Юлечкой, только в конце свидания рассказываю ей про отъезд надолго и вижу, что такая новость ей не нравится от слова совсем.

Только что нежно целовались, и вот уже губы плотно сжаты и от фигуры веет холодком обиженности.

Как я и ожидал.

А следующим утром я один с небольшим чемоданчиком качусь на поезд в Ленинград, где на Витебском вокзале у меня посадка в вагон.

Потом немного меньше суток пути, долгая остановка в Калязине на два с половиной часа, для того, чтобы перецепить вагоны, и я спускаюсь днем по ступенькам на платформу родного города.

Бабушка встречает меня на телеге с лошадью, мое путешествие в детство продолжается.