Пыль

ГЛАВА 21

Эван не стала попусту тратить время и на следующий день связалась с Дэном. Ранним поездом она приехала в Вашингтон и встретилась с ним в кафе Европа на М Стрит. Они сели за столик подальше от основного зала, и она быстро выложила ему все странные детали, окружавшие смерть Тома Шеридана. Она также рассказала ему, что Энди Таунсенд владел похожей парой желтых лыж К2, которые были на Томе, когда обнаружили его тело.

Дэн жевал конец пластиковой соломинки, пока слушал ее рассказ. Когда она закончила, он уронил покореженную трубочку и пожал плечами.

— Что ты хочешь сказать?

Эван вздохнула.

— Что значит, что я хочу сказать?

— Да ладно, Эван. Почему для тебя было так чертовски важно вытащить меня с двух совещаний и конференц-связи и рассказать мне о чем-то, что не лезет ни в какие ворота?

— Господи, Дэн. У тебя совсем нюх отшибло? Кто-то, очевидно, убил Тома Шеридана, и прямо сейчас на твоем мальчике Таунсенде проступает слово «преступник», напечатанное на его первоклассном лобике.

Дэн успокаивающим жестом поднял руку и быстро оглянулся через плечо.

— Боже, Эван. Ты можешь говорить на тон или два тише? — он наклонился вперед. — Что, черт возьми, с тобой происходит? Ты говоришь, как безумный актер массовки из фильма Оливера Стоуна.

Эван откинулась на пластиковый стул и пару раз глубоко вздохнула. Она была в ярости от слов Дэна, но если она плеснет напиток ему в лицо, это вряд ли поможет делу. Ей нужно было, чтобы он ее выслушал, и, по крайней мере, рассмотрел возможность, что она права насчет Шеридана, если не насчет Энди.

Она решила попробовать еще раз.

— Хорошо, смотри. Я готова допустить, что это простое совпадение, что у Энди есть пара лыж К2. Но Энди был в тот уикенд с Томом Шериданом. И там был Маркус. А кто-то прикрепил супер-лыжу к ноге неопытного пьяницы, который никак не мог быть где-нибудь поблизости от Пика Лог. Мы оба знаем, что Энди трахал жену конгрессмена, и с моей точки зрения, он был единственным человеком, кто выигрывал профессионально и персонально от смерти Шеридана. Она наклонилась вперед. — А теперь сложи два и два.

Он смотрел на нее какое-то мгновение, затем покачал головой.

— Эван, ты складываешь два и два и получаешь пять. У тебя ничего нет, и, честно говоря, я более чем слегка обеспокоен, что ты, кажется, готова озвучить эти смехотворные, необоснованные обвинения. Что, к чертям собачьим, случилось с твоей способностью мыслить? — он прищурился. — Стоп, думаю, я точно знаю, что с тобой не так.

— Что со мной не так? О чем, мать твою, ты говоришь?

— О, да ладно. Это случается каждый раз, когда ты лишаешься объективности и начинаешь думать с помощью твоих девчачьих прелестей, — он помахал рукой в сторону ее колен. — Ну, так что происходит? — он понизил голос. — Ты беспокоишься, что Энди и Джулия могут помириться?

Эван посмотрела на него с недоверием. — Что с тобой? Господи, Дэн. Это не имеет ничего общего с моими чувствами к Джулии.

— А. Так ты признаешь это? — он самодовольно откинулся назад. — Так Маркус был прав. Черт возьми. Я знал это.

Эван с отвращением бросила салфетку.

— Не знаю, почему я подумала, что поговорить с тобой было хорошей идеей. Очевидно, что ты не в состоянии видеть дальше собственного уязвленного либидо.

— О, детка — сейчас все в чертовом порядке с моим либидо.

— О, неужели? Наконец-то, и у тебя что-то получилось, Дэн?

Он засмеялся.

— Хорошая попытка, Эван. Мы не говорим о моих подвигах в постели.

Она отодвинула стул.

— Знаешь что? Мы не говорим и о моих.

Он поднял руки, пытаясь ее остановить.

— Погоди. Не кипятись.

— Да пошел ты.

— Серьезно. Ну же — извини. Присядь. Скажи, что я могу сделать, чтобы помочь.

Она посмотрела на него с подозрением.

— Я серьезно, — его голос звучал довольно искренне. Она откинулась назад.

— Хорошо. Я бы хотела увидеться с Энди — сегодня же.

— Это невозможно.

Она вздернула подбородок.

— Почему нет?

— Потому что он в Торонто. Он не вернется в Вашингтон до понедельника.

— Понедельника?

— Ага.

Пора было сдвинуть дело с мертвой точки. Она раздумывала, свободен ли Бен Раш сегодня вечером.

— Хорошо. Тогда я хочу встретиться с ним в понедельник.

— Маркусу это не понравится.

— Маркус может поцеловать мой зад. Ты либо можешь организовать эту встречу для меня — либо я могу позвонить моему другу в Энквайер и позволить ему позадавать мне вопросы.

Он вздохнул.

— Господи, Эван. Можешь осадить назад? Организую я для тебя эту чертову встречу.

— Хорошо.

— Не слишком возбуждайся — у меня есть два условия.

— Каких?

— Я хочу присутствовать на вашей встрече.

Она подумала об этом. Вероятно, не такая уж и плохая идея — Энди почувствует меньшую угрозу, и у нее будет свидетель всего, что произойдет.

— Хорошо.

— И я выбираю место встречи.

Она знала Дэна — он захочет устроить встречу в каком-нибудь публичном месте, так чтобы все не слишком вышло из-под контроля.

— Хорошо.

Дэн кивнул и допил кофе.

— Я позвоню тебе в четверг и дам знать, где и когда. И я также хочу провести какое-то время со Стиви.

Он естественно знал, что на этой недели у Стиви начинались осенние каникулы. Он отодвинула стул и встала.

— И, Эван?

Она посмотрела на него.

— Тебе бы лучше быть поосторожней с тем, как далеко ты собираешься пойти с этой чушью. Я не смогу спасти твою репутацию, если ты надавишь на него слишком сильно, и все отскочит в тебя рикошетом.

Она продолжала молча пристально смотреть на него. Затем она взяла свою сумку и забросила ремень себе на плечо.

— Я поговорю с тобой о встрече в четверг. Позвони мне в любое время по поводу Стиви.

Она оставила его там сидеть и направилась к выходу на М Стрит.

Бен Раш был не слишком рад, что Эван выкрутила ему руки и заставила согласиться на импровизированную работенку со взломом. В округе, а в настоящее время не только в нем, но и везде, это считалось уголовным деянием — а он уже лет шесть как более или менее забросил этот вид криминальных приключений на свою задницу, когда начал выполнять «особые» проекты для Министерства юстиции. Но его прибыльные правительственные задания пошли на убыль, с тех пор как к власти пришел Обама, и денег было мало. На его шее сидели две бывшие жены, и трое детей учились в колледже, а его законная основная работа в качестве страхового следователя не оплачивала все счета. Эван знала это и надавила по полной, сопровождая свои аргументы пачкой банкнот, чтобы заставить его согласиться и провернуть ее двойную тайную операцию.

Ей нужно было, чтобы он провел ее в две резиденции. В одну, в старом Нью Касле, было проникнуть раз плюнуть. Там не стояло даже системы безопасности. В другую? Ну, чтобы зайти в эту, придется попотеть.

— Ты должно быть меня разыгрываешь, — сказал он, когда она продиктовала адрес.

— Я что, выгляжу такой шутницей? — ответила она, приподняв бровь.

Бен покачал головой.

— Забудь об этом.

— Да ладно, Бен, — подстегнула его Эван. — Где твоя историческая память? Помнится мне, что у тебя есть опыт работы с этим конкретным местом.

Он издевательски усмехнулся.

— Ага — ну, если четыре года, проведенных в Ломпоке[46], называются — опытом, то я мог бы прожить и без них.

— Да брось ты. Это место гребанный загородный клуб, и ты знаешь это.

— Эй, может, к тому времени, когда они отправили туда Боэски[47], эта тюряга и превратилась в загородный клуб, но в 70х она была отнюдь не местом для пикников, доложу я тебе. И у меня нет никакого желания узнать, насколько положение улучшилось.

Эван протянула руку, чтобы забрать стопку банкнот, которые лежали в конверте на столе между ними.

— Прекрасно. Уверена, что смогу найти другого воришку, который все еще знает, как пробраться в Фогги Боттом[48].

Бен шлепнул ее по рукам.

— Не так быстро. Дай мне проклятую минуту, чтобы поразмышлять над этим. Мы же болтаем о чертовом Уотергейте, да? Мне до сих пор снятся кошмары об этих парнях.

Эван пожевала внутреннюю сторону щеки.

— Ты в деле или нет, Бен? Это предложение с ограниченным сроком годности.

Голубые глаза Бена искали ее взгляд.

— Когда ты хочешь это провернуть?

— Сегодня вечером, Бен, — она кинула взгляд на часы. — Примерно через три часа. Нью Касл завтра вечером, если потребуется.

Он вздохнул. Бену было далеко за 60, и он ничего не взламывал и никуда не проникал с середины 90-х. На сегодняшний день он занимался тем, что подслушивал разговоры и декодировал мгновенные сообщения. А это он мог делать, не выходя из гостиной, и ему не надо было вылезать из футболки и боксеров.

Он обернулся к Эван. Ее рука все еще лежала под его ладонью на конверте, полном стодолларовых банкнот. Он знал, что она больше ждать не будет. Что за мать твою? Ему нужны деньги, и он может к тому же еще и повеселиться, пока занимается этой работенкой.

— Хорошо, — сказал он. Она убрала руку, и он увидел, как улыбка появляется в ее серо-зеленых глазах. — Но мы сделаем все по-моему, и никаких возражений.

Улыбка исчезла, прежде чем стала явно заметной. Ее глаза сузились.

— У меня такое чувство, что мне это не понравится.

Бен рассмеялся и подтянул к себе конверт с деньгами. Он откинулся назад и осмотрел ее с ног до головы.

— У меня такое чувство, что ты это возненавидишь.

— Ты можешь шевелить задницей быстрее?

Бен потихоньку раздражался от того, как много времени заняло у Эван пройтись по тротуару от Нью Гемпшир Авеню, когда такси высадило их перед комплексом роскошных апартаментов.

— Отцепись, Бен. Попробуй походить в этих проклятых туфлях.

— Мы уже обсудили это, помнишь? Кроме того, в качестве эскорта ты выглядишь намного аппетитнее, чем я.

— Ага, верно. Я, должно быть, была не в себе, что согласилась на это.

Он оглядел ее.

— Не знаю, ты в полном порядке.

— Я похожа на чертову проститутку.

Он засмеялся.

— В этом вся идея, красотуля.

Она свирепо посмотрела на него.

И на самом деле, Эван выглядела горячей штучкой. Им удалось набрать нужной одежды на стойке распродажи в Ниман Маркус на Висконсин Авеню. С макияжем вообще все было просто — оказалось, что у дочери Бена в шкафчиках гостевой ванной комнаты припрятан целый магазин косметики. С туфлями дело было сложнее… Бен твердой рукой заставил Эван примерить более дюжины пар, прежде чем они нашли подходящие по стилю.

— Ты ведь не серьезно, да? — сказала она, когда он протянул ей еще одну пару туфель с открытым носком, с блестками и на 8-сантиметровых каблуках. — Ты хочешь, чтобы я надорвала задницу?

— Нет, я хочу, чтоб ты выглядела так, как будто продаешь свою задницу.

Она хмурилась, когда выдергивала туфли из его руки.

— Ты этим наслаждаешься.

Он пожал плечами.

— Извращенец.

— Эй, я бы носил их, если бы мог.

Она смерила его горящим взглядом.

— Я вообще-то могла бы прожить остаток моей жизни без таких о тебе откровений, Бен.

— Просто шевели задницей — у нас мало времени.

Это было два часа назад. Сейчас они приближались к входу в главный вестибюль комплекса, и завидный новый облик Эван почти себя оправдал. Она вздрагивала каждый раз, когда кидала взгляд вниз и видела свои сиськи, выпирающие из глубокого V-образного выреза облегающего ее фигуру платья, если это вообще можно было назвать платьем.

— Как ты сжульничал с этим приглашением? — прошипела она, когда они подошли к швейцару.

— Эвери Ваксман у меня в долгу. Он устраивает эти маленькие коктейльные гулянки каждый вечер по понедельникам. Это типа небольших фуршетов. Вильямс & Дженсен платит за все. Никогда не знаешь, с кем там столкнешься.

Она удивленно посмотрела на него.

— Мы же не собираемся идти на эту чертову вечеринку, не так ли?

— Конечно, собираемся. Мы обязаны туда зайти. Расслабься. Ваксман живет на том же самом этаже, что и твой голубок.

— Господи. Что случилось со старыми добрыми временами, когда все, что ты должен был сделать, это взломать замок?

— Эй — не смей меня упрекать. Не я выбрал эту заводь для рыбалки, а ты.

— Господи.

— Просто держи рот на замке, не хочу рисковать, что тебя кто-нибудь узнает.

Она глумливо усмехнулась.

— Это очень маловероятно.

— Просто делай, как я, и сейчас самое хорошее время, чтобы начать.

Они подошли к швейцару.

Бен вытащил бежевую визитку.

— Привет. Бен Раш к Эвери Ваксману.

Швейцар одним глазом посмотрел на визитку, и больше времени потратил на то, чтобы окинуть взглядом Эван с ног до головы.

— Проходите и поднимайтесь, мистер Раш, — он махнул в сторону лифта позади его стойки.

— Спасибо. Хорошего вечера.

Швейцар поднял бровь.

— Вам тоже.

Бен погладил обтянутую джерси задницу Эван.

— О, я как раз это планирую.

Когда они надежно укрылись за большими стальными дверьми лифта, Эван ткнула пальцем в грудь Бена. Ее глаза сверкали.

— Сделаешь это еще раз, придурок, и ты узнаешь, что такое петь сопрано.

— Господи. Что случилось с Пеппи Длинный чулок? Взбодрись, ок?

— Давай просто сделаем это, хорошо?

Бен приставил указательный палец к полям воображаемой шляпы.

— Да, мэм.

Лифт остановился на 9 этаже, и большие двери разъехались.

— Выступление начинается, сладенькая моя, — он подхватил Эван под локоть. — Давай разыграем наши карты.

Эван была уже по горло всем сыта.

Бен обходил всех и каждого на вечеринке, смеясь и раздавая свои маленькие бежевые визитки, убеждаясь, что все запомнили, что он был там. Она убивала время, затаившись позади парочки пальм в кадках размером с бегемота, рядом с выходом на балкон, нянчась с тем же самым проклятым мартини, которое кто-то сунул ей в руки, как только они переступили порог апартаментов Ваксмана. При обычных обстоятельствах она бы не возражала, это была отличная выпивка. Белведер, если она догадалась правильно. Очевидно, что дела у Вилльямс & Дженсен шли хорошо.

Список гостей на этом суаре был похож на адресную страницу из Светского Календаря Вашингтона. Эван увидела дюжину конгрессменов, которых узнала, пока шла по залу, и еще трех или четырех, которые однажды попали под ее профессиональную проверку. Оставаться незамеченной оказалось труднее, чем она рассчитывала. К счастью, ее внешний вид был подобран таким образом, что оберегал ее от слишком пристального вглядывания в ее лицо — облегающий наряд, казалось, довольно хорошо оправдывал себя. Бен отлично знал, что делает.

Она сделана еще один крошечный глоточек напитка и украдкой посмотрела на свои часы. Они были тут уже 25 минут. Ее ноги ее убивали. Она тряхнула головой и подумала, чтобы сказала Джулия, если бы ее увидела. Господи. Когда она ей ранее позвонила и объяснила, что вернется поздно, на том конце провода повисла смертельно долгая пауза.

— Могу ли я узнать, что ты затеяла? — голос Джулии звучал обеспокоенно.

— Нет. Думаю, тебе этого знать не стоит.

Джулия вздохнула.

— Эван…

Эван оборвала ее.

— Я буду в порядке. Только не волнуйся. И не выходи из дома. Я вернусь к полуночи.

— К полуночи?

— Да. Дождешься меня?

— Конечно. Будь осторожна?

— Я всегда осторожна.

— Эванджелин?

— Да?

Повисла пауза.

Эван улыбнулась в трубку.

— Я знаю. Я тоже.

Этот разговор состоялся более четырех часов назад, и если Бен не пнет себя в задницу, то пройдет еще четыре часа, прежде чем они ввалятся в проклятые апартаменты Энди.

Сквозь шум она различила знакомый смех.

С болезненным замиранием сердца она посмотрела в ту сторону, откуда он доносился. Господитыбожемой. Это не могло происходить на самом деле. Это была Лиз.

Лиз Берк только что вошла под ручку с каким-то типом и решительно направилась к временному бару, устроенному как раз слева от Эван.

Отлично. И что теперь? Эван запаниковала. Если Лиз увидит ее, то ее тут же прищучат. И как, черт возьми, она сможет это объяснить?

На ее удачу Бен именно сейчас вспомнил, зачем они пожаловали на эту треклятую вечеринку.

— Лиз! — позвал ее Бен. Эван закрыла глаза и благословила Бога и Святую Деву, за то, что Бен, кажется, знал всех в правительстве, особенно в суде и штате. Лиз замерла и обернулась, давая Эван время поспешно улизнуть. Она закатила глаза при виде Бена и дернула головой в сторону двери, когда проскользнула позади Лиз, направляясь в прихожую.

Он понял намек.

Через две минуты она стояли в коридоре снаружи кондо Энди.

— Что ж ты так адски долго? — прошептала она, проводя рукой по его седым волосам на затылке. Они вились над краем воротника его рубашки. Ему нужно было подстричься.

Он отлично притворялся, как будто возится со своими ключами.

— Прекрати скулить. Тебе просто повезло, что я узнал спину твоей подружки.

— Лиз не моя подружка.

— О, неужели? — спросил он. — Есть еще какое-то название для тех девчачьих вещичек, которые ты с ней вытворяешь?

Сейчас Бен вставил обе отмычки в замок. Эван нависала над его плечом, усиленно стараясь выглядеть скучающей и нетерпеливой, пока маскировала его возню. Она хотела его прибить.

Именно тогда еще одна пьяная пара завернула за угол и помахала им, направляясь к лифту. Эван нагнулась вперед и поцеловала Бена в ухо.

— Просто открой эту чертову дверь.

Бен хихикнул, когда отмычки в замке, наконец, сделали свое дело, и повернул ручку.

— Ты мне льстишь.

Они быстро проникли внутрь и закрыли дверь. Бен выудил из кармана пиджака фонарик, размером с ручку.

— Хорошо. Это твоя вечеринка — откуда хочешь начать?

Эван застыла на секунду, пытаясь привыкнуть к темноте в апартаментах.

— Без понятия. Чуланы? Спальня?

Бен прошелся туда-сюда по комнате узким лучом от фонарика, оценивая ее пространство.

— Так все же, что мы ищем?

Эван рассмеялась.

— Лыжи.

Синий ореол света замер. Бен повернулся к ней лицом.

— Еще раз?

— Ты меня слышал. Лыжи. Ярко желтые.

Бен вздохнул.

— Ну, это, несомненно, сужает круг поиска. А я-то был всячески готов взломать пару стенных сейфов.

— Мне очень жаль тебя разочаровывать, но мы не снимаем ремейк — Аферы Томаса Крауна.

Бен засмеялся.

— Ты мне будешь рассказывать. Кроме того, в этом прикиде ты больше похожа на еще одну «нежную Ирму»[49].

Эван потянула за подол своего короткого красного платья.

— Я повторяю — ты извращенец.

Эван скинула туфли и согнулась, чтобы спрятать их под стол рядом с дверью. Бен взмахнул фонариком, чтобы осветить стол.

— Какого черта ты делаешь?

— А на что похоже то, что я делаю? Эти штуки убивают меня, — она выпрямилась и ошеломленно застыла, увидев знакомое лицо, уставившееся на нее. У Энди было фото Джулии в рамке, стоящее на столе в прихожей, рядом с несколькими другими семейными фотографиями. Эван почувствовала, как замерло ее сердце, когда она вглядывалась в фото. Абсурдность ситуации переполняла ее. Не тот факт, что она была одета как шлюха, и что она запросто нарушила примерно двадцать федеральных законов, вломившись в квартиру действующего сенатора США. А в большей степени тот сюрреалистический факт, что ей удалось впутаться в историю с женой сенатора, — потрясающей светской львицей, которая намного превосходила ее по богатству и опыту, примерно как эта чертова одежда превосходила ее обычную манеру одеваться.

Бен осветил лучом длинный коридор справа от них.

— Давай начнем оттуда.

Десять минут спустя они закончили прочесывать дюжину кладовок и так ничего и не обнаружили. Эван отдала должное архитекторам этого строения. Неудивительно, что Демократический Национальный комитет когда-то выбрал этот комплекс для размещения своих офисов — это было сделано для сокрытия всяческого дерьма.

Они как раз выходили из спальни Энди, когда услышали, как входная дверь открылась и закрылась. Бен щелчком выключил фонарик и подхватил Эван под руку, увлекая ее за собой в гостевую комнату, подальше от главного коридора. Они присели позади огромного шкафа сразу же у двери. Кто-то включил свет в гостиной, а затем верхний свет залил коридор, обшитый панелями. Они услышали приближающиеся к ним шаги. Эван задержала дыхание, и она знала, что Бен тоже не дышал.

Это начинало походить на гребаную комедию положений. Что еще могло пойти не так? Энди раньше вернулся из своей поездки? Ее сердце чуть не выскочило у нее из груди.

Кто бы ни вошел в апартаменты, он остановился в конце длинного коридора рядом с входом в комнату, где они прятались, и откатил раздвижную дверь в среднего размера кладовку, которую Бен с Эван уже обыскали. Они услышали звук передвигаемых предметов. Эван рискнула и потянулась через Бена, чтобы высунуть голову за угол.

Господи. Это была Марго Шеридан. Какого черта она здесь делает?

Бен дернул Эван назад и зажал ее, как в тисках.

Марго закончила, чтобы она там ни делала, и закрыла дверь кладовки. Затем они услышали ее удаляющиеся шаги. Свет в коридоре погас, но гостиная все еще была освещена.

Глаза Эван расширились, сердце заколотилось, потому как она вспомнила, что ее проклятые туфли стоят на полу в прихожей. Она застыла в руках Бена, казалось, что прошел час, прежде чем свет, наконец, погас, и они услышали, как входная дверь открылась и закрылась. Они не шевелились позади шкафа, пока не услышали звук поворачивающегося в замке ключа Марго.

Бен покрылся потом.

— Кто, черт возьми, это был? — он вытащил носовой платок из заднего кармана и стал вытирать лоб.

— Это была подруга Энди — Марго Шеридан.

Бен прекратил вытирать пот.

— Марго Шеридан? Без дураков?

Эван кивнула.

— Ты слышал о ней?

— А кто нет? — он тряхнул головой. — Твой голубок водится с довольно опасной компанией.

— Ага, — ну, давай просто посмотрим, что она сюда приволокла, а?

Они вместе подошли к кладовке. Бен откатил дверь и посветил фонариком внутри. Все выглядело практически так же, как и раньше, когда они его обыскивали.

— Минуту, Бен, — Эван увидела нечто, торчащее за стойкой, на которой висели несколько больших чехлов для одежды. — А это что?

Бен растолкал чехлы по сторонам. Длинная черная спортивная сумка с красными полосами была прислонена к задней стене кладовки.

— Этого раньше не было, — сказала Эван.

— Нет. Бен вытащил ее оттуда. Рядом с плечевым ремнем была вшита эмблема К2.

— Бинго.

— Господи, — Эван потянулась и наполовину расстегнула молнию. Пара ярко желтых лыж аккуратно покоилась в мягком чехле. — Будь я проклята.

Она провела рукой по задней части лыж, она была гладкой. Никакой смазки. Она отступила назад, покачав головой.

Бен застегнул сумку и затолкал ее назад, за висящие чехлы для одежды.

— Думаю, наша работа здесь завершена?

Эван покачала головой в изумлении.

— И даже близко не лежало.

— Ну, ты получила, зачем пришла сюда, поэтому давай, к черту, убираться отсюда, пока она не решила вернуться.

Эван кивнула. Бен светил фонариком, пока они шли в гостиную, и остановился в прихожей, чтобы Эван могла забрать туфли.

И тут возникла одна проблема. Туфли пропали.

Эван вернулась в Чаддс-Форд в 23–15.

Ее внешний вид определенно заставил приподняться не одну бровь, когда она пересекала вестибюль Уотергейта под ручку с Беном. Босиком. Ее колготки были уже вдрызг разорваны, когда они сели в такси и направились на квартиру Бена, чтобы она смогла переодеться. Но это едва ли имело значение, по правде говоря, она не думала, что в скором времени ей понадобятся черные, в сеточку чулки. Она оставила их накинутыми на штангу душа в ванной Бена, как прощальный подарок. Она улыбалась, когда вешала их там. Теперь зная об эклектических вкусах старика, она прикинула, что он, вероятно, мог бы найти им хорошее применение.

Ее голова все еще гудела от вечерних событий. Какие черти могли устроить такое совпадение, что Марго выбрала тот же самый вечер, чтобы забраться в апартаменты Энди и вернуть желтые лыжи? И почему они были именно у Марго? Эти ли самые лыжи были на Томе Шеридане, когда с ним случился тот роковой несчастный случай? Это казалось маловероятным — на лыжах не было воска, а это указывало, что возможно, их и не использовали раньше.

И кто мог посвятить Марго в то, что Эван могла их разыскивать?

Все это попахивало настоящим сокрытием улик, и задница Марго глубоко в этом увязла.

Теперь Эван была полностью уверена, что Энди был тем, кто толкнул Тома Шеридана в его роковой спуск на пике Лог.

Но как она могла это доказать?

И как она могла защитить Джулию?

От Дэна никакой помощи не предвиделось. Он уже думал, что она ведет себя как психопат-параноик. Если бы она ему рассказала о ночном свидании с Беном, он, вероятно, надрал бы ей задницу, а затем предъявил бы иск об опеке над Стиви в таком ускоренном темпе, что у нее закружилась бы голова.

У нее было стойкое подозрение, что единственный способ сделать тайное явным заключался в том, чтобы вынудить Энди и Марго прибегнуть к их грязным тюкам. А это означало толкнуть их на еще одну попытку покушения на жизнь Джулии. Но как она могла так рисковать? Это невозможно. Должен быть другой способ.

И тут ей в голову пришла идея. Может быть, она смогла бы разозлить Энди до такой степени, что она сама станет мишенью? Полностью увести его внимание от Джулии. Она знала, что Марго ее уже презирала, и с Энди тоже не будет слишком сложно добиться успеха, если она правильно разыграет свои карты.

Эван прекрасно знала, что она может быть очень раздражающей, если поставит себе такую цель.

Конечно, ей потребуется содействие Джулии, чтобы применить в жизнь эту схему, а она вряд ли легко согласится.

И еще один вопрос не давал ей покоя. Зачем Марго забрала эти проклятые туфли?

Улыбаясь самой себе, она представила, что счастливое открытие, вероятно, не предвещало ничего хорошего для Энди.

Она отперла большую входную дверь своего дома и вошла внутрь. В гостиной горел свет, но остальная часть первого этажа была погружена в темноту.

— Это ты? — раздался голос сверху.

Эван встряхнула головой.

— Тебе бы лучше на это надеяться, — прокричала она в ответ.

— Умная, да?. Я видела, как ты приехала, — Джулия стояла на вершине лестницы. На ней была надета только безразмерная футболка Эван с надписью Пенн. Эван пришло на ум, что она могла бы стоять тут, в этой темной прихожей, бесконечно восхищаясь открывшимся перед ней видом.

Джулия склонила голову на бок, и они продолжали безмолвно смотреть друг на друга.

— Ты в порядке?

— Сейчас, да.

Джулия ей улыбнулась.

— Голодная?

Эван сняла свою куртку.

— Да, на самом деле.

— Я накину что-нибудь из одежды и спущусь к тебе.

Эван не понравилась эта идея.

— А что если наоборот, я перехвачу что-нибудь по-быстрому и присоединюсь к тебе?

Джулия задумалась.

— Думаю, так тоже неплохо, — она повернулась и направилась в сторону спальни. — А когда ты закончишь перехватывать что-то на кухне — поднимешься наверх и попытаешь силы в перехватывании чего-нибудь в спальне.

Господи. Эта женщина станет ее погибелью.

Ее сердце екнуло.

У нее возникло жуткое предчувствие, что это могло оказаться правдой.

Она повесила свой пиджак на крючок позади двери и направилась на кухню посмотреть, что она может найти там поесть.

Впереди была еще одна длинная ночь.

Эван проглотила сэндвич с арахисовым маслом и последнюю гроздь белого винограда, которой она поживилась в холодильнике, и поставила пустую тарелку на тумбочку. Она также принесла наверх початую бутылку красного «Зинфанделя», зная, что Джулии оно нравится. Они сидели на кровати, лицом к лицу и пили вино.

Длинные, великолепные, обнаженные ноги Джулии вытянулись перед ней, скрещенные в лодыжках. Эван с трудом могла сконцентрироваться на том, что она говорит, когда такая дразнящая часть тела была выставлена на показ.

Джулия вздохнула и щелкнула пальцами, заставляя Эван посмотреть на нее с потрясенным выражением лица.

— Алло? Есть кто дома?

— Прости, — сказал Эван, хотя извиняться было не за что. — Ты говорила, что…?

— Я говорю, что я очень волновалась, что тебя могло так задержать сегодня вечером. И полагаю, ты не собираешься меня в это посвящать?

Эван покачала головой.

— Нет. И до того, как ты разозлишься, это не потому, что я не доверяю тебе. Просто будет лучше, если ты — юридически и в любом другом отношении — не будешь в курсе.

На лице Джулии была написано сомнение.

— Не уверена, что мне нравится, как это звучит.

— Поверь мне на слово — тебе это понравится намного меньше, если ты в действительности узнаешь все детали. Достаточно сказать, что хорошо то, что хорошо кончается, а все прошло без сучка и задоринки, — Джулия выглядела все еще беспокойно, и Эван положила руку на ее бедро. — Не волнуйся. Я обещаю.

— Мне не нравится думать, что ты где-то там рискуешь.

— Милая, самый большой риск случился со мной уже очень давно.

Джулия выглядела сбитой с толку.

— И что это было?

Эван наклонилась вперед и поцеловала ее.

— Не наводит ни на какую мысль?

Джулия подняла руку и погладила ее щеку.

— Я не совсем уверена. Может, тебе нужно немножко освежить мою память.

Эван забрала у Джулии бокал с вином и поставила его на тумбочку рядом с собой. Затем она выключила лампу и заползла обратно на кровать, вытянувшись поверх нее.

— А это помогает?

Джулия провела теплыми ладонями по обнаженной коже Эван под ее футболкой.

— О, думаю, совершенно определенно, память возвращается ко мне.

Эван снова ее поцеловала.

Обсудить ее планы по поводу того, как разобраться с Энди, можно и завтра.

Когда тем же вечером Энди приехал в таунхаус Марго в Рестоне, первое, что он заметил, как там было темно. Это было необычно, потому что Марго редко ложилась спать до полуночи, а он знал, что она была дома, потому что ее черный Сааб стоял в гараже.

Второе, что он заметил, был одиночный светильник, который она оставила включенным над столом в гостиной. Он освещал пару ярко-красных… туфель??

Энди остановился и поднял одну туфлю.

— Это еще что за фигня? — спросил он громко, пока вертел ее в руках. Каблуки были, как минимум, восемь сантиметров в высоту.

— И я о том же спрашиваю.

Голос Марго ошеломил его, и он почти уронил туфлю. Он обернулся и увидел ее, стоящую в затемненном проеме двери, который вел в гостиную.

— Господи! Ты напугала меня до черта. Что ты здесь делаешь в кромешной темноте?

Она уставилась на него на секунду, не говоря ни слова.

— Жду тебя.

Он отметил, что она не сдвинулась с места, продолжая стоять в проходе.

Он поднял туфли.

— И что это такое?

Она пожала плечами.

— Я надеялась, ты мне это скажешь.

Он бросил туфлю обратно на стол.

— Предполагается, что я знаю, что, черт возьми, это значит? Он подошел к серванту и включил лампу. Марго продолжала стоять в дверном проеме.

Он вздохнул и вытащил стул, подумав, что может говорить и сидя. Очевидно, что бы ни было в ее голове, она не выскажет это прямо, а у него был длинный день. Он ослабил галстук.

Марго стояла, молча, как каменное изваяние, еще целую минуту, прежде чем, наконец, прошла в комнату и села. Энди отметил, что она выбрала место за столом прямо напротив него. Он был уверен, что она сделала так нарочно.

— Я принесла лыжи в твою квартиру сегодня вечером, — сказала она.

Он кивнул. Они говорили об этом сегодня утром, после он устроил все так, чтобы лыжи-дубликат доставили в ее офис на Фридом Сквер. Если бы кто-нибудь поинтересовался, она бы просто сказала, что получила свои лыжи из ремонта до ее предстоящей поездки в Гстаад.

— Тебе удалось войти туда незамеченной?

— Конечно. Из гаража я ехала на служебном лифте, — она подняла кусочек красной блестки, упавшей с туфель. — Ваксман устраивал одну из своих суаре, и мне пришлось подождать в коридоре несколько минут, чтобы удостовериться, что я очертя голову не влечу в половину конгресса.

Он рассмеялся.

Марго не улыбалась. Она продолжила свой рассказ.

— Я благополучно вошла в твою квартиру и спрятала лыжи. Она приподняла туфлю за задний ремешок. — Потом я нашла это под столом в твоей прихожей.

Он был ошеломлен. Очевидно, что он неправильно ее расслышал.

— Прости? — переспросил он.

Его глаза стали размером с медяки.

— Ты слышал меня.

Он посмотрел на обувь с недоверием.

— О, да ладно, Марго. Ты никаким гребаным способом не могла найти эти проститутские туфли в моей квартире.

— О, заверяю тебя, что я нашла.

— Быть этого не может!

— Как видишь.

Он откинулся на спинку стула. Это был полным бредом. Кто, черт возьми, мог забраться в его квартиру, и почему они оставили такую смехотворную визитную карточку? Он покачал головой.

— Я ничего не понимаю.

Марго уставилась на него, затем поставила туфлю снова на стол.

— Ты, на самом деле, ничего о них не знаешь, да?

Он встретился с ее холоднющим взглядом.

— Конечно, нет.

Она вздохнула.

— Ты на самом деле бойскаут, не так ли?

Ее сарказм сильно задел его.

— И что означает сие заявление?

Она качнула головой.

— Не бери в голову. Если ты действительно ничего о них не знаешь, тогда у нас огромные проблемы.

Он горько усмехнулся.

Должно быть, это как-то связано с проклятыми лыжами, но как? Кто, черт подери, сделал это и почему?

— Это связано с лыжами, да? — ее голос отдавал холодом.

Он посмотрел на нее.

— Почему ты так подумала?

Она закатила глаза.

— Ой, да ладно, Энди. А ты не думаешь, что слишком много совпадений?

— Я не знаю, что думать. Ты там была. Было похоже, что что-то взяли?

Она покачала головой.

— Хорошо. Кто бы это ни оставил, он хотел, чтобы это нашли.

— Это не имеет никакого смысла.

Он терял терпение.

— Я не говорю, что это логично, ок?

Она вздохнула.

— Если они искали лыжи, они их не нашли. Я приехала после того, как они оставили этот маленький подарок.

Он подумал об этом.

— Есть только один человек, который все вынюхивает и задает вопросы об Аспене.

— Эван Рид?

Он кивнул.

Марго рассмеялась и махнула в сторону высоких каблуков.

— Эта едва ли в ее стиле.

— Разве ты не говорила, что Ваксман сегодня устраивал одну из его эклектических маленьких вечеринок?

— Да… — она выглядела так, как будто на нее снизошло озарение. — Господи. Она сделала глубокий вдох. — Эта сука…

Он поднял руку в сдерживающем жесте.

— Расслабься. Мы понятия не имеем, причастна ли она к этому.

— Тогда кто еще мог это сделать? И расскажи-ка мне кое-что еще, пока мы об этом говорим. Почему ее так интересуешь ты и твои чертовы лыжи?

— Мы обсудили это.

— Ну, может быть, нам нужно обсудить это еще немного. Может, тебе нужно снова мне объяснить, как так получилось, что Том, в конечном итоге, кувырнулся с этого чертового склона в твоих проклятых лыжах!

— Ты утихомиришься, мать твою? И снизь тон. Я не хочу, чтобы это попало в главные заголовки политических новостей.

Марго никак не могла успокоиться.

— Я серьезно говорю, Энди. Если я обнаружу, что ты мне врал насчет смерти Тома, я…

Он оборвал ее.

— То, что ты сделаешь, Майя? Заставишь приехать одного из твоих «родственников» и перевезешь меня в пыточный подвал вашей семьи в Лахоре?

Она ничего не ответила, но ее взгляд был холодным и твердым.

— Посмотри правде в глаза, — продолжил он. — Ты столько же в это вложила, сколько и я. Пока мы не знаем, кто за этим стоит, мы должны сохранять спокойствие.

Она пристально смотрела на него минуту, затем отодвинула стул и встала.

— Просто запомни мои слова.

Она повернулась и пошла прочь, оставив его одного с туфлями.

Он вздохнул.

Эван Рид.

И лыжи. Чертовы лыжи.

Мать твою.