Пыль

ГЛАВА 7

Когда Джулия позвонила в среду утром, Эван поняла, что ждала ее звонка со страхом и предвкушением. Пока она не услышала голос издательницы в трубке, она не была уверена, какие эмоции вероятнее всего победят в том мысленном перетягивании каната, которое шло у нее в голове — она поставила бы на любой исход.

В тот день встреча Джулии закончилась в 16–30, и билеты на обратный вылет в Нью-Йорк были заказаны на утро четверга. Она остановилась в центре, в отеле — «Четыре Сезона» на Логан Сквер, и спросила, не хочет ли Эван встретиться с ней и поужинать в ресторане Фонтейн при отеле.

У Эван была идея получше.

— У тебя есть машина с водителем? — спросила она.

— Конечно. А что? Есть какое-то место, где ты хотела бы встретиться? — голос Джулии звучал так, что невозможно было понять ее реакцию, как и всегда.

— Можно сказать и так. Как насчет того, чтобы ты приехала в Чаддс-Форд и позволила что-нибудь приготовить для тебя? — на том конце линии воцарилось молчание. — Знаю, что это немного далековато, и я пойму, если ты предпочтешь остаться в городе.

— Наоборот, — голос Джулии казался довольно искренним. — Я просто пытаюсь понять, смогу ли я освободиться раньше и избежать пробок.

Перетягивание каната в голове Эван продолжалось. Прямо сейчас Команда Предвкушения тянула сильнее. Но она прекрасно себя знала — Команда Страха без борьбы не сдастся.

— Отлично, — сказала она с большим спокойствием, чем чувствовала на самом деле. — Позвони мне, когда будешь в пути. Я напишу в смс, как до меня добраться, и ты дашь его почитать своему водителю. Сюда добираться всего 25 минут.

— Мне нужно беспокоиться о том, чем ты меня попытаешься соблазнить в еде?

Эван прикусила язык. Было слишком рано для их — в чем бы они, черт возьми, сейчас не находились — для такого остроумного ответа.

— Со мной беспокойство должно быть твоей реакцией по умолчанию.

— Уверена, что запомню это.

— Ты не пожалеешь.

Джулия рассмеялась.

— Красное или белое?

Эван думала об этом.

— По бутылке того и другого?

— Будет сделано. Я позвоню тебе позже, когда буду подъезжать, — она повесила трубку.

Эван бросила взгляд на двойное фото Майи/Марго, которое стояло на ее столе, и на листок с пометками из файла, полученного из Государственного Департамента. Что-то екнуло внутри нее, и она села на деревянный стул, все еще сжимая телефон.

Страх. Она почувствовала страх.

За день до этого, Эван встретилась с Лиз Берк. Она села на поезд до Вашингтона, и они увиделись в баре Стэйт Плаза на Е Стрит.

Эван не стала оскорблять Лиз и притворяться, что приехала возобновить старые отношения. Они обе знали, зачем они встретились. После того, как официант поставил перед ними первую порцию Маргариты, Лиз откинулась назад и посмотрела на нее.

— Никогда бы не признала в тебе Мату Хари[20], — ее голос был хриплым, как будто она слишком много курила. Эван знала, что та пыталась бросить. То, как она беспокойно вертела соломинку, навело Эван на мысль, что Лиз не очень-то в этом преуспела.

— Думаешь, я приехала сюда трахнуть тебя, чтобы получить информацию? — в случае с Лиз, все что угодно, кроме прямого разговора, было бы пустой тратой времени.

— Давай посмотрим — я не слышала тебя шесть месяцев, и затем я получаю три е-мэйла, звонок, и все это в течение одной недели? Ага. Эта мысль приходила мне в голову.

На Лиз было очень много косметики. Она выглядела как будто персонаж мультфильма. Зато другие ее части выглядели довольно реалистично. Эван размышляла, что мадам госсекретарь думала о таком вырезе, какой сейчас был у Лиз. Может быть однажды, кто-нибудь ей заплатит, чтобы она это разузнала.

— Но ты все равно согласилась со мной встретиться? — Эван сделала глоток и содрогнулась. Текила. Плохой выбор.

Лиз засмеялась. И смех ее звучал неискренне.

— Почему нет? Каждая из нас может получить то, что хочет.

— У меня есть что-то, что ты хочешь? — вопрос прозвучал скромнее, чем подразумевалось.

Лиз кивнула.

— Насколько могу судить, — она наклонилась над столом. Ее уложенные светлые волосы пахли гвоздикой. — Я никогда не делала из этого тайны.

— Господи, Лиз. У тебя что, нет никакого самоуважения?

Она усмехнулась.

— Я работаю на Государственный Департамент. А ты как считаешь?

Против воли Эван засмеялась. Это было правдой. Продажа и покупка информации была работой Номер Один в Госдепе. И товар продавался за любой тип валюты. Она покачала головой.

Секунду Лиз смотрела на нее, молча.

— Что не так, Эванджелин? У тебя вдруг появился этот взгляд католической школьницы. Струсила?

Эван встретилась с ней глазами.

— Нет. Может быть, я только что осознала, что ты мне нравишься больше, чем, кажется, ты нравишься самой себе.

— О, пожалуйста. У меня уже есть психоаналитик. Я пришла сюда трахнуться, а не послушать лекцию о самореализации, — Лиз допила свою порцию и начала оглядывать зал в поисках официанта.

— Боже. Когда ты стала такой грубой?

Лиз уставилась на нее снова, как будто прицеливалась в перекрестье дробовика.

— Когда ты стала такой щепетильной? Ты не беспокоилась о приличиях, когда засунула руку в мои штаны в душевой кабине в Волф Трап в минувшую Пасху.

Эван вздохнула. Ей было не победить. Лиз была права, и она знала это. Она взглянула на часы. Она могла бы сесть на 10-ти часовой поезд и вернуться в Филадельфию, и у нее будут два часа, чтобы, сидя в темноте, сожалеть о том, что она собиралась сделать прямо сейчас.

Она допила текилу и бросила на стол 20 баксов.

— Давай снимем номер. Эти туфли меня убивают.

Лиз фыркнула и схватила свою сумочку.

— Не так сильно, как твоя совесть.

Лиз знала ее очень хорошо, и это сделало и без того поганую причину этой встречи еще гаже. Ей действительно пора было с этим завязывать.