Пыль

ГЛАВА 8

Джулия добралась до дома Эван в Чаддс-Форд за несколько минут до 17–00. Водитель высадил ее и умчался, взметнув вверх гравий — сказав ей, что будет неподалеку, и ей достаточно позвонить ему за 10 минут до того, как она будет готова вернуться обратно в город. Эван была внутри, нарезая овощи для салата, когда услышала подъезжающую большую машину. Она вышла встретить Джулию, и они стояли вместе во дворе, перед главным входом, чувствуя себя немного неловко и смотря вслед ревущей машине, которая взлетела на холм и исчезла из вида.

— Я почти готова поцеловать землю, — призналась Джулия. — Эта поездка оказалась очень похожа на один из головоломных аттракционов в Диснейуорлде.

Эван подумала, что Джулия сама смахивает на аттракцион, для которого сама Эван не вышла ростом. Издательница была одета в черные джинсы и темно-синюю шелковую блузку. В естественном свете ее волосы отливали каштановым цветом. Они свободно лежали вокруг ее плеч.

Она знала, что пялится. Ей нужно было что-то сказать. Джулия стояла, обернувшись к ней с типичным выражением лица, по которому ничего нельзя было прочесть.

— Ты вообще-то не похожа на искательницу острых ощущений. Это было довольно правдиво.

Джулия протянула холщовую сумку с двумя бутылками.

— Ты будешь удивлена.

Эван взяла сумку.

— Это вряд ли. Меня трудно удивить, — она заглянула в сумку. Одна белого. Одна красного. — Что у нас тут?

Джулия пожала плечами.

— Честно, понятия не имею. Я попросила сомелье выбрать две бутылки вина, которое бы подошло ко всему. Он, казалось, обиделся сначала, но довольно быстро пришел в себя, когда я попросила его убедиться, что они будут дорогими.

Эван рассмеялась.

— Может, мы откроем одну и попробуем, насколько впечатляет твой кредитный лимит?

— Только после того, как ты покажешь мне этот потрясающий дом, — Джулия показала на сельский дом 18го века, который принадлежал нескольким поколениям семьи Эван.

Эван обернулась и посмотрела на дом. Это был типичный для долины Брендивайн Ривер дом из бута, — с двумя этажами, с парой черных и белых ставен на передних окнах. Он был небольшим, но без Стиви казался огромным. Было удивительно, как болтовня дочери и устраиваемый ею беспорядок заполнял пустоту в ее жизни.

— Конечно. Давай войдем внутрь, и я тебе все покажу.

Джулия последовала за ней через лужайку к входной двери.

— Ты давно здесь живешь?

Эван кивнула.

— Около 12 лет, с тех пор, как умер мой дед. Но большую часть моего детства я провела тут — уикенды, лето. Каждый раз, когда моя мать могла от меня избавиться и сбежать с очередным любовником.

— А твой отец?

Они уже зашли внутрь. Эван закрыла большую входную дверь, и они стояли лицом к лицу в маленькой темной прихожей.

— Он никогда много не значил — ни в жизни матери, ни, тем более, в моей. Я даже не знаю, где он сейчас.

— Мне жаль, — это прозвучало искренне. Эван заметила грусть в ее глазах.

— Не стоит. Он был задницей. Но он побудил сделать меня одну вещь.

— Что именно?

— Он заставил меня позволить Дэну активно участвовать в жизни Стиви.

— Звучит так, как будто ты приняла отличное решение.

Эван кивнула.

— Я тоже так думаю. Но для меня важнее всего, что и Стиви думает также. В этом случае ее мнение единственное, которое действительно имеет значение.

Она обвела рукой маленькое пространство, где они стояли.

— Итак, это, ясное дело, прихожая. Эти лестницы ведут в мансарду — там две спальни и небольшая ванная. Как раз за твоей спиной гостиная, и за ней есть маленькая комната, которую я использую как кабинет.

Джулия повернулась и прошла в среднего размера комнату с полом из широких досок и каменным камином с выступом перед ним. Она вовсе не выглядела тут неуместно. Но Эван предполагала, что Джулия Донн в любом месте, где ступала ее нога, выглядела бы так, как будто она там родилась.

— Это очаровательно. Я люблю старину, — она провела пальцем по оловянным звездам, узором вбитым в дверцу дубового буфета. — Они все фамильные?

Эван вошла вслед за ней в комнату.

— Большинство, да. Я прикупила кое-что еще в течение года.

В этой комнате был низкий потолок, и Джулия казалась даже выше, чем была.

— У тебя замечательный вкус. Мне нравятся цвета.

— По большей части это заслуга — Поттери Барн[21].

Джулия улыбнулась, когда взяла в руки рамку с фотографией Стиви.

— Это твоя дочь?

Эван кивнула, приблизилась и встала позади нее.

— Ага. Это было в августе в Кейп Мэй. Наш последний уикенд вместе, до того как она уехала в Эмму.

Джулия изучала фото.

— Она красивая.

Эван была польщена.

— Спасибо. Она похожа на Дэна.

Джулия встретилась с ней глазами.

— Она похожа на тебя.

Они уставились друг на друга. Эван недовольно подумала, что, вероятно, она покраснела. Это было проклятьем — одним из многих, что сопутствовали людям со светлой кожей.

— Ну, — она приподняла холщовую сумку. — Давай вернемся на кухню и откроем одну из них. У нас есть еще примерно час до того, как будет готов обед.

Джулия поставила обратно рамку с фотографией и скрестила на груди руки.

— Итак, чем ты меня будешь угощать?

— Беспокоишься?

— Мне нужно беспокоиться?

Эван посмотрела на нее.

— Я думала, мы уже закрыли эту тему.

Взгляд Джулии ничего не выражал. — Ну ладно, хорошо… Да, признаюсь, что чуточку волнуюсь.

— Неужели? — Эван была заинтригована. — Сгораю от нетерпения узнать, в чем еще ты можешь признаться.

— Не знаю. Может, тебе следует спросить что-нибудь, тогда и узнаешь.

Голова Эван закружилась от этой игры в 3-Д шахматы. У нее не было практики.

— Думаю, мне сначала нужно что-нибудь выпить для храбрости.

Джулия засмеялась и, оттолкнув ее, направилась в кухню.

— И кто теперь беспокоится.

Кхорешт фэсенджан — тушеная курица в грецких орехах, корице и гранатовом соусе — казалась совершенным блюдом для этого вечера. Не совсем терпкое. Не совсем сладкое. Не совсем острое. Но достаточно интересное, чтобы захотеть откусить еще кусочек, чтобы попробовать разгадать загадку. Для Эван это блюдо было похоже на Джулию, и поэтому казалось естественным выбором.

А Джулия, которая дала понять, что не любит индийскую кухню, казалась довольной повседневной персидской едой. Было достаточно тепло, и они сидели на свежем воздухе за маленьким столом на заднем дворе дома Эван, и глазели на лужайку, которая по большому счету была пастбищем. Она спускалась к участку, которая отделяла ее владения от соседской фермы. Коровы паслись в отдалении или тяжело ступали, чтобы напиться, к медленно текущему потоку, который вливался в Брендвайн Ривер. Сцена была настолько буколической и безмятежной, что Эван почувствовала необходимость извиниться, и не совсем понимала, почему.

— Думаю, кажется странным, что я тут живу.

Джулия скользила взглядом по полю, но прервалась и посмотрела на Эван. Она выглядела озадаченной.

— Почему ты так думаешь?

Эван пожала плечами.

— Я не уверена, что так думаю. Но я подумала, что это может не соответствовать тебе.

Джулию, казалось, позабавили слова Эван.

— Вовсе нет. Думаю, это имеет смысл.

— Да? Почему?

— Учитывая, чем ты зарабатываешь себе на жизнь, могу вообразить, что отступление в такое место — лишенное искусственности — желанная смена обстановки.

Эван рассмеялась.

— Полагаю, так и есть. Я через это проходила, когда была подростком.

— Как так?

— Моя мать жила в менее-чем-желанной части южной Филадельфии, и приехать туда было как телепортироваться в другую солнечную систему. Невозможно было поверить, что мой другой мир — с янки, хоккеем в Спектруме и барами на каждом углу — существовал всего в пару милях севернее по первому шоссе.

— Понимаю, что ты имеешь в виду.

Эван сомневалась.

— Разве ты не провела большую часть жизни в Нью-Йорке?

Джулия кивнула.

— Исключая то время, когда я училась в школе-интернате в Эксетере — мое отступление, — Джулия покачала головой. — Я забыла, что, вероятно, ты уже знаешь обо мне так же много, как и я.

Эван покраснела.

— Прошу прощения за это. Думаю, это кажется довольно обескураживающим и неприятным.

— Нет — когда ты выходишь замуж за политика с карьерой, ты ставишь галочку напротив своей личной жизни в кабинке для голосования.

Эван не стала заострять внимание на этой фразе. Она знала, что они к этому еще вернутся. А пока она хотела игнорировать тот факт, что Джулия была приложением к Энди Таунсенду. После сегодняшнего вечера она сомневалась, что получит еще один шанс поговорить с ней на такие дружеские темы.

— Почему ты назвала Эксетер своим отступлением? — у нее были свои причины для этого вопроса. Она размышляла, чувствует ли Стиви то же самое в отношении Эммы.

Джулия сделала глоток вина. Они пили уже вторую бутылку. Это было прекрасное белое бургундское «Domaine Paul Pernot».

— Дома меня не так уж и поддерживали. Я была единственным ребенком, и мои родители спроектировали мое будущее точно так же, как они спроектировали расширение издательства. Фактически разница в методах была почти неразличимой. Их идеи воспитания детей имели больше общего с интенсивным курсом по слиянию и поглощению, чем с идеями, выдвинутыми доктором Споком[22]. Четыре года, проведенные в Эксетере, дали мне некоторое свободное пространство и шанс, по крайней мере, представить другую жизнь — прежде чем я вышла навстречу моей судьбе.

— Которая была какой?

Джулия взглянула на нее своими невероятно синими глазами, которые ничего не раскрывали.

— Поступить в Йель. Удачно выйти замуж. Позаботиться о семейном бизнесе.

Эван была не готова к такому откровенному ответу.

— Ну, полагаю, есть судьбы и похуже.

— Неужели? Не могу представить много из тех, которые оказались бы хуже моей.

Обе некоторое время молчали. Эван крутила ножку бокала между пальцами.

— Признаюсь, не знаю, что и ответить.

— Да? — впервые, в голосе Джулия, казалось, послышались эмоции. — Я должна сделать вывод, что ты еще не знаешь об Энди и Майе Джиндал?

Эван была полностью шокирована — настолько, как если бы Джулия внезапно схватила аккордеон и начала исполнять хиты на всеамериканском шоу аккордеонистов.

— Господи. А тебе палец в рот не клади.

— Нет. Я полностью оставила эту забаву моему мужу.

Она не засмеялась, и из-за того, что внешний свет начал угасать, а маленькая масляная лампа на столе не была настолько яркой, Эван не увидела, ожидала ли от нее Джулия веселого комментария. Она не могла определить это и по ее тону. Впрочем, как раз в этом не было ничего нового.

— Ты не слишком откровенничаешь, да?

Джулия не казалась встревоженной.

— Не думала, что мне придется с тобой откровенничать.

По какой-то причине этот ответ ее разозлил.

— Нет. Полагаю, не думала. Да, я знаю об Энди и Майе. Однако я не была уверена, что ты в курсе.

— Ты собиралась мне рассказать?

— Честно говоря, не знаю.

Джулия вздохнула. Она протянула бокал.

— Можно мне еще немного вина, пожалуйста?

— Конечно, — Эван взяла бутылку из ведерка и наполнила их бокалы. Когда она закончила, она пихнула теперь уже пустую бутылку обратно на ее место в тающий лед с большей силой, чем намеревалась. Часть напитка пролилась на стол.

Через секунду Джулия спросила.

— Ты раздражена?

— Да.

— Могу я спросить, почему?

— Потому что неделю назад моя интуиция подсказывала мне, чтобы я прекратила эту работу. Теперь я жалею, что не сделала этого.

— Из-за меня?

Эван кивнула.

— И меня, — она подняла руку и потерла лоб. — Я не очень нравлюсь себе прямо сейчас. Мне не нравится, кем я должна быть, занимаясь этой работой.

— Это звучит довольно зловеще. Есть что-то еще, кроме неверности Энди, чего я не знаю?

— Я не говорю о его неверности — я говорю о своей.

И снова воцарилось молчание. Затем Джулия заговорила спокойнее.

— Теперь я не знаю, что сказать.

Эван вздохнула.

— Прости. Я плохая хозяйка. Она показала на их пустые тарелки. — Хочешь еще что-нибудь съесть?

— Нет. Я сыта. Прекрасная еда — ты довольно прилично готовишь.

— Ну, у меня обычно неплохо получается все то, к чему в итоге можно добавить рис.

— Это было вкусно, — она улыбнулась. — Я действительно подумала, что ты попытаешься обманом заставить меня съесть что-то с карри.

Эван рассмеялась.

— Не на первом свидании, — слова вылетели из ее рта, прежде чем она сумела их проглотить. Господи боже. Что за идиотка. Они сидела и чувствовала, как растет ее паника. Она была рада, что тусклый свет скрывал ее лицо. Она знала, что покрылась пятнадцатью оттенками румянца.

— А это свидание? — голос Джулии звучал почти весело.

— Ты мне скажи, — она знала, что терять уже нечего.

Прошла секунда, прежде чем Джулия ответила. Она показалась вечностью.

— Ты действительно полагаешь, что я рискнула бы сюда приехать с этим Шумахером за рулем, если бы думала по-другому?

Эван поборола порыв радостно вскинуть кулак вверх.

— Я не знала, что ты подумала.

— Ну теперь, когда ты знаешь, может, ты немного расслабишься и спросишь меня насчет Майи, — она остановилась. — Предпочту, чтобы ты услышала это от меня, чем от Энди — или от нее.

Эван тряхнула головой.

— Я не знаю, хочу ли этого, — она встретилась с ней глазами. — Я в смятении.

— Насчет чего?

— Насчет всего, — она наклонилась к Джулии. — Поверь, я никогда не предполагала, что так случится.

— Я тоже.

Эван все еще не верила своим инстинктам.

— Мы говорим об одном и том же?

Джулия пододвинулась на своем стуле вперед. Их лица находились в паре сантиметров друг от друга.

— Думаю, да.

Пульс Эван начал расти. Это было то развитие ситуации, в котором она не нуждалась. Это бы усложнило все, и не было никакого чертова шанса, что все пойдет хорошо. Однажды она пробежала марафон — все 42 километра 195 метров. И выносливость, которая потребовалась, чтобы остаться на ногах после бега в течение пяти с половиной часов, была ничем в сравнении с теми усилиями, которые она прилагала сейчас, чтобы отодвинуться на двадцать сантиметров от Джулии.

Она откинулась на стул.

— Я не хочу облажаться, — эти слова звучали для нее непривычно. Она вспомнила прошлую ночь с Лиз. Ее желудок скрутило. На секунду она подумала, что ее сейчас вырвет.

— А ты думаешь, что можешь? — это прозвучало искренне. И она не казалась рассерженной.

— Черт, да. Рассчитывай на это.

— Не хотела бы, — Джулия тоже откинулась назад. — Тогда хорошо. Давай определимся с правилами наших отношений.

Эван взглянула на нее в изумлении.

— Ты довольно спокойна насчет всего этого.

— Стараюсь быть, когда это важно.

— Думаешь, ты можешь меня научить, как оставаться такой?

— В действительности, я не считаю, что могу тебя научить хоть чему-нибудь, Эван.

Проклятье. Эван осознала, что ее руки сжали край стола. Костяшки ее пальцев свело судорогой. Дистанция. Ей нужна дистанция. И побыстрее.

— Хорошо. Правило первое: мы ничего не делаем, пока я собираю информацию об Энди.

Джулия сложила руки на груди.

— Значит никаких больше «свиданий»?

— Я этого не говорила.

— О. Я ошиблась. Полагаю, у тебя более широкое определение «ничего», чем у меня.

— Это развернутое понятие.

Джулия улыбнулась.

— Правило второе: ты рассказываешь мне все, что, как ты думаешь, мне необходимо знать о тебе и Энди — об Энди и Майе — и о тебе и Майе. Ненавижу признавать, но у меня нет смелости продираться сквозь твое прошлое так же, как я вынуждена копаться в его.

— Согласна.

— Правило третье, — Эван подумала минуту. Ей ничего больше не приходило на ум. — Полагаю, нет никакого третьего правила.

Джулия удивилась.

— И это все?

Эван кивнула.

— Думаю, да.

Джулия подняла бровь.

— Напомни мне, никогда не нанимать тебя вести совет директоров.

Эван захохотала.

— Ты бы сэкономила состояние на кэйтеринге.

— И осталась бы без последней рубашки.

Это был тот образ, к которому Эван торжественно пообещала себе вернуться позже, когда она останется одна и действительно сможет подумать об этом. Но Джулия не закончила.

— Как насчет того, если я приведу несколько моих условий?

— Хорошо.

— Я бы хотела знать все, что ты обнаружишь об Энди, и что касается меня, до того, как об этом узнает Маркус.

Это казалось обоснованным. И она не просила Эван дать ей право на цензуру.

— Хорошо.

— И я бы хотела, чтобы ты пообещала мне, что ты не сговоришься за моей спиной вынудить меня помогать Энди или партии — если только я сама не захочу им в чем-нибудь помочь.

— Конечно.

Джулия замолчала.

— Это все? — Эван подумала, что у нее будет больше требований.

Джулия встретилась с ней глазами.

— Есть еще кое-что, о чем я вынуждена упомянуть.

— Что?

— Я не совсем «открытый гей» — и для этого есть несколько серьезных причин, которыми я буду рада поделиться с тобой позже. Но я не хочу, чтобы ты неправильно истолковала мое поведение на публике, как указание на двойственность. До тех пор, пока моя ситуация с Энди не разрешится, мне необходимо осмотрительно себя вести. Это часть сделки, которую мы заключили, когда наш брак развалился, — она заколебалась. — И есть еще несколько долгоиграющих семейных осложнений, и этот фактор тоже нужно учесть.

— Хорошо, — Эван не почувствовала большого оптимизма. Это не представлялось простым делом или не закончится быстро.

Джулия допила вино.

— Ну. И что дальше?

В голове Эван промелькнула сотня мыслей, но большинство из них могли подождать. И если кинуть взгляд на происходящее, вероятно, ждать придется долго. Она вздохнула. Попытки взяться за ум могли реально пойти прахом.

Она отодвинула стул и встала.

— Как насчет того, чтобы мы вошли в дом, и я приготовлю нам кофе? А затем мы можем сидеть при свете, и ты расскажешь мне о Майе Джиндал.

Джулия криво усмехнулась.

— Ну вот, все настроение испортилось.

Она тоже встала. И опять Эван была поражена ее преимуществом в росте. Сегодня, казалось, все преимущество находилось на стороне Джулии. Она стали собирать тарелки и столовые приборы.

— Знаешь, — произнесла Джулия. — Есть кое-что, чего бы мне очень хотелось?

Эван боялась спросить, но знала, что должна была это сделать. Она наклонилась и задула масляную лампу.

— И что же это?

— Мне бы хотелось познакомиться с твоей дочерью.

Эван улыбнулась. Может, и у нее были преимущества.

— Это случилось лишь однажды. Джулия сидела, поджав ноги, в пухлом кожаном клубном кресле. Она сбросила туфли на пол рядом с оттоманкой. Эван глазела на них, пока та говорила. Они были странными, почти комичными. Желто-черные создания, выглядящие как те поношенные ботинки, что выдаются в боулинге, но, вероятно, стоящие больше, чем Эван зарабатывала за неделю. Ну, пока не подвалила эта работа. Маркус собирался платить за нее бешеные деньги.

Эван сидела на краю маленького дивана боком к Джулии. Она знала, что было бы рискованно сидеть рядом с ней, поэтому она испытала облегчение, когда они с чашками кофе переместились в гостиную, и Джулия устроилась в большом кресле.

— И я знала, что это было ошибкой, — Джулия посмотрела на Эван.

— Ошибкой? — Эван подтолкнула ее вопросом, потому что Джулия выглядела так, как будто этого ожидала, а не потому, что сильно желала услышать всю историю. На самом деле, она не хотела слушать что-то подобное. Ее тошнило. Тошнило от слишком большого количества вина и слишком малого количества сна. Тошнило от неровных вспышек воспоминаний о предыдущей ночи с Лиз. Тошнило от откровений, высказанных за ужином, которые намекнули, что возможно, а что невозможно иметь с женщиной, сидящей перед ней. Это все нагромоздилось за внешним спокойствием, которое она усиленно старалась излучать.

— Все началось намного раньше, когда я обручилась с Энди. В Йеле он был на курс старше меня и закончил школу права в Колумбийском университете. Майя тоже там училась, посещала курс МБА. Тогда мы много времени проводили втроем. Когда бы я ни уезжала в Нью-Йорк, Майя была там. Она прилипла к Энди, как банный лист, — Джулия покачала головой. — На самом деле, я не волновалась на этот счет — это просто казалось нормальным. Она посмотрела на Эван. — И Майя уже встречалась с Томом Шериданом. У них, казалось, были довольно серьезные отношения, они говорили о переезде в Северную Вирджинию после того, как она завершит свое обучение. Он готовился к своим первым выборам в Конгресс.

— От Мэрилэнда? — как ни странно, однажды Эван видела Тома Шеридана на мероприятии на Кей Стрит, которое проводилось в «Ройял Датч Шелл». Это случилось за несколько месяцев до его преждевременной смерти в Аспене. Конгрессмен, избранный на свой пост уже в третий раз, будучи в отпуске с приятелями по Йельскому братству, решил выдуть целую бутылку «Wild Turkey», а затем попытать счастья и спуститься с откосов на Пике Лог. Спасателям потребовалось два дня, чтобы найти то, что от него осталось.

— Верно. Том был одним из тех, кто заинтересовал Энди проблемой альтернативных источников энергии. Они даже создали совместный информационный доклад для Совета по Изменению климата в ОНН. Это был тот доклад, который запустил Энди на национальную орбиту.

— И какая во всем этом была роль Майи?

Джулия откинула голову на спинку кресла и сидела, разглядывая Эван.

— После смерти Тома Майя — или Марго, как она тогда предпочитала, чтобы ее называли, — закрепилась в нашей жизни. Энди ужасно переживал несчастье с Томом — он чувствовал себя ответственным.

Это пробудило интерес Эван. Она читала новости об этом несчастном случае.

— Почему он чувствовал себя ответственным?

— Он был в поездке в Аспене и большую часть того дня провел в домике с Томом, напиваясь. Том равнодушно относился к катанию с гор, но хвастался, как он собирается покорять трудные склоны — и большинство парней в той поездке поддразнивали и подстрекали его.

— Включая Энди?

Джулия кивнула.

— Но никто не ожидал, что он запрыгнет на лыжи и попытается спуститься в одиночку. Это было безумием. У него даже не было разрешения подняться туда. Уровень алкоголя в его крови зашкаливал, когда они нашли его. Энди был опустошен.

Эван медленно выдохнула.

— Могу понять почему, — она наблюдала за Джулией в полной тишине минуту. Та поставила на столик свою чашку с кофе и теперь сидела, скрестив руки на животе, и выглядела замкнутой. Эван догадалась, что это была рефлексивная поза.

— Итак, что насчет тебя и Марго?

Джулия посмотрела на нее. На этот раз ее взгляд казался открытым. И это ее изменило. Она выглядела моложе. Эван подумала, что уязвимость ей к лицу. Черт — ей все было к лицу.

— После несчастного случая Марго получила работу в «Корус Америка» в Вашингтоне. И это надежно вынесло ее на орбиту Энди. И мою. Я часто ее видела, когда посещала различные официальные мероприятия в Делавере с Энди. Она, казалось, постоянно путалась под ногами.

Мелькнула вспышка белого света, и они услышали, как вдалеке громыхнуло. Это удивило Эван. Прогноз погоды не обещал никакого дождя. Но в эти дни они и были редки. Бури прикатывали без объявления, подобно нежелательным членам семьи. Джулия вздрогнула.

— Тебе холодно? — спросила Эван, потянувшись за красным покрывалом из овечьей шерсти, которое так любила Стиви.

Джулия ей улыбнулась и взяла одеяло.

— Спасибо. Думаю, что причина больше в теме разговора, чем в погоде, — она накинула его на плечи. — Обычно, я не такая размазня.

— И вовсе я не думаю, что ты размазня.

Джулия встретилась с ней глазами.

— Нет? Ну, тогда приготовься, потому что ты сейчас будешь разочарована.

Эван почувствовала приступ паники. Молния сверкнула снова. Раскаты грома на этот раз звучали ближе. Она кинула на Джулию взгляд, который, как она надеялся, выражал больше уверенности, чем она ощущала.

Джулия все еще смотрела на нее.

— Как ты там сказала о Дэне? Что ты трахнула его один раз, чтобы просто посмотреть, на что это похоже?

Эван почувствовала, как на ее затылке волосы начали вставать дыбом. Она кивнула.

— Да, верно.

Все еще казалось неправильным слышать слово типа «трахнуться» из уст Джулии. Это не соответствовало идеализированному ею образу Джулии. Это также дисгармонировало, как и эти чертовы желтые туфли. Она поняла, что ее фантазия грозилась к чертям взорваться, и она не хотела, чтобы это произошло. Она хотела повернуть часы вспять. Отменить ее приглашение на ужин. Встретиться с Джулией в городе, как они и планировали вначале. Встретиться в каком-нибудь общественном месте, где такого разговора не могло бы никогда произойти.

Джулия вздохнула.

— Однажды вечером, когда Энди был в Дувре, Марго появилась в нашей квартире в Нью-Йорке. Она была в городе на собеседовании в «Корпорейт Найтс» и позвонила узнать, не захочу ли я присоединиться к ней на поздний ужин. Я ничего такого не подумала — мы редко что-то делали вдвоем. Я узнала ее достаточно хорошо на протяжении всех этих лет, даже несмотря на то, что, прежде всего, она была другом Энди, — она горько засмеялась. — Все быстро изменилось.

Эван услышала, как во дворе заколотил дождь. Еще раз прогремел гром. Лампа на столе позади дивана мигнула. Эван надеялась, что электричество не подведет. Казалось, Джулия не обратила внимания.

— После ужина мы вернулись в квартиру и немного выпили. У меня была чудовищно тяжелая неделя на работе — совет директоров противился некоторым кадровым изменениям, которые были для меня очень важны. Я был в раздражительном настроении и эмоционально истощена, — она посмотрела на Эван. — Я не оправдываюсь. Я знала, что делаю. Я просто думаю, что при нормальных обстоятельствах я могла бы принять другое решение.

Эван молча смотрела на нее. Джулия продолжила свой рассказ.

— Майя — Марго — всегда была внимательна ко мне. Я замечала это время от времени, но всегда игнорировала. Я знала, что у нее были отношения с женщинами в колледже — но в те дни это не было чем-то действительно необычным в Йеле. Думаю, я предпочла не видеть подобное, с тех пор как усердно сама пыталась избежать таких проблем, — она сделала глубокий вздох, прежде чем продолжить. — Понимаешь, я всегда знала, что у меня есть склонность к женщинам — у меня никогда не было мужества или средств, чтобы это попробовать. Это было бы для меня невозможным. Даже в Йеле, когда я могла бы что-то предпринять на этот счет, я не стала этого делать. Это не было частью бизнес-плана. И никогда бы не вписалось в ту жизнь, которую наметили для меня родители — жизни, на которую я купилась почти с детства. Не было никаких сомнений, что я хотела бы делать, — в том, какой выбор я хотела бы сделать. Я была Донн. А Донн делают что-нибудь одно, — она снова замолчала. — До той ночи.

Эван сидела, постукивая пальцами по краю диванной подушки. Остановись! Она хотела, чтобы Джулия остановилась. Ей не нужно все это знать. Маркус этого не заказывал. Это не было частью работы.

— Ты не должна мне это рассказывать, — она протянула ей руку. К ее удивлению, Джулия взяла ее. Она зажала пальцы Эван как в тиски. Ее рука была мягкой и горячей.

— Я расскажу. Я хочу, чтобы ты знала, — она выпустила руку Эван. — Я пошла на кухню приготовить нам еще напитков, и Марго проследовала за мной. Весь вечер она со мной флиртовала — близко сидела рядом со мной в такси, прикасалась ко мне и терлась о меня, сидя рядом, когда мы ужинали. Все это пронеслось в моей голове. Я устала бороться с этим — или бороться с ней. Мы с Энди спорили — он хотел, чтобы я проводила с ним больше времени в Делавере, а я сопротивлялась. Для меня было ясно, что все начинало рушиться. Он уже поговаривал о выборах в Сенат, после того как закончится его губернаторский срок. Я знала, что мне не хватит на это сил. Я думаю, что на каком-то уровне, он это тоже понял. И, конечно, вокруг нас была Марго — готовая подобрать куски от нас обоих.

Дождь полил сильнее. Молнии сверкали быстрыми вспышками — и их невозможно было сосчитать.

— Когда она дотронулась до меня на кухне, я знала, что собираюсь это сделать. И она тоже это знала, — Джулия тряхнула головой, как будто пытаясь ее прояснить. — Это было ужасно и невероятно, в одно и то же время. Я ненавидела ее. Ненавидела, потому что это казалось правильным. Наконец-то, что-то в моей жизни было правильным, — она взглянула на Эван. Ее глаза были тусклыми. — Позволило мне, наконец, сделать что-то правильно благодаря всем неправильным причинам.

Эван не знала, что сказать, поэтому ничего и не сказала. Они сидели в тишине, слушая грозу. Наконец, Джулия заговорила снова.

— Я рассказала Энди, конечно. Я была уязвлена. Виновата. И я хотела, чтобы он знал о Марго.

— Как он отреагировал?

— Никак. Пожал плечами и сказал: «Дерьмо случается». Я была ошеломлена. Это ничего изменило для него, но для меня изменило все. Конечно, — она посмотрела на Эван, — тогда я еще не догадывалась, что он тоже трахал Марго.

— Господи.

— Ну, это в двух словах.

Громкий рокот потряс дом. Свет в комнате снова мигнул и затем погас. Эван застонала.

— Боже. Останься тут — дай мне проверить предохранители.

— Предохранители? — недоверчиво спросила Джулия.

— Ага. Добро пожаловать в загородную жизнь, — она стала и осторожно пошла к буфету, где хранила фонарь. Она включила его и посветила голубым лучом обратно в гостиную, где сидела Джулия, завернутая в красное одеяло Стиви. Оно выглядело фиолетовым в галогенном свете. Джулия сидела неподвижно, как ледяная скульптура — смесь синего, черного и фиолетового. Ей вспомнился комментарий Дэна — femme de glace. Затем, в узком пучке света, Джулия ей улыбнулась.

Дэн был полным идиотом.

Эван повернулась к лестнице, которая вела в подвал с земляным полом.

— Вернусь молниеносно. Никакой игры слов, — слова поплыли обратно к ней, отдельным потоком. Все казалось отдельным. Она была рада, что погас свет. Это дало ей повод встать и попытаться собрать себя воедино. И дало шанс им обеим отдышаться.

Эван спустилась по деревянным ступеням. Подвал пах плесенью. Должно быть, где-то сюда затекала вода. Вероятно, через эти парники, которые ее дед соорудил вдоль южной стороны дома. Она направилась к старинным предохранителям. Да. Один из них взорвался. Она заглянула на полку рядом с металлической коробкой, ища запасной, и произнесла по себя благодарственную молитву, когда обнаружила 5-амперную пробку — последнюю. Ей придется проехаться в «Хилс Хардвэ» и купить еще — особенно, если эти нелепые бури продолжатся. Господи. Действительно, вот там и льет. Пока она ввинчивала новый предохранитель, она думала о работе Энди по изменению климата. Может быть, ей следует прочитать некоторые из его чертовых документов.

Как только она замкнула цепь, свет зажегся вновь. Секунду она стояла, прислонив лоб к холодной металлической дверце электрощитка. Затем она развернулась и стала подниматься по ступеням. Время для шоу.

Когда Эван вернулась в гостиную, Джулия была на ногах, роясь в своей сумке. Она подняла глаза на вошедшую в комнату Эван и вытащила телефон.

— Я не отдавала себе отчет, что уже поздно. Думаю, что с этой погодой, мне следует дать знать Шумахеру, что пора меня забирать.

Эван страшилась, что придется вернуться к разговору о том, как в два счета Джулия очутилась в постели с Марго. Теперь же она сожалела, что они не поговорят об этом — или о чем-нибудь. Ее раздирали противоречия. Часть ее хотела, чтобы Джулия ушла, тогда она сможет посидеть в темноте с большим стаканом выпивки и дуться на то, как вселенная продолжает дразнить ее разными вещами — теми, которые она всегда хотела иметь, но никогда не имела. Другая ее часть желала, чтобы Джулия осталась, и она могла бы убедить себя, что, возможно, они отыщут способ что-то наладить между ними. Это было безнадежно. Она была безнадежна — классическая неудачница. Казалось, она вытягивала из себя это признание.

— Вероятно, не такая уж и плохая идея, — сказала она вместо этого. — Дождь вроде бы не становится тише.

Джулия вглядывалась в темные окна, которые выходили на передний двор. Ничего не было видно.

— Поездка обратно в город, по всему, будет захватывающей.

Эван сожалела об этом.

— Мне следовало приехать к тебе. Прости.

— Не извиняйся. Это был чудесный вечер. И если бы ты была за рулем, мы не смогли бы раздуть мой отчет о расходах до такой степени.

Эван улыбнулась.

— Что правда, то правда.

Джулия написала сообщение водителю, прежде чем примостилась на диване. Эван подошла и села на его противоположный край. Не то, чтобы он предлагал много места — это был маленький диван.

— Ну, и, — она, на самом деле, не знала, что и сказать.

— Ну, и, — казалось, у Джулии была та же проблема.

— Я рада, что мы провели время вместе, — Господи. Откуда, черт возьми, это взялось? Она прозвучала, как чертова Кэрол Бернет[23].

Джулия рассмеялась от души. Она тоже уловила эту ассоциацию.

Эван уронила голову назад на спинку дивана.

— Я такая неудачница.

Джулия протянула руку и положила ее на бедро Эван.

— Нет. Это не так. Ты очаровательна.

Эван перевела глаза на ее руку. Та ощущалась, как раскаленное клеймо.

— Я?

— Ты.

Они пристально смотрели друг на друга.

— Сколько, ты сказала, будет сюда добираться Шумахер?

Джулия улыбнулась.

— Я не говорила, — она вернула руку на безопасную территорию. — Но думаю, он сказал что-то о 10 минутах.

Эван пожевала внутреннюю сторону щеки. Десять минут? Она могла бы сотворить много чего за десять минут. Она взглянула на то место на ее ноге, где лежала рука Джулии. Она все еще чувствовала там жар.

— Вот облом.

Джулия снова рассмеялась.

— В следующий раз?

Эван встретилась с ней глазами.

— В следующий раз, — она вспомнила об их раннем разговоре насчет правил. — Но только, если мы освободимся от этого дела.

— Ты всегда так щепетильна в делах?

Это напомнило ей о комментарии Лиз прошлым вечером. Дерьмо. Может быть, она все-таки необходимо посмотреть, по-прежнему ли хорошо сидит на ней клетчатый джемпер. Она, на самом деле, вела себя, как какая-то паинька с выступающими вперед зубами — одна из этих раздражающих подлиз, которые оставались после школы, чтобы смыть мел с губок для доски. Она окинула Джулию взглядом с ног до головы. Да. Она может много чего покрыть за десять минут.

— Нет. Обычно я вовсе не щепетильна.

— Так почему сейчас? — Джулия казалась более удивленной, чем какой-либо еще.

— Что ты сказала не так давно? Ты стараешься такой быть, когда это важно?

Секунду Джулия, молча, разглядывала ее. Затем кивнула.

— Верно.

— Ну, я не уверена сейчас насчет многих вещей — но думаю, что мы сможем вынести что-то приличное из этого бедлама. Если мы не профукаем это еще до того, как получим шанс попробовать.

— Надеюсь, ты права, — голос Джулии не выражал и намека, что она думала по поводу того, на что будут похожи их попытки. Она подпрыгнула, когда в ее руке зажужжал телефон. Она кинула на него взгляд.

— Это Шумахер. Он говорит, что остановится перед входом примерно через две минуты.

Эван почувствовала, как ее желудок пробили свинцовые пули.

— Хорошо. Давай, я принесу тебе зонт.

— Боишься, что я растаю? — ее синие глаза дразнили.

— Нет. Мне пришла на ум не совсем ассоциация с «Волшебником страны Оз»[24].

— Нет?

— Нет. Я чувствую желание воспарить над тобой и заклинать: «Сдавайся, Дороти».

Джулия наклонилась к ней. Вдруг она очутилась так близко, что Эван было трудно сфокусироваться на чертах ее лица. И это ощущение было не таким уж и плохим. Джулия пахла лавандой.

— Сдаюсь.

Эван чувствовала ее дыхание — слабое дуновение воздуха после каждой согласной буквы. Правила. Что-то было насчет правил. Она не могла вспомнить, что именно. Рот Джулии парил в сантиметрах от нее. Затем он уже был не отделим от ее. Как и она вся. Она не имела понятия, кто из них стер расстояние между ними. Это было не важно. Боже. Две минуты? У них было две минуты. Судя по выбросу адреналина, каждый синапс в ее мозге почти замкнуло, она подумала, что десять минут могли бы просто ее убить.

Белая вспышка автомобильных фар разрезала комнату. Они оторвались и посмотрели друг на друга с виноватым видом, как подростки, которых нежданные родители застукали в кольце света.

Эван отпустила ее и убрала руки. Как, черт возьми, они так быстро оказались под ее рубашкой? Джулия выглядела такой же ошеломленной. На этот раз, ее легендарное самообладание, казалось, покинуло ее.

— Мне очень жаль, — сказала Эван, и это было неправдой.

— Мне нет, — Джулия вытерла остатки помады на губах Эван. Ее руки подрагивали. — Тебе ведь тоже не жаль.

Эван сопротивлялась порыву прикусить кончики пальцев Джулии. Боже. Она хотела проглотить эту женщину.

— Нет. Думаю, нет.

Раздались два коротких гудка автомобиля.

— Проводишь меня?

Эван кивнула. Она встала, не уверенная, что ноги удержат ее вес. Им это удалось. Очевидно, ее мозг все еще был в состоянии контролировать нижнюю часть тела. Ей было непонятно, как это возможно.

— Давай, я тебе принесу зонт, — она направилась к подвалу, но Джулия ее остановила.

— Не беспокойся, — она кинула на Эван взгляд, в котором читалась забавная смесь застенчивости и напускной храбрости. — Я уже мокрая.

Господи. Эван закрыла глаза и почувствовала, как поехал пол под ее ногами.

— Ты пытаешься меня убить?

— Нет, — Джулия молчала, пока Эван не открыла глаза и не посмотрела на нее. Затем она улыбнулась. — В любом случае, пока еще нет.

— Все хорошее для тех, кто ждет? — Отлично. Теперь она цитировала Ганнибала Лектера[25]. Это, должно быть, заразно.

— Что-то типа этого, — Джулия потянулась к ее руке.

Они вышли из дома и вместе направились к ждущему автомобилю, не обращая внимания на то, что обе промокли до нитки.