Пыль

ГЛАВА 5

В понедельник утренний скорый, который должен был доставить Эван обратно в Нью-Йорк, опаздывал на 45 минут, поэтому она воспользовалась этим временем и перехватила чашку кофе в Старбаксе и проверила почту. Она получила два письма от Джонни Слоана. Джонни был ее приятелем по колледжу и сейчас работал заместителем генерального секретаря в Вирджинском Государственном архиве в Ричмонде. Эван послала ему номер черного Сааба, что был припаркован позади дома Таунсенда, и попросила его поискать сведения о его владельце.

Джонни обычно скулил, когда она просила его помочь, и ныл, что однажды из-за нее его вышвырнут вон, но всегда доводил дело до конца. Он был ей обязан. Три года назад на семинаре по Программе задержания насильственных преступников в Сан- Диего она практически уложила его в постель с женщиной, на которой он в итоге и женился. Эван считала, что пока длится их семейное счастье, она вправе получать оперативное обслуживание от профессионального сообщества.

Первое письмо Джонни было непримечательным — оно содержало только имя и адрес владельца машины и идентификационный номер Сааба. Второе письмо было немного более интригующим. Ну и ну. Эван отправила короткое письмо для Лиз в Государственный департамент, посмотреть, всплывет ли что-нибудь в ее базе данных. Затем она вошла в онлайн сообщество выпускников Йеля, используя пароль Дэна, и покрутилась там. Бинго. Она подумала, что это имя звучит знакомо. Таунсенд сказал, что ему нечего прятать — и надо же, как легко она обнаружила вот это. Она прикинула, что он, должно быть, говорил правду.

Она откинулась назад и пригубила латте, фыркнув от отвращения. Боже. Кофе в Старбаксе просто отстой. Он даже пах противно. Прямо-таки как эта работа. О чем, черт возьми, думал Дэн? Она не нужна была ему для этой мелкой ерунды, тянущей на учебную задачку. Она выудила телефон из сумки и отправила ему короткое сообщение с просьбой о встрече по его возвращению в Вашингтон.

Она улыбнулась, думая о предстоящем свидании за обедом. Но было не похоже, что она не насладится тем, что заставит Маркуса подавиться, представив ему свой отчет о расходах. Она надеялась, что в заведении Дэвида Берка имелась карта превосходных дорогих вин.

Жаль, что у нее не останется больше ни одного предлога, чтобы снова встретиться с красивой издательницей.

Жена Таунсенда была интригующей. И откровенной. И эта ее особенность удивляла. Эван размышляла, что Джулия еще могла бы захотеть ей открыть. Например, почему она до сих пор связана этим номинальным браком? Или что привело к тому, что она относится к Маркусу с таким презрением?

Нет. Как раз последнее не так уж и трудно выяснить. Любой, чей IQ перевалил за трехзначное число, мог видеть Маркуса насквозь. А Джулия Донн была очень умна. Уравновешена, красива и умна.

Она кинула взгляд на часы. Поезд опаздывал больше чем на час. Боже. Шевели задницей. Она сидела, постукивая телефоном по колену, и размышляла, стоит ли ей позвонить госпоже Донн и предупредить о возможном опоздании? Нет. У нее еще четыре часа — куча времени, чтобы добраться вовремя. И звонить ей так рано было излишне. Она вздохнула. И безосновательно. Она снова посмотрела на часы. Ну и кого она пытается насмешить? Она просто не хотела выглядеть жалкой.

Эван подумала, что именно такой она и была.

Когда она вошла в Дэвид Берк Таунхаус за мгновение до 13–30, администратор взглянул на нее из-за своей белой лакированной стойки и улыбнулся.

— Мисс Рид? Ваша гостья уже прибыла.

Прежде чем она успела удивиться, как он ее узнал, он подхватил меню и пригласил ее следовать за ним.

Эван старалась не открыть рот от изумления, пока шла между рядами столов и мягких кабинок. Здесь было полно зеркал, причудливых призведений искусства и диванчиков, обитых тканью такой пестрой расцветки, что любой леопард обзавидовался бы. Гоподи, подумала Эван. Как будто здесь гея на клочки разнесло. Декор был помесью красного, черного и белого. Она вспомнила, что Джулия сказала, что цены здесь высокие, но она ничего не упомянула о качестве кухни. Эван начала сомневаться в том, что правильно выбрала место для встречи. Любой из дюжины продавцов хот-догов, мимо которых она прошла по Восточной 61 ой улице, начинал казаться ей намного более лучшим выбором.

Администратор провел ее в небольшой отдельный кабинет в задней части ресторана, и она увидела Джулию, тепло поглядывающую на нее из-за углового стола, стоявшего рядом с открытым камином. Она была в черном костюме и строгой белой рубашке. Эван стало интересно, заранее ли та обдумала свой наряд. Неожиданно интерьер не показался уже таким оскорбительным.

Администратор придвинул ей стул, пока она садилась, затем протянул ей меню и удалился. Джулия ей улыбнулась.

— Я видела, как вы осматривались, пока шли сюда. Впечатляет, да?

Эван взяла салфетку. Она была размером почти с постельную простыню.

— Должна признаться, что я начала сомневаться в мудрости решения обедать здесь. Определенно тут — эклектично.

Джулия захохотала.

— Да уж, это определенно будет покруче, чем привычные интерьеры Холидей Инн.

Эван наклонилась вперед и понизила голос.

— А еда тут хорошая?

Джулия кивнула.

— О, да. К счастью, кулинарные таланты господина Берка значительно превосходят его слабенькие попытки в дизайне интерьеров.

— Слава Богу.

— Как прошел родительский день?

Эван улыбнулась.

— Родительский день прошел так, как и ожидалось — бесстыдная рекламная болтовня, поданная так, чтобы заставить нас не сожалеть о тех неприлично больших денежных суммах, которые мы выкладываем, чтобы наших дочерей научили, как гордо держать спину.

Джулия развеселилась.

— Ну и как, осанка вашей дочери улучшается?

— Рада сказать, что она все еще сутулится, как бы они не старались.

— Тогда она, должно быть, похожа на вас.

Эван удивилась.

— Вы намекаете, что я сутулюсь? — против своей воли она выпрямилась на своем стуле.

Казалось, Джулия это заметила. Она улыбнулась.

— Нет. Я намекаю, что она, должно быть, разделяет вашу склонность к неподчинению.

Эван откинулась назад и внимательно на нее посмотрела.

— Я думала, я тут вас анализирую.

— Я не очень сложна для понимания. Боюсь, вы довольно быстро потеряете интерес.

Эван встретилась взглядом с ее синими глазами.

— Не думаю, что стоит слишком этого опасаться.

Их официант приблизился узнать, выбрали ли они уже себе напитки. Он посоветовал им прекрасное «Spragia Gamble Ranch Chardonnay» и описал его вкус как сухой, легкий и ярко выраженный — 125 $ за бутылку. Эван с энтузиазмом кивнула. Он улыбнулся и отбыл.

Джулия приподняла бровь.

— Так вы не шутили насчет отчета о затратах?

— О? Означает ли это, что вы не оплатите счет? Проклятье.

Джулия покачала головой.

— Боюсь, мое желание заставить Маркуса страдать можно описать как более глубинное.

Эван стало интересно.

— В смысле?

— Я бы с удовольствием не просто потратила его деньги, а достала бы его и посильнее, но на своем уровне, боюсь, могу его только за пятку цапнуть.

— Ну, тогда давайте объединим наши усилия. Вы можете хватать его за пятки — устрашающая картинка, между прочим, — а я буду тратить его деньги.

Джулия подняла стакан воды.

— Договорились.

Они чокнулись.

— Итак. Поскольку формально мы все еще обедаем за ваши монеты, о чем еще вы хотите меня спросить?

Эван раздумывала. О тысячах ответах на тот вопрос, который был задан — большинство из них не касались Энди Таунсенда. Но пока она не встретится с Дэном во вторник, она все еще работает на него. Все остальное должно подождать. Она вздохнула и посмотрела на Джулию, чье выражение лица было непроницаемо. Так было нечестно. Но в жизни вообще было мало справедливости. Она глотнула еще воды. Может, заполнить несколько пробелов, пока у нее был шанс.

— Вы встретили Энди в Йеле?

Джулия слегка подняла свой подбородок. На секунду Эван подумала, что та была разочарована.

— Да. Мы встретились, когда я была на втором курсе, на митинге демократов в Йеле. Выступал Билл Клинтон, а я и Энди входили в руководство комитета.

— Вы сразу же начали встречаться?

— Не сразу. У Энди уже была девушка — а я думала, что он высокомерный мудак.

Эван была поражена ее прямотой.

— Серьезно?

Джулия приподняла бровь.

— Это вас удивляет?

— Ну, нет. Но то, что вы использовали слово «мудак», да.

Джулия засмеялась.

— Это вполне хорошее слово. Не предполагайте, что я не могу ругаться, как матрос, только потому, что я издаю книги Готорна[12] и Мелвилла[13].

— Прошу у вас прощения, — Эван фыркнула. — Вы, должно быть, от души веселитесь на Неделе флота.

Джулия улыбнулась, но промолчала.

Эван продолжила задавать вопросы.

— Полагаю, вы уже знаете, что Энди познакомился с Дэном, когда ездил за границу на третьем курсе?

— Да. Они отправились в Иорданию изучать затерянный город Петра.

— К тому времени у вас уже были отношения с Энди, правильно?

— Верно.

— Но вы не поехали заграницу?

— Да, поехала — только не в Иорданию. Я провела год в Оксфорде.

— Изучали семейный бизнес?

Джулия повеселела.

— Можно сказать и так.

Подошел их официант с вином. После того, как он их обслужил, он рассказал им о специальных предложениях для обеда. Они обе сделали заказ из трех блюд фиксированного меню. Эван пригубила холодное вино. Обычно она не особо жаловала Шардонне, но официант не ввел их в заблуждение: оно было очень хорошим.

Джулия поставила свой бокал вина.

— Вы не против, если я спрошу, как вы познакомились с Дэном?

Эван встретилась с ней глазами. На фоне избытка черного и белого они выглядели почти неоновыми.

— Это не так уж и отличается от вашей собственной легендарной любовной истории. Мы оба были в аспирантуре в Пенн[14], — она хихикнула. — Мы тоже встретились на митинге Билла Клинтона.

Джулия засмеялась.

— Похоже, что наш 42ой президент за многое в ответе.

— Да не то слово, — Эван вздохнула. — Но в моем случае это скорее относилось к слишком большому количеству текилы, которое сопровождалось внушительным вливанием нездоровых суждений.

— Серьезно?

— Ага. Скажем просто, случайное приключение на одну ночь завершилось подарком, который продолжает радовать.

— О? — Джулия скрестила свои руки на столе и наклонилась вперед.

— О, да, — вздохнула Эван. — Вы католичка, Джулия?

Джулия покачала головой.

— Конгрегационалист[15].

— Конечно, — Эван закатила глаза. — Ну. Позвольте мне сказать так: расти католичкой — это как идти по жизни со здоровущим куском туалетной бумаги, прилипшим к подошве твоего ботинка. Ты изо всех сил стараешься его не замечать, но когда дело доходит до драки, оказывается, ты просто не можешь его стряхнуть. А потом ты вдруг обнаруживаешь, что запуталась в нем в самое неподходящее время — например, когда понимаешь, что беременна в почтенном возрасте 24 лет.

— Боже милостивый.

— Точно, — Эван тряхнула головой. — Я знала, что это было полной ошибкой, знала, что не имела никакого права доводить все до этого. Знала, что была, возможно, наименее вероятным человеком на планете, чтобы когда-либо завести ребенка, — теперь она тоже наклонилась вперед. — Я категорически была и есть за возможность женщины выбирать, делать аборт или нет, но каким-то образом я просто не смогла этого сделать. Это было невероятное, сюрреалистическое затруднение для меня. Вдруг я очутилась в месте, в которое, никогда не думала что попаду — перед лицом выбора, который, никогда не думала, должна буду сделать, — Эван покачала головой. — Не было никакой заготовки, политической банальности, на которую я могла бы опереться. Ничего. И там был Дэн, умоляющий меня выйти за него замуж.

— Вы любили его?

Эван посмотрела на Джулию, как будто у той выросла вторая голова.

— Любила его? Черт, нет. Я трахнула его, Джулия. Один раз. Ради того, чтобы узнать, на что это похоже, — она засмеялась. — Это было нелепо. Я знала, что я гей.

Глаза Джулии уставились на нее без всякого выражения. Проклятье, эта женщина, должно быть, чертовски классно играет в карты.

— Но я все равно это сделала.

— Вы не вышли за него замуж, — это было утверждение, не вопрос.

— Нет. Но Дэн удочерил Стиви — и в своей бесцеремонной и неуклюжей манере, он в действительности довольно приличный отец. Он не выиграет приз за внимательность, но он и не слишком облажался.

Они молчали несколько секунд. Эван осознала, что она слишком разболталась. Это было на нее не похоже. Она уже прилично выпила. Отсутствие завтрака и выпитое вино давали себя знать — она начала мыслить расплывчато и почувствовала, как у нее кружится голова.

— Эй? — она помахала издателю бокалом. — Предполагается, что расследование касается вас, а не меня, — она хихикнула. — Может быть, мне следует позволить вам оплатить счет.

Джулия ей улыбнулась.

— Как насчет того, что я плачу в следующий раз?

Эван не смогла скрыть свою улыбку. Да. У нее кружится голова. И прямо сейчас это было просто прекрасным ощущением.

Вернувшись в Чаддс-Форд этим же вечером, Эван пристроилась на задней веранде с кружкой горячего чая и пыталась уяснить для себя, насколько далеко она готова зайти с этой работой по Таунсенду. Сам по себе сенатор, хоть и был не безупречен, представлял собой клон Уорда Кливера[16], что заставит любого прожженного сплетника потерять к нему интерес после того, как непристойные заголовки в газетах продержатся несколько дней. Он мог бы это выдержать, особенно если Дэн их опередит и выборочно организует утечку информации. Эван взяла желтый блокнот со стола, стоящего рядом с ее креслом-качалкой. Его хобби, однако, было же совсем другой историей.

Эван вздохнула. Боже. Это стало интересным — именно тогда, когда она решила отказаться от дела.

Лиз прислала ей ответное письмо из Департамента. Владелец черного Сааба обладал досье длиной в два километра. И большая часть информации была засекречена. Лиз не могла предложить ничего помимо этого, даже ей.

Эван и Лиз то сходились, то расходились с тех пор, как они познакомились два года назад в суши баре на Кей Стрит на танцвечеринке. В течение последних шести месяцев их отношения в основном были поставлены на паузу. Вероятно, Лиз на нее злилась, и этот обмен письмами был первым контактом, который начала с ней Эван с тех пор, как они провели вместе ночь после пьяной случайной встречи на прошлой Пасхе.

Дерьмо. Ей действительно нужно взяться за ум. Она в сотый раз подумала об обеденном свидании. Да брось. Нет никакой возможности. И даже если бы была, она на самом деле хочет помочиться в пруд Таунсенда? Это едва ли можно было назвать профессиональным. Она выпила весь чай и сидела, уставившись на пустую кружку. Ей захотелось выпить. Но она только начала избавляться от гудения в голове, которое досаждало ей весь день после того, как она выдула большую часть бутылки вина. Джулия выпила всего один бокал. Что это была за чертова сдержанность?

Сдержанность. Ага. Это подвело ее к другой мысли. Эван размышляла, какого размера столярный молоток сможет пробиться сквозь подобную сдержанность.

Когда они прощались, Джулия сообщила, что следующую неделю проведет в Филадельфии на конференции продавцов книг. И сказала, что позвонит Эван, если сможет освободиться. Они могли бы поужинать за ее счет, добавила она, и Эван закажет самое дорогое вино в меню. Эван вспомнила выражение лица Джулии, когда та это предложила — она подумала, что поймала проблеск чего-то потаенного за ее сдержанностью. Но она понятия не имела, что это было.

Эван вздрогнула, когда козодой приземлился на перила веранды, всего в нескольких шагах от нее. Он был полностью черным, и при свете полной луны она могла ясно видеть четкую окраску его крыла. Казалось, что он сидит, уставившись на нее в ответ. И было непонятно, кто из них был более изумлен странности того, что видит другого. Эван пребывала в замешательстве, потому что именно такие птицы, как правило, летели к южной границе штата где-то в конце августа. Остальную часть года им нравилось проводить в лесах, что высились позади ее участка и совершать быстрые вылазки после наступления темноты, чтобы поковыряться в лишайнике, покрывающем булыжники на северной стороне ее дома. Видеть одну из таких птиц в конце года была очень необычно.

Козодой продолжал смотреть на нее. Казалось, его взгляд говорил — ты такая же одиночка, как и я. И ты тоже застряла тут.

Ей трудно было спорить с такого рода логикой.