Ралли

Глава 13

Фэй

Моя сестра ткнула меня локтем, прежде чем щелкнуть пальцами у меня перед носом.

— Эм, привет. Ты собираешься помочь мне с этим или как?

Я дернулась, отрывая взгляд от входной двери закусочной.

Мы с Глорией сидели вдвоем в кабинке — кабинке Раша. С каких это пор она стала его кабинкой?

— Извини, — сказала я ей. — Я сегодня рассеянная.

— Думаешь? — Глория усмехнулась, закатив глаза.

Подростковая дерзость была острее, чем деревенская подливка Дасти. Она весь вечер была в плохом настроении и закатывала глаза.

— Ты можешь перестать язвить?

— Ты можешь притвориться, что хочешь быть здесь?

— Глория, — предупредила я.

— Фэй, — передразнила она и, чтобы позлить меня, снова закатила свои карамельные глазки. Неужели я была такой же капризной в пятнадцать лет?

— Знаешь что? Думаю, сегодня вечером ты сможешь самостоятельно разобраться с алгеброй. — Я подвинулась к краю кабинки, собираясь встать, но она схватила меня за руку, останавливая мое бегство.

— Подожди. Нет. Мне действительно нужна твоя помощь.

— Тогда веди себя хорошо.

Она отпустила меня и вздохнула.

— Мне просто кажется, что ты не здесь.

— У меня столько всего на уме, — сказала я, возвращаясь в кабинку. — Прояви ко мне немного милосердия.

— Хорошо. — Она грустно улыбнулась мне. — Прости.

— Все в порядке. — Я наклонилась ближе, наши плечи соприкоснулись, и мы обе сосредоточились на рабочем листе, лежащем перед нами. — Следующий вопрос. Что в этом выражении представляет собой коэффициент?

Она застонала, глядя на четыре варианта ответа.

— Я не знаю. Я отстой в математике.

— Ты не отстой в математике. — Я кивнула в сторону ее работы. — Давай.

Раздраженно вздохнув, она взяла свой карандаш, и пока она решала проблему, мой взгляд снова переместился на дверь.

Прошла неделя с тех пор, как я видела Раша в последний раз. Неделя с тех пор, как я была на приеме у своего врача. Неделя с тех пор, как мы договорились встретиться за блинчиками, а я вместо этого его бросила.

Дасти сказала мне, что в тот вечер он прождал здесь два часа, прежде чем наконец уйти. С тех пор он больше не появлялся в закусочной.

В конце концов, нам придется поговорить снова. В конце концов, мне придется набраться смелости и позвонить ему. В конце концов, мне придется придумать, что именно сказать.

Но что мне сказать? На прошлой неделе я случайно услышала, как он спорил со своей бывшей девушкой. Я слышала, как она обвиняла его в измене, в том, что она любила его и в то же время ненавидела.

Я не была уверена, за кого я переживала больше, за Раша или Холзи, но сомневалась, что кому-то из них нужна была моя жалость.

— Это Б, — сказала Глория, обводя ответ кружком в своем рабочем листе.

— Хорошая работа. — Я похлопала ее по руке, и она перешла к следующему вопросу.

Вращающаяся дверь на кухню открылась, и появилась Дасти с корзинкой куриных филе и картошкой фри.

— О, слава богу. Я умираю с голоду. — Глория отложила карандаш и отодвинула в сторону свою домашнюю работу, пока Дасти накрывала на стол.

— Я принесу тебе соус «ранч», — сказала я, выскальзывая из кабинки.

— Я могу принести, — предложила Дасти, но я отмахнулась от нее и встала.

— Я должна работать.

— Потому что мы так заняты? — Она оглядела пустую закусочную и рассмеялась.

Рассмеялась? Правда? Раньше ее беспокоило, что бизнес с каждым годом продвигался все медленнее и медленнее. А как могло быть иначе? Она правда смеялась над этим сейчас? Так далеко мы зашли?

Пока что я обслужила пять столиков. Конечно, у нас были постоянные посетители, которые приходили раз или два в неделю. Но в последнее время даже этих посетителей стало меньше. Большинство из них были старыми. Дасти, вероятно, прочитала несколько их имен в своем ежедневном обзоре некрологов.

Было уже больше семи часов. Глория, вероятно, была единственной, кто был здесь в последний час.

— Я могу уйти, — сказала я. — Тебе нет смысла платить мне.

— Нет.

Я давным-давно научилась не спорить с таким тоном.

— Я собираюсь выскочить на задний двор покурить, — сказала она, прежде чем исчезнуть на кухне, но не раньше, чем окинула взглядом пустую комнату.

Задняя дверь захлопнулась, и я медленно повернулась кругом. Чувство вины тяжелым грузом легло на мои плечи, когда я переводила взгляд со столика на столик.

Может, мне уволиться? Найти работу в ресторане, где я буду получать больше чаевых? Дать Дасти шанс сэкономить немного денег, не платя мне каждую неделю? Я работала за минимальную зарплату, но, тем не менее, это были расходы, которые она могла сократить.

Она никогда меня не уволит, если не будет крайней необходимости. Даже в этом случае она, скорее всего, сократила бы свой банковский счет, прежде чем отпустить меня.

Если бы я оставила ее в покое, она была бы вынуждена работать каждую смену без перерыва. Не то чтобы она когда-либо делала перерыв. Даже когда они с Майком были вместе и он приходил готовить, она тоже была здесь. Даже когда я была в состоянии закрыться и запереть помещение самостоятельно, она оставалась, чтобы мы могли вместе выйти через заднюю дверь. Для Дасти не существовало такого понятия, как отпуск.

Это был ее выбор? Или необходимость?

Может быть, мне стоит уволиться. Днем работать где-нибудь в другом месте, а вечером навещать Дасти. Я понятия не имела, как это будет работать с полным расписанием занятий.

Или с ребенком.

Мой желудок сделал сальто. В эти дни он, казалось, постоянно совершал какие-то акробатические трюки. До полудня его мучила утренняя тошнота. После обеда его охватывало беспокойство.

Я поплелась к стойке официантов и налила себе в стакан льда и спрайта. Затем достала из холодильника бутылку соуса «ранч» и вернулась в кабинку. Я плюхнулась рядом с сестрой, которая была слишком занята поглощением своей еды, чтобы заметить, как я вытерла липкие ладони о джинсы.

— Хочешь? — Она придвинула корзинку поближе, ее щеки надувались, когда она жевала.

— Нет. И не разговаривай с набитым ртом.

Глория закатила глаза.

На этот раз я слишком устала, чтобы ругать ее за это. Поэтому я отхлебнула из своего стакана и прочитала следующий вопрос в ее рабочей тетради, мысленно подбирая ответ.

— Что еще у тебя сегодня вечером?

— Это и тест о здоровье, который можно взять с собой домой. — Она схватила карандаш и постучала ластиком по столу. — Мне нужно ответить на кучу глупых вопросов, чтобы моя учительница знала, что я разбираюсь в сексе и не настолько глупа, чтобы забеременеть.

Я сглотнула. Как я собиралась ей сказать? Глория не поняла бы подобной ошибки.

Хотя, по крайней мере, мне не пришлось бы объяснять свое решение оставить ребенка. У нас была одна и та же мать, которая использовала аборт, чтобы разбивать наши нежные сердца.

Я была точной копией мамы. Мне приходилось каждый день видеть наше отражение в зеркале. Глория, по крайней мере, пошла в своего отца. Из-за ее оливковой кожи и прямых черных волос люди не догадывались, что мы сестры. Единственной нашей общей чертой были глаза цвета карамели. У нее были густые черные ресницы. Я выглядела как труп, если бы не наносила несколько мазков туши каждый день.

Моя великолепная, упрямая сестра, которая все еще видела мир в черно-белом свете, не поняла бы, как я могла забеременеть.

Честно говоря, были дни, когда я сама с трудом могла это понять.

— Как ты думаешь, мне стоит начать принимать противозачаточные?

Мой взгляд переместился с ее рабочей тетради по алгебре на ее профиль.

— Что? Зачем? Ты, эм… активна?

Пожалуйста, скажи «нет». Пожалуйста, боже, скажи «нет».

— Активна? — Она сморщила носик и состроила гримасу. — Фэй.

— Ну? Так что?

— Нет.

Фух.

— Тогда почему ты думаешь, что тебе следует принимать противозачаточные?

— Я не знаю. — Она пожала плечами. — На всякий случай.

Было еще слишком рано об этом говорить. Ей было всего пятнадцать. Я потеряла девственность только на первом курсе колледжа. Но Глория была самой красивой девушкой в средней школе Мишна. Мне не нужно было спрашивать, проявляли ли парни интерес. Конечно, они преследовали ее.

Было еще слишком рано. Но пришло время.

— Я позвоню в «Центр планирования семьи» и запишу тебя на прием, — сказала я.

Она прикусила нижнюю губу.

— Мы можем не говорить моему отцу?

— Мы не обязаны. Но в какой-то момент он, вероятно, спросит. — Ее отец был не из тех, кто игнорирует сложные темы, особенно когда на кону здоровье и безопасность его дочери.

— Он уже говорил со мной о сексе, и это был худший, самый неприятный разговор за всю мою жизнь. Забудь это. Я просто навсегда останусь девственницей.

— Я поддерживаю этот план.

Она хихикнула.

— Все мальчики в школе все равно тупые.

— Парни тупые, независимо… — Прежде чем я успела согласиться, открылась входная дверь.

Когда по пустому ресторану разнесся звон колокольчика, внутрь вошел Раш.

Он вернулся.

Мгновенный всплеск противоречивых эмоций был таким сильным, что я чуть не задохнулась. Облегчение и паника, нервы и возбуждение. Я не была уверена, что мне стоит сделать: улыбнуться, помахать рукой или забиться под стол и спрятаться.

— Боже мой, — прошептала Глория, подперев подбородок. — Этот парень классный.

— Глория. — Я пихнула ее локтем в бок.

— Ой. — Она толкнула меня локтем в ответ. — За что это?

Она не ошиблась. Очевидно, он был сногсшибательно красив. Но было бы по-настоящему странно, если бы она пускала слюни из-за моего — кого? Папочки малыша?

Фууу. Просто мысль о том, что он папочка малыша заставила меня съежиться. Нам нужно было придумать что-то другое. Друг? Знакомый?

Один из родителей?

— Он идет сюда. — Она немного поежилась, выпрямилась и пригладила волосы.

— Нет. — Я ткнула пальцем в воздух. — Он слишком стар для тебя.

— Откуда ты… Подожди. Ты его знаешь? — Она выпучила глаза. — Пожалуйста, скажи мне, что ты бросила Джастина и вместо этого переспала с этим парнем.

— Это, эм… сложно. А теперь помолчи.

— Что сложного? Он чертовски привлекательный.

— Привет, — от глубокого голоса Раша у меня по спине пробежали мурашки.

Я рискнула поднять взгляд вверх, к его красивому лицу. Он выглядел так, словно с трудом сдерживал улыбку. Это означало, что он определенно слышал, как Глория назвала его привлекательным. Потрясающе.

— Привет. — Я пошевелилась, собираясь встать и сбежать, но прежде чем успела подняться на ноги, Раш скользнул в кабинку напротив нас.

— Я Раш. — Он протянул руку Глории.

Ее румянец стал цвета фуксии.

— Я Глория. Сестра Фэй.

Его взгляд метался между нами, когда он пожимал ей руку. Позже я расскажу ему, что мы сводные сестры. Хотя это не имело никакого значения. Она была моей с самого рождения.

Мама как-то сказала мне, что я гожусь только как бесплатная няня. Она хотела оскорбить меня, но я была более чем счастлива присматривать за Глорией утром, днем и вечером.

— Приятно познакомиться, — сказал он, сосредоточив на мне все свое внимание. Он оперся локтями о стол, его широкая фигура занимала половину кабинки. Даже сидя, он возвышался надо мной. — Ты в порядке?

— Я в порядке.

Он что-то промурлыкал.

— Блинчики?

— Мне жаль.

Глория, прищурившись, посмотрела на нас обоих.

— Почему ты извиняешься за блинчики?

— Долгая история, — сказала я, поднимаясь на ноги. — Не хочешь ли что-нибудь заказать?

— Как обычно — прекрасно.

Чизбургер Де Люкс с вафельным картофелем фри.

— Подожди. — Глория подняла руку, прежде чем я успела уйти. — Он приходит сюда достаточно часто, чтобы заказывать «как обычно»? А как насчет Джастина?

— Мы расстались.

У нее отвисла челюсть.

— Ты мне этого не говорила. Ты съехала? Кто это?

Это был не тот разговор, который я хотела бы вести в присутствии Раша, поэтому я указала на ее рабочий лист.

— Нет, я не съезжала. Это Раш. А тебе нужно сделать домашнее задание.

Она бросила на меня сердитый взгляд. Это был взгляд нашей мамы.

Я проигнорировала его и прошла на кухню. Дасти с ручкой в руке склонилась над газетой, просматривая некрологи.

Она не упомянула ни о смерти своей тети, ни о похоронах. В понедельник я спросила, не хочет ли она поговорить, но она проигнорировала мой вопрос, а потом вышла на улицу покурить.

У нас с Дасти было негласное правило. Мы не давили друг на друга в трудных вопросах. Но она была рядом, если мне нужно было поговорить. Она была рядом, чтобы рассказать мне горькую правду. И если ей когда-нибудь понадобится кого-то обнять, я всегда наготове.

Уволиться? Я не могла уволиться. Я не могла оставить ее одну. Кроме того, я сомневалась, что в каком-нибудь другом ресторане мне позволили бы сидеть рядом с сестрой и помогать ей с домашними заданиями так часто.

— Клиент? — спросила Дасти.

— Да. Чизбургер Де Люкс с вафельным картофелем фри.

— А-а. — Она отложила ручку и выпрямилась. — Значит, твой парень вернулся.

— Он не мой парень.

— Хорошо, сладкая. — Уголок ее рта дернулся, прежде чем она повернулась и направилась к кухонному столу.

Раш не был моим парнем. Эта беременность не должна была привести к какому-то сказочному роману. Мы просто пытались понять друг друга. Выяснить, как выжить на орбите друг друга.

Съедать по одному чизбургеру с картошкой фри за раз.

Я вернулась в столовую, подошла к стойке с напитками, чтобы налить стакан воды со льдом, затем взяла набор столовых приборов с кетчупом и горчицей и отнесла все это в кабинку.

— Что происходит?

Глория уставилась на Раша, ее взгляд был острым, как меч, и казалось, что больше всего на свете она хотела оторвать ему голову от плеч.

Раш тоже уставился на мою сестру, но вид у него был… любопытный? Скучающий? Раздраженный? Я не знала его достаточно хорошо, чтобы понять, что означает этот наклон его головы.

— Номер семь. — Глория, не отводя взгляда, подвинула свой рабочий лист через стол к краю, чтобы я могла его видеть. — Каков ответ?

Я поставила на стол поднос, столовые приборы и воду для Раша, затем взяла лист. Мне потребовалась минута, чтобы подсчитать в уме, но я сделала это.

— Б.

Смешок Раша был негромким, но, казалось, он наполнил комнату глубоким, чувственным звуком. Этот смешок не должен был быть привлекательным.

Дрожь пробежала по моим плечам. Дерьмо.

— Ух ты. — Глория выхватила страницу у меня из рук так быстро, что я чуть не порезалась. Она скривила губы и сердито посмотрела на Раша. — Кто ты?

— Парень, который хорош в математике. — Он наклонился вперед, поставив локти на стол, затем кивнул на ее рабочий лист. — Номер восемь. Давай начнем.

— Хорошо, — пробормотала она.

Затем они вместе поработали над номером восемь.

Никто не помогал Глории с домашним заданием. Никто, кроме меня.

Я была тем человеком, который просматривал ее пятничные папки в детском саду и хвалила ее рисунки. Я подписывала ее дневники за первый и второй класс. В четвертом классе я задавала ей вопросы по правописанию слов и помогала с научными проектами в пятом.

Чака, ее отца, просто не хватало рядом. Бабушка Глории была милой женщиной, но она всегда была далека от образования Глории. А наша мать, ну… школа была нашей обязанностью. Если мы добивались успеха, ей было все равно. Если мы терпели неудачу, она оплакивала своих «дочерей-идиоток».

Я еще не допускала, чтобы Глория потерпела неудачу.

Ни разу никто не вмешался, чтобы помочь мне, помочь ей.

До Раша.

— Мило. — Он ухмыльнулся, когда Глория выбрала правильный ответ для номера восемь и сразу же перешла к номеру девять.

Он станет хорошим отцом, не так ли? Может, я и испортила свою жизнь, но, по крайней мере, у моего ребенка будет хороший отец.

Раш поднял взгляд, и его брови сошлись на переносице.

— Ты в порядке?

Все, что я смогла сделать, это кивнуть.

Он будет хорошим отцом. А буду ли я хорошей матерью?

Я собиралась стать мамой. Не просто старшей сестрой, которой помогала бы во всем. Этот ребенок будет во всем полагался на меня. Я собиралась стать его матерью.

Когда же это перестанет меня удивлять? Когда же все встанет на свои места? У меня закружилась голова, и я оперлась рукой о стол, чтобы сохранить равновесие.

Рука Раша накрыла мою, его ладонь была теплой и твердой, когда он сжал ее своими мозолистыми пальцами.

— Я в порядке, — прошептала я, делая глубокий вдох, прежде чем высвободить свою руку из-под его. Я сразу же соскучилась по теплу его кожи.

— Я разберусь с этим, — сказал он, кивая на Глорию, которая что-то яростно строчила в своем листке, чтобы рассчитать следующий ответ. — Почему бы тебе не присесть?

В кабинку? Неа. Я была слишком взвинчена, а, учитывая мое эмоциональное состояние, «взвинченность» обычно означала слезы. Если я начну плакать, Глория начнет задавать вопросы, а я пока не была готова давать ответы.

— Я вернусь. — Я выскользнула из комнаты на дрожащих коленях.

Дасти была занята приготовлением бургера для Раша, поэтому не заметила, как я закрылась в туалете.

Я прислонилась к двери, закрыв глаза, и мое сердце перестало колотиться о грудину.

— Возьми себя в руки, Фэй.

Это была всего лишь домашняя работа по алгебре. Было мило, что Раш помог. Конечно, это не то, из-за чего я должна была задыхаться в туалете.

— Уф. — Я закрыла лицо руками, набирая в легкие побольше воздуха. Затем я взяла себя в руки и вернулась на кухню, войдя как раз в тот момент, когда Дасти выкладывала из фритюрницы на тарелку Раша порцию вафельного картофеля фри.

— Держи, дорогая.

— Спасибо. — Я взяла тарелку и отнесла ее в кабинку, готовясь к тому, что найду на этот раз.

Глория склонилась над своей страницей, сосредоточенно глядя на Раша.

Когда я поставила его тарелку на стол, он поднял глаза и улыбнулся.

— Спасибо.

— Спасибо, — одними губами произнесла я.

Он подмигнул.

Пол как-то странно накренился, и я снова потеряла равновесие, но на этот раз, вместо того чтобы убежать, я села рядом с сестрой. И стукнулась коленом о колено Раша под столом.

— Хочешь завтра вечером блинчиков?

Он ухмыльнулся, подцепив кусочек вафельной картошки фри.

— Конечно.

— Что это у вас за блинчики, ребята? — спросила Глория, пододвигая страницу.

Не ко мне, чтобы я проверила ее работу.

А к Рашу.