Ралли

Глава 16

Фэй

В гостиной Раша пахло попкорном и кондиционером после стирки. Было тихо, но в воздухе все еще чувствовался заряд энергии, накопленный за последние два часа, когда я совершала бесчисленные прогулки от парадной двери, вверх и вниз по лестнице в гостевую спальню — мою спальню.

Привезя последние мои вещи, Райан и Мэйси уехали в свой отель. Одна поездка. Этого было достаточно, чтобы вывезти мои вещи из дома Джастина. Все, что у меня было, поместилось в мой «Эксплорер» и «Форд Супер Дюти» Райана.

Моя громоздкая двуспальная кровать и тумбочка с подставкой для телевизора были наверху, вместе с одеждой, запиханной в мой единственный чемодан и четыре пакета для мусора. Постельное белье мы сложили в корзину для грязного белья. Все остальное — книги, туалетные принадлежности и несколько фотографий в рамках — уместилось в пяти коробках, которые Дасти дала нам, когда я закончила свою смену в закусочной.

Одна поездка. И теперь я жила с Рашем.

Дом был симпатичный, с простой коричневой обшивкой и белым гаражом. Здесь были коричневые ставни, которые придавали ему характер и гармонировали с деревянной входной дверью.

Открытая планировка придавала дому ощущение простора. Рядом со столовой располагалась гостиная с массивной, уютной мебелью бежевого цвета и огромным телевизором. Кухня имела U-образную форму и была отделена от других помещений барной стойкой и тремя табуретами.

В доме было четыре спальни, две наверху и две внизу.

У Маверика были основные апартаменты на первом этаже. Эрик тоже жил на этом этаже. Таким образом, наверху остались мы с Рашем, наши спальни были разделены коридором и ванной, которую мы будем делить.

Полы были из твердой древесины. Ковер в моей спальне был плюшевый и мягкий. В ванных комнатах и на кухне были гранитные столешницы.

Это был один из самых приятных домов, в которых я когда-либо бывала.

Что я здесь делаю? Это не я. Если не считать того, что Раш настаивал, я, черт возьми, особо не сопротивлялась.

Я завела руку за спину, чтобы убедиться, что позвоночник все еще цел.

Да, он был на месте. Костлявый и не такой крепкий, каким я его когда-то считала.

Боже, как я устала. Вымотана до мозга костей. Мне казалось неправильным оставаться здесь. Мне казалось, что это не лучший выбор для меня.

Но пока что это был выбор. Выбор ради этого ребенка. Споры с Рашем не обязательно должны были быть постоянными, и поскольку моя гордость приняла на себя все удары, которые она могла выдержать сегодня, я могла прогнуться.

Грохот шагов на лестнице заставил меня выпрямиться, когда Раш преодолел последние несколько ступенек.

Рукава его кофты были засучены до локтей, а бейсболка повернута задом наперед.

У меня пересохло во рту.

Он был великолепен. И это отвлекало. Каждый раз, когда он заходил в комнату, у меня в голове все переворачивалось. Так вот почему я не спорила с ним, когда он практически приказал мне переехать сюда? Или просто потому, что у меня не было другого выхода?

Я любила Дасти, но спать на ее диване было не лучшим вариантом. В ее доме постоянно было накурено, и она предпочитала одиночество. Стала бы она курить на улице, если бы я попросила? Да. Стала бы она прятать своих двух любимых змей? Да, потому что она знала, что я в ужасе от ее боа (прим. ред.: боа — это род удавов, обитающий в Мексике, Карибском бассейне, Центральной и Южной Америке). Но это соглашение тоже было бы временным.

Возможно, я могла бы остаться с Глорией, но Чак в тот момент был в разъездах, и мне пришлось бы сначала посоветоваться с ним.

Поэтому, я стояла в гостиной Раша, точно зная, где я нахожусь на этой земле, и чувствуя себя более потерянной, чем когда-либо.

Мое горло горело от желания заплакать, или закричать, или и то и другое сразу.

Не плачь. Пока нет.

Чертов Джастин. Я ненавидела его за это. Я ненавидела его за то, что он выставил меня злодейкой.

— Я освободил для тебя место в ванной, — сказал Раш, пересекая комнату. — Вся правая сторона туалетного столика в твоем распоряжении.

— Спасибо, — выдавила я из себя.

— Ты в порядке?

Нет.

— Конечно.

— Врушка.

Я пожала плечами.

— Это довольно унизительно.

— Для Джастина. Да. Он должен быть унижен. Но не ты. Только не ты. — Раш поднес руку к моему лицу, проводя костяшками пальцев по моей щеке.

Все в моем теле ожило. По коже побежали мурашки. В животе запорхали бабочки. Мой пульс участился.

Я как будто умирала от жажды, а это единственное прикосновение было прохладным стаканом воды.

Я должна была сказать ему, чтобы он прекратил эти легкие прикосновения. Мне следовало отступить в ту ночь, когда он поцеловал меня в щеку. Но мне это слишком понравилось, чтобы сказать «нет».

— Мне жаль, — пробормотал он, придвигаясь ближе.

— Мне тоже. — Запах его одеколона наполнил мой нос, и впервые за весь вечер я вдохнула полной грудью. Мужской аромат смешался с запахом мыла.

— Я так понимаю, он узнал о нас, — сказал он.

— Да. Именно из-за него я в те выходные отправилась в поход. Помнишь, я рассказывала тебе о его лучшей подруге? В те выходные он переспал с ней, и я порвала с ним. Но мы жили вместе, и у меня была своя комната. Это было дешево, потому что сейчас не так много свободных мест. Так что было проще остаться, пока я искала квартиру.

— Логично. Как он узнал?

— Очевидно, услышал об этом в университете. Придя в закусочную на свою смену, я убрала свой телефон. Я проверила его после того, как он ушел сегодня вечером, и обнаружила кучу сообщений от него. Он узнал, что я беременна, и, ну… ты знаешь, что произошло дальше.

До Джастина дошли слухи в кампусе, что от Раша Рэмзи забеременела девушка. Я. В первом сообщении Джастин спрашивал, правда ли это. Вместо того, чтобы дождаться моего ответа, он стал расспрашивать окружающих. Думаю, один из его друзей подтвердил, что это правда.

После этого его сообщения изменились.

пошла ты нахуй, Фэй

так хотел снова быть вместе

убирайся из этого дома

ты чертова шлюха

Меня никогда раньше не называли шлюхой. Часть меня хотела сказать Рашу, просто чтобы облегчить душу. Может быть, поплакаться ему. Но чем больше времени я проводила с ним, тем больше убеждалась, что он был защитником.

Он не оставил бы эти сообщения без внимания. Поэтому позже, когда я останусь одна, я удалю их и заблокирую номер Джастина. И когда-нибудь, когда мой ребенок станет достаточно взрослым, я научу его или ее, мальчика или девочку, никогда не употреблять слово «шлюха».

— Спасибо, что позволил мне остаться, — сказала я. — Прости меня за это. Я начну искать новое жилье завтр…

— Останься. — Палец Раша коснулся моих губ.

Наши взгляды встретились. Я задержала воздух в легких, боясь выдохнуть. Боялась, что, если я пошевелюсь, даже моргну, что-то между нами оборвется.

Я не доверяла себе рядом с Рашем. Я была в нескольких секундах от того, чтобы прижаться к его пальцу или встать на цыпочки, чтобы попросить о поцелуе, когда он прочистил горло.

Его кадык дернулся, когда он сглотнул. Он навис надо мной, пристально глядя мне в глаза.

— Скажи «да», Фэй.

— Да. — Мой позвоночник с таким же успехом мог быть мокрой лапшой.

Это был шепот, мои губы едва шевелились, но прикосновения его пальца было достаточно, чтобы по спине пробежала новая волна мурашек.

Я скучала по прикосновениям. По объятиям. По поцелуям. Я скучала по чувству обожания и жажды. Я скучала по большим рукам Раша, ласкающим мои изгибы, и по весу его сильного тела, прижимающего меня к кровати.

Я не позволяла себе прокручивать в голове ту ночь несколько недель. Но здесь? В этом доме, где все началось, как я могла это игнорировать?

Игнорировать его?

Раш был обаятельным, сексуальным и терпеливым, но с нужной долей напористости.

— Хорошо. — Уголок рта Раша приподнялся, когда он опустил палец.

На этом все должно было закончиться. Мы оба должны были расстаться, но он провел тем же пальцем по моей щеке, пока не коснулся пряди волос, выбившейся из моего конского хвоста. Он прошел по нему рукой.

Поцелуй меня. Я так сильно хотела, чтобы он поцеловал меня, что слова едва не сорвались с моих губ.

Раш продолжал накручивать мои волосы, все туже и туже, словно кольцо в нижней части моего живота, пока я не подалась навстречу его прикосновениям.

Он пошевелился первым. Я пошевелилась первой. Имело ли это значение?

Его лицо было в дюйме от моего, а взгляд прикован к моим губам.

Поцелуй был бы ужасной идеей. Безрассудный и поспешный, он навлечет на меня еще больше неприятностей, чем те, что были у меня с этим мужчиной.

Но разве я двигалась?

Неа. Будет ли так же хорош, как я запомнила? Поцелуй от Раша Рэмзи?

Часть меня надеялась, что это не так. Часть меня надеялась, что я создала это в своей голове и реальность рухнет. Насколько было бы проще, если бы это было так?

Но рациональная часть меня понимала, что это, вероятно, будет лучше, чем в первый раз. И тогда я действительно окажусь в заднице.

Был только один способ выяснить это.

Его рука зарылась в мои волосы, пять пальцев скользнули между корней, пока не добрались до резинки и не сняли ее. Дыхание Раша щекотало мне щеку.

Мои губы приоткрылись.

Входная дверь распахнулась.

— Эй, чья машина припаркована на улиц… — Высокий парень с каштановыми волосами внезапно остановился на коврике у входа, когда заметил нас.

Раш прочистил горло и отступил на шаг.

Мое лицо вспыхнуло, когда я сделала то же самое.

— Это, эм, моя машина.

— А-а. — Ключи в его руке звякнули, когда он засовывал их в карман джинсов. — Ты, должно быть, Фэй?

— Да.

— Фэй, это Маверик Хьюстон. Мав, это Фэй.

Я подняла руку, чтобы помахать.

— Приятно познакомиться.

— Мне тоже.

Это прозвучало как ложь. Выражение лица Маверика было в лучшем случае скептическим.

Что Раш рассказал ему о нас? Знал ли он, что я его новая соседка? Что насчет Эрика? Написал ли им Раш во время переезда? Какова была вероятность, что я сменила один неудобный дом на другой?

Нравилось это Рашу или нет, но первым пунктом в моем списке дел на завтра был поиск жилья. Были ли в Мишне какие-нибудь места, где не требовался бы залог? Потому что у меня его не было. Только не с учетом того, что Джастин взял всю арендную плату за этот месяц. Вот мудак.

— Дашь нам минутку? — спросил меня Раш, затем кивнул в сторону лестницы.

— Да. Я, эм… распакую вещи.

Я не отрывала взгляда от деревянного пола, проходя мимо кофейного столика и дивана. Я была почти на самом верху лестницы, когда Маверик заговорил.

— Она только что сказала «распакую вещи»?

Я съежилась и ускорила шаг, практически побежав по коридору к своей комнате. Но даже при закрытой двери я слышала голоса внизу. Я не могла разобрать, о чем они говорили, хотя это и не имело значения. Тона было достаточно.

Маверик явно разозлился, что Раш сначала не посоветовался с ним по этому поводу. Эрик, вероятно, чувствовал то же самое.

Я подошла к краю кровати и плюхнулась на голый матрас. Подтянув колени к груди, я закрыла глаза и слушала низкий гул голосов, пока они не стихли. А затем дверь захлопнулась, и вибрация передалась через стены.

— Мне не следовало приходить сюда, — прошептала я себе под нос.

Раздался тихий стук в дверь.

— Фэй.

— Входи.

Раш вошел внутрь и, подойдя к кровати, сел рядом со мной. Что бы ни случилось раньше, какой бы поцелуй чуть ни случился, этого больше нет. Он держался в двух футах от нас, упершись локтями в колени.

— Мне жаль, — сказала я.

— Не стоит. Эрика никогда нет дома. Ему будет все равно. Мав, ну… не беспокойся о Маве.

— Я думаю, в конечном счете, будет лучше, если я найду себе жилье.

Раш что-то проворчал.

Ни «да». Ни «нет». Но это было так непохоже на то, как он просил меня остаться раньше, что я крепче обхватила колени руками.

Без сомнения, было ошибкой приходить сюда. Принять такое импульсивное решение.

Вот только мне больше некуда было пойти, совсем.

— У меня нет денег, — выпалила я.

Считал ли Раш, что я должна быть унижена, или нет, не имело значения. Возможно, это была самая неловкая ситуация в моей жизни. Я была бедна. Жалкая. В точности так, как много раз говорила мне моя мама.

И больше всего меня бесило, что у него такой красивый дом и что он видел, где я жила. В дерьмовом трейлере Джастина в сомнительной части города.

— Вот почему я осталась с Джастином. Я на мели. Мы не говорили об аренде. Но эта комната… Ну, ты же видел, откуда я родом. Я не могу себе этого позволить.

Я понятия не имела, сколько стоит это место, но, без сомнения, это было за пределами моего бюджета.

— Тебе не нужно платить.

Откуда мне было знать, что он это скажет? Понимал ли он, что от этого стало только хуже?

— Я должна заплатить.

Он снова замурлыкал.

— Я не могу быть нахлебницей. Мне не нужна твоя жалость.

— Это не жалость.

— Мне так кажется. — Если все, что у меня сейчас осталось, — это моя гордость, я буду цепляться за нее изо всех сил. — Я всегда собиралась уйти от Джастина, как только накоплю побольше денег, но у меня их нет. Не сейчас.

Говорить о деньгах или о том, что у меня их нет, было все равно что сорвать с себя одежду и предстать обнаженной перед незнакомцем.

Никто на самом деле не знал, с каким трудом я сводила концы с концами. Дасти, возможно, и подозревала, но деньги — это не то, что мы обсуждали. В основном потому, что у нее тоже не было лишних денег.

Я могла бы платить триста долларов в месяц за аренду. Если быть честной с самой собой, то двести пятьдесят.

— Сколько вы платите?

Раш промолчал.

— Скажи мне.

— По четыреста с каждого.

О, боже. Я была официально унижена.

Моя гордость — эта прекрасная, восхитительная гордость — выскользнула из моих рук, как капли крови, разбрызгиваясь у моих ног.

— Хорошо, — пробормотала я. — Четыре сотни.

— Тебе не обязательно платить так много. Эта комната пустовала весь год.

— Я должна заплатить. — Значит, арендная плата будет стоить триста долларов. Это лучше, чем четыреста, но ненамного. — Хорошо.

Раш повернулся, его пристальный взгляд был прикован к моему профилю, а я уставилась в невидимую точку на полу.

— Это из-за учебы? Ты все время работаешь. Ты пытаешься оплатить учебу, верно?

— Да. И помогаю Глории.

— Глории?

Я кивнула.

— Я даю своей сестре все, что нужно. У Чака, ее отца, хорошая работа, но он не очень обеспечен. Она еще недостаточно взрослая, чтобы найти работу, а когда она подрастет, я хочу, чтобы она сосредоточилась на учебе.

Ей придется найти работу. Для нее было бы неплохо найти работу. Но я не хотела, чтобы она пыталась вкалывать по двадцать с лишним часов в неделю, как я в шестнадцать.

Конечно, я сомневалась, что Чак заставит ее платить за еду, как мама заставляла меня. И Чак, наверное, купит ей машину.

— Когда я была в ее возрасте, у меня никогда не было лишних вещей, — сказала я Рашу. — У меня не было хороших джинсов или обуви известных брендов. Я покупала все в благотворительных магазинах или на распродажах со скидками. Старшеклассники жестоки. Я не хочу, чтобы она подвергалась осуждению, как я в ее возрасте. Поэтому я помогаю, чем могу. Я хочу, чтобы она приходила вечером в кафе делать уроки, а не обслуживать столики. Но это означает, что я иду на жертвы. Иногда мой бюджет может быть ограничен.

И он вот-вот должен был истончиться.

Это невысказанное повисло между нами, реальность нашего будущего.

Моего.

Раш придвинулся ближе, матрас сдвинулся, и теперь наши плечи разделял всего дюйм.

— Ты не одинока в этом. Больше нет.

Он понятия не имел. Я была одна. Всегда одна.

— Я не хочу…

— Жалости. — Он поднял руку. — Знаю. Это не жалость. Это помощь. Я предлагаю ее. Все, что тебе нужно сделать, это принять ее.

Разве это не жалость? В чем разница между ней и помощью?

— Я не уверена, что знаю, как это сделать.

Он оглянулся, его глаза были затенены полями бейсболки.

— Ты ведь на самом деле не знаешь, как принимать помощь, не так ли?

Я пожала плечами.

— Кажется, это происходило не часто.

— Ты позволила мне поменять колесо. Так позволь мне сделать и это. Останься здесь до конца месяца. Потом мы все пересмотрим.

Как все просто. Только это было не так.

Что произойдет, если я привыкну к его помощи? Что случится, когда он уедет играть в НФЛ, а я останусь здесь, брошенная на произвол судьбы?

— Эй. — Он толкнул меня локтем. — Это означает «да»?

Был ли у меня другой выбор?

— Да.

— Спасибо. У меня хорошее предчувствие по этому поводу.

Что ж, хоть у одного из нас. У меня внутри все сжалось.

Раш наклонился и поцеловал меня в волосы, прежде чем встать и оставить меня одну, закрыв за собой дверь.

Я не была уверена, как понимать то, что он продолжал целовать меня. Возможно, он целовал меня и раньше. Но что бы это ни значило, я сомневалась, что это продлится долго.

Ничто хорошее не длится долго. Это, вероятно, только запутает чувства и в конце концов все усложнит.

И все же мне это нравилось настолько, что я не попросила его прекратить.