Ралли

Глава 18

Фэй

Моя толстовка была задрана до груди, а джинсы расстегнуты. Я повернулась боком к зеркалу в ванной, расслабляя живот, прежде чем втянуть его.

Только он больше не втягивался.

Я была уже почти на середине срока беременности. Я была на семнадцатой неделе. И он постепенно начинал проявляться.

Мешковатые свитшоты и толстовки с капюшоном, которые я носила каждый день, скрывали большинство изменений в моем теле, но в этой ванной было не скрыть, что мои грудь и живот стали больше.

Я провела рукой по изгибам своей кожи, ощупывая животик, пока рассматривала его в зеркале.

— Привет, — прошептала я.

Это случалось нечасто и никогда не было громким, но разговаривать с малышом становилось все легче. Не то чтобы он или она могли ответить, но я хотела, чтобы они знали мой голос, даже если он будет тихим.

Дверь в ванную распахнулась.

— Раш, — рявкнул я, опуская толстовку. — Ты не возражаешь?

— Черт. Прости. — Он сглотнул, его взгляд опустился на мой живот. — Я, эм… привычка. Я не привык пользоваться общей ванной.

Я пробыла здесь почти месяц. Ему пора привыкнуть.

— Дверь была закрыта. Попробуй стучать.

— Прости. — Он провел рукой по подбородку, его взгляд вернулся к моему животу.

Я нахмурилась и подтянула джинсы, застегнув их настолько, насколько это было возможно, прежде чем снять резинку для волос с запястья и продеть ее через отверстие для пуговицы поверх пуговицы. У меня не было денег, чтобы тратить их на одежду для беременных, поэтому я надеялась, что это будет работать как можно дольше.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Хорошо.

— Ты, эм…

— Рассматриваешь? Да.

Согласно моим исследованиям, на данном этапе это нормально. У меня также было предчувствие, что я буду крупнее, чем предполагалось, просто потому, что гены Раша означали, что я, вероятно, рожу ребенка-гиганта.

— Ты не возражаешь? — Я взглянула на дверной проем.

— Да. Извини. Снова. — Он дернулся, отступая в коридор, прежде чем повернуться и исчезнуть в своей спальне.

— Спасибо, что закрыл дверь. — Я нахмурилась и закрыла ее, только когда поняла, что закончила в ванной. Поэтому я снова распахнула ее и направилась в свою комнату. — С меня хватит, — крикнул я и закрылась от всех.

Боже, это было так неловко. Когда же это перестанет быть неловко?

Я плюхнулась на край кровати, потянулась за телефоном и открыла браузер. В Мишне была единственная арендованная квартира, которую я могла себе позволить — с трудом — самостоятельно. Это был худший трейлер в парке, где жил Джастин.

Мысль о том, что я снова буду так близко к нему, заставляла мой желудок сжиматься, но я не могла оставаться здесь с Рашем. Если мы не ходили друг вокруг друга на цыпочках, то ссорились.

Добавьте к этому Маверика, поэтому чаще всего «дома» я избегала.

В тот момент я ежедневно размышляла об убийстве Мава. Этот мудак, казалось, был одержим идеей сделать мою жизнь невыносимой. А игра Раша в Швейцарию, казалось, только усугубила ситуацию.

Он не собирался выбирать меня. Я не ожидала, что стану для него важнее, чем лучший друг. Но я могла бы стать чуть более важной персоной, не так ли?

Это не будет иметь значения, если я уеду отсюда. Это не будет иметь значения, если я буду жить сама по себе.

Мои пальцы порхали по экрану, когда я набирала сообщение владельцу трейлера.

Здравствуйте. Вы все еще сдаете в аренду трейлер?

Я подождала несколько мгновений, и у меня перехватило дыхание, когда на мой телефон пришел ответ.

Извините. Его только что арендовали.

Конечно, так оно и было. Мне никогда не везло попасть куда-нибудь первой.

— Черт возьми. — Я отбросила телефон в сторону и достала из шкафа корзину с бельем, чтобы отнести вниз.

Ванная была пуста, а дверь в комнату Раша открыта. Я не отрывала взгляда от ковра, отказываясь позволить себе заглянуть внутрь и посмотреть на его кровать.

Целую жизнь назад я лежала в этой кровати. Она была огромной, подходящей для мужчины, которому она принадлежала. Я не заметила покрывало Раша в ту ночь, когда мы занимались сексом. Я была слишком занята, запутавшись в его серых простынях, чтобы заботиться о его покрывале.

Это было лоскутное одеяло, сшитое из тканей разных цветов — от ржавого до темно-синего и темно-зеленого. Края были потрепаны, а углы слегка обтрепаны, как будто это одеяло было у него много лет.

Мэйси сшила его для него? Во время поспешного переезда из трейлера Джастина в прошлом месяце она сказала что-то по поводу того, что сшила одеяло для ребенка.

— Это было бы здорово, не так ли? — пробормотала я, проводя свободной рукой по своему животу.

Какой цвет будет нравится ему или ей больше всего? У них будут мои светло-карие глаза или шоколадные, как у Раша?

Он был на кухне, когда я спустилась на первый этаж. Зажав телефон между ухом и плечом, он открыл холодильник и наклонился, чтобы достать горчицу, майонез, сыр и маринованные огурцы.

Я никогда не встречала человека, который ел бы так часто. Как и Маверик. Эти ребята всегда что-нибудь готовили на кухне и ели в гостиной, пока смотрели футбол. Всегда футбол.

Так много футбола.

Увидев, что я прохожу через гостиную, Раш улыбнулся, но продолжил говорить.

— Что вы с папой делаете сегодня вечером?

Мэйси. Я также никогда не встречала парня, который бы так часто разговаривал со своей мамой.

Я подслушивала их разговоры чаще, чем следовало, но слушать телефонные разговоры Раша с его мамой было увлекательно. Он искренне любил своих родителей. Они общались скорее как друзья.

Я надеялась, что у меня тоже так будет. Мальчик или девочка, я надеялась, что понравлюсь своему ребенку.

Пока он смеялся над тем, что сказала ему Мэйси, я прошмыгнула по коридору в прачечную. Она была рядом с комнатой Маверика, поэтому я спускалась, когда его не было дома.

Как только я открыла дверь, меня затошнило.

— Боже мой.

Пахло потными ногами, аммиаком и тухлыми яйцами. Вонь обожгла мне ноздри, и я прикрыла нос рукой, дыша через рукав толстовки, когда подошла к стиральной машине.

Я открыла крышку, собираясь бросить туда свою одежду и пару баночек стирального порошка, когда поняла, что он уже полон.

Запах стал еще сильнее, и меня затошнило.

Моя корзина со стуком упала на пол, когда я бросилась к двери, и только когда вернулась в гостиную, смогла перевести дух.

— Пока, мам, — сказал Раш, закончив разговор и положив трубку. — Привет, извини, что ворвался к тебе.

Я указала в сторону прачечной.

— Твоя одежда все еще в стиральной машине? Там воняет.

— О, черт. Я забыл включить ее вчера вечером.

— Ты можешь ее запустить? Или достать свои вещи, чтобы я могла воспользоваться стиральной машиной?

— Да. — Он взял свой сэндвич и откусил огромный кусок.

Я уставилась на него.

— Сейчас? — спросил он, с набитым ртом.

— Да, сейчас. Ты чувствуешь, как это пахнет? Это отвратительно.

Он нахмурился, прожевывая и проглотив кусок.

— Что ты хочешь, чтобы я сказал? Извини? Я потею, когда играю в футбол и тренируюсь два раза в день. Ничего не могу с этим поделать.

— Нет, но ты же мог не оставлять свои пропотевшие вещи в стиральной машине, чтобы они испортились.

— Я забыл. Это была гребаная ошибка, ясно?

— Ясно. — Я подняла руки.

Снова ссора. Мы постоянно ссорились. Казалось, что каждый спор возникает из ниоткуда. Только что мы были в порядке, вежливы, а потом — бум. Теперь он был зол, а я раздражена, и я не хотела продолжать в том же духе.

Почему мы не могли просто поладить, как несколько недель назад? Почему все так сложилось? Он перестал приходить в кафе. Я скучала по тем временам. Мы почти не разговаривали во время его визитов, но, по крайней мере, это было приятно.

Он откусил еще кусок от своего сэндвича, такой большой, что у него раздулись щеки. С набитым ртом он не мог говорить. Мы не могли ссориться. Может, в этом и был смысл. Может, мне тоже стоит начать есть больше.

Он вышел из кухни сердитыми шагами, пронесся мимо меня в прачечную. Затем послышался звук захлопывающейся крышки стиральной машины и льющейся воды.

— Оставь свои вещи, — сказал он, когда вернулся. — Я загружу их, когда мои будут готовы через час.

— Хорошо. — Я вздохнула и направилась к лестнице. Но не успела я скрыться в своей комнате, как открылась входная дверь и вошел Маверик.

На его лице была улыбка. Она исчезла в тот момент, когда он заметил меня в своем доме.

У меня не было иллюзий, что какая-то часть этого места принадлежит мне.

— Привет. — Его взгляд переместился на кухню, и он вздернул подбородок, глядя на Раша. — Привет.

— Что случилось? — спросил Раш.

— Ничего. Пока вы оба здесь, мне нужны чеки за аренду. Завтра я отнесу их в офис. Я уже получил чек от Эрика.

— Я выпишу его сегодня вечером, — сказал Раш.

— Могу я дать тебе наличные?

Он пожал плечами и закрыл дверь.

— Наличные подойдут.

Я подошла к обеденному столу и рюкзаку, который оставила внизу, когда занималась раньше. Как бы я ни хотела, чтобы в моей комнате был письменный стол, чтобы мне не приходилось проводить внизу ни минуты, я не стала покупать мебель, пока не узнаю, где буду жить.

Мой бумажник лежал в переднем кармане, поэтому я достала его вместе с деньгами, которые получила после обналичивания зарплаты на прошлой неделе. Достав триста долларов, я протянула их Маверику.

— Держи.

Он взял их, разложил веером три банкноты и моргнул.

— А остальные семьдесят пять?

Подождите. Остальные семьдесят пять?

Раш сказал мне, что до того, как я въехала, их арендная плата составляла четыреста долларов за комнату. Итого — тысяча двести. Со мной, четвертым соседом, это было по триста долларов на каждого. Именно столько я заплатила ему за прошлый месяц.

— Маверик, — отрезал Раш, — арендная плата Фэй составляет триста долларов. Я же тебе говорил.

Арендная плата Фэй. То есть, у меня все было по-другому.

На кухне Раш скрестил руки на груди и свирепо уставился на Мава.

— Сколько стоит арендная плата, Маверик? — спросила я его, не отрывая взгляда от Раша.

— Всего полторы тысячи в месяц, — сказал Мав.

Я полезла в бумажник и вытащила еще сотню.

— Вот.

— У меня нет мелочи. — Мав забрал деньги.

— Оставь их себе, — сказала я, затем повернулась и побежала вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз.

— Черт возьми, Мав, — рявкнул Раш.

— Я забыл, ладно? Извини.

— Конечно, ты забыл, — сказал Раш, и я скорее почувствовала, чем услышал, как его шаги раздались по дому, чтобы последовать за мной.

Но я продолжала двигаться, пока не достигла порога своей комнаты. Одной рукой я схватилась за дверь и рванула ее назад, ожидая, что она захлопнется. Но вместо этого она отскочила от высокого мужчины, который был явно быстрее меня.

— Арендная плата составляет триста долларов, — сказал Раш.

Я развернулась, указывая на свою грудь.

— Моя арендная плата.

— Да. — Он упер кулаки в бока. — Твоя арендная плата составляет триста долларов.

— А твоя?

Его челюсть задвигалась, но он промолчал.

— Я так и думала. — Я фыркнул. — Все, о чем я просила, — это чтобы ты не относился ко мне по-особому. Но мы продолжаем этот разговор снова и снова.

— Это не благотворительность.

— Чушь собачья.

— Это семьдесят пять баксов. — Он протянул руки. — Ну и что? Позволь мне помочь.

Нет. Никогда. Я должна была сама встать на ноги. Потому что, в конце концов, это всегда буду я. И этот малыш.

Его пристальный взгляд встретился с моим, пока мы смотрели друг на друга. Между его бровями пролегла морщинка, и он нахмурился еще сильнее. Он сжал челюсти, и уголки его губ стали острее, чем ножи.

У него была великолепная челюсть. Несколько месяцев назад вечером я с удовольствием приложила ладонь к ее краю, чтобы почувствовать, как она изгибается под моей кожей.

Мысль о том, что мы делали той ночью, о том, что я прикасалась к нему, вызвала у меня румянец на щеках, и, черт возьми, я первая не выдержала и опустила глаза в пол.

— Позволь мне помочь, Фэй, — его голос был нежным. — Пожалуйста.

Я вздохнула.

— Просто позволь мне заплатить за комнату.

Когда я осмелилась снова встретиться с ним взглядом, в его шоколадно-карих глазах было разочарование, но он кивнул.

— Упрямая.

— Ты тоже.

Раш нахмурился и развернулся, чтобы уйти, оставив дверь открытой.

— Это отстой, — прошептала я, прижимая руку к животу.

Если бы только я могла найти какое-нибудь чертово жилье. Каждый раз, когда я разговаривала с потенциальным арендодателем, мне говорили, что я упустила место. Я постоянно все упускала.

Однокурсник посоветовал мне поискать жилье в кампусе, но это было слишком дорого. Они требовали, чтобы резиденты покупали питание в их столовой, и даже тогда, при рекордном наборе в «Штате Сокровищ», единственные свободные места означали проживание в тесной комнате. Если мне и придется большую часть времени прятаться в комнате, то, по крайней мере, эта была моей собственной.

С тех пор как мама Чака переехала к нему и Глории, у них не было свободной комнаты.

У меня не было выбора, пока я не сниму квартиру.

Жить с Мавериком было плохо, но жить с ним было лучше, чем жить в машине.

Может, мне просто переехать к Дасти? От мысли о ее змеях у меня мурашки побежали по коже. Как и от запаха сигарет. Что было хуже для меня и ребенка? Пассивное курение? Или постоянные напряженные споры?

Каждый день случались какие-нибудь ссоры. Это были не громкие крики, но напряжение было невыносимым. Я устала бороться. Сколько может вынести одна женщина?

Думаю, я выясню. Сегодня вечером у меня был единственный выход — смириться с тем, что случилось. И поскольку я не смогла постирать вещи, как планировала, я закончу занятия и пораньше лягу спать. Вот только мой рюкзак остался внизу, а это последнее место, куда я хотела бы пойти.

— Грр.

Я направилась по коридору, но на верхней площадке меня остановил голос Маверика.

— Чувак, что-то не так.

Я моргнула.

— Все нахрен. — Раш издал сухой смешок, когда табурет у стойки бара со стуком покатился по полу. — Это тяжело.

— Что произойдет, если вся эта тяжелая работа окажется напрасной, потому что это даже не твой ребенок?

Я вздрогнула и чуть не упала навзничь. Так вот в чем была проблема Маверика? Он мне не верил? Мои руки сжались в кулаки.

— Я не заставляю ее делать тест на отцовство, — сказал Раш. — В последний раз говорю, прекрати, черт возьми.

— Я не собираюсь отказываться от этого. Это твое будущее, Раш. Она использует тебя. Это уже начинается. Семьдесят пять баксов за аренду. На ужин заказываешь еду навынос. Что дальше? Заменишь ее дерьмовую машину. Она использует тебя. Все это видят, кроме тебя.

Я закрыла глаза, когда хлынули слезы. Злые, горячие слезы. Так вот о чем говорили в раздевалке в эти дни? О том, что я пытаюсь выжать из Раша Рэмзи все до последнего пенни?

К черту этих футболистов. Я проглотила комок в горле и вздернул подбородок. Затем спустилась по лестнице в гостиную, отказываясь притворяться, что не подслушивала.

Взгляд Маверика метнулся в мою сторону.

Раш обернулся, чтобы посмотреть через плечо.

— Я сделаю тест, — приказала я, останавливаясь у дивана. — Тогда ты поймешь, что я не лгу.

— Я знаю, что ты не лжешь. — Раш повернулся к Маверику.

— Не ты. — Я ткнула пальцем в Мава. — Он.

У Маверика хватило порядочности изобразить сожаление.

Если бы он не был таким засранцем, то был бы красавчиком. Не таким красивым, как Раш, но Маверик был сексуальным. Вот только из-за его характера его лицо абсолютно ничего для меня не значило.

Я поспешила к столу, схватила свой рюкзак, затем с бешено бьющимся сердцем направилась к лестнице, когда голос Раша заставил меня остановиться.

— Я не собираюсь сдавать анализы, — сказал он. — Ты можешь пойти к врачу, если хочешь, но это пустая трата твоего времени. Я не собираюсь этого делать. И это последний раз, когда я собираюсь говорить об этом. Понял?

Комнату наполнил вздох Маверика.

— Понял.

Слезы навернулись снова. Это из-за гормонов. За последние четыре месяца я выплакала больше, чем за последние четыре года. Но, похоже, я не могла остановиться. Мои глаза быстро наполнились слезами, но я не хотела, чтобы Маверик увидел, как я плачу, поэтому я стояла к ним спиной, яростно моргая и дыша через нос, пока боль не прошла.

Шаги отдавались эхом у меня за спиной. Затем они затихли в коридоре, пока не закрылась дверь. Дверь Маверика.

После его ухода воцарилась тишина, густая, как туман.

— Я ненавижу то, как все происходит, — сказал Раш.

— Я тоже.

Табурет заскользил по полу, затем послышались новые шаги. Я почувствовала тепло его тела, прежде чем чья-то рука опустилась мне на плечо.

— Хочешь уйти отсюда? Сходим поужинать или что-то в этом роде?

— Ты только что съел сэндвич.

— И что?

Я покачала головой.

— Нет, спасибо. Вчера я ходила в магазин. Я просто поем здесь.

— Я угощаю. Ужин.

Я закрыла глаза, и, как бы я ни старалась скрыть это, реакция была почти автоматической. Я напряглась.

Он почувствовал это.

Его рука опустилась, и я тут же пожалела о том, что напряглась.

— Не принимай это за благотворительность. Я просто предлагаю угостить тебя ужином. Воспринимай это как свидание.

Мое сердце затрепетало. Черт возьми. Такого не должно было случиться при мысли о свидании. Может, это были просто приступы голода.

Я повернулась, чтобы посмотреть на него через плечо.

— Ты приглашаешь меня на свидание?

— Нет, — усмехнулся он. — Это просто ужин.

Ауч. Идея пойти со мной на свидание действительно была такой ужасной?

— Не говори так, будто ты в ужасе. Я бы все равно не согласилась.

Он покачал головой, его глаза сузились.

— Подожди. Что? Я не в ужасе…

— Забудь об этом. — Я ушла, отказываясь смотреть на него, пока поднималась по лестнице.

Затем, как и обычно по ночам, я свернулась калачиком на своей кровати и заснула со слезами на глазах.