Распускающийся можжевельник

Глава 28

После часа в дороге, парень с черепом отъезжает на мотоцикле в сторону. Мой желудок сжимается при виде пустоты ни в том, ни в другом направлении. Никаких гор, в которых можно спрятаться. Никаких деревьев, за которыми можно укрыться в тени. Бежать абсолютно некуда.

Без сомнения, он намеренно выбрал это место для остановки из-за этого.

— Почему мы остановились? Осмеливаюсь спросить, когда он слезает с мотоцикла.

— Убедился, что эти говнюки не последовали за мной.

— Следовать куда? Куда ты меня ведешь?

— Ты, мой прекрасный кусочек божественной задницы, это подарок.

Я хмурюсь, скрещивая руки на груди.

— Подарок? Что ты имеешь в виду? Подарок для кого?

— Для кого? Ты что, гребаный учитель английского?

— Кто, черт возьми, ты такой? Санта-Клаус? Отвечай на вопрос.

Его губы растягиваются в улыбке, и он качает головой.

— О, Рису будет весело с тобой, милая.

— Что такое Рис?

— Рис — единственный ублюдок, которому ты не перечишь. Если бы ты была чуваком, он бы, вероятно пристрелил такое острословное дерьмо, как ты. Но ты? Я полагаю, он воспользуется твоим ртом другими способами.

— Итак, позвольте мне прояснить это. Ты обменял меня на ящик фасоли — оскорбительно, между прочим, — чтобы передать меня какому-то мудаку, который думает, что засунет свой сморщенный член мне в рот? Этого не произойдет.

— Эй, не недооценивай себя. Бобы в наши дни трудно достать. И если Рис тебя не хочет, я чертовски уверен что оставлю тебя для себя.

— Думала я слишком тощая.

— Я нес чушь. Ты на самом деле идеальна. И если бы я не жаждал повышения, я бы наверняка воспользовался твоим ртом прямо сейчас. Он наклоняет голову в сторону, и я все еще не вижу его глаз за очками, которые он носит, но угол наклона его головы говорит мне, что они устремлены куда-то в район моих ног.

— И все остальное у тебя.

— Повышение? Этот Рис — твой босс?

— Он лидер Черепов.

— Черепа. Я откидываю голову назад, в отчаянии зажмурив глаза.

— Конечно. Слушай, ты отвезешь меня обратно в Шолен, и я удвою твою порцию фасоли, добавлю немного вяленого мяса и бутылку виски сверху.

— Заманчиво. Но не играй в кости. В тот момент, когда я увидел тебя, я чуть не обосрался. Ты как раз в том вкусе, который нравится Рису.

— Тип? Он держит где-нибудь в пустыне бар для одиночек? Насколько я знаю, здесь попрошайки не слишком разборчивы.

Он со смехом качает головой.

— Черт, ты продолжаешь говорить, и старине Рису, возможно, чертовски не повезло. Он наклоняется, чтобы устроиться передо мной.

— От такого отношения у меня начинается серьезный стояк, детка.

— Что он тебе предлагает? Говорю тебе, у меня есть дом. И еда. И лекарства, там в Шолене.

— Для тебя? Черт возьми, он вероятно, назначил бы меня дорожным капитаном.

— Что это значит?

— Уважение. Это значит, что я еду впереди.

Моя челюсть отвисает, я хмурю брови, выражение, которое даже не начинает отражать мое раздражение.

— Ты превращаешь меня в наложницу какого-то извращенного мудака, чтобы ты мог играть в вожака стаи со всеми своими друзьями?

— Наложница? Он поглаживает маску-череп, прикрывающую его челюсть.

— Черт, ты так выразилась… звучит лучше, чем какой-то дерьмовый подарок. Не забудь называть себя так, когда я передам тебя ему. В любом случае, я никогда не был склонен к сюрпризам.

— Похоже, он очарователен. Я ничего не могу тебе предложить? Предложение в моем голосе заставляет меня съежиться, но когда на кону моя свобода, к черту добродетель.

— Что-нибудь-нибудь?

Он фыркает, перекидывая ногу через сиденье, и снова садится верхом на байк.

— Это предложение заманчиво, детка. Любая другая женщина, и я бы накинулся на это дерьмо, как дикая собака на хамбоун. Но ты для Риса. Конец дискуссии.

Он заводит мотоцикл, давая один отвратительный рев двигателю, и мы трогаемся с места.