Род на краю империи

Глава 21

Ворота гаража распахнулись настежь, и мы вышли во двор.

В чужой двор.

Просторный, вымощенный тротуарной плиткой и окружённый всевозможными постройками, но чужой.

Сначала выдвинулись мехи, потом — основная часть моей гвардии. Чёрта я тоже прихватил с собой — для шантажа. А вот Джан приказал сидеть и не высовываться. Её время наступит после заключения предварительных устных договорённостей.

Разведку Федя провёл.

В усадьбе находился Богдан Игнатьевич Дранько, его младший сынок, из-за которого всё и началось, внуки и жёны старших сыновей. Теперь уже вдовы, ага. Плюс слуги и несколько охранников. Разумеется, никто из перечисленных особ не мог оказать достойного сопротивления.

Мои гвардейцы распределились таким образом, чтобы контролировать все выходы из дома. А выходов было два — чёрный и парадный. К последнему и приблизился я с мегафоном в руке.

Для ведения переговоров я помылся и приоделся. Лёгкие белые брюки, такая же рубашка, расстёгнутая на верхнюю пуговицу. Верная трость. И мегафон, чтобы выкурить упырей из дома.

— Тук-тук! — провозгласил я, нажав кнопку. — Кто в теремочке живёт? Кто в невысоком живёт?

Несколько минут ничего не происходило.

— Богдан Игнатьевич, — как можно дружелюбнее произнёс я. — Не выйдете для переговоров — и я зайду сам. Будет плохо, вам не понравится. Гарантирую.

Снова тишина.

За время своего ожидания я успел рассмотреть жилище врага. В Пригорье земли хватает, и Дранько-старший выкупил приличную по городским меркам территорию. Соток двадцать, не меньше. Всё огорожено каменным забором, натыканы камеры, есть ангар для мехов, казарма, отдельно стоящие гаражи, склады и арсенал. Остальное засажено фруктовыми деревьями.

Наконец, створки парадной двери отворились. На пороге показался дряхлый старик в светло-сером костюме-тройке. Несмотря на жару, старик носил галстук и начищенные до блеска коричневые туфли. За спиной меты нарисовались быки в кожаных доспехах и с мечами у поясов.

— У меня плохие новости, — я поставил мегафон на землю и сделал несколько шагов вперёд. — Из Красной Поляны никто не вернётся.

Дранько знал.

Это читалось в глазах.

Мотоциклисты уже примчались и донесли своему господину о нанесённом поражении. Старик смотрел на меня с болью и ненавистью. А ещё он не мог понять, в чём же просчитался.

Я щёлкнул пальцами.

Двое моих гвардейцев вывели вперёд связанного целителя — мужичонку лет сорока пяти. Поставили на колени и отступили на пару шагов.

— А теперь подарки, — я снова щёлкнул пальцами.

Гвардейцы вынесли два окровавленных целлофановых пакета и поставили на землю рядом с побелевшим от страха целителем.

— Что там? — насторожился глава Рода.

— Откройте, — предложил я. — Вас не учили, что подарки нужно открывать?

Дранько кивнул одному из своих телохранителей. Тот опасливо спустился вниз по ступенькам, присел на корточки и заглянул внутрь ближайшего пакета.

— Ваше благородие… не стоит на это смотреть.

— Покажи, — в голосе старика звякнула сталь.

Боец вытряхнул на каменные плиты две окровавленные головы. Обе — бородатые, с распахнутыми в бесконечность остекленевшими глазами.

Я внимательно наблюдал за реакцией Богдана Игнатьевича.

На секунду мне показалось, что аристократ готов врубить режим меты, выхватить меч и кинуться на меня. Это ничего бы не исправило. Более того, стало бы последней ошибкой в его жизни.

Ярость сменилась болью.

Передо мной стоял уставший от жизни человек, который, тем не менее, ещё не выжил из ума. Дранько понимал, что потеря двух сыновей — это ещё не конец Рода. А вот безнадёжный рывок приведёт к тому, что семью возглавит слабак, не умеющий себя контролировать.

Дранько отвёл взгляд от страшного послания.

И посмотрел на меня в упор.

— Покончим с этим.

— Да с радостью, — я оскалился. — Стандартный договор о ненападении, репарации и контрибуции, отказ от посягательств на моё имущество в будущем.

— Репарации? — бровь старика изогнулась.

— Конечно. В результате столкновения в районе моей усадьбы треснуло дорожное полотно. Образовались выбоины. Кроме того, вы должны убрать металлолом, в который превратились микроавтобусы. Вывезти трупы. Оружие и мехов, принимавших участие в операции, я забираю себе в качестве трофеев.

Старик потрясённо молчал.

— Это не всё, — продолжил я. — Родовое гнездо Дранько, построенное в центре города, неподалёку от проспекта Дарвина, я забираю себе. Остатки гвардии распускаются. Всё, что находится в вашем фамильном арсенале, я заберу прямо сейчас — при изъятии составим опись. Семьдесят процентов недвижимости — тоже за мной. Как и половина ваших вкладов, активов, всевозможных ценных бумаг. Вопросы?

— Щенок, — прорычал глава Рода. — Ты…

— Поплатишься? — с улыбкой закончил я. — Нет. Не в этой жизни. Открывайте арсенал, Богдан Игнатьевич. Зовите стряпчего. До подписания договора здесь остаются бойцы гвардии Ивановых. Чуть позже к ним присоединится… мой официальный представитель. Разрешите откланяться.

Повернувшись к раздавленному врагу спиной, я зашагал прочь.

Бродяга, кстати, впечатлил спецэффектами. Гаражные ворота, через которые мы вышли, были вписаны в средневековую башню, нависавшую над усадьбой добрым десятком ярусов. Временное неудобство, зато смотрится красиво. И накрывает тенью весь двор.

Я выделил Джан два часа на составление предварительной версии договора, а Николаю Филипповичу поручил заняться блокировками всех финансовых операций Дранько. Горький опыт подсказывал, что первым делом хитрожопый барон попытается спасти активы, перебросить бабки на левые депозиты. Мы этому вправе воспрепятствовать, своевременно обратившись в администрацию Эфы. Разумеется, перед заморозкой барону позвонили, чтобы уточнить, действительно ли он проиграл войну. Старый хрыч вынужден был сказать правду — рядом стояли Джан, Ольга и Чёрт. Последний предупредил, что может локальным землетрясением до основания разрушить имение Дранько.

Роль стряпчего взяла на себя старшая жена Тараса Богдановича, имевшая обширную юридическую практику. Пока согласовывались стандартные и дополнительные пункты мирного соглашения, мои люди опустошали арсенал. Там обнаружилось много всего интересного, особенно в плане доспехов. Алиса вела учёт, прописывая в блокноте всё, что мы выносили. Потом всё будет перепечатано на пишущей машинке, скреплено подписями и печатями, утверждено канцелярией Великого Дома.

На протяжении всего этого времени я не мог прыгнуть в Красную Поляну, связаться с Демоном и Зурабом, ответить на претензии соседей. Звонить в администрацию приходилось с линии Дранько — Бродяга бесцеремонно к ней подключился.

Два часа пролетели быстро.

Мы с Николаем Филипповичем добились полной заморозки всех счетов и активов Дранько, а затем получили телефонограмму из канцелярии с перечнем всего, на что можно наложить загребущие лапы. Банки, депозиты, акции и облигации, доли, недвижимость, родовые земли. Всё это я занёс в блокнот без детализации. В любом случае, придётся ехать в Гадюшник и брать официальную выписку из кланового Реестра.

Заключив мир на наших условиях, вернулись в Красную Поляну.

Телефон начал разрываться от звонков. Со мной хотели поговорить ребята из службы безопасности Эфы, застрявшие на КПП водители фур, которым нужно было доставлять продукты в поселковый магазин, разгневанные соседи, приехавшие из города. Все хотели знать, когда будут убраны баррикады в виде помятых микроавтобусов и застывшие в неестественных позах мехи. Раздолбанное шоссе тоже никому не понравилось. На все вопросы я отвечал, что процесс идёт и добавлял, что связываться по вопросам дорожного покрытия нужно с моим секретарём. То есть, с Алисой.

Замотавшись со всем этим, я приказал Бродяге выводить все звонки на Алису. А сам отправился в казарму, чтобы пообщаться с Тимирязевым. Мехов нужно отогнать в ангар, а после заняться и микроавтобусами. Трупы мне тоже не нравились, равно как и понимание того, что Дранько молниеносно всё это не разрулит. Может, заняться самому, а этому ублюдку выставить счёт?

Дом стоял на ушах.

Джан что-то подсчитывала, Николай Филиппович ей помогал, слуги носились по коридорам. Со стороны шоссе сигналили раздражённые водители.

На улице ко мне подошла Маро.

— Это ты учинил, сосед?

— Повоевал маленько, — я виновато улыбнулся. — С кем не бывает?

— Маленько, — хмыкнула бессмертная. — Твой стиль ни с чем не перепутаешь.

Я тоскливо посмотрел на дорогу, забитую легковушками. Вот же разъездились. И чего им не сидится в нашей замечательной, экологически чистой долине?

— Если хочешь, могу разрешить проехать по своей земле, — предложила Маро. — Там есть гравийный съезд. Сделала после того нападения…

— Правда? — я с надеждой посмотрел на соседку.

— Будешь должен. А то начнут тебя исками заваливать. У нас есть любители этого дела.

— Спасибо, — я вздохнул с облегчением. — Ты очень помогла.

— А кто это был хоть?

— Дранько.

Маро нахмурилась, перебирая в памяти знакомых аристо.

— Не припоминаю. Они в клане?

— Угу.

— Ладно, хрен с ними. Пойду договариваться.

Соседка направилась к баррикадам, а я — к ангару…

…возле которого меня поджидал улыбающийся во все тридцать два Демон.

— А я смотрю, ты времени зря не теряешь. Развлекаешься на полную катушку. Даже обидно, что мы с Зурабом пропустили такое представление.

— Как вы смогли объехать всё это дерьмо?

— Мы же на «Танке», — усмехнулся командир гвардии. — Он по чему хочешь проедет.

Я кивнул.

— Что там с нашей доставкой?

— Завтра утром пригонят. Часов в десять. Ты же знаешь, тут раньше никто не просыпается.

— Это да.

— Но нужно очистить шоссе от этого хлама, — в голосе Лютого прозвучала озабоченность. — С Витькой всё в порядке?

— Был в гостях, — пожимаю плечами. — У Васи.

— Хорошо, — боец выдохнул с облегчением. — Сейчас заеду за ним.

Минут через двадцать пробка начала рассасываться. Машины проезжали по неогороженной территории, принадлежащей Маро. Бессмертная реально проложила там гравийную дорогу и обустроила небольшую стоянку, чтобы охранникам из СБ было где парковаться.

Интересно, почему она не набирает собственную гвардию?

Я много раз спрашивал, но Маро уходила от ответа.

Остаток вечера мы потратили на уборку. Мои пилоты ухитрились вскрыть бездействующих мехов, выбросить оттуда мертвецов, отмыть кабины от крови и отогнать шагателей к нам в ангар. Проблемы возникли только с четвёртым «борисфеном», который рухнул на проезжую часть. Там у него что-то заклинило, и мы даже трансформацию не смогли включить. Механизмы натужно гудели, движок работал вхолостую, а Зураб, который всё это пытался реанимировать, матерился по-колхски сквозь зубы. В итоге мы дождались эвакуаторов, присланных Богданом Дранько, заплатили бригаде и доставили повреждённого механикуса прямо к ангарным воротам. Выгрузили сбоку, чтобы не мешал. У нас будет достаточно времени, чтобы разобраться с этим агрегатом. Не исключено, что позовём технарей из «Шевели поршнями», пусть восстанавливают.

Вырубился я ближе к двум часам ночи.

Проспал аж до половины десятого и был разбужен Бродягой:

— Сергей, через полчаса приедут мехи.

В комнате было прохладно.

Преимущество горной долины в том, что жара из приморских низин сюда не добирается. Весь Фазис уже крутит вентиляторы и кондиционеры, туристы загорают дочерна, а у нас приятная прохлада. Температура поднимается максимум до двадцати одного градуса.

— А ты с каких пор заделался будильником? — я нехотя выбрался из постели. Сладко зевнул и сдвинул секцию окна, ведущую на балкон.

Бодрит.

— Джан попросила, — ничуть не смутился домоморф.

Впервые за долгое время я пропустил утреннюю пробежку. Сбегал в душ, привёл себя в порядок, нацепил шорты с футболкой и вышел на угловую террасу с чашкой чая. Отсюда открывался прекрасный вид на шоссе, по которому вот-вот должны подвезти моих шагателей.

Присутствие другого человека я ощутил гораздо раньше, чем со мной заговорили.

— Я составила полный список всего, что у них есть.

Джан прислонилась к стеклянному ограждению.

Протянула мне выдранный из блокнота лист.

Бегло изучив цифры и глянув на общую сумму того, что нам причитается, я присвистнул. Мне начинают нравиться идиоты, периодически нападающие на мою усадьбу. За счёт этих аристо я неплохо компенсирую расходы на оборонку, рекламу и найм специалистов. Репутация тоже играет роль — следующий неадекват десять раз подумает, прежде чем соваться без должной подготовки в Красную Поляну. Но гораздо большее удовольствие мне доставляют цифры репараций и контрибуций. Вот они, заслуженные плоды воспитательной работы.

— А что у них с недвижкой? — невинно поинтересовался я.

— Родовое гнездо оценивается в шестьсот пятьдесят тысяч рублей, — отрапортовала морфистка. — Это центр города, земля там очень дорогая. Плюс имения в Атлере, Новом Городе и высоко в горах. Плюс два десятка квартир на первой-второй линии под сдачу. Кое-что мы продадим, а что-то будем сдавать сами.

— Тут есть управляющие компании? — с надеждой поинтересовался я.

Джан кивнула:

— Есть. Целых пять штук, Алиса уже ищет контакты.

А жизнь-то налаживается!

За ночь Дранько хорошо поработал — ни одного трупа в окрестностях нашего особняка. Ничто не портит восхитительный вид на горы и подъезжающую платформу с ультрасовременными дорогущими механикусами.

Допив чай, я швырнул чашку за спину, и она мгновенно исчезла, превратившись в протоматерию.

— Позер, — хмыкнула Джан.

Я не ответил.

Пора встречать ценный груз.