Рожденный под светом Веги

Глава 34. Святой

Когда Виктор узнал из газеты (телевизора ни у него, ни у Мерулы не было), что в Лондоне за десять дней до их приезда погибло 160 людей от одной только концентрации выхлопных газов в воздухе, он понял, почему на выходе из вокзала не мог вдохнуть полной грудью. А еще он обрадовался, что Грейнджеры живут в фактическом пригороде.

Самому Виктору было проще — он перемещался и всех перемещал почти исключительно порталами. Но вот праздновать Рождество на улице ему резко перехотелось. Хотя общая атмосфера в городе, как он понял из тех же газет, тоже не предвещала веселых праздников. Рецессия все еще бушевала, безработица и не думала снижаться: как-то не было это похоже на праздничный фон.

Тогда он решил слегка изменить планы и отправился предлагать свою внезапную идею девушкам.

— Все одеты? — привычно крикнул он, прежде чем зайти в термы.

— Цири одета! — получил он стандартный ответ, означающий, что все одеты.

Зайдя внутрь и плюхнувшись в свой любимый горячий бассейн, он обратился к собравшимся:

— В общем, почитал я тут магловские газеты, и праздновать Рождество в Лондоне не вариант.

— Почему? — удивилась Пенни.

— Тут за десять дней до нашего приезда больше полутора сотен человек задохнулись от гари в воздухе, — он не стал утруждать себя объяснением термина «выхлопные газы», но девушкам хватило, чтобы поежиться. — Так что варианта два: или празднуем в помещениях, или меняем дислокацию. Можно, конечно, носить защиту, но это бред, а не праздник, на мой взгляд.

— И что ты предлагаешь в виде новой локации? — уточнила Мерула.

— Ну, можно в Альпы рвануть, на снег нормальный хоть посмотреть, на лыжах покататься, — задумчиво перебирал он варианты. — Можно в Париж вместо лета съездить. Надеюсь, сейчас поменьше народа будет. Ну и можно совместить: сперва Париж, а потом Альпы.

— А почему в такой последовательности? — заинтересовалась Цири, которая эти слова только из проходимой ими географии знала.

Вообще нагрузка у нее с каждым месяцем увеличивалась, вместе с улучшением навыков запоминания и усвоения материала. Конечно, они были еще в начале пути, но прогресс был весьма заметен.

— Потому что велика вероятность, что после Альп плюнем мы на этот Париж, — с усмешкой сообщил Виктор.

— А ты за какой вариант? — спросила Пенни.

— За совмещение. Мне показалось, что было бы круто пройтись по всяким древним храмам, посетить Нотр-Дам, ощутить именно религиозные истоки праздника.

— Все-таки Исус! — рассмеялась Цири.

— Что? — удивились все взрослые.

— Да у нас Дин Томас задался вопросом: если Виктор воскрес, значит ли это, что он Исус?

— Я не Исус.

— И к каким выводам пришли? — проигнорировала его Мерула.

— Решили подождать, когда его на религию потянет, — девочка указала пальцем вверх. — Похоже, дождались.

— Я не Исус.

— Соглашусь, Исус бы не стал врать, что он не Исус, — рассмеялась Пенни.

— Всё, теперь я голосую за Альпы, — Виктор не слишком убедительно изобразил обиду, чем только вызвал у девушек еще одну волну смеха.

— Кто за совмещенный и сперва по церквям проверять не-Исуса? — Мерула первой вскинула руку. — Единогласно! Тогда первым делом в Нотр-Дам? Чтобы наверняка.

— Исус бы выбрал самую скромную церковь, — проворчал Виктор.

— Смотрите, уже проклевывается! — Пенни, смеясь, указала на него пальцем, и Цири с Мерулой присоединились к ее веселью.

— Мда, три атеиста и Цири пойдут проникаться религией, — усмехнулся Виктор. — Нам обязательно должен встретиться горящий куст или какой-нибудь святой.

— Горящий куст? — заинтересовалась Мерула. — А в Париже есть главная елка или вроде того?

— Не вздумай! — предостерегла ее Пенни.

— Что? Это были два абсолютно не связанных между собой вопроса!

— Да тут, пожалуй, не хуже, чем у тебя дома, — прокомментировала Цирилла, пока Виктор заполнял бумаги на ресепшене. Возможно, она решила, раз с ним девушки говорят на французском, то английский они не понимают. — Уж точно светлее. И всё такое миленькое.

— Спасибо за столь лестную оценку нашего отеля, — с улыбкой сказала ей администратор, вызвав у девочки легкий румянец. — Надеюсь, номера вам так же понравятся.

— Я уверен, что понравятся, — кивнул Виктор, слегка веселясь над смущенным видом Цири.

Поднявшись к номерам, выяснилось, что есть недовольные.

— Ты нам отдельные номера снял? — возмутилась Мерула.

— Ну да, а что не так?

— Ты не улавливаешь причин моего недовольства?

— Вы молодцы, что хотя бы не при Цири этот вопрос проясняете, — Пенни выразительно стрельнула глазами. — Но не замечаете, что мы не одни?

— Всё в порядке, — улыбнулась ей девушка-хостес. — Такие вопросы лучше решить на этапе заселения.

— Всё в порядке, номера нас полностью устраивают, — заверил ее Виктор. — Но мы бы хотели поговорить наедине.

— Да, конечно, — судя по поспешности девушки, она его неправильно поняла. — Если что, вы знаете, как меня вызвать. Приятного отдыха.

— Интересно, на что это она намекала? — поиграла бровями Мерула.

— Угомонись уже, — Пенни со смехом обняла подругу со спины, после чего обратилась к Виктору: — А почему именно этот отель?

— Он уютный, — пожал он плечами. — Да и большая часть интересных мест буквально в шаговой доступности от нас. Буквально за углом, к примеру, растет самое старое дерево в Париже. Во дворе одной из самых старых и маленьких церквей города.

— Может, там святого и найдем? — усмехнулась Мерула.

— Да уж не хотелось бы найти там горящий куст, — ответила Пенни.

— Тогда за Цири и пойдем исследовать? — предложил Виктор.

Забрав девочку из ее номера, все направились к первой цели их маршрута.

— Сколько, говоришь, этому дереву? — скептически поинтересовалась Мерула.

— Вроде бы почти четыре века, — ответил Виктор. — Но жизнь его не пожалела.

— Ты сперва столько проживи, посмотрим на тебя, — хихикнула Пенни. — Главное, что не горит.

— Тогда ищем святого! — объявила Мерула. — Пойдемте внутри на нее посмотрим. А то снаружи она уж больно маленькая.

Зайдя в храм через основной ход, Виктор сразу почувствовал что-то странное. Звук, будто мобильник на вибрации положили на полотенце.

— А внутри он смотрится больше, — тем временем Мерула оценивала потолки храма.

— Ага, и красивее, — согласилась Цири.

— Вы слышите это жужжание? — спросил у девушек Виктор, внимательно осматривая все помещение вокруг.

— Какое жужжание? — недоуменно переспросили девушки.

В этот момент из какого-то подсобного помещения им навстречу вышел монах в простой коричневой рясе и с абсолютно спокойным лицом. От вида обычного вроде бы человека у Виктора будто шерсть встала дыбом. Он мгновенно отодвинул девушек себе за спину и приготовился к бою.

— Это святая земля, — приподняв руки вверх и показывая пустые ладони, произнес монах. — Мы не сражаемся на святой земле.

— Что происходит? — напряженно прошипела Мерула, стоя чуть позади и справа от Виктора.

— Хотел бы я знать, — глухо ответил Виктор, после чего обратился к монаху: — Судя по мировой истории, святость места еще никому не мешала там убивать.

— Только не для нас, — монах опустил руки, но с места не сдвинулся. — Ты не понимаешь, о чем я?

— Слушай, я не знаю, что у вас тут… Да чтоб меня! — наконец-то включил мозги Виктор. — Ты Бессмертный что ли?

Мужик замер явно удивленный, оторвав взгляд от Виктора, он будто проверял реакцию девушек. И у Мерулы она как раз была:

— Погоди, ты думаешь, что он из тех самых Бессмертных, про которых ты на первом курсе рассказывал? Я уж думала, ты просто ловко от дуэли ушел.

— Вы тоже знаете? — спросил оправившийся от удивления монах.

— Да, мы знаем, что вы друг другу головы рубите, — огрызнулась Мерула. — Нас это не касается!

— Вас нет, — спокойно согласился монах, — а вот вашего друга касается. Он тоже Бессмертный.

— Так вот почему ты воскрес! — даже обрадовалась Пенни, вызвав очередное удивление на лице монаха.

— Гермиона будет рада узнать, что ты не Исус, — рассмеялась Цирилла, окончательно убивая напряжение со стороны их квартета.

— Постойте, вы знаете, кто такие Бессмертные, но не знаете больше ничего? Как давно ты умер первой смертью?

— Эмм, десять дней назад.

— И сколько тебе было лет?

— Двадцать три, — Виктор экстренно припоминал всё, что было давно упрятано в самые дальние закрома памяти. — Стоп, я теперь бесплоден?

— Как это? Что? — возмутились обе девушки, но продолжила только Мерула, обратившись к мужику: — А как это отменить?

— Никак, — покачал головой монах, демонстрируя искреннюю печаль. — Это наш тяжкий крест. Ни один Бессмертный не может иметь детей. И не думай, что ты таким стал в момент смерти, мы от рождения такие.

— Ладно, — взбодрился Виктор. — Вот и цель на будущее — излечить бесплодие! Цель сложная, не спорю, но надо лишь не сдаваться!

— Ты думаешь, за тысячи лет с момента появления первого Бессмертного никто не пытался? — снисходительно посмотрел на него монах.

— Неважно, — отмахнулся получивший достаточную мотивацию Виктор. — Я уже много чего делал, чего не делали другие.

— И как же ты тогда умер?

— Точно! — пришло очередное озарение, да такое, что он даже начал ходить кружками в проходе между стульями. — Вот почему я умер! Вот почему я притянул Цири и мои ритуалы так криво работали! Я не человек! Ну… Человек, конечно… Но я не делал поправки на то, что я не обычный человек!

Все присутствующие с одинаково ошалевшими лицами смотрели на эту пантомиму.

— Ладно, — аккуратно согласился монах, проявлявший больше всех спокойствия. — Может, тогда представимся хотя бы? Меня зовут Дарий, я местный священник.

— Виктор, Виктор Вега. А это мои очаровательные спутницы: справа от меня — Мерула Снайд, слева — Пенни Хейвуд, а позади — Цири.

— Эй! Я Цирилла Фиона Элен Рианнон! Из рода Кербинов! — чуть не забыла добавить она.

— Похоже, победила либо скромность, либо понтовые династические имена, — усмехнулся Виктор, как и его спутницы. И даже Дарий обозначил улыбку.

— Да уж, отлично ощутили религиозные истоки Рождества! — рассмеялась Мерула, и тут уже ее спутники присоединились.

— Если вы никуда не спешите, я могу вам многое рассказать, — предложил Дарий, когда его необычные гости отсмеялись.

— Сперва хотелось бы поподробнее узнать про вот эту всю бессмертность. Потому что для меня это немного неожиданно.

— Ты не заметил, как умер и воскрес?

— В том-то и дело — я думал, что это кома была или что-то в этом роде.

— Хорошо, проходите ко мне в кабинет, там и поговорим, — Дарий двинулся обратно в помещение, которое Виктор сперва принял за подсобку, и все пошли за ним. — Чай? Медовуху?

— Медовуху? — удивленно переспросил совсем не ожидавший подобного напитка посреди Парижа англичанин.

— Да, я сам ее делаю, попробуйте.

— Я бы не отказалась попробовать немножко, — согласилась Мерула.

— Когда еще выдастся такой шанс? — поддержала ее Пенни.

— А мне можно попробовать? — осторожно спросила Цири.

— Нет, тебе еще рано, — с улыбкой, чтобы не расстраивать девочку, отказал ей Виктор. — Я ее опекун, так что имею право запрещать. — объяснил он Дарию.

Кабинет священника оказался наполнен разными книгами и свитками, а слева от входа, рядом с камином, стоял шахматный столик, сражение на котором было в самом разгаре.

— Любишь шахматы?

— Можно сказать, это мои старые привычки, — ответил Дарий, доставая из небольшого шкафчика кувшин. — А как ты к ним относишься?

— Скучаю, — улыбнулся Виктор, самым мягким способом воздействуя на собеседника, дабы вызвать доброжелательное отношение. — Давно не встречал интересного противника.

— И на кого бы ты поставил в этой партии? — спросил священник, разливая гостям ароматный янтарный напиток.

— Черные, три хода.

— А тебя что привлекает в шахматах? — заинтересовался Дарий, слегка пригубляя свой напиток.

— Упорядоченность, структурированность и четкость, — Виктор тоже немного пригубил весьма неплохой хмельной мед, покатал на языке и только тогда проглотил. — И в отличие от реальной войны оба противника почти в одинаковых условиях.

— Человек несовершенен, поэтому даже в игре не может создать идеальных условий, — высказался священник. — Кстати об игре: ты знаешь о правилах?

Девушки внимательно прислушивались, попивая свои напитки. Было заметно, что даже Цири её чай понравился — она взяла чашку двумя руками и пила маленькими глотками, посматривая поверх нее на двух Бессмертных.

— Я знаю, что сражения проходят один на один, что они проходят не на святой земле и что можно использовать только холодное оружие, — Виктор перечислил все, что помнил про эти правила. — Собственно, на этом все.

— Суть ты уловил, — кивнул своим мыслям Дарий. — А что про самих Бессмертных ты знаешь?

— Да не особо много: я знаю лишь, что они не болеют, не стареют, и победитель в дуэли Бессмертных получает все навыки и знания проигравшего. Ну и они бесплодны.

— А о том, что ни у кого из них нет биологических родителей, ты знал?

— Нет.

— А откуда тогда вообще берутся Бессмертные? — спросила Пенни.

— Никто не знает, — спокойно ответил Дарий, хотя было похоже, что эта тема его весьма волнует. — За все тысячелетия существования Бессмертных никто так и не смог дать ответ ни на один из вопросов: откуда мы? Откуда наши силы? Будет ли это продолжаться бесконечно?

— А что будет за нарушение правил? — поинтересовалась Мерула.

— Точного ответа нет и на этот вопрос. Есть лишь обрывки информации, предположения и домыслы. Например, по легенде именно схватка двух Бессмертных на святой земле привела к гибели Помпеи.

— Мощно, — выдохнул Виктор, который про такое и не слышал. — Кстати, а вот, к примеру, ношение брони ведь не нарушает правила?

— На первый взгляд, не нарушает, — согласился Дарий. — Вот только ты не первый догадался прикрыть горло. От этого давно отказались — каким-то образом эта защита лишь увеличивала риск поражения.

— Вроде как сила что следит за исполнением правил наказывала нарушителей? — предположил Виктор.

— Сложно ответить на этот вопрос, потому что никто не знает, как именно работают эти правила. Я могу сказать лишь, что за всё время своего существования я не встречал Бессмертного, который бы нарушал эти правила и жил долго.

— А ты старый? — задала неожиданный вопрос Цири.

— Да, очень старый, — улыбнулся Дарий, судя по его поверхностным мыслям совсем не обидевшийся на девочку. — Мне больше девятнадцати столетий.

— Ого! — дружно воскликнули все гости.

— Так ты еще древний Рим помнишь! — с горящими от восторга глазами воскликнула Мерула.

— Помню, — кивнул священник. — Я сражался против него.

— Ты сражался? — поразилась Пенни, похоже не ожидавшая подобного признания, от человека которого она видела перед собой.

— Я был безжалостным, даже жестоким предводителем готской армии, — с привычным спокойствием рассказывал он. — Но все изменилось, когда моя армия осадила Париж.

Волшебники, не произнося ни звука ждали продолжения рассказа.

— Тут я встретился в бою с защитником города, настоящим святым известным как Эмрис. На момент нашей встречи ему было больше двадцати четырех тысяч лет.

— О Боже… — прошептала Пенни, видимо представив существо которое в тысячу раз старшее ее. Остальные от такой цифры просто лишились дара речи.

— Это был самый тяжелый бой в моей жизни, но я сумел одолеть его, — смотря куда-то в пространство ровным голосом говорил Дарий. — Перед тем как я отрубил ему голову, он мне улыбнулся. Видимо знал, что будет дальше. Видевшие то Оживление рассказывали, что небеса рухнули на землю. А когда все прекратилось я изменился. Я отказался от насилия, отдал свой меч и увел армию от города. А затем поселился на святой земле.

«Ого, эта история невероятно эпична! Неужели это я так его подбил на откровенность своим воздействием? — восхитился волшебник».

— Прости, но я не думаю, что ты всем эту историю рассказываешь, — осторожно заметил Виктор. — Откуда такое доверие?

— У меня есть способность чувствовать свет в человеке, — признался священник. — И я вижу, что в тебе его много. Судя по всему, несмотря на свой юный возраст, ты успел помочь большому количеству людей.

— Он спас жизни сотен людей! — уверенно заявила Цири. — И продолжает спасать и помогать.

— Это благородно, я рад, что судьба свела нас вместе, — улыбнулся Дарий. — Но теперь, когда ты принял свою первую смерть, за твоей головой начнется охота. А значит, тебе нужно научиться защищаться. Тебе нужен наставник.

— А вот с этим могут быть проблемы, — Виктор замялся, не зная, сколько информации можно сообщить без опаски. — Я работаю учителем в закрытой школе.

— Не удивлен такому выбору работы, — кивнул улыбавшийся священник. — А насколько она закрыта?

— Фактически, если не считать Рождественских и Пасхальных каникул, я там живу с сентября по июль. И приводить незнакомцев мне туда никто не позволит.

— Не буду расспрашивать, что это за школа такая, боюсь, не мое это дело, — Дарий задумался, будто сам борясь с собой, но в конце решился. — Похоже, у нас нет другого выбора. Хоть моя нынешняя сущность и против этого, но рассудок командира говорит, что тебе придется вступить в Игру.

— В смысле, начать убивать? — Пенни удивилась такому решению.

— Если он смог накопить столько света в двадцать три года, он обязан жить и далее, — объяснил свое решение священник, хотя было видно, что ему нелегко было согласиться с этим. — А без наставника навыки он может получить, только забирая их у других Бессмертных. Благо его свет позволяет быть уверенным, что он не подпадет под Тёмное оживление.

— Тёмное оживление? — переспросила Мерула. — Что это такое?

— Любое убийство оставляет отпечаток на душе, но когда Бессмертный убивает другого Бессмертного, он забирает и его тьму или свет. И если убить слишком много тёмных или одного слишком тёмного Бессмертного, можно перейти черту. Помутиться рассудком, потерять контроль, стать монстром.

— Эмм, а может лучше тогда вообще никого не трогать? — Пенни как-то усомнилась такой перспективе.

— Лучше, — кивнул Дарий, улыбнувшись девушке. — Вот только остаток вечности придется провести запертым на святой земле. Не думаю, что твоему другу подойдет такая перспектива.

— Да она и нам не подойдет, — буркнула Мерула.

— Да, ему еще королевство надо захватывать! — объявила Цирилла.

— Королевство? — удивился древний воин. — Зачем?

— Чтобы побороться за мою руку, — как само собой разумеющееся объяснила княжна. — Ну, когда я стану старше, конечно.

Тут уже никто не выдержал, смеялись все присутствующие, и в первую очередь сама девочка.

— Тогда, безусловно, сидя на святой земле, королевство не завоюешь, — вытирая выступившие слезы, заметил Дарий.

Когда все окончательно успокоились, он обратился к Виктору:

— Хоть какие-то навыки владения холодным оружием у тебя есть? Хоть нож, хоть палка.

— Я с посохом почти каждый день тренируюсь.

— Хм, с ним не так-то удобно таскаться, да и голову им не отрубить, — задумался Дарий. — Но против меча очень хорошее оружие, в умелых руках. Ладно, пойдем покажешь.

— Тут? На святой земле?

— Просто помашешь черенком потяжелее и подлиннее, — успокоил его священник. — Извини, боевых посохов не держу.

Немного покопавшись в подсобке, он и вправду нашел палку ровно в два метра длинной, что было вполне удобно для тренировки.

Взяв палку в руки, Виктор немного покрутил ее, оценил баланс и перешел к «бою с тенью». Работал он на комфортной скорости, периодически выдавая связки на максимуме возможностей без ускорения магией. Так он вполне спокойно отмахал ею минут пять, пока Дарий не скомандовал заканчивать.

— Даже дыхание не сбил и не запыхался? Ты в школе этой продвинутый курс боевых искусств что ли преподаешь?

— Почти угадал, — улыбнулся довольный произведенным эффектом Виктор. — Но все же и с книжками приходится работать.

Девушки дружно фыркнули, заинтересовав этим священника:

— Он не договаривает, не так ли?

— Скажем так: по поводу книжек он очень сильно скромничает, — высказалась за всех Мерула. — У него в голове огромная библиотека наизусть запомненных книг.

— Ого, ты освоил технику построения внутреннего дворца памяти? — восхитился Дарий.

— Ты тоже так умеешь? — удивился Виктор.

— А как ты думаешь, я могу хранить в своей памяти события почти двухтысячелетней давности? — усмехнулся переживший десяток-другой империй мужик. — Только обычно бессмертные к этому не раньше второго-третьего столетия жизни приходят. Когда выясняют, что не могут вспомнить что-то очень для них дорогое. А некоторые так и не приходят, полностью теряя свою человечность.

— Впервые вообще задумался об этом, — признался перерожденец, но решил сменить тему, пока не начались неудобные вопросы: — Так как оцениваешь мои навыки?

— Повторю: с боевым шестом особо по улицам не походишь, но, если ты что-то придумаешь… Ну, на открытой местности я бы с мечом не рискнул против тебя выходить. Однако в таком случае я просто перевел бы бой в помещение.

— А разве меч — это не самое лучшее оружие? — спросила княжна.

— Я бы сказал, что меч — это самое универсальное оружие, — ответил ей Дарий. — Поверь, когда дубина такой длины прилетает с максимального замаха, станет очень плохо даже в тяжелом доспехе. Без доспеха — переломает все кости, попадет в голову — убьет. Обратила внимание, когда он на максимальном замахе держится за самый конец палки?

— Ага, — подтвердила Цири. — Тогда самый сильный удар?

— Именно! — улыбнулся девочке, похоже, все еще сохранивший в себе любовь к оружию Дарий. — Удар колоссальной силы получается. Конечно, потом надо сменить позицию, вернуть правильный хват, но, если попал — скорее всего, бой уже окончен.

За этой беседой одиннадцатилетней девочки и прожившего девятнадцать веков мужчины они вернулись в кабинет.

— Но ведь, наверное, в маленьком помещении меч лучше? — предположила Цири.

— Всё так, — кивнул улыбающийся Дарий. — Он всегда хорош, но когда он выходит на поле, где доминирует специализированное оружие, он терпит сокрушительное поражение. Всему своё время, и время всякой вещи под небом, — произнёс он, выразительно посмотрев на Виктора.

— Екклесиаст, третья глава, — усмехнувшись ответил тот. — Правда, мы нарушаем уже вторую строку: «Время рождаться, и время умирать».

— Да, тут ты прав, — ничуть не расстроился священник. — Но мне больше всего нравится: «И так увидел я, что нет ничего лучше, как наслаждаться человеку делами своими: потому что это — доля его; ибо кто приведёт его посмотреть на то, что будет после него».

— «Вот еще, что я нашел доброго и приятного: есть и пить и наслаждаться добром во всех трудах своих, какими кто трудится под солнцем во все дни жизни своей, которые дал ему Бог; потому что это его доля».

— Пожалуй, на этом нам стоит закруглиться, — объявил посмеивающийся Дарий, — а то утомим твоих спутниц. Но в будущем было бы интересно пообщаться на тему буддизма, там огромный пласт философии про счастье и довольство жизнью… Ох, что-то меня опять занесло.

— Ты и в нем разбираешься? — удивилась Пенни и тут же смутилась: — Ах да, девятнадцать веков. В голове не укладывается.

— Я восемьдесят лет был буддистом, но давайте вернемся к делам насущным, — священник сдержал свои порывы, хотя было заметно, что он жаждал новых слушателей. Но дело — прежде всего. — Сразу скажу, что мне это неприятно даже в отношении таких сущностей, которых многие и людьми-то не назовут. И предупреждаю — если ты заиграешься, я перестану с тобой работать.

— В смысле заиграюсь? — недоуменно переспросил Виктор.

— Если начнешь убивать невинных, непричастных или тех, чью судьбу еще можно изменить.

— А как я их буду отделять одних от других? Я, в отличие от тебя, не вижу, кто добрый, а кто злой.

— Поэтому я и буду говорить, кого убивать, а кого пощадить.

— Ты вроде как станешь моим наводчиком? — догадался Виктор. — И похоже, что у тебя есть глаза и уши за пределами храма.

— Иногда хватает и того, что я слышу в исповедальнях, — тоскливо произнес священник. — Я ведь фактически чужие грехи на себя беру, дабы их душу облегчить…

— И, как я понимаю, ты не предлагаешь мне убивать тех, кто тебе исповедуется в совершении преступлений.

— Конечно нет! — даже возмутился Дарий. — Таинство исповеди священно. Но, слушая, как тут человек пожелал зла этому, другой ему же… В итоге складывается паутина, где люди грешат из-за одного единственного паука. Если этот паук Бессмертный — я могу отдать его тебе.

«Да уж, тут над всеми злыми пауками сидит один добрый, — восхитился Виктор. — Пожалуй, это идеальный вариант для меня».

— Но ты ведь не просто так собирал всю эту информацию? Не меня ведь дожидался.

— Иногда мне помогают другие Бессмертные, — признался священник. — Но для них чаще всего это именно что услуга мне, а для тебя это будет тренировка.

— То есть ты говоришь мне, куда идти, кого подстригать, и люди начинают меньше грешить?

— В упрощенной схеме так и выглядит, — согласился Дарий. — Не беспокойся, я тебе буду давать только тех, против кого даже моя душа готова потерпеть.

— Я-то и не переживаю, ты удивишься, как легко я соглашусь на убийство двух категорий.

— Насильники и педофилы? — сходу угадал священник. — Не беспокойся, они и так вверху списка.

— А почему не убийцы? — поинтересовалась Пенни.

— Так мы вроде как об убийствах и говорим, — напомнила ей Мерула.

— Девушки, сразу предупреждаю: никаких МЫ. Я против того, чтобы вмешивать вас в это.

— Мы, между прочим, совсем не беззащитны, — с вызовом заявила Мерула.

— Не знаю, но вполне могу это допустить, — согласился Дарий. — Но вы не воины и не убийцы. Для вас это слишком большая опасность.

— А Виктор уже повидал всякого, — сообразила Пенни.

— Я и сам против вовлечения вас в это, — высказался Виктор. — Себя я в случае чего защищу, даже нарушив правила, плюс я бессмертен. Я банально смогу выпрыгнуть из окна небоскреба и выжить, а вы — нет.

— Ну и каково вам быть на моем месте? — ехидно поинтересовалась Цири, вызвав общий смех.

— Тогда, когда я смогу приступать к работе?

— Отдыхайте уже, а я к пасхальным каникулам подберу несколько вариантов.

— То есть ничего срочного? — уточнил Виктор. — Потому что у меня кулаки чешутся, даже если никого убивать не надо.

— Так как раз и не надо, — вздохнул священник. — У моей прихожанки внучка пропала. Родители привлекли полицию, но те в подобные районы ради одной девчонки не полезут. Но и ты не пройдешь.

— Потому что слишком белый? — догадался Виктор. — Не проблема. Все что запрещено правилами оно ведь только схваток с другими Бессмертными касается?

— Да, но ты ведь не хочешь там войнушку устроить? — уточнил Дарий.

— Нет, все сделаю быстро и чисто, даже никого не убью, — искренне пообещал Виктор. — Но преимуществом была бы любая вещь разыскиваемой.

— Я могу сказать, где живет ее бабушка и где она жила с родителями. Может дадут что-то. Ты ведь что-то вроде поиска по предмету хочешь сделать?

— Конечно же нет! Все это вуду не для меня. — сразу отверг подобную низость Виктор. — Но один приборчик у меня есть.

— Тогда сходи лучше к бабушке, она ведь молилась за внучку.

— Так и сделаю, — кивнул он вставая. — Милые леди, как бы вам ни нравилось тут находиться, но нам пора в путь!

— А ты прям на взводе, как я посмотрю, — усмехнулась Мерула, идя за ним на выход.

— Ты не представляешь какой это кайф спасать людей! — искренне поделился Виктор.

— Типа они такие беспомощные, а тут ты такой весь сильный и в блестящих доспехах? — догадалась посмеивающаяся Пенни.

— Какая разница? — возмутился Виктор, вызвав очередной взрыв смеха. -Главное, что люди спасены.

— Главное спасти людей, — согласился с ним Дарий стоя на пороге храма.

Как только они вышли за территорию храма, Цири сразу спросила:

— А можно с тобой?

— К бабульке?

— Нет, девушку спасать!

— Зачем тебе?

— Ну, будет круто, — неуверенно проговорила девочка, пытаясь идти с Виктором в шаг.

— Поверь, людям вообще не надо оказываться рядом с тварями, что там обитают. И это никак не связано с цветом их кожи. Просто я насмотрелся на подобное, пока изучал флору и фауну в США. Или превращал фауну в флору.

— И как ты планируешь все оформить? — поинтересовалась Пенни. — Ты ведь обещал Дарию не убивать.

— Сперва побеседуем с бабулькой, поэтому Цири пойдет вперед, — он подхватил взвизгнувшую княжну и поставил ее перед собой. — Как только старушка увидит ее оголодавшее тело, сразу начнет накрывать на стол. Она примет первый удар, но времени будет немного…

Девушки во всю хохотали его бредовым речам, и снаружи все бы выглядело, будто идут родственники, не будь у всех у них кардинально разных волос. Вот только Виктору это даже помогало, расслабляя наблюдающих (за такими контрастными макушками одно удовольствие следить), поэтому он успел отследить целых три хвоста. Причем один из них шел за тем, кто шел за ними.

«Ух! Чую, будет весело и кроваво! — оскалился его внутренний зверь».