Рокси

15 За ГОризонт событий, в гЛОтку черной Дыры

АЙЗЕК

Приемная в больнице сегодня не такая спокойная, как в тот день, когда они привезли сюда бабушку. К тому же Айзек прибыл не в карете «скорой помощи», поэтому его помещают в палату ожидания — настоящее чистилище, где десятки людей страдают от самых разных травм и хворей.

Отец мечется по палате и клянет бюрократию на чем свет стоит. Мать пытается навязать Айзеку адвил, но тот отказывается:

— Он не поможет!

Недоставало еще, чтобы доктор сказал, мол, нельзя принимать ничего сильнее, пока адвил полностью не выведен из организма. Айзек чувствует себя несчастным и разбитым; эмоциональное напряжение изматывает его еще сильнее боли, отчего он становится раздражительным и капризным.

Когда его наконец привозят в смотровую, там с ним обращаются совсем не так, как с бабушкой. Травма плеча у молодого, здорового парня не вызывает такого острого беспокойства, как перелом бедра у пожилой женщины. Ему не ставят капельницу. Не предлагают волшебную инъекцию. Проходит целых двадцать минут, прежде чем медсестра снимает его жизненные показатели и приносит лекарство — одну прекрасную белую таблетку — и стакан воды.

— От боли, — сообщает медсестра.

Но мама останавливает протянутую руку Айзека.

— Что это? — с подозрением спрашивает она.

— Мам! — стонет Айзек. — Да какая разница! Мне же больно!

— Это называется «Роксицет», — говорит медсестра.

Мать расслабляется и позволяет Айзеку принять таблетку.

— А, хорошо. Это то, что наша бабушка принимает. — Она ласково гладит сына по руке и улыбается медсестре. — Лишь бы не оксиконтин.

— Ну вообще-то… — начинает сестра, но Айзек прерывает ее вовремя подоспевшим приступом кашля:

— Дайте… кха… еще воды… кха-кха… таблетка в горле застряла…

Мама торопится к умывальнику наполнить стакан.

Таблетка вовсе не застряла у него в горле, он ее уже проглотил. Просто чем больше воды, тем быстрее она растворится, к тому же, что еще важнее, отсрочка даст медсестре возможность взвесить, а стоит ли осложнять положение, сообщив матери Айзека, что «Роксицет» — это тот же оксиконтин с небольшим добавлением парацетамола. Медсестра знает, что в создавшейся ситуации самое важное — облегчить боль. Поэтому она не заканчивает начатую реплику.

Айзек чувствует, что лекарство начало действовать. Конечно, это не так, он понимает, что это всего лишь эффект плацебо. Таблетка включится на полную мощь лишь через некоторое время, а до тех пор он с благодарностью примет всё, что посылает ему судьба.

КТ, ультразвук, а если они не выявят характер травмы, последует МРТ. Несомненное достоинство «скорой помощи» в том, что не надо заказывать обследования за несколько недель вперед и долго дожидаться заключения. Все происходит очень быстро, и ничего, что отец Айзека ворчит, мол, придется оплачивать счета от всех людей в белых халатах, кто хотя бы бросит взгляд в сторону сына.

Опять ожидание. По телевизору показывают второй фильм из серии о Джейсоне Борне. Все автомобильные погони по улицам зарубежных городов похожи друг на друга. Особенно когда ты на болеутоляющих.

Наконец дежурный ортопед приносит новости:

— Могло быть лучше, могло и хуже. Перелом ключицы и разрыв связок плечевого сустава. Хорошая новость в том, что операция тебе не понадобится. Нужно лишь время, отдых и лечебная гимнастика.

— Мне больно, — говорит Айзек. — Очень больно…

По правде говоря, резкая боль уже перешла в монотонную пульсацию.

Доктор отходит к маленькому передвижному компьютеру и просматривает журнал Айзека. В старых фильмах в этих случаях врач всегда достает планшетку, но технология отправила ее на полку истории.

— Я выпишу тебе рецепт от боли, — говорит доктор и достает маленькую книжку с копировальными листочками. По-видимому, когда дело касается контролируемых препаратов, технология дает задний ход.

— Подержим тебя на болеутоляющих. Одна таблетка каждые восемь часов. Вот тебе рецепт на два дня.

Айзек не верит своим ушам:

— На два дня?!

— Можешь принимать их вместе с ибупрофеном.

— Видишь? — замечает мама. — Оказывается, ты мог принять адвил.

— Погодите, — говорит Айзек. — Вы даете мне шесть таблеток?

Доктор поворачивается к Айзеку, и тот практически видит, как по всей смотровой взвиваются красные флаги.

— Два дня, больше тебе ни к чему, — с подозрением произносит врач. — В чем проблема?

Его ручка застывает над бланком рецепта как раз в том месте, где надо поставить подпись. Сердце Айзека замирает на краю темной пропасти, готовое кануть в небытие. Но тут наконец срабатывает его заторможенный мозг, и юноша отступает от края.

— Не могу я съесть целых шесть таблеток! — притворно ноет он. — Меня тошнит от любых болеутоляющих.

И доктор ставит свою подпись на рецепте.

— Просто не забывай принимать их с едой, — говорит он и, оторвав листок, вручает его матери. — Тогда все будет хорошо.

Доктор уходит, напоследок сообщив, что сейчас придет медсестра с направлением на лечебную гимнастику.

Родители, видя потерянное выражение на лице сына, воображают, будто знают его причину.

— Солнышко, такое случается, — увещевает мама. — Это не конец света.

— Иногда жизнь подбрасывает крученые мячи, — вторит папа.

— Это, конечно, ужасный несчастный случай, но все пройдет, ты поправишься, — говорит мама.

Однако глубоко в душе Айзек знает, что это был вовсе не случай. Он сделал это намеренно. Все равно что бросить руль и позволить автомобилю ехать, как тому заблагорассудится.

Но больше всего Айзека раздражает не то, что он сделал это намеренно, а то, что он сделал это ради вшивых шести таблеток.

РОКСИ

Он нашел меня!

Было нелегко, но он нашел меня. Айзек очень многим пожертвовал ради того, чтобы мы были вместе. То, что он сделал ради меня, было прекрасно. Он поступил храбро. Нет, более чем храбро.

Это было поэтично.

Друзья приходят вечером навестить его, но в центре внимания Айзека я. И я тоже отдаю ему все свое внимание. Не половину, но всё полностью и даже сверх того. Он нуждается в этом. Он этого заслуживает. Друзья говорят, что пришли его подбодрить, но я-то знаю: он хочет лишь, чтобы они ушли. Их общество слишком утомительно. А эта Шелби — она хуже всех! Ляпает что-то вроде: «Не пойму, чего ты так разошелся на поле? Это же всего лишь игра!» Будь моя воля, я превратила бы ее в футбольный мяч, чтобы полюбоваться, как ее будут пинать с утра до вечера все кому не лень.

«Каково это — быть мной?» Вопрос Айзека возвращается ко мне снова и снова. Его не только никогда и никто мне не задавал, но я и сама не спрашивала себя об этом. Я жила одним мгновением. Веселилась на вечеринках. Наслаждалась азартом охоты. Набрала достаточно протеже, чтобы поднять бурю в средствах массовой информации. Я гордилась тем, что играю главную роль в эпидемии опиоидов.

Так каково же это — быть мной? Это безумно. Это волшебно. Этого не измерить никакой, даже самой грандиозной шкалой. И все же слово, которое пришло ко мне, когда он спросил, было «одиночество», да и оно — лишь верхушка айсберга. Слово, которое приходит ему на смену сейчас, рисует полную картину моего существования.

Неудовлетворенность.

Я не хочу это признавать. Прихожу в бешенство при одной мысли об этом. Хочу забрать на Праздник миллионы людей и превратить их там в пепел. Но я уверена, что даже это не сможет удовлетворить меня. Ни в малейшей степени. Я все время голодна, и этот голод невозможно утолить. Сколько бы я ни получила, мне все мало. Мое, нет, наше существование — это проклятье. Вот почему мы никогда не останавливаемся, не прекращаем тралить глубины людских душ в поисках добычи. Мы зависимы от их зависимости.

Я не могу поделиться этим откровением с сородичами в моей восходящей линии. Хиро лишь обругает меня. Он слишком дисциплинирован, чтобы тратить время на самокопание. Ибо если ваша душа — бездна, зачем вообще в нее заглядывать?

Но Айзек стоит у края черной дыры и тянется ко мне через горизонт событий. Я могла бы с легкостью затянуть его в дыру… но что если вместо этого я позволю ему затянуть туда меня?