Саладин, благородный герой ислама

Глава XV Падение Иерусалима

В 16-й лунный день раджаба, в 583 году от хиджры, то есть 20 сентября 1187 года, спустя два с половиной месяца после Хаттина, Саладин появился под Иерусалимом, и вскоре Святой город был осквернен. Для мусульман это была незабываемая дата.

Защитников иерусалимской цитадели возглавлял Вальян II д’Ибелен. Прежде чем захватить город с помощью армии, Саладин предложил осажденным начать переговоры о капитуляции и о судьбе христианской общины. С большим тактом он пообещал Иерусалиму выгодные условия и обязался не обременять его поборами, как другие города неверных, которые он недавно завоевал во имя славы Аллаха. Он заявил, что довольствуется ничтожной суммой в тридцать тысяч золотых монет и не станет ущемлять права христиан, которые, после того как в город войдут мусульманские войска, решат остаться в Иерусалиме. Бароны и главы духовно-рыцарских орденов отказались от его предложений. Они хотели выиграть немного времени, поводить курда за нос в надежде, что какой-нибудь генуэзский флот не замедлит появиться у берегов Ливана с мужественными крестоносцами на борту. «Мы не можем уступить вам город, в котором умер наш Господь, — ответили они. — Тем более мы не можем вам его продать». Они изобразили себя оскорбленными, и Саладин пришел в ярость: «Вы проклянете ваше упрямство. Вскоре вы будете умолять меня о милосердии, но ваши дни будут сочтены. Я войду в Иерусалим, и тогда даже я не смогу помешать моим храбрым войнам обойтись с оставшимися в живых христианами так же, как вы сами обошлись с мусульманами, когда захватили Иерусалим в 492 году от хиджры. Вспомните, как вы зарезали семьдесят тысяч мусульман в Масджид ал-Акса. И вспомните, что в 398 году от хиджры фатимидский халиф Египта ал-Хаким приказал разрушить Гроб Господень и запретил черни разграблять все, что в нем хранилось: сокровища и другие предметы. Вспомните светлую субботу и отвратительные дела, которые предстали перед глазами мусульман, дела, которые не дозволено законом ни видеть, ни слышать». Хронисты эпохи рассказывали, что тогда в Иерусалиме было шестьдесят тысяч мужчин, способных сражаться. Секретарь Саладина Баха ад-Дин приводит цифру в шесть тысяч защитников. Как бы там ни было, Бальян II д’Ибелен сумел вдохнуть в каждого, несмотря на еще свежие воспоминания о стольких неудачах и общепризнанную бездарность военачальников христианского Востока, мужество, в котором все так нуждались в эти трудные дни. Он посвятил в рыцари многочисленных горожан, купцов, готовых защищать их рынки и их веру, чтобы победить или погибнуть в этой гигантской схватке, ставкой в которой был святой город и, может быть, даже будущее ислама и христианства. Чтобы выплатить жалование новобранцам, переплавили серебряные пластины, покрывавшие храм Гроба Господня. Правитель Иерусалима превратил древний город Давида в хорошо защищаемую крепость. Поэтому мусульмане и были удивлены, когда обнаружили столько воинов и рыцарей, суетящихся возле крепостных стен, которые их осадные машины постепенно превращали в груду щебня. Первая атака с северо-запада, между древними дамасскими воротами и башней Давида, потерпела неудачу. Осажденные проявили неожиданную активность. Они отбросили мусульман, подожгли их осадные машины, яростно бились заступами, когда под рукой не оказывалось другого оружия, ослепляя своих врагов песком или обливая их смолой, сжигали их заживо греческим огнем у подножия приставных лестниц. Не имея возможности провести главные силы своих войск через дамасские ворота, Саладин нашел более слабое место с северной стороны города, возле Иосафатских ворот, где он рассчитывал меньшими силами пробить брешь в одном из оборонительных сооружений, выходящем в долину Кедрон. Он собрал с этой стороны все имеющиеся в его распоряжении орудия и начал обстрел, пока его рабочие делали подкоп под фундамент иерусалимских укреплений. За два дня удалось сделать подкоп и обрушить укрепления в пятнадцать туазов. Осажденные пытались совершить вылазку из Иосафатских ворот, но она захлебнулась в крови. Они упорствовали, но понесли большие потери и вынуждены были отступить. Казалось, Иерусалиму пришел конец: народ бросился на колени пред алтарями, вокруг церквей шествовали религиозные процессии, участники которых шли босые и распевали псалмы. Женщины, смешивая суеверия с религиозными обрядами, окунали «своих дочерей по горло» в ушаты, полные холодной воды, пред Гробом Господним и стригли им волосы в надежде усмирить гнев Бога, чей святой город так долго оскверняли пороки его жителей. Проповедники напоминали своей пастве о том, что ее ждет, в случае, если Иерусалим попадет в руки мусульман. Пусть они вспомнят об условиях капитуляции, предложенной повелителем правоверных Омаром живущим в Сирии христианам, условиях, указанных в соглашении, которое было заключено в стародавнюю эпоху между различными христианскими общинами Востока и мусульманскими властями: «Мы, христиане, обязались не браться в наших городах за новое строительство церквей, капелл или келий для монахов, не восстанавливать никакое из зданий, находящихся в заселенных мусульманами кварталах, не запрещать мусульманам останавливаться в наших церквях, будь то днем или ночью, привечать у себя и кормить в течение трех дней мусульманских путников, проявлять уважение к мусульманам, уступая им места на наших собраниях, если они пожелают сесть, с целью походить на них не носить шапку кочевников, тюрбан, обувь и не разделять наши волосы на пробор, как это делают они. Мы не будем ездить в седле, говорить на их языке, опоясываться саблей, мы не будем высекать на наших печатях арабские буквы, мы не будем торговать вином. Мы не будем украшать наши церкви снаружи крестом, мы не будем выставлять напоказ ни наши кресты, ни наши книги на дорогах или на рынках, мы не будем шуметь в наших церквях с помощью трещоток. Мы не будем повышать голос, провожая наших покойников, мы не будем освещать похоронную процессию большим количеством факелов на улицах, которые часто посещаются мусульманами, а также на их рынках, и мы не будем хоронить своих мертвых рядом с их кладбищами. Мы не будем подсматривать за мусульманами в их жилищах». Таковы были условия, которые христиане обязались соблюдать при правоверных халифах, то есть при четырех первых халифах, наследовавших Мухаммаду, и мусульманские правоведы постоянно ссылались на эти соглашения до начала эпохи крестовых походов. Станут ли вновь христиане Востока париями в святом городе Иерусалиме? Пока к небу возносилась горячая молитва, и пока защитники готовились к последней атаке, Саладин пробивал бреши в крепостной стене. Иерусалим был в большой опасности, и, чтобы избежать его уничтожения, Вальян II решил возобновить переговоры. Тем более что православная греческая община составила заговор против римских христиан. Пока враг стоял у ворот, греки или мелкиты, которые всегда поддерживали с Саладином сердечные отношения и которые «пылали к латинянам смертельной ненавистью», как говорится в «Истории патриархов Александрии», открыто отмежевались от общего дела. Они даже вынашивали замысел с целью перебить франков, чтобы облегчить задачу Саладину. Вальян II д’Ибелен отправился в войско султана вместе с Ренье Наблусским и делегатами от тамплиеров и госпитальеров. Курд принял их с раздражением, упрекнул их в том, что они не захотели договориться с ним, чтобы не проливать кровь воинов, и пригрозил: «Посмотрите, стены Иерусалима рушатся! Мои солдаты вот-вот ворвутся в город! Я войду в Иерусалим с мечом в руке, и я очищу кровью христиан эти святые места, которые вы осквернили, напрасно убив здесь столько мусульман в 491 году от хиджры, когда вы впервые овладели городом». Бальян предложил от имени жителей сто тысяч динаров. Баха ад-Дин рассказывает, что в ответ Саладин заметил своему собеседнику, что его знамена развиваются уже возле Башни Давида и что нигде нет такого обычая — даровать почти захваченному городу почетные условия капитуляции. Прежде чем откланяться, правитель Иерусалима гордо ответил: «Не думайте, что в Иерусалиме не хватает защитников! Мы укрепим каждый городской квартал. У нас есть пять тысяч заложников. Они будут погибать от наших рук так же, как погибают наши жены и дети. Не будьте безжалостным: доведя нас до отчаяния, вы укрепите нашу решимость, и ужасные бесчинства породят еще большую жестокость. Мы не хотим, чтобы Иерусалим исчез в огне, также мы не хотим, чтобы самые красивые мусульманские мечети были навеки разрушены в злополучных сражениях. Что вы будете делать на руинах? Где вы еще найдете Куббат ас-Сахру, мечеть ал-Акса и столько других иерусалимских святынь, которым вы поклоняетесь и которые мы сохранили? Неужели вы полагаете, что нам пристало таким образом торговаться о судьбе города, который нам всем так дорог? Если Господь нынче откажет нам в победе, мы уверены тем не менее в том, что Он дарует нам славную смерть и прощение за все совершенные нами в этих местах кощунства». Хронисты сообщают, что Саладин, потрясенной этой жуткой картиной, попросил христианских представителей вернуться на следующий день, чтобы иметь возможность посоветоваться с правоведами. Последние постановили, что данное Саладином клятвенное обещание «войти в Иерусалим с мечом в руке» не может рассматриваться как нарушенное, если христиане сдадутся на милость победителя. И так как по своей природе султан не был жестоким и хотел уберечь Иерусалим от ужасов войны (в этом состояло его тайное желание), Саладин договорился с правителем Иерусалима о том, что религиозные общины могут купить свою свободу на следующих условиях: мужчины уплатят десять тирских динар, женщины — пять, дети — два. Для двадцати тысяч бедняков, которые не могут уплатить свой выкуп, была заранее определена общая цена в тридцать тысяч экю. Эти условия были подписаны в пятницу в 27-й лунный день раджаба в 583 году от хиджры. Мусульмане не преминули вспомнить предсказание, сделанное некогда поэтом Саладину: «Вы покорите Алеппо. Но в лунный день раджаба вы совершите более блестящее завоевание — завоевание Иерусалима». Это прославленное событие в анналах ислама было тем более расценено как доказательство покровительства Аллаха, ведь оно совпало с отмечаемым в этот же день праздником, приуроченным к чудесному путешествию, совершенному Мухаммадом из Мекки в Иерусалим за одну ночь, во время которого он увидел семь кругов ада и рая и Аллаха за семьюдесятью тысячами световых завес, разделенных каждая пятьюстами лет.

2 октября 1187 года в царствование Назир ад-Дина, аббасидского халифа Багдада, Исаака Ангела, византийского императора, Фридриха Барбароссы, германского императора, Филиппа-Августа, короля Франции, и Генриха II, короля Англии, незадолго до полуденной молитвы Саладин занял крепость Иерусалима. Радость мусульман была огромна. Множество кади, поэтов, правоведов, дервишей и факихов сбежались из Египта и Сирии, чтобы поздравить самого прославленного из султанов.

Что касается христиан, то они болезненно переживали потерю святых мест.

Письмо, которое Тьерри, великий прецептор ордена тамплиеров, послал английскому королю на следующий день после падения Иерусалима, красноречиво: «Узнайте, великий король, что Саладин стал хозяином города Иерусалима и Башни Давида, что отныне христиане сохранят Гроб Господень только до четвертого дня после праздника св. Михаила, что он позволил братьям госпитальерам остаться в их резиденции еще на один год, чтобы заботиться о больных. Рыцари этого ордена, которые находятся в замке Бовуар, все время совершают вылазки против сарацин, недавно они ограбили два каравана неверных и в первом обнаружили оружие и военные машины, которые туркмены перевозили из крепости де ля Фер, после того как разрушили ее. Керак, сосед Монреаля, Монреаль, Сафед, другой Керак и Маргат, который принадлежит госпитальерам, Кастель-Бланк, Триполи и Антиохия еще держатся, несмотря на все усилия турок. Саладин приказал снести большой крест, который был установлен на куполе церкви, сооруженной на месте храма Соломона. И в течение двух дней святой крест волочили по улицам, топтали ногами и забрасывали грязью. Чтобы совершить своего рода очищение, султан приказал вымыть внутри и снаружи розовой водой эту церковь, которая была старинной мечетью, построенной Омаром, и начать там мусульманское богослужение, громко провозглашая закон Мухаммада». «Никогда франки, — читаем мы в «Хронике» жившего в XV веке Муджира ад-Дина, — начиная с того дня, когда они пришли в Сирию в 1097 году, до этого времени не переживали такого разгрома. Некоторые из них бежали в глубь Запада, где пустились изображать мессию и пророка: последний, держа в руке палку, преследовал бежавшего впереди мессию, чтобы ударить его. Этим спектаклем они подталкивали неверных к объединению, чтобы снова завоевать исламские страны и начать войну с Саладином». «Это было трогательное зрелище, — рассказывает также один хронист той эпохи, — христиане обнимались друг с другом, просили друг у друга прощение за свою ненависть, за свою разобщенность, вздыхая, поднимали руки к небу, почтительно целовали стены церквей, которые им не доведется больше увидеть, падали на землю перед Гробом Господним и плакали на том месте, где умер их Спаситель».

Из преподнесенных ему богатств Саладин ничего не захотел оставить себе и повелел разделить все между эмирами, солдатами и правоведами, которые сопровождали его в походе на Иерусалим. В ряде случаев он проявил снисходительность к наиболее обездоленным христианам, стараясь уберечь их от тягот их нового положения. Он приказал, чтобы больные были оставлены в госпиталях, где о них заботились братья госпитальеры. Он оставил храм Гроба Господня грекам и сирийцам. Согласно его распоряжению и распоряжению его брата ал-Адила, полторы тысячи неимущих христиан были освобождены от уплаты выкупа. Когда христиане покинули Иерусалим, он приказал расставить в городе охрану, чтобы воспрепятствовать возможному насилию. Также он решил запретить всякое мщение и призвал своих солдат быть великодушными после победы и преданными во время войны. Приняв эти меры предосторожности, чтобы обеспечить свободный выезд тем, кто предпочел уехать, он велел закрыть ворота Иерусалима, за исключением ворот Давида, и длинная вереница победителей прошла через них в город. Ираклий, Иерусалимский патриарх, вместе с черным и белым духовенством бежал первым. Он увез с собой священные сосуды, золотые и серебряные изделия, сокровища Гроба Господня. Историк ал-Имад обратил внимание султана на то, что эти богатства должны расцениваться как недвижимое имущество и, согласно договору, оставаться на месте, ибо на этом основании они принадлежат победителю. Саладин согласился с этим, но предпочел не оспаривать принадлежность сокровищ Гроба Господня и пропустил багаж, «ибо в истинной вере больше чистоты, чем в золоте священных сосудов». Затем во главе сирийской и франкской знати, а также именитых граждан города выехал правитель Иерусалима. Тогда оставшиеся женщины бросились к ногам султана. «Мы все потеряли, — сказали они, — наши дома, наше имущество, нашу родину. Мы будем скитаться, как бедняки, по стране, которая стала нам чужой и враждебной. Но, господин, вы можете облегчить наши страдания, вернув нам наших мужей, наших братьев, наших детей, которых вы удерживаете в качестве пленников». Саладин приказал разыскать среди пленников тех, кого эти женщины объявили своими родственниками, и вернул им свободу. Он сделал даже больше: он одарил этих женщин подарками и снабдил провизией.

Мусульмане проводили христиан до земель Боэмунда Антиохийского. Рассказывали, что христиане Антиохии и рыцари графа Триполи без энтузиазма приняли своих иерусалимских братьев. Некоторые хронисты даже утверждают, что они убивали их при случае, отбирали все, что у них было, и запретили им появляться в своих городах. Не найдя приюта в графстве Триполи и княжестве Антиохийском, несчастные повернули обратно на юг. Саладин повелел разбить для них палатки и бесплатно кормить до тех пор, пока они не смогут отплыть на Запад. Многих из них он приказал отвезти в Александрию в надежде, что их отъезд будет ускорен. Но там они также столкнулись с множеством трудностей. И действительно, командующие генуэзского, пизанского и венецианского флотов соглашались взять на борт и доставить в Европу только тех, кто мог им заплатить за путешествие и обеспечить себя перед отплытием необходимым запасом продовольствия на весь период плавания. Когда капитаны судов пришли, по обычаю, просить у начальника порта разрешения отплыть, тот удивился, узнав, что они взяли на борт так мало иерусалимских христиан из тех, которые должны были быть репатриированы и которые уже несколько месяцев ждали возможности покинуть Восток. Моряки ответили, что те, кто остается, не имеют ни гроша за душой и что они не могут перевезти их бесплатно. По всей видимости, самый маленький тюк с пряностями был для них гораздо важнее единоверца. Мусульманские чиновники были вынуждены обеспечить провизией христиан, у которых была возможность найти место на корабле, они также взяли с капитанов судов слово, что они не высадят христиан, которых они взяли на борт и которые находятся «под покровительством мусульман», ни в каком другом месте, кроме как в портах Франции или Италии, под страхом навлечь на себя гнев Саладина.

Когда христиане покинули Иерусалим, Саладин совершил в него торжественный въезд. Со всего Востока прибыли послы, чтобы поздравить его с победой над христианством и почтить его как «меч ислама». После церемоний и празднеств он восстановил в Иерусалиме мусульманскую власть. Христиане, пожелавшие остаться жить в Святом городе, заплатили подушный налог, который обеспечивал им безопасность. Знаменитый правовед Иза урегулировал положение различных католических меньшинств. Четырем священникам церкви Воскресения было разрешено жить в Иерусалиме и не платить налоги.

По словам Абу Хурайры, Пророк сказал: «Среди всех городов Аллах предпочитает четыре: это Мекка, которая является «истинным городом», Медина, которая является «городом финиковой пальмы», Дамаск, который является «городом смоковницы», и, наконец, Иерусалим, который является «городом оливкового дерева». Согласно Халиду ибн Мадану, Пророк сказал: «Вода из колодца Замзам, который находится в Мекке, и из источника, находящегося в Иерусалиме, является водой райских источников». Кади Муджир ад-Дин, умерший в 1521 году, написал большую работу, посвященную топографии Иерусалима и его истории, начиная с Авраама до XV века нашей эры, и его «Хроника» часто цитируется Рейно в его «Библиотеке крестовых походов». Именно ему мы обязаны описанием Иерусалима в эпоху Саладина: «Иерусалим — огромный и основательно отстроенный город. В нем под землей находится много древних памятников, дома скучены в долинах и на холмах, и если бы была возможность их разделить, украсить их патио и садами, как это принято в большинстве исламских городов, то Иерусалим был бы в два или три раза больше, чем есть на самом деле. В нем можно обнаружить множество водоемов, устроенных для сбора дождевой воды, которой и снабжаются жители. Каждый вечер через час после захода солнца в крепости Давида бьют в барабан. Постройки Иерусалима очень прочные, все из строительного камня и сводчатые, из каменной кладки не выпадает ни один камень, из кровли — ни один кусок дерева. Путешественники утверждают, что в исламской империи нет другого города, постройки которого были бы крепче и вид которого был бы так же приятен, как вид Иерусалима, ибо вид, открывающийся издалека на этот святой город, излучающий свое ослепительное сияние, совершенно уникален. Самая незабываемая панорама предстает взору с восточной стороны, когда стоишь на Гефсиманском мосту. Необходимо шесть дней пути шагом навьюченного животного, чтобы обойти крутые и каменистые холмы, на которых построен Иерусалим». Когда паломник с дозволения Аллаха поднимается по улице Долина Мельниц до порога величественной Масджид ал-Акса или Макама высокочтимого Авраама, он испытывает ничем не омраченное чувство радости и религиозного рвения, он забывает все заботы и перенесенные лишения при виде этих знаменитых храмов и чудесного купола мечети Омара, сияющего при свете. Его сердце исполнится ликованием истинного верующего в местах, где в далекие времена ступала нога Соломона, когда началось строительство Храма и он вознес израильскому Богу горячую молитву… Он падет ниц и погрузится в транс человека набожного и праведного перед «Отпечатком Ступни Мухаммада», отпечатком, который Пророк оставил на скале Пещеры Духов, когда он поднимался к небу в эту удивительную иерусалимскую ночь на своей кобыле ал-Бурак, чтобы посетить рай…

Саладин попросил рассказать ему историю знаменитых мусульман, которые жили в Святом городе, таких как Мухаммад ибн Каррам, теолог-схоласт, создавший секту каррамитов и похороненный возле могил пророков, рядом с древними Иерихонскими воротами, Салех ибн Юсуф Абу Шуайб, совершивший девяносто раз паломничество в Мекку пешком. Он приказал открыть Михраб, который тамплиеры замуровали. Его предшественник Нур ад-Дин Мученик задумал отобрать Иерусалим у христиан, и с этой благочестивой мыслью он повелел сделать в Алеппо кафедру, инкрустированную слоновой костью и черным деревом, предназначенную для самой красивой мечети святого города. Но смерть помешала ему, и захват Иерусалима был осуществлен «тем, кого выбрал Аллах, султаном Саладином», который приказал привезти драгоценную кафедру Нур адДина и установить ее в мечети Ал-Акса, где она находится и по сей день. В построенную на Скале христианами церковь Саладин назначил искусного в чтении Корана имама и одарил его в качестве вакфа домом и землей. Он также повелел доставить экземпляры Корана вместе с футлярами для их хранения. Посоветовавшись со своими улемами по поводу устройства школы для правоведов-шафиитов и организации приюта для бедных и добродетельных членов ордена суфиев, Саладин решил разместить их в церкви Святой Анны, расположенной вблизи Ворот Племен и во дворце бывшего Иерусалимского патриарха, который находился рядом с Гробом Господним. Он не захотел принять во внимание шокирующее прошение, направленное ему английским королем, в котором тот просил «запретить христианам, останавливающимся в Иерусалиме проездом, посещать святые места, если они не имеют при себе грамоты с его печатью»! Арабский историк Имад ад-Дин рассказывает, что несколько ревностных мусульман посоветовали Саладину разрушить Святую Гробницу, утверждая, что, как только могила Мессии будет засыпана и как только плуг вспашет эту святую землю, у «неверных» не будет больше повода совершать сюда паломничество. Но Саладин ответил, что необходимо сохранить этот религиозный памятник. Он добавил также, что это не церковь, а Голгофа и могила Иисуса Христа, Которые являются предметом почитания у христиан, и что «если даже земля соединится с небесами», христианские народы не перестанут стекаться в Иерусалим. Кроме того, он напомнил, что, когда халиф Омар в первый век существования ислама стал владыкой Святого города, он разрешил христианам жить в нем и не трогал их церкви, хотя обнаружил, что греки из ненависти к мусульманам покрыли Сахру толстым слоем грязи. Саладин приказал очистить все иерусалимские мечети и, в частности, он велел омыть мечеть Якова водой, привезенной из Дамаска. Храм Господа вновь стал Куббат асСахра, а дворец Соломона — мечетью Ал-Акса, освещенной двадцатью тысячами ламп в ночь ша‘бана! Аллах велик! После долгого периода равновесия при аристократических халифах Багдада политическое могущество ислама начнет опасно расти, и падение Иерусалима принесет свои горькие плоды. Чтобы попытаться отбить Святой город, Европе необходимо было объединить все свои силы и вступить в ожесточенную схватку. В самых отдаленных деревнях и захолустных городках имя Саладина будет внушать страх и вызывать проклятья. Но, к сожалению для мусульманских народов, великая арабская империя так и не была основана на руинах франкского иерусалимского королевства… До сих пор курд был победителем во всем, но ему не удалось создать серьезную государственную администрацию, без которой самые великие военные завоевания могут быть обречены на провал. Саладин был окружен доблестными военачальниками, а не мудрыми чиновниками, способными направить в нужное русло военную мощь и подумать о будущем. Захватив Иерусалим, Саладин оказался во главе огромной империи, отдаленные области которой он не в силах был контролировать. Конечно, его личное влияние, его слава смягчали нрав врагов, которых он мог иметь в Багдаде, Дамаске или Каире, но что станет после его смерти с этой обширной империей, созданной им вместе с кочевниками пустыни?

Действительно ли, как утверждали некоторые историки, евреи обрадовались победе ислама и тому, что христиане лишились земель на Ближнем Востоке? Правда ли, что они извлекли выгоду из разгрома христианства, как раньше в Испании из падения вестготского королевства в Толедо? Испанский поэт еврей Иегуда ал-Хазари, посетивший Иерусалим в 1216 году, недвусмысленно намекает на то, что отвоевание Святого города мусульманами сопровождалось еврейской иммиграцией, поощряемой самим Саладином: «Мудрый и доблестный исламский вождь (Саладин) после взятия Иерусалима приказал объявить во всех странах, что он приглашает род Эфраима, откуда бы он ни пришел. Поэтому со всех концов света мы стали переезжать сюда на постоянное жительство и живем здесь счастливо под сенью мира».

Когда время празднеств и очищения прошло и сочинения поэтов, воскрешавшие в памяти выдающиеся подвиги и имена героев, были выслушаны, Саладин вновь отправился в поход, чтобы обрушиться на христиан, которые еще сохраняли за собой крупные города на побережье. Он приготовился осадить крепость Тир, захват которой с точки зрения будущего ведения войны был для него более важен, чем захват Иерусалима. И так как приближалась зима, он поспешил отдать своим войскам приказ выступать и распорядился сделать необходимые запасы.