Саладин, благородный герой ислама

Глава XX Эпопея: Акра

Первая атака мусульман прорвала кольцо христиан в районе крепостной стены, что тянулась от башни Калаат ал-Малик до ворот Каракуша, и благодаря этому рывку гарнизон Акры был усилен и снабжен продовольствием и оружием. 16 сентября 1189 года на закате разразилась более жестокая битва. Саладин во главе своей месопотамской конницы ринулся в атаку. Христиане стойко вынесли страшный удар и с приближением ночи бились с еще большим ожесточением. Обе стороны несли огромные потери. «Это был базар, — пишет Баха ад-Дин, — на котором каждый продавал свою жизнь, чтобы попасть в рай. Это было небо, изливающее потоками воду, каждая капля которой была головой воина. Султан появлялся повсюду, то в одном, то в другом месте, и даже достигал верхом христианских рядов, в надежде обнаружить в них слабое место, попутно вдохновляя своих солдат призывами и своим личным примером бесстрашия, но хотя, воины и старались не отстать от повелителя, их храбрость оказалась бесполезной: Саладин не смог прорвать ряды врага и был вынужден на пятый день отвести свои изможденные войска, чтобы дать им возможность отдохнуть». Саладин отступил на холмы, которые окружали город. Франки в свою очередь взяли инициативу в свои руки. Растянувшись на равнине, они образовали непроходимую колонну, разместив пехоту в центре и на фланге, а конницу — по бокам. Они медленно выдвинулись вперед, локоть к локтю, так тесно друг к другу и в таком стройном порядке, что арабские историки рассказывают, будто они «подумали, что видят движущуюся стену». Эта сплоченная волна затопила все маленькие мусульманские посты, встреченные ею на своем пути, и когда она достигла основной части войск Саладина, началась жуткая бойня. Несмотря на подвиги обеих сторон, противники отвели вечером свои войска, так и не решив исхода боя. Однако в тот день Саладин осознал, что перед ним на поле боя больше не «сирийские» рыцари или горожане, неспособные устоять перед его мамлюками, профессиональными воинам, а что теперь он имеет дело с ударными войсками — прекрасно обученными, дисциплинированными, ставшими более опасными благодаря высокому религиозному идеалу, который их воодушевлял.

Поскольку и та, и другая сторона жаждали победы любой ценой, битва возобновилась. Ги де Лузиньян получил новое подкрепление. Прибыв под Акру всего с двумястами воинами, он имел теперь в своем распоряжении четыре тысячи всадников и восемьдесят тысяч пехотинцев. Мусульмане имели преимущество в коннице, но уступали в пехоте.

В среду двадцать первого дня ша'бана 585 года от хиджры, 4 октября 1189 года состоялась одна из самых великих битв, которая когда-либо происходила на Востоке.

Франки покинули свои укрепления. Они расположились на равнине, расстилавшейся от реки Белус до моря. На позициях франкских армий произошли многочисленные изменения. «По словам Дикето (II, 70), франкская армия была разделена на четыре отряда, первым управляли король Ги с госпитальерами, вторым — Конрад Монферратский, третьим — ландграф Тюрингии с немцами, пизанцами и скандинавами, четвертым — тамплиеры, каталонцы и оставшиеся немцы». Согласно продолжателю Гильома Тирского, Ги де Лузиньян вместе со своим братом остался охранять лагерь, в то время как авангард возглавлял великий магистр ордена тамплиеров Жерар де Ридфор, а арьергард — Андре де Бриенн. Так как не принято особенно доверять продолжателю Пыьома Тирского, мы обратимся к свидетельству автора, имя которого осталось неизвестным, составившего «Иерусалимскую историю», фрагмент истории Иерусалима с 1177 по 1190 год, свидетельству, которое почти совпадает со свидетельством Дикето: «Король, перед которым четыре военачальника несли Евангелие, покрытое шелковой материей, вместе с французами и госпитальерами занял правый берег реки. Маркграф Монферратский возглавил прилегавший к морю левый фланг, получив в свое распоряжение венецианцев и ломбардцев. Ландграф Тюрингии, англичане и пизанцы находились в центре. Жерар де Ридфор, великий магистр ордена тамплиеров, герцог Гелдернский и каталонцы образовывали резерв, а для охраны лагеря назначили Жоффруа де Лузиньяна, брата короля и Жака д’Авена. Лучники и легкая конница были впереди, а рыцари размещались между рядами». В этот памятный день отличились архиепископы Равенский, Пизанский, Кентерберийский, Безансонский, Назаретский, Монреальский, епископы Бове, Камбрэ, Акры, Вифлеема, облаченные в шлемы и латы. Один из военачальников, восхищенный мощью и решимостью этой огромной армии, вскричал с восторгом: «Какая сила может нам противостоять? Господи, останься в стороне, и победа будет за нами!» Что касается Саладина, имевшего привычку всякий раз располагаться лагерем и передвигаться в боевом порядке, чтобы быть готовым к битве, он занял позицию в центре своей армии вместе с сыновьями ал-Малик ал-Афдалем и аз-Захиром и войсками Мосула, возглавляемыми Захир ад-Дином ибн ал-Боленкери. Справа от него находились месопотамские воины под командованием эмиров Котб ад-Дина, сына Нур ад-Дина, Хоссана ад-Дина ибн Ладжина, Кемаза ан-Неджми, на краю правого фланга, на берегу моря он поместил Ал-Малик ал-Мозаффера Таки ад-Дина. Его левый фланг образовывали Сайф ад-Дин Али ал-Маштуб со своими курдами, эмир Моджелли, эмир Мохаммед ад-Дин Беренкаш, который возглавлял войска Синджара и корпус мамлюков, затем Мозаффер ад-Дин, сын Зейн ад-Дина. Наконец, на краю левого фланга размещались главные офицеры корпуса мамлюков Асад ад-Дин Ширкух. Воодушевление с обеих сторон было неописуемое. Имамы и епископы обещали солдатам отпущение грехов и пальмовую ветвь мученика. В течение четырех часов армии наблюдали друг за другом. Затем к десяти часам утра франкские лучники обстреляли левый фланг врага. Таки ад-Дин, задумав весьма сомнительную хитрость, приказывает своим войскам отступать, короче говоря, вытянуть на себя атакующих, чтобы отрезать их от резервов и легко уничтожить. Этот быстро приведенный в действие замысел встревожил Саладина, который решил, что его кузен в большой опасности, и послал ему на подмогу несколько отрядов, ослабив таким образом свой центр. Франки, заметив это, стремительно атаковали своим правым флангом центр, и пехота при поддержке конницы буквально задавила войска Дьярбекира, которые в беспорядке разбежались, даже не пытаясь защищаться. Их смятение было так велико, что некоторые из солдат добежали до Джиср ал-Сидда близ Тивериады, другие же остановились только в Дамаске. Все те, кого удалось схватить вокруг поля битвы, были убиты франкской конницей. Паника в мусульманской армии была такова, что правый фланг, который мог ничего не опасаться, рассеялся, как пыль на ветру, перед теми, кого они могли бы легко уничтожить, поскольку нападавшие находились слишком далеко от основных сил христиан. Франки воспользовались своим превосходством. Они вскарабкались на холм Ал-Айадия, командный пост Саладина, убили в палатке султана нескольких его военачальников, разграбили и разрушили мусульманский лагерь. Впрочем, уже держа победу в руках, они упустили ее самым глупым образом, именно из-за начавшегося грабежа. Ибо пока христиане вырывали друг у друга добычу, Саладин посреди этого разгрома в спешном порядке собрал своих дезертиров и воскликнул: «Вперед! За ислам!» Вместе с пятью мамлюками, составлявшими его единственную охрану, он несколько раз верхом пересекал рассеянные по равнине вражеские ряды. К тому же его левый фланг остался невредимым. Он сохранил свои позиции, ибо атака крестоносцев не затронула его. Франки потеряли свой прекрасный боевой строй. Они были уверены в победе, и среди них воцарилась неразбериха. Саладин понял, что у него еще есть шанс все исправить, и сумел за один час превратить свое поражение в победу. Он собрал войска, которые ему удалось перегруппировать у подножия холма Ал-Айадия, и приказал им умереть на месте, если это будет необходимо, и контратаковал вместе со своим левым флангом. Его наступление было проведено так дерзко, что христианская армия, атакованная к тому же вышедшим в этот момент из стен крепости гарнизоном Акра, приведенная в замешательство, обратилась в бегство, бросив захваченную ранее добычу. Тамплиеры были единственными, кто храбро сражался и пытался хоть как-то прикрыть отступление своих, предотвращая таким образом их избиение, которое завершилось только к вечеру полным поражением франков. Но были и другие случаи героизма. Особого внимания заслуживает поступок Ни де Лузиньяна, который забыв, как Конрад Монферратский закрыл перед ним ворота Тира, спас ему жизнь, когда тот находился в смертельной опасности посреди мамлюков, едва не убивших его.

На следующий день обе стороны подсчитывали убитых. Потери были тяжелыми. В итоге ни Саладин, ни Ги де Лузиньян не могли считать себя победителями. Христиане потеряли пять тысяч убитыми. Смрад от разложившихся трупов разносился далеко по воздуху. Вскоре разразилась эпидемия. Но в какой-то степени это было на руку христианам, ибо Саладин и его войска были вынуждены из-за зловония, доносившегося с поля битвы, разбить свой лагерь немного поодаль, на холме Ал-Карруба. Таким образом мусульмане потеряли связь с Акрой, что было стратегически выгодно крестоносцам. И действительно, если последние не смогли до сих пор полностью блокировать Акру, то теперь они изолировали ее и с земли, и с моря. «Они окружили Акру с суши, пока их суда осаждали город с моря. Также они начали копать рвы и строить земляной вал. Каждый день мусульманский авангард пытался завязать с ними бой, но они не вступали в него, опасаясь, как бы Саладин не начал атаку прежде, чем они завершат строительство своих оборонительных укреплений», — читаем в «Книге Двух Садов».

Таким образом, мусульмане и христиане были одновременно и осаждающими, и осажденными, одни — в Акре, другие — в городе, сооруженном для защиты от Саладина, который был единственным, кто сохранял свободу действий.

Наступила зима, и вести военные действия стало невозможно. 13 октября 1189 года Саладин созвал военный совет. Он выступил за войну до победного конца, заявив эмирам и их союзникам, что не стоит ждать окончания зимы, чтобы разбить франков, которые весной, согласно достоверным сведениям, получат значительное подкрепление.

«Во имя Аллаха, — сказал он им, — во имя Его славы и славы Его пророка Мухаммада… Знайте, что враг нашего Бога, а значит, и наш, вошел в пределы наших государств и осмелился топтать исламскую землю. Но милостью Божьей мы увидели, что победа близка, и нам остается совсем немного до того момента, когда наш триумф станет окончательным. По распоряжению свыше мы объединим наши усилия для следующей атаки, чтобы далеко прочь прогнать неверные народы и уничтожить малейшее напоминание об их пребывании. Вы знаете также, что всякое промедление будет на руку нашим врагам. Они ждут помощи из Европы и получат ее, когда прерванная на время зимы навигация опять возобновится. Итак, я решил дать им сражение. Тем не менее каждый из вас может, не стесняясь, высказать свое мнение по поводу нашего решения». Понятно, что эмиры остались недовольны. Кроме того, стянутые к Акре мусульманские войска были сформированы главным образом из молодых арабских рекрутов, пригодных для набегов, карательных операций, а не для длительных экспедиций, которые приводили их в замешательство. Затишье в военных действиях и время, проводимое в палатках, расслабляло их. Они не обладали сплоченностью, бескорыстием, мужеством и дисциплиной, свойственной национальной армии. Эмиры из окружения Саладина даже утверждали, что понесенные ими у Акры потери подорвали их моральный дух. Они также сослались на то, что султану надо бы отдохнуть, чтобы восстановить ухудшившееся в последние годы войны здоровье, что эпидемии, разразившиеся в мусульманской армии вследствие разложения трупов, каждый день поражают все больше людей, что следует подождать, ничего не предпринимая, прибытия войск Малик ал-Адила, присутствие и советы которого могут быть полезны в таких сложных обстоятельствах. Еще они добавили, что надо потребовать от других восточных государей, не присутствовавших под Акрой, приехать и принять участие в этой священной войне и что с их помощью они могли бы противостоять франкам даже в том случае, если те получат подкрепление, которое они ожидают с латинского Запада. Саладин вынужден был признать, что доводы его эмиров были разумны и что для двух неспособных уничтожить друг друга армий эта война будет нескончаемой, изнуряющей и губительной. Благодаря своему преимуществу на море, франки пытались заморить голодом мусульманский гарнизон, пока их самих осаждала армия Саладина, окружившая их точно так же, как они окружили город. Вот почему осада Акра, которая началась в сентябре 1189 года, продолжалась с переменным успехом до 13 июля 1191 года.