Сбежавшая королева

Глава 12

Николай

В тот вечер я выбрал одежду, более подходящую мне, чем та, которую выдал Ронан Блэк, когда я вышел из тюрьмы. Черные джинсы и футболка, кожаная куртка поверх и ботинки со стальными набойками. Я одевался медленно и методично, с чувством торжественности. В конце концов, это был особый случай. Сегодня ожидание подошло к концу. Этим вечером я наконец-то снова поиграю со своей королевой бала. Ее время вышло.

Мы оба играли в игру Софии уже семь лет.

Настала моя очередь. Сегодня вечером я наконец-то начну свой раунд.

Ее дом был создан для таких, как я. Уединенный, небезопасный и темный. Я зашел через задние двери, где не было датчиков, который могли бы ослепить меня светом. Раздвижная дверь в сад была заперта, но легко открылась под моим волшебным прикосновением. Семь лет в тюрьме, а я все еще не забыл, как это делать, так же, как ездить на велосипеде или захватывать заложников. Некоторые трюки невозможно забыть.

В ее доме пахло морем, лесом и еще чем-то таким, что я уже давно перестал надеяться почувствовать.

Ею. Здесь пахло Софией.

Я бесшумно ступал по полированному деревянному полу её гостиной открытой планировки. Это был скромный дом как для дочери миллионера, красиво обставленный в кремовых и голубых тонах. Я поднялся по лестнице, напрягая слух в поисках звуков, которые могли бы указать на то, что кто-то проснулся.

Мне казалось, что я иду во сне. В самом деле, разве я не грезил с того самого дня в комнате для посещений, когда брат сказал мне, что единственная женщина, которую я когда-либо любил, умерла? Конечно, я не должен забывать об Ирине, еще одной женщине, которую я любил и не смог спасти.

На верхнем этаже было несколько закрытых дверей. Я проигнорировал их, и двинулся прямиком в конец коридора. Я чувствовал, что она там. Словно ниточка, которая была натянута между нами, когда мы были еще детьми в жестоком, безразличном мире, так и не порвалась. Она унесла свой конец в загробный мир и превратила меня в ходячего мертвеца. Тело без сердца, существующее, но не живущее полноценной жизнью. Однако все это было ложью. Моя маленькая королева бала, похоже, научилась хорошо лгать. Ей нужно было напомнить, что мы не обманываем друг друга. Она могла лгать кому угодно, но не мне. Мне — никогда.

Я бесшумно прокрался по коридору, и когда добрался до комнаты, запах из моих снов ударил мне в голову.

Она неподвижно спала на большой белой кровати, ее короткие темные волосы разметались по подушке. Я оказался рядом в считанные секунды, глядя сверху вниз на женщину, которая не давала мне покоя почти всю жизнь. Она крепко спала и не подавала признаков пробуждения, когда я протянул руку, чтобы прикоснуться к ней. Я должен был это сделать, чтобы убедиться, что она настоящая.

Мои пальцы коснулись бархатистой кожи ее щеки.

От этого короткого контакта меня пронзил шок. Импульс жизни, проникающий прямо в душу. Он пробрал меня до самых костей. Буря внутри ненадолго стихла.

Я с трудно втянул воздух через ноющие легкие. Я не мог оторвать от нее глаз.

София Де Санктис. Мой призрак. Моя любовь. Мой величайший триумф и самый большой провал. Ее кожа была как сливки под моими пальцами. Я не мог перестать водить ладонью вверх и вниз по ее обнаженной руке. Это было опасно. Это могло разбудить ее. Мне было все равно. Пусть она проснется и увидит мертвеца, одетого в черное, с пустыми глазами, нависшего над ее кроватью.

Она пошевелилась во сне, перевернулась на спину и закинула руку за голову. Я не мог оторвать от неё взгляда. Моя рука опустилась на ее лицо, а затем ниже, к шее. В памяти всплыли все те моменты, когда я держал ее вот так, чувствуя, как ее драгоценный пульс трепетал под моей ладонью. Сейчас я нуждался в этом больше всего на свете. Мне нужно было наглядное доказательство того, что эта женщина настоящая. Живая. Я обхватил ее за шею. Пульс бился с обнадеживающей регулярностью.

Моя рука прижалась к тонкому горлу, пригвоздив ее к кровати. В груди разлился жар, раскаленный добела, обжигая мои замерзшие внутренности. Я судорожно выдохнул. Казалось, что пустота внутри меня горит, плавит кости и кипятит кровь. Я надавил сильнее, и она испустила слабый вздох. Одна ее рука опустилась на мою. В своем глубоком сне она безуспешно пыталась вырваться из моей хватки.

Ее голова поворачивалась из стороны в сторону, но София не просыпалась. Я мог бы задушить ее прямо сейчас, и она бы даже не сопротивлялась. Ее жизнь была в моих руках. Я мог бы исправить этот странный поворот судьбы, оставить ее тело в постели и постараться забыть о том, что, в конце концов, она предала меня.

Она не умерла, а только позволила мне думать так. Моя маленькая ласточка все-таки выпорхнула из клетки. Она освободилась и больше не оглядывалась назад. Я и не подозревал, что она хотела оставить и меня.

София ахнула. Ее рука вцепилась в мое запястье, и я отпустил ее. Она сделала глубокий вдох в свои измученные легкие и повернулась на бок. Королева бала спала крепким сном. Я мог предположить, что в последнее время она плохо спала. Наши игры выматывали её.

София почти не шевелилась, пока я ее связывал. Когда несколько минут спустя она проснулась от того, что я ущипнул ее за сосок, было уже слишком поздно. Она рывком переключилась в режим бодрствования, но затихла, как только почувствовала, что ее запястья и лодыжки стянуты.

Ее глаза бешено метались, но она не могла пошевелиться настолько, чтобы повернуть голову. Тугая веревка, обмотанная вокруг конечностей препятствовала этому. Я встал коленями на кровать позади нее, вне поля ее зрения, и оседлал ее бедра, а руками обхватил ее затылок, держа наготове кляп.

Оценив ситуацию, она издала стон возмущения и заерзала. Я мог бы всю ночь наблюдать, как ее округлая попка соблазнительно извивается на простынях, но у нас не было на это времени.

Ее борьба продолжалась больше минуты, София становилась все более взволнованной и, наконец, я громко цокнул.

— Достаточно, София. Ты же не хочешь утомить себя. Тебе понадобится энергия, королева бала.

Она затихла при звуке моего голоса. Я слез с нее и медленно отошел туда, где она не могла меня видеть.

— Сегодня, моя маленькая ласточка, мы начинаем нашу игру.

Я обошел вокруг нее и присел. Ее лицо оказалось в поле моего зрения. Приоткрытый рот выглядел восхитительно. Наконец, впервые за семь лет, наши взгляды встретились.

Это было все равно что прикоснуться рукой к оголенному проводу. Ее темные глаза расширились, в них отразилась паника и удивление. Я был рад увидеть в них и чувство вины.

Из одного глаза покатилась длинная дорожка слез. Я проследил взглядом за ней, завороженный этим зрелищем. Затем протянул руку и смахнул слезу. Когда мой палец коснулся щеки Софии, она закрыла глаза. Я мог бы поклясться, что она прижалась лицом к моей руке. Я отпрянул назад, как будто она меня укусила.

— Не плачь, королева бала. Ты ранишь мои чувства. Я счастлив видеть тебя. Это, блядь, лучший день в моей жизни.

Еще одна полоска слез вырвалась из глаз Софии, а ее рот задвигался, словно она пыталась что-то сказать через кляп.

Я погладил ее по волосам. Простое прикосновение к ней вызвало во мне трепет.

— Не делай вид, что удивлена. В глубине души ты знала, что я приду за тобой. Ты знала, что я близко, не так ли?

Ее глаза подтвердили мои слова.

— Это напугало тебя или взволновало?

Она тяжело сглотнула, ее тонкое горло двигалось с усилием из-за неудобного наклона головы. София была совершенно прекрасна, связанная и беспомощная, по ее гладким щекам текли слезы.

— А теперь давай поговорим об игре, ладно? Я и не подозревал, что ты уже играла со мной все это время. Спящие львы², да? Отличная работа. Ты обставила меня. Я могу это признать. Но ты сделала свой ход. Теперь моя очередь, и я хочу сыграть в другую классику школьного двора. Правда или действие. Ты готова?

За кляпом раздался поток протестов. Я схватил ее за подбородок и заставил кивнуть головой вверх-вниз в знак согласия.

— Отлично. Ты первая, и я выбираю действие. Я знаю, что в этой стране другие правила, но мы сыграем по моим. Ваш способ слишком прост. Я выбираю, а ты делаешь. В следующий раз ты можешь выбрать за меня. Хорошо?

Я снова вынудил её кивнуть головой, крепко сжав подбородок, когда из её глаз вырвалось еще больше слез.

— Прекрати плакать, королева бала, или я дам тебе настоящий повод. — Я откинул ее волосы со лба, где они слиплись от слез.

Она смотрела на меня так, словно это я был призраком, а не она.

— Ш-ш-ш, все хорошо. Все будет хорошо. — Мой голос был низким и проникновенным, скрывая хаос, бушующий внутри меня. — А теперь начнем игру, ладно?

Я пригладил ее короткие волосы, вытирая слезы большими пальцами.

— Ты совсем не скучала по играм со мной? Я вот скучал по нашим играм.

Она шмыгнула носом и, казалось, собралась с духом, поскольку выпрямила спину.

— Ты готова?

София покачала головой, ее глаза умоляли меня. Она хотела, чтобы я убрал кляп. Она хотела снова отравить мой разум своей ложью. Я не мог этого допустить. Еще нет. Крики внутри меня были слишком громкими, чтобы услышать ее нежные слова.

Кровь требовала крови, а София позволила мне оплакивать ее в течение семи лет.

Теперь настала ее очередь плакать.

— Хорошая девочка. Ты первая, помнишь? Не волнуйся, это будет весело. Смею надеяться, что ты выживешь.

Ее глаза расширились, она смотрела на меня так серьезно, что это затронуло мой измученный разум. Я достал из кармана тряпку, пропитанную хлороформом, которую принес с собой, и зажал ей рот. Спустя минуту она обмякла в моих руках. Я разгладил ее волосы, позволив себе секунду слабости перед тем, как начать игру.

Я насладился чувством облегчения, там, в темноте, наедине с ее бессознательным телом, прежде чем совладал со своими необузданными эмоциями и перекинул ее через плечо.

Игра ждала, а в лесу стояла коробка с ее именем.