Сбежавшая королева

Глава 22

Николай

Я выехал в Нью-Йорк с первыми лучами солнца. Оставить Софию спящую, пахнущую мной, беззащитную, с головой на моем плече было почти невозможно, но я получил сообщение, которое не мог игнорировать.

За одну ночь мой мир изменился. Мне нужно было быть готовым к этому. Столько времени я был человеком, чья материнская любовь измерялась звуком раскачивающейся веревки и безжизненными ногами Ирины, висящими надо мной. Прошлой ночью я узнал о другом виде материнской любви, настолько непохожем, что я даже не представлял, что такое возможно.

София Де Санктис отвернулась от своей богатой, привилегированной жизни, от всех и всего, что она знала, чтобы защитить нашего сына. Моего сына. Она позволила мне пытать ее, хоронить заживо и преследовать в лесу, как демону, чтобы уберечь нашего сына. Она больше не была просто женщиной, которую я любил, и моей одержимостью. Она стала кем-то совершенно другим. Кем-то настолько возвышенным надо мной, что я мог лишь поклоняться у ее ног, и я бы так и сделал, но сначала мне нужно было убедиться, что я смогу защитить свою семью.

Я встретился со стариной Артуром в русской бане на Брайтон-Бич. Время было выбрано как нельзя лучше, поскольку мне нужна была от него услуга. Пора было проверить, так ли хорошо он разбирается во взрывчатке, как ходят слухи.

— Я не знал, что ты живешь в Нью-Йорке, — сказал я пожилому мужчине.

— Для vorov v zakone дом — здесь, там, везде. Я приехал навестить вдову моего брата и услышал, что ты вышел. Счастливое совпадение.

— Услышал от кого? — Я нахмурился, когда Артур неопределенно махнул рукой.

— Ты думаешь, что можешь выйти и не поднять шума. В этом городе есть только один Николай Чернов. Ты известен, Нико. Тебе следует быть осторожнее. Ты из тех, с кем мужчины послабее хотели бы испытать свои силы.

— Они могут попытаться.

Артур разразился лающим смехом, хлопнув меня по голому плечу.

— Говоришь как человек, которому нечего терять.

Его слова задели во мне что-то. Был ли я по-прежнему тем, кому нечего терять? Нет. Как только я узнал, что она, возможно, жива, у меня появилось то, за что стоит держаться. А теперь у меня было всё.

— Ну, я не планирую появляться в русской общине или даже в Нью-Йорке. Так что уверен, со мной все будет в порядке.

— Ты не станешь влезать в дела Братвы? Ты здесь просто в гости?

Я обдумывал свой ответ, пока мы раздевались для сауны. Я взял маленькое полотенце и обернул его вокруг бедер. Выйдя через вращающиеся двойные двери в душный воздух, наполненный ароматами трав, я глубоко вдохнул, наслаждаясь теплом.

— Я не планирую оставаться.

— Ты собираешься путешествовать или ищешь кого-то? Того, кто сбежал?

Понимающий тон Артура заставил меня повернуться к нему. Меня охватило беспокойство. Я не хотел, чтобы кто-то знал, что я нашел Софию. Черт, я не хотел, чтобы кто-то знал о Софии, и точка. Она была моей, чтобы делать с ней все, что я захочу и когда захочу. Я бы никому не позволил встать у меня на пути.

Артур усмехнулся и сменил тему, занимая широкую деревянную скамью вдоль стены. Он похлопал по месту рядом с собой.

— Садись, Нико, не волнуйся, я не собираюсь просить тебя раскрывать мне свои секреты. Я хочу познакомить тебя кое с кем.

Устроившись рядом с Артуром, я всмотрелся в пар. Познакомить кое с кем? Здесь? Я и представить себе не мог, что встреча, которой я так долго ждал, произойдет, пока я буду голым в сауне.

Постепенно в поле зрения появились силуэты. В бане было еще трое мужчин. Судя по татуировкам, каждый из них был высокопоставленным русским. Я окинул взглядом их метки, сходу оценивая положение каждого. Звезды на плечах и коленях обозначали ранг, как и генеральские погоны на каждом плече.

Все они были элитой среди vorov v zakone. Это было мое официальное представление.

— Николай Викторович, — поприветствовал тот, что сидел посередине, и его глубокий голос пробрал меня до костей.

Я кивнул в их сторону, понимая, что существует вполне реальная вероятность того, что я не выйду из этой комнаты живым.

— Артур, это тот, кто, по-твоему, должен присоединиться к voram? — тот же мужчина заговорил снова.

Артур кивнул рядом со мной.

— Он достоин хранить кодекс. Человек чести, понимающий наш образ жизни. Он будет сильным vorom.

— А что Вы скажете по этому поводу, Николай Викторович?

— Я никогда не просил принять меня в ряды, — начал я.

Мужчина справа хмыкнул.

— Это не то, о чем нужно просить, это то, что даруется. Рыцарей выбирают короли. Вопрос в том, достоин ли ты этого, как считает Артур Иванович?

— Мы наблюдали за тобой и довольны твоей позицией. В тюрьме ты вел себя достойно и соблюдал кодекс. Досрочное освобождение — заслуга твоего брата, но я бы не сказал, что он сотрудничал с правоохранительными органами, скорее, купил их. По-моему, ты заслуживаешь знаков вора.

Третий мужчина, молчавший до сих пор, наконец заговорил.

— Ты знаком с кодексом?

— Да.

Принципы vorov v zakone были естественными для меня.

Трое мужчин обменялись взглядами, и средний из них хлопнул себя ладонью по голому колену.

— Очень хорошо, Николай Викторович. Ваше прошлое говорит само за себя, Ваше поведение достойно, и, несмотря на стремление получить титул, Вы отказываетесь лгать или обменивать его на честь. Это признаки человека, который может достойно носить звание vora.

Артур хлопнул меня по плечу и усмехнулся.

— Добро пожаловать к Voram v zakone, Николай Викторович.

Третий мужчина, тот, что самый тихий, раскрыл длинную черную коробку, стоявшую на скамейке рядом с ним, и открыл ее, в то время как другой поднял с пола бутылку водки.

— На колени, Николай, — указал Артур.

Я встал, заставляя себя пройти на середину жаркой комнаты и опуститься на колени. Трое мужчин, которые вынесли вердикт, стояли надо мной. Один держал водку, другой — грубую, примитивную тату-машинку.

— Ты планируешь остаться в Нью-Йорке?

— Нет. Я уеду, чтобы найти собственное место.

Мужчины притихли, обдумывая мои слова.

— Василий набьет тебе татуировки. Это его специальность, — сказал лидер. — Я Саша, это Дима.

Я опустил голову, когда Дима поднял бутылку с водкой над моей шеей, плеснув жидкость на кожу, а затем перешел к рукам, стерилизуя кожу для иглы.

— Почту за честь, — мрачно сказал я, когда Василий поднес тату-машинку к моей коже, и раздалось жужжание.

Знакомое царапанье иглы заполнило мою голову, пока другие мужчины покончили с официозом и стали передавать бутылку водки по кругу. В голосе Артура звучала легкомысленная радость. Еще в тюрьме старый ублюдок стал думать обо мне как о сыне, которого у него никогда не было, и, похоже, был доволен тем, что сделал для меня все возможное. Стать vorom v zakone было огромной честью. Это должно было усилить безопасность мою и всей Братвы Черновых. Кирилл будет рад иметь брата-vora. Я же? Для меня это означало возможность с легкостью завладеть бизнесом Эдварда Слоана и всем остальным, что касалось русских в этом районе. Это было то, что я должен был сделать, чтобы защитить Софию и Лео.

Тату-машинка гудела, пока водка плавала в моей крови. От воздуха сауны у меня кружилась голова, но я стиснул зубы и продолжил стоять на коленях. Я потерял счет времени, пока они наносили на мою кожу свои эксклюзивные метки.

— В тюрьме тебя прозвали карателем. Это будет твоим именем и среди vorov. Добро пожаловать в братство, Николай Викторович Чернов: Palach.

Снаружи Башня была такой же, как я ее запомнил. А вот внутри все изменилось. Возвышающийся монолит на Манхэттене в одном из самых дорогих районов города. Кирилл встретил меня у парадной двери, как только я прошел через несколько этапов охраны.

— Приятно видеть, что ты усилил охрану. Раньше сюда мог забрести кто угодно, — съязвил я. Конечно, я был одним из самых злостных нарушителей в Башне, поскольку убил немало охранников, когда похитил Мэллори семь лет назад.

На бесстрастном лице Кирилла промелькнула улыбка.

Он притянул меня к себе и по-братски обнял. Это был беспрецедентный поступок с его стороны.

— Что это? Проявление привязанности? Только не говори мне, что наличие детей сделало тебя мягким.

— Однажды ты поймешь, — сказал Кирилл, отстраняясь.

Мои глаза метнулись к нему, но он не показал никаких признаков того, что говорил о Лео.

Внутри я заметил изменения в пентхаусе. Для начала, он стал намного больше. Кирилл и Молли поселились на двух верхних этажах здания, которые соединяла массивная лестница. Когда Кирилл жил здесь один, это было бездушное, стерильное место. Теперь же я повсюду видел свидетельства присутствия Молли: от занавесок теплых тонов до мягких кресел и картин на стенах. И, конечно, почти в каждой комнате были книжные шкафы и игрушки. Повсюду чертовы игрушки.

— Дети! Идите познакомьтесь со своим дядей Николаем, — крикнула Молли на весь похожий на пещеру дом. Она обняла меня под предупреждающим взглядом Кирилла.

— Дядя? Вы не учите их русскому?

— Кирилл учит. — Она усмехнулась.

Я посмотрел на своего брата и рассмеялся.

— Значит, никто. Я вижу, что у dyadi полно работы.

Хотя мы были сводными братьями, а нашим отцом был счастливо скончавшийся могущественный пахан Виктор Чернов, Кирилл не рос в России.

Я обернулся и увидел двух крошечных людей, входящих в комнату. Было любопытно узнать о жизни Кирилла и Молли, а также познакомиться с племянниками. Мы с братом помирились. Как ни странно, мы стали ладить лучше, когда один из нас оказался под стражей. Но самое главное — мы разрушили наследие Виктора, и каждый день, когда мы не пытались убить друг друга, мы бросали ему вызов.

— Ты наш дядя? — спросила девочка. Кира.

Я улыбнулся ей. Я знал, как выглядел в эти дни: дикие глаза, бритая голова и еще больше татуировок, чем раньше. К тому же тюрьма еще больше ожесточила меня. Семь лет сделали меня только более неудержимым, и нельзя было не заметить ауру опасности, которая окружала меня.

Несмотря на это, Кира подошла и протянула маленькую ручку. На ее крошечных ноготках блестел розовый лак. Я готов был поклясться, что никогда не видел ничего настолько маленького и совершенного.

— Rada vstreche, dyadya, — сказала она со сносным акцентом.

— I ya, — ответил я. — Если ты когда-нибудь захочешь попрактиковаться с кем-нибудь в общении по-русски, я к твоим услугам, — сказал я ей.

Кира кивнула, пожав мне руку с серьезным выражением лица. Затем повернула голову в сторону своего младшего брата.

— Это Руслан. Он застенчивый.

— Да? Ничего страшного, иногда стесняться — это нормально, — тихо сказал я.

Я присел на корточки, наблюдая, как маленький мальчик выглядывает из-за спины своей старшей сестры. Затем он появился, один робкий шаг за другим. Я поражался тому, насколько нормальными были дети. Не тронутые насилием, которое разрушило мою жизнь и жизнь Кирилла. Каким-то образом, несмотря на то, что их отец был паханом могущественной братвы, они все еще улыбались с совершенной невинностью. Эту невинность нужно было сохранить. Когда Руслан подошел и торжественно вложил свою руку в мою, пожимая ее с напряженной сосредоточенностью, я поклялся себе, что помогу оградить этих детей любым возможным способом. Я позабочусь о том, чтобы в Лео сохранилась та же чистота. Я мог сказать, что София упорно трудилась над этим, и я собирался помочь ей всеми способами.

— Ладно, а теперь я угощу вашего дядю чаем. Почему бы вам двоим не пойти поиграть, — предложила Молли.

— Разве dyadya Николай не пойдёт с нами в игровую комнату? — Кира бросила вызов своей матери. — Я думала, он пришел познакомиться с нами, а не к тебе.

— Мисс Чернова, перестань быть такой занозой и дай мне минутку. Скоро он снова будет полностью в твоем распоряжении, — сказала Молли с суровым выражением лица, хотя ее губы подергивались.

Они с Кириллом повернулись в сторону кухни.

Я встал и пошел за ними, направляясь на отдаленный звон посуды.

— Только не говори мне, что Ольга все еще работает здесь экономкой.

Молли фыркнула.

— Только попробуй отнять у меня лучшую няню, которая когда-либо была. Сейчас она главная экономка и отвечает за каждого человека в этом доме, включая меня и Кирилла.

— Николай Викторович, — окликнул меня голос, когда я вошел на кухню. Ольга почти не изменилась с тех пор, как я видел ее в последний раз. Она стояла у кухонного острова, ее руки были белыми от муки.

— Proshlo mnogo vremeni, — сказал я.

Она усмехнулась.

— Dobryy den.

— А для глупой аудитории, которая не может выучить русский, как бы ни старалась? — Молли залезла на островок и выжидающе посмотрела на меня.

— Она сказала, что соскучилась, — неправильно перевел я.

Ольга фыркнула.

— Рада видеть, что тюрьма не сделала тебя более сносным.

Я посмотрел на лепку, которую она раскладывала на кухонной доске.

— Только не говори мне, что готовишь pelmeni?

Ольга пожала плечами, избегая моего взгляда.

Я не смог сдержать улыбку.

— Значит, ты все-таки соскучилась по мне.

— Ты доставил Кириллу Викторовичу и Мэллори столько беспокойства. Конечно, я рада, что ты не ошиваешься поблизости, и они могут перестать думать о тебе все время.

— Хорошо, как скажешь, — пробормотал я и подмигнул ей.

Она фыркнула и поспешила прочь. Молли рассмеялась, наблюдая за нами.

Кирилл стоял на балконе снаружи, и я пошел присоединиться к нему, тут же попав под сильный порыв ветра. Перегнувшись через высокие перила, я взглянул на раскинувшийся внизу город. Центральный парк представлял собой огромную зеленую площадь, очерченную серыми городскими кварталами.

— Я удивился твоему звонку, — сказал Кирилл, изучая меня.

— Я удивился, что ты ответил.

Кирилл пожал плечами.

— Я рад, что ты вышел.

— Я также удивлен тому, что ты доверил мне детей. У меня сложилось другое впечатление ранее.

— Ну, palach, твоя репутация в тюрьме ни для кого не секрет. Однако, как только я услышал, что ты получил метки vora, я сразу понял.

— Понял что?

Лицо Кирилла расплылось в редкой для него улыбке.

— Что ты решил жить.

Я рассмеялся. Ничего не мог с собой поделать. Мой брат никогда не скупился на слова, и, похоже, не собирался начинать.

— Ты все еще ведешь дела с семьей Де Санктис?

— Неохотно. После всего, что произошло, я хотел расторгнуть общие сделки, но как только я начну отказываться от своего слова, оно ни хрена не будет стоить, ты же знаешь.

Я кивнул в знак согласия. Конечно, он был прав. В нашем мире, где не существовало закона выше нас самих, слово чести было важнее всего.

— Что ж, приготовься пересмотреть свои условия. Скоро у них произойдет смена руководства.

— Вот как? — Кирилл поднял бровь. — Только убедись, что убийство Антонио не приведет к тому, что Ренато сядет мне на шею. Мне не нужна еще одна кровавая бойня в моем городе.

— Поверь мне, если кто-то и ненавидит этого ублюдка больше, чем мы, так это он.

Наступила тишина, пока Кирилл смотрел на город. Его королевство.

— Если я тебе понадоблюсь, я рядом. Ты знаешь это. Он отнял у тебя слишком много, чтобы оставить все как есть. Я хочу похоронить его, просто ждал тебя и подходящего момента.

— Оу, это, наверное, самое приятное, что ты когда-либо говорил мне, — мягко поддразнил я.

Он показал мне средний палец.

— Очень по-взрослому.

— Ты останешься в городе? Vor в Братве был бы большим козырем. — Кирилл сменил тему, зная, как быстро наша перепалка может перерасти в ссору.

— Нет, не могу. Я направляюсь на север, но обязательно наведаюсь еще.

— Хм, мне знаком этот взгляд. Ты нашел кого-то, на ком можно зациклиться? Я думал, эти эмоции предназначены только… для неё.

Я ухмыльнулся брату.

— Bratan, мне есть что рассказать тебе. Возьми что-нибудь выпить, придвинь кресло. Тебя ждут новости, которых ты бы никогда не предвидел.