Сбежавшая королева

Глава 15

Николай

Я поджидал Софию на заднем сиденье ее дрянной машины на парковке средней школы. Лежа на спине и глядя на облачное небо с просветами голубого, я удовлетворенно ждал, когда моя жертва закончит работу. Было тихо, лишь далекие звуки бегающих на стадионе школьников нарушали тишину. Пребывая здесь, в комфорте, тепле и на свободе, зная, что скоро София будет рядом со мной, я чувствовал себя ближе всего к счастью, чем за последние семь лет. Прозвенел звонок, и она быстро пришла. София суетливо оглядывалась через плечо, пока спешила к своей машине. Она знала, что я рядом, чувствовала это, просто не знала где.

София села в машину, даже не взглянув на заднее сиденье. Как только двери были заблокированы, она выглянула в окно. Я видел, как напряглись ее плечи.

— Меня ищешь?

Она вскрикнула и обернулась как раз в тот момент, когда я легко протиснулся между сиденьями на пассажирскую сторону.

Она уставилась на меня круглыми глазами, открыв рот от удивления. Ее рука дернулась к двери одновременно с тем, как я потянулся через нее. В такой близости аромат ее легких духов и притягательный запах кожи грозили уничтожить всякий самоконтроль, который у меня был рядом с ней.

— На твоем месте я бы этого не делал. Пристегнись, безопасность превыше всего.

— Что ты делаешь? Теперь ты преследуешь меня?

— Преследование — простое слово для обозначения того, что я планирую для тебя.

Я пристегнулся и полез в карман за ножом-бабочкой, который прихватил с собой.

София замерла.

— Ты мне угрожаешь?

Я хмыкнул.

— Нет. Я напоминаю тебе, что если ты сейчас выйдешь из машины, позовешь на помощь и втянешь в это кого-то еще, ничем хорошим это не закончится, так что я бы на твоем месте не рисковал.

Я раскрыл нож, легко вращая им между пальцами. Взгляд Софии был прикован к лезвию.

Я ухмыльнулся ей.

— Я дам тебе поиграть с ним позже. Я знаю, как ты любишь свои ножи.

Она нахмурилась на меня, а затем переключила внимание на ключ, вставила его в замок зажигания и повернула. Ничего не произошло. У меня вырвался смешок.

— Эта машина — настоящий кусок дерьма, ты в курсе? Антонио Де Санктису наплевать на то, что его единственная дочь разъезжает в этой смертельной ловушке?

— Мой отец не имеет никакого отношения к моей жизни.

— Ясно.

С третьей попытки двигатель завелся, и она выехала. На стоянке было полно народу, но никто не заглядывал в машину, пока она медленно проезжала сквозь толпу.

— Ты уже видел Кирилла? Интересно, что бы он подумал о том, что ты делаешь, — попробовала София, и я оценил ее усилия, но она явно не имела представления о том, как мой брат добивался своей жены.

— Еще нет. Знаешь, у него есть дети. Двое. Я с ними не знаком. Мне нельзя доверять рядом с его детьми, да и с его женой, видимо, тоже.

— Почему? — казалось, она побледнела еще больше.

— Я не очень хорошо вел себя в тюрьме. Скорее всего, Кирилл думает, что я слишком нестабильный. Слишком жестокий.

— Он прав?

Я оскалил на нее зубы. Слабая пародия на улыбку.

— А ты как думаешь?

Она оторвала от меня взгляд и сосредоточилась на дороге. Ее руки были крепко сжаты на руле.

— Итак, куда мы едем? Я не повезу тебя к себе домой.

— Как грубо. Над твоими навыками хозяйки действительно нужно поработать, королева бала. Поверни прямо здесь.

Она бросила на меня взгляд, наполовину обеспокоенный, наполовину рассерженный, но последовала моему приказу. Мы проехали через весь маленький городок, в котором она поселилась. Мое внимание привлекло кольцо на ее пальце, поблескивающее в лучах послеполуденного солнца.

— Ты замужем?

Прошлой ночью никто не вернулся домой, чтобы спасти ее от меня, поэтому я подумал, что это маловероятно.

— Нет.

— А была когда-нибудь?

— Нет.

— Тебе лучше не лгать, королева бала. Я все равно узнаю. Нам обоим будет проще, если ты скажешь правду и назовешь его имя. Избавь меня от необходимости выслеживать его самому. Это лишь сильнее разозлит меня, и он не отправится мирно на тот свет.

— Ты сумасшедший.

— Да, я такой, — категорично заявил я. — Ты хотела поговорить прошлой ночью… теперь у тебя есть шанс. Поделись своими оправданиями.

София колебалась. Она так напряженно думала, что я практически мог слышать её мысли. Меня сводило с ума то, что она была полна секретов, а у меня не было никакой возможности выведать их у нее. Поскольку я не мог пригрозить или напугать ее, то понятия не имел, как выяснить, что на самом деле произошло в прошлом. Угрожал ли ей отец? Может, она просто решила порвать со всеми дьявольскими мужчинами в своей жизни, и мое имя было в этом списке? Она разлюбила меня? Любила ли она меня вообще?

София молчала так долго, что я понял: сейчас я не получу ответов на свои вопросы.

— Тебе нечего сказать? Прошлой ночью ты, казалось, отчаянно хотела поговорить… передумала после той маленькой игры в лесу?

Она продолжала хранить упрямое молчание. Если я хоть немного знал Софию, а я знал, то понимал, что она может быть чертовски упрямой. Раньше это казалось очаровательным. Теперь мне хотелось ее придушить.

— Притормози здесь, — приказал я.

Она послушно включила поворотник. Мы остановились недалеко от дороги.

Я смотрел прямо перед собой, вертя в руке нож-бабочку, играя с ним. Она наблюдала за мной, ее тело напряглось.

— Сейчас у тебя есть шанс. Я не буду тебя останавливать. — Я кивнул на приземистое одноэтажное здание через дорогу.

Возле участка были припаркованы полицейские машины, а несколько парней в синем стояли на ступеньках и разговаривали.

София проследила за моим взглядом. Она уставилась на полицейский участок и нервно облизала губы.

— Я не вижу, чтобы ты двигалась, — заметил я через мгновение.

— Зачем ты это делаешь? Это какой-то тест? — Она повернулась, чтобы посмотреть на меня. Моя умная маленькая ласточка всегда понимала меня лучше, чем кто-либо другой. — Хочешь проверить, смогу ли я действительно сдать тебя?

— Возможно. Может, я хочу понять, что это будет значит, если ты прямо сейчас не выйдешь из машины, не войдешь туда и не скажешь первому встречному копу, что тебе угрожали ножом, и злоумышленник все еще снаружи.

София повернулась ко мне. Ее проницательные глаза впились в мои. В полуденном свете они казались светлее, чем обычно, с темно-зелеными вкраплениями.

— Ты ведь веришь, что я этого не сделаю, не так ли?

— Доверие — это громкое слово, после того, что ты сделала. На самом деле, мне наплевать. Тюрьма, свобода… всё это стало одинаковым.

В ее глазах была грусть.

— Ты закрыл меня в гробу прошлой ночью и оставил в лесу.

— Я в курсе. Ты заслужила это. Предполагалось, что ты давно мертва. Проснуться в гробу — меньшее, что ты могла сделать. Ты уже хочешь рассказать мне почему солгала? Придумала душещипательную историю?

На секунду мне показалось, что она собирается поделиться. Возможно, расплачется и объяснит всё. Может быть, снова соврет или будет предельно честной.

Вместо этого она просто вздернула подбородок и прикусила язык. Она была закрытой шкатулкой с секретами, и я мог бы пытками вытянуть из неё правду, но это было бы совсем не весело.

— Никогда не знаешь наверняка, королева бала. Может, я тебя прощу.

— Ты не особо известен своим милосердием.

Если София планировала заявить на меня за преследование, я мог бы с таким же успехом выяснить это прямо сейчас, учитывая, что я ни за что не собирался останавливаться.

— Расскажи, какие жалкие оправдания ты припасла за то, что бросила меня, или отправляйся в участок и сделай так, чтобы я не мог преследовать тебя вечно, потому что это твои единственные варианты.

Ее взгляд не отрывался от моего. Руки были сжаты в маленькие кулаки. Я чувствовал ее секреты, скрытые за высокими стенами, за которые меня больше не пускали. Я был снаружи, и никакие атаки на ворота не могли помочь меня войти. Разочарование нарастало во мне, заставляя кровожадного безумного зверя скрежетать зубами. Я не был терпеливым человеком, а София испытывала на прочность каждую мою унцию. Я хотел услышать ее историю, какой бы жалкой и безумной она ни была. Я нуждался в ней, а она по какой-то причине не хотела мне ее рассказывать Это могло означать только то, что правда была худшей из возможных причин. Та, после которой мы не сможем вернуться назад.

Например, что она никогда не любила меня так, как любил ее я. Ярость затуманила мой взгляд, заставив всё тело напрячься, и жажда насилия закипела под кожей.

— Прекрасно. Если ты не хочешь использовать свой красивый лживый рот для разговоров, используй его для чего-то другого.

Ее глаза расширились.

— О чем ты?

— Так, теперь она говорит? О том, что я дал тебе шанс позвать копов. Я дал тебе шанс ранить меня, и я дал тебе шанс объясниться… Если ты не хочешь делать ничего из этого, то можешь, по крайней мере, убрать беспорядок, который устроила сегодня утром.

Она густо покраснела. Было поразительно видеть, что временами она все еще может быть такой до боли милой. Я опустил руку к поясу и расстегнул его, сбросив ремень безопасности и сдвинув бедра вперед, чтобы освободить немного места.

— Я все еще чувствую вкус твоей киски после сегодняшнего утра и того, как ты кончила мне на лицо. Дни, когда я дрочил, ушли в прошлое, а ты оставила меня с таким твердым членом, что он может выколоть кому-нибудь глаз. Все по-честному, да? Твоя очередь, потом моя. Ты продолжишь играть со мной? Или зайдешь в участок и больше никогда меня не увидишь?

Это был грандиозный блеф. Она могла легко уличить меня в нем. Чего она не понимала, так это того, как мало я теряю. Я хотел посмотреть, как далеко смогу ее подтолкнуть. Я хотел проверить, действительно ли она боится за свою жизнь в моих руках, или точно так же, как я доверял ей, София знала, что я всегда поставлю ее жизнь выше своей. Так уж я был устроен. Я не мог по-другому.

Я засунул руку в джинсы. Черт, я был так тверд, что это причиняло боль. Я нуждался в ее прикосновении больше, чем в следующем вдохе. Я хотел, чтобы она боролась с собой и проиграла. Чтобы она поняла, что я был не единственным, кто облажался.

Я вытащил свой член, предэякулят уже сочился из головки от дикой нужды. Прохладный воздух в машине обдувал кожу. Хаос в моей груди снова утих, когда София посмотрела вниз, и ее взгляд упал прямо на мой член. Она облизнула губы. Непроизвольное движение, но совершенно душераздирающее.

— Поторопись, пока не пришел один из копов, чтобы выяснить, почему мы здесь остановились.

На ее лице промелькнуло выражение паники, за которым последовала решимость. Вот и она, моя упрямая девочка. Медленно она протянула ко мне руку.

— Вытащи его полностью, lastochka. — Мой голос понизился до хриплого шепота. В горле пересохло от ожидания.

Ее рука коснулась моего члена, и он чувствительно дернулся под ее прикосновением. Казалось, она была очарована этой реакцией. Через секунду она задвигалась снова, на этот раз более целенаправленно, крепко взяла меня в кулаке и вытащила из тесных джинсов. Это было трудно. Я был таким твердым, что ей пришлось постараться. Она пробормотала проклятие, а я наблюдал за ней, возбужденный и позабавленный одновременно.

Когда я был полностью свободен, все девять дюймов гордо торчали вверх, она обхватила меня рукой, насколько могла, и стала медленно дрочить. Это было неописуемое ощущение.

— Сделай его приятным и влажным. — Мой голос был хриплым ворчанием.

Она наклонилась надо мной и движением, которое я никогда не забуду, выплюнула длинную струйку слюны на свой кулак и на мою головку. Это было чертовски горячо.

— Твою мать. Ты пытаешься убить меня? — прорычал я, схватив ее за подбородок, пока ее рука размазывала слюну, усиливая ощущение от ее ленивых поглаживаний.

Я поднял ее лицо к себе, пока ее рука продолжала свою работу. Она выглядела такой красивой. Ее зрачки расширились, как будто это она терялась в похоти, а не я. Губы слегка приоткрылись, и я просунул между ними большой палец. Другой рукой я провел по коротким шелковистым прядям.

— Мне нравится твоя прическа. С ней ты выглядишь такой невинной. Не похожей на ту, кто может выпотрошить мужчину и уйти без оглядки.

Она уткнулась лицом в мою ладонь, когда я убрал палец из ее рта, но не перестала ласкать член. Черт, вероятно, я мог бы кончить вот так, лишь от ее руки, глядя на ее лицо.

— Поторопись, пока к нам в окно не постучал парень в форме.

Напоминание вызвало еще больше румянца на ее раскрасневших щеках. София повернулась, чтобы посмотреть на мой член, и наклонилась вперед. Затем лизнула головку, играя со мной, как раз в тот момент, когда я собрал ее короткие волосы в кулак, чтобы притянуть ближе.

— Позволь напомнить тебе, как это делается. Открой шире. — Я направил ее рот вниз, насаживая на свой стояк.

Я был длинным и толстым. Я понимал, что это слишком, но София старалась как чемпион. Мой член уперся в заднюю стенку ее горла, и она еле слышно поперхнулась. Обхватив обеими руками голову, я подвигал ею вверх-вниз, сделав несколько осторожных покачиваний, чтобы убедиться, что она максимально растянута и готова принять меня. Затем вцепился в ее волосы и зафиксировал голову на месте. Мои бедра приподнялись, и я вошел в ее горло до самого конца, а затем вышел. Она застонала вокруг моего члена, когда я задал ритм, трахая ее в рот и удерживая на месте.

Я потерял счет времени, но это не могло быть долго, так как мое тело было на взводе. Ее горячее дыхание на моей коже и ловкий язычок, кружащий вокруг головки, — все это было слишком много. Я протолкнулся так глубоко, насколько это было возможно, и выплеснул свое семя ей в горло. Струя за струей сперма лилась из меня. Казалось, что моя душа исчезает в ее идеальном горле, пока она глотает.

Я откинул волосы Софии назад, когда пульсация, наконец, ослабла, и отпустил ее. Она отстранилась, задыхаясь, ее лицо покраснело, а глаза были мокрыми. Я смахнул сперму с уголка ее рта, и размазал по губам, как блеск.

— Как такая красота может скрывать такую жестокость? — вслух поинтересовался я, а затем тихо рассмеялся. — Кто-то однажды сказал то же самое и обо мне.

Я до сих пор помнил того парня, священника, тем не менее. Добрый Отец использовал свое положение в церкви, чтобы открыть небольшую компанию по производству непристойных видеофильмов, используя неоплачиваемые таланты накачанных наркотиками детей, которые приходили в воскресную школу. Кроме того, он задолжал Братве крупную сумму по игорным долгам. Мне было велено выбить из него деньги, но вместо этого я отрезал ему все пальцы на руках и ногах, а затем и язык, после чего отправил его в ад. Виктор был недоволен.

— Это ты жестокий. Что ты собираешься со мной делать? — Ее голос все еще звучал твердо.

— Все, что захочу. Тебе придется смириться с этим, если ты сейчас же не выйдешь из машины и не отправишься в участок.

Она моргнула, и из ее и без того мокрых темных глаз вытекла слеза.

— Ты так уверен, что я этого не сделаю. Почему?

Она с трудом сглотнула. Мне стало любопытно, не болит ли у нее горло.

— Потому что я знаю тебя. Несмотря на долгую разлуку, я все еще понимаю, как работает твой мозг.

Именно по этой причине было трудно смириться с ее фальшивой смертью и упорным молчанием. Слишком не похоже на Софию. Это была лишь половина картины, а остальное она мне не рассказывала.

— Тебе не приходило в голову, что, возможно, ты меня больше не знаешь? Прошли годы.

— Годы, десятилетия, целые жизни… когда дело касается нас, это ничего не значит. Время несущественно. Я всегда буду знать тебя.

Она смахнула случайную слезу — единственный признак того, что это ранило ее не меньше, чем меня.

— Ты ошибаешься, — просто сказала она, открыла дверцу и вышла из машины.

Я смотрел, как она переходит улицу и идет прямо в полицейский участок.