Сбежавшая королева

Глава 5

Софи Росси

— Мисс Росси, мы готовы Вас принять, — прозвучало на краю моего сознания.

— Это ты, — напомнил мне голос.

Я резко подняла голову и посмотрела на медсестру, стоящую в дверях.

Верно. Софи Росси. Так меня звали. Это была я. Иногда было трудно вспомнить.

Я встала на дрожащие ноги.

— Да, это я.

— Доктор готов Вас принять.

Медсестра развернулась и заспешила по коридору, оставив дверь в кабинет для консультаций открытой настежь. Всё изменится, когда я войду в эту дверь. Абсолютно всё.

— Давай, мы справимся, — прошептала Кьяра мне на ухо и потянула меня вперед.

— Мисс Росси, пожалуйста, входите.

Внутри был обычный кабинет врача, и, тем не менее, именно здесь произошло одно из самых страшных событий в моей жизни. Учитывая ту жизнь, которую я вела, это было впечатляющим достижением.

Кьяра потянула меня вперед, и я опустилась на стул, чувствуя оцепенение.

Я уставился на тот же плакат над головой доктора, на который смотрела три года назад, когда впервые оказалась в этом кабинете, и моя маленькая, с таким трудом созданная жизнь рухнула.

— Доброе утро, доктор Эванс. Мы сегодня немного нервничаем, — сказала Кьяра, все еще крепко сжимая мою руку.

Доктор Эванс была красивой пожилой женщиной. Она обладала той материнской энергией, которая успокаивала, даже когда она сообщала самые тяжелые новости.

Боюсь, это почечная недостаточность. Пересадка — единственное долгосрочное решение.

Я выбросила из головы голос из прошлого и попыталась сосредоточиться на настоящем. Мой разум часто дрейфовал, слишком измученный и травмированный тем, как жизнь бросала меня то туда, то обратно.

— Я понимаю. — Доктор Эванс улыбнулась. — Но думаю, что сегодня встреча пройдет лучше, чем вы ожидаете.

Надежда, слишком огромная, чтобы ее сдержать, расцвела в моей груди.

— Лучше, чем мы ожидаем? Вы знаете, чего мы ожидаем, доктор.

Она снова улыбнулась и кивнула.

— Я знаю, поэтому отношусь к этому серьезно. Есть хорошая и плохая новость.

— Сначала мы выслушаем плохую, — заявила Кьяра. Возможно, ее слова звучали более непринужденно, чем мои, но она держала меня за руку мертвой хваткой.

— Плохая новость в том, что вы будете гораздо чаще видеть меня и это место.

Я не могла говорить. Слезы жгли мне глаза.

— А хорошая новость в том, что у нас есть потенциальный донор. Найден донор, который может идеально подойти. Конечно, при условии проведения тестов и проверок. Необходима госпитализация в ближайшее время, чтобы провести анализы и понаблюдать в течение нескольких недель, прежде чем мы примем окончательное решение.

— Ну ни хрена себе! — выдохнула Кьяра в тишине, воцарившейся после этих слов.

Доктор Эванс рассмеялась.

— Действительно ни хрена себе!

— Скажи что-нибудь, — сказала Кьяра и подтолкнула меня.

Я открыла рот, пытаясь собраться с мыслями, чтобы сказать «спасибо» или задать дополнительные вопросы. Что угодно, правда, хоть что-то.

— Вы… я… — Я замолчала, эти чертовы слезы жгли мне глаза. — Per questo, ti devo la vita.

Кьяра обняла меня за плечи.

— За это я обязана Вам жизнью, — перевела она для доктора.

Я так и не услышала ее ответа.

Боковая дверь в кабинет открылась, и появилась крошечная фигурка, которую ввела медсестра.

— Мама! В этот раз я совсем не плакал!

Я повернулась и уставилась на маленького мальчика, который полностью изменил мою жизнь. Я все еще не могла говорить, поэтому просто раскрыла руки.

Лео подался вперед, бросаясь в мои объятия. Я вдохнула запах его волос, и бушующая буря эмоций ненадолго стихла.

Он был маленьким для своего возраста. Я крепко обняла его.

Он разговаривал с доктором, но я не могла сосредоточиться на его словах.

— Мама, почему ты плачешь? — спросил Лео и откинулся назад, чтобы посмотреть на меня.

Его серебристо-серые глаза проникали мне в душу.

— Я просто счастлива, львенок Лео. Я просто очень счастлива.

— Ты не должна плакать, если ты счастлива, глупая! — Лео захихикал, когда Кьяра стала щекотать его.

— Вот и я о том же! Глупая мамочка, — засмеялась Кьяра.

— Лео, ты не против остаться в детском отделении на пару недель? — спросила доктор Эванс.

Лео пожал плечами и наморщил свой маленький носик.

— Это значит, что меня будут оперировать?

— Возможно.

— А потом я смогу кататься на коньках? — Он перевел на меня свой взволнованный взгляд, вызвав мой смех.

— Может, когда-нибудь, когда ты совсем поправишься. — Я похлопала его по руке.

— Да! — Лео повернулся к доктору Эвансу. — Однажды я буду играть за команду средней школы, где работает моя мама.

— Правда?

— Да. Я стану лучшим хоккеистом, когда наконец научусь вставать на коньки. — Лео растянул слово «наконец». Комната наполнилась новой волной смеха.

Я пригладила его волосы.

— Уверена, что так и будет. Но сначала давай поработаем над тем, чтобы тебе стало лучше. А мировое хоккейное господство оставим на потом.

— Мам, можно на ужин бургеры?

Лео держал меня за руку, пока мы шли через парковку полчаса спустя. Был свежий осенний вечер. За эти года я подобрала пару терминов, которые лучше всего описывали погоду в Мэне. Свежая, бодрящая, таинственная. За семь лет, что я прожила в штате Мэн, я успела познакомиться со всеми ее гранями.

— Я посмотрю, есть ли у нас дома ингредиенты.

— Или мы можем пойти в кафе, как это делают все остальные?

Я сжала его маленькую ручку.

— Вы хотите сказать, что не любите мою стряпню, мистер?

Лео категорично покачал головой.

— Нет. Ты просто выглядишь уставшей, вот и все.

Мое сердце чуть не разорвалось от любви к маленькому мальчику, который всегда думал сначала обо мне, и только потом о себе. Я не заслуживала его. Никто не заслуживал.

— Я никогда не бываю слишком уставшей, чтобы готовить для своего самого лучшего мальчика.

— Ладно.

Я крепко прижала Лео к себе, когда прямо перед нами на стоянку въехала шикарная машина. Это была небольшая больница, на которую едва хватало нашей страховки. По этой причине наша машина всегда была самой потрепанной на стоянке. Мне не волновало, что высшее общество Хэйд-Харбора считало меня берущей подачки. Когда дело касалось Лео, у меня не было гордости. Не было ничего, что я не сделала бы для него. Если бы мне пришлось, я бы ползала на коленях и умоляла.

К счастью, моя работа учителем рисования в местной средней школе позволила получить медицинскую страховку для Лео. Она оставляла желать лучшего, но это было самое большее, на что я могла надеяться. Мне повезло, что я получила эту работу, когда почти семь лет назад сбежала в крошечный прибрежный городок, на шестом месяце беременности, охваченная ужасом.

— Пристегнись, — проинструктировала я, когда он сел на заднем сиденье.

Звук захлопнувшейся позади меня дверцы машины прошелся по моим нервам, и я обернулась, чтобы посмотреть через плечо. Сколько бы я ни жила нормальной жизнью, вдали от мрачного и опасного образа жизни моего детства, я не могла избавиться от инстинкта, что нападение может произойти откуда угодно и в любое время.

— Софи! Рад тебя видеть, — окликнул меня низкий голос.

Я заметила шикарное авто и мужчину, который теперь широкими шагами направлялся ко мне.

Уф. Эдвард Слоан. Местный золотой парень, миллиардер-плейбой. С тех пор как он перетрахал все женское население Хэйд-Харбора, не считая нас с Кьярой, он, похоже, положил глаз на меня. Конечно, у меня не было такого пугающего мужа, как Анджело, угрожающего проломить этому уроду череп, если он хоть на секунду задержит взгляд на его жене.

Я была одна и мучительно осознавала это.

— Мистер Слоан, здравствуйте.

— Сколько раз я просил тебя называть меня Эдвардом?

— Вы платите мне за работу, поэтому я бы предпочла этого не делать.

Он прислонился бедром к моей машине, помяв свой костюм за тысячу долларов.

Месяц назад он заказал у меня художественное произведение, и оно тяжело давалась мне. Это не был труд любви. Я делала это исключительно ради денег. Он обожал свою недавно умершую мать, его единственное достоинство, и попросил меня написать ее портрет с фотографии.

В свободное время я рисовала, но редко портреты. Ладно, это ложь. У меня было много портретов, но на них был изображен один человек. Никто никогда их не видел. Он был моим призраком с серебряными глазами.

Мужчина, которого я предала. Тот, кто никогда меня не простит.

Николай Чернов.

Остальные мои картины были пейзажами. Они были неизменно мрачными и зловещими. Почему именно Эдвард выбрал меня для написания портрета своей матери, я понятия не имела, да и не хотела слишком зацикливаться на ответе. Если он делал это, чтобы залезть ко мне под юбку, его ждало жестокое разочарование.

— Если бы я знал, что мы не сможем даже обращаться друг к другу по имени, пока ты работаешь на меня, я бы пригласил тебя на свидание до начала работы над картиной.

Я неловко улыбнулась, радуясь, что Лео уже сидит в машине.

— И я была бы вынуждена отказать. Я не хожу на свидания, и не собираюсь начинать.

— У тебя и так дел по горло с Лео. — Эдвард кивнул, как будто это могло быть единственной причиной, по которой я не хотела никуда идти с ним.

— Да, и я просто не заинтересована в отношениях.

Взгляд Эдварда скользнул вниз, к простому серебряному кольцу на моем безымянном пальце.

— Даже вдовам когда-нибудь приходиться жить дальше, Софи.

— Не конкретно этой.

Мой категоричный тон вызвал у Эдварда лишь ухмылку. Еще в самом начале я решила, что объявить себя вдовой — это самый быстрый способ избежать неловких разговоров. Более того, какая-то часть моего сердца, глубоко внутри и в тайне, чувствовала, что это так. Я потеряла любовь всей своей жизни и больше никогда не смогу с ним встретиться. Я чувствовала себя вдовой.

— Я не перестану пытаться переубедить тебя. Думаю, нам было бы хорошо вместе. Однажды ты согласишься, — сказал он. Это прозвучало как угроза.

— Следующая стадия портрета должна быть готова к выходным, если Вы хотите взглянуть на него, — твердо сказала я, скрестив руки на груди.

Легкий раздраженный тик в челюсти Эдварда был единственным признаком того, что я его разозлила. Он был одним из тех мужчин, чье хрупкое эго не выдерживало даже малейшего удара, например, когда его прерывали или отказывали. Он напоминал мне моего отца и Сильвио.

— Конечно, это было бы здорово. Я ведь не зря плачу тебе такие большие деньги, не так ли? Сможешь привезти картину ко мне домой? Я хочу увидеть ее в правильном свете, в том месте, где она будет висеть.

— Она еще не на той стадии, — мягко возразила я.

Он усмехнулся.

— А как насчет того, что клиент всегда прав? Уверен, ты мне не откажешь. — В том, как он протянул эти слова, было что-то скользкое.

— Мам? — позвал Лео из машины.

— Привет, приятель. — Эдвард просунул голову в дверь.

Я поборола желание оттащить его назад. Мне не нравилось, когда кто-то, кроме меня, Кьяры и Анджело, подходил к Лео слишком близко. Иногда ему было трудно справиться даже с простой простудой.

Лео уставился на него.

— Привет. — В его голосе звучал такой же энтузиазм, как и у меня, когда я общалась с местной шишкой.

— Разве не было бы здорово, если бы твоя мамочка иногда наряжалась и выходила куда-нибудь со взрослыми, чтобы повеселиться? Уверен, если ты ей это скажешь, она перестанет чувствовать себя виноватой за то, что хочет заниматься взрослыми мамиными делами.

Лео оглянулся на меня, на его маленьком личике отразилось замешательство. Гнев охватил меня, раскаленный добела. В последнее время я была на взводе и чертовски вспыльчива. Я постоянно балансировала на тонкой грани между нормальным состоянием и полной потерей рассудка. Анджело сказал мне, что это из-за злости. Затаенной ярости на то, как сложилась моя жизнь. Обиды на отца, а еще гнева на то, что всё, что когда-то происходило в моей жизни только загоняло меня в ловушку и причиняло боль тем немногим, кто был мне дорог. Возможно, он был прав. Может быть, однажды эта ярость переполнит мое измученное сердце, и я зарежу Эдварда Слоана на капоте его чертовой шикарной машины и буду безумно хохотать, пока меня будут арестовывать.

Иногда мне казалось, что от этой участи меня удерживает только Лео.

Я должна была держать себя в руках ради него.

Он нуждался во мне.

Я протиснулась между Эдвардом и открытым окном Лео.

— Пожалуйста, не разговаривайте так с моим сыном. Вы не сможете заставить меня так сходить с Вами на свидание. Мне это неинтересно. Если это проблема, я могу прекратить работу над портретом Вашей матери, и мы пойдем разными путями.

Эдвард поднял бровь, забавляясь тем, как я прижалась к нему, чтобы помешать ему поговорить с Лео.

— Ты неправильно меня поняла, Софи. Я не заинтересован в том, чтобы видеться с тобой реже, только чаще, и я мужчина, который всегда добивается своего.

Он потянулся и попытался заправить выбившуюся прядь моих темных волос мне за ухо. Я оттолкнула его руку, прежде чем он успел дотронуться до меня.

Он качнулся на пятках, его глаза сузились. Я прекрасно понимала, в чем его проблема. Он был красив и богат, и никто в Хэйд-Харборе не говорил ему «нет». Я была всего лишь бедной школьной учительницей, к тому же матерью-одиночкой с больным ребенком. Мне следовало бы заискивать перед ним, выпрашивать крупицы его внимания и просить о большем. Его сводило с ума то, что мне было на него наплевать. По правде говоря, я находила его всеамериканскую внешность блондина скучной и заурядной. Он был из тех, кто выглядит как герой, но при этом жесток и эгоистичен. У него были злые глаза. Они были мне знакомы. Я выросла с такими глазами, следящими за каждым моим шагом. У него были глаза Сильвио.

Я повернулась, чтобы проверить Лео, и встретила его серый взгляд. Я всегда находила утешение и боль, как обоюдоострый нож, в его цепких серых глазах. Они напоминали мне о его отце, мужчине, который был полной противоположностью Эдварду Слоану. Николай Чернов выглядел как ходячий кошмар, но при этом всегда только защищал меня. Демон с кодексом. Мой злодейский спаситель. Поди разберись.

— Вы ставите меня в неловкое положение.

Эдвард вздохнул.

— Не драматизируй. Приезжай с картиной, посмотрим, как она продвигается.

Он отвернулся и сделал два шага, прежде чем снова повернуться ко мне.

— Ты знаешь, в каком крыле больницы лечится Лео? Это отделение Слоанов. Пусть я тебе не нравлюсь, но ты ведь собираешься использовать те преимущества, которые я дал этому городу, не так ли?

Я не знала, что на это ответить. Была ли это угроза? Может, и была. Я хорошо разбиралась в динамике власти мужчин, которые любят разбрасываться своим статусом. Ему не нужен был ответ, поэтому я его не дала. Если это была угроза, то, учитывая, что Лео готовится к донорству, я не могла позволить себе злить его.

— Увидимся на выходных, мистер Слоан.

Он ухмыльнулся. Может быть, он думал, что выглядел игриво. Он выглядел как осел.

— Да, увидимся.