Шиза, Хром и всякая хтонь

Хрена с два

Гребаная Нарния внутри шкафа могла выкинуть куда угодно, Шиза ждал любого расклада, вплоть до точно такого же шкафа в коридоре дурки в качестве пункта назначения, где он лежит уже давно и придумывает себе приключения. Убежал от санитаров, и его теперь ищут. Или на самом деле сразу после Лешего и Толяна жестко присел на вещества и не выходит из трипа уже месяц-два где-нибудь на левой хате с такими же обдолбышами. Или вообще, поехал кукухой настолько, что теперь Оля за главную, а ему остается утешать себя фантазиями, где он крутой и что-то решает. Страшно было – правда, страшно, – когда Вася закрыл дверцы, и Шиза очутился в темноте. Сидел и слушал, как дверь выламывают, нащупывал в кармане нож-бабочку, подкинутый буфетом вместо нормальных средств самообороны, и думал, что это все лажа.

– С-сука, – проговорил Шиза, стукнувшись затылком о стенку, когда дверь все-таки поддалась напору и вокруг стало слишком шумно. Буфет его с самого начала невзлюбил, а сейчас, походу, решил свести счеты – ну паскуда, что с него взять. – Сука, сука, сука! – уже в голос произнес он, слыша, как к шкафу подходят, и приготовился для броска. Хоть одного, но успеет завалить, пока его не положат.

– Это я, я! – взвизгнула Винни и отскочила назад. – Фу, дурак, напугал!

Шиза крепко и громко выматерился и только после этого убрал нож обратно. Оказались они все в той самой комнате, что с волчьим оберегом от семейного разлада. Винни успела включить ночник на тумбочке, и поэтому фигура, появившаяся в дверях, выглядела вдвойне зловеще на фоне черноты за спиной. И даже Шиза успел заценить прессак Яра, стоящего в одних трусах, не то что Винни, когда тот опустил двустволку и произнес:

– Вы как сюда попали? Я думал ворье влезло, бабка там с ума сходит!

– На такси, – пробубнил Шиза и достал из кармана телефон, где открыл приложение и вбил адреса, как и просил Вася.

Яру все объяснила Винни. Тот кивал, слушая, но вряд ли что-то понимая, с удивлением смотрел на шкаф, однако вопросов не задавал. Когда сам сосун и бабка твоя сосунья, то к таким вещам, как материализация предметов и людей из воздуха, учишься привыкать с ходу, видимо. Шиза к такому тоже быстро привык, будто так всегда и было, один Бабай до сих пор пребывал в ахере. Открывал и закрывал дверцы, трогал стенки шкафа, потом зачем-то постучал по ним.

– Значит, оттуда правда что-то может вылезти… – рассеянно пробубнил он и в итоге попятился от шкафа подальше, чуть не врезавшись спиной в бабку Фросю.

– Так ты девочку свою позвал, а чего не сказал? – проворчала та, подкравшись к входу, и Яр вздохнул. – Еще и с компанией, ночь на дворе, а они шлындают по шифоньерам, коромысло им в бочину… Так и что, ей в твоей комнате стелить или как?

– Да ну что ты вот… опошляешь все! – воскликнул Яр, замявшись, а Шиза не сдержался:

– Они с-сами еще не решили, где ст-телить. Б-баб Фрось, чаю можно? В г-горле пересохло.

– А чего ж не можно, – сощурилась та. – Тебе два бокала? Али один?

Шиза ответил, что один, а дошло до него только спустя пару минут, когда Яр ушел за штанами, почему она спросила про два. Вот же старая калоша!

На кухне другие суетились – Яр с бабкой и чайником, Винни с Бабаем от перепугу, все еще слабо понимая, как именно все произошло и они тут оказались, – а Шиза тем временем следил в приложении за машиной. Когда время ожидания истекло и водитель в чате спросил, надо ли еще ждать и придет ли кто-то вообще, то беспокоиться начал уже всерьез.

– Где Хром? – увидев выражение его лица, спросила Винни, и Бабай закипишевал еще больше:

– Он что, не сел в такси?

– П-походу, не сел. Может, у-у-увязались за ним, хвост сб-брасывает. Ждем.

Бабка, поджав губы, с громким стуком поставила перед ним полную чашку чая, но с отломанной ручкой. Шиза глянул на бабку в упор, и та дернула узким плечом в ночнушке:

– Так какой поп, такой и приход. У нас тут не постоялый двор, хоть бы гостинец какой принесли.

– Баб! – Яр сел за стол и всем своим видом высказал неодобрение бабушкиного гостеприимства.

– Что «баб»? Молодежь, всему вас учить надо…

Кряхтя, она полезла в ящик стола и вытащила оттуда большой кулек с печеньем и шоколадными конфетами. Выбрав из общей массы «Мишки в лесу», Яр положил их перед Винни на блюдце, смешно оправдываясь:

– Другие не такие вкусные, а то все съедят, и тебе не достанется.

Бабай крякнул, проглатывая шутку, а Винни на мгновение сдалась, – Шиза знал, когда она готова поплыть, как пломбир, потому что сам не раз делал для нее то же самое в инкубаторе с шоколадками, которые исчезали на глазах, – но приняла отстраненный вид и демонстративно запихнула в рот Яра обе развернутые конфеты. Шизе подумалось, что за их брачными играми он будет наблюдать с интересом. А еще – с тоской, оттого что, возможно, долго наблюдать не получится. Во-первых, подругу он больше никуда за собой таскать не собирался, глядя на то, как она вмиг превращается в уютную девчонку рядом с сосуном. И тот – вроде ничего такой вариант, жестить явно не будет, даже если кулак с виду тяжелый, – а это Шиза хорошо запомнил. И, во-вторых, если в ближайшее время Вася не явится, придется с этим что-то решать, а вариантов не так чтоб уж очень много.

Спать, конечно, после «перехода» не смог никто. Пока неизвестно, что с Васей, да и не вышло бы: Винни с Яром о чем-то своем болтали, устроившись на диване в зале; Бабай зевал, но рубился в игруху на телефоне; Шиза курил одну за одной, сидя на кухне. Одна бабка дрыхла, как сурок в норе, – храп из ее комнаты услышали бы даже на улице, если открыть окна. Под утро Шизу сморило, и он задремал, упершись лбом в ладонь на столе. Растолкала его Винни:

– Рассвело уже. Где он?

– А я знаю?! – дернулся Шиза, который сам был на нервяке, да еще и не выспался. – Д-должен был п-приехать уже. Даже п-пешком бы у-уже пришел.

– Неужели приняли… – сказала Винни, опускаясь на стул, и если бы она была сейчас в своей шапке, то Шиза бы точно выполнил обещание затолкать ее в рот.

Часам к девяти он распечатал вторую пачку сигарет, а к одиннадцати был уверен – Винни права. Повязали Васю. Не придет он.

– Вот п-почему, когда я г-говорю, вы ни хера ничего не д-д-делаете! – стоя рядом с все тем же столом на кухне, рычал он. – Па-а-ачему всегда делаете п-по своему, а потом у-у-удивляетесь, что получается г-говно! Надо б-было делать, как я с-сказал, а не Шаман Кинга слушать!

– Во разорался, – гремя посудой, прокомментировала за его спиной бабка. – Так и сосуд в башке лопнет.

– Ничего н-не лопнет, – сказал Шиза сквозь зубы. – Еще б-буфет этот, т-тварина… Ай, су… су…

Схватившись за свой причиндал, он медленно опустился на стул. Прилетело внезапно – и болело адски, так что он даже не понял поначалу, куда именно прилетело. В ящике, который резко двинул ему по яйцам, поверх кулька с конфетами лежала бумажка, похожая на кусок обоев, отодранных от стены. Пустая на первый взгляд, но Шиза поднес ее к самым глазам и увидел, что на ней выцарапано чем-то, будто ручкой без чернил: «Я у Ш. Шкатулка на козырьке. Напишу позже».

– Вот же жопа, – нависнув над ним и тоже прочитав послание, проговорила Винни.

– Ярилка, солнышко! – позвала бабка Фрося. – Твоя девочка-то – матершинница!

– А мне нравится! – откликнулся тот из комнаты, и Шиза бы обязательно усмехнулся, если бы сейчас ему стало не до смеха: единственным, что на бумажке просматривалось сразу и четко, был потемневший отпечаток пальца.

Шиза мерил двор широкими шагами. Согласно логике, раз телеграмма доставлена, значит, держат Хрома не так чтобы слишком далеко, в черте города точно. Из-за недосыпа и чертового стресса соображалка работала не очень, а тот, у кого она работала лучше, теперь и сам был хер пойми где, радовало только, что живой. Наверное – два дня назад точно был. Ясное дело, Васю они взяли чисто от безысходности – на безрыбье и Хром сгодится. И Шиза мог бы, конечно, прямо сейчас выйти за эти старые железные ворота, набрать тот номер, с которого звонил Дип, и сдать себя на эксперименты. Но чем тогда он будет отличаться, скажем, от того же Дипломата? Который к тому же погоняло свое теперь должен будет заново оправдывать. И как вытащить тех двоих, если у Шизы больше нет козыря в лице всевидящего ока, которое тоже последние пару дней стало не то чтобы оком, а практически очком. Нагадал Винни новую кожаную флейту и в отрыв – хотя здесь, понятное дело, Шиза с Бабаем сами к Васе руку с бутылкой приложили. Еще и Оля своим вчерашним видосом масла в огонь подлила, сказав, чтобы берегли Васю, вон он какой хороший им достался. Капец, лучше б отругала, честное слово, как обычно, – «не лезь в драки, зубы дорогие», «следи за Антошей, ему надо есть больше клетчатки», «не кури в постели, с сигаретой уснешь»… И этим вечером, когда Вася сказал ему – иди помойся, у Шизы в голове что-то переклинило. И теперь никак не хотело вставать обратно. А ведь он мог бы выбрать и третий вариант: взять и свалить, забить на Васю, на этот камень и просто свалить куда-то в одиночку, подальше от всех проблем. Он-то, в отличие от Васи, все варианты давно изучил. Вот только ни один ему не нравился.

– Ты чё?

– В очё!

– Чел, да я ж просто спросил, чё быкуешь. – Яр протянул ему початую пачку. – Погнали до продуктового, бабка молока просила взять.

Шиза молча взял сижку, вернул ему пачку и кивнул – проветрить мозги не мешало. По пути Яр ничего не спрашивал, только набрал продуктов в местном магазине, больше похожем на тот кругляк, у которого Шиза с Лешим и Толяном еще не так давно пасли тогда еще не Васю, а просто белобрысого упыря, и из-за этих воспоминаний самому Шизе тоже общаться не больно-то хотелось. Он в отупении смотрел сквозь стеклянную витрину с молочкой на пачку творога, а перед глазами стояла картинка, как Винни жарит блины, а те двое придурков смеются над ее дурацкими несмешными шутками.

– Творожок вчерашний, – железным голосом прокомментировала продавщица. – Свежее нету. Брать будешь или в музей пришел?

– Чё стóит, мать? Мы берем, – пробасил Яр, и та аж дернулась от неожиданности.

Все так же отрешенно Шиза наблюдал, как Яр расплачивается и кладет пачку детского творога с изюмом в пакет к остальным покупкам, и только когда они вышли на улицу, решился. Легонько тормознул Яра за локоть, и тот глянул на него, будто сразу все поняв. Наверное, даже и говорить это уже было не нужно, лишь изложить свой план, но Шиза все равно сказал. Потому что все мысли бешено крутились сплошным потоком в его голове, он все утро думал о том вечере, когда высадил Васю на пустыре и хотел припугнуть волыной, а в итоге сам испугался. Тогда Вася ему правильно зарядил – не апперкотами, как ожидалось, а словами.

– П-помощь твоя нужна. – Шиза шмыгнул носом, ощущая, как в горле засвербело от морозного воздуха. Но произнести это вслух оказалось проще, чем думал. Сложнее было удержаться и не впасть в сопливое детство.

Яр оглядел его потяжелевшим взглядом и вздохнул, мол, так и знал.

– З-за м-мной не з-заржавеет, б-брат.

– В смысле – за тобой? А остальные, чё, не при делах, что ли? Лерка?

– Эт-то не Леркина т-тема. Но ей домой п-пока оп-п-пасно.

– Понял. Вообще не вопрос, – кивнул Яр. В своей короткой шапке, натянутой на бритую бошку, и в дубленке с овечьим воротником он походил на лесоруба, так что Шизе казалось, если ему сейчас всунуть топор, он точно пойдет и кого-нибудь рубанет. Это вселяло надежду – потому что у самого кулаки уже давно чесались разбить парочку лиц в черных балаклавах.

И по его просьбе, перед тем как вернуться к остальным, они с Яром добрались до гостиницы, чтобы где-то там, на пути Васи от балкона до невостребованного мотора, найти шкатулку с этим его гребаным барабашкой. В записке было сказано – козырек, но Шиза, подойдя к перекрестку, застопорился у мусорных баков, оценивая обстановку. В общем все было тихо, никаких напрягов, но обычно так же тихо бывает перед ливнем или перед тем, как на добычу нападает хищник, – потому что все от него попрятались. Внезапно, выбив из этих мыслей, Шизе всучили пакет с едой со словами:

– Где искать-то, говори.

Он быстро пояснил, какой из балконов их, и что где-то там под ним есть гипотетический козырек.

– А если т-тебя срисуют? Вдруг п-п-пасут точку, типа, в-вернемся мы?

Услышав явное сомнение в его голосе, Яр рассмеялся:

– Меня? Пф! Да ладно. Я, если захочу, становлюсь никому не интересным. Как пустое место, понял? Это Вася твой каким-то макаром меня засек, до сих пор не понимаю как.

Шиза в ответ только усмехнулся – с Белоснежкой-синеботом и правда было весело. Жаль только, не подумали, какой счет на следующий день им «выставят» люди Сократовича за такое веселье.

Когда спустя пару часов вернулись к дому, у ворот, как дворовой Тузик, их встретил Бабай, одновременно обеспокоенный и напряженный. Шиза со своей мобилы никому не звонил, так как был больше чем уверен, что их неким образом вычислили именно по звонкам. Попросил Яра, и тот кинул сообщения на номер Винни, который и так уже знал. Так что оживление Бабая явно было связано с чем-то другим.

– Вы, блин, на фиг без меня ушли, а! Я себя не знал, чем занять… И, короче, Ярослав… – он подвел того к расчехленному «Патриоту» и кивнул на фырчащий на холостом ходу движок, – я, типа, сделал. Вискомуфту по-хорошему менять надо, ставь электро, и будет тебе счастье. А пока тупо по воде хотя бы не мотайся. Радиаторы еще продул, там у тебя шелухи было капе-е-ец. Целая шуба!

– К-красава, – одобрил Шиза. Он тоже любил руки занять, если нервяк не отпускает.

– Как продул? – не въехал хозяин тачки. – Чем?!

– Так на мойку сгонял, в паре кварталов всего.

– Ш-шило в ж-жопе.

– А ключи-то где взял? – У Яра от удивления чуть пакет не выпал из рук, а у Шизы – Васина шкатулка, только от веселья, когда Бабай сделал честную морду, почесал затылок, сдвинув шапку на макушку, и пожал плечами:

– А зачем мне ключи? – потом хохотнул и махнул Яру рукой с этими самыми ключами, зажатыми в кулаке. – Да ладно, не кипишуй. У баб Фроси взял.

Под одобрения и благодарности они втроем зашли в дом, где бабка с Винни уже ждали за столом почти с хлебом-солью, вот только настроение у Шизы снова упало, когда он глянул на пустой стул сбоку от Ярика, на котором еще вчера сидел Вася. Но на сытую голову должно думаться лучше, и Шиза решил, что двигать кони лучше все же после плотного обеда. Перед этим, правда, он пихнул в «буфет» позаимствованные у бабки маленький блокнотик с ликом президента и огрызок карандаша, в надежде, что тот передаст их Хрому.

– Д-давай, ящик хренов, п-приноси уже пользу, – пробубнил он вполголоса, прижимая крышку шкатулки, которая никак не хотела закрываться и закрылась только после того, как было добавлено волшебное «п-п-пажалста».

Ели все в неприятно свербящей мозг тишине. Бабкины часы, которых по всей кухне было развешано и расставлено штук десять, тикали словно изнутри мозга. Будто время отмеряли: «Так-так, так-так, скоро будешь ты трупак». И когда в этом тиканье вдруг запиликала шкатулка, Шиза дернулся как ужаленный.

– Это че? – просунулся через его плечо Бабай, как за забор заглядывал, и Шиза его отпихнул:

– Ничё.

– Там адрес! Он там, да? Белоснежка?

– Не там, – огрызнулся Шиза. Потер переносицу, потому что голова вмиг разболелась от напряга и четырех пар любопытных глаз, облепивших его. – Это хата к-какого-то кента из К-Казани. П-потомок э-э… Этого. Ну…

– Рубцова, – кивнула Винни. – Так, значит, их с Дипом в Казань повезут?

– Не их, – покачал головой Шиза. На бумажке, отправленной Васей, рядом с именем и адресом значилось: «У вас сутки форы». А то, что было между строк, Шизе совсем не понравилось, особенно это понтовое «у вас». Шиза повел плечами, сбрасывая любопытного Бабая с хребтины, взял в руки свой телефон и повернулся к Яру: – П-подскажи мне м-м-местечко, чтобы тихое б-было. Совсем.

Тот, как и чуть раньше в магазине, все понял без лишних вопросов и кивнул:

– Есть одно, но у меня условие, и возражения не принимаются. – Яр окинул всех суровым взглядом, а встретившись с Винни, немного устало вздохнул: – Я тебя туда сам провожу.

Шиза протянул ему руку в благодарность. Он ждал, что остальные будут возмущаться или станут навязывать свои варианты, но и Винни, и Бабай приняли это решение без вопросов. «Потому что, – подумал Шиза, – да пошел ты в жопу, Вася. Хрена с два теперь они без своих уедут».