Синдром вечного возвращения

11. Затворник

Дочитывал из последних сил и принципов: часто зевал, постоянно отвлекался на постороннее, пару раз чуть не уснул. Отчёт из Карамюсты вышел опасно вялым и непростительно корявым, Омжлусо Дюрт умело нагнал скуку на и без того унылое повествование.

Омжлусо, Омжлусо… — с тоской и лёгким раздражением думает Хабартш. Следовало заранее предположить, что писатель из помощника никудышный, а терпеть плоский глупый юмор — сомнительное удовольствие.

Столкновение мировоззрений.

Один, всегда один — соратников у Хабартша никогда не было. Непонятый, нетривиальный книжник со своим моральным кодексом и методологией. Со своей философией, разработанной для себя. И только для себя. Ни с кем не собирается делиться.

Омжлусо — не единомышленник. Несмотря на многолетнее знакомство и сотрудничество, которое можно назвать продуктивным, настоящим соратником Омжлусо никогда не был. Лишь инструмент, коллега ближнего прицела, конфедерат со своими целями и планами, а точнее — с их полнейшим отсутствием и без какой бы то ни было жизненной позиции.

Не фанат своего дела, чем крайне раздражает Хабартша и в корне от него отличается. Омжлусо попал в звёздные науки случайно, не скрывает этого и не особо за них держится. Сегодня он работает у Хабартша, завтра — в противостоящем лагере. И хотя такого — именно такого — пока ещё не было, это не значит, что на самом деле оно когда-нибудь не случится.

В общем-то, Хабартшу от этого даже легче: никто ему не мешает, и он почти избавлен от того, что должен перед кем-то отчитываться. Перед Омжлусо у него обязательств нет, а значит — нет и ответственности за нерадивого сотрудника. Наверное, уже давно разбежались бы в стороны, если бы Хабартшу позарез не нужны были исполнители. В своё время подвернулся именно Омжлусо — вот и оказались в одной команде, а потом что-либо менять уже не хотелось: притёрлись, да и Омжлусо вник в некоторые нюансы, объяснять которые новому служащему — терять уйму времени.

И как-то странно так получается, что чем больше Хабартш об этом думает, тем сильнее убеждается в том, что нужно вызывать Омжлусо в Лёжюерр. Окольными путями, предположениями от обратного приходит к такой необходимости Хабартш. Терять время — вот что меньше всего он хочет делать.

Поэтому-то Омжлусо ему жизненно необходим — как то и предполагал Уньёктти ещё в первую их беседу. Каким-то парадоксальным образом получается, что лучше Омжлусо всё равно никого нет: опыт общения с местными звездочётами не позволяет ожидать от них адекватных результатов. Не тот уровень, так себе специалисты, и доверия к ним нет. Не понравились они Хабартшу — почти все до единого, за исключением, разумеется, Уньёктти. К тому же, придерживаются интуитивного подхода, что для Хабартша — нонсенс и неприемлемо.

Дочитав отчёт из Карамюсты, Хабартш откинул лист прочь, и тот спланировал куда-то за стол. Хабартш равнодушно к этому отнёсся и не предпринял попытки ухватить его за край, не посчитал нужным подняться и вернуть фольгу на привычное ей место — на стол. Ничего полезного из отчёта Хабартш не почерпнул, поэтому и подумал: не важно! И даже зевнул при этом.

Собственно, на послание от Омжлусо отвлёкся с целью чуть расслабиться, сменить ход мыслей, чуть отойти от напряжённой работы. И поставленная цель успешно достигнута: расслабился настолько, что чуть не уснул, теперь он вообще почти не помнит, чем занимался перед тем как допустил неосторожность окунуться в отчёт.

Хабартш придвигает к себе фольгу с расчётами и вначале с некоторым даже удивлением глядит в записи — словно бы не его авторства эти строки, не он это писал. Проходит минута прежде чем он вновь погружается в рабочий процесс.

Источник сигнала, или как они договорились называть его между собой — объект, продолжает подкидывать задачи. Ведёт себя загадочно, и оттого Хабартшу всё интереснее за ним наблюдать.

До определённого момента он двигался медленно и прямолинейно. Точка, откуда приходили его позывные, неспеша перемещалась по небосклону, но вчера произошло неожиданное. Объект не появился в рассчитанном секторе, зато они легко нашли сигнал от него чуть в стороне, причём пройденное им расстояние в разы превышало дистанции, которые объект делал до этого.

После чего звёздный незнакомец принялся выписывать дугу — перемещался сначала в одном направлении, потом сменил курс и теперь вновь почти застыл относительно отдалённых тел Эфира. Он смотрит прямо на нас! — сказал один из местных книжников. На Тауган, — поправил его другой — седовласый и солидный.

И правда — эфирный гость будто бы следует за Тауганом: идёт примерно столько же, сколько планета в своём ежесуточном ходе. Будто бежит наперерез, наметив точку, где с ней встретиться. Такой вывод ранее был не ясен ровно настолько, насколько очевидно это сейчас.

Предыдущие вычисления показывали, что при сохранении текущей скорости и направления объект разминётся с Тауганом. Пусть и пройдёт довольно близко, но с безопасной дистанцией. Теперь же прямое продолжение его курса и чуть меняющейся скорости давало точку пересечения, причём встреча должна состояться примерно через сутки.

Хабартш пересчитал ещё раз, но результат оказался таким же. С небольшой корректировкой, которую вообще-то можно не учитывать — вносит разницу во времени, но не в самом факте: подумаешь, встретятся на полчаса позже, разве такое большое расхождение?

Хабартш выписывает по фольге, движения резки и чуть нервны — буквально выстукивает вереницу бесконечных символов, понятных лишь искушённым звездочётам. Хочется знать точно, учесть все возможные погрешности, быть уверенным в своих выводах — отсюда и старания, которые прикладывает Хабартш.

Столь странное поведение звёздного объекта всполошило книжное сообщество. Обнародовать промежуточные результаты пока не решились, однако информация запросто просачивается вовне — не в широкие, конечно, массы, однако в книжных кругах шум разгорается нешуточный.

Теперь уже почти никто не сомневается в том, что наблюдаемый объект — никакая не звезда. С чего бы звёздам иметь такое поведение? Даже скрытым в визуальных спектрах — если такие вообще существуют. Можно, конечно, много чего предполагать, много чего напридумывать, однако лично Хабартш старается беречь свои версии — не пристало звёздному книжнику разбрасываться фантастическими допущениями.

Дуга, что выписал объект на графиках наблюдений, меняющаяся скорость, стремление набиться в гости к Таугану — всё это наводит Хабартша на совсем другие выводы, нежели могли то дать гадания о звёздной природе. Слишком разумно ведёт себя объект, уж очень очевидны цели его путешествия, будто бы проснулись силы, что его контролируют. И теперь направляют его к Таугану — а куда же ещё?