Синдром вечного возвращения

2. Серые плащи

Дверь открылась, и на пороге замаячили двое в серых плащах — сотрудники службы безопасности, как про себя окрестил их Хабартш. Вид у обоих озадаченный, в руках держат коробки и, кажется, затрудняются с тем, что дальше с ними делать.

Как и в прошлый раз, при появлении серых плащей Уньёктти замолчал: Хабартш уже отметил про себя, что в их присутствии Уньёктти не рискует распространяться. Замолчал он ненадолго, всего лишь на несколько мгновений, после которых резко и неуклюже сменил тему разговора на более отвлечённую и нейтральную:

— …А пригласили мы вас потому, что считаем главным специалистом в этой области… — невозмутимо говорит Уньёктти. С виду, обращается к Хабартшу, как бы продолжая прерванную беседу, но на самом деле произносит это исключительно для серых плащей, одновременно с этим указывает им в угол кабинета. — Я бы даже сказал — единственным в своём роде специалистом. Специалистом по… — Уньёктти замолкает, словно бы и сам точно не знает, какого рода специалистом является его собеседник, а сам глаз не сводит с вошедших.

Те неспеша проходят внутрь и сгружают коробки в отведённом для этого месте. Но избавившись от ноши, уходить не торопятся. Отряхиваются, мешкают и будто бы затягивают со своим пребыванием в кабинете.

— Специалистом по?.. — как ни в чём ни бывало, уточнил наивный Хабартш. — Специалистом по чему? — говорит он, словно не догадываясь о том, что разговор этот затеян исключительно для отвода глаз серых плащей.

— Специалистом… — рассеянно повторил Уньёктти, размышляя, конечно, о чём-то другом. — Специалистом по… — говорит он, с некоторым раздражением глядя то на сотрудников безопасности, то на Хабартша, который озадачил его необходимостью отвечать. — Специалистом по общению с другими! — загадочно кинул он, разумеется, не уточняя, кого имеет в виду под этими самыми «другими». — На всём Таугане не сыщется книжника, равного вам… — громко и раскатисто, на грани пафоса продолжает Уньёктти. — Книжника, столь глубоко понимающего суть проблемы. Это моё искреннее убеждение, — Уньёктти взглядом выпроваживает двоих в серых плащах, и те, кажется, это чувствуют. — И не только моё убеждение… — упавшим тоном завершает Уньёктти, наблюдая, как серые выходят из кабинета.

Как только дверь за ними захлопывается, Уньёктти обретает второе дыхание. Голос его становится напряжённым и озабоченным:

— А если честно, — понизив громкость, в быстром темпе говорит он, — то я уже давно слежу за вашими исследованиями. Мне это очень интересно. Пока не осмеливаюсь, но уже почти готов к тому, чтобы предложить руководству взять вас в наш наблюдариум. Ну, или хотя бы посодействовать вам финансово — ведь насколько я понимаю, ваши работы довольно затратны: ценные экспонаты и всё прочее… Что такое? — живо реагирует Уньёктти на удивление Хабартша. — У вас вопрос?

— Пожалуй, нет, — смутился Хабартш. — Так что там с затратами?..

Но Уньёктти отрицательно мотает головой:

— Так не пойдёт! — возражает он. — Если вас что-то интересует, пожалуйста, спрашивайте! К концу нашего разговора мы углубимся настолько, что вы можете не вспомнить, что вас смутило… А может быть, это что-то важное… — призывая не стесняться, Уньёктти старается улыбнуться, но получается вынужденно и сиюминутно.

Поняв, что сопротивление бесполезно, Хабартш признаётся:

— Мне показалось странным, что кто-то ещё занимается Эфиром…

— Ах, вот вы о чём!.. — громко и несдержанно рассмеялся Уньёктти — теперь уже вполне искренне, от души. — Вздор!.. Но я вас отлично понимаю! — спохватившись, говорит он: таким тоном не мудрено и обидеть. — Не беспокойтесь: тут над вами смеяться никто не будет! — и сам же себе противоречит: сам-то улыбается.

Однако последнее обстоятельство Хабартш во внимание не принимает: привыкшему к насмешкам в свой адрес слова Уньёктти глубоко западают в душу. Пусть даже при этом улыбается — ведь улыбается-то он добродушно, выражая поддержку. Поэтому Хабартш вполне доволен и не сразу ощущает, что на его лице расцветает ответная улыбка.

— Эфиром занимаются! — между тем продолжает Уньёктти. — И ещё как занимаются! Просто не все об этом знают! — пламенно уверяет он. — А тот, кто со снисхождением относится к проблеме, лишь проявляет свою ограниченность! Многим и не снилось то финансирование, что мы получаем из всеобщего бюджета. А это, согласитесь, выглядит куда убедительнее любых других доводов? — с вопросительной интонацией произнёс Уньёктти, заставляя Хабартша согласиться и таким образом продемонстрировать полнейшую с ним солидарность.

— Так, так, — почти пропел Хабартш, довольный от того, что тут его не принимают за безумного выскочку.

— Ваши работы… — вдохновенно говорит Уньёктти, однако тут же прерывается: в кабинет вновь входят давешние серые плащи.

Деловито суетясь, они уже не вопрошают о том, что и как, а просто складывают принесённые вещи в угол. Полуминутное занятие, однако они умудряются растянуть его на целую вечность, и Уньёктти не остаётся ничего другого, как в очередной раз сменить тему:

— Ваши работы… — озадаченно говорит он, подгадывая, что бы такое сказануть. — Ваши работы… И мы уже давно хотели бы с вами сотрудничать… — слушать его не обязательно, поскольку Уньёктти, сам того не замечая и, безусловно, даже не придавая этому значения, в той или иной степени повторяется: — Ваши работы настолько мне нравятся, что я буду добиваться того, чтобы наблюдариум взял на себя часть связанных с ними издержек. Я абсолютно серьёзно: мы готовы профинансировать расходы, ведь коллекционные экспонаты… и, разумеется, многое другое прочее… — красноречие ему отказывает, Уньёктти становится непоследователен: — Мы были бы счастливы с вами сотрудничать, однако всякий раз как-то откладывали в долгий ящик… Но в итоге, как это обычно и бывает, дело решил случай… Согласитесь — так ведь обычно и бывает?

— Да, пожалуй… — вяло и неопределённо ответил Хабартш, а сам уже изрядно подустал. Нелепая трепотня кажется ему совершенно неуместной в стенах серьёзного учреждения с солидным всеобщем финансированием.

— Кстати, если это необходимо, можете выписать из Карамюсты своего сотрудника. Быть может, сочтёте полезным и его привлечь к нашей работе…

— Нет, пока такой потребности не вижу. Пока он мне нужен в Карамюсте — доделывает брошенную мною работу, — блеклым, официально-деловым тоном ответил Хабартш, устав ожидать, когда же они наконец приступят к обсуждению главного, того, зачем его сюда пригласили.

— Хорошо… — с застывшей на губах каменной улыбкой говорит Уньёктти, наблюдая, как серые плащи выходят из кабинета — Как вам будет удобно…

А Хабартшу вдруг становится интересно — а почему, собственно, они постоянно ходят в серых плащах? То есть, уверенности в том, что они всегда одеты именно так, у него нет, но он видел в наблюдариуме несколько десятков сотрудников, кто носил именно такие вот серые плащи, причём — абсолютно одинаковые. Униформа?

Или у них сегодня день серого плаща? — про себя шутит Хабартш, а вопрос назойлив, прямо-таки вертится на языке, но напрямую, разумеется, не спросишь. И уж совсем странным было бы задать этот вопрос самим серым плащам.

Вообще, довольно странно, что Уньёктти их шарахается — он ведь тут почти за главного, по крайней мере, по книжным вопросам, и мог бы не притворяться или прятаться. Впрочем, что касается административной части, то может быть, и не он командует. Даже — скорее всего, не он. Хабартш вспоминает предыдущие сцены, когда экскурсию по работориумам проводил Уньёктти, но решал, где Хабартшу жить, вовсе не Уньёктти. А другой служащий — в уже знакомом сером плаще, но рангом, понятно, выше, нежели те, что только что тут были.

И это наводит его на мысль, что они на самом деле — вроде обслуживающего персонала, рядовые чины в неведомой Хабартшу иерархии. Не посыльные, разумеется, и не грузчики, хотя такую роль им тоже иногда приходится выполнять. Не низкоквалифицированные болваны, а кто-то вроде службы безопасности — вот почему Уньёктти их сторонится, избегает много говорить в их присутствии. Ведь наверняка следят, слушают мимолётом и неосторожно брошенное слово. А потом докладывают куда нужно, чем и заедают свободолюбивых книжников.

Наседают на Уньёктти, вот он и задёргался, — думает Хабартш, вполне себе осознавая, что вообще-то выпавшую сейчас на их долю передышку нужно бы использовать с гораздо большей отдачей. По максимуму нужно ловить момент, ведь через пять минут серые сотрудники безопасности вернутся, принесут ещё что-нибудь из багажа Хабартша или оборудование, которое он привёз с собой из Карамюсты. Пока их в кабинете нет, необходимо много чего обсудить, но вместо этого Хабартш, как и Уньёктти тоже, отвлекается на сущую чепуху.

Думать нужно совсем о другом, но они тупо пялятся друг на друга в противном ступоре, выискивая в краткосрочной памяти нить недавнего разговора.

Тщетно: темп, что называется, потерян.

И неудивительно, — думает Хабартш, разглядывая умное, по-книжному благородное лицо собеседника. Ничего поразительного в том, что отвлеклись и не могут сосредоточиться на главном — когда тебя так бесцеремонно перебивают. Лезут куда их не просят, вынюхивают, будто тут — цитадель нелегальной деятельности. Можно подумать, что занимаются чем-то криминальным и оттого в каждый момент боятся, что поймают — с поличным и позорно.

Разве можно работать в таких условиях? — хочется Хабартшу спросить.

— Так вот… — задумчиво и как будто с обидой на серых плащей произносит Уньёктти. — О чём это я?..

— О предстоящей нам работе, — сочувственно, по-товарищески подсказал Хабартш.

— Да, о работе… — согласился Уньёктти, но былого энтузиазма в его взгляде пока не угадывается. — Хм… — собирается он с мыслями. — В нашем наблюдариуме было совершено любопытнейшее открытие, — загадочно начинает Уньёктти. — И наблюдения эти вас, несомненно, заинтересуют…