Синдром вечного возвращения

8. Экипаж надвое

Первое что бросилось в глаза — это вид Ли. Важный, необычайно солидный, чего раньше за ним не замечалось. Торжественный, будто они сейчас присутствуют при некой чрезвычайно значимой церемонии.

Эрнст безо всяких стеснений разглядывает старшего из дежурных и отмечает про себя его позу: прямо-таки военная выправка, гордая осанка, в голову почему-то приходит сравнение с командором. Тот тоже иногда любит пустить пыль в глаза своим внешним видом, зачастую — даже пафосным. Вычурным, что ли, хотя это не совсем подходящее слово, — думает Эрнст.

Ли уловил мысли Эрнста, безошибочно определил, что Эрнст сравнивает его с капитаном «Артемиды», поэтому добавил себе ещё напыщенности, хотя теперь её окончательно через край.

Церемониальная пауза истекла, ожидание затянулось, поэтому Ли произносит:

— Вы, конечно, уже слышали о сложившейся на борту ситуации: капитан и другие высшие офицеры находятся в криоблоке, и вызволить их оттуда в ближайшее время не представляется возможным, — он оглядел инженеров, лишний раз подчёркивая, что обращается именно к ним.

Взгляд у него требовательный, поэтому оба инженера послушно и почти одновременно кивнули.

— Хорошо, — продолжил Ли, с важным видом закладывая руки за спину. — Поэтому, на правах старшего дежурной смены, — Ли набрал воздуха в грудь, выдержал паузу и отчеканил: — беру командование в свои руки! — перевёл дух, осторожно взглянул на собравшихся и, желая закрепить свой успех, добил: — Безраздельно и единолично!

Ли вновь посмотрел на Вальтера и Эрнста, ожидая их реакции на столь громкое заявление. Те явно смутились, однако опять кивнули.

— Кроме того, — в открытую торжествует Ли, — в целях соблюдения субординации, назначаю себе звание вице-командора! — закончив с официальной частью, он чуть смягчился и на тон ниже спросил: — Возражения есть?

Вальтер и Эрнст переглянулись, силясь разобраться в том, что же такое тут происходит.

Насколько помнит Вальтер, подобная практика, вообще-то, общепринята, и в действиях Ли не содержится чего-либо неправомочного. В памяти тут же всплыл недавний случай, когда капитан межзвёздного корабля погиб при исполнении, и высший из оставшихся офицеров взял бразды правления на себя, как это сделал сейчас Ли. И это логично, другого решения тут не придумаешь, и между прочим, тот тоже специальным приказом повысил себя до вице-командора — вполне возможно, что на этот случай даже есть некое предписание. Вальтер, например, точно не помнит, но легко допускает подобное.

Смущает другое — Вальтер не уверен в том, что Ли искренен относительно криоблока и заточённых там членов экипажа. Ведь несколько минут назад именно Вальтер излагал свои подозрения Эрнсту, что, мол, Ли и его коллеги замыслили что-то, правда, пока непонятное, что странно их поведение. А сейчас двое за спиной Ли глядят на них хмуро, неприветливо, точно заговорщики.

Какой недобрый у них взгляд, — думает Вальтер, усиленно и тщетно пытаясь вспомнить инструкции. Знает слабо, но противоречий пока не обнаружил.

Попробуй разберись, что бы это значило, — мысленно вторит ему Эрнст. Внешне — всё благовидно и законно, а что там у Ли в мозгах — никому не известно. Может быть, даже сам Ли не знает.

Поэтому, как реагировать на озвученную информацию, никто себе не представляет, а между тем, отведённое на обдумывание время подошло к концу, и новоиспечённый вице-командор констатировал:

— Возражений нет.

Оба инженера неопределённо пожали плечами, и Ли внутренне усмехнулся, подумав, что они — настоящая команда, действия их синхронны и отточены. Поразительное единодушие, показательное взаимопонимание, видимо — удел всех технарей.

— Хм… — продолжил Ли. — А ещё, у меня к вам просьба… — уже совсем мягко, по-дружески располагая к себе, говорит Ли. — Даже — не просьба, а задание, что ли… — мнётся он, блуждая взглядом из стороны в сторону.

Ему тяжело сформулировать, потому что не может отделаться от ощущения, что выходит всё скомкано, ведь ожидал он совсем другого. Возражений или даже сопротивления ожидал Ли, а увидел тут совершенно иное.

Инженеры запросто так приняли предпринятую им узурпацию — и это слово тут вполне уместно, ведь со стороны это выглядит именно так. Ли готовился к даже возможному силовому решению, но Вальтер и Эрнст не подали к тому повода. И Ли в полном недоумении: то ли считать их бесхребетными амёбами, которые слопают всё, что им подадут, то ли что-то замыслили хитрые, холодные и двуличные инженеришки, да вида не подают, и жди удара в спину.

Ну да ладно, будем решать проблемы по мере их поступления, — решил Ли, тем более что слушают его внимательно, пора бы заканчивать с предисловием и переходить к изложению сути.

— В общем, у нас проблема, — объявил Ли. — Мы опять не можем сориентироваться.

Вице-командор замолчал, давая присутствующим обработать полученную информацию. И если его провожатые, Фарж и Лойз, уже, вероятно, в курсе, то для Вальтера и Эрнста услышанное в новость.

Те озадачены, неуверенно переглядываются между собой, будто бы мысленно обмениваются какими-то понятными лишь им замечаниями. Ли понимает их растерянность, поэтому подталкивает:

— Спрашивайте! — благословляет он. — Что вас смущает?

— Совсем-совсем никак? — осмелился Эрнст произнести страшные, почти крамольные слова.

— Не совсем, — кивнул Ли. — Пространственное местоположение мы более-менее определили. Эдгарс сопротивляется, говорит, что правильнее дождаться вашей экспертной оценки, однако у меня, например, не вызывает сомнений тот факт, что мы находимся в системе Ксенона…

— Это где такое?.. — спросил Вальтер.

— Неоновое созвездие, — вспомнил хорошо знакомый с космографией Эрнст. — Но как же так? Ведь мы летели в другую сторону…

— Нештатный выход, — просто ответил Ли, будто речь идёт о чём-то обыденном. — Мнемозина вновь играет с нами в кошки-мышки. Игра называется «Найди себя сам», — горько шутит Ли, сохраняя при этом каменное выражение лица. — Победителю достаётся незабываемый круиз через следующую придурочную червоточину.

Не везёт «Артемиде», неблагополучный у неё рейс.

В предыдущий переход их тоже занесло не туда, а точнее — не тогда. Попали они на Юлианию — планету, которая и являлась целью их экспедиции, однако по непонятной причине оказались в прошлом. В прямом смысле этого слова: на шестьдесят лет раньше, чем они ожидали.

И виной тому была, вероятно, Мнемозина — червоточина, которой заканчивался подпространственный тоннель в окрестностях Юлиании. Мнемозина издавна пользовалась нехорошей репутацией: капризная, своенравная и непредсказуемая, а инцидент с «Артемидой» по всем признакам должен был войти в историю межзвёздных путешествий как доказательство того, что червячные дыры пронизывают не только пространство, но и время. Причём, как и в случае пространственных тоннелей, путь этот лежит в обе стороны: как в будущее, так и в прошлое.

Долгоиграющее происшествие с «Артемидой» войти в учебники по звездоплаванию должно было, но пока не вошло: ведь корвет в большой мир так и не пробрался, и общественности их злоключения ещё не известны. У каждого на корабле была надежда на то, что «пока не известны», однако теперешняя ситуация надежды такие ставила под сомнение.

В стремлении вернуться в своё время и в привычный им мир, экипаж «Артемиды» рискнул ещё раз, но прыжок выкинул их совсем не там, где рассчитывал главный инженер, а в забытом богом углу обитаемой Вселенной. В каком-то там Неоновом созвездии, к тому же, весьма вероятно, опять неизвестно когда: нештатный выход из тоннеля — вроде поворота не туда. Всегда считалось, что красочной аналогией такой ситуации служит вылет автомобиля за ограждения горной трассы, но «Артемида» своим путешествием, очевидно, побьёт все мыслимые и немыслимые рекорды живучести.

Впору начать вести дневник, — подумал Эрнст, вполне справедливо полагая, что такой дневник, бесспорно, стал бы научным бестселлером. А могут ещё и премию дать, — мелькнуло в голове то, что он не хотел бы обдумывать. Лишь бы — не посмертно…

— Думаешь, просчитался? — после весьма продолжительной паузы подал голос Вальтер. — Шеф просчитался? — уточняет он, имея в виду, конечно, своего шефа — главного инженера «Артемиды».

— Не знаю, — безразлично пожал плечами Ли. — Да и какая теперь разница?

— Как это — какая? — удивился Вальтер. — А как же — поднять шефа из криосна?.. — невозмутимо говорит Вальтер, будто и не предполагает, что задаёт далеко не приятные для Ли вопросы. — Показать ему результаты, попросить у него совета, что делать дальше.

— Ты же знаешь… — с тем же каменным лицом отвечает Ли, но Вальтер имеет наглость перебить:

— Монополия тоннельной вахты на единоличное бодрствование прошла, — холодно продолжает Вальтер, будто бы Ли не говорил им несколько минут назад о том, что в системе гибернации сбой. — Мы ведь уже не в тоннеле, поэтому…

— Вальтер, перестань дурачиться! — призвал Ли. — Ты же знаешь, что это невозможно.

— Ах, да, — спохватился Вальтер, то ли действительно забыв о недоступности большей части экипажа, то ли играя дурачка — неумело и опасно.

Ли морщится, представляя отношение Вальтера недоразумением, тут же сбрасывает груз неприятного осадка за борт и придаёт лицу деланно мажорное выражение.

— Так вот, друзья мои… — говорит он и потирает руки, невольно имитируя повадки командора. — Рабочая гипотеза…

Пусть, капитан в своём глубоком сне и мучается от антипатий Ли, но его преемник интуитивно старается быть на него похожим. Ли, конечно, и не предполагает, что совсем недавно, несколько недель назад, эта сцена уже имела место. Командор ставил такую же задачу коллегам Вальтера и Эрнста, только тогда на их месте был главный инженер и один из его любимчиков, который, к слову сказать, сейчас не в криобоксе, а по некоторым весьма личным причинам остался на Юлиании.

— Рабочая гипотеза, — продолжает вице-командор, — сводится к тому, что Мнемозина вновь учудила, а может быть, мы попали в некий боковой, недокументированный тоннель. Объективная реальность, спорить, надеюсь, вы не станете?

Шепелявый Ли не особо устраивает их в роли начальника, однако оба инженера, тяжко вздохнув, соглашаются. Вальтер лишь уточняет детали:

— А как же местная червоточина? — как ни в чём ни бывало поинтересовался он. — Ведь мы же вышли из какой-то?

— Ариадна, — кивнул Ли. — Местная червоточина называется Ариадной, и пока мы не можем выйти на связь с ней, поскольку не можем обнаружить маяк, который её курирует. По какой-то причине маяк не высылает свои позывные и не отвечает на посланные к нему запросы. Скорбная ситуация и донельзя напоминает предыдущую, что плавно подводит нас ко второму положению нашей рабочей гипотезы. Мы думаем, что как и в прошлый раз, мы не можем связаться с маяком потому, что его тут ещё нет. Не успели установить…

— Великолепно… — буркнул Эрнст. — А почему бы не пойти дальше и не предположить, что эта система ещё не открыта, как это было в случае с Юлианией?

— Потому, что она открыта! — ответил Ли и зачем-то покосился на своих провожатых, участие которых в разговоре пока никакое: вид у них отвлечённый, как у охраны августейшей особы. — Прямо по курсу перед нами планета, которую мы идентифицировали как Полярию. По всем характеристикам она похожа на описанную в справочниках, поэтому сомневаться не приходится. И она обитаема!

— Так в чём проблемы? — удивился Эрнст. — Это же очень хорошо, что обитаема! Давайте свяжемся с ними и запросим посадку!

— Собственно, в этом и состоит проблема, — задумчиво ответил Ли. — Мне показалось очень странным, что обитатели Полярии говорят на непонятном нам языке…

Ли замолчал, давая время по достоинству оценить всю глубину нелепости сказанной им фразы: есть планета, есть обитающие на ней люди, но они говорят на каком-то другом языке…

Сильно. Безусловно, сильно сказано. Никогда, пожалуй, Вальтер не слышал ничего подобного. Полифония языков уже давно перестала сопутствовать человеческой цивилизации, тем более когда речь идёт о межзвёздных сообщениях. А тут…

— Мы пытались с ними связаться, — продолжает Ли тревожные сводки. — Но ответа пока не получили. Потом мы принялись слушать их радиофон, который, кстати, весьма бледноват, но как я уже говорил, пока не можем разобрать ни одного слова… Я думаю, что мы вновь отлетели в прошлое, лет этак, скажем, на триста. И наблюдаем признаки некой архаики, которая имела место в ранние периоды развития данного сектора обитаемого мира. Беглый сёрфинг по историческим справочникам дал неутешительные результаты: у системы Ксенона весьма воинственное прошлое. Возможно, мы попали как раз таки в один из таких периодов, когда межпланетная раздробленность привела к языковой полифонии. Хотя именно такого в справочных материалах я и не обнаружил, но мало ли могло быть перипетий, вполне себе допускаю, что в учебниках всего не опишешь. И если это так, то у нас есть ещё дополнительный повод к осторожности: их оружие. Чёрт его знает, что там у них может быть… Выкатят боевой космокрейсер и…

Ли даже запыхался от столь красноречивого и оживлённого доклада. Давненько не приходилось толкать такие продолжительные спичи. Однако он почти закончил. Передохнув с полминуты, он выдал итоговое коммюнике:

— Короче, нужно разобраться: во-первых, во временных рамках — когда мы находимся? Ну, и параллельно подтвердить, что перед нами болтается именно Полярия, — перечисляя задачи, он демонстративно загнул мизинец на левой руке, и Эрнст не смог припомнить подобного жеста среди средств командора. — Второе — понять их язык и общую обстановку в их мире. Воинственны ли? Как наладить контакт? Ну, и всё в таком роде… — по второму пункту вице-командор обошёлся без жестикуляции. — Возьмётесь? — с надеждой и в то же время немного высокомерно спросил он.

Вальтер хотел было тут же поиздеваться — мол, а кто ещё может взяться за такую специфическую проблему? Но не стал: ситуация затруднительна не только для них. Думается, Ли не менее озадачен, да ещё и ответственность, что он взвалил на себя. Не до шуток и подколов, и от инженеров требуется понимание и помощь.

— Я помню, как шеф это сделал, — задумчиво протянул Эрнст, имея в виду изыскания главного инженера, когда в прошлый раз он безошибочно определил положение «Артемиды» во времени.

— А у меня где-то лежат его исходники, — добавил Вальтер, ожесточённо вспоминая, затёр он их или нет.

— Вот и хорошо! — с радостью оживился Ли, и в его манерах опять отчётливо проступает тень командора: — Сколько времени вам понадобится? Дня два?

Инженеры в очередной раз переглянулись, обменялись немыми мимическими посланиями и, повернувшись к вице-командору, дружно пожали плечами.