Синтез

Глава 12

Южный ветер, поднявшийся с вечера, за ночь усилился; густой снег летел параллельно земле, оседая на стенах бараков и не успевших спрятаться роботах-уборщиках. Гедимин, пробираясь к аэродрому, старался не выходить в переулки, идущие с юга на север, и думал, что ему не помешал бы небольшой генератор защитного поля — три на три метра, можно даже немного меньше. Выйдя из-за последнего прикрытия — ремонтного ангара — он едва не задохнулся от ударившего в лицо ветра. Здесь дуло ещё сильнее; купола защитных полей, прикрывающие технику на краю аэродрома, трепыхались и вздувались, покрываясь радужными пятнами. «Опять «сивертсен» тянет вполсилы,» — сердито сощурился на них Гедимин. Он оглянулся на ангар — обе его двери были закрыты, на той, что вела в «самоуправляемую» часть, висел лист белого скирлина. Стряхнув с него снег, Гедимин прочёл объявление: «Сегодня в 19–00 будет торжественно открыт горнообогатительный комбинат Ураниум-Сити. Все желающие могут пронаблюдать за этим!»

«Достроили,» — довольно хмыкнул ремонтник. «Если успею, пронаблюдаю. Интересно, у макак есть традиция на этот счёт?»

На восточном краю аэродрома столпилась вся охрана. Там трепыхался ещё один защитный купол — он прикрывал грузовой глайдер. Два огромных прицепа под полем уже не помещались, и снег стремительно заносил их. Один из водителей, приоткрыв дверь, сонным взглядом смотрел на обступивших его охранников.

— Эй! Ты оглох?! — кто-то, отчаявшись докричаться сквозь свист ветра, взял рупор. — Зачем тебя принесло в такую рань?! Сказано же было — не раньше восьми! Кто тебя будет разгружать?!

Что ответил водитель, Гедимин не услышал — как и не понял, было ли слышно охранникам. На контейнерах синели нашлёпки «Конли Биотех Индастриз», и, судя по ширине и основательности платформ, внутри был тяжёлый груз.

— Наблюдаешь? — кто-то хлопнул его по плечу.

Гедимин обернулся. Ветер заглушил шаги — пока он смотрел на глайдер, его окружили три ремонтные бригады, не считая Иджеса. Ещё четверо механиков подошли, пока он пожимал всем руки.

— Погода нелётная, — заметил Иджес, глядя в чёрное небо. Снег, подсвеченный снизу огнями посёлка, летел вдаль без надежды приземлиться — по крайней мере, пока не стихнет ветер.

— Лётная, но только для тех, кому надо на север, — хмыкнула Сешат. — Им даже двигатель можно не включать.

Из-за ремонтного ангара, прижимаясь к стене, выбралась фигура в белом комбинезоне, за ней — ещё одна. Гедимин удивлённо мигнул — для людей-медиков эти двое были слишком рослыми.

— Эй! — отодвинув респиратор на подбородок, крикнул один из них. — Ремонтный глайдер отсюда улетает?

— Отсюда, — кивнула Лилит.

«Белый», облегчённо вздохнув, отстегнул респиратор и повернулся боком к ветру. Из-за угла вышел ещё один eateske в такой же форме. Гедимин разглядел знак красного креста на месте опознавательных нашивок и мигнул ещё раз.

— Домициан?

— Да, я, — кивнул медик, протягивая руку ремонтнику. — Первый день настоящей работы. Скажи, когда ты у макак принимал дела, они тебе что-нибудь объясняли?

— Я их вообще не видел, — сузил глаза Гедимин. — Удрали. Не знаю, как с госпиталем, а нам пришлось в первый день ремонтировать сам ангар. Вас вообще сколько?

— По одному на шахту, — Домициан указал на группу медиков, присоединяющуюся к толпе. — Значит, начать с ремонта… Ты на «Жёлтом озере» работаешь? Меня отправляют на третью шахту. Я бы вызвал тебя для проверки. Когда ты с гарантией будешь свободен?

Позади загудел мотор, ветер на секунду изменил направление и стал теплее. На взлётную полосу выворачивал белый глайдер, разрисованный оранжевыми полосами.

— Эй! Тески, на борт! — крикнул, отодвинув боковое стекло, водитель — «мирный служащий». Из-под его капюшона вместе с собственной шерстью торчала чужая — к зимней куртке прилагалась меховая опушка.

— Отдельный глайдер? — хмыкнул Домициан, оглядев транспортное средство.

— Слушайте сюда! — дождавшись, пока все заберутся в фургон, человек открыл окошко, ведущее в кабину. — Я везу вас последний раз. Завтра решаете, кто из вас пилот, берёте глайдер на стоянке и летите, куда надо. Так же возвращаетесь обратно.

Окошко захлопнулось, поселенцы переглянулись.

— Пилотом буду я, — сказала Лилит, обведя всех тяжёлым взглядом.

— Ты, — кивнул Гедимин. «Всё меньше и меньше дел, в которые лезут мартышки,» — думал он. «Глайдер у нас уже есть. Осталось оружие…»

— Гедимин, — напомнил о себе Иджес. — Сегодня у нас будут груды роботов-уборщиков и битых глайдеров, но когда они закончатся — что у нас по плану?

— Как только ветер стихнет, полетим проверять медчасти, — ответил ремонтник. — Всё их оборудование должно быть исправным. Это важно.

…Ветер всё-таки утих — в самом конце рабочей смены, когда полосатый глайдер, собрав ремонтников и медиков по всем постам, заходил на посадку на аэродроме Ураниум-Сити. Вместе с ним прекратился и снег — несколько белых хлопьев упали на шлем Гедимина, выбравшегося из фургона, и из-за туч выглянула луна. В снегу, завалившем половину посадочных полос, барахтались увязшие роботы-уборщики, из самого большого сугроба торчало короткое боковое крыло глайдера. Судя по его форме и расположению, машина лежала на боку. Двое охранников ходили вокруг неё, переругиваясь. На обоих дверях ремонтного ангара горела надпись «закрыто», и Гедимин, покосившийся было на разбитый глайдер, заставил себя отвернуться и пройти мимо. «Глайдер макак. Сами починят,» — думал он, сворачивая в переулок. Пропускать открытие обогатительного завода ему не хотелось.

Ограждение вокруг достроенных зданий сняли, оставив только опоры для фонарей; напротив проходной, между двумя столбами, натянули широкую ярко-красную ленту. Рядом охранники разворачивали голопроектор, над проходной висел дрон-наблюдатель, ещё два кружили над зданиями. Охранники, выстроившись цепью, оттеснили от завода собравшихся поселенцев — впрочем, никто не ломился в ворота. Все, кому было интересно, свободно рассредоточились по трём сотням метров между заграждением и последним рядом бараков. Гедимин встал у стены, огляделся — каждый день Ураниум-Сити разрастался в ширину на один, а то и два ряда, и лесу, когда-то подступавшему к берегам озера, пришлось потесниться…

На крыше что-то зашуршало. Дрон над проходной направил туда луч и громким писком предупредил о возможной угрозе. Шорох сменился раздражённым вздохом, и рядом с Гедимином мягко приземлился Хольгер. Тот, не удивившись, отряхнул его шлем от снега и тихо спросил:

— А где Лиск?

Хольгер посмотрел Гедимину в глаза и испустил тихое шипение — знак не привлекать внимание.

— Будет, — шёпотом пообещал он.

Пятнистый сине-белый глайдер приземлился за спинами охранников, двое тяжёлых «броненосцев» поспешили к нему. Минуту спустя они подошли к красной ленте и расступились. Между ними стояли двое — невысокий человек в куртке с меховой опушкой и eateske в тёмно-красном комбинезоне. Его капюшон был застёгнут под самый подбородок, но ни прозрачной маски, ни респиратора у него не было. По светло-синей коже Гедимин узнал выходца с Марса — того, кто постоянно имел дело с терпимым холодом, но не с радиацией.

Слева его толкнули в бок.

— Теперь-то узнал? — прошипел на ухо Линкен. Гедимин мигнул.

— Кого?

— Мать твоя пробирка, — прошептал космолётчик, сквозь капюшон по привычке потирая затылок. — Ты запоминаешь формулы длиной с орбиту Сатурна!.. Оркус Марци и Антуан Моранси, живьём, собственными персонами. А ты всё-таки с Энцелада.

Один из «броненосцев» неразборчиво рявкнул в рупор, и Линкен замолчал и повернулся к заводу. Гедимин рассматривал строения и думал, что неплохо было бы изучить их изнутри. Интереса у него не вызвали только огромные ангары-рудохранилища, пристроенные с севера, и обширная стоянка за ними.

— Уважаемые поселенцы Ураниум-Сити! — рупор забрал Моранси. — Незаметно прошли четыре месяца с тех пор, как был основан наш город. С поразительной быстротой были построены его дома и вспомогательные производства, восстановлены заброшенные шахты, развёрнута добыча урановых и никелевых руд. Я должен поблагодарить за это вас всех — за упорный труд, слаженность действий и лояльность властям Атлантиса. Сегодня пройдена ещё одна важная веха — построен и готов приступить к работе горнообогатительный комбинат. Отныне Ураниум-Сити — не просто шахтёрский посёлок. Проданный уран окупит все вложения и принесёт огромную прибыль. Кучка бараков превратится в настоящий город, с высотными зданиями, образовательными заведениями и местами для отдыха…

Гедимин перевёл взгляд на Оркуса. Eateske стоял молча, равнодушно смотрел на собравшихся поселенцев и иногда чуть приопускал веки. Ремонтник попытался перехватить его взгляд, но не смог — было слишком далеко.

— И эту честь я доверяю уважаемому гостю — Оркусу Марци, губернатору Канадских территорий, — закончил Моранси и повернулся к eateske, чуть наклонив голову. Тот кивнул.

— Это пробная постройка, — сказал он. — Содержание урана в местных рудах невелико. Побочным продуктом будет никель, но его тут тоже мало. Раньше, чем через два-три года работы, не окупятся даже эти бараки. Но эта работа не хуже других. Удачи вам всем…

«Жало» лучевого резака коснулось ленты, и она распалась надвое, чернея и обугливаясь. Три дрона полыхнули цветными огоньками, подсвечивая тёмное небо и заснеженные строения. Хольгер, крепко взяв Гедимина за плечо, потянул его в переулок, и трое поселенцев, обогнув барак, спрятались за ним.

— Его схватили, когда Джеймс сдал базу на Деймосе, — буркнул Линкен, потемневшими глазами глядя на снег. — Не знаю, что макаки делали с ним, пока он не согласился на них работать…

— Расстрелянным он не выглядит, — сказал Гедимин. «На сложном технологическом сооружении будет много мелких неисправностей. Может быть, даже аварии,» — думал он. «Было бы разумно держать тут большой пост ремонтников. Проводить регулярные осмотры. Интересно, макаки это предусмотрели?»

— Гедимин, мне уже неловко беспокоить тебя, — начал Хольгер, смущённо опустив взгляд. — Однако начатый опыт надо завершить.

— Я готов, — кивнул Гедимин. — Насос уже есть, осталось его проверить. Дальше — бак из прочного тугоплавкого материала, внутри — химически неактивное покрытие. Это для реактора. Долго работать не будет, достаточно, чтобы выдержал один нагрев, выдержит два — очень хорошо. Что с термометром?

— Практически ничего, — развёл руками Хольгер. — Все измерения — только опытным путём, по температуре выброса.

— Загрязним реактор, — сузил глаза Гедимин. — Но попробовать можно. Газовые датчики?

— Держи. Два, оба не вполне исправны, — вздохнул изобретатель, передавая ремонтнику плотный свёрток. — Постарайся не показывать их охране.

— Годится, — кивнул Гедимин. — Горелка есть. Исходные материалы…

Он сунул руки в карманы, перебирая осколки фрила и стекла. Хольгер, помедлив, протянул ему ещё один свёрток.

— Я прикинул — лучше всего подойдёт вот это, — сказал он, оглянувшись на переулок. — Если твоя формула верна — эти марки в совокупности дадут всё необходимое.

— И цезий? — недоверчиво хмыкнул Гедимин.

Хольгер смутился.

— Нет, — он покачал головой. — Единственное, чего там нет. Я знаю, где можно было бы слить электролит, но там слишком много посторонних. Пожертвуй одним электродом — этого хватит.

— Посмотрим, — буркнул ремонтник, заглядывая в свёрток. — Почти всё есть. Осталось только одно… Линкен, ты не пробовал вынести с рудника взрывчатку?

Космолётчик мигнул и крепко взял его за плечо.

— Зачем спросил?

— Нужно десять-пятнадцать грамм пиркенита. Для реактора, — вполголоса пояснил Гедимин. — И ещё не помешал бы умный совет.

Линкен оценивающе посмотрел на ремонтника и кивнул.

— Пиркенит будет. Но без меня чтобы ничего не взрывал. Ясно?

…Рыться на свалке в кромешной темноте, подсвечивая груды хлама фонариком, Гедимин уже привык — ему и подсветка-то была не нужна, нужные вещи определялись на ощупь. Спустив с вершины мусорной горы лавину обёрток, преющих листьев и снега, он опустился на корточки, собирая фриловое крошево. Рука наткнулась на острую округлую кромку, и Гедимин извлёк из-под осколков обрубок трубы. Чуть в стороне лежал ещё один, слегка покорёженный, расклепавшийся, но нетронутый коррозией. Гедимин довольно кивнул и налёг на перекосившуюся плиту, вскрывая нижние слои свалки. Трубопровод к новому заводскому зданию тянули совсем недавно, лишних кусков, слишком коротких для использования по назначению, должно было остаться много, — «макаки» редко экономили материалы…

Перед тем, как войти в барак, Гедимин рассовал найденные детали по карманам, а самые крупные пристроил под верхний комбинезон, — не хотел лишний раз тревожить коменданта, однако Гай, едва подняв на него взгляд, выразительно прищурился.

— Атомщик, я же не слепой, — устало вздохнул он. — Какую дрянь ты снова тащишь в барак?

— Обрезки труб, — Гедимин достал небольшую трубку из кармана и показал Гаю. — Они не взрываются.

— Так я и поверил, — буркнул комендант. — Когда же ты наиграешься… Эй, куда пошёл? Расписание видел?

Лист, вывешенный на стену в комендантской, удлинился втрое. Вместо одной таблицы там было шесть. Гедимин разглядывал их и удивлённо мигал. «Три смены, одна за другой, для шахт и заводов… Теперь работа пойдёт. Если по одной смене в сутки на каждого — ещё останется восемь свободных часов. А вот нам, ремонтникам, повезло меньше… И ещё дежурство на остаток дня? Ведь наверняка что-то будет ломаться — и во вторую смену, и в третью… М-да. Надо будет всё как следует проверить. Не люблю вставать среди ночи…»

Из комнаты Кенена сочился синеватый свет голографического экрана; если учётчик и слышал шаги Гедимина, проходящего мимо, то никак не отозвался. Ремонтник не стал его трогать. Выложив все находки на пол, он постучал в противоположную стену.

— А? — отозвалась Лилит. — Ты ещё не спишь?

— Рано, — сказал Гедимин. — Я собираю синтезирующий реактор. Помощь не помешала бы.

За стеной вскинулись, да так резко, что задели тонкую стену.

— Эй, умник! Ты что сюда притащил?!

— Обрезки труб, химически стойкий фрил и жестяные листы, — ответил Гедимин. — Сборка несложная, но если тебе интересно…

— Так урана там нет? — настороженно спросила Лилит. — Тогда ладно. Только расскажешь мне в подробностях, что эта штука должна делать.

Ремонтник высыпал последние осколки фрила на жаропрочную подставку и приподнял крышку потайного люка. Оборудование, над которым он работал с июля, собирая по кусочкам, было там; Гедимин смотрел на него и досадливо щурился. «Снова будут кривые швы и грубые разрезы,» — думал он. «Неустойчивая дуга, резцы нестабильного качества и прочие самоделки. Надо прихватить из ангара ремонтную перчатку…»

Тонкий голос летел над посёлком, проникая в бараки, и Гедимин, едва не проспавший поздний подъём, заворочался на матрасе. Встать сегодня предписывалось в девять, но комендант не бродил по коридору с шумом и воплями — тихо сидел в каморке у двери, доедая утреннюю порцию Би-плазмы. Увидев проснувшегося eateske, он молча кинул на стол два запечатанных контейнера.

— Странная музыка сегодня в форте, — заметил Гедимин. — Непохоже на праздничную.

— Сегодня и не праздник, — буркнул Гай Марци. — Сегодня день траура. Надеюсь, хватит ума при макаках от радости не плясать?

«В 10–30 всем подойти к информаторию!» — объявление, набранное крупным тёмно-красным шрифтом, висело прямо поверх расписания. Из-за двери тянуло пронизывающим холодом — Гедимин, вышедший в комендантскую в одном нижнем комбинезоне, даже поёжился.

— Иди спать, — буркнул Гай. — Ещё полтора часа. Пока ты сидишь в бараке, я спокоен.

Гедимин пожал плечами. У него были планы на этот день, но из-за незнакомой традиции «макак» приходилось откладывать их. «Ладно, займусь другим делом,» — подумал он, возвращаясь в комнату и приподнимая матрас вместе с крышкой тайника. Внешний корпус будущего реактора был почти готов; Гедимин не был доволен качеством сварных швов и хотел закрыть их металлическими пластинами. «Вентиляция,» — он посмотрел на едва заметные зарешёченные щели под крышей. «Ничего, кроме нагретого воздуха, выделяться не должно, однако крыша может пострадать…»

Он достал связку электродов. За прошедший месяц они незаметно накопились — расхода почти не было — и, по крайней мере, о них беспокоиться не приходилось. Вспомнив тонкое «жало» лучевого резака и столь же изящные «щупы» ремонтной перчатки, Гедимин поморщился — его самодельное оборудование до них ощутимо не дотягивало, однако выбирать было не из чего. Три попытки выноса инструментов из ангара закончились ничем — если не считать результатом стычку с охраной, разряд станнера в живот или свежий шрам на плече. На «после праздника» была намечена четвёртая…

К половине одиннадцатого окончательно рассвело, солнце поднялось над восточными скалами, и снег засверкал, как россыпь битого стекла. Множество микроскопических ледяных кристаллов покрылось тонкой скользкой коркой, и она, ломаясь, хрустела под ногами — звук шагов любого существа разносился по всему притихшему посёлку. Поселенцы медленно стягивались к информаторию; выходцы с Венеры и Земли спрятались от холода в вестибюле, марсиане остались на улице, кто-то из уроженцев спутников Юпитера и Сатурна даже снял капюшон и насмешливо щурился на прохожих. Гедимин попробовал последовать их примеру — но чувство онемения в кончиках ушей ему не понравилось, и он, не обращая внимания на смешки, надел капюшон обратно.

Над фортом подняли флаг Атлантиса; он был приспущен, и негромкая музыка из-за ограды звучала совсем не весело. В стороне от натоптанных троп стоял «мирный служащий», натянув на уши капюшон и спрятав руки в карманы — его рукавицы выглядели толстыми, но, похоже, от холода защищали плохо. На груди у него висел приоткрытый короб, из которого выглядывало что-то красное. Гедимин пригляделся и увидел вдетый в петлю нагрудного кармана искусственный цветок — ярко-красный, с широкими лепестками и чёрной сердцевиной.

— Эй, — окликнул «мирный» одного из охранников. Тот оглянулся — служащий указал на цветы. Охранник подошёл, осторожно взял один из короба и прикрепил к «руке» экзоскелета.

— Куда их столько? — он покосился на полупустой короб. — Нас тут в два раза меньше!

— Что означает это растение? — спросил, подойдя, Гедимин. Видимо, он ступал тише, чем казалось ему самому, — оба человека, резко развернувшись к нему, вздрогнули от неожиданности.

— Знак памяти о павших, — буркнул, нахмурившись, охранник. — Что ты тут делаешь, теск? Иди в зал, все ваши там.

— Сегодня день воспоминаний о мертвецах? — удивлённо мигнул ремонтник. — Это традиция траура?

Люди переглянулись, служащий хотел отойти, но едва не поскользнулся на ледяной корке и предпочёл остаться на месте.

— Мы сегодня вспоминаем солдат, — нахмурился он. — Тех, кто погиб во всех войнах, и тех, кто прошёл их и выжил. Это их день. У вас, тесков, нет ни будущего, ни прошлого…

— Эй, — предостерегающе посмотрел на него охранник.

— Дай мне растение, — попросил Гедимин. «Те, кто погиб на войне, и те, кто выжил. Эта традиция выглядит осмысленной…»

— Тебе? — человек смерил его недоверчивым взглядом. — Ты же теск, какое тебе дело…

Он осёкся и молча протянул ремонтнику цветок. На груди не было креплений — Гедимин пристроил его к левому плечу и, благодарно кивнув, пошёл к информаторию. Встречные поселенцы удивлённо смотрели на яркий цветок; краем глаза ремонтник видел, как ещё двое подходят к «мирному служащему».

На крыльце, повернувшись к двери боком и сняв капюшон, стоял Линкен, жёсткий мех на его макушке серебрился на солнце. Гедимин, привстав на пальцы, зашёл к нему со спины, но слух у космолётчика был гораздо лучше, чем у любой «макаки».

— В этот раз ты первый, — усмехнулся одними глазами Линкен. — Так Хольгер тебя не поймал? Он ходит где-то тут… с цезием в кармане.

— Нашёл-таки? — хмыкнул Гедимин. — Хорошо. Реактор почти готов.

— И что меня тянет в смех, когда ты говоришь «реактор»? — спросил сам себя космолётчик. — Загадка. А что это у тебя на плече?

— Траурный знак, — Гедимин поправил цветок — бумажные лепестки от неосторожного тычка смялись. — Их носят, вспоминая о погибших солдатах. Сегодня такой день.

— Мартышечий значок? — сузил глаза Линкен. — Нашёл что нацепить…

— Разве тебе некого вспомнить? — спросил, не отводя взгляда, ремонтник. Лиск на мгновение странно оскалился, потом наклонил голову.

— Мне для этого значки не нужны.

Ещё один поселенец вошёл в информаторий; к его плечу был прикреплён красный цветок. Линкен проводил его хмурым взглядом.

Хольгер, нашедший их через две минуты, был молчалив и угрюм. Он посмотрел на растение Гедимина, прикоснулся пальцем к лепестку своего значка и протянул ремонтнику туго свёрнутый листок, обвязанный проволокой.

— Где взял? — спросил тот, убирая свёрток в карман. «Тут один или два грамма. Вполне достаточно для реакции.»

— Электролит, — отозвался Хольгер, оглянувшись через плечо. — Идём, займём места.

Гедимин давно не заглядывал в кинозал — за это время тот стал двухэтажным. Второй ярус нависал над первым под небольшим углом к экрану, решётчатые опоры поддерживали его, по двум из них проложили винтовые лестницы. Гедимин внимательно осмотрел опору со всех сторон — и, перехватив Хольгера, ткнул пальцем вверх.

— Ладно, — не стал спорить тот. На верхнем ярусе, как и на нижнем, не было кресел или фиксированных мест — от стены до стены лежали узкие длинные матрасы, и поселенцы сели на один из них.

Перед тем, как свет в зале погас, Гедимин успел увидеть на переднем ряду рыжую макушку и тёмно-красный комбинезон — Кенен был здесь, и пристроился он не к уборщикам — его окружали серокожие выходцы с Ио и Европы, шахтёры и рабочие с обогатительного завода. Ремонтник хотел окликнуть его, но в зале зазвучала музыка, а на экране появилась равнина, усеянная красными цветами…

…Финальная песня закончилась, дальше мелодия прокручивалась без слов; текст, написанный странным витиеватым почерком, закрывал пол-экрана, но под ним ещё были видны маковые поля и древние могильные плиты. Гедимин сидел, склонив голову. О бесчисленных людских войнах он не думал — ему вспоминался рассыпающийся под бомбами клонарий, истребители, взрывающиеся в небе, и обречённый взгляд раненого пилота из «Шибальбы». «Имена… книги…» — он стиснул зубы. «У меня нет даже имён. Ни у кого из них не было имён…»

Экран окрасился тёмно-синим, мелодия затихла, но свет не зажигался. Пять секунд спустя — Гедимин только успел переглянуться с соседями — перед залом возникла знакомая голограмма. Джеймс Марци с красным маком в петлице — по-прежнему в «мартышечьем» костюме, и всё так же нелепо выглядящий в этой слоистой одежде — посмотрел на поселенцев и слегка наклонил голову. Гедимин покосился на Линкена — тот сидел спокойно, только немного прищурился — можно было подумать, что ему не разглядеть изображение…

— Я рад видеть вас, мои собратья, — заговорил Джеймс. — Даже в этот день, полный скорби. Граждане Атлантиса вспоминают погибших в войнах и чествуют героев, доживших до победы, и мы сегодня присоединяемся к ним. Эта бессмысленная война очень много отняла у нас. Каждый второй из моих собратьев погиб по прихоти безумного тирана Саргона. Мы не в силах вернуть их. Но мы можем вложить силы в то, чтобы новая война между народами Солнечной Системы не началась никогда. В мире и сотрудничестве с людьми, общаясь с ними и обучаясь у них…

Гедимин снова покосился на Линкена. Тот презрительно щурился на голограмму, но не шипел и не стискивал зубы. Заметив взгляд соседа, он повернулся, и лицо, рассечённое шрамом, дёрнулось в кривой усмешке.

— Пусть болтает, — прошептал он, потирая затылок. — Береги нервы, Гедимин. Этот дурак — не худшее, что могло бы случиться.

— Ты раньше говорил иначе, — изумлённо мигнул ремонтник.

— Я помню, — кивнул Линкен. — Но теперь видно, что Джеймс не просто подлец. Он ещё и дурак. А такие долго не живут.

— Нужно новое имя, — сказала — чуть погромче — голограмма, и Гедимин удивлённо мигнул: «Что-то я пропустил…»

— Новое, не оскорбительное и не запятнанное кровью, несущее в себе часть истории этого мира, — продолжал Джеймс. — Теперь оно у нас есть. Вчера был подписан указ, закрепляющий за нашим биологическим видом новое название. Оно досталось нам от народа воинов и кочевников, населявшего юг Северного Союза. Их набеги наводили ужас на огромную империю — и всё же они присоединились к ней и стали её защитниками. Их название — «сарматы» — теперь переходит к нам. Я, сармат Джеймс Марци, первым сообщаю вам эту новость.

Гедимин мигнул ещё раз. «Сарматы? Макаки ещё и название нам придумали? Мало было других нелепых выдумок…»

— Название исчезнувшего народа? — сузил глаза Линкен. — Да сколько ещё нам донашивать мартышечьи обноски?! Из-за того, что этим идиотам не запомнить простейшее слово…

— Тихо там! — сразу несколько шахтёров из соседнего ряда повернулись к нему. — Охрана!

Голограмма погасла, за ней пропало синеватое свечение экрана, под потолком зажглись лампы. Поселенцы выходили из зала и разбредались по посёлку. Большая группа направилась в компьютерный зал, ещё одна — за овраг, в сторону спортивной площадки. Гедимин остановился в вестибюле.

— А ты, Хольгер, что скажешь о подарке от наших щедрых друзей? — Линкен толкнул бывшего пилота в бок. — Как тебе нравится быть сарматом?

— Красивое слово, — пожал плечами Хольгер. — Гораздо лучше, чем «теск» или «слизь». Гедимин, ты куда?

Ремонтник остановился и потёр висок.

— Пойду заканчивать обучение. Несколько тестов по «Основам»… — он попытался вдохнуть немного глубже — невидимый, но ощутимый обруч стягивал рёбра и давил на грудь.

— Плохая идея, — сузил глаза Линкен, внимательно посмотрев на него. — В таком состоянии ты завалишь тесты. Тебе надо охладиться, атомщик. Пойдём купаться!

Гедимин, забыв о тяжести в груди и тумане в черепе, изумлённо мигнул.

— Куда?!

— На озеро, — глаза Линкена сверкнули серебром. — Там всего пять сантиметров льда. На Ацидалии мы купались в худшие дни. Хольгер, ты с нами?

— Одно слово — марсианин, — фыркнул пилот, направляясь к двери. — Купаться во льду! До такого даже макаки не додумаются.

Душевая выглядела закрытой, и Гедимин остановился на подходе, но Линкен приблизился к двери и шарахнул по ней кулаком. Створки задребезжали и дёрнулись, отъезжая в стороны. Двое служащих, скучавших внутри, шарахнулись к стенам, одинокий охранник вскинул бластер.

— Полотенце, — буркнул Линкен, протягивая руку. Охранник глубоко вздохнул.

— Псих, — пробормотал он, швырнув космолётчику свёрток.

Из-за промороженных береговых кустов Гедимин с удивлением услышал плеск и фырканье. Линкен обошёл заросли, помахал кому-то рукой и, не останавливаясь, двинулся дальше.

— Вот здесь, — оставив полотенце на кустах, он спрыгнул на лёд. Слой замёрзшей воды даже не хрустнул под его весом. Отойдя от берега на десять шагов, Линкен остановился и подпрыгнул — с тем же результатом.

— Пять сантиметров, говоришь? — сощурился Хольгер. — Я пошёл за ломом.

— Подожди… — Гедимин опустился на корточки, потрогал лёд. Поверхность, присыпанная колким снегом, была вздыблена волнами в двух направлениях — относительно большие валы тянулись с востока на запад, а маленькие, почти незаметные, — с севера на юг, отмечая, где тёплые стоки с насосной станции впадают в озеро. Гедимин поднялся, сделал несколько шагов в сторону, внимательно разглядывая замёрзшую воду, покосился на прорубь под кустами — из неё выползал на снег один из синекожих купальщиков — и, припав на одно колено, с силой опустил кулак на лёд.

Грохот был оглушительным. Лёд лопнул, и трещины расходящимся конусом протянулись к чужой проруби. Несколько льдин выкинуло на берег, в широком разломе осталось плавать белое крошево. Под ним была иссиня-чёрная вода; она брызнула на перчатку Гедимина и слегка обдала его комбинезон, ремонтник ждал обжигающего холода, но жидкость была тёплой — гораздо теплее воздуха и снега.

— Ха! Ты хорошо подготовился к тестам, — щёлкнул языком Линкен, расстёгивая комбинезон. — Теперь смотри. Снимаешь всё, до лоскута, и быстро окунаешься. Голову не мочи — шерсть плохо сохнет. Отсчитываешь пять секунд и лезешь обратно. В полотенце мы тебя завернём. Кто пойдёт первым?

— Без меня, — поёжился Хольгер, отступая к кустам. — Я тут постою. Кто-то должен будет вас спасать…

Линкен, фыркнув, сбросил оба комбинезона на снег и, кинув следом носки и подштанники, без разбега шагнул в чёрную воду. Она выплеснулась из проруби, слизывая белый покров. Линкен на секунду пропал подо льдом и тут же вынырнул, судорожно хватая воздух. Хольгер протянул ему руку, но космолётчик уже выбрался — оставалось только накинуть на него полотенце. Линкен спрятался под ним весь, и оно затрепыхалось — он спешно вытирался. Из-под полотенца высунулась рука, пошарила по снегу; Хольгер подтолкнул к ней кучу одежды, и Линкен втянул все вещи в укрытие. Пять секунд спустя он выпрямился, застегнул верхний комбинезон и потёр намокшую макушку.

— Вода хороша, но тут слишком глубоко, — сказал он, подставляя лицо холодному ветру. Его кожа, и без того синяя, приобрела стальной отблеск, глаза горели белым огнём. Гедимин растерянно покачал головой.

— Вот так вы делали зимой на Марсе?

— Когда-то там было такое вот лето, — криво усмехнулся Линкен. — Пока его утеплили… Это озеро очень похоже на Ацидалию. Только вода не пахнет ржавчиной. Ну что, окунёшься?

Гедимин медленно снял верхний комбинезон, хотел сложить его, но космолётчик толкнул его в плечо.

— Не трать тепло, раздевайся и ныряй!

Он нырнул — ушёл вертикально вниз в вязкую чёрную воду. Можно было махать руками, но из груди как будто вышибли воздух, — Гедимин, оцепенев, погружался всё глубже и опомнился, только наступив на подводный камень. Рефлекторно он оттолкнулся, и вода вытолкнула его на поверхность. В голове звенело, тело повиновалось с трудом, — Гедимину казалось, что он движется необычайно медленно, что замерзающая вода густеет и сжимает ему грудь. Встряхнувшись, он протянул руки вперёд, намереваясь выползти на лёд. Его подхватили с двух сторон, сверху накинули полотенце.

— Быстро сохни! — рявкнул Линкен и сам принялся тереть растерявшемуся eateske макушку. Холод просочился под полотенце, Гедимин поёжился и закутался плотнее. Одежду просунули под полог — это было кстати, сам ремонтник мог и не додуматься до её поисков…

Когда он выбрался из-под намокшего полотенца, эффект замедления почти уже пропал. Он посмотрел на свою посиневшую ладонь, ещё раз вытер её и натянул перчатки. Линкен хмыкнул.

— Мы рассчитаны на такие температуры, Гедимин. Они для нас неопасны. Как, понравилось?

— Своеобразные ощущения, — сказал ремонтник, вытирая жёсткую шерсть на макушке. Она, вроде бы высушенная полотенцем, всё равно сохранила много воды — и мгновенно слиплась в короткие иглы на морозном ветру.

— Психи! — Хольгер, поёжившись, сунул руки в карманы. — Интересно, где купаются венерианцы? В кипящей серной кислоте? В лаве? Мне, похоже, повезло, что я с ними мало знаком!

…«Никогда не любил видеоуроки,» — думал Гедимин, снимая наушники. Образовательный ролик закончился; можно было пронаблюдать за проведением химического опыта ещё раз — он был довольно зрелищным — но у ремонтника были другие дела. Он выбрался из-за стола и огляделся в поисках администратора.

— Сюда! — тот помахал ему из-за стеклянной двери. В его руке была светло-зелёная карточка со стилизованным цветком белой лилии.

— Владей, — он протянул карточку Гедимину. — Твой сертификат. Ты быстро с этим справился! У тебя есть и другие курсы, верно?

— Ещё четыре, — отозвался ремонтник, рассматривая сертификат. «Сим удостоверяется,» — было выведено причудливым «старинным» почерком. «Гедимин Кет успешно обучился Основам естественных наук и владеет ими в полной мере. Удачи!»

— Да, ты не дурак, — пробормотал Паскаль, разглядывая Гедимина с интересом и опаской. — Дурак тот, кто тебя таким сочтёт. Я одного не понял. Как с высшим баллом по физике можно едва-едва сдать биологию? Неужели зверьки-листики сложнее всех этих соударений тел и взрывчатых газов?

— Видимо, да, — недовольно сощурился Гедимин. — Знал я одного… сармата, который любил эти вещи. Плохо, что его тут нет.

— Твой друг? — посерьёзнел Паскаль. — Он не… с ним всё в порядке, верно?

Гедимин поймал его взгляд, направленный на красный мак, прикреплённый к комбинезону.

— Войну он пережил, — отозвался он, убирая сертификат в нагрудный карман. — Ты видел Хольгера?

За окном что-то сверкнуло — короткая молния, бьющая не сверху вниз, а параллельно земле. Треск разряда ещё не успел затихнуть, когда Гедимин выскочил на улицу — и замер там, распластавшись у стены. Впрочем, защищаться было уже не от кого.

На углу форта двое охранников в экзоскелетах крепко держали третьего, четвёртый пытался извлечь его из брони — но пока успел только заклинить его «руки» с бластерами в вертикальном положении. Из экзоскелета летел отчаянный вой пополам с проклятиями. На краю площади, прижимая руку к почерневшему от крови плечу, сидел eateske, хватал ртом воздух и порывался встать. Второй удерживал его. Из переулка, на ходу застёгивая комбинезон, бежал один из медиков.

Гедимин двинулся к раненому, но медик, резко мотнув головой, выставил руку вперёд ладонью.

— Не надо! — вспоров комбинезон на окровавленном плече, он воткнул рядом с раной иглу. Подстреленный дёрнулся, запрокидывая голову, его глаза расширились.

— Поднимите его, — приказал медик поселенцам, окружившим раненого. — Голову держите!

Он положил обмякшую руку eateske ему на живот и пошёл рядом. Очень скоро все четверо скрылись за углом ремонтного ангара. На снегу остались чёрные пятна.

Гедимин услышал громкий хруст, а за ним — нечленораздельный вопль, и резко развернулся — а потом шагнул в сторону, пропуская мимо обломок льда.

— Сдохни, слизь! — крикнул выпавший из экзоскелета охранник. Его лицо было багровым, он не держался на ногах — только ползал, но руки ему подчинялись, и кидался он метко. Другой охранник, выругавшись, схватил его за шиворот и развернул к Гедимину спиной.

— Веди его в погреб! — крикнул третий, цепляя к своему экзоскелету опустевшую броню. — Где этот урод достал виски?!

— Чёрт его знает! — охранник крепко встряхнул пленного. — Иди, иди! Мешал тебе тот теск?! Теперь выкинут тебя на материк, и правильно сделают!

— Федералов надо звать, — буркнул другой. — Пусть они разбираются. Эй, теск, а ты чего уставился?!