Синтез

Глава 28

Швы сняли; шрам на подбородке теперь с трудом определялся даже на ощупь, превратившись в пучок тонких белых рубцов, и на рваный след на лице Линкена был похож только расположением. «Теперь ясно, для чего накладываются швы?» — ухмыльнулся сармат-медик в ответ на удивление Гедимина. Сармат задумчиво кивнул и подвигал челюстью из стороны в сторону. Боли не было давно, но за прошедшие шесть дней ремонтник так отвык открывать рот, что опасался, что челюсть заклинило.

Вечерний аэродром мок под холодным дождём, прибрежные кусты опустели, озёрная вода приобрела сходство с жидкой ртутью, и Гедимин на несколько секунд остановился, разглядывая мелкую рябь и расходящиеся круги.

— Эй, теск! — крикнули со стороны нефтеперегонного комбината. — Чего встал?!

От комбината отползали тягачи. Оставленные ими длинные платформы выстроились вдоль здания, заняв часть посадочных полос у госпиталя. На каждой из них горой лежали деревья, вырванные с корнем и разрубленные на две-три части, со всеми ветвями и налипшим на корни песком. На многих стволах были видны пятна гари и лохмотья коры — что-то врезалось в дерево с большой силой и надорвало древесину. Между платформами и пустым аэродромом выстроились угрюмые охранники в мокрых экзоскелетах, присыпанных песком и хвоёй. Заметив взгляд Гедимина, двое из них вскинули оружие.

— Вали отсюда, слизь!

«Ни одного сармата в патруле,» — думал Гедимин, ныряя в переулок. «Вообще не видно патрульных-сарматов в городе. С самой… лесной диверсии. Много на рудниках, но в городе нет. Если встречу Кенена, спрошу, к чему это.»

— Эй! — окликнули его из-под навеса за оградой миниклонария. Гедимин хотел пройти мимо, но понял, что заговорил с ним не охранник. Сармат в белом комбинезоне стоял под навесом и пристально смотрел на ремонтника.

— Гедимин Кет? Много про тебя слышал, — сказал он, когда тот вошёл под навес. — Ты в самом деле убрал клеймо с плеча лучевым резаком? Оно настолько мешало?

Гедимин подозрительно прищурился. «К чему он ведёт?»

— Мешало, — буркнул он. — Что теперь?

— То, что уже двоих привезли с кровотечениями, а одному сшивали сухожилия, — отозвался медик. — Резак как скальпель — полная дрянь. У нас есть медчасти и даже миниклонарий. Если кому-то мешает клеймо, пусть идёт к нам. Незачем кромсать себя чем попало. Так им и скажи.

Гедимин мигнул.

— Я никому ничего не кромсал, — сказал он. — Зачем ты говоришь это мне?

— Они берут пример с тебя, — медик поморщился. — Чему-то дельному они не учатся. Но как кто-нибудь сделает глупость…

Ремонтник мигнул ещё раз.

— Им незачем брать пример с меня. Я не Саргон и не Маркус. Им просто надоело носить рабские знаки. Сделай объявление на клонарии, несколько на соседних зданиях. Они прочитают и придут к тебе.

Сайт Лос-Аламоса встретил его объявлениями о мероприятиях к Дню труда и предложением написать эссе о профессии на свой выбор — готовился какой-то конкурс. Сегодняшний учебный блок ничем не отличался от вчерашнего; завтрашний сопровождался ссылкой — ожидались совместные занятия с кафедрой общественных наук. «Зачем? Мы проектируем турбины. Как в этом поможет знание человеческих традиций?» — Гедимин растерянно мигнул, дочитав список программ. «Или у них есть традиции, касающиеся линий электропередач? Я опять что-то пропустил…»

Покончив с получением и проверкой знаний, он заглянул в почту и тяжело вздохнул. «Диверсия?!» — заголовок нового письма от Крониона светился красным. «Уже знает. Не люблю журналистов,» — поморщился Гедимин, разворачивая страницу. «Так и есть — видел в новостях. А, так там даже меня показали… Нет, не пойду смотреть,» — он провёл пальцем по новым шрамам под комбинезоном, покачал головой и углубился в чтение. В поселении Цкау давно не происходило ничего, о чём могли бы написать журналисты. «Я иногда читаю новости из Мацоды. Там собрали всех филков и сулисов и сселили в Рахэйну, и ни о каких беспорядках пока не слышно. Один сармат даже вступил в ритуальный брак с человеческой самкой. Местная религия относится к искусственнорождённым очень спокойно; насколько я понял, там в приоритете знание и соблюдение определённого набора традиций. Я могу найти заметку об этой паре, если тебе интересно. У нас о таких новостях говорят с недоверием. Есть несколько сарматов, которые переписываются с северянами, но это не аборигены — они все живут в Евразии, и обычно общение не затрагивает тему спаривания. Мне предложили переписываться со студентом-медиком из Снежногорска; я думаю, это может быть интересным.»

Второе письмо было датировано двадцать шестым августа, поздним вечером. Гедимин пересчитал дни и вздохнул — почта из Лос-Аламоса продолжала ходить через Северный Союз с заездом на Титан. А новости с Канадских территорий распространялись гораздо быстрее.

«В сети вчера было много шума, все корпуса гудели, но никто ничего внятного сказать не мог. Я до сих пор не знаю, что у вас произошло — восстание, диверсия или падение метеорита — но был крайне рад увидеть, что вечером вы посетили занятия. Из этого следует, что вы живы и, как минимум, в здравом уме, а это очень важно. Если тот сармат с жёлтыми глазами, который держался за грудь, когда освобождали пленных, — это вы, то вашей стойкости можно только позавидовать. Если вам нужна помощь, немедленно сообщите — я постараюсь помочь, насколько это возможно.

Теперь о ваших вопросах. В очередной раз вынужден отметить, что вы на редкость дёшево цените свою жизнь и здоровье. Возможно, это национальная черта сарматов. Да, то, что вы спроектировали, будет работать как пучковый излучатель, по принципам действия сходный с бластером. Использовать его без защиты не рекомендуется, но лист свинцовой фольги решит все проблемы. Что меня радует, так это воспоминания о втором курсе — объекты для изучения, предлагаемые на нём, менее опасны или практически невоспроизводимы в условиях шахтёрского поселения. Вам он, вполне вероятно, покажется скучным. Если вы — механик со стажем, прошедший подготовку по тепло- и электротехнике, многое будет вам знакомо. В конечном итоге, реактор — не более чем паровой котёл на уране, а все замыслы о передаче лучистой энергии на расстояние — удел ненаучной фантастики. Кстати, как вы относитесь к этому жанру?

Относительно анализатора, с которым у вас возникли сложности…»

Гедимин смущённо хмыкнул и прикоснулся к карману. Анализатор он носил с собой уже два дня. Обломки камеры-дрона пригодились в ремонте — сейчас прибор определял состав именно образца, а не ближайших кубометров горной породы, в трёх случаях из пяти. Но это было не совсем то, чего хотел сармат.

«По маркировке мы с Майклом определили, с чем вы имеете дело, и очень удивлены. Эта модель производства Северного Союза в последний раз широко использовалась ровно век назад, во времена первых марсианских колоний. Именно тогда ей нашли замену, предназначенную для работы в инопланетных атмосферах и открытом космосе. А ваш прибор использовался на защищённых исследовательских станциях. Его пластины не защищены от ионизирующего излучения. Вероятнее всего, именно оно влияет на показания. Обычно пластины защищают одним из следующих способов…»

Гедимин дочитал до конца, силой заставил себя усидеть на стуле и не сорваться сразу же в лабораторию, глубоко вздохнул и открыл форму ответа. «У людей слишком долгая история. Всегда забываю, как сильно всё меняется. Интересно, как они сами привыкают к этому? Наверное, из-за этих изменений для них так важен возраст…»

Вдоль ряда скользнул красный луч, на долю секунды задержался и перескочил на следующий ряд. Гедимин повернулся и увидел охранника в экзоскелете. Он стоял у двери в окружении четырёх сарматов-охранников и водил тусклым красным фонарём по залу. «Проверка,» — Гедимин досадливо сощурился, вспоминая, как удобно было перед праздниками оставаться в лаборатории на всю ночь и выбираться наружу только к обеду. Вчера вечером комендант с охранниками ходил по бараку, пересчитывая спящих; утром Гедимин наткнулся на две закрытые двери и сарматские патрули рядом с ними. «Даже чёрный ход…» — он невесело усмехнулся. «Предусмотрительный Гай Марци…»

— И поэтому я надеюсь, оглянувшись вокруг через несколько лет, увидеть вокруг мир и процветание, — продолжала свою речь голограмма координатора Маркуса. — Сейчас нам нелегко понять друг друга, между нашими народами множество различий, постоянные конфликты. Кто-то может жалеть, что война закончилась для нас именно так, считать, что с ними обошлись несправедливо, что следовало продолжать борьбу и не считаться с потерями… Пройдёт двадцать лет, и вы убедитесь, что выбор был правильным. За мир и процветание!

Маркус вскинул руку, и голограмма начала тускнеть — проектор отключался. В зале включили свет, и сарматы зашевелились. Гедимин покосился на Линкена и хмыкнул.

— Ты говорил о новом восстании?

Взрывник поморщился и, растерянно мигнув, потянулся к шраму на затылке.

— Поверить не могу, что это услышал. Тот же бред про мир и дружбу с макаками… Ничего не понимаю.

— Он же пленный, — качнул головой Хольгер. — За пять лет с ним могли сделать что угодно. Твоя мечта о новом восстании, похоже, никогда не сбудется. Ладно, идём. На озеро?

— Я к себе, — отозвался Гедимин. — Много дел.

Линкен потёр шрам и огляделся по сторонам.

— Я… Ты очень занят, Хольгер? Надо в лес.

Гедимин мигнул и присмотрелся к нему повнимательнее. Дышал сармат очень странно — шумно, прерывисто, будто пытался успокоиться, но не получалось. Забывшись, он сунул руку глубоко в карман, в котором угадывались какие-то угловатые предметы, потянул один из них наружу, но тут же опомнился и сжал пальцы в кулак. «Весь сентябрь и треть октября Линкен ни разу ничего не взрывал,» — вспомнил Гедимин, и ему стало не по себе.

— Глайдеры охраняют, — напомнил он. Линкен поморщился.

— Может, им надоело, — он отвёл руку от кармана и пошёл к лестнице. — Месяц прошёл. Я справлюсь один. Вам туда не надо.

Гедимин переглянулся с Хольгером и быстро пошёл за Линкеном. Хольгер догнал его на полсекунды позднее.

— Один не пойдёшь, — сказал ремонтник, придерживая взрывника за плечо. — Не доставай ничего. Застрелят.

Линкен резко развернулся, сбросил его руку с плеча, странно оскалился, но промолчал. Трое сарматов обошли душевую — из её дверей вырывался горячий пар — и свернули на аэродром.

Флаги Атлантиса и Ураниум-Сити были подняты; между ними болталась провисшая верёвка, и охранник в экзоскелете пытался аккуратно её отвязать, не снимая брони. Связки пустых банок и нанизанные на бечёвку жестяные крышки от бутылок лежали на мостовой. На охранника лениво косились «броненосцы», передающие по кругу полупустую бутылку с чем-то прозрачным. Пока алкоголь слабо на них действовал, и они, проходя вдоль выстроившихся вдоль аэродрома глайдеров, только слегка пошатывались.

«С запада,» — жестом показал Линкен, обходя охранников по широкой дуге. Туда, куда он направлялся, «броненосцы» не доходили — никто не хотел пропустить очередной «круг» бутылки. Все глайдеры, согнанные на Шахтёрский аэродром, стояли здесь, от гусеничных тягачей до сложенных в стопки под отдельным навесом миниглайдов.

— Эй! — ближайший охранник развернулся и поднял оружие. — Стоять! Куда?!

Хольгер остановился и придержал Линкена за плечо.

— Я - инженер, и я могу брать глайдер для своих нужд, — ровным голосом сказал он и сделал шаг вперёд. Белесый разряд станнера ударил в дорожное покрытие в нескольких сантиметрах перед ним, и Хольгер содрогнулся всем телом. Гедимин, рефлекторно шарахнувшийся назад, опомнился и рывком дёрнул его к себе. Помутневшие глаза Хольгера быстро прояснялись.

— Никто не может ничего брать без личного разрешения Моранси, — охранники, забыв о бутылке, стянулись к месту происшествия; теперь на сарматов было направлено не меньше десяти бластеров — пересчитывать Гедимин не стал. — У тебя оно есть? Нет? Вали отсюда. Много вас таких…

— Грёбаные тески, — пробормотал стрелявший и сплюнул под навес.

— Уходим, — прошептал Хольгер, встряхнув головой, и крепко вцепился в плечо Гедимина. Ремонтник неохотно развернулся и пошёл к ближайшему переулку.

— Им не надоело, — сказал он, завернув за угол ремонтного ангара. — Я бы к ним не лез.

Линкен слабо качнул головой. Его трясло, и он то и дело стискивал зубы и резко оборачивался. Гедимин положил руку ему на плечо — сармат дёрнулся и странно оскалился.

— Лечиться тебе надо, вот что, — вздохнул Хольгер. — Это ненормально.

Линкен развернулся к нему; шрам, пересекающий его лицо, задёргался чаще.

— Я просил у тебя совета?!

— Тихо! — Гедимин услышал чужие голоса и повернулся к ним. Двое сарматов пересекали площадь под моросящим дождём.

— В первой «альфе», разумеется. Там, где двое, обычно найдёшь третьего, — вполголоса пояснял Кенен. — Но вот если Джеда там нет, ты его до обеда не встретишь. Понятия не имею, где он в это время пропадает. Он, как ты знаешь, не слишком общителен.

— Вот не думал, что это так сложно, — растерянно хмыкнул его спутник, Алексей Юнь. — И часто он с утра уходит?

— Эй! — Гедимин помахал им, и оба, вздрогнув, повернулись к нему. — Энцелад, приём!

Он ухмыльнулся.

— Хороший денёк, Джед, — широко улыбнулся Кенен. — Жаль, немного мокрый. Мы с Алексеем вас искали. На аэродроме кто-то стрелял? Видели, кто и зачем?

— Это нас отгоняли от глайдеров, — ответил Хольгер. — А что с Алексеем?

Сарматы переглянулись.

— Весело вы развлекаетесь, — покачал головой Алексей. — Ещё только утро, а по вам уже стреляют…

Он достал из оттопыренных карманов несколько шуршащих свёртков и протянул один Гедимину.

— Джессика прислала вам подарки. Она ещё не может выбраться на границу, но надеется, что к Рождеству всё получится. Это тебе, Джед.

Гедимин растерянно хмыкнул. Из яркой шуршащей обёртки выпала прозрачный футляр с яркими тюбиками внутри и наклейками с изображениями растений поверх него.

— Пятнадцать разных специй. Ты такие не пробовал. Их на материке кладут в еду для изменения вкуса, — пояснил Алексей. — Не знаю, что там. У нас на Венере всё было значительно проще.

— Спасибо, — отозвался Гедимин, читая этикетки. «Сколько странных веществ… Они действительно различаются по вкусу? Наверное, начну с проверки на анализаторе. Это интересно…»

— Это тебе. Джессика знает, что ты инженер, и думает, что эта вещь тебе пригодится. Это ежедневник, в нём пишут планы.

Гедимин, временно забыв о специях, удивлённо мигнул.

— Подробный план не поместится. Слишком узкие листы, — сказал он, разглядывая небольшую книжку с яркой плотной обложкой. Хольгер заглянул внутрь, хмыкнул, отцепил от корешка закреплённое на нём писчее перо и повертел в пальцах.

— Удобно. Передай Джессике мою благодарность.

Гедимин услышал тихий скрежет за спиной и обернулся. Линкен стоял немного поодаль, стиснув зубы, его лицо заметно перекосилось, пальцы то сжимались в кулаки, то медленно, с трудом разжимались.

— Теперь Линкен, — Алексей достал ещё один свёрток, побольше. — Это выбор Харольда, ему очень нравятся такие штуки, и он хотел…

Гедимин не успел перехватить Линкена — только повиснуть на его плечах, когда он молча бросился на Алексея. Вес ремонтника заставил его пошатнуться и изменить траекторию прыжка, и сармат-венерианец шарахнулся к стене, прижимая к груди так и не вручённый подарок.

— Пусти, урод, — прохрипел Линкен, пытаясь встать. Гедимин крепко сжал его руку и оглянулся на Алексея и Кенена.

— Уходите, он не в себе!

— Псих белоглазый, — пробормотал Кенен, меняясь в лице, и нырнул в ближайший переулок. Линкен, услышав удаляющиеся шаги, рванулся сильнее. Рука Гедимина соскользнула по мокрому комбинезону, и он выпустил взрывника и откатился в сторону. Это было своевременно — Линкен попытался пнуть его под рёбра, но только слегка задел комбинезон на боку.

— Hasu! — он плюнул Гедимину под ноги.

— Эй! — послышалось со стороны форта. Охранники, до того спокойно курившие у ограды, оживились и побросали сигареты.

— Стоять!

Линкен попятился, затравленно озираясь, и, обнаружив за спиной переулок, в два прыжка исчез из вида. Гедимин повернулся к охранникам и показал им пустые ладони.

— Иди, — один из «броненосцев» толкнул его в плечо.

«Псих,» — пожал плечами Гедимин, выходя на пустую центральную улицу. На стадионе играла музыка, оттуда доносился топот и — изредка — плеск и ругань, — кто-то пытался гонять мяч по мокрому ворсистому фрилу. Над западным лесом небо из тёмно-серого стало белым, ветер поменял направление, и уличные фонари наконец начали гаснуть. Робот-уборщик прополз по краю оврага, столкнул вниз гору мокрых бурых листьев, повисел немного над свалкой и двинулся к насосной станции. Там звенело стекло, по ветру разносился запах горящей органики. Гедимин сорвал пучок жёлтой травы и вытер испачканный бок. «Светлеет. До обеда побуду внизу, потом искупаюсь,» — подумал он и спрыгнул на гору мусора. Рефлексы не подвели его — опора под шаткими завалами листьев и обёрток нашлась сразу же, со скользкого склона он перебрался на слежавшийся твёрдый слой и уже спокойно шагнул на самый нижний ярус, в который уже на треть погрузилась крышка люка. «Ближе к ночи надо будет расчистить,» — напомнил себе Гедимин, пробираясь в тёплое убежище. Там всё было так, как ему хотелось, и это его успокоило.

Когда снаружи послышался скрежет, он сидел за полупрозрачным защитным куполом, грел над ним руки и следил, как жидкий металл из белого становится тёмно-красным. Оболочка и вспомогательные детали для нового стержня ещё не были даже заготовками — только остывающей отливкой. В последнее время нелегко было найти даже кусок стали — Гедимин давно перешёл на выплавку, перекапывал свалку в поисках ржавой арматуры, выверял по миллиграмму необходимые присадки. Сейчас металл был слишком горячим, чтобы проверить его анализатором, но его внешний вид Гедимину нравился. «Всё правильно,» — довольно усмехнулся он и потянулся за очередным тюбиком из набора специй. «Кориандр» — гласила надпись на светло-коричневой ёмкости с изображением горки круглых семян. Дальше шла небольшая инструкция, но в ней не было ничего про поедание специи прямо из тюбика, и Гедимин не стал её дочитывать.

Скрежет стал громче — судя по звукам, единственный засов, удерживающий крышку на месте, пытались выдавить или сломать. Гедимин подобрал лучевой резак и выкатился в коридор — и в ту же секунду засов лопнул, и в убежище, тяжело дыша, ввалился Линкен.

Люк он за собой прикрыл — даже раньше, чем огляделся по сторонам; попытался просунуть в пазы обломок засова, уронил его и вполголоса выругался.

— Уходи, — сказал Гедимин, выпуская «жало» резака. Линкен мигнул.

— Heta! — он выставил вперёд пустые ладони. — Постой. Я не враг.

— Как ты меня назвал? — ремонтник сузил глаза. Ему было не по себе. «Я не смогу ударить,» — понял он и вздрогнул. Глаза Линкена странно помутнели, и он встряхивал головой, будто хотел отогнать сон или оцепенение.

— Я был хуже последней макаки, — сказал он, криво ухмыльнувшись. — Псих, как вы все говорите. Назови меня как хочешь. Я не отвечу. Можешь плюнуть в лицо. Знаю, это не возмещает, но… Мне нужен глицерин.

Гедимин мигнул.

— Ты не в себе сейчас. Это опасное вещество. Ты себя убьёшь, — он погасил резак и вернул его в крепления на плече. — Я тебя не трону, но лучше тебе уйти. Без глицерина.

Линкен прижал пальцем шрам на щеке и посмотрел на Гедимина в упор. Его глаза потемнели до черноты.

— Нет, — он качнул головой. — Не без глицерина. Мне очень не хотелось бы на тебя напасть. Очень. Я возьму его и уйду. Я никого не убью.

— Что ты будешь делать? Взрывать? В городе? — Гедимин смотрел на руку Линкена; как сармат ни подавлял дрожь, его пальцы мелко тряслись.

— Нет… не сейчас, — взрывник мотнул головой. — Никто не узнает. Только я. Гедимин, правда… мне бы очень не хотелось…

— Псих, — ремонтник просунул руку в прикрытую нишу. — Держи!

Линкен поймал бутыль на лету, одним точным движением, бросил в карман и выскочил из люка. Гедимин перехватил крышку и мягко опустил её в пазы. «Глицерин не нитрированный,» — хмыкнул он и тут же, оцепенев на секунду, в досаде ударил кулаком в стену. «Линкен это прекрасно знает. И если он ушёл… У него есть запас кислот. Дальше он справится сам. Гедимин, ты идиот…»

Прошёл час. Гедимин успел починить задвижку, порезать металлическую чушку на части и раскатать одну из них в тонкий ровный лист. Снаружи было тихо. Он поминутно вслушивался, ожидая отдалённого грохота, криков, треска разрядов, но тишину нарушали только редкие перебранки охранников и шорох и стук раскапываемого мусора. Через час он, отложив лист металла и спрятав лучевой резак, выбрался наружу, в тихий солнечный город.

— Не видел Лиска?

Хольгер, медленно допивающий Би-плазму из контейнера, пожал плечами.

— С самого утра. Видимо, сидит в своём бараке и играет. Это его успокаивает.

— Не нравится мне это, — сердито сощурился Гедимин. Его контейнер уже опустел, и он запоздало вспомнил, что хотел полить Би-плазму подаренными специями. Вспомнив про себя несколько северянских выражений Иджеса, он протянул почти пустые тюбики Хольгеру.

— Попробуй. Интересные ощущения. Люди кладут это в еду.

Хольгер сложил тюбики на ладонь и сунул свободную руку в карман.

— Я подумал, насколько мне нужен еженедельник. Скорее всего, почти не нужен. Хочешь полторы сотни чистых листов? Наверное, неудобно чертить на черновиках четвертичного использования.

Бросив пустые контейнеры в мусоровоз, они спустились к озеру. На берег уже стянулись купальщики. Желающих греться на осеннем солнце было немного; выбравшись из воды, все влезали в комбинезоны и сидели так, задумчиво глядя на воду. С аэродрома доносились дребезжание, лязг и ругань — кто-то снова натянул между флагштоками верёвку с пустыми жестянками.

«Хорошо. Прохладно,» — Гедимин, оттолкнувшись от последнего валуна на небольшой глубине, ушёл вниз и скользил вдоль дна, по крутому склону, пока от холода не сдавило виски. Когда давление стало неприятным, он расслабил тело, и его плавно понесло вверх.

Удар он почувствовал, когда всплывать оставалось не более метра. Что-то сильно, до боли надавило на уши, мышцы на долю секунды онемели, и, прийдя в себя, Гедимин рванулся к поверхности. Он выскочил из воды в паре метров от обманчиво пологого берега — его отнесло к каменному обрыву, спрятанному под мелководьем.

— Эй! — сквозь кусты вниз по склону быстро спускался Хольгер. Сарматы, собравшиеся на берегу, столпились в одном месте и, возбуждённо переговариваясь, указывали на что-то на воде. Дрон-наблюдатель, покинув свой пост над насосной станцией, кружил над озером.

— Что случилось? — Гедимин подтянулся на ветках и выбрался из воды. Уши всё ещё болели. «Перепад давления… взрыв?!» — ему стало не по себе. Выбравшись из зарослей, он посмотрел на воду. Там в тени дрона, повисшего над озером, покачивалось неподвижное тело, и по воде расплывались масляные пятна.

Он доплыл до лежащего на воде первым, рывком перевернул, закидывая себе на спину, и только тогда заметил, что сармат дышит.

— Я доплыву, — прохрипел он на ухо. — Рука…

За левой кистью, странно укороченной и «разлохматившейся», тянулся кровавый след.

— Молчи, — буркнул Гедимин, выгребая к берегу и одной рукой придерживая раненого. — Линкен, тебе поздно лечиться. Ты — мутант.

— Атомщик? — Линкен, судорожно вздохнув, попытался вывернуться и сползти в воду. — Цел?! Не попал под…

— Заткнись, — Гедимин выпрямился, сбросил раненого на руки подоспевших помощников и выбрался на берег, не оглядываясь. Его комбинезон лежал под кустом там же, где он его оставил. Уже одевшись, он заметил красную струйку, вытекающую из рукава, — чужая кровь размазалась по коже, и вода её разбавила до светло-алого цвета.

— Ему оторвало палец и две фаланги, — сказал, тихо подойдя к кусту, Хольгер. — Говорит — камнепад. Опять его… обычные игры?

Гедимин угрюмо кивнул.

— Теперь он в госпитале. Там ему дадут чего-нибудь… для мозгов, — сказал со слабой надеждой в голосе Хольгер. — Может быть, он перестанет так дурить. Пока что у нас не компания, а сборище психов-самоубийц.

Гедимин вздрогнул, растерянно мигнул и повернулся к нему. Из-за плеча Хольгера выглянул Кенен со старательной, но перекосившейся улыбкой. К нему, отделившись от поредевшей толпы у берега, подошёл Алексей.

— Линкен ранен? — он покачал головой и сел на землю рядом с Гедимином. — Он был немного странный сегодня. Хотя он всегда немного странный.

— Я вечером зайду к нему, — сказал Гедимин, вытирая с ладони кровь. — Что ты хотел ему подарить?

— Дурацкая была идея, — отвёл взгляд Алексей, доставая из кармана коробку с ячейками. — Это хлопушки. Если их сжать, будет много грохота, но никто не пострадает. На материке ими играют детёныши. Харольд очень их любит. Он поделился своими… Джессика, разумеется, не возражала. Наверное, не стоит теперь дарить их.

— Давай сюда, — Гедимин осторожно забрал у него коробку и заглянул в инструкцию. — Интересные штуки. Линкен придумает, что с ними сделать. Я сам их передам. Так будет лучше.

— Всем вам, независимо от роста и цвета кожи, я желаю весёлого Рождества, — голограмма Маркуса Хойда широко улыбнулась и подняла руку. Гедимин вздрогнул, удивлённо мигнул, но тут же рассмотрел, что пальцы не расставлены буквой «V» и не растопырены «на пересчёт» — ладонь Маркуса была расслаблена, как будто он хотел помахать улетающему глайдеру.

Голограмма растаяла, свет зажгли, но часть ламп осталась погашенной. На побелевшем экране появилось объявление: «Через пять минут начнётся развлекательный фильм «Ёлка на Олимпе». Хольгер тихо хмыкнул и поднялся с места. Сидевшие у прохода сарматы потеснились, уступая дорогу, но сами остались сидеть.

— Не будешь смотреть? — спросил Гедимин, кивнув на экран.

— Я уже смотрел с Кененом, — ответил Хольгер. — Довольно… патриотичный фильм. Не думаю, что тебе понравится.

Гедимин вышел на лестничную площадку, довольно усмехнулся — большая часть сарматов осталась смотреть «Ёлку», и можно было надеяться на свободные места в информатории. «От Герберта уже должен прийти ответ. Две недели прошло,» — думал он и смущённо щурился. В этот раз, против обыкновения, он спрашивал не о тонкостях технологических процессов и не о свойствах веществ…

— Линкена не видно, — сказал он, вслед за Хольгером спускаясь по лестнице.

— Видимо, не выпустили, — отозвался сармат-инженер. — Слушает речь координатора в своём бараке… А нет, не слушает.

Линкен Лиск стоял на лестничной площадке четвёртого этажа, у плотно закрытого окна, выходящего на площадь; отсюда хорошо просматривался форт, поваленная сосна перед ним, опутанная гирляндами, и два десятка охранников в экзоскелетах. На крыльце главного информатория стояли «мирные служащие». Судя по их жестам и красному цвету лиц, что-то основательно испортило им веселье. Линкен смотрел на них, ухмыляясь во весь рот. Гедимин хмыкнул.

— Ещё одна шутка?

Линкен обернулся и ухмыльнулся ещё шире.

— Твой подарок, атомщик. Забавные штуки. Макакам понравилось.

Он обнял Гедимина, дружески хлопнул по плечу Хольгера. Швы на его правой руке уже побелели, и их трудно было разглядеть.

— Зачем уронил дерево? — спросил Гедимин.

— Это не я, — отмахнулся Линкен. — Макаки часто залезают на деревья. А в экзоскелете им неудобно. Но я тут ни при чём.

— Вот чем ты занимался, когда все благонадёжные сарматы слушали речь координатора, — усмехнулся Хольгер.

Глаза взрывника на долю секунды потемнели, но ухмылка не сошла с лица.

— Послушаю в записи.

— Да незачем, — качнул головой Хольгер. — Ничего, что отличалось бы от аналогичных речей Джеймса. Чуть меньше про единство и дружбу, чуть больше про мир и процветание. С января пообещал пустить внутри территорий общественный транспорт — ежедневные глайдеры.

— Уже что-то, — пожал плечами Линкен. — Тяжело на него смотреть. С ним что-то сделали в плену. Это… очень неприятно.

В полупустом информатории немногочисленные сарматы играли в «Космобой» и «Свою планету»; Гедимин и Линкен сели за соседние телекомпы, Хольгер встал между ними, заглядывая то в один, то в другой экран. Взрывник размотал провод наушников и открыл ролик с записью рождественской речи. Гедимин развернул страницу новостей.

— В Ясархаге откопали ещё несколько животных, — сказал он, разглядывая иллюстрации. — Необычные существа. Наверное, непросто определить внешний вид по нескольким костям.

— Они достраивают их, как ты достроишь механизм по паре деталей, — усмехнулся Хольгер. — Я пока не понимаю, зачем им это, но — довольно увлекательное занятие. Странно только, что из Сина все новости — о древних костях. Ни слова ни о промышленности, ни о скрещивании с людьми, ни о «чистых».

— Лучше бы у нас тоже выкапывали кости, — буркнул Гедимин. Следующая ссылка была подсвечена красным — срочные и, как обычно, неприятные новости пришли из Филадельфии.

— «Дерзкая диверсия в Институте Вистара… Убиты двое охранников, корпус клонария повреждён, оборудование частично разрушено… Здание Института оцеплено Национальной гвардией, злоумышленники разыскиваются», — прочитал вслух Хольгер. — Опять? Да, хорошими словами теперь там вспоминают Джеймса Марци с его проектом…

— Что им надо от учёных?! — Гедимин сердито сощурился. — Проект свёрнут, Джеймс убит.

— О, тут ещё новости, — Хольгер протянул руку над его плечом и сместил прочитанный текст вверх. — Нападение на студентов, предположительно общавшихся с сарматами… Расстреляна машина семьи с ребёнком-сулисом, трое раненых…

— Выкапывали бы они кости, — повторил Гедимин, резким тычком пролистнув страницу. Атлантисские новости закончились, за ними следовала небольшая заметка из Сина. Дочитав её до середины, сармат удивлённо мигнул. Хольгер усмехнулся.

— Да, забавно. Значит, мартышки из Сина выбеливают кожу и сводят волосы? И делают инъекции, подавляющие мимику? Странно, должно быть, это выглядит. Но не думаю, что они становятся похожи на нас.

— Зачем им быть похожими? — пожал плечами Гедимин. — Я не понимаю. Никто не хочет жить как мы. Зачем им так выглядеть?

Под заметкой из Сина виднелась картинка, относящаяся к предыдущей новости из Мацоды, — ряды цветущих деревьев, ярко-синее небо и жёлтые скалы. «Земля расцветает над Домом Вод,» — гласил заголовок, и сармат развернул страницу и долго смотрел на иллюстрации. «Очень яркие территории,» — думал он, пока глаза привыкали к насыщенным цветам. «И там, кажется, предпочитают работать, а не стрелять. Водохранилище, ледяные астероиды… Мне это нравится. Когда-нибудь я там побываю.»

Двери распахнулись, и Линкен, дослушавший речь Маркуса и теперь читающий новости вместе с Гедимином, развернулся на звук и скрипнул зубами; его рука машинально потянулась к затылку. В информаторий вошёл Алексей. Двое сарматов, едва не выломав дверную створку, втиснулись следом.

— Они всегда думают, где получить разрядку, — Кенен пошевелил пальцами, изображая, как стержень продевается в кольцо. — Каждую минуту. Это так важно для них, что некоторые самки позволяют спариваться с собой за деньги. И самки, и самцы. Когда нужна разрядка, многие вещи становятся неважными. Макаки платят деньги, чтобы найти быстрое спаривание.

— К чему ты ведёшь? — Алексей ухмыльнулся. — Делишься планами на будущее — когда территории откроют?

Кенен фыркнул. Сарматы, слышавшие разговор, отвернулись, подавляя смех. Гедимин растерянно посмотрел на них.

— Эй, Джед! — Кенен, окинув взглядом зал, увидел ремонтника и направился к нему. — С Рождеством! Как прошла ночь?

— Я пойду, — буркнул Линкен, рывком поднимаясь с места. — Если что, я на озере.

— Зря ты так, — сказал вслед ему Гедимин, но взрывник не обернулся.

— Чем вы заняты? — спросил Кенен, заглядывая в экран. — Что там пишут?

— Повстанцы нападают на учёных, — пожал плечами Хольгер. — Громят лаборатории и убивают полукровок. Похоже, смерть Джеймса только воодушевила их.

— Надо же, — покачал головой учётчик, занимая опустевшее кресло Линкена. — Вот где они все. А я удивлялся, что их с августа не видно. Ни одной лишней макаки по эту сторону границы, как отрезало.

Гедимин мигнул.

— Они нападают только на тех, кто не может себя защитить? — он поморщился. — Hasulesh!

Кенен с ухмылкой похлопал его по плечу.

— Защищать учёных — задача полиции, Джед. Не нам об этом беспокоиться. Хольгер, а ты видел новый фильм про Венеру? Только что выложили. На обложке красивые самочки. Мы с Алексеем хотели посмотреть. Ты с нами? Джед, наверное, недоволен — мы мешаем ему заниматься наукой…

Гедимин протянул Хольгеру наушники. Тот, благодарно кивнув, подключил их к соседнему телекомпу и сел на стол. Кенен слегка повернул экран и откинулся в кресле. Алексей молча сдвинул его на край и сам сел рядом. По экрану поплыла заставка.

Гедимин уже не смотрел туда — он набирал в поисковике «Нью-Кецаль». Среди выданных ссылок он с удивлением заметил городской сайт. На первой же странице он увидел фотографию города с высоты и вздрогнул — ему вспомнилось, как его истребитель падал на Нью-Кецаль. Поселение было снято с той же точки — вот только вместо пыльных разваливающихся сараев выстроились светло-оранжевые многоэтажки с угловатыми крышами, а за ними кольцом разошлись частные дома в окружении странной, но несомненно живой зелени. Вдалеке блестели на солнце градирни атомной электростанции — в этот раз они не были окружены выгоревшей пустошью. Каменистая равнина зазеленела, и Гедимин разглядел среди странных колючих стеблей тонкие русла ручьёв. Судя по форме, они были проложены искусственно; у их истоков угадывались сопла водомёта, замаскированного под зелёный холм. «Новое об оросительном комплексе «Агилар»,» — сообщал первый заголовок. «Две установки, размещённые на окраине Нью-Кетцаля, преобразили пустыню. В этом году природный парк «Агилар» посетили три миллиона туристов. Городское управление намерено вложить деньги в постройку передвижных отелей. Третья оросительная установка будет размещена на северо-западе. Ведутся переговоры с корпорацией «Вирм», производителем оборудования.»

«Вот как теперь выглядит эта пустыня,» — покачал головой Гедимин, разыскивая знакомые объекты. Он узнал только электростанцию и заводские корпуса. Даже тюрьму перестроили.

«Медный горн Нью-Кетцаля снова разгорится,» — стоило Гедимину навести указатель на здания завода, из-под них всплыла новая ссылка. «Корпорация «Вирм» обещает золотые горы и цветущие камни — согласятся ли горожане?»

«Они везде успели,» — удивлённо хмыкнул Гедимин, скользя взглядом по строчкам. «Хотят завезти туда сольвент, добывать медь в старых шахтах. А в комментариях много недовольных. Что им не нравится?»

«Они снова устроят здесь пустыню!» — писал кто-то из жителей под статьёй. «Столько денег вгрохано, чтобы вырастить парк на этих камнях, а теперь «Вирм» зальёт всё своей отравой. Пусть едут в Канаду и травят тесков!»

Гедимин потянулся к кнопке ответа, но обнаружил, что она заблокирована. Пожав плечами, он пролистнул страницу и вздрогнул — с размещённой там фотографии на него смотрело знакомое лицо.

«Джошуа Фредерик Винстон, гражданин Нью-Кетцаля и лучший работник Нью-Кетцальской АЭС по итогам трёх военных лет, награждён Памятной медалью Национальной обороны,» — гласил заголовок над небольшой статьёй. Гедимин прочитал её, но ничего нового не узнал — речь там шла преимущественно о патриотизме. Он вернулся к фотографии. Джошуа стоял на фоне нового парка; он сменил комбинезон на обычную человеческую одежду и нашёл где-то широкополую шляпу. Рядом стояли двое — самка и детёныш. «Джон,» — с трудом вспомнил Гедимин. «Надо же. Эти существа всё-таки растут. Когда я смогу выбраться в Нью-Кетцаль, они все изменятся до неузнаваемости. Хорошо, что Джошуа получил награду. Интересно, помнит он меня или нет.»

Он закрыл сайт, но его глаза ещё долго светились — и вспыхнули ещё ярче, когда он вошёл в почту. Письмо от Конара дошло точно в срок.

«Все мои поздравления для вас, мой друг,» — прочитал Гедимин и усмехнулся. «Вы рассчитали всё точно, и я надеюсь, что в своих расчётах не ошибся. Мой подарок движется в сторону Канадских территорий уже неделю, и скоро вы его получите. Не так просто было его раздобыть. В нашем городке придерживаются традиций, а выпечка с перцем и горчицей вместо рома и патоки — не то, что можно назвать традиционным. Я попробовал немного и должен признать, что у вашего народа очень интересные традиции и прочные желудки.»

Гедимин смущённо хмыкнул. «Теперь дело за мной. Где его адрес?»

«Я всегда рад услышать, что вы живы и не имеете проблем с законом,» — продолжал Герберт. «Любопытство по-прежнему вас не покидает. Но я очень удивился вашим новым вопросам. Когда вы отвлекаетесь от ядерных технологий, это, признаться, настораживает. Жаль, не на все вопросы я могу ответить. Я, как вы догадались, не живу в Лос-Аламосе и не провожу там праздники. Мы с семьёй давно переехали в Спрингер. Это небольшой город; да, он называется так же, как межпланетный корабль, и вам будет легко запомнить. Посылка, отправленная «Герберту Конару, Эль-Пасо авеню, Спрингер, штат Нью-Мексико», довольно быстро меня найдёт. Уточнить я, к сожалению, не могу — а если бы и сделал это, служба безопасности немедленно зачеркнула бы лишнее. Как вы могли убедиться, она вычитывает наши письма очень тщательно.»

Гедимин задумчиво кивнул. «Этого достаточно. Надеюсь, ему понравится.»

«Сразу после праздников я уезжаю в Кларк,» — сообщал учёный. «И это лишь начало маршрута. Конечная точка находится в окрестностях Сатурна. Сейчас уже не верится, что всего-то век назад мы совершили такой мощный рывок — застроили заводами и шахтами Ио, Европу, Титан… С тех пор мы не продвинулись ни на шаг, и моя работа едва ли приблизит завоевание Энцелада, хотя… пожелайте мне удачи, Гедимин. Если бы наш народ был чуть менее склонен давить всё вокруг, и пойди мы вам навстречу с самого начала, на поверхности Энцелада уже можно было бы ходить без скафандра. Я надеюсь когда-нибудь встретить вас там, на новой энергостанции, построенной по вашим расчётам. Пока же я постараюсь поддерживать переписку, если связь позволит отправлять письма. Любой подарок, присланный вами, дождётся моего возвращения на Эль-Пасо, — Берта и Линн об этом позаботятся.

Вот наша фотография; мы все здесь — все, кто живёт на Эль-Пасо. В центре — мисс Эделайн Конар. Она ещё разрешает называть себя Линн, но сомневаюсь, что это надолго. Я — справа от неё, Берта — слева. У нас только один «детёныш», как принято говорить у вас, но иногда, особенно на праздники, кажется, что их по меньшей мере двенадцать. И — вы правы — это немного мешает. Но это даёт небольшую надежду, что через двести лет от меня останется хоть что-то, даже если новая война разнесёт все лаборатории мира на кварки…»

Под потолком задребезжал пронзительный звонок, и сарматы, даже те, кто был в наушниках, оторвались от своих занятий и посмотрели на администратора. Тот развёл руками.

— Гедимин Кет, зайди в форт. Им от тебя что-то надо.

— Да чтоб им, — пробормотал Хольгер, откладывая в сторону наушники. — Гедимин, я с тобой.

Рождественское дерево на площади вернули в вертикальное положение, и несколько «мирных служащих» выстроились вокруг него цепочкой и приплясывали, медленно перемещаясь по кругу. Первый в цепи держал в руках большую белую звезду из ажурного фрила. Запах взрывчатки уже выветрился, следов на дорожном покрытии практически не осталось, — хлопушки из Атлантиса были безобиднее обычных «игрушек» Линкена Лиска.

— Гедимин Кет? — хмурый охранник у ограды посветил ему в лицо считывателем, тоскливо покосился на «броненосцев» на крыльце (они заталкивали в мусорный контейнер опустевшую бутылку и открывали новую) и поставил на перила небольшой ящик, обёрнутый красно-белым скирлином.

— Знаешь, от кого? — спросил охранник.

— Герберт Конар, — отозвался Гедимин. — Это не взрывается.

— Шутник, — поморщился «броненосец». — Вскрывай здесь.

В контейнере с выпуклостями лежали упакованные в тонкий прозрачный скирлин кексы, обсыпанные разноцветной крошкой. Гедимин усмехнулся.

— Чёрт бы вас подрал, — пробормотал охранник, сглатывая слюну. — Забирай свои пироги и вали отсюда!

Прежде чем плотно завернуть контейнер и взять его под мышку, Гедимин достал один кекс и разломил пополам.

— Подарок из Лос-Аламоса, — усмехнулся он, протягивая половину Хольгеру. — Герберт улетает на Энцелад, но всегда помнит свои обещания. Может быть, я когда-нибудь побываю на Энцеладе. К холоду я уже привык.

Хольгер, откусив от своего ломтя, изумлённо мигнул, вдохнул с приоткрытым ртом, охлаждая язык, и потянулся за флягой. Гедимин блаженно жмурился, доедая последние кусочки. «А ещё я каждый месяц буду есть вот это. «Кекс Конара»… Звучит не так хорошо, как «реактор Конара», но мне нравится.»

— Гедимин, — Хольгер тронул его за руку, и сармат удивлённо мигнул. Незаметно они вышли на пологий склон оврага; сегодня никто не копался во вчерашнем глубоком снегу, и даже охранники ночью не истоптали его, завязнув на полдороге.

— У меня появилась одна мысль, — тихо продолжал Хольгер, и Гедимин развернулся к нему, рефлекторно прикрывая его от дороги — там мог пройти патруль. — Сиверсенитовый реактор… Ты ещё не переплавил его?

Гедимин мигнул.

— Я быстро соберу его, если нужно. И у меня есть запасы, — сказал он. — Шесть больших, восемнадцать маленьких, четырнадцать стандартных. Сколько тебе нужно?

Хольгер радостно усмехнулся.

— Да, я никогда не сомневался в тебе, — прошептал он, крепко сжав руку ремонтника. — С того дня, как впервые увидел. Ты ещё не разобрал свои излучатели? Альфа-, бета-, гамма-излучение, нейтронная пушка, — они ещё работают?

— В ближайшие три года им ничего не будет, — пообещал Гедимин, пристально глядя Хольгеру в глаза. — Ты что, возвращаешься к опытам?

Тот кивнул.

— Хочу провести… эксперимент или два, — он неуверенно усмехнулся. — Кто-то уже наверняка это делал, но в сети нет никаких отчётов, и я подумал… Ты разрешишь мне приходить к тебе и облучать сивертсенит?

— Ты знаешь, как открыть люк, — пожал плечами Гедимин. — Только… Надо хотя бы в этот раз защитить себя. Не начинай без меня. Я покажу, как работать с излучателями и не облучаться. Ты думаешь, ионизирующее излучение как-то повлияет на сивертсенит? Ионизированность — его обычное состояние…

— Проверим, — отозвался Хольгер. — Буду рад любой помощи.

Его глаза снова горели алым огнём, и Гедимин, увидев его отблеск, широко усмехнулся. «Ты живой,» — подумал он и свободной рукой прижал Хольгера к себе. «Макаки не убили ничего в тебе. У сарматов снова есть изобретатель.»

Глайдер, отведённый под междугородние рейсы, отличался от других фургонов, припаркованных на Шахтёрском аэродроме, только выкрашенными в белый цвет бортами и расписанием, нарисованным поверх свежей краски. Его уже вывели на взлётную полосу, и два десятка сарматов ждали у фургона, пока охранник в тяжёлом экзоскелете посветит на каждого считывателем и заглянет в карманы. Один из улетающих отошёл в сторону и выложил из кармана несколько обломков фрила. Следующим в очереди был Линкен, и Гедимин настороженно следил за тем, как охранник, высвободив руку из-под брони, прощупывает его карманы. Взрывник стоял спокойно, его руки расслабленно висели, и пальцы не пытались сжаться в кулаки. Гедимин удивлённо мигнул.

— Надо же. В самом деле полетел без взрывчатки, — прошептал он, повернувшись к Иджесу. Сармат-механик хмыкнул.

Линкен обернулся у люка, помахал провожающим и забрался в фургон. Гедимин кивнул и отступил в переулок. По взлётной полосе, разгоняясь, промчался второй глайдер — он улетал на границу.

— И что он будет делать в Порт-Радии без динамита?! — Иджес растерянно покачал головой. — Если так же обыскали его друзей… Или всё-таки припрятал? Как думаешь?

Гедимин пожал плечами.

— Вечером расскажет. Ты куда?

Иджес на секунду задумался.

— Надо искупаться перед работой, — решил он, оглянувшись на озеро. Там убирали решётчатые щиты с немногих оставшихся прорубей — хотя под ногами от холода визжал снег, марсиане ещё не передумали купаться. Над душевой высоким вертикальным столбом поднимался пар, подсвеченный утренним солнцем.

— Смотри не примёрзни, — настороженно покосился на озеро Гедимин. — Зайду в информаторий, потом пойду работать. Если Хольгер спит — не буди.

Иджес посмотрел в сторону оврага и хмыкнул.

— Хорошо быть благонадёжным. Захотел — пропал на всю ночь, захотел — угнал глайдер. А тут… Ладно, буду ждать тебя внизу.

На сарматских территориях четырнадцатое февраля всё ещё оставалось выходным днём, хотя проект «Слияние» давно свернули; впрочем, на Калифорнийский университет это не распространялось — для них это был обычный понедельник, и Гедимин, кроме дежурных поздравлений в дальнем углу страницы, нашёл на сайте обычную порцию учебного материала. В этом году его занятия не ограничивались чтением статей и решением тестов — приходилось много чертить, и не от руки, а прямо в сети. На полчаса Гедимин выпал из окружающей действительности и очнулся, когда его несколько раз ткнули кулаком в плечо.

— Эй, очнись! — на него, широко усмехаясь, смотрел Кенен. — Джед, ты меня пугаешь. Нельзя же так глубоко засовывать голову в реактор!

— Чего тебе? — недовольно сощурился Гедимин. — Говори быстрее. Мне некогда.

— Можешь подойти на пару секунд? — Алексей, устроившийся за одним из ближайших телекомпов, повернулся к Гедимину. — Джессика спрашивает, можно ли поговорить с тобой.

Ремонтник удивлённо мигнул, но после недолгих размышлений поднялся с места и подошёл к Алексею. Сармат, радостно хмыкнув, протянул ему наушники и встал из кресла. Гедимин посмотрел на экран и увидел рыжеволосую самку за столом в комнате, заставленной разнообразными предметами. На столе на секунду появились чьи-то пальцы, кто-то приподнялся над крышкой, но его роста хватило только на то, чтобы Гедимин увидел глаза и часть переносицы. Самка, улыбнувшись, помахала сармату рукой.

— Привет! А ты правда большой — ещё больше Алекса. Как дела?

— В порядке, — отозвался Гедимин, удивлённо мигнув. — Под столом твой детёныш?

Джессика хихикнула и заглянула под стол.

— Эй, Гарри, вылезай! Он, похоже, тоже вырастет большим. Шустрый, как белка. Иди сюда!

Существо выбралось из-под стола и выпрямилось. Оно было крупнее, чем показалось Гедимину сначала, — край стола доходил ему только до плеча. Черты его лица были сарматскими — может, немного более узкие скулы, чуть ближе поставленные глаза, лишняя шерсть на надбровных дугах, — но смотрел он, как сармат, не мигая, только поблескивала радужка.

— Привет, — сказал Харольд, странно округлив губы. — Ты — настоящий теск? С Марса? Ты большой!

— С Энцелада, — отозвался Гедимин. — Ты — механик?

Харольд мигнул.

— А, я тебя знаю! Ты — атомщик Джед! — он облокотился на стол, почти прижимаясь к экрану лицом. — Я стану механиком. А потом стану атомщиком! Я — тоже теск, вот, посмотри!

Экран закрыла четырёхпалая ладонь с широко расставленными пальцами.

— Что ты умеешь? — спросил Гедимин. — У тебя гладкая кожа. Тебе не дают работать?

— Да! — выкрикнул Харольд, отводя руку в сторону и выглядывая из-под неё. — Джесси вечно прячет от меня железки и книжки. Я хочу собирать машины! Я соберу большой корабль и прилечу к вам. Я буду механиком и капитаном!

— Да-да, будешь, — Джессика взяла его за плечи и попыталась отодвинуть от стола. — Иди играть, Гарри. Не трогай провода!

Гедимин хмыкнул. Алексей постучал пальцем по его плечу и жестом попросил наушники.

— Он быстро растёт, верно? — прошептал он, занимая место Гедимина. — Уже разумное существо. А был толстой гусеницей.

Ремонтник усмехнулся.

— Гусеницей? Я не видел его таким, — прошептал он, отходя от телекомпа. — Зачем прятать книги?

— А зачем от нас спрятали космолёты и оружие? — ухмыльнулся в ответ Кенен, выглядывая из-за плеча Алексея. — Мы умеем ими пользоваться, Джед. А макаки этого боятся.

…Он вытер голову, но волосы, впитавшие влажный воздух душевой, на морозе быстро смёрзлись в иглы; ветер с озера обжигал лицо холодом, и Гедимин чувствовал, как его побелевшая кожа снова окрашивается синевой. Он оглянулся на затянутое льдом побережье с редкими прорубями и тихо вздохнул. Его наблюдения за кристаллизующейся жидкостью прервали на самом интересном месте, взломав над ним лёд и подцепив его багром, и он до сих пор недовольно щурился. «Я не спал,» — фыркнул он, покосившись на сарматов у проруби. «Мне нравятся кристаллы на коже. Такой красивый узорный слой…»

Он подошёл к оврагу, сквозь задумчивость услышал громкий скрежет со дна, шагнул на край и похолодел — и куда сильнее, чем под озёрным льдом. Среди мусорных куч топтались двое охранников в экзоскелетах, и один из них безуспешно пытался сдвинуть с места крышку потайного люка. Приклеенный к ней мусор уже частично отвалился, но сама она не поддавалась — видимо, Хольгер и Иджес успели закрыться изнутри. Гедимин поёжился.

— Никак, — пожаловался охранник, толкающий крышку, и выпрямился. — Там внизу целый бронеход!

— Не иначе, — кивнул второй, пнув крышку «копытом» экзоскелета. — Прочно засела. Куда смотрят тески-механики?!

— Эй, — Гедимин негромко окликнул их, сползая вниз по крутому склону оврага. — Что вы там нашли? Что-то нужное?

— Ха, вот и теск, — ухмыльнулся один из «броненосцев». — Эй, нужна железка? Подходи и бери!

Гедимин подошёл к люку, хмыкнул и взялся за выступы на присыпанных мусором краях — здесь на поверхность выходили плиты, на которых держались коридоры убежища, но людям неоткуда было это знать. Он напряг руки и спину, как будто пытался поднять всю лабораторию, но его пальцы только слегка прикасались к плитам — ни одна из стен убежища не шелохнулась.

— Слишком тяжёлая, — буркнул он, отворачиваясь. Охранники, отойдя в сторону, странно булькали и похмыкивали. Гедимин, не глядя на них, перешёл к соседней мусорной горе и пнул её, обрушив лавину смёрзшихся обёрток, листьев и обломков льда. В рассыпавшихся отходах он копался, пока не услышал, как «копыта» двух экзоскелетов прогрохотали по льду на краю обрыва. Овраг снова опустел.

Охранникам удалось повредить один засов — Гедимин с трудом отодвинул его и пролез в люк. Его встретил яркий свет в глаза и сопло самодельного излучателя, направленное в лицо.

— Heta! — он показал пустую ладонь и, зажмурившись, отвернулся — люк следовало закрыть как можно скорее. За его спиной облегчённо вздохнул Хольгер. Иджес, отвернув «прожектор» от двери, отполз в коридор, освобождая дорогу для Гедимина.

— Две макаки, — ремонтник кивнул на люк. — Пока ничего не поняли, но это ненадолго. Мне нужна помощь — надо работать очень быстро.

— Говори, что делать, — отозвался Иджес. Хольгер быстро пополз по коридору к нише, отведённой для его экспериментов, и через полминуты вернулся — уже без излучателя, но с лучевым резаком.

— Ясно… — Гедимин тщательно прощупал и простучал стены на другом конце коридора, ведущего прямо от двери; он упирался в тупик, но Гедимин знал, куда он выходит, и какое расстояние между ним и стеной обрыва.

— Здесь будет новый вход. Менее удобный, зато сверху его не увидят. Я срежу внутренние пластины с люка. Останется только внешний слой, чтобы снаружи ничего не изменилось. Иджес, ты осторожно прорежешь эту стену по моей наметке. Хольгер, ты… Если хочешь, продолжай опыты.

— Говори, какая помощь тебе нужна, — недовольно сузил глаза инженер. — Я сделаю всё, чтобы макаки нас не нашли.

— В затопленном туннеле я сложил лишние камни. Сейчас они нужны, — Гедимин посмотрел на стены у люка и прикинул про себя объём коридора. — Собери их и сложи у насоса. Некоторые могло унести в озеро. Сейчас там лёд, сверху тебя не увидят. Возьми фонарь и поищи их.

— Подводные работы, — ухмыльнулся Хольгер, прикрепляя фонарь к плечу. — Будет сделано, командир.

…Наверху уже темнело, когда сарматы выбрались в овраг, и Гедимин, закрыв новый люк, окинул свалку придирчивым взглядом. Этот вход был ещё более узким, низким и неудобным, чем предыдущий, туда приходилось втискиваться, упираясь плечами в обе стены, но ни сверху, ни сбоку он не проглядывался. Бывший бронированный люк проходчика, утративший прежнюю форму, всё ещё оставался надёжной дверью; к старым замкам Гедимин добавил ещё один, более устойчивый к силовым воздействиям. Внутренний коридор убежища укоротился почти на метр, и, если бы охранники решили вернуться и разрезать металлические пластины, они упёрлись бы в каменную стену. Снаружи Гедимин обложил её спрессованным мусором, внутри были скреплённые оплавленным фрилом камни и обломки старинных построек Ураниум-Сити.

— Хорошая работа, — Хольгер потёр ладонь о ладонь и похлопал себя по бокам. Его синее лицо ещё не посветлело — он основательно промёрз в затопленном туннеле. Гедимин, смущённо хмыкнув, обхватил его за плечи — сам он чувствовал себя перегретым после возни с каменной кладкой и установки нового люка.

— Твои опыты движутся? — спросил он. Хольгер покачал головой.

— Ты их все видел, Гедимин. Прости за линзу — пришлось выкинуть, сильно фонила.

— Может, ещё отмоется, — сказал сармат, мысленно пересчитав оставшиеся. «Всегда можно запустить реактор, но если сверху услышат взрыв…» — он досадливо сощурился.

— Есть несколько идей, но нужно время, — вздохнул Хольгер, оглядываясь на пост охраны. — Если макаки о нас забыли, оно будет. Но в ближайшие дни я бы в овраг не спускался.

Гедимин покосился на патрульных, выходящих из насосной станции, и мигнул — на краю аэродрома в свете фонарей блестел белый борт междугороднего глайдера. «Линкен здесь,» — отметил он про себя. «Интересно, весь или частично.»

Ещё на первом этаже сармат услышал отголоски громкого и сердитого разговора где-то под крышей. Кто-то рявкал и отфыркивался, переходил на сдавленный шёпот и снова огрызался во весь голос. Сарматы переглянулись.

— Будет драка, — сказал Хольгер, посмотрев на потолок. — Алексей встретил Линкена.

— Да чтоб им… — Гедимин, не договорив, стиснул зубы. По лестнице он поднимался почти бегом — но, когда добрался до четвёртого этажа, услышал только лязг дверных створок. На площадке, скрестив руки на груди, стоял Линкен, качал головой и что-то бормотал вполголоса. Увидев Гедимина, он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, нехотя опустил руки и шагнул навстречу.

— Вот ты где.

— Алексей? — Гедимин кивнул на захлопнувшуюся дверь. Линкен поморщился и потянулся к шраму на затылке.

— Hasukemu, — он хотел сплюнуть под ноги, но сдержался. — Думал, смогу с ним говорить. Нет. Мутит. Договорились, что он мне на глаза не лезет. А я не полезу к нему.

— Хоть так, — пожал плечами Гедимин, разглядывая лицо и руки взрывника. Никаких следов повреждений на его теле не было — видимо, встреча с друзьями в Порт-Радии прошла не слишком весело.

— Хочешь новость? — Линкен провёл пальцем по шраму и скривился. — В Порт-Радии и Норман-Уэлсе тоже есть Лётные комитеты. И туда набрали таких же дебилов. Аэцию и Астиагу запретили вступать в звенья. Мол, потенциально опасны для других участников. Что за бред?!

— Вот как, — Гедимин растерянно мигнул. — Там что, есть клоны Джера Хепри? Думать, что таких, как он, много… неприятно.

— Те идиоты даже не с Ганимеда, — качнул головой Линкен. — Не клоны. Они сами по себе такие. Да, очень неприятно. Астиаг расстроился. Думает устроить свои состязания, без лишних наблюдателей. Обещал позвать, как подготовится. Полетишь со мной?

Продольный сварной шов на поверхности стальной оболочки стержня был не толще волоса; нагретый добела металл уже остыл до ровного багряного свечения, и Гедимин вынул стержень из тисков и повесил на стену. Два таких же уже висели там, остывая на сквозняке.

Сармат отложил инструменты, мельком заглянул в нишу, где хранилась часть запаса электродов, и удивлённо мигнул — в последний раз, когда он их пересчитывал, их было больше. Из главного коридора донёсся запах перегретого металла, удивлённый возглас и сдавленное фырканье. «Иджес,» — Гедимин недовольно сощурился. «То-то давно не слышно скрежета. Работа кончилась, начались игры. Ну, посмотрим…»

Он выбрался в главный коридор и увидел Иджеса с электродами в руках, склонившегося над защитным полем, прикрывающим обогатительный агрегат. Электроды, закреплённые в держателях от гальванической ванны, были подключены напрямую к генератору. Иджес подносил их к защитному полю и с любопытством следил, как матовый купол между точками соприкосновения трескается, и брешь в нём расширяется — и снова закрывается, если электроды убрать. Гедимин проследил за кабелем, воткнутым в гнездо на стене генератора, сунул руку по локоть в небольшую стенную нишу и щёлкнул одним из спрятанных переключателей. Отверстие в защитном поле с лёгким хлопком закрылось, Иджес изумлённо мигнул.

— Это просто эксперимент, — обиженно сказал он, встретившись взглядом с Гедимином.

— Хватит портить оборудование, — ремонтник отобрал электроды, внимательно осмотрел их и нехотя сложил в нишу.

— Это верно, — вздохнул Хольгер, выглядывая из-за угла. Он с запасным генератором защитных полей расположился на перекрёстке, в нескольких метрах от выхода. Перед ним лежал на полу матовый шар, и сармат задумчиво хлопал по нему ладонью. Защитное поле никак не реагировало на его действия.

— Заметил кое-что забавное, — сказал он, поднимая с пола один из герметично закрытых конусов с длинной рукояткой. Щёлкнул переключатель, и свинцовые пластины на конце конуса разъехались в стороны, открывая сопло. Ничего не сверкнуло и не затрещало, но там, где невидимое излучение должно было коснуться шара защитного поля, на матовой поверхности расплылось лиловое пятно. В центре его цвет был густым, насыщенным, по краям он размывался и медленно исчезал. Хольгер покачал излучателем — пятно медленно сместилось, клочьями переползая с места на место. Гедимин мигнул.

— Гамма-лучи?

— Да, я с них начал, — Хольгер закрыл сопло и отложил излучатель в сторону. — А вот реакция на нейтронный поток.

— Осторожнее, — Гедимин отодвинулся от выхода и выставил перед собой руку, преграждая путь Иджесу. Сармат недовольно хмыкнул.

— Я разверну его к двери, там далеко, — слегка смутился Хольгер. — Ты проверь потом с дозиметром…

— Работал бы ты под защитным полем, — вздохнул Гедимин, глядя, как по матовой поверхности расползается тёмно-лиловое пятно. Его центр — неровный крест с оплывающими краями — был иссиня-чёрным, чем дальше от центра, тем больше становилось лилового. «Нейтронный поток и гамма-кванты,» — мелькнуло в мозгу сармата. «Точно очерченная область… Никогда не видел такого эффекта на защитном поле. А пригодилось бы…»

— А если в него из бластера? — оживился Иджес, дотянувшийся до припрятанного Гедимином разрядника. Эта вещь, сделанная из обломков станнера и почти целого шокера, предназначалась для сарматов-патрульных — или для установки у двери от неожиданных гостей. Хольгер успел шарахнуться к стене, прежде чем луч ударил в защитное поле. Сквозь красные пятна перед глазами Гедимин увидел, как по шару расплывается ярко-белый зигзаг. Погас он быстро, гораздо быстрее, чем ушли пятна.

— Ну да, обычная реакция на пучок электронов, — Хольгер провёл ладонью по глазам и взял третий излучатель. — Мне нравится, как оно светится под альфа-частицами. Очень красивый цвет, серебро и человечья кровь…

— Красиво, — кивнул Гедимин, наблюдая, как краснеет по краям ослепительно-белое пятно на поверхности защитного поля. Оно мерцало и переливалось, очерчивая поражаемую зону; другой бок шара оставался матовым и не окрашивался ни в какие цвета.

— Всё-таки был некоторый прок от облучения линз, — задумчиво сказал Хольгер, протягивая Гедимину пучок излучателей. — Я неделю держал их под гамма-излучением, и вот результат. Интересный эффект, жаль, что единственный. В остальном это обычное поле Сивертсена.

— Никогда такого не видел, — покачал головой Гедимин. — По этим бликам можно идентифицировать излучение и определять интенсивность… Это, кажется, полезная штука.

Хольгер мигнул.

— Да, верно. Если под рукой нет дозиметра, такой индикатор может пригодиться. И… хорошо было бы накрыть им твоё оборудование. Я знаю, что ты очень осторожен, но… не исключено, что оно всё равно фонит.

— Индикатор Арктуса, — одобрительно хмыкнул Гедимин. — Так и знал, что ты докопаешься до чего-нибудь интересного. Не помню, чтобы мне попадалось в сети такое изобретение.

— Там много чего нет, — Иджес протиснулся между Гедимином и стеной и протянул руку к «индикатору». — Может, макаки придумали его, но засекретили. Такое бывает.

Хольгера передёрнуло.

— Да, наверное, кто-то уже пробовал. Я ещё поработаю с ним, — он сжимал излучатели «арктуса» в ладони, и Гедимин заметил, что на его пальцах выступила испарина. — Надо попробовать разные воздействия. Можно взять твой счётчик Гейгера?

— Держи, — Гедимин снял прибор со стены и отдал Хольгеру. — Мне нравится твоё изобретение. И первое тоже нравилось.

Хольгер кивнул и криво усмехнулся; в его глазах не было радости.

— В этот раз я, пожалуй, обойдусь без патента. Индикатор Арктуса, говоришь?

— Я буду называть его так, — сказал Гедимин. — Я, Иджес и Линкен, остальным знать незачем. У меня сейчас нет работы. Тебе нужна помощь?

Глайдер зашёл на посадку — и развернулся над ремонтным ангаром, снова набирая высоту под ругань диспетчера — звуки, доносящиеся из координатора, были слышны в фургоне даже сквозь закрытое окно. Гедимин выглянул в иллюминатор. Глайдер наклонился на один борт, закладывая широкий круг над площадью, и сармат, преодолевая качку, увидел кусок Шахтёрского аэродрома. От западного ограждения до общественной душевой посадочные полосы были заставлены прицепами грузовых глайдеров, и тягачи, с трудом разворачиваясь в тесноте, выволакивали их на центральную улицу. Вокруг толпилась охрана. Гедимин увидел тёмно-серые экзоскелеты с клеймом «Вирма» на спинных пластинах и удивлённо мигнул.

— Уран и торий! Им что, на Грузовом места мало?! — Иджес, цепляясь за плечо Гедимина, посмотрел в иллюминатор и скривился. Глайдер втиснулся между прицепами, затормозив в полуметре от огромного контейнера, накрытого брезентом. Фургон тряхнуло, и не все сарматы успели широко расставить пальцы. Снаружи раздались гудки — с соседней посадочной полосы увозили очередной контейнер. Гедимин, выглянув наружу, извернулся, подтянулся на пальцах и выбрался на крышу фургона.

— Ос-сновательно, — процедил он, оглядываясь по сторонам. Сюда согнали всю охрану. Множество сарматов в униформе со значками фрилосинтезирующего комбината, урановых рудников и даже вспомогательного персонала собралось на аэродроме, перетаскивая и разгружая контейнеры. Тягачи и грузовые глайдеры шли по центральной улице двумя непрерывными цепями. Навстречу им по переулкам города выползали мусоровозы, нагруженные органикой — в спешке разрубленными на части стволами со всеми ветками, пнями, вырезанными кусками дёрна. С севера доносился размеренный грохот, иногда заглушаемый визгом и скрежетом.

— Эй! — заорали снизу — один из охранников заметил сарматов на контейнере. Гедимин посмотрел под ноги, заметил опознавательные наклейки — «изделия из металла, габаритные».

— Теск, а ну вали к чертям!

— Давай поверху, — Иджес ткнул Гедимина в бок и, оттолкнувшись, перепрыгнул на крышу ремонтного ангара. — Давай!

— Теск, твою мать! — взвыл охранник, но оба сармата уже спрыгивали с крыши в переулок, подальше от тягачей, грузовиков и взбудораженной толпы. Мимо, с трудом втискиваясь в переулок, прополз перегруженный мусоровоз. Брёвна, в спешке не увязанные и раскатившиеся по прицепу, торчали во все стороны, цепляясь за стены.

— Вы уверены, что такие меры оправданы? — донеслось со стороны форта. Дверь, проделанная для «братьев-субботников» и с самого их отъезда простоявшая закрытой, открылась снова. Теперь над ней появился угловатый знак «Вирма». Из-за спин «броненосцев», окруживших крыльцо, иногда выглядывали части светло-серых, почти белых комбинезонов и разноцветной «материковой» одежды.

— Мы тут не в кубики играем! — рявкнул охранник в тяжёлом экзоскелете. — Здесь девяносто тысяч тесков, и я скажу — безоспаснее зимовать в логове гризли, чем провести тут одни сутки! Без оружия не выходить, без брони не вставать с постели, — всё понятно?!

Гедимин и Иджес переглянулись.

— Инженеры «Вирма»? Что они тут забыли?

— У них были какие-то планы на Ураниум, — Гедимин сузил глаза, пытаясь восстановить в памяти давний разговор. — Видимо, они договорились.

По площади, едва не своротив ограждение, проехал ещё один «лесовоз», доверху нагруженный пнями. След земли, песка и обрывков мха тянулся за ним. Робот-уборщик спустился со стены, пища и мигая бортовыми огнями, но гудок следующего глайдера прогнал его с дороги.

— У всех на нас планы, — сердито сощурился Иджес. — Когда они все уже свалят на Седну со своими планами?!

— Берегись! — донеслось с аэродрома; следом загрохотали, падая на дорожное покрытие и друг на друга, стальные трубы.

— К оврагу сейчас не подойдёшь, — Иджес заглянул в переулок, ведущий на восток, и покачал головой. — Лучше не соваться.

Гедимин вышел на центральную улицу. Здесь, у самой стены барака, ещё оставалась узкая безопасная полоса, и отсюда хорошо просматривалась северная окраина. Лес, ещё недавно подступавший к Грузовому аэродрому, отодвинулся на полтора километра. На вырубке, среди в спешке растаскиваемых брёвен и гор песка, уже заколачивали сваи, и стены от тяжёлых ударов едва заметно гудели. Гедимин прижал к стене ладонь и почувствовал, как вибрация отдаётся в костях.

— Что там? — крикнул он, увидев приоткрытую кабину глайдера.

— «Вирм»! — крикнули в ответ. — Новый завод!

— Что им на Марсе не сидится со всеми их заводами?! — Иджес сплюнул в мусорный бак.

— Пусть строят, — отозвался Гедимин, мечтательно глядя на прицеп, гружённый трубами. — Нужна сталь. На свалке уже ничего нет. А у макак всегда много отходов.

— Энцелад, приём! — его с силой хлопнули по плечу. Линкен подошёл незаметно; его лицо перекосилось от сдерживаемого гнева, и он, едва поприветствовав Гедимина, снова потянулся к ноющему шраму на затылке.

— Hasulesh! — сплюнул он под крыльцо. Гедимин мигнул.

— Что не так? Кто тебя разозлил?

— Будто сам не видишь, — Линкен махнул рукой в сторону грузовых глайдеров. — «Вирм» перетаскивает сюда свои заводы. Нашли, кого заставить работать за еду. Зачем Саргон не уничтожил их всех, зачем они ему были нужны…

Он болезненно скривился и с силой провёл пальцем по шраму.

— Какой завод они строят? — спросил Гедимин, пропустив мимо ушей всё остальное. — Там нужны рабочие?

— Будут делать разное оборудование — проходчики, буровые агрегаты… — поморщился Линкен. — Огромный завод. «Белая скала» держала такой в Нергале. Грёбаные макаки…

— Думаешь, туда так просто пустят? — Иджес смотрел на строительную площадку и что-то прикидывал про себя. — Там много всякого. Было бы хорошо туда перебраться. С их нормами отходов можно за год себе собственный проходчик собрать…

«Инженеры,» — Гедимин оглянулся на площадь. Приезжие уже исчезли с крыльца — видимо, охрана загнала их в форт. «Их так и будут держать взаперти? Я бы пообщался…»

Сарматы вошли в барак и повернули к лестнице, но Гедимин остановился на полпути — из коридора Љ1 был слышен знакомый голос. Ремонтник поднял руку, жестом попросив Линкена и Иджеса молча продолжать путь, и тихо завернул за угол.

— Эй, Кенен! Давно тебя не видно.

Учётчик вздрогнул и едва не выронил наушники от смарта. Его собеседник, сармат в форме охранника, изменился в лице и, проворчав что-то невнятное, быстро пошёл к двери. Гедимин выжидательно смотрел на Кенена, и тот нехотя изобразил улыбку.

— Много работы, Джед. Ходить в патруль — не на свалке рыться. Чем обязан визиту?

— Где моя медь?

Кенен, нервно сглотнув, оглянулся через плечо, но Гедимин был быстрее — он уже стоял вплотную, и юркнуть в комнату не получилось бы.

— И что насчёт стеклянных трубок и плавиковой кислоты? Мои запасы на исходе, — Гедимин слегка сузил глаза, и Кенен снова оглянулся на недосягаемую комнату.

— Скоро будет, Джед, — промямлил он, отводя взгляд. — Кислота на подходе. Трубки завтра принесу. Медь… Через неделю, быстрее не получается. А о сольвенте забудь. Те, у кого к нему допуск, меня не подпустят и на выстрел «Циклопа». Ты тратишь слишком много реагентов, Джед. Неужели никак нельзя уменьшить расход?

— Никак, — отозвался Гедимин, вынимая из кармана сложенный вчетверо листок — обрывок страницы ежедневника. Подарок Хольгера пригодился, и листов осталось ещё много — они расходовались не так быстро, как плавиковая кислота.

— Это… то, о чём я думаю? — Кенен скривился. — Джед, ну правда же, я не достаю вещи из пустоты! Что ещё ты затеял?

— Это для плавильного цеха, — вполголоса пояснил Гедимин. — Хорошую сталь на свалке не найдёшь. А это — для электродов. А свинец всегда нужен. Вот, держи плату.

Он запустил обе руки в карманы и достал две пригоршни значков. Кенен неохотно подставил руки.

— Не всё так просто, Джед. Цацками тут не отделаешься. Ты думаешь, у меня свой завод?

— Я не спрашиваю, где ты это берёшь, — пожал плечами Гедимин. — И что ещё ты берёшь оттуда. Если нужна помощь — скажи.

Кенен вздохнул.

— Посмотрим, Джед. Ты знаешь, как я дорожу нашей дружбой. Сделаю всё, что смогу. Ещё что-то?..

Линкен помогал сармату-администратору закрепить на доске объявлений очередной лист. Наверху Гедимин увидел знак «Вирма».

— Это о новом заводе, — пояснил Линкен, потирая шрам. — Расписание смен, набор специалистов, курсы и прочее.

Гедимин скользнул взглядом по листу и удивлённо мигнул.

— Обычные смены. Обучающие курсы для техников и сборщиков. Перераспределение рабочих… В самом деле, на рудниках столько не требуется. Я бываю на сорбционных установках, половину смен оттуда можно выгнать, и проблем не будет. Ты по-прежнему думаешь, что это… рабство?

— Они притихли после первой войны, — поморщился Линкен, с отвращением глядя на лист. — Теперь рудники не те. Кормят, дают выспаться, держат в чистоте… работа по восемь часов. Это не потому, что макаки поумнели. Они ещё боятся. Саргон хорошо напугал их. А вот когда страх пройдёт… Хорошо, если я ошибаюсь. А если нет — я надеюсь, ты возьмёшь меня в отряд.

Гедимин мигнул.

— Какой отряд?!

— Эй, где вы? — из информатория выглянул Иджес. — А, новости от «Вирма»… Нас не возьмут, Гедимин. Ты уже читал?

Сармат кивнул. Он уже видел список бригад, не подлежащих расформированию; первыми в нём шли рудничные бригады ремонтников. «Ладно, обойдусь тем, что выкинут на свалку. От такой стройки будет много отходов,» — думал он, занимая свободное место за телекомпом.

«Чикаго, штат Иллинойс, Северный Атлантис. Срочные известия!» — подмигнула ему первая же строка на странице новостей. «Взрыв на северной окраине Хинсдейла привлёк внимание полиции. Прибывшие к месту происшествия пожарные расчёты были обстреляны из бластеров и огнестрельного оружия. В настоящее время разрушенное здание оцеплено полицией. Сообщается, что здесь располагался штаб группировки так называемых «чистых» в Чикаго. В настоящее время выжившие участники перестрелки захвачены, их личности выясняются. Под обломками найдены семнадцать тел, среди погибших — Рамон Брэнниган, официальный лидер «чистых» в штате Иллинойс…»

— Процесс пошёл, — прошептал над ухом Гедимина Линкен, заглядывающий в экран через его плечо. — Третья «чистая» макака только за этот месяц. Мне это нравится.

«Третья?» — слегка удивился Гедимин. Несколько сообщений о взрывах и перестрелках в разных городах Атлантиса ему уже встречались, но вникать в эту информацию он тогда не стал. «Линкену виднее. Я никогда не слышал про эту макаку. В любом случае, «чистых» не должно быть.»

— Кто их убивает? Там нет сарматов.

Линкен усмехнулся; его глаза немного посветлели.

— Кому-то они сильно надоели, атомщик. Я с ним согласен.

Новость о постройке больших машиностроительных заводов в Ураниум-Сити и Порт-Радии была следующей, и Гедимин открыл страницу и углубился в чтение. Корпорация «Вирм» широко развернулась в Атлантисе. «Оборудование, предназначенное для добычи минералов с помощью сольвента…» — он прочитал строку ещё раз и довольно хмыкнул. «Нормальные насосы. Эти макаки из «Вирма» умнее, чем кажутся. А тут что? Государственный контракт на переработку радиоактивных отходов… Они вскроют хвостохранилища? Хм… я бы запасся сырьём, но к шахтам уже не выберешься. Обидно. Придётся обойтись без радия.»

— Стоять! — гаркнул кто-то на южном краю аэродрома, и Гедимин, погружённый в размышления, удивлённо мигнул и повернулся на крик. Вовремя, — охранник, к которому он неосторожно приблизился, уже щёлкнул предохранителем станнера.

— Два шага влево! — крикнул «бабуин», направив на сармата четыре бластера. — Что ты тут забыл, слизь?!

Гедимин мигнул ещё раз. Аэродром, с которого час назад улетела очередная смена шахтёров, был пуст. Глайдер, привёзший ремонтников в город, уже занял место на южном краю аэродрома, рядом с междугородним транспортом и пока ненужными тягачами. Вдоль строя неиспользуемой техники прохаживались четверо охранников. Один из них сейчас стоял перед Гедимином, и сквозь его лицевой щит можно было разглядеть побагровевшее лицо.

— Я ухожу, — пожал плечами сармат и развернулся к ремонтному ангару. Там, у входа, стоял и махал ему рукой встревоженный Иджес.

— Вот урод! — бросил ему в спину охранник, но стрелять не стал.

— Я кричал тебе, — Иджес ткнул сармата кулаком в плечо. — Ты не слышал? Эти бабуины охраняют глайдеры. Кидаются на всех, кто идёт мимо.

— А, вот что это было, — пробормотал Гедимин. — А прошёл уже почти год. Они до сих пор не успокоились. Странно, даже для макак.

«Интересно, как справляется Линкен,» — подумал он, и ему стало не по себе. «Давно не подходил за кислотой и не заговаривал о взрывах. Может, медики его вылечили?»

— Просто не лезь к ним, и всё, — сердито сощурился Иджес. — Нас даже на полёты не выпускают. Тренируемся на стадионе. А это не то. Ну что, больше тебе охрана не нужна?

Гедимин хмыкнул.

— Иди, — он легонько хлопнул Иджеса по плечу и развернулся к центральному информаторию. За прозрачной дверью кто-то увидел его приближение — красный силуэт в коридоре зашевелился и двинулся навстречу, от стены отделился оранжевый.

— Джед! — Кенен широко улыбнулся и раскинул руки. — Судя по взгляду, опять на Энцеладе — или по уши в реакторе. Эй, ты меня видишь? Приём!

— Перестань, — недовольно покосился на него Хольгер. — Гедимин, что-то случилось?

— Да нет, ничего, — качнул головой сармат. — Вот, держи. Обдумал между делом. Если хочешь, начинай без меня. Я через пару часов подойду. Этот мартышечий тест…

— Ничего, я подожду, — сказал Хольгер, разворачивая обрывок листа и разглядывая наметки, сделанные Гедимином. — Может, нужна помощь? Тест по физике?

— Нет, там другое, — сармат досадливо сощурился. — Нужно выбрать место для постройки электростанции. Четыре варианта на выбор, условные карты… А потом нужно построить её, все коммуникации, проложить линии электропередачи. Я всё сделал, но… кажется, они считают неправильным вариант, который я выбрал. Но это лучшее из предложенного. Ничего не понимаю.

— Да, вроде бы это не физика, — едва заметно усмехнулся Кенен. — А ты как-то обосновал свой выбор?

Гедимин угрюмо кивнул.

— Это был самый безопасный и выгодный вариант. Я не понимаю, чего от меня хотят.

— Ну-ну, — Кенен похлопал его по руке. — Покажи свои варианты. Где мог ошибиться такой знаток технологий, как ты?

Непройденный тест был отмечен красным; Гедимин развернул его и, досадливо щурясь, посмотрел на четыре маленьких карты.

— Вариант А — гористая местность, сейсмически активная, — сармат тронул пальцем верхнюю карту, разворачивая её на весь экран. — А по этим каньонам после дождей сходят селевые потоки. Тут нельзя строить даже сарай.

Хольгер и Кенен переглянулись.

— Вариант В — хорошая местность на материковой плите, но далеко от водоёмов и промышленных центров, — Гедимин развернул вторую карту. — Если строить тут, понадобятся градирни.

— Нужен очень большой водоём? — Кенен потыкал пальцем в цепочку маленьких озёр в отдалении. — Этого мало?

— Да, — Гедимин открыл третью карту. — Это берег моря. Можно было бы протянуть линии к вон тем крупным городам, тут недалеко, но солёная вода не годится для охлаждения. Её нужно будет опреснять, и это дорого обойдётся. Я выбрал четвёртый вариант, вот он.

Четверть карты занимало пресноводное озеро, вокруг была равнина с редким лесом и отдельными скалами-останцами, за которой пестрели цепочки крупных кружков-городов. Гедимин очертил область у озера и провёл несколько прямых линий по карте.

— Эти скалы легко снести, здесь по лесу достаточно проложить стометровую просеку… Что там, Кенен?

Учётчик странно всхрюкнул и прижал ладонь ко рту, его веки мелко дрожали, как будто он пытался сдержать смех.

— Ты прочитал легенду к этой карте? — спросил он, отдышавшись и вытерев глаза. — Озеро, а равно и скалы, — священные места аборигенов. А лес — часть заповедника. Что ты написал в своём обосновании по этому поводу?

Гедимин растерянно мигнул и повернулся к Кенену.

— Стометровая просека не принесёт большого вреда. Там ещё останется много места для флоры и фауны, — сердито сказал он. — Я упомянул это. Что ещё не так?

Кенен стукнул пальцем по карте.

— Священные места аборигенов, — медленно и отчётливо проговорил он. — Как ты обосновал строительство станции прямо на них?

Гедимин мигнул.

— Я понял, что эти объекты как-то участвуют в местных обычаях, — буркнул он. — Какое это имеет значение, когда речь идёт об электростанции? Она нужна не для обычаев, а для работы. А озеро — хороший источник воды для охлаждения.

Кенен снова хрюкнул и дрожащей рукой похлопал ремонтника по плечу.

— Речь идёт о людях, Джед, — он заглянул Гедимину в глаза. — А когда речь идёт о них — только обычаи и имеют значение. Поверь мне. Лучше построить десять градирен и сто опреснительных установок, чем задеть одну святыню. Особенно — если ты не потрудился это обосновать так, чтобы даже аборигенов проняло. Поэтому ставь свою станцию у моря. И не забудь в обосновании упомянуть, что озеро является священным. Ты ошибся именно здесь. Всё остальное я даже проверять не буду — тут уже твоя территория, в станциях я ничего не смыслю.

…Красный цвет ссылки сменился зелёным. «Задание выполнено успешно! Поздравляем с переходом к новому блоку» — высветилось в углу экрана. Гедимин растерянно покачал головой и посмотрел на Кенена.

— Сработало, — он недоверчиво усмехнулся. — И это из-за… суеверий? Ничего не понимаю.

— Не нужно понимать, Джед. Просто запомни, — расплылся в улыбке учётчик.

— Да, ты хорошо разобрался в обычаях макак, — покачал головой Хольгер. — А мне ещё трудно. Ладно, Гедимин. Я пойду поработаю, не буду мешать тебе учиться.

Он вышел. Гедимин тронул экран, открывая страницу нового учебного блока. Кенен положил руку ему на плечо и легонько сжал пальцы.

— Кое-что новое насчёт твоего заказа, — прошептал он на ухо сармату. — Сиди, не оборачивайся. Как я и думал, значками ты не отделаешься. Но есть хороший вариант, сильно сокращающий цепочку. К нам на днях заглянут гости с материка. Эти странные люди изучают сарматский язык. Им нужен кто-нибудь, кто может говорить, не умолкая, целых полчаса. Ты им подходишь. Они привезут электроды и карбидные пластины. Встреча в лесу. Если согласен, кивни.

«Кенен работает с учёными?!» — Гедимин изумлённо мигнул. «Я опять что-то пропустил. Изучают язык? Странные обычаи у этих существ…» Он медленно наклонил голову.

Звёздно-полосатый флаг мелькнул над крышей ангара в последний раз и исчез за деревьями. Миниглайд петлял между сосен, и Гедимин, обходя стволы, старался не подниматься слишком высоко — ветки из деревьев торчали на разной высоте, и не всегда на скорости миниглайда можно было вовремя их заметить. Он оглянулся через плечо — за лесом уже исчез не только флаг, но и ярко выкрашенный комплекс сольвентных установок; пора было сворачивать на юго-восток.

Минут через десять в стороне мелькнула водная гладь — сармат пролетал мимо Жёлтого озера. Сквозь свист ветра в ушах он услышал плеск и человеческие голоса, слегка повернулся в сторону воды, но уже не успел увидеть купающихся охранников. Увернувшись от очередной ели, он поднялся выше — внизу был слишком густой подлесок. Сверху пологом нависали ветки деревьев, ещё выше кружили дроны-наблюдатели. Их Гедимин не видел, но подозревал, что они его найдут быстро.

«Четыре с половиной минуты на юго-восток, у заброшенной шахты свернуть на юг,» — он покосился на часы, встроенные в одно из наплечных украшений. С их механизмом пришлось повозиться — тот, кто привёз его на Канадские территории, думал, что он годен только на разборку и использование отдельных шестерёнок в украшениях. «Механизм примитивный, но относительно надёжный,» — заключил Гедимин, восстановив его. Теперь часы, встроенные в прочную линзу из просвинцованного стеклянистого фрила, поблескивали на плече сармата, рядом с маленькой копией дрона-наблюдателя. «Через минуту повернуть на восток…» — Гедимин резко развернул миниглайд и полетел над песчаными холмами. Какой-то крупный зверь шарахнулся из кустов и сердито рявкнул ему вслед.

Лёгкий запах гари шёл откуда-то снизу; здесь была не только горелая органика — запах был резким, острым и напоминал о соединениях азота. Сармат наклонился, опираясь рукой о край миниглайда, и увидел внизу ярко-оранжевое пятно. Оно дёрнулось и откатилось в сторону.

— Fauw! — успел услышать Гедимин, прежде чем земля внизу вздыбилась и выплюнула фонтан песка и растительных остатков. Отключённый миниглайд, пролетев ещё немного, врезался в кусты в пяти метрах от Гедимина, сам сармат, скатившись вниз по склону, залёг среди белого мха. Над головой громыхнуло, сверху посыпался песчаный дождь.

— Heta! — крикнул сармат, подняв руку, и выплюнул пучок мха. Кто-то спрыгнул сверху и с присвистом выдохнул.

— Гедимин?! Ты цел?!

«Линкен. Кто же ещё,» — ремонтник поднялся на ноги, отряхиваясь от песка и растительных остатков. Вершина холма превратилась в песчаный кратер, но деревья вокруг даже не покосились. Линкен стоял на полметра выше Гедимина и внимательно его разглядывал.

— А я думал, тебя вылечили, — сказал ремонтник, кивнув на обрывок провода в руке Линкена. — Как ты сюда попал?

— Как и ты, — ухмыльнулся взрывник. — Прилетел на миниглайде. Меня отпускают. Вас с Хольгером, конечно, не хватает, и защитное поле пригодилось бы, но…

Он развёл руками.

— Я тут не каждый день, не бойся. Раз в месяц, иногда реже. Я… — он потёр шрам на затылке, и его глаза слегка потемнели. — У медиков ничего не вышло. Немного отпустило, когда оторвало пальцы, но через три месяца началось снова. Наверное, надо браслеты, как у Саргона…

Он невесело усмехнулся. Гедимин покосился на кусты — судя по торчащему краю, миниглайд в ремонте не нуждался.

— Просто тут плохие медики, — сказал он, тронув Линкена за плечо. — Ничего не понимают в мозгах. Я спрошу у Крониона. Он учился не только на курсах.

— Эй! Не надо, — взрывник схватил его за руку и больно сжал. — Не болтай, ладно? Я разберусь. Твой миниглайд цел? Куда ты собрался?

— Ищу Кенена, — Гедимин достал машину из кустов и внимательно осмотрел. — Я полетел. Осторожнее тут.

…Спрятав миниглайд в расщелине между замшелых валунов, Гедимин спустился в овраг. С двух сторон нависали гранитные глыбы, покрытые мхом, под ногами сочилась из земли вода, постепенно превращаясь в небольшой ручей. На его берегу тут и там лежали валуны, отколовшиеся от скал, и Гедимин обходил их по воде, стараясь не шлёпать ступнями, пока не увидел за одной из замшелых глыб кусочек красного воротника. Он тихо вспрыгнул на валун и посмотрел вниз. Те, кого он искал, были здесь. Их флиппер, заваленный ветками, стоял у валуна. Один из них — самец в пятнистом серо-зелёном комбинезоне без знаков отличия — докуривал сигарету на другом берегу ручья. Второй — самка в снаряжении, собранном из трёх разноцветных частей — сидел на камне и вполголоса рассказывал что-то Кенену. Сармат устроился рядом на корточках и заглядывал в смарт человека, изредка кивая.

— Эй, — окликнул его Гедимин, спускаясь с валуна. Кенен резко распрямился и развернулся к нему.

— Добрый день, — самка, выпустив из рук смарт, поднялась с камня; прибор повис на нашейном ремешке. — Вы и есть информатор, о котором говорил мистер Кей?

— Да, это он, — Кенен жестом попросил Гедимина подойти и повернулся к людям, широко улыбаясь. — Это Джед. Он согласился помочь в вашем деле. Без огласки, разумеется. Никаких настоящих имён.

«Кей?» — Гедимин удивлённо мигнул. Самка, не удивившись, кивнула и занесла что-то в смарт.

— Разумеется. Спасибо, что вызвались нам помочь. Вы знаете, о чём речь?

Гедимин выжидающе смотрел на неё. Второй человек, перешагнув ручей, достал свой смарт и устроился на камне, глядя на сарматов.

— Мы занимаемся лингвистикой. Наше исследование не вполне официально… официально его предмета не существует, — самка, подняв руку, странно пошевелила пальцами. Кенен, ткнув Гедимина в бок, понимающе покивал и улыбнулся.

— А тема интересная и никем не раскрытая. Марсианский диалект — так его называют в официальных источниках. Считается искусственным конструктом… или даже мистификацией. Считается, что никто не говорит на нём.

— Его запретили, — Гедимин сузил глаза. Кенен успокаивающе похлопал его по плечу.

— Мы знаем, — кивнула самка. — Поэтому так тяжело найти информаторов. Мистер Кей очень помог нам со сбором материала, но этого мало. Мы надеемся на вас, Джед.

— Оплата, — теперь пальцами пошевелил Кенен. — Очень важный вопрос…

— Разумеется, — второй человек расстегнул сумку, лежащую на валуне. Гедимин увидел плотно завёрнутые упаковки, сквозь которые просвечивало что-то красноватое и серебристое.

— Мы запаслись перед вылетом. Всё, как вы просили, — человек приоткрыл одну из упаковок.

Гедимин взял одну из них, подержал на ладони. «На материке можно просто пойти и купить такие вещи. Электроды. Кабель. Крепёж. Стальной лист. Не нужно выплавлять их из грязи и мусора. Не нужно рыться на свалке…»

— Что вам нужно? — спросил он, повернувшись к самке. Она, вздрогнув от неожиданности, шагнула назад, но быстро опомнилась.

— Начнём с записи, — она прикоснулась к экрану смарта. — Нам очень нужна развёрнутая запись звучащей речи… на вашем языке. Чем длиннее, тем лучше. На любую тему. Всё, что вы захотите рассказать. Вы знаете какую-нибудь долгую историю?

Кенен отвернулся. Гедимин ткнул его кулаком в спину и задумчиво сощурился.

— Знаю. Я расскажу, как устроено атомное ядро.

Люди изумлённо переглянулись, Кенен беззвучно затрясся, но Гедимин не обратил на него внимания. Он начал рассказ, аккуратно подбирая термины — там, где их можно было перевести, и досадливо щурился, если приходилось пользоваться «мартышечьими» словами. «Если кто-то захочет написать статью по-сарматски, у него даже терминологии не будет,» — думал он. «У нас нет названий для множества вещей и явлений. Это немного… обидно.»

Его слушали, не перебивая. Кенен просмеялся и замолчал, и теперь сидел тихо, с тоской поглядывая на флиппер. Два смарта еле слышно посвистывали. Гедимин разглядывал упаковки с электродами и думал об устройстве атомного ядра. «Если бы исследования начали мы, у нас была бы терминология,» — подумал он, в очередной раз запнувшись при мысленном переводе. «Когда-нибудь у нас будут исследования. Не в норе под свалкой, а в собственном университете. Хольгеру это понравится.»