Синтез

Глава 3

— Энрике!

— Да, сэр!

— Сегодня везёшь Джеда на верфи.

— Верфи? Со стены же заявку прислали…

— С верфей прислали семь. И они, в отличие от, уже заплатили. Бери Джеда, заводи глайдер. Анхель Монтойя тебя встретит.

— Прокатный цех? У них что поломалось?

— На месте узнаешь. Иди, мне работать надо.

— Есть, сэр!

«Верфи?» — Энрике ещё не добрался даже до середины коридора, но Гедимин уже открыл глаза и сел. Пошевелив пальцами на сломанной ноге, он заглянул под повязку — слизь оттуда по-прежнему не текла. «То ли Eatesqa не заражаются от макак, то ли у Хосе какая-то другая болезнь,» — подумал он, осторожно переступая с ноги на ногу. «Хроническое отравление мозга, например…»

— Джед, выходи. Твои дружки раздолбали верфь, — Энрике вышел к решётке, на ходу разворачивая закатанные рукава формы. Убедившись, что механическая рука хорошо прикрыта, он выпустил Гедимина из камеры.

— Какие здесь верфи? — спросил тридцать пятый, не оборачиваясь — он и так слышал, что Энрике идёт следом.

— Единственные в штате, — буркнул тот. — Остальные вы уже раздолбали. Чем заняты федералы?! Ещё один такой налёт, и свои «Кондоры» они будут чинить в Австралии!

Глайдер, сметая с мостовых пыль и едва не задевая крыши, летел по улицам. Бронированный фургон заносило на поворотах и бултыхало из стороны в сторону, и Гедимин, болтаясь внутри, удивлялся, что прицеп ещё не перевесил кабину и не упал на какой-нибудь дом. За решётчатыми окошками мелькали встречные глайдеры, строения, облака пыли. Потом потянулась глухая стена из тёмно-серого фрила, поверху присыпанная битым стеклом. Над ней поднимался купол защитного поля.

Глайдер, уткнувшись в запертые ворота, взвыл сиреной. Створки залязгали, открываясь. Грохот, скрежет и запах раскалённого металла и плавящегося фрила со всех сторон обрушились на пришельцев. Глайдер, пролетев ещё немного, остановился.

— Выходи, — Энрике открыл бронированные двери. Гедимин выбрался наружу, быстро огляделся и сразу же заметил пару «макак» в экзоскелетах у запертых ворот, ещё двоих — у входа в огромное здание причудливой формы. Ещё четверо неторопливо обходили двор. Лязг и грохот не умолкали, иногда к ним добавлялись шипение и протяжный скрип. Гедимин втянул воздух — пахло так же, как на «Шибальбе», только запах был гуще и острее.

— Рики, ты? — из-за медленно ползущего по двору глайдера выбрался человек в оранжевой робе, протянул охраннику руку, пожал механическую кисть, перевёл взгляд на Гедимина, осмотрел его с головы до пят и едва заметно вздрогнул.

— Ты его контролируешь?

— Не трусь, он тихий, — буркнул Энрике. — Показывай, что у тебя.

— Сюда, — Анхель пинком открыл узкую дверь, прорезанную рядом с главными воротами.

— Иди, — подождав пять секунд, охранник подтолкнул Гедимина к проёму. — Я за тобой.

Тридцать пятый пригнулся — коридор не был рассчитан на его рост, и он с трудом помещался там в ширину, постоянно задевая плечами стены. Чем дальше он шёл, тем громче становился шум огромных механизмов; когда открылась вторая дверь, он даже не услышал скрежета — грохот снаружи всё заглушил.

— Стой, — буркнул Энрике, ткнув тридцать пятого в бок. — Анхель, показывай, что тут.

— А что, не видно? — криво усмехнулся тот, широким жестом обводя помещение.

Это, по всей видимости, и был «прокатный цех» — огромное помещение с высокой крышей и мощной вентиляцией. Горячий ветер свистел в ушах, но насосы не могли откачать все испарения раскалённого фрила и металла. У дальней стены протянулась через всё помещение длинная конвейерная лента полутораметровой высоты, с широким ограждением и смотровыми площадками над ним. Она начиналась у огромной станины — слишком высокой даже для Гедимина, оснащённой массивными валками, и по ней медленно полз пласт тёмно-красного, светящегося от жары фрила. В десяти метрах от станины, ближе к Гедимину, стоял ещё один сходный механизм… точнее, громоздились его остатки, и вокруг бродили люди в экзоскелетах и без них. Четверо пытались выправить перекошенную ленту, подталкивая под неё самоходную тележку. Один массивный валок, огороженный самодельными подпорками, лежал в стороне, гладкий бок второго виднелся из-под обломков станины. Её перекосило и присыпало расколотыми толстостенными трубами. Четыре трубы сходного вида лежали у стены, там, где начиналась витая железная лестница. Она вела к двум узким закрытым платформам. На другой стороне зала виднелись ещё две, такая же лестница и свисающие с потолка трубы — те, которым повезло не расколоться и не упасть. Частично они лежали на платформах, частично нависали над уцелевшим механизмом, и если бы сила тяготения взяла над ними верх, ничто не удержало бы их от падения, а станину — от превращения в хлам.

— Раны божьи, — пробормотал Энрике, заметно побледнев. — Сюда что, бомба упала?

— Не сюда, за той стеной, — махнул рукой Анхель. — Кран сорвался и упал, а стан не выдержал. Повезло, что второй уцелел. Сами трубы нетяжёлые, а вот кран…

— Да, фунтов по пятьсот, — хмыкнул охранник. — Ты знаешь, что Джед — ремонтник транспорта, а не прокатных станов?

— Плевать, чего он там ремонтник, — отмахнулся Анхель Монтойя. — Нужно навесить кран. Дело самое простое — если ты можешь всё это поднять. Этот теск понимает наш язык? Я скажу ему, что делать, и он сделает?

…«Макаки умеют делать прочные вещи. Странно,» — думал Гедимин, поглядывая на опорные балки. Трос, перекинутый через них, был ненамного тоньше его руки. Медленно и осторожно тридцать пятый вытягивал его на платформу вместе с обмотанными им трубами пятиметровой длины. Балки пока держались.

Закрепив трос, он втащил первую трубу на платформу, перешагнул через неё, разворачиваясь лицом к стене. Длинная тёмная ниша — гнездо с резьбой — уже была очищена от ненужных обломков. Достаточно было подтолкнуть трубу, и она легко и точно вошла в нишу. «Теперь провернуть до упора…» — снова развернувшись спиной к стене, он сжал ладонями шершавый фрил. С одной стороны по трубе проходил глубокий канал, и он должен был после всех вращений остаться сверху.

Крепления сомкнулись на шершавых боках. Затянув последнюю гайку, Гедимин шагнул на трубу и прошёл до самого её конца. Оттуда было хорошо видно всё, что происходило внизу.

«Держится,» — тридцать пятый перебрался на соседнюю платформу, достал из переплетений троса вторую трубу, подтянул ослабший узел. «Но конструкция довольно ненадёжная.»

…Пятый отрезок следовало разместить посередине, на половине пути между стенами. Трубы, ещё не скреплённые попарно, заметно проседали, но это было на руку Гедимину — иначе он никак не попал бы двумя концами отрезка точно в резьбу. Свисая с потолка с трубой наперевес, он заметил, что «макаки» внизу не так уж усердны в работе — вместо того, чтобы ставить на место опоры и перекладины стана, они обступили перекошенную ленту и таращились на «теска». «Ленивые мартышки,» — подумал он и тут же о них забыл. Трубу следовало ещё и завернуть, при этом не разрушив всю конструкцию, и качающаяся опора этому не способствовала…

«Ненадёжно. Но какое-то время продержится.» Две конструкции, собранные из труб и крепко стянутые между собой, наконец обрели жёсткость, и Гедимин спокойно шёл по мосту над цехом, заглядывая во «внутренности» прокатного стана. Два канала шли строго параллельно друг другу и уже были пригодны для прокладки кабеля. Осталось его найти.

«Подождёт,» — вернувшись на платформу, Гедимин прилёг на трубу и свесил руки. Он ещё мог работать, но его ощущения уже были похожи на усталость. Он посмотрел на ладони — перчатки из прочного скирлина были покрыты тонкими разрезами, кое-где царапины проступили на коже.

Снизу пронзительно свистнули — один раз, другой, третий, потом забарабанили по железной лестнице. Гедимин посмотрел вниз — двое рабочих стояли под мостом. Заметив eateske, один из них ткнул пальцем в большую бухту кабеля. Тридцать пятый отвязал конец троса и сбросил им — они попятились, опасливо переглядываясь.

— Привязывай! — крикнул Гедимин, подёргав трос. Кое-как сквозь грохот и шипение остывающего фрила люди услышали его. Прикрепить бухту к тросу им не удалось, и они долго махали руками, выкликая кого-то из толпы рабочих. Тридцать пятый ждал, сидя на трубе. Спускаться ему не хотелось — должен же от «мартышек» быть хоть какой-нибудь прок…

Верхний ярус был обесточен ещё во время бомбёжки; Гедимин нашёл, куда воткнуть зачищенные концы кабеля, но проверить, всё ли в порядке, было невозможно. Убедившись, что оба провода надёжно лежат на дне каналов, тридцать пятый взобрался на трубу и оглядел цех. Где-то должен был лежать сам кран — станина с электродвигателем, трос и магнитный крюк. Пока что самый похожий на него объект выглядывал из груды разбитых труб и обломков прокатного стана. «Определённо, никто не проверил, работает ли он,» — Гедимину стало досадно. «Надо вытащить его оттуда и вскрыть.»

Под потолком что-то задребезжало, и одновременно снизу донёсся пронзительный свист.

— Джед! — судя по громкости, Энрике раздобыл рупор. — Слезай!

«Зачем?» — мигнул Гедимин.

Внизу уже почти не осталось рабочих. Полоса остывающего фрила всё так же выползала из-под валка, но никто не следил за ней. Смотровые площадки опустели, а те, кто чинил разрушенный стан, собрались у ворот. Там была выведена водяная труба с большим краном, и люди, обступив его со всех сторон, отмывались от едкой пыли.

Гедимин спустился, огляделся по сторонам. Энрике и Анхель ждали его в воротах. Охранник, увидев, как он спускается, вернул Монтойе рупор и облегчённо вздохнул.

«Много времени уйдёт на такой ремонт,» — хмыкнул про себя Гедимин. Однако на конвейерной ленте уже не валялось ничего лишнего, и все катки под ней были уложены ровно, а бортики — поставлены на место, и это тридцать пятый заметил тоже. Ремонтники столпились невдалеке от водяной трубы, что-то обсуждая и хлопая друг друга по рукам — но из-за лязга и звона под потолком Гедимин ничего не слышал.

«Интересно было бы с ними поговорить…» — он незаметно подошёл к группе. Все эти люди были такими же низкорослыми, как Энрике или Райан, некоторые — ещё меньше. «Им, наверное, непросто работать с механизмами…»

Ремонтники пожимали друг другу руки, и Гедимин протянул свою ладонь в круг. В ту же секунду группа расступилась — от него шарахнулись в разные стороны. Один горожанин плюнул ему в руку и подался назад, сверкая глазами.

— Теск!

Разряд неприятно обжёг Гедимину затылок, и он передёрнул плечами и шагнул назад.

— Джед, отойди! — крикнул Энрике. — Что ты к ним полез?!

Тридцать пятый посмотрел на ладонь и пожал плечами. «Бессмысленное действие.»

Те, кто столпился у открытого вентиля, не помешали Гедимину — он просто отодвинул их, как ему показалось — легонько. Он сполоснул руки, зачерпнул тёплую воду и вылил на голову. В неё, судя по запаху и привкусу, был добавлен какой-то моющий раствор — въедливый распылённый фрил смывался так же легко, как красная пыль Нью-Кетцаля. Гедимин вылил на себя ещё две пригоршни воды, одну — под комбинезон, — усталое тело требовало охлаждения, как перегревшийся двигатель.

В воротах его дожидались Анхель и Энрике. Едва он поравнялся с ними, охранник жестом пропустил его вперёд и пошёл следом.

— Завтра — в это же время? Будет моя смена, а я не хотел бы такое пропустить, — вполголоса сказал Анхель.

— Смотри, чтобы к Джеду никто не лез. С ним я поговорю сам, — пробурчал Энрике.

К глайдеру они подошли вдвоём; площадка уже опустела — охрана выгоняла задержавшихся, освобождая место для ночной смены. Энрике открыл фургон, но сам не спешил сесть в кабину, дожидался, пока Гедимин войдёт.

— Что ты лезешь к людям? — сердито прошептал охранник, глядя ему в глаза. — Ты что, человек? Нет. Вот и не суйся дружить. Поехали!

— Чёрт подери!

— Кто? — спросил Гедимин, поднимаясь с матраса. Хосе появился за решёткой секунду спустя, пыхтя от досады.

— Глайдера нет, — буркнул он, открывая камеру. — Шериф и Рики полетели на убийство. Ну ладно, пойдём пешком. Выходи, Джед. И помни — я с оружием!

«Информации много, а ответа нет,» — думал Гедимин, выбираясь из прохладного здания на улицу, где с каждым днём становилось жарче. «Как у мартышек это получается?»

Хосе шагал сзади, одной рукой придерживая рукоять бластера. Он ничего не курил и был бледнее обычного — напуган и сосредоточен.

Верфи оказались ближе, чем думал Гедимин, — наверное, вчера глайдер летел окольными путями. Стоило пройти два перекрёстка, и на горизонте поднялся пузырь защитного поля с выступающими из-под него конструкциями. Гедимин увидел здание цеха, в которое вчера его привезли. Оно было далеко не самым большим в комплексе верфей.

Глайдер, волоча за собой открытый фургон, промчался мимо. Из двора вынырнули двое горожан, но тут же метнулись назад, чтобы их не сшибли. Они были ещё меньше ростом и тоньше в плечах, чем Хосе; Гедимин, приглядевшись, решил, что это некрупные самки или детёныши. Они вышли без респираторов, замотав лица яркими платками. Поравнявшись с Гедимином и Хосе, они замедлили шаг, одновременно посмотрели на пленного пилота и толкнули друг друга локтями. Одна что-то прошептала другой, та прыснула, и обе ускорили шаг. Хосе надулся.

— Что это означает? — спросил Гедимин.

— Они на тебя запали, Джед, — пробурчал охранник. — Почему на меня не западает никто, а на тебя — каждая девчонка?!

«Западает? Это что-то про размножение мартышек?» — Гедимин озадаченно мигнул. «Или Хосе уже накурился и стал невнятен? Второе вероятнее…»

Анхель встретил их у ворот цеха, широко улыбаясь, — но, увидев Хосе, скривился, а тот побагровел и уткнулся взглядом в носки ботинок. Гедимин, пробираясь по узкому коридору, слышал, как за его спиной начальник цеха вполголоса шпыняет щуплого охранника, а тот невнятно бурчит. Тридцать пятый быстро выкинул их из головы — его ждала весьма интересная работа.

Цех встретил их грохотом, лязгом и сердитыми воплями. Четверо ремонтников стояли вокруг покорёженной конвейерной ленты и орали друг на друга, перекрикивая рокот валков и шипение остывающего фрила. Лента, ещё вечером выглядевшая исправной, провисла, один каток торчал из-под неё наполовину, бортики валялись вокруг, рассыпавшись на куски. Рядом лежала причина этого — верхняя часть станины, удерживавшей валки прокатного стана. Разбросав по полу груду планок, она завалилась на ленту и вытолкнула всё, что было закреплено недостаточно прочно. Тут же валялся и нужный Гедимину механизм — почти целая станина крана. Крюк лежал чуть в стороне.

Анхель, побагровев, схватил рупор и заорал, перекрикивая и шум цеха, и голоса спорщиков. Даже у Гедимина слегка зазвенело в ушах, а Хосе прилип к стене и слился с ней. Четверо ремонтников, прекратив спор, бросились в разные стороны. Три секунды спустя двое вернулись с гусеничной тележкой, один где-то нашёл экзоскелет и прочный обломок трубы. Приподняв ленту, каток принялись заталкивать на место.

— Вот, — буркнул Анхель, протянув Гедимину старый гайковёрт, достаточно тяжёлый и громоздкий, чтобы прийтись ему по руке. — Навесишь — проверь.

— Ясно, — отозвался eateske, разглядывая инструмент. Вчера с ним довелось работать… ну, он хотя бы не разваливался в руках.

Вскрыть станину было несложно. Двигатель почти не пострадал от падения. Поправив разболтавшиеся детали и вернув на место отошедшие контакты, Гедимин прикрутил обратно крышку и осторожно приподнял станину. От места её падения до лестницы, к которой можно было привязать подъёмный трос, нужно было пройти всего три метра — но тридцать пятый быстро понял, что путь будет долгим. Этот механизм был значительно тяжелее труб, с которыми вчера он ползал под потолком, и в разы тяжелее самого Гедимина.

Мимо, едва не налетев на ремонтника, прошагали двое в экзоскелетах. Тридцать пятый покосился на них. «Надо кое-что опробовать.»

— Эй, вы, двое! Живо сюда! Взяли, подняли и понесли! — рявкнул он, выпрямившись во весь рост и указав пальцем на станину. «Броненосцы», вздрогнув, развернулись и, не спрашивая ни о чём и не вспоминая об оружии, подхватили механизм и потащили к лестнице. Гедимин придерживал его с другого края. Через пять секунд оба человека выпучили глаза и разжали руки, но кран уже лежал точно под свисающим концом троса — оставалось закрепить его, и можно было подниматься на платформу.

Снизу орали и потрясали бластерами двое «броненосцев», спустя секунду на них закричали в рупор, и они, оставив Гедимина в покое, ушли. Он осторожно вытянул трос, втащил громоздкую станину на предназначенные для неё опоры, отвинтил нижнюю часть и обвязался тросом сам. «Я, как обезьяна, вишу на пальцах,» — думал он, спускаясь под скреплённые трубы. «Странные ощущения.»

…Кран с тихим гулом полз по опорам; добравшись до платформ, он остановился, развернулся и пополз обратно, снова остановился на середине пути, опустил магнитный крюк на два метра вниз и поднял его до упора. Гедимин сидел на станине, разглядывая с высоты цех. Тут было много интересного, о чём не нашлось сведений в запасе, заложенном в его память при клонировании; тридцать пятый надеялся когда-нибудь найти время и возможность для его пополнения.

Он снова отогнал кран к разрушенному прокатному стану. Рядом, между перекошенной станиной и лестницей, стоял «броненосец» в громоздком тёмно-синем экзоскелете. Кроме обычных бластеров, на его руках были укреплены пулемётные турели, а над плечами — ракетомёты. Гедимин неприязненно сощурился — это был «Шерман», боевой экзоскелет Атлантиса. «Магнитное крыло,» — подумал он, запуская ладонь под щиток на панели управления. «У «Шермана» должно быть магнитное крыло. Надо это проверить.»

Крюк пошёл вниз, и через три секунды распластавшийся на трубах Гедимин услышал стук, а за ним — отчаянную ругань. Он осторожно выглянул в просвет между опорами — «Шерман» болтал бронированными конечностями в полуметре от земли. К нему быстро сбегались помощники, и каждый приносил новые слова в общий хор. Крюк держал жертву прочно.

— Что там, чёрт вас подери?! — Анхель добрался до рупора, и его голос заглушил все крики. Гедимин не без сожаления отключил магнит. Внизу загрохотало — «Шерман» упал на пол и уронил кого-то из помощников.

— Джед, слезай! — крикнул, забрав у Анхеля рупор, Хосе. Он старался говорить басом — для солидности; получалось плохо.

«Будут стрелять? Побоятся сломать что-нибудь?» — Гедимину не очень хотелось спускаться, но его лицо оставалось бесстрастным, когда он проходил сквозь строй «броненосцев». Он остановился перед Хосе и Анхелем и указал на кран.

— Готово.

— Чёртов теск напал на меня! — крикнули из «Шермана».

— Испытания крана прошли успешно, — ровным голосом проговорил Гедимин, глядя Анхелю в глаза. Человек отвёл взгляд первым.

— Тески не умеют шутить, — пробормотал Хосе. — Несчастный случай, вот и всё. Никто же не поранился?

— Что ты вообще забыл под работающим краном?! — рявкнул Анхель на «броненосца». — Давно не штрафовали? Так это я устрою!

— Идём, Джед, — буркнул Хосе, ставя роспись в бумагах Анхеля. — Про сидеть тут до упора уговора не было.

Обратно они шли другой дорогой. Охранник снял фуражку и поминутно вытирал мокрое лицо, — безветренный вечер выдался жарким. На полпути он завернул во двор, где была колонка, и засунул голову под струю воды. Гедимин не страдал от жары, но решил немного охладиться, — и увидел чёткое отражение в луже под колонкой. «Зеркальная поверхность,» — он незаметно наклонился так, чтобы ошейник отразился в воде. «Рассмотреть как можно внимательнее…»

— Эй, Хосе! — из приоткрывшихся дверей выглянула женщина в жёлтом платке. — Иди сюда, есть разговор.

— Донья Люсия! — жалобно проговорил охранник. — Почему не называть меня «офицер Охеда»?!

— Подрасти, мал ещё, — буркнула Люсия. — Иди сюда, говорят тебе!

Хосе подозрительно покосился на Гедимина и подошёл к двери. Тридцать пятый не двинулся с места, только развернул ошейник, чтобы лучше рассмотреть замок. «Теперь понятно. Надо попробовать…»

— Что?! Да ты никак рехнулась, донья Люсия! — воскликнул охранник. Что ему ответили, Гедимин не слышал, только видел, как рука из-за двери указала на него.

— Нет, нет и нет. Ты о чём вообще?! Это от жары, не иначе. Иди в подвал, в прохладу, донья Люсия! Не говори о таком, вдруг услышат?!

Хосе продолжал изумляться и возмущаться, но Гедимину уже было не до него. Медленно и бесшумно он выбрался со двора и завернул в переулок. Тонкая пластина фрила, спрятанная в карман, легко разломилась надвое, половинка точно подходила к замочной щели.

Ошейник тихо заскрежетал, внутри расходились, цепляясь друг за друга, тонкие планки. Открылась вторая скважина, и Гедимин протолкнул в неё второй осколок фрила. Он оказался тоньше и хрупче первого, послышался тихий хруст, и посыпалась пыль. Тридцать пятый остановился, тщательно ощупал полуоткрытый замок.

— Теск!

Обломок фрила попал Гедимину в лоб, и eateske развернулся к напавшему, отводя руку от ошейника. Второй кусок отскочил от его плеча. «Один на крыше, второй за углом,» — краем глаза Гедимин увидел мелькнувшие тени, шагнул вперёд, но тут всё его тело сотряс мощный разряд, и он осел на мостовую. Над упавшим раздался победный вопль.

«Хосе,» — Гедимин поморщился бы, если бы мышцы лица ему подчинялись. «Опять меня поймала макака. Что там Саргон говорил про превосходство?..»

— Джед, сукин ты сын! — охранник пнул упавшего под рёбра. Удара Гедимин почти не почувствовал, а что человек не удержится, и так было понятно.

— Хосе Доминго! — сердитый возглас заставил охранника вздрогнуть и поставить ногу на землю.

— Вот видишь, донья Люсия! Этот теск — опасная тварь, а ты… — не договорив, Хосе опустился на мостовую, извлёк из ошейника осколки фрила и крепко сомкнул все разошедшиеся обручи.

— Напяль ты на меня собачий ошейник — и я не только удеру, я ещё тебе голову оторву по дороге! — гневно фыркнула женщина.

— Без ошейника он тут всех поубивает, — Хосе, покончив с замками, схватил Гедимина за руки и завёл их за спину. Ещё две тени выбрались из переулка, нависли над лежащим.

— Офицер Охеда, мы можем помочь?

— Да. Тащите сюда провод, или верёвку, или изоленту, — что угодно. Теска надо связать, пока не опомнился!

— Смотреть противно, — фыркнула Люсия. — Это Райан тебя научил так мордовать людей?!

— Нет тут людей. Только бешеный слизняк на двух ногах, — надулся Хосе. — Джед, ты меня слышишь? Ещё одна выходка, и я тебя, ей-богу, пристрелю!

Провод неприятно врезался в руки — охранник затянул его слишком крепко. От разряда станнера в голове так звенело, что Гедимин с трудом мог идти. Но думал он не о Хосе или неудачной попытке побега — тут и без размышлений всё было понятно. Его занимало другое, и чем дольше он крутил услышанное в голове, тем озадаченнее становился.

Пока они добрались до тюрьмы, Гедимин успел опомниться, выпрямиться — и в «кабинет» Райана вошёл спокойно, с каменным лицом. Следом влетел Хосе и хлопнул фуражкой по столу. Райан поднялся из-за стола; когда он выпрямился, бластер уже был в его руке.

— Ну?

— Он почти удрал! Расковырял ошейник какой-то железкой… Райан Аранда, сэр, я вообще ничего не курил — а толку?!

— Великолепно, — сухо отозвался шериф. — По крайней мере, ты успел догнать его. Развяжи ему руки и обыщи его. Ещё железки остались?

Он обошёл вокруг Гедимина, извлёк из его кармана ещё один обломок, пропущенный Хосе, и бросил на стол.

— Хватит уже игрушек. Ты, Хосе, не контролируешь его. Офицер Монтес! Теперь это будет твоей задачей. До места работы — только на глайдере, обратно — так же. На месте берёшь напарника в броне, следите в четыре глаза. Если что — стреляете на поражение.

Он снова обошёл Гедимина по кругу. Энрике и Хосе притихли и следили за ним.

— Джед, — Райан запрокинул голову, встретился с ним взглядом. — За тебя дают пятьсот койнов, и так просто ты не уйдёшь. Что до частностей… Одно слово — «да» или «нет». Завтра ты будешь работать?

Гедимин мигнул. За пределами камеры было больше интересного — и больше шансов сбежать, но… надо было кое-что проверить.

— Нет, — ответил он.

Райан ещё секунду смотрел на него, будто ждал продолжения, но тридцать пятый молчал.

— Офицер Охеда, отведи его в камеру. Сегодня и завтра следишь за ним. Никуда не идёте.

— Какой ещё, к бесу, чили?! Какие соревнования?!

Выглядывать в коридор было бессмысленно — люди шумели в «кабинете» Райана, и из-за решётки Гедимин ничего не увидел бы. Он остался лежать, опираясь на локоть. Отчего-то сегодня его оставили без утренней порции Би-плазмы, хотя никаких перерывов в работе не намечалось, — его с утра ждали на повреждённой стене.

— Да помню я, помню, — но очень уж ты не вовремя, — проворчал Райан, совладав с собой.

— Загляни в календарь, — буркнул недовольный Энрике. — Завтра — Синко де Майо, уже утро, а я до сих пор тут. И глайдер я заберу тоже. Уговор был ещё в марте.

— Помню. Про глайдер тоже. Бери, — сдержанно отозвался шериф Нью-Кетцаля. — Чёрт… Что делать с теском? Хосе за ним не уследит. Этого мне не хватало на Синко де Майо…

— Инес выходит, она уследит, — хмыкнул охранник. — Ладно, я поехал. Ты хоть праздник не пропусти…

Шаги в коридоре затихли. Ещё пять минут ничего не происходило, и Гедимин перевернулся на спину и подумал, не отключиться ли ему. Но в коридоре зашуршало, и защитное поле с тихим щелчком отключилось. Хмурый Райан просунул под решётку два закрытых контейнера и черпак. Гедимин ожидал, что он сразу уйдёт, но он никуда не спешил — сел на стул и задумчиво смотрел на пленного пилота.

— От твоих сослуживцев давно ничего не слышно, — заметил он, забирая пустые контейнеры. — Шестой день тихо. Копят силы перед Синко де Майо?

«Что такое Синко де Майо?» — озадаченно мигнул Гедимин. «Почему это должно влиять на маршруты бомбардировщиков?»

— Посмотрим, — пробормотал Райан, включая защитное поле. — Связь не работает из-за чёртовой пыли…

Неподалёку хлопнула дверь, и Гедимин услышал приглушённый голос Хосе. Ему отвечал кто-то незнакомый, но ещё более писклявый. «Детёныш или некрупная самка,» — определил Гедимин. «Скорее всего, самка.»

— Что, правда, что ли?! И ты стрелял и не промахнулся? — незнакомая «мартышка» хмыкнула. — Я бы на это посмотрела.

— Зря смеёшься, — надулся Хосе. — Настоящий здоровенный теск, семьсот фунтов мышц и злобы. Не смотри ему в глаза!

Райан и Гедимин переглянулись. Шериф покачал головой и вышел навстречу пришельцам.

— Офицер Кастильо!

— Да, сэр!

— Инструктаж тебе провели? Молодец, Хосе. Сейчас берёшь Гедимина и с ним идёшь к стене за верфями. У повреждённого участка вас встретят. На месте следи за теском в оба, оружие наготове, в другой руке — ключ.

— Ключ? — человеческая самка повертела странный предмет в пальцах.

— От ошейника, — пояснил Хосе. — Иначе с теском не справишься. Придуши его, если что. По-другому он не понимает.

— Эти штуки запретили лет сорок назад!

— Рики у нас запасливый, — буркнул шериф, открывая дверь. — Выходи, Джед. Сегодня пойдёшь с Инес.

Гедимин смерил задумчивым взглядом самку-охранника, она в свою очередь осмотрела его с ног до головы и хмыкнула.

— Вот так урод! Хоть бы брови были человеческие, а не эти… выпуклости…

Она положила руку на рукоять бластера и жестом пропустила eateske вперёд.

— Без шуток там, — нахмурился Райан. — Мало на тебя было жалоб?

Улицы, обычно тихие и пустынные, этим утром гудели и шуршали; все, кто до сих пор прятался в пыльных строениях, теперь вышли наружу, а кто-то даже забрался на крышу. Пыль летела со всех сторон — горожане стряхивали её с крыш и стен, развешивали по дверям красные, белые и зелёные ленты, искусственные цветы и гирлянды пластиковых красных овощей (Гедимину не удалось извлечь из памяти их название). Каждый, кто видел, как мимо проходит eateske, оставлял своё занятие, хмурился и провожал его взглядом, те, у кого были бластеры, тянулись за ними, у кого не было — прижимались к стенам и дверным проёмам.

— Стой. Нам направо, — сказала Инес, и они свернули в глухой переулок. Там было особенно пыльно, и ветер почти не чувствовался. Туда выходили только окна, и сегодня некому было в них смотреть.

— Притормози, — сказала охранница, догоняя Гедимина. Он замедлил шаг. Инес поравнялась с ним и стала разглядывать его левое плечо.

— Вот как, — пробормотала она, сплюнув в придорожную пыль. Посмотрев на ключ — она всё ещё держала его в руке — она поморщилась и засунула его глубоко в карман.

— Что смотришь, теск? Мне не нужна эта собачья удавка, — буркнула она, похлопав по рукояти бластера. — Я уложу тебя одним выстрелом.

Наверное, Гедимин чуть-чуть прищурился при этих словах, а «мартышка» заметила. Нахмурившись, она подобрала в пыли три осколка фрила и бросила ему.

— Кидай вверх!

Гедимин отступил к стене, чтобы шальной луч не попал ему в грудь, и бросил осколки чуть в сторону. Сопло бластера сверкнуло трижды без малейшей паузы между выстрелами. Три осколка упали в пыль, слегка дымясь.

— Видел? — хмыкнула Инес, покрутив в руке бластер. Гедимин подобрал осколок и недовольно сузил глаза — разряд, способный распылить кусочек фрила на молекулы, всего лишь немного его оплавил.

— Носить сломанное оружие — ваша традиция? — спросил он. Инес вздрогнула и крепко вцепилась в бластер.

— Чего?!

— Разряд очень слабый, — Гедимин показал ей оплавленный осколок. — Расчётная мощность в десять раз больше. Этот бластер неисправен.

— Чёрт тебя дери… — пробормотала Инес, разглядывая бластер со всех сторон; впрочем, заглядывая в сопло, она не забыла установить предохранитель. — Ты откуда знаешь?

— «Райдо» — распространённая марка, — ответил тридцать пятый, глядя поверх её головы в пыльное небо. — Мы идём?

Он ещё не успел развернуться, как «мартышка» окликнула его.

— Джед, стой! Если знаешь, что делать, — доведи эту штуку до ума! — она протянула ему бластер рукоятью вперёд. Гедимин изумлённо мигнул.

— Убери это, — он дотронулся до ошейника.

Инес покачала головой. Она смотрела то на ошейник, то на бластер. Тридцать пятый недовольно сощурился.

— Мы идём? Я — ремонтник, а не фонарный столб.

— Постой, — охранница понизила голос. — Ладно, Джед. Я сниму удавку, и до вечера ты её не увидишь. Но сначала почини пушку.

— Сначала ошейник, потом пушка, — отозвался Гедимин. Трудно было не показать изумления — эта самка была наблюдательна…

— Наклонись, — ещё тише сказала Инес, доставая ключ. — Или сядь. И руки держи на виду.

Тридцать пятый опустился на мостовую. Через полминуты «мартышка» попятилась от него, унося с собой взрывоопасный обруч.

— Доволен? — она показала ему ошейник.

Гедимин потрогал шею, сел поудобнее, стряхнул с колена пыль.

— Давай пушку.

Осколка фрила было достаточно, чтобы открыть защёлки и отогнуть скобы. Тридцать пятый отложил бесполезный корпус и рукоять, открутил батареи, сдул с них пыль.

— Линзы перекошены, канал забит песком, — вполголоса заметил он, осторожно вынимая хрупкие детали. — Когда он был в ремонте в последний раз?

— Ему всего три года, — фыркнула Инес. — И он хорошо стрелял…

Гедимин молча пожал плечами. Он рассчитывал увидеть «макаку» в десяти шагах от себя, куда она отошла, сняв ошейник. Однако она стояла за его плечом и разглядывала разобранный бластер.

Щели в корпусе были слишком велики, в них неизбежно должен был насыпаться песок, но заделать их было нечем. Соединив все детали, Гедимин взял в руку бластер и поднял с земли осколок фрила. Оружие было не слишком удобным — его делали под маленькую ладонь человека, и в пальцах eateske оно утонуло.

Фрил брызнул во все стороны, оставив на стене въевшиеся капли. Гедимин поднялся на ноги, задумчиво глядя на бластер. «А вот теперь можно было бы уйти,» — думал он, прислушиваясь к шуму города. «Если бы это ещё имело смысл.»

— Готово, — он вернул бластер самке и пошёл дальше. Его слегка занимали предметы, повешенные горожанами на двери. Как он ни пытался, он не находил им никакого применения.

Инес догнала его через десять секунд и пошла рядом.

— Притормози! — выдохнула она. — Кем ты был на войне? Снайпером?

— Пилотом.

— Где выучился стрелять? — не отставала «мартышка».

— Меня таким сделали, — ответил Гедимин. — Это удобнее.

— Сделали для войны? Ты всегда был солдатом? Сколько тебе лет? — вопросы летели один за другим, и какие-то из них, похоже, не требовали ответа.

— Тринадцать дней, — eateske решил ответить только на последний. Самка замолчала, и остаток пути он спокойно думал о предметах на дверях и странной суете в городе. «Синко де Майо,» — решил он наконец. «Всё это имеет отношение к этому термину…»

Эти слова он ещё несколько раз услышал, пока ворочал тяжёлые корпуса «сивертсенов» внутри городской стены. Пыль забилась и туда, покрыла контакты, исцарапала вращающиеся детали; её было слишком много в этом городе. Стена уже избавилась от следов бомбёжек, её укрепили, приварив поверх «заводской» обшивки слой всякого хлама. Почти все генераторы работали, и в защитном поле оставался только один узкий просвет. Когда Гедимин закончил ремонт, закрылся и он. Поле было готово к налёту, но небо оставалось чистым. «Никаких врагов, кроме пыли,» — подумал тридцать пятый, выползая из-под стены, отряхиваясь и высматривая урну. В горле першило, и слюна была красновато-бурой. «Макаки» хмуро смотрели на него — кто в респираторе, кто в очках и с тряпкой на лице. Те, кому выдали экзоскелет, не снимали шлемов.

— Воды нет, — буркнул один из них, оттолкнув Гедимина от закрытого вентиля. — Иди отсюда, теск.

— Джед! — Инес не досталось рупора, и услышать её голос сквозь гул «сивертсенов» было непросто. — Иди сюда!

У соседнего строения лежали обломки труб; охранница с тлеющей палочкой в руке сидела на одном из них, задумчиво пуская дым изо рта.

— Садись, — она хлопнула по трубе ладонью. — Куришь?

— Лечебные смеси? — Гедимин покосился на палочку. Инес усмехнулась.

— Хосе… Нет, такую дрянь я не курю. Это обычный табак. Вот, затянись, — она протянула ему сигарету.

Может быть, тридцать пятый где-то нарушил технологию, — но, едва горький дым коснулся его лёгких, ему неудержимо захотелось откашляться и сплюнуть.

— Эти вещества не предназначены для вдыхания, — заметил он, возвращая сигарету самке. Та хмыкнула.

— Доктор Санчес говорит то же самое. Ну, как хочешь.

Она затянулась, разглядывая Гедимина в упор.

— У тебя и награды есть? Ты сбил звездолёт?

— Шесть, — тридцать пятый вытер полосу-наклейку от пыли. Она, как и комбинезон пилота, потускнела от царапин, изображение истребителя расплылось в бесформенное пятно.

— За сколько там дней? — Инес недоверчиво покачала головой. — Так не бывает, Джед. А это клеймо? Это с рудников, верно? Ты там его получил?

Гедимин удивлённо мигнул.

— Нет. На базе. Это номер.

— Не хочешь вспоминать? — глаза «мартышки» странно расширились и потемнели — такого эффекта тридцать пятый ещё не наблюдал. — В сети много чего пишут, Джед. Я всё знаю про дела «Вайт Рок» и «Айрон Стар»… что они наворотили, и какие суды потом шли. Тебя клеймили на марсианских рудниках, как раба… Сучьи дети!

Сплюнув, она закинула окурок в урну. Гедимин покосился на клеймо. «Вот как… Знак рабства,» — он не мог себя видеть, но его глаза понемногу темнели. «Хольгер был прав насчёт Марци. Они не могли не знать — и они всё равно это делали. Ставили этот знак каждому eateske.»

— Что-то надо делать с этой штукой, — пробормотала Инес, вертя в руках ошейник. — Райан если упрётся, его не сдвинешь. А он тут упрётся. Может, так?

Она взяла двумя руками один из свисающих «хвостов» обруча и с силой дёрнула его в разные стороны. Металл захрустел.

— Вот так, — она показала Гедимину вывернутый замок. — Больше не застегнётся. Скажу, что ты зацепился за железку. У Энрике есть запасные, но его не будет ни завтра, ни послезавтра. Даже если Райан упрётся, ты три дня отдохнёшь от удавки. Только не бегай, ладно? Тут до черта стрелков.

— Знаю, — буркнул тридцать пятый.

«Мартышка» замолчала, но надолго её не хватило.

— Джед, а чем ты займёшься после войны? — она потянулась за второй сигаретой, но, подумав, спрятала пачку в карман.

— Меня расстреляют, — отозвался Гедимин, глядя на изорванные перчатки. Они уже ни на что не годились, сколько он ни пытался заклеить прорехи. «Ещё одна смена, и придётся их выкинуть. Где найти запасные?»

— Тебя-то за что? Ты что, важная шишка? — ухмыльнулась Инес. — Или, может, утилизатор? Нет… Джед, ты правда не утилизатор? Не из этих ублюдков?

— Я был пилотом, — Гедимин поискал в памяти новое слово, но ничего не нашёл.

— Тогда тебя не расстреляют, — Инес надела фуражку и поднялась на ноги. — Пойдём, Джед. Ещё успеем устроить тебе мойку. А местные жмоты пусть захлебнутся своей водой!

Гедимин отключился всего несколько минут назад и совсем не хотел просыпаться, но снаружи постучали по решётке. Он открыл глаза и удивлённо мигнул, глядя то на розовое пятно света на дальней стене, то на контейнеры с водой и пищей, просунутые в камеру.

— Что за спешка? — хмуро спросил он, поднимаясь с матраса. По ту сторону решётки на стуле нетерпеливо ёрзал щуплый охранник — Хосе.

— Джед, заткнись и ешь, — буркнул он.

Пока Гедимин опустошал контейнеры, небо успело побелеть, а Хосе — не менее двадцати раз пройтись вдоль решётки. Покосившись на пустой коридор, он извлёк из кармана толстую самокрутку, хотел поджечь её, но шорох и стук клавиш из «кабинета» шерифа спугнули его. Он проворно сунул «сигару» в щель на стене и сел на стул.

— Куда я пойду сегодня? — спросил Гедимин, вытолкнув из камеры пустые контейнеры.

— Понятия не имею, — проворчал Хосе. — Кто с тебя снял ошейник, тот пусть тебя и водит. Я не поведу. Мне жить охота.

Гедимин усмехнулся — едва заметно, однако охранник увидел, и его передёрнуло.

— Хосе Доминго! — донеслось из «кабинета». — А ну, взгляни!

— Да, сэр! — подпрыгнул на месте щуплый охранник. — Иду, сэр!

Клавиши застучали громче.

— Сеть есть, — заметил не без удивления Райан Аранда, шериф Нью-Кетцаля. — И новости… Надо же! Вчера утром взяли «Шибальбу». То-то в небе стало тихо…

— Что? «Шибальбу»?! Йю-ух-хуу! — Хосе хлопнул фуражкой по столу. — Теперь тескам конец! Джеду больше некуда бегать. Эй, Джед! Надо ему рассказать.

— Он нас слышит, не беспокойся, — хмыкнул Райан. — И на Венере ещё идёт стрельба. Там так быстро не разберутся.

— Чхал я на Венеру — оттуда они сюда не притащатся! — Хосе щёлкнул каблуками. — Сэр, а что пишут про «Шибальбу»?

— Занята федеральными войсками, — прочитал с экрана Райан. — Благодаря переговорам, проведённым Джеймсом Марци, боевики «Шибальбы» сложили оружие… захвачены корабли… несколько тысяч пленных. Джеймс Марци и адмирал Родригеш да Коста обращаются к боевикам Саргона и предлагают им сдаться и сложить оружие. Всем, кто не замешан в бесчеловечных преступлениях, сохранят жизнь…

— Сколько пленных?! Если у них столько тесков, они о нашем ещё год не вспомнят, — проворчал Хосе.

«Джеймс… Марци?» — Гедимин подошёл к решётке и прислушался. «Что Марци делает на стороне макак?»

— Почти восемь, — Райан выбрался из-за стола. — Хватит выплясывать, Охеда. Иди.

— Есть, сэр!

Через две секунды лязгнула дверь — щуплый охранник очень торопился. Гедимин удивлённо мигнул. «Куда они все убегают?»

Райан вышел из коридора, скользнул взглядом по стене, со вздохом извлёк из щели самокрутку Хосе и понюхал её.

— Опять то же самое, — устало пробормотал он. — Как ему не надоело…

Он подошёл к решётке и пощёлкал переключателями. Защитное поле уплотнилось, из прозрачного став светло-серым. Запахло озоном — напряжение на металлических прутьях возросло.

— Что сделают с пленными? — спросил Гедимин.

— Им обещают жизнь, — пожал плечами Райан. — Наверное, отвезут в лагерь. Проверят, кто есть кто. Вы зачем-то нужны им живыми, Джед. Больше я не знаю ничего. Ты из «Шибальбы», верно?

— Я не помню, — ровным голосом ответил тридцать пятый. «Есть вероятность, что Хольгер выжил. Рано или поздно я отправлюсь в лагерь. Возможно, он будет там.»

Райан внимательно осмотрел решётки и оглянулся на пустой коридор.

— Отдыхай. Сегодня ты остаёшься тут один. Надеюсь, никаких проблем не будет. До завтра.

Гедимин изумлённо мигнул, хотел вскочить и задать несколько вопросов, но от резкого подъёма заныла повреждённая нога, а когда он дохромал до решётки, человек уже ушёл. Тридцать пятый поморщился. «Эти мартышки работают всего десять часов в сутки с десятью перерывами. И то не каждый день. Конечно, им нужны будут рабы!»

Ему уже довелось ничем не заниматься целые сутки; в этот раз время тянулось так же медленно. Бежать ему было некуда и незачем, но из любопытства он попробовал поддеть кирпич и раздавить кабели, питающие решётку и генератор силового поля. Обломок жёсткой повязки оказался слишком мягким и хрупким, чтобы процарапать строительный раствор, а больше у Гедимина ничего не было. Он перенёс весь свой вес на здоровую ногу, чтобы сдвинуть кирпич с места, но раствор и налипший сверху фрил крепко его держали. «Нужен инструмент,» — подумал Гедимин и снова лёг.

Он провёл пальцем по полу, выводя на тонком слое красной пыли план города — той части, которую он видел или о которой догадывался. Тут были верфи со всеми вспомогательными цехами, забором и стоянкой во дворе; стена с зенитными орудиями; площадь с каменным зданием непонятного назначения, разрушенным бомбами; и огромное сооружение, чуть отстоящее от жилых кварталов, — от него тридцать пятый видел только туманный силуэт градирни, и это пробуждало в нём любопытство. «Станция,» — вспомнил он обмолвки Хосе. «Видимо, тепловая энергостанция. Или, возможно, солнечная. Здесь это имело бы смысл, если бы люди вовремя вытирали зеркала от пыли…»

За окном (и в едва освещённом коридоре) уже стемнело, когда треск и серия хлопков за стенами потревожили Гедимина. По стеклу пошли красные и зелёные блики. Тридцать пятый встал, посмотрел в окно — в небе расплывались клубы дыма. За первой серией хлопков последовала вторая; чёрное небо ненадолго окрасилось зеленью, потом светящееся пятно разлетелось искрами и осыпалось на землю. Что-то взрывалось над городом — множество очень слабых зарядов, едва ли приносящих какой-либо вред тем, кто был под защитным куполом. «Световые сигналы?» — Гедимин был слегка озадачен. «Для кого?»

В тишине оглушительно лязгнула дверь, с улицы донёсся грохот, смех и несвязные возгласы. Дверь захлопнулась, но тут же снова открылась.

— Хосе, живо за ним!

— Да ну, да на кой… — вполголоса проныли в коридоре.

— Веди его сюда, говорят тебе, — незнакомый человек повысил голос. — Пусть посмотрит на салют.

— Божья шлюха! — приглушённо выругался Хосе. — Где тут свет?

Он нащупал выключатель, и Гедимин прикрыл глаза — все светильники зажглись разом. За решёткой стоял, нетвёрдо держась на ногах, Хосе, и бессмысленная улыбка расплывалась по его лицу.

— А, Джед… Давай сюда, к нам, — он неуверенно помахал рукой, возясь с запертой дверью. — Только тихо, без глупостей, ясно?

Выбираясь из камеры, Гедимин случайно вдохнул воздух, выдохнутый охранником. Тот недавно выпил вещество, не предназначенное для выпивания, и вдохнул много соединений, не предназначенных для вдыхания.

— Ты в сознании? — спросил озадаченный eateske. Охранник испустил смешок.

— Я налью тебе, Джед, если Энрике с Патриком не всё выпили, — пообещал он, открывая дверь и переваливаясь через порог. — Йюх-ху-у!

Снаружи стояли шестеро; полумрак не помешал бы Гедимину узнать их, но у каждого на голове была очень широкая шляпа, и лиц было не видно. Один из них держал в руках гибкий шест с привязанными к нему пустыми жестянками и махал им, когда небо озаряла очередная вспышка. Жестянки дребезжали.

«Сигнальные огни» сверкали то там, то там, их запускали, казалось, из каждого квартала, и они все были маленькими и тусклыми. Пятеро горожан изредка посматривали на небо, но куда больше их интересовали бутылки, поставленные под стеной.

— Встань вон там, Джед, — махнул рукой один из них. По голосу Гедимин узнал Райана.

— Тихо, сейчас будет большой бабах! — Энрике, придерживая шляпу, взглянул на небо. К зениту, треща и рассыпая искры, поднимался яркий сгусток золотистого света. Два красноватых, поменьше, взлетали за ним. Ещё секунда — и все они взорвались. Огненный ливень хлынул на землю, и Гедимин двинулся назад, готовясь прыгнуть в укрытие, — но ни искра, ни осколок не долетели до крыш.

— Последняя нормальная петарда, — вздохнул незнакомый горожанин. — Осталась только мелочь.

— Ничего, закончится война — завезут, — пообещал другой. — Уже скоро. Вот тогда будет огромадный бабах!

— Хороший был бы бабах, если бы все корабли тесков собрать на орбите и разом взорвать, — медленно проговорил Энрике. — А ещё лучше — вместе с тесками. Вот на это я посмотрел бы.

— Да, на это все посмотрели бы, — хлопнул его по плечу один из горожан.

— Эй, эй, — завертелся на месте Хосе; он вдруг обнаружил, что в его стакане пусто, и ближайшая бутылка тоже пуста. — Что, это всё?

— Левее посмотри, там полная, — буркнул Энрике.

— Надо налить Джеду, — сказал один из горожан, отодвинув щуплого охранника. — У всех кетов праздник, а он тоже кет.

— Что? — резко повернулся к нему Энрике. — Патрик, ты что несёшь?

— Кет — тот, кто прожил тут половину жизни, — негромко пояснил горожанин, отвинчивая крышку. — Никаких исключений. Держи, Джед. Это пьют залпом.

Гедимин при всём желании не смог бы растянуть содержимое крошечного стакана на два глотка. Оно слегка обожгло пищевод. «Разбавленный этиловый спирт,» — Гедимин вспомнил некоторые свойства этого вещества и посмотрел на «макак» с недоумением, перерастающим в брезгливость. «Теперь понятно. Они все под его действием.»

«Макаки» смотрели на него, чего-то ожидая.

— Эй, куда! А мне? — Хосе опомнился и потянулся за бутылкой.

— И что, всё? — разочарованно хмыкнул Энрике. — Патрик, от одной капли ему ничего не будет. Его ведром не напоишь. Мне лучше отдай!

— Да пей, пей уже, — поморщился Патрик. — Что ещё у кого есть? У меня только «Винстон» — его он пробовал.

— А у меня — самосад Винстона, — хмыкнул второй горожанин. — И его я на тесков переводить не дам. Энрике, ты чили доел?

— А… там ещё полбанки, — охранник отвязал от шеста одну из жестянок. — Не разлилось? Нет, на месте.

— Осторожнее там, — нахмурился Райан. — Я за ним убирать не буду.

— Ничего, пусть ест, — Патрик заглянул в банку и отобрал у одного из горожан ложку. — Попробуй, теск.

Мимо тюрьмы с воплями и грохотом пустых жестянок проскакали, держась друг за друга, три десятка «мартышек». Первая из них раскручивала над головой шест с банками.

Гедимин взял слишком маленькую ложку двумя пальцами, зачерпнул комковатое вещество и осторожно прожевал его. От Би-плазмы оно отличалось только плотностью… и ощущением слабого жжения во рту при попытке проглотить его. «Капсаицин,» — опознал Гедимин обжигающую примесь. «Органическое соединение. Не имеет питательной ценности. Странная пища у этих существ.»

Энрике и Патрик переглянулись. Вероятно, они ждали какой-то другой реакции.

— Вот кого надо было брать на состязания, — хмыкнул Патрик. — Он бы всех сделал. Как тебе, Джед? Ты когда-нибудь раньше ел чили?

Райан Аранда, разглядывающий небо, повернулся к нему, едва заметно вздрогнул и потянулся к бластеру.

— Патрик, назад, — тихо и чётко проговорил он. — Гедимин, стой и не двигайся. Вот так… Открой двери, Хосе. Хватит экспериментов на сегодня. Я отведу Джеда в камеру.

— Что это с ним? — услышал Гедимин недоумённый шёпот. Дверь закрылась, пропустив в коридор Райана. Он не сказал ни слова, пока они шли к камере. Когда последний замок закрылся, а силовое поле уплотнилось, Райан убрал бластер, смерил Гедимина долгим задумчивым взглядом и вышел.

«Странные существа,» — пожал плечами тридцать пятый. «Много информации, но что с ней теперь делать?»

Хосе отключился. Он начал сползать со стула ещё две минуты назад и вот-вот должен был упасть. Гедимин с интересом следил за ним, стараясь не шуметь. «Люди умеют отключаться на несколько часов,» — думал он, разглядывая лицо охранника. «Любопытный объект для наблюдения.»

Все мышцы Хосе были расслаблены — так, что даже держать губы сомкнутыми он не мог, и изо рта понемногу просачивалась слюна. От падения его удерживал только жёсткий форменный ремень — его край упирался в стул, замедляя скольжение тела. «Проснётся от падения или от соприкосновения с решёткой?» — Гедимин покосился на прутья, подключённые к источнику тока. «Если продолжит скользить вперёд, заденет её. А если отклонится вбок, то сначала ударится головой.»

На другом конце коридора лязгнула дверь, и Хосе подпрыгнул на стуле и принял более устойчивое положение.

— А? А, коробки, — пробормотал он, наклоняясь за пустыми контейнерами у решётки. Гедимин недовольно сощурился — наблюдения были прерваны на самом интересном месте.

— Слышал я, как один идиот решил почесать за ушком пуму, — донеслось из «кабинета» Райана; судя по голосу, шериф был в скверном настроении. — Тут то же самое. Но когда доиграешься ты, оторванной рукой не обойдётся.

— О чём речь, сэр? — отозвалась Инес.

— Ты понимаешь, — буркнул Райан. — Неконтролируемый теск посреди города.

— Господи! Безоружный пленный в обносках против толпы с бластерами, — громко фыркнула охранница. — Да уж, он всех порвёт.

Хосе, уже собиравшийся отключиться, сел ровно и настороженно покосился на Гедимина. Тот пристально посмотрел ему в глаза. Почему-то «макаки» это очень не любили — вот и на этот раз охранника передёрнуло, и он отвернулся.

— Безоружный? Это теск! — Райан хлопнул ладонью по столу. — Какая между вами дистанция? Два шага? Ты выстрелить не успеешь.

— А что он сделает — уклонится от луча? — недоверчиво хмыкнула Инес.

— Пока ты хлопаешь глазами? Да хотя бы зайдёт тебе за спину и свернёт твою шею, — Райан тяжело вздохнул. — А ты даже не поймёшь, что случилось. Вот только проблемы потом разгребать не тебе, а мне с парнями.

Хосе встрепенулся и сделал вид, что несёт контейнеры в урну — вот только встанет, и сразу пойдёт их выкидывать. Гедимин видел, каких усилий ему стоит держать глаза открытыми, а голову — поднятой. Райан, проходя мимо, ткнул его пальцем в бок — Хосе дёрнулся и ненадолго выпал из забытья.

— Сегодня идёшь на пищеблок, — хмуро сказал шериф, отходя к стене; в этот раз двери открывала Инес. — У них сломался погрузчик, а на крыше взорвалась петарда.

— Ясно, — отозвался Гедимин. «Крыша? С крыши хороший обзор. Надо будет рассмотреть энергостанцию.»

— Офицер Кастильо, дистанция, — вполголоса напомнил Райан. Охранница замедлила шаг, пропуская пленника вперёд.

— Вот он сегодня разошёлся, — пробормотала она, когда двери лязгнули за её спиной, заглушив слова.

Шёл десятый час, а на улицы ещё никто не спешил выходить. Ветер гонял по ним пыль, окурки и обрывки цветной фольги. Кто-то забыл на углу шест с жестянками, и они бились друг о друга, нарушая дребезжанием тишину. Соседний дом — то ли петарда взорвалась над крышей, то ли кто-то слишком сильно пнул стену — слегка накренился, и его крыша сползла на угол и теперь держалась только на перекошенной водосточной трубе. Гедимин недовольно сузил глаза и остановился.

— Эй! — Инес едва не налетела на него. — Ты чего?

— Криво, — отозвался он, приподнимая угол крыши. «Вот так… Должна сесть на крепления… А, их уже нет? Ладно, сразу не упадёт,» — он поправил трубу, загнав болты поглубже в податливый фрил. Крыша выровнялась, но было заметно, что следующего пинка или петарды она не переживёт.

— Это всё строили наспех, — вздохнула Инес. — Когда настоящий город разбомбили… Тут были другие дома, Джед. Не эти халупы.

Кто-то смотрел на них из переулка, но на глаза не показывался — а когда они пошли дальше, Гедимин услышал быстрые удаляющиеся шаги. «Двое или трое,» — прикинул он по звуку. «Зачем они прячутся?»

Они свернули в переулок, куда не выходила ни одна дверь, — похоже, в Нью-Кетцале их было много.

— Постой, Джед, — где-то на середине пути Инес остановилась. Гедимин удивлённо мигнул.

— Райан говорит, что ты можешь зайти мне за спину так, что я не замечу, — она понизила голос. — Но как такое возможно? Вот я, вот ты, вот мои глаза, а вот улица, — что тут можно не заметить? Покажешь, как тески это делают?

— Нет, — отозвался тридцать пятый, разглядывая края крыш над головой «мартышки». Прочными они не выглядели, но от них и не требовалось держаться долго…

— Почему?

— Ты пристрелишь меня, — он кивнул на открытую кобуру.

— Ты чего?! Я вовсе не собираюсь… — Инес перевела взгляд на бластер — не более чем на секунду, но этого было достаточно.

Крыши выдержали его вес, и он оттолкнулся от них, чтобы развернуться в воздухе и мягко приземлиться за спиной «мартышки». Теперь он сидел на мостовой, потирая разболевшуюся голень. Нога, скреплённая кусками металла, ещё не была готова к подобным прыжкам. Гедимин сердито щурился, гладил повязку и ждал, пока боль утихнет.

— Джед?! — Инес, обнаружив перед собой пустой переулок, вздрогнула и завертела головой. — Эй! Ты где?!

— Сзади, — негромко ответил eateske.

— Чёрт! — «мартышка» развернулась, машинально хватаясь за бластер. — Джед! Как ты… где ты был?!

— Здесь, — Гедимин кивнул на крыши. — Удобная опора.

— А где были мои глаза?! Как ты мог залезть туда незаметно? И… что с ногой?!

— Ушибся, — тридцать пятый неохотно выпрямился. — Идём.

В ремонте погрузчика ничего сложного не было, но четверо охранников в экзоскелетах каждую минуту держали Гедимина на прицеле, и под конец это стало его раздражать. Инес, оттеснённая к стене, за их спины, тоже была не рада. Рабочие — им не досталось ни экзоскелетов, ни бластеров — опасливо обходили это сборище по широкой дуге. За стеной чавкала и плескалась в огромных чанах Би-плазма, со всех сторон пахло разными веществами, имеющими отношение к человеческой пище. Гедимин не мог опознать их — кроме, возможно, этилового спирта — но навряд ли они были основными компонентами того, что производил этот пищеблок.

На крышу «броненосцы» не полезли. Инес села на балку, нагретую солнцем, вдохнула пыльный ветер и надела респиратор. Гедимин закрыл прореху листом гладкого фрила, сверху положил ребристый и, укрепив их и убедившись, что все оплавленные края обрезаны и больше не раскрошатся, выпрямился и повернулся к энергостанции.

Сверху огромная градирня выглядела ещё более внушительно. Над ней клубился белесый пар, постоянно сносимый ветром. Почти вровень с ней поднималась из-за длинного здания полосатая труба в решётчатом каркасе. Здание было выкрашено в цвет местной пыли и накрыто двумя слоями защитного поля — один охватывал и трубу, и градирню, второй распространялся только на здание. За ним поблескивали мачты и трансформаторы — почти вплотную к стене примыкала подстанция. Опоры, выстроенные в шеренгу, тянулись от неё до самых верфей.

— На что смотришь? — Инес подошла к Гедимину. — А, на водокачку Винстонов… Отсюда видно, где он растит табак? Всегда хотела посмотреть.

«Водокачка?» — Гедимин удивлённо мигнул. Сооружение перед ним определённо не являлось насосной станцией, хотя воду употребляло в огромных количествах. Ничего, похожего на зеркала-поглотители, вокруг тоже не было, и навряд ли это сооружение сжигало углеводороды — насколько Гедимин знал, таким станциям полагалось дымить гораздо сильнее.

— Она пьёт воды больше, чем весь Нью-Кетцаль, — сказала Инес и осторожно ткнула Гедимина пальцем в спину — ей не нравилась его неподвижность. — Хватит глазеть, Джед. Идём.

— На чём работает эта энергостанция? — тридцать пятый неохотно отвернулся от странного сооружения.

— На уране. Это атомная станция, Джед. Спускайся!

«Атомная? Здесь?!» — видимо, изумление отразилось на его лице. «Мартышка» хмыкнула.

— Чего удивляешься? До войны тут был огромный завод. Теперь его перестроили под верфи.

Обратно они возвращались тем же путём, чуть раньше, чем обычно, — Гедимин быстро справился с работой на пищеблоке. Посмотреть, как макаки выращивают Би-плазму, ему не удалось — они были рады быстро его выпроводить. Двое охранников провожали его и Инес до угла и только там отстали.

Дома на пыльной улице мало отличались друг от друга, но Гедимин запомнил их расположение и издалека узнал ту халупу, крышу которой он поправлял с утра. Она снова перекосилась, ещё сильнее, чем утром, и немного под другим углом; а одно из креплений трубы вырвалось из стены и висело на последнем болте. Болт валялся тут же — кто-то выцарапал его из фрила и бросил в пыль.

Выровнять крышу было несложно, как и вкрутить болт на прежнее место и выправить слегка погнувшееся крепление. Но Гедимин не спешил — из соседнего переулка за ним снова наблюдали.

— Вот, я ж говорил — это у них инстинкт. Как у муравьёв, — шептал кто-то.

— Ага, — поддакнул другой. — Он щас пройдёт, а мы ещё раз?

— Только тихо!

Двое шли босиком или в мягкой обуви, но на тихой улице их быстрые шаги всё равно были слышны. Гедимин прошёл мимо переулка и приостановился на углу — там, где всё ещё стояла забытая палка с жестянками. Обернувшись на скрежет, он увидел, как крыша медленно сползает набок, натыкается на трубу и замирает.

Угол дома выдержал. Можно было и без прыжков, но так получалось быстрее — и две «макаки» не успели ни отойти от дома, ни отложить шест, которым поддевали крышу. Один отшатнулся, и Гедимин схватил его за плечо, второй был пойман за шиворот. Взлетев в воздух, они с треском соприкоснулись лбами и взвыли. Тридцать пятый бросил их обратно к стене, куда они и вжались.

— Hasulesh! — сплюнул Гедимин, рывком затаскивая крышу на место.

— Стоять! — закричала Инес, врываясь во двор. В её руке был бластер, и приоткрывшиеся было двери за спиной тридцать пятого тут же захлопнулись.

— Вы, двое, — а ну свалили отсюда! — рявкнула она на перепуганных «макак». — Ты, урод, — встал смирно, руки за голову!

Двое «экспериментаторов» на четвереньках отползли в сторону и только в переулке решились встать на ноги и, пошатываясь, убежать. Они были меньше ростом, чем Инес, — даже меньше щуплого Хосе, и Гедимин не удивлялся их реакции на довольно слабый удар.

— Пошёл! — крикнула Инес, направив бластер на Гедимина. — Руки не опускать!

Чьи-то силуэты замелькали за окнами, двери приоткрылись. Только дом с непрочно держащейся крышей стоял тихо, и оттуда не доносилось ни звука.

Когда за домами показался защитный купол над забором тюрьмы, Инес тяжело вздохнула и вполголоса скомандовала:

— Вольно. Руки опусти.

Она убрала бластер и долго смотрела на Гедимина, иногда порывалась что-то сказать, но снова закрывала рот. «Какие подвижные у них лица,» — думал тридцать пятый. «Много маленьких мышц — сложное устройство…»

— Ты их убить мог, — сказала наконец Инес, заглядывая ему в глаза.

— В их действиях не было ни смысла, ни пользы, — отозвался тридцать пятый. «В их существовании — тоже,» — добавил он мысленно.

— Этот дом — пустой, там никто сто лет не жил! — «мартышку» передёрнуло. — Кому какое дело, как на нём лежит крыша?! А ты их едва не убил — вот из-за этого?!

«Какие странные здесь обычаи,» — думал Гедимин. От него ждали какой-то реакции, но какой — он не мог даже предположить, поэтому только пожал плечами.

— Я должна была выстрелить! — едва не сорвалась на крик «мартышка». — Пристрелить тебя на месте! И я сделаю так, Джед. Непременно сделаю!

«У неё очень высокий голос,» — у тридцать пятого понемногу начинало звенеть в ушах, а ясности в мыслях это не прибавляло. «Переходящий в ультразвук. Может, осмысленная информация передаётся на этих частотах?»

— Ты стреляешь, или мы идём? — спросил он, покосившись на защитный купол. — Часовой отсюда всё слышит.

Инес поперхнулась, хлопнула по рукоятке бластера и жестом приказала Гедимину идти вперёд.

— Ты просто псих, теск, — прошептала она. — Если шериф что-то узнает — вот мы посмеёмся…

«Вжжиу! Пшшшш! Бабах, бабах, бабах! Вжжиу! Пшшшш! Пшшшш!»

Звуки доносились из-за стены; от некоторых она вздрагивала, и вентиляционные короба дребезжали, а толстое стекло отзывалось звоном. По ту сторону происходило что-то очень интересное, но что именно — Гедимин не знал, и разъяснять ему не собирались.

— Два тяжёлых винта, лопасти горизонтально. Разболтались крепления. Пусть закрепит, чтобы не хлябало и не дребезжало, — человек, встретивший ремонтника и его охрану в цеху, неохотно выдавливал из себя слова и поминутно косился на Инес и на «броненосца» в боевом экзоскелете. Тот стоял у открытых ворот, и уличная пыль оседала на тусклой обшивке.

Ворота не закрывались, горячий ветер гулял по цеху, среди нагромождений ящиков и покорёженных корпусов непонятных механизмов. Над некоторыми из них столпились рабочие, разбирая их на части. Пахло окалиной и плавящимся фрилом, металл визжал под резаками, и чертыхающийся «броненосец» толкал пирамиду ящиков подальше от летящих искр. У стены стояла прислонённая к ней колонна в решётчатом каркасе и пучках кабелей, тянущихся куда-то за нагромождение ящиков. При восьми метрах высоты и четырёх толщины она почти затерялась среди прочих объектов. Сейчас в ней ничего не дребезжало — механизм был остановлен.

— Тут за смену оглохнуть можно! — Инес широко открывала рот, но её голос был еле слышен. — Что вы там ломаете?

Гедимин повертел в руках большой, очень древний и не избалованный чистками гаечный ключ.

— Сколько лет этому артефакту? — он не любил задавать вопросы «макакам», но тут никак нельзя было удержаться.

— Тебе какое дело? Иди работай! — человек указал на колонну со скрытыми в ней механизмами и на всякий случай попятился.

«Где они это выкопали?» — думал Гедимин, косясь на древний инструмент. И тот же вопрос возник у него, когда он протиснулся внутрь «колонны», и фонарь, привязанный к его руке, высветил её внутренности. Всё, что можно было разглядеть, покрывала плотная корка засохшей смазки пополам с пылью. Из неё выступали отдельные пятна ржавчины, тускло блестел фрил и лопасти больших винтов — к ним пыль и смазка прилипнуть не успевали. Первый из них был укреплён на конце массивного вала в полутора метрах над землёй, второй — в полутора метрах от противоположного конца трубы. Между ними и корпусом оставалось очень мало места — Гедимин кое-как втиснулся в промежуток меж двух лопастей, попытался пройти вдоль винта, чтобы рассмотреть недостаточно освещённую часть крепления, но пролезть не смог, как ни прижимался к стене.

«Разболтались? Тут не хватает гайки… а тут даже непонятно, есть она или нет,» — Гедимин недовольно щурился на механизм. Винт в самом деле «гулял» по стержню — eateske без усилий приподнял его на три сантиметра. Он постучал по присохшей корке, откалывая кусок за куском, — из-под грязи проступили не только лопасти, но и массивная муфта. «Вон тот стержень должен упираться сюда,» — Гедимин посветил фонариком вдоль вала. «А здесь ещё два. Тогда всё будет зафиксировано. Под тем комом грязи должна быть резьба. Но сначала — муфта…»

Трёхсантиметровая кора сходила кусками, иногда — вместе с некрепко закрученными гайками и остатками покраски. Все три крепёжных углубления были на положенных местах, всё, что можно было закрепить и подтянуть внизу, было закреплено и подтянуто. Гедимин ненадолго остановился, прикидывая, как удобнее дотянуться до верхней муфты, и выдержат ли лопасти винта, если он на них встанет. И тут он услышал тихий, но быстро усиливающийся рокот.

Винт задрожал. Гедимин успел вжаться в стену за долю секунды до того, как лопасти пришли в движение, — но места было слишком мало. Первая лопасть рассекла скирлин и кожу на его животе, врезаясь в мышцы, вторая ударила следом, третьей он не стал дожидаться — оттолкнулся и прыгнул на полтора метра вверх. Винт зацепил жёсткую повязку на ноге, заскрежетал, оставив на ней глубокий рубец, заскрежетал ещё громче под весом Гедимина. Тот перешагнул с лопастей на муфту и ударил гаечным ключом по валу. Металл загудел под ударами, присохшая смазка посыпалась на лопасти. «А, вот где резьба,» — Гедимин, отложив ключ, взялся двумя руками за массивный обод, потянул его вниз. Механизм заскрежетал, три гранёных стержня опустились в углубления и провернулись вместе с винтом. Что-то горячее капнуло на ногу eateske, он посмотрел наверх — ничего из-под винта не вытекало. Гул понемногу стихал, и механизм замедлял ход, пока не остановился окончательно. Гедимин поднял ключ, чтобы закрутить последнюю гайку, и коснулся пальцем чего-то липкого. Он посветил фонариком вниз, на себя и увидел, как из двух надрезов на животе медленно стекает кровь.

«А, теперь ясно,» — он ощупал раны — они тут же откликнулись ноющей болью. Лопасти врезались неглубоко, не зацепили внутренности, но повреждённые мышцы сокращались невпопад, затрудняя движение. Гедимин прижал ладонь к животу и снова потянулся к гайке.

— Вскрывай, ублюдок! — рявкнули снаружи, и кожух «колонны» протяжно заскрипел — в нём пытались сделать проход. — Я вам всем мозги повышибаю!

Металл заскрипел громче, в просвет влезла «клешня» тяжёлого экзоскелета — «Шерман» протискивался в трубу.

— Джед, ты там живой? — крикнула из-под его «лапы» Инес. — Скажи что-нибудь!

Гедимин посветил на неё фонариком. И охранница, и «Шерман» отшатнулись. Зажимая ладонью рану, тридцать пятый осторожно спустился с винта и протиснулся наружу. Он увидел рабочих, взобравшихся на груды ящиков, их побледневшего начальника, дымящийся след бластерного луча на стене и рычаги на щите, вмурованном в эту стену. Именно туда уходили пучки кабелей от «колонны».

— Теск?! — лицо начальника перекосилось.

— Неисправность устранена, — ровным голосом проговорил Гедимин, бросив ему под ноги гаечный ключ. Его тоже забрызгало кровью, и eateske размазал её, пока закручивал последнюю гайку.

— Шлюха божья! Там всё в крови! — закричал «броненосец», зачем-то заглянувший внутрь «колонны».

Инес шагнула к Гедимину. Она смотрела только на его руку, прижатую к животу, и мелко дрожала. Те, кто сидел на ящиках, начали слезать — тихо, осторожно, подальше от Гедимина… или, может, от охранницы.

— Винт, — недовольно сузил глаза тридцать пятый. — Кто-то запустил его.

— Я з-знаю, — «мартышка» содрогнулась. — Джед, тебе нужно лечь. Вот, прямо здесь…

Кровь уже почти остановилась и еле-еле сочилась из ран при неосторожных движениях. Рассечённые мышцы ныли. Гедимин лёг головой на охапку ветоши, отвёл ладонь от живота — как он и понял в самом начале, раны были неглубокими. Следом за ним под руку заглянула Инес и содрогнулась ещё раз.

— Когда я найду того, кто это сделал… — она взялась за рукоять бластера и выразительно посмотрела на человека, топтавшегося поодаль.

— Никто не мог этого сделать, — замотал головой тот. — Кому это пришло бы в голову?! Рычаг случайно был задет ящиком, это всё — несчастный случай…

Гедимин по голосу слышал, что «макака» лжёт, и ему было скучно. Он закрыл глаза, но его тут же ущипнули за плечо.

— Эй, Джед, ты чего? — над ним склонялась Инес. — Не надо спать! Доктор Санчес уже едет.

…Свежие швы сходились почти крест-накрест, поверх каждого из них Мэттью прилепил пластырь — и тем же способом, хмыкнув, заклеил разрезанную одежду eateske. Покончив с этим, он ощупал повязку на ноге, осторожно поддел и выровнял загнувшиеся края трещины — непрочный фрил попал под винт и надломился.

— Пока не застёгивайся, — он поправил комбинезон на животе раненого, оставив швы открытыми. — В воду не лезь, звездолёты не таскай и по крышам не прыгай — хотя бы до одиннадцатого. Дай сюда руки…

Он тщательно протёр спиртом ладонь Гедимина, потыкал пальцем в загрубевшую кожу и рубцы от заживших царапин.

— Будешь работать — обмотай хоть ветошью.

— Доктор Санчес, это всё заживёт? Это не очень опасно? — свесилась с ящика Инес.

— Не очень, — хмыкнул Мэттью. — Ищи глайдер, Инесита. Пешком он не дойдёт.

…С тех пор, как Райан и Инес, быстро собравшись, улетели на заводском глайдере, прошло уже два часа. Гедимин лежал на спине, положив руки под голову. Ему было о чём подумать.

«Им не нужен был механизм,» — он недобро щурился, разглядывая потолок. «Им не нужна была помощь. И… они боялись применить оружие. Или у той макаки не было оружия? Вполне вероятно…»

Двери лязгнули; Хосе, задремавший было в тёмном коридоре, подпрыгнул на стуле.

— Наложить суровое взыскание, — продолжал Райан фразу, начатую за дверью. — И вынужден был бы поместить тебя под арест. Почему ты не доложила сразу же?! Ты должна была бегом ко мне бежать! Нападение на людей, двое пострадавших, — и ты делаешь вид, что ничего не случилось?! Почему ты ничего не предприняла?

— Я увела теска оттуда, — слабо оправдывалась охранница. — Больше никто не пострадал…

— Из того, что нам известно, следует, — Райан тяжело опустился на стул, и тот скрипнул, — что ты не контролируешь не только теска, но даже себя. А значит, игры закончились. Джед остаётся в камере до прибытия федералов. А ты держишься от этой камеры как можно дальше. Всё ясно, офицер Кастильо?

«Техника безопасности не для потомков мартышек,» — Гедимин недовольно щурился на потрескивающую решётку. Защитное поле было убрано, а отключить её от напряжения щуплый охранник побоялся — и теперь пропихивал контейнер с Би-плазмой под смертельно опасными прутьями. «Защищает ли его экзоскелет от ударов током?» — думал пленник, наблюдая за этим из камеры. «Если даже да, то электроника выйдет из строя, и из брони его придётся вырезать. Интересное было бы зрелище.»

Последние два дня Гедимину было нечем заняться, кроме таких наблюдений; он не выходил из камеры, да и по ней передвигался с трудом. Неглубокие надрезы, повредившие мышцы живота, напоминали о себе при каждом движении. Он покосился на пластырь, налепленный под расстёгнутым комбинезоном, — края начинали отходить от кожи, и уже почти не болело — так, дёргало при резких поворотах.

Хосе, включив защитное поле, прошёлся вдоль решётки. В экзоскелете ему было неудобно, но он им гордился — и поворачивался к свету то одним боком, то другим, стряхивая невидимые пылинки с брони. Экзоскелет по назначению был боевым, пулемётные турели и ракетницы с него сняли недавно, а четыре из шести бластеров переставили с «предплечий» на «плечи», заменив их кистевыми захватами. Хосе заметил пристальный взгляд Гедимина и пощёлкал клешнями.

— Эй, Джед, давай бороться! — он согнул стальную лапу в локте. — Видишь, моя рука теперь толще твоей. И сам я выше! Давай бороться на руках!

— Не хочу, — ответил Гедимин, вычёрпывая из контейнера Би-плазму. Теперь ему полагалась одна кормёжка в день. Он не голодал, но ему было досадно, — на верфях осталось множество неизученных механизмов, и навряд ли его собирались когда-нибудь к ним допустить.

— Зря, — буркнул Хосе и поддел стальным пальцем кусок фрила на стене. Под ним мог бы поместиться небольшой предмет — и иногда там помещались самокрутки охранника, но этот тайник давно был опустошён — шериф тоже о нём знал.

— Джед! Я тебя в коридор выпущу, — не найдя искомого, Хосе снова повернулся к пленнику. — Давай бороться — кто кого свалит!

— Не хочу, — Гедимин, покончив с едой, разглядывал экзоскелет. Небольшие выступы брони от кисти поднимались вверх по руке, к плечу увеличиваясь и превращаясь в большой щит-наплечник, прикрытие для бластеров. «Какое у них назначение?» — пытался вспомнить eateske. «Интересно, если эту конечность поместить в узкое отверстие… она хорошо пролезет, но на обратном пути эти гребни могут зацепиться. Или нет?» Он покосился на вентиляционную решётку. Если зрение в полумраке его не обманывало, по диаметру она как раз подходила.

— Трусишь? — фыркнул Хосе. — Слизняк! А давай, я выставлю одну руку, а ты — две?

— Тоже не хочу, — качнул головой Гедимин. — Нет настроения.

— Будто у меня оно есть, — охранник покосился на опустевший тайник. — Вот зачем Райан берёт чужие вещи?

— Ты обещал мне дать попробовать, — напомнил Гедимин, выкинув из камеры пустые коробки. Хосе встрепенулся.

— Я тебе дам половину скурить, — закивал он. — Ты знаешь, куда Райан их дел? Ты видел, да?

— Тихо, — тридцать пятый кивнул на коридор — из «кабинета» Райана донёсся перестук клавиш. Охранник приложил «клешню» к лицевому щитку.

— Вентиляционное отверстие, — негромко сказал Гедимин. — Он бросил твои свёртки туда.

— Вот как! — Хосе подцепил клешнёй решётку и заглянул внутрь. — Темно, как в заднице! Джед, а далеко он их затолкал?

— Кинул наотмашь, — пожал плечами тридцать пятый. — Возможно, они закатились под уклон.

— Сейчас найдутся, — охранник сунул в отверстие «лапу» и пошарил внутри. — Вот, что-то есть… Чёрт, укатилось!

«Сгустки пыли,» — Гедимин отошёл от защитного поля и сел на матрас — так наблюдать было удобнее. «На ощупь сойдут за небольшие предметы. А вот теперь он захочет выбраться…»

— Вот оно! — Хосе дёрнул «лапу» на себя, и гребни, зацепившиеся за кирпич, затрещали. Охранник подпрыгнул на месте, дёрнулся ещё раз — теперь затрещала стена, но «клешня» экзоскелета не сдвинулась ни на миллиметр.

— Джед, твою мать! — Хосе упёрся в стену ногой, затрепыхался, пытаясь высвободить руку. Гедимин подошёл к защитному полю, с любопытством наблюдая за охранником. «Гребни довольно прочные,» — думал он. «Кирпич, как ни странно, тоже. Будет ли польза от бластеров?»

— Джед! — охранник ударил железной «клешнёй» по стене, но кирпич выдержал, дав лишь несколько трещин. — Ты, урод, ты это нарочно?!

— Что происходит? — по ту сторону решётки появился Райан.

— Я застрял! — Хосе снова дёрнулся, гребни заскрежетали о кирпич.

— Стой смирно! — Райан встал на колени экзоскелета, как на ступеньки, отстегнул лицевой щиток и, наклонившись внутрь, сказал пару слов в микрофон. Гребни с хрустом втянулись, охранник выдернул руку из ловушки и отскочил от стены, едва не уронив шерифа.

— Это Джед! Он сказал мне, что там тайник с травой! — под пристальным взглядом Райана Хосе повернулся к решётке и ткнул пальцем в пленника. — Тески не умеют шутить — на кой он это сделал?!

— Ах вот оно что, — шериф ткнул в стену, отключая защитное поле, и выдернул из кобуры бластер. Гедимин успел отступить — первый оглушающий разряд пролетел мимо и отрикошетил от стены. Больше отступать было некуда, он качнулся в сторону, но слишком поздно — второй разряд полоснул по боку, и eateske, пошатнувшись, опустился на пол. Одна рука бессильно болталась, из груди вышибли воздух, но ещё можно было встать… можно было бы, если бы третий разряд не вошёл в спину. Гедимин уткнулся лицом в пол. Зрение отказало — вокруг была темнота, прорезанная ослепительными искрами. «Почти получилось,» — думал он, собираясь с силами, чтобы перекатиться на матрас. «Тут слишком мало места…»

— Давно об этом мечтал, — сказал Райан, судорожно вздохнув; Гедимин не слышал звука, с которым бластер возвращается в кобуру — оружие всё ещё было у человека в руках. — Только не из станнера, а из бластера. Чтобы нагрудный крест соединился с наспинным. И посмотреть, долго ли он после этого протянет.

— Райан Аранда, сэр, — подал голос Хосе. — У меня накопилось десять койнов. Может, я соберу двадцать… Пятьсот койнов — это очень много, но я бы отдал свои двадцать, честно! Пристрелите его, а?

— И я знаю ещё десятерых, кто отдал бы по двадцать койнов на такое дело, — сказал шериф, вернув бластер в кобуру. — Двести сорок койнов… Осталось найти ещё тринадцатерых, и мы отдадим Мэттью его деньги. Лично я буду рад.

…Отклеив пластырь от шрамов на животе пленника и протерев их спиртом, Мэттью Санчес склонился над его ногой. Прозрачный фрил тихо скрипел под лезвием, повязка полоса за полосой отделялась от кожи. Гедимин не отказался бы на это посмотреть — но мог увидеть только бронированную «ногу» экзоскелета. Райан наступил ему на грудь и так стоял, нацелив наручный бластер в лицо eateske.

— Дай мне повод, — еле слышно сказал он, поймав взгляд Гедимина. — Всего один повод, теск…

— Не усердствуй так, Райан, — буркнул Мэттью.

Он снял повязку и теперь тщательно ощупывал голень пленника, сгибая его ногу то в колене, то в пятке.

— Швы рассосались, — протерев спиртом сначала кожу eateske, потом — свои перчатки, Мэттью поднялся на ноги. — Теперь можешь прыгать по стенам и таскать звездолёты. Слезь с него, Райан, найди себе дело.

— Спасибо за помощь, Мэттью, — отозвался шериф. — Но советы оставь при себе. Энрике, всё готово?

— Да, подержи его ещё, — охранник сел на корточки рядом с Гедимином, и тот почувствовал, как на его ноге чуть выше колена защёлкивается тугой браслет.

— Эй! Эта штука врезается в мясо, — нахмурился Мэттью. — Он у вас без ноги останется.

— Прям уж, — фыркнул Энрике, но браслет расстегнул.

— Цепляй на икру, — приказал Райан, крепче прижимая пленника к полу. — Туда, где стержни. Так до него быстрее дойдёт.

— Психи, — буркнул доктор Санчес. — Что вы его мордуете?

— Он опасен, — отозвался шериф, поворачиваясь к двери. Он ждал, когда Мэттью и Энрике покинут камеру, и только тогда отпустил Гедимина и вышел сам.

— Не замечал, — пробормотал врач, удаляясь по коридору. Энрике пошёл за ним. Хосе, отделившись от стены, ждал, когда Райан отдаст ему броню, но шериф не торопился. Он стоял у искрящей решётки и смотрел на пленника.

— А ведь Инесита никогда не была дурой, — тихо сказал он, встретившись с Гедимином взглядом. — И я бы хотел знать, что ты с ней сделал, и как это исправить.

Eateske не ответил. Его до сих пор мутило от двух разрядов станнера, и смотреть двумя глазами в одну и ту же точку было очень непросто. Он разглядывал повреждённую ногу — пучок расходящихся шрамов, чересчур короткую штанину и обрезанное голенище сапога… и массивный браслет со скрытым замком.

«Логично,» — подумал он, поддев пальцем взрывчатый обруч. «Вполне логично. Вот если бы выдали новый сапог — я бы удивился.»

Что-то негромко скреблось под окном. Гедимин посмотрел сквозь решётку — по ту сторону толстого стекла маячил силуэт в экзоскелете и постукивал по окошку стальным «пальцем». Пленник показал ладонь с растопыренными пальцами — снаружи растопырили «клешню» в ответ.

— Эй, теск, не лезь к ней, — за другой решёткой загромыхали плохо пригнанные друг к другу детали экзоскелета — Хосе так и не привёл свою «броню» в порядок. — Тебе Райан плохо объяснил, да? Могу добавить!

Гедимин повернулся к нему — охранник замолчал и подался назад, бормоча что-то себе под нос. Под окном больше ничего не шуршало, и пленнику оставалось только лечь на матрас и пролежать, разглядывая потолок и экзоскелет охранника, до следующего утра.

Из «кабинета» шерифа донёсся громкий лязг, перешедший в вой сирены. Коммутатор надрывался недолго — вскоре звякнула снимаемая трубка.

— Джош? Что там?! А-а… Ты не пугай так больше, — Райан Аранда облегчённо вздохнул; голоса его собеседника Гедимин не слышал, но видел, как при звуке его имени дёрнулся Хосе. — Ну что… Как? На неделю? Ну да, бывает. Что? Что-что?! Джош! Я её у тебя не брал и вернуть не могу! А что говорит Франтишку? Ну, значит, не может. Да, два «Кондора» на стапелях. Пригнали с Венеры. Кто же заранее мог знать? Что? Ну, отложи на неделю. Два «Кондора» с распотрошёнными реакторами! Я что, прогнать их должен? Что?! Как «реактор уже вскрыт»?! Как «третий день»?! Джош, заранее предупредить никак было? Нет, не могу. Нет, у меня её нет. Говори с Франти… Как «на запасном дизеле»?! Третий день?! Джош, вот умеешь ты… Так, что делает эта твоя машина? Таскает груз с места на место? Могу подогнать глайдер с Хосе… Нет, освинцованного глайдера у меня нет. И Хосе тоже. Джош! У меня есть пленный теск. У них устойчивость. Найди клещи с длинной ручкой… Какие шутки! Джош, было бы что другое — предложил бы. Да, хорошо.

Коммутатор щёлкнул, возвращаясь в гнездо.

— Что случилось, сэр? Это станция? — громко спросил Хосе.

— Остановлена твоя станция, — буркнул в ответ Райан. — Третий день весь город питает один дизель. А верфи — второй. Джошуа…

Сирена снова завыла, но быстро замолчала — Райан дотянулся до передатчика.

— Джош? Да, хорошо. Да, готов. Жди на контроле, я пришлю Энрике.

«Станция? Местная АЭС? Любопытно…» — Гедимин поднялся с матраса и подошёл к решётке. Похоже, лежание и разглядывание потолка отменялось…

Старый глайдер, вздымая клубы пыли, вырвался из переулка и просвистел над диким пустырём. Туча песка влетела в щель под дверью фургона — транспорт затормозил.

— Рики, выгружайся! — крикнул из кабины Хосе — щелей в глайдере было столько, что передатчики были не нужны — хватало громкого шёпота.

— Энрике Монтес, — фыркнул однорукий охранник. — Для тебя и разных там тесков — офицер Монтес. Дверь открой!

Задвижки заскрипели. Энрике подтолкнул Гедимина в спину стальной «лапой», и тот шагнул в красную пыль. Глайдер стоял, уткнувшись в матовую стену защитного поля, и тучи песка, поднимаемые горячим ветром, разбивались об неё, не долетая до красно-рыжего здания под куполом. По его стене, сдувая пылинки, ползал диск с соплами по краям — робот-уборщик.

Массивные дверные створки разошлись без скрипа и лязга — eateske удивлённо покосился на них и на белоснежные стены. Покрытие из гладкого фрила было вымыто до блеска. Навстречу пришельцам из холла выполз диск-уборщик и направился к закрывшейся двери.

— Я ноги вытирал, — пробурчал Хосе и покраснел.

— Хороший денёк, — Энрике поднял прозрачный лицевой щит и помахал «лапой» человеку, выходящему из-за турникета. Холл заканчивался узким проходом; сейчас он был закрыт, и на рамке над ним горела красная лампочка.

— Да, ветер свежий, — кивнул охраннику тот, кто вышел из-за турникета. Его лёгкий скафандр был так же бел и чист, как стены холла. Шлем он откинул на спину.

— Это и есть ваш пленный теск? — он смерил бывшего пилота задумчивым взглядом. — Имя?

— Гедимин, — отозвался тот.

— Хорошо, — кивнул человек. — Я Джошуа Винстон. Ты выполнишь под моим присмотром некоторую работу. Это займёт много времени и потребует внимательности. Ты хорошо понимаешь меня?

— Да, — ответил eateske. Он искал на поясе «мартышки» кобуру с бластером — но, похоже, та вышла без оружия. Гедимин пока не знал, удивляться этому или нет.

— Мы за ним присмотрим, — пообещал Хосе, выпятив грудь. — Он тут ничего не натворит!

Джошуа покосился на него и указал на взрывчатый браслет на щиколотке Гедимина — с голени чересчур узкий обруч постоянно сползал.

— Твоя игрушка, Рики? Сними её. На станции ей не место.

— Джош, она не для игры, — нахмурился Энрике. — Только она его и удерживает.

— Ты мне реактор подорвать надумал? — сдвинул брови Джошуа. — Забирай эту дрянь и иди с ней в глайдер.

— Зря ты это, Джош, — пробурчал Хосе, отстёгивая браслет. — Это теск. Ты с ним не справишься.

— Ты, Хосе, ступай туда же, — указал на дверь Винстон. — От вас двоих столько пыли, что за неделю не отмыть. Надо будет — позвоню Райану, пока гуляйте. Ты, Гедимин, иди за мной.

Рамка пискнула, турникет провернулся, впуская и хозяина, и пришельца на станцию. Из коридора выглянул очередной робот-уборщик, запищал и пополз за ними следом.

— Стой, — Джошуа потыкал в стену, из открывшейся ниши выпали куски белого скирлина — остатки скафандра. — Этим обернёшь руки. Этой полосой прикрой рот и нос.

Он ждал, пока Гедимин обвяжется обрывками скирлина; тот, наматывая полосы на руку, прислушивался к звукам вокруг. Где-то плескалась вода, где-то гудели воздушные насосы; турбина остановилась, и шипения пара было не слышно. Не было и человеческих голосов — единственным, кто позволил себя увидеть и услышать, был сам Джошуа. «Он один на энергостанции? Маловероятно,» — подумал Гедимин.

— Хорошо. Идём. В дверях пригнёшься, — Джошуа, не оглядываясь, повернул направо, потом ещё раз — и остановился перед круглой бронированной дверью. Она открывалась медленно, неохотно, втягивая в стены пластину за пластиной, пока не образовался широкий проход.

— Здесь буду я, — Джошуа кивнул на экран, протянувшийся вдоль стены, круглое окно рядом с ним и небольшую панель управления под ним. Вторая дверь, ещё более массивная, открывалась сегмент за сегментом, изредка мигая красными лампочками.

— Теперь слушай меня внимательно, — человек кивнул на вход, пропуская Гедимина вперёд. Тот вошёл и остановился невдалеке от двери, с интересом разглядывая огромный зал.

От стены до стены тут было не менее сорока метров, и половину этого пространства занимал длинный бассейн без ограждения, такой глубокий, что поверхность воды казалась чёрной. Справа от Гедимина водоём закруглялся, перед ним и слева — был прямоугольным, разделённым надвое сплошным высоким барьером. Eateske слышал тихий гул насосов — вода находилась в постоянном движении. Пол и стены были покрыты плитами светло-серого фрила, пригнанными друг к другу так плотно, что они выглядели сплошным полотном; на полу вокруг бассейна была проведена жирная красная черта.

— Стой, — Джошуа — пока Гедимин озирался, он успел надеть шлем, но его голос был хорошо слышен сквозь маску — вынул из кармана маленький плоский предмет, запакованный в прозрачную плёнку, тщательно осмотрел его и прикрепил к поясу Гедимина. — Счётчик будет здесь. Не трогай его.

Дверь за ним не спешила закрываться, но над ней сомкнулось защитное поле, куда более плотное, чем купол над станцией.

— Реактор там, — махнул рукой Джошуа. — Здесь — бассейн выгрузки. Пока ты здесь, держись по эту сторону черты и не глазей ни туда, ни туда. В зале ты останешься один, дверь закроется. Я буду подавать команды, а ты — выполнять.

Он подошёл к длинному массивному рычагу, укреплённому на прочной опоре двухметровой высоты. Рычаг нависал над бассейном. Его опора стояла на единственном рельсе, огибающем весь зал — и, судя по всему, могла по нему скользить.

— Здесь была машина для выгрузки топлива. Это — всё, что от неё осталось, — Джошуа просунул руку внутрь рычага — там что-то пискнуло, и в раструбе загорелся тусклый огонёк. — Это захват. Когда он не работает — стоит на чёрной отметке. Я покажу, как с ним обращаться.

Он поманил Гедимина к себе, и тот заглянул в раструб. Огонёк — неяркий светодиод — подсвечивал шкалы с подвижными планками.

— Рука захвата движется вперёд и назад, — Джошуа с видимым усилием налёг на рычаг, и тот сдвинулся почти на полметра относительно опоры. — Это один полный шаг. Когда я скажу «шаг вперёд» — двигай его к бассейну, когда скажу «шаг назад» — тяни на себя. Смотри на шкалу шагов.

Гедимин кивнул. Джошуа смерил его хмурым взглядом и снова повернулся к механизму.

— Станина движется вдоль бассейна, — человек налёг на рычаг и не без усилий сдвинул конструкцию на несколько сантиметров по рельсу. — Когда я скажу «иди», ты пойдёшь и будешь толкать её вперёд. Когда скажу «стоп» — остановишься и будешь считать по шкале шаги влево и вправо. И последнее…

Он взялся за выступы рядом с раструбом и приподнял «руку» захвата — дальнее плечо рычага погрузилось в воду, на шкале качнулась стрелка.

— Это угол наклона. У тебя будет три основных угла. Шестьдесят пять — крайнее нижнее положение, пятнадцать — крайнее верхнее. Здесь фиксирующий винт — наклоняешь и закрепляешь. Теперь смотри, как работает захват.

Закрепив рычаг в наклонном положении, Джошуа просунул руку в раструб и дотянулся до рукоятки. Она качнулась вверх — сжатая клешня на дальнем конце «руки» разомкнулась.

— Когда я скажу «захват» — повернёшь вниз, — он тронул рукоятку, и «клешня» под водой беззвучно сомкнулась. Её детали, проворачиваясь в кольце захвата, вспенили воду. То, что она должна была удерживать, едва ли смогло бы вырваться.

— Всё запомнил? — спросил, нахмурившись, Джошуа. Гедимин кивнул, и человек отступил от рычага, жестом подозвав к нему ремонтника.

— Проверим. Два влево.

Гедимин ожидал, что станина окажется очень тяжёлой, а рельс — чересчур шероховатым, но конструкция легко скользнула почти на метр влево. Стрелка на шкале отсчитала два шага и замерла.

— Три назад, — Джошуа отошёл в сторону, чтобы его не задело рычагом, но в раструб смотрел внимательно. — Наклон шестьдесят пять. Захват. Тяни помалу! Хорошо… Наклон сорок пять. Один вправо. Да, всё правильно.

Он снова смерил тридцать пятого оценивающим взглядом, странно вздохнул и направился к двери.

— Когда я выйду, зал закроется. Не заходи за черту, не прикасайся ни к чему, кроме этого плеча рычага, и слушай команды!

Запирающие механизмы негромко застучали, залязгали, — массивная крышка люка смыкалась по частям и плотно входила в пазы.

— Если ты меня слышишь, подними правую руку, — донеслось из-под потолка. Гедимин поднял ладонь с растопыренными пальцами — ему вспомнилась «Шибальба».

— Хорошо. Теперь работаем. Вправо.

«А ему не по себе,» — eateske уловил странную звенящую интонацию и сам слегка насторожился. «Почему? Для него опасности нет.»

Конструкция, поднятая над водой, легко катилась по рельсу — всё ближе к округлому водоёму, опоясанному массивными металлическими плитами. Черту провели в трёх метрах от него — что внутри, Гедимин не видел.

— Стоп! — скомандовал Джошуа. — Два вправо. Один назад. Наклон шестьдесят пять.

«Рука» захвата погрузилась в воду. Гедимин привстал на пальцах, чтобы видеть, куда она ушла, — и удивлённо мигнул. Вода в округлом бассейне не была чёрной. Холодный синеватый свет шёл со дна.

— Захват! — голос Джошуа зазвенел. Гедимин тронул рукоятку и осторожно шагнул к бассейну. Свет в самом деле шёл со дна — что-то внизу горело синеватым огнём, неярко, но отчётливо. Ближе к поверхности сияние тускнело — его источник лежал на глубине, и Гедимин никак не мог его рассмотреть.

— Назад! — грянуло с потолка, и тридцать пятый посмотрел под ноги. Он незаметно пересёк черту и на полметра зашёл за неё.

— Назад, живо!

Тридцать пятый нехотя отступил и взялся за рычаг.

— Тяни помалу, крайний наклон — пятнадцать! — человек старался говорить негромко и спокойно, но ему было страшно — и Гедимин это слышал. Бронированная «рука» медленно пошла вверх, поднимая к поверхности кусок холодного света.

«Это — очень — интересно,» — тридцать пятый шагнул к самой черте и привстал на пальцах, придерживая захват одной рукой. «Клешня» тянула из-под воды длинные металлические стержни — множество тонких трубок, собранных в пучок — и вода вокруг них загоралась синеватым сиянием. «Я должен — рассмотреть — это — поближе…»

— Вниз! — крикнул Джошуа. Рука уже поднялась за пятнадцать градусов, и источник свечения подходил всё ближе к поверхности.

— Вниз, живо! Опускай!

Гедимин недовольно сощурился — крики неприятно давили на барабанные перепонки и мешали сосредоточиться. До поверхности оставался ещё метр, и оттуда, где стоял eateske, были видны подсвеченные холодным сиянием хвостовики — ряд за рядом, заключенные в решётку и залитые синеватым огнём.

— Стой! На воздухе не светится! — крикнул Джошуа, и тридцать пятый, вздрогнув, остановил подъём. Ледяной свет дрожал под водой — не такой яркий, как на глубине, приглушённый светом с поверхности…

— Наклон пятнадцать, — голос «мартышки» дрожал. — Пять влево. Ещё два влево. Опускай помалу. Наклон сорок пять. Стоп.

Гедимин закрепил рычаг под нужным углом. Теперь он не видел, как светятся внутренности реактора, но свечение того, что он вытащил, стало только ярче на глубине, в тёмной воде.

— Влево, — человек несколько раз глубоко вздохнул и продолжил:

— Влево, пока не скажу остановиться. Не торопись.

Eateske налёг на рычаг — упираться в саму опору мешала слишком далеко проведённая красная черта — и удивлённо мигнул. То, что он вынул из реактора, было не длиннее двух метров и никак не толще его плеча — но конструкция теперь весила больше в разы — и раза в три больше, чем сам Гедимин. Станина медленно ползла по рельсу, и ускорить процесс никак не получалось.

— Стоп! — раздалось из-под потолка. — Слишком быстро. Не бегай. Я буду считать, ты делай шаги. Двадцать один — шаг — стой. Двадцать два — шаг — стой…

Прошло не менее получаса, прежде чем конструкция остановилась окончательно на другом конце бассейна.

— Один влево, — сказал, переведя дыхание, Джошуа. — Опускай помалу. Наклон шестьдесят пять.

Вода всколыхнулась. Гедимин почувствовал, как рычаг едва заметно вздрогнул. Спуск прекратился.

— Готово — отпускай!

Захват разомкнулся и пошёл вверх. Eateske смотрел на синее свечение под водой. «Это не излучение,» — медленно всплывали в памяти обрывки заложенного при клонировании. «Оно не должно быть видимым. Какой-то другой эффект…»

— Вправо, — скомандовал Джошуа. — Не пересекай черту!

…Захват разомкнулся, и шестой по счёту стержень замер в одной из ячеек подводной решётки — в их общем свечении Гедимин уже мог рассмотреть её под чёрной водой. Он остановился передохнуть — перенапряжённые мышцы ныли. «Плотность этих объектов потрясающая,» — думал он, разглядывая хвостовики под водой. «Никогда бы не предположил, что они столько весят.»

Он потянул захват обратно к реактору, но добрался только до чёрной отметки — места, где механизм стоял до начала работы.

— Стоп! — скомандовал Джошуа. — Зафиксируй и оставь его. Теперь подойди к двери. Сядь на пол, отдыхай. Через пять минут зал откроется.

«Это всё?» — Гедимин удивлённо смотрел на раскрывающийся люк. По его ощущениям прошло не более трёх часов с начала смены.

— Выходи, — Джошуа поманил его к себе. Люк за спиной ремонтника залязгал, закрываясь кусок за куском. Человек разглядывал Гедимина и тяжело дышал; тот видел под прозрачным лицевым щитком капли испарины на лбу «мартышки».

— Дай руку, — Джошуа сжал пальцы на запястье eateske, нащупывая пульс. — Хорошо… Да, очень хорошо. Ты на удивление вынослив.

Он отстегнул от пояса Гедимина счётчик, осмотрел его и нахмурился.

— Всё на сегодня. В следующий раз будь осторожнее. Мы тут не играем, Гедимин.

Тридцать пятому стало неловко.

— Я не предполагал ничего сломать, — сказал он. Джошуа вздрогнул и растерянно замигал.

— Ты ничего не сломал, — пробормотал он и странно усмехнулся. — Сияние… Никак не устоять, верно? Понимаю…

— Откуда этот свет? — спросил Гедимин, вслед за Джошуа пробираясь по коридорам, мимо пищащих рамок и приоткрытых дверей.

— Излучение Черенкова, — отозвался горожанин, возясь с кодовым замком. — Быстрые электроны движутся в жидкости и… Снимай одежду и становись под душ. Если рамка на выходе пискнет, пойдёшь мыться ещё раз. Я подожду снаружи.

«Излучение чего… или кого? Быстрые… что?» — озадаченный Гедимин забрался под тёплую воду прямо в комбинезоне и только там вспомнил, что не снял его. Когда он, немного обсохший, выбрался наружу, рамка не издала ни звука.

— Хорошо, — кивнул Джошуа, забирая у него ненужные больше куски белого скирлина. — Ты очень быстро работаешь. Не торопись так. Сборки очень тяжёлые. Никогда и никто не носил их вручную. Теперь я отведу тебя в курилку. Ты куришь?

Гедимин качнул головой. Он думал о свечении. Память выдавала сбой за сбоем — ничего похожего в сведениях, заложенных в клонарии, не находилось.

Комната, которую Джошуа Винстон назвал курилкой, была небольшой, очень чистой и светлой. Высокое окно выходило на улицу, два дивана стояли под ним, к подоконнику крепилась гранёная чаша из прозрачного фрила. Она была вымыта до блеска, но Гедимин учуял слабый запах горелой органики.

— Через час шериф пришлёт за тобой, — сказал Джошуа, скидывая шлем и вытирая со лба испарину. — Отдыхай. Тут есть газировка, можешь пить. Дверь я закрою.

Гедимин про себя усмехнулся — если бы он захотел сбежать, он бы пошёл не к двери. Но ему не хотелось никуда бежать.

«Очень мало информации,» — думал он, опускаясь на пол рядом с диваном — предмет мебели не выглядел достаточно прочным, чтобы выдержать вес eateske. «Я должен узнать больше. Как можно больше.»

Что-то зашуршало у его плеча — он неосторожно задел локтем кипу скреплённых листов, лежащую на подоконнике. Он задумчиво посмотрел на неё, помял край листка и удивлённо мигнул. «Целлюлозная бумага? Здесь? Где её только откопали…»

Это был кусок очень старой печатной книги — десяток листов, выдранных из середины, без начала и конца. Мелкие буквы северного алфавита ещё были видны, но непрочная целлюлозная бумага сильно пострадала от времени, пыли и сырости. Гедимин аккуратно отряхнул её и пригляделся к строчкам.

«…излучения через слой вещества, его ослабление происходит за счёт двух процессов…»

Тридцать пятый мигнул, перелистнул страницу.

«…быстрый электрон передает свою энергию электромагнитному излучению…»

«Весьма интересно,» — Гедимин тщательно сдул с остатков книги пыль и заглянул на последний лист.

«…В замедлителе из обыкновенной воды цепная реакция на природном уране невозможна…»

Чьи-то шаги послышались в коридоре. Eateske прикрыл листы ладонью. «Это должно быть изучено,» — он задумчиво сощурился на дверь. «Это важно.»

Расправив листы, он просунул их под одежду, спрятав на животе, под застёжкой и конструкциями пояса. Прошёлся по комнате — бумага не шуршала.

— Гедимин, — Джошуа заглянул в дверь и поманил его к себе. — Твои прилетели.

В этот раз в экзоскелет забрался Хосе. Энрике косился на него и хмурил брови.

— Без происшествий? — спросил он у Джошуа.

— Работа идёт. Завтра прилетайте к девяти, — кивнул тот, наблюдая за надеванием браслета и ощупыванием карманов Гедимина.

— Гляди-ка, пусто, — буркнул Энрике, заглянув в последний карман. — Что, ничего не нашёл?

— Это же станция, — Хосе опасливо покосился на робота-уборщика — тот остановился перед ним и громко пищал. — Тут ничего не валяется.

…Человеку было бы трудно рассмотреть потускневший текст в неярком свете из-за решётки, но Гедимин хорошо видел в полутьме. Устроившись на матрасе, он медленно вчитывался в полузнакомые слова и удивлённо мигал, встречая странные символы. Ничего похожего не было ни в языке Севера, ни в алфавите Атлантиса; даже на письмена Сина и Мацоды это походило весьма отдалённо, и нигде не было разъяснений.

«Альфа,» — Гедимин тронул пальцем один из значков. «Это же явление тут называют альфа-излучением. И оно же обозначено этим символом. Видимо, так он читается. Надо запомнить.»

Шерифа не было второй час. Хосе, воровато оглядываясь, затянулся пару раз и спрятал недокуренное под пластину экзоскелета. Запах горелой органики постепенно выветривался, но его воздействие было достаточно сильным, чтобы охранник не обращал на заключённого ни малейшего внимания.

Дочитав до конца абзаца (общий смысл пока был непонятен), Гедимин с удивлением обнаружил целый набор символов, ни один из которых не был ему известен. «Это что-то значит, определённо,» — он поискал над набором и под ним, но нигде не нашёл перевода.

— Эй, Хосе!

Охранник вздрогнул вместе с экзоскелетом.

— Чего тебе? — он подозрительно посмотрел на eateske. — Что затеял?

— Ты эти символы знаешь? — тот показал ему страницу. Хосе вытаращил глаза.

— Раны божьи! Теск, это вообще по-каковски?

— Язык Севера, — отозвался Гедимин. — Этот набор символов тебе знаком?

— Ты по-северянски понимаешь?! — охранник недоверчиво покачал головой. — А это… Постой! Знаю. Это формулы. Где ты это вообще взял?

— На станции, — тридцать пятый думал, что «макака» соображала бы куда быстрее, если бы не отвлекалась посекундно. — Формулы? Как они читаются?

— Я откуда знаю? В колледжах не учился, — фыркнул Хосе. — Это физика, чёрт её дери. Вон, у Райана спроси. Он умный.

Лязгнула дверь, послышались торопливые шаги, и охранник вздрогнул и вытянул руки по швам. Гедимин растянулся на матрасе, прикрывая телом книгу. Прятать не было времени — люди уже подошли к решётке.

— Искал, во что завернуть, и не нашёл, — вполголоса смущённо объяснял один — Джошуа Винстон. — Валялась в курилке, никому не надо, но мало ли…

— Найдётся, — угрюмо отозвался Райан. Щёлкнул выключатель «сивертсена», Гедимин вскинулся, но сделать ничего не успел — разряд станнера вошёл ему в затылок, и eateske растянулся на полу, пуская слюни. Даже лицевые мышцы перестали ему подчиняться.

— Твоя книжка? — Райан выдернул кипу листов из-под дёргающегося тела и повернулся к Джошуа. — Чего? Что-то не так?

— Рэй, ты сдурел? — голос Винстона странно дрожал. — Ты что творишь?

— Он по-другому не понимает, — буркнул стрелок, захлопывая за собой дверь. — Так это твоё барахло или нет?

— Верни, откуда взял, — тихо сказал Джошуа. — Знал бы, что найдутся читатели, — не выдрал бы листы. Пусть будет у него, я потом заберу.

— Твоё дело, — Райан бросил остатки книги на пол рядом с Гедимином и включил защитное поле. — Тебя не поймёшь, Джош…

Голоса стихли за дверью. Гедимин медленно подтянул к голове дрожащую руку — ему казалось, что кости превратились в желе, и конечность размазывается по полу. Пальцы не слушались, но всё-таки удалось вытереть слюну. Гедимин попытался вспомнить последний прочитанный абзац — всплыла только пара слов, и то коротких. «Винстон знает, что это за книга. Возможно, формулы ему знакомы,» — подумал он, укладываясь поудобнее — сегодня бесполезно было продолжать чтение. «Если он согласится говорить со мной…»