Системный Барон #2

Глава 14

Я бежал сломя голову, спотыкаясь о разбросанные игрушки детей Вениамина и перепрыгивая через вёдра и прочую утварь, расставленную Марфой для генеральной уборки особняка. Чуть не поскользнулся на валяющейся отвёртке, приготовленной для ремонта мебели дедом Никитой.

Позади уже был слышен громкий топот. Я продолжал бежать, гулко стуча ботинками по скрипучим половицам прихожей. Сердце колотилось где-то в горле, вплёскивая в кровь адреналин.

Гостиная совсем близко. Заметил Алёнку и Мишку, копошившихся возле дивана. Дети! Нужно спасать детей, но останавливаться нельзя. Я кинулся вперёд, в последний момент подхватив одной рукой девчонку, другой пацана, и рванул в сторону двери, ведущей в сад.

Дети от неожиданности завизжали, крепко вцепившись в мои плечи. Преследователь на мгновение затих, но потом топот усилился, набирая скорость.

Спрыгнув с террасы, я взвился в воздух и, прежде чем столкнуться с землёй, влил «Телекинез», тем самым смягчив удар и сохранив равновесие.

Но мой преследователь был уже совсем близко. Я чувствовал его горячее дыхание прямо у себя за спиной. Почти физически ощутил прикосновение. Время сжалось до предела. Дети на руках — невероятная тяжесть, но бросить их равносильно предательству.

— Держитесь крепче! — прошептал я Алёнке и Мишке и, не оборачиваясь, ринулся в сторону густых кустов, что росли вдоль забора.

— Гайв, — услышал я и тут же почувствовал лёгкий тычок в спину.

Я упал, вместе с детьми покатившись кубарем по зелёному газону и смягчая удары «Коконом ветра», которому научился у Аверина час назад. Болотный вывертень тут же набросился на нас, оглушая округу громким лаем.

Дети хохотали, отпихивая огромного зверя от себя. Гай радостно прыгал, всем своим видом показывая, что от него убежать непросто.

— Дмитрий Григорьевич! Осторожнее! — услышал я грозный голос Марфы. — Там же ваш фамильный фарфор!

Женщина пригрозила своим детям мокрой тряпкой и принялась за работу.

Я растянулся на мягкой траве. Над головой раскинулось бесконечное небо. Где-то высоко плыли облака, похожие на вату. Над ухом раздавался беззаботный детский смех и довольное посапывание Гая, который наконец успокоился и улёгся рядом, положив тяжёлую мохнатую голову мне на живот.

— Барин, вас к телефону! — услышал я голос Вениамина и тут же вскочил на ноги.

Наконец-то! Уже битый час жду звонка от Окорокова.

Перешагивая через расставленные на полу фарфоровые статуэтки, хрустальные вазы и прочую посуду, которую Марфа тщательно перемывала и по неизвестной мне логике расставляла в старинном серванте, я наконец добрался до телефона.

Всё это время женщина неустанно смотрела на меня, готовая в любой момент кинуться спасать драгоценный фарфор.

Я взял трубку.

— Барон Соловьёв, — с опаской поглядывая на Марфу, произнёс я в трубку.

— Окороков, — представился Алексей Николаевич взволнованным голосом. — Можете говорить?

— Да.

Краткая пауза. Он собирался с мыслями, переводя дух.

— Я запустил процедуру. Остались незначительные формальности, бумажная волокита, но колесо уже завертелось. Я лично передал материалы председателю судебной палаты. При должном расследовании, дело Аверина будет пересмотрено в течение трёх дней. Оправдательный вердикт уже почти формальность.

Однако, в его голосе не было торжества. Расчётливые слова профессионала, который знает цену этой «формальности».

— «Почти» — этого недостаточно, Алексей Николаевич. Мне нужно «гарантированно».

— В нашем деле гарантий не бывает! — в его голосе послышалось напряжение. — Но шансы достаточно высокие. Вы предоставили неопровержимые доказательства. Сломленную волю Оракула, признания Сельдева.

— А как насчёт самого Оракула? Он стабилен?

Окороков понизил голос до шёпота, будто боялся, что его услышат даже в пустом кабинете.

— Он в полной изоляции, под постоянным действием седативных. На него наложили «Узы безмолвия». Бормочет что-то про тракторы и коров. Но когда его выводят из этого состояния, выдаёт чёткие и последовательные ответы. Как автомат. Это жутко. Но с юридической точки зрения — бесценно.

— А ваши коллеги? Начальство? Никто не пытается «потерять» такого ценного свидетеля?

— Пытаются, — не скрывая сказал Окороков. — Уже было две попытки передать его в общую камеру «по ошибке». Одна — под предлогом медицинского осмотра. Я это предотвратил, — в голосе дознавателя зазвучали стальные нотки, которые делали его опасным. — Оракул мой. Моя карьера, моя голова на плаху, если что. Бандита не тронут, пока я жив.

— Это правильный настрой, — похвалил я.

— Не учите меня… — начал он, но вовремя остановился и устало добавил. — Третья гильдия вышла на контакт. Не напрямую. Через адвокатов, через влиятельных знакомых в «Управлении». Прощупывают почву. Говорят о «чудовищной ошибке», о «клевете на почве коммерческой вражды». Сельдев для них расходный материал, но саму идею, что их кто-то не боится… они не приемлют.

— Пусть прощупывают. Чем больше шкаф, тем громче падать.

— Понимаю, — ещё одна пауза, на этот раз задумчивая. — Аверин… он в курсе?

— Да.

— Скажите ему… — Окороков запнулся, будто впервые задумался о человеческой жизни. — Скажите, что я делаю свою работу. И продолжу делать её дальше.

— Он это оценит. Жду следующего звонка, Алексей Николаевич.

Связь прервалась. Я опустил трубку. В груди разлилось долгожданное чувство надежды. Однако, в словах Окорокова звучало и предупреждение: это был только первый раунд. Заказчик до сих пор не найден, а впереди суд и тени третьей гильдии, которые только начали шевелиться.

Нужно возвращаться в форпост, обрадовать Сашу.

[До выполнения задания осталось: 3 дня 23 часа 35 минут 21 секунда]

Я уже собирался сделать шаг, как вдруг услышал яростное шипение Марфы. Нога зависла в воздухе. Неприметная статуэтка из цветного хрусталя как раз оказалась под моей ступнёй. Прижав голову к плечам, я убрал ногу и медленно, словно двигаясь по минному полю, прокрался к выходу, чувствуя, как взгляд домработницы обжигает спину.

Честно говоря, я уже раз десять пожалел, что разрешил провести в особняке генеральную уборку.

Желание вернуться в форпост кратно возросло. Поэтому, как только мы с Гаем переступили порог форпоста, я почувствовал такое облегчение, что наконец скрылся от этой, неожиданно ставшей безумно страшной, женщины.

Прямо не домоправительница, а домомучительница какая-то.

Александр и Степан ждали меня с новостями в столовой казармы. Аверин сидел вроде бы спокойно, но его пальцы барабанили по столешнице, выбивая дробь.

— Ну? — выдохнул Аверин.

— Окороков запустил процедуру, — сказал я, подходя к столу. — Пока всё идет так, как мы и предполагали. Дело пересмотрят в течение трёх дней, и ко дню суда всё будет готово.

Александр кивнул, слегка расслабившись.

— Оракул в полной изоляции, под «Узами безмолвия». Он выдаёт показания чётко, как автомат.

— А что третья гильдия? — спросил Степан. — Я так понимаю, не стала просто смотреть?

— Они шевелятся, — подтвердил я. — Прощупывают почву через адвокатов, через связи. Кричат о клевете и ошибке. Сельдева они готовы слить. Но сам факт, что их трогают, им не нравится. Окороков уже успел предотвратить две попытки покушения. Дознаватель ещё держится, заявил, что, пока он жив, Оракула не тронут.

— Значит, нужно ждать удара в спину, — констатировал Степан, скрестив руки на груди. — Не здесь, так на подступах к суду.

— Именно, — я опустился на стул напротив Аверина. Это пока всё, что у нас есть. И этим нужно грамотно распорядиться. Окороков держит фронт в городе. Наша задача — найти то, что даст нам реальный перевес. Источник алмазов.

Аверин наконец выдохнул. Он откинулся на спинку стула, и в его глазах загорелся знакомый огонёк. Не надежда узника, а азарт исследователя, получившего новую сложную задачу.

— Можно взять пробы из ручья, — сказал он уже деловито.

— Пора бы нам осмотреть местность своими глазами, — сказал Степан. — Мы готовы выдвигаться хоть сейчас.

— Тогда не будем терять времени. Вперёд!

За стенами форпоста почувствовал себя свободным. Я понимал, что опасность поджидает под каждым кустом, за каждым камнем, за первым поворотом. Но эта опасность была честной. Здесь не место коварным интригам, ядовитым словам, брошенным за спиной, или подлым ударам в спину. Тут правил простой закон: убей или убьют тебя.

Магический луч, терроризировавший округу ещё две недели назад, иссяк, а магические звери разбрелись по своим норам. Александр от скуки успел до отказа забить подвал Степана редкими ингредиентами.

Теперь логово старика напоминало обиталище алхимика-отшельника. На полках в строгом, известном лишь ему порядке стояли склянки с мерцающими жидкостями, пучки засушенных трав, издававшие слабый аромат даже в герметичных сосудах, и странные минералы, подобранные чуть ли не на дороге.

На столе, под стеклянным колпаком, покоился самый ценный трофей — несколько чешуек с бока древесного тролля, ещё хранивших магический жар.

При виде такого богатства у Степана тряслись руки. Если не было особой необходимости, старик не вылезал из своей норы, пока мы с Сашей не спускались, чтобы напомнить слуге об обычных человеческих потребностях.

— Ты даже не представляешь, на что способны эти ингредиенты, — бубнил старик себе под нос, закидывая в дистиллят светящийся гриб или земляного червяка.

Я лишь разводил руками.

Сейчас же старик, распихав по карманам стекляшки с зельями, уверенно шёл вперёд, то и дело доставая один из флаконов и проводя странные манипуляции. То он брал маленький флакон с мутно-зелёной жидкостью, капал на землю, принюхивался и резко менял направление. То бросал под ноги шарик из спрессованного мха, который с тихим шипением испарялся в облачко прозрачного пара, и трава под ногами увядала на глазах, становясь похожей на неприметную тропу.

— Что он делает? — спросил я Аверина, понизив голос, чтобы не спугнуть старика.

— Читает лес, — так же тихо ответил Саша. — Только не по следам зверей, а по магическим отпечаткам. Я слышу только мысли животных, но в этом месте и камни могут нести опасность.

Это было и гениально, и пугающе одновременно. Солдатская смекалка, помноженная на дар «скрытого видения». Теперь он стал нашим живым детектором аномалий. Даже Гай, носившийся рядом, не мог так точно определить опасность.

К реке мы вышли примерно через час, оставляя за собой расчищенную дорогу от самого форпоста. Вода сверкала на солнце, бежала по камням с беззаботным журчанием. Всё выглядело идеально. Рыба плескалась в ручье, птички чирикали в небесах, гоняясь за суетливыми насекомыми.

Степан насторожился. Он опустился на корточки у кромки воды, провёл рукой по донному песку и поднял ладонь. Песок заструился между пальцами.

— Смотрите, — произнёс старик, протягивая нам руку.

Среди песка лежало несколько мелких камней, тускло поблёскивающих, словно слёзы.

— Аллювиальная россыпь, — сказал Аверин, разглядывая ладонь Степана.

Старик молча кивнул, и его взгляд скользнул по руслу, по скальному уступу, по неестественно ровной линии берега под свисающими ветвями плакучей ивы.

Гай обнюхивал скальную породу чуть выше по течению. Мы пошли за ним. Болотный вывертень заскулил и начал скрести землю лапой. Под слоем мха и опавших листьев проглядывало какое-то пятно.

Я сел на корточки, отталкивая назойливого зверя, и постучал по земле.

Звук не был глухим. Скорее, звонким, металлическим. Не камень, а железный люк, прикрытый тонким слоем глины и каменной крошки.

Мы втроём быстро счистили верхний слой маскировки. Под ним оказалась ровная, покрытая ржавчиной поверхность. В центре — массивная скоба-ручка, почти заплывшая грунтом. Старый, добротный промышленный люк.

Под ним был аккуратный лаз, уходящий вглубь скалы. Из темноты потянуло запахом сырой земли, машинного масла и… кажется, пороха.

Мы переглянулись. Степан первым скользнул внутрь. Я — за ним, с готовым заклинанием щита. Аверин шёл следом, зажигая магический фонарь.

Внутри нас ждал не дикий грот, а небольшая шахта. Следы отбойных молотков на стенах, рельсы для вагонеток, уходящие в темноту, свежие опорные балки. Воздух был тяжёлым, но, судя по постоянному сквозняку в туннелях, здесь налажена вентиляция.

— Кто-то работал здесь. Недавно, — тихо прошептал Саша.

Его лицо в холодном свете фонаря стало каменным.

Мы прошли по тоннелю метров сто. Впереди был гигантский внутренний колодец, выдолбленный прямо в сердце горы. Шахта уходила вверх и вниз, в непроглядную темноту. Воздух здесь был гуще и тяжелее. Рельсы чище, а на стенах виднелись следы шахтёрских работ.

Я подошёл к краю и направил луч фонаря вниз. Свет терялся в черноте, не достигая дна. Но то, что он выхватывал по стенам этой гигантской вертикальной шахты, оказалось не из осадочной породы. Это был синевато-серый зернистый камень, местами испещрённый чёрными и зеленоватыми вкраплениями. Он уходил вниз, образуя почти идеальную трубу диаметром метров десять.

— Кимберлитовая трубка, — заключил Степан.

Он стоял рядом, не отрывая взгляда от открывшейся бездны.

Тоннель вывел нас к другой стороне скального массива. Здесь, в маленькой, искусственно расширенной пещере, ждало самое главное открытие. Несколько вагонеток, доверху заполненных горной породой с явными вкраплениями кимберлита и накатанная колёсами грунтовая дорога, уходящая в узкое ущелье.

Дорога была свежей. По краям лежали сломанные ветки, срубленные менее суток назад. Теория о заброшенном месторождении рассыпалась в прах. У нас под носом, на моей земле, кто-то вёл активную промышленную добычу. И делал это с размахом и должным умением.

Мы двигались дальше, стараясь не создавать сильного шума, пока не вынырнули из каменного мешка под открытое небо. Узкое ущелье сжималось над головой. Дорога круто уходила вниз и продолжала виться между скалистыми валунами, уводя в лесную чащу.

Я задумался, глядя на неё. Перевёл взгляд на Степана и Сашу. Оба ждали моего решения.

— Пойдём поищем следы этих наглецов, — сказал я тихо, — ведь если есть дорога, то она явно куда-то ведёт.

Гай побежал впереди, его мощный загривок то появлялся, то исчезал за поворотом. Он не рычал, не настораживал уши — значит, прямой угрозы рядом не было. Но спокоен пёс тоже не был. Шёл методично, с прицельным вниманием. За ним следовал Степан. Старик двигался бесшумно, словно охотник, его взгляд скользил по земле, выискивая следы ног таинственных шахтёров.

Внезапно он присел на корточки, проведя пальцами по едва заметной вмятине в мягкой земле.

— Здесь звери не ходят, — тихо констатировал дед. — А вот люди… Точно, двое. Постоянно попадаются их следы: и старые, которым явно больше недели, и свежие.

Я подошёл, интерфейс сразу выделил контуры следов. Два человека. Сапоги с грубым протектором. Шли уверенно, не скрываясь.

— Двое мужчин, — автоматически выдал я информацию. — Один покрупнее, другой помельче. Ходят часто, тропа протоптана.

Степан кивнул, не удивляясь. Он уже привык к моим «озарениям».

Александр шёл сзади, взгляд расфокусирован. Он периодически проводил ментальное сканирование, прощупывая окрестности.

— Никого живого в радиусе трёхсот шагов, — выдохнул он. — Ни страха, ни агрессии. Пустота. Это… настораживает.

Мы продолжили путь. И тут интерфейс мигнул, предупреждая.

[Обнаружены пересекающиеся следы]

[Тип: обувь с мягкой подошвой. Один субъект]

[Направление: с юго-запада на северо-восток. Не совпадает с основным маршрутом]

— Стоп, — я поднял руку.