Системный Барон #2

Глава 16

— Слушай, дело Аверина двинулось, — сказал довольный Окороков.

— Говори.

— Послезавтра в десять утра, главный зал городского суда. Рассмотрение будет ускоренное, по ходатайству прокурора. Ваши… улики, — он немного запнулся, — произвели впечатление. Показания Оракула и его подручных, данные под сывороткой и… в его нынешнем состоянии, сочтены вескими. Все бандиты под усиленной охраной.

— А дело с покушением на семью купца?

Окороков тяжело выдохнул в трубку.

— Сельдев поёт как соловей, лишь бы отмазаться. Готов сдать половину сообщников, только бы не получить реальный срок.

— Понятно, так зачем ты звонишь?

— Дмитрий Григорьевич, вы поймите, там такие дела, что я даже не знаю, как поступить.

— Если купец Самарский с убийцей на мировую пойдёт, то какая мне разница. Ему потом с этим жить, не мне.

— Правильно, Дмитрий Григорьевич, правильно. Ну тогда не смею вас больше отвлекать, займусь мировой.

— Хорошо, Алексей Николаевич.

Я положил трубку. До суда оставалось больше суток, значит, есть время на свои делами.

Поместье с каждым днём становилось всё краше. А теперь ещё и в форпосте появились крепкие руки. Я представил, как совсем скоро приведу в порядок полученное наследство, и эти мысли согрели душу.

Выйдя на террасу, невольно залюбовался, как Вениамин, стоя на стремянке, подравнивал секатором последний побег плетистой розы, обвивавшей колонну парадного крыльца.

— Красиво, — сказал я, подходя ближе.

Вениамин обернулся.

— Спасибо, барин, — он сделал ещё один точный срез и спустился со стремянки, отряхивая руки, — а вы сегодня опять в форпосте ночевать будете?

— Нет, там сегодня очень шумно. В имении заночую, — ответил я и вдруг услышал в кустах знакомое шевеление.

Неужели лиса вернулась?

— Слушай, Веня, — решил я всё-таки избавиться от этого подлого зверя, — ты можешь поставить капкан вон в тех кустах?

— Тоже услышали? — неожиданно спросил он.

Я кивнул.

— Не лиса, — понизив голос до шёпота, произнёс Вениамин. — Лиса шуршит иначе. И пахнет. А это… — он едва заметно повернул голову в сторону кустов, — … тихо. Слишком тихо для зверя. И ветер оттуда не идёт, так что запаха нет.

Я вспомнил, что Вениамин был не только искусным садовником.

— Ты давно заметил? — так же шёпотом спросил я.

— Третий день. Кажется, ёжик или барсук новую нору роет.

— Слушай, поставь капкан, а детям строго-настрого запрети там играть. Надо бы поймать этого зверя. Лиса это или ёж, но он мне порядком надоел.

— Будет сделано, барин, — пожал плечами Вениамин.

Он поклонился и направился к сараю. Я ещё немного постоял, вдыхая цветочный аромат.

Утром, после завтрака, направился к своей «Ласточке».

Настроение было великолепным. Хотелось прокатиться по Архангельску, почувствовать рёв двигателя под капотом, свист ветра в открытое окно.

«Ласточка» отозвалась на прикосновение уверенным урчанием. Я вырулил из «Золотых ключей» на пыльную просёлочную дорогу. Напряжение последних дней постепенно начало отпускать, уступая место ритму дороги, мельканию берёз за окном, запаху нагретого солнцем асфальта, смешанному с ароматом полевых цветов.

Первым делом заехал в ателье к госпоже Эмилии. Не хотелось в суде выглядеть нищим оборванцем. Барон я, в конце концов, или не барон?

Портниха встретила с добродушной улыбкой:

— А разве Степан не с вами? — спросила она, заглядывая мне за спину.

— Нет. У него неотложные дела в имении, — ответил я, заметив, как на лицо женщины упала тень разочарования.

Невольно улыбнулся. Оказывается, наш старик не обделён вниманием дам.

— Ах, как жаль, — вздохнула госпожа Эмилия, но тут же с профессиональной живостью перешла к делу. — Значит, вам нужен костюм для важного мероприятия? В суд, говорите? О, понимаю, понимаю, всё должно быть безупречно. Позвольте предложить сукно Ивановской мануфактуры, очень строгое, но с благородным отливом. Или, может, вас интересует нечто более… дорогое? С золотым шитьём по борту?

Я выбрал что-то среднее: готовый тёмно-синий двубортный сюртук без излишней вычурности, но с тонкой серебряной нитью на лацканах.

— Поверьте, барон, — говорила женщина, прикалывая ткань у моего плеча, — правильная одежда придаст вам уверенности. Вы должны выглядеть так, словно за плечами стоит сама империя. Тем более негоже скрывать такую фигуру под простой одеждой.

Когда дело дошло до брюк, она вдруг спросила, слегка покраснев:

— Господин Степан заказал кое-что три дня назад. Если он действительно так занят, не могли бы вы передать посылку?

Я, скрывая улыбку, согласно кивнул, обещая вручить объёмный свёрток прямо в руки, а также передать приглашение в гости. И когда только он успел сделать заказ, старый чёрт?

На выходе госпожа Эмилия вручила ещё и готовую сорочку в подарок к костюму. Поблагодарив, я поцеловал милой женщине руку и отправился к своей «Ласточке», по пути обдумывая дальнейший маршрут.

В мои планы сегодня входило посетить антикварную лавку «Афелия». Надеялся, что Евгений Викторович поможет с реализацией алмазов, добытых в форпосте, но, к сожалению, я его не застал. Лавка была закрыта, и в квартире антиквара тоже не оказалось.

Пришлось отложить и поездку в местный банк, так как суммы в кармане было недостаточно для оплаты счетов. Что ж, займусь этим позже. А пока решил заехать в булочную, накупить детям Вениамина сладостей. Да и порадовать Алёнку очень хотелось.

— Рада вас видеть, господин, — приветливо встретила меня пожилая продавщица в белом фартуке. — Чего изволите?

— Соберите мне коробку ваших лучших сладостей. Пряники, пастилу, мармелад, побольше шоколада. Двух таких коробок хватит, — ответил я, сожалея, что за прилавком не улыбчивая девушка, как в прошлый раз.

Продавщица оживилась ещё больше.

— Для дамы, барон? — спросила она, принимаясь ловко укладывать в резные коробки печенье в виде звёздочек и зверей.

— Для детей моего управляющего, — улыбаясь, поправил я.

— Ах, какой вы благодетель! Сейчас всё упакую.

Пока она суетилась, я рассматривал прохожих за окном. Понятный мир, где главные заботы — это свежая выпечка к чаю и выбор конфет, казался почти роскошью.

— Готово, ваше благородие! — продавщица поставила передо мной две аккуратно перевязанные лентой коробки. — Позвольте добавить от себя маленький гостинец. Новый рецепт: миндальное пирожное с вишнёвой прослойкой.

— Вы очень любезны, — поблагодарил я.

Продавщица снова улыбнулась:

— Приходите ещё.

— Обязательно, — пообещал я, оплачивая покупку, и, взяв коробки, направился к выходу.

«Ласточка» ждала у тротуара. Уложил сладости на заднее сиденье, рядом со свёртком от госпожи Эмилии для Степана, и сел за руль. Теперь оставалось последнее дело, которое я откладывал, ожидая подходящего момента. И как ни печально было это признавать, время пришло.

Вернувшись в «Золотые ключи», я отдал последние указания, и, вручив Марфе подарки для детей, направился в форпост искать Александра.

Виконт был в своей комнате. Он лежал на кровати, уставившись в потолок.

— Александр, — сказал я, не зная, как начать разговор, — мне нужна твоя помощь.

Друг внимательно посмотрел на меня, и я уловил лёгкое прикосновение к своему сознанию. В этот раз я не стал ставить защиту, давая Аверину возможность заглянуть в мой разум.

Лицо виконта вытянулось от удивления. Видимо, он совсем не ожидал, что я когда-нибудь добровольно пойду на это. Наша обоюдная игра неожиданно закончилась.

«Мне нужна помощь», — мысленно попросил я, проверяя, сможет ли друг её услышать.

— В чём? — принимая новые правила, спросил вслух Аверин.

— Нужно кое-что найти, — продолжил я и достал из кармана отвар «Туман в сознании».

Аверин нахмурился:

— Ты хочешь, чтобы я проник в самые далёкие закоулки? Ты понимаешь, что это большой риск? Ты же видел, что случилось с Оракулом!

Я молчал, глядя как Саша вскочил с кровати и нервно заходил по комнате.

Скоро состоится суд. Проблема с третьей гильдией не решена. Откладывать больше нельзя. Я должен быть готов, на тот случай, если будет совершена непредвиденная атака.

— Нет. Нет. Даже не проси, — продолжал Саша, время от времени кидая на меня косые взгляды.

Мне нечего было ему возразить. Я знал о рисках. Понимал, насколько это будет сложно, но другого выхода не видел. Я должен решить проблему с интерфейсом, чего бы мне это ни стоило.

Просто ждал, давая возможность виконту принять решение. Барьера не было. Он должен убедиться, что я настроен серьёзно.

Неожиданно Александр остановился, глядя прямо мне в глаза. Почти минуту мы смотрели друг на друга.

На этот раз я показал ему всё. Я обнажил самую свою суть — чужеродную, не принадлежащую этому миру.

Как работает интерфейс, накладывающий цифровые подсказки на реальность. Как выглядит руническое древо, схема с ветвями умений и числовыми значениями прогресса. Как в режиме реального времени сканировал магическую сферу на состязаниях.

Аверин застыл. Я чувствовал, что он считывает поток информации через моё сознание, и ждал. Ждал, что он поймёт, насколько это важно для меня. Ведь, если оставить всё как есть, в конце концов моя система может снова дать сбой. И тогда неизвестно, чем это обернётся.

— Ты не боишься? — спросил Аверин.

— Чего? — переспросил я, хмыкнув. — Синего трактора? Уж поверь мне, там ты можешь найти кое-что пострашнее. Одни книги Стивена Кинга чего стоят.

— Хорошо, — сдался виконт, тяжело вздохнув. — Пей!

И я сделал глоток, чувствуя, как пальцы виконта сжали мои виски.

Мир не рухнул, не поплыл, затягивая в пустоту, лишь сменил декорации. Комната исчезла, превратившись в вязкую субстанцию нейронов и электрических импульсов.

Я парил в пространстве. Вокруг плавали сгустки мыслей, похожие на медуз из полупрозрачного света: обрывки вчерашнего разговора со Степаном, карта дороги в Архангельск, бой с Оракулом. Они пульсировали и медленно дрейфовали, сталкиваясь и порождая новые мимолётные образы.

Саша всё так же стоял напротив, держа мою голову в руках.

— Держись за мой голос, Дима. Не пытайся контролировать. Просто наблюдай. Ты ищешь не воспоминание. Ты ищешь структуру.

Голос Александра звучал прямо в центре моего восприятия, чисто и ясно. Виконт опустил руки, вставая за моей спиной, но я продолжал чувствовать его поддержку.

— Где мы?

— В твоём сознании, — пояснил Саша.

— Почему оно не такое как у Оракула?

— Это твоё сознание. Твои правила.

Сгустки-медузы стали упорядочиваться. Под незримым, но ощутимым давлением воли Александра они выстраивались в сложные многослойные узоры. Вспышки памяти образовали фон — мимолетные кадры из двух жизней: свет монитора в офисе тестировщика, закат над зубчатыми стенами форпоста.

Я протянул руку, пытаясь считать ближайший ко мне сгусток. Перед глазами вспыхнуло воспоминание, которое я стремился похоронить в самом дальнем уголке сознания. Однако, оно как назойливый комар всплыло первым, затмевая все остальные.

Парк. Идёт белый пушистый снег. Я сижу на лавочке, обнимая замёрзшую Настёну и разглядывая, как кружат пушистые снежинки. Я жду маму, которая обещала прийти с минуты на минуту. Но солнце уже успело опуститься за горизонт, а её всё нет. К нам подходит незнакомка. Она что-то спрашивает, я отвечаю. Незнакомка кому-то звонит, ругается. А потом приезжает машина, и нас хотят забрать. Я кричу, плачу, пытаюсь вырваться, крепко сжимая руку сестрёнки, но уже понимаю: мама не придёт. Нас бросили на улице как бездомных котят.

Я дёрнулся, пытаясь разбить это воспоминание. Уничтожить, чтобы его больше никогда не было. Однако, Александр меня останавливает, хватает за руку, не давая сделать задуманное.

— Не смей! — слышу я голос за спиной. — Самые плохие воспоминания всегда лежат на поверхности. Так устроен человек. Запоминаем до мельчайших подробностей то, что очень хотим забыть. Это защитный механизм. Мы должны помнить, когда нам причинили боль, чтобы в будущем избежать подобного. И если ты избавишься от воспоминания, то перестанешь быть тем, кто ты есть. Потеряешь себя, свою личность.

Я понимающе кивнул, протягивая руку к следующему сгустку.

Удар. Ещё удар. Бьют по лицу. Кровь застилает глаза.

— Тварь детдомовская! Ещё раз увижу — убью, — я слышу голос, но не вижу его обладателя.

Сцепляю зубы и зверем бросаюсь на обидчика.

Одёргиваю руку, ищу глазами следующий сгусток.

Врач в белом халате. Она смотрит спокойно, как будто говорит об этом каждый день.

— Мне жаль. Операция не помогла. Ваша сестра так и не пришла в сознание.

— Но как же? Я же заплатил…

Следующий:

Я стою посередине ринга. Ко мне подбегает тренер. Радостно обнимает, пытаясь оторвать от земли, но ему это не удаётся. Я выше, тяжелее, сильнее. И это — моя первая победа.

— Вот так, правильно, — слышу голос виконта. — Ты углубляешься.

— Я буду ждать! — говорит девушка. Её зелёные глаза смотрят многообещающе. За спиной, кажется, вырастают крылья.

Аверин хмыкнул. Следующее… Следующее… Следующее…

Я спускался всё ниже, замечая, как нейронные всполохи становятся слабей. Как вдруг вокруг сгустилась темнота.

Вот оно.

Рука тянется с магическому шару. Я застыл в немом ожидании, но ничего не происходит. Меня сейчас исключат. Я потеряю единственную надежду на будущее в этом мире. Я не имею права сдаться. Я не один. За мной Александр, Степан. Я не могу их подвести.

Уже слышу за спиной возрастающий гул голосов:

— Пустышка…

— Немаг…

— Кто его допустил до состязаний?

— Не в этой жизни! — сцепив зубы, шепчу я.

Шар под моей ладонью становится тёплым. Вот оно, знакомое тепло. Оно разливается по моей руке, тянется к шару. Тот вспыхивает, переливаясь всеми оттенками радуги. Зал за спиной ахает…

[Внимание! Процесс заливки данных поставлен на паузу. Желаете возобновить процесс? Да/Нет]

Интерфейс вспыхнул новым сообщением, пульсирующим, как тревожная сирена. Буквы казались выжженными прямо на сетчатке.

[Да/Нет]

— Да! — не сомневаясь, произнёс я.

Древо рун вспыхнуло перед моими глазами, расцветая новыми бутонами. Оно росло, видоизменялось, становилось мощнее, сильнее. Электрические импульсы вокруг меня то загорались, то угасали, словно новогодняя ёлка.

Я увидел, как магический поток хлынул в меня, заполняя неистовым жаром. Однако, за спиной послышался лёгкий вздох Александра.

Бешеные разноцветные вспышки замедлились, выстроились в стремительный, но ровный поток света. Я ощутил пульсирующее тепло, идущее из самого центра моего существа.

— Дыши, — прозвучал голос Аверина, спокойный и твёрдый. — Не хватай. Прими. Это твоя сила.

Древо рун вновь чётко проявилось перед внутренним взором. Каждая ветвь, каждый узел, каждый лист-руна сияли теперь с кристальной ясностью. Новые «бутоны» плавно разворачивались.

Магический поток лился, перестраивая клетки изнутри. Шум в ушах сменился гармоничным гулом — звуком отлаженного механизма. Перед глазами возникло новое сообщение:

[Установлен магический контроль. Ассимиляция программного кода и биологического носителя: в прогрессе… 34%… 67%…100%]

Больше не было разделения между мной и интерфейсом. Теперь это был просто я. Моя воля — пользовательский ввод. Моя интуиция — алгоритм предсказания. Мои воспоминания — база данных, к которой я имел мгновенный доступ.

Я открыл глаза. Комната казалась прежней, но воспринималась иначе. Я не просто видел стол, стул, Александра. Я видел слабые тепловые следы на полу, микротрещину в стекле окна, оценивал расстояние до двери с точностью до сантиметра и подсознательно анализировал мимику Аверина.

Напряжение в скулах — усталость. Расширенные зрачки — изумление. Учащённый пульс на шее — тревога, возбуждение.