Системный Барон #2

Глава 3

— Вижу, — пробормотал я. — Похоже, там шашлыком и не пахнет, а так хотелось поесть мяса.

— Ещё поедим, — буркнул Степан, задумчиво всматриваясь в место, откуда шёл дым.

— Пойдём посмотрим? — предложил я, не особо надеясь, что старик согласится. Но я ошибся.

— Идём, только тихо, — он несколько раз кивнул, словно соглашаясь со своими мыслями. — Не нравится мне всё это.

Мы покинули относительно безопасную территорию форпоста, нырнув в чахлый лес, покрывавший один из склонов холма. Я двигался как когда-то в стелс-секциях своих любимых игр: пригнувшись, короткими перебежками, замирая за каждым валуном и стволом крупного дерева. Вот только здесь не было кнопки быстрой перезагрузки.

И звуки… они нарастали с каждым шагом.

Различал низкий грудной рёв, от которого сжимался желудок. Резкое пронзительное шипение, напоминающее бурление пара в котле, и оглушительный треск, как будто кто-то методично ломал телеграфные столбы.

— Слышишь? — не удержался и прошептал я старику, когда мы снова замерли за здоровым валуном, покрытым склизким мхом.

— Слышу, — сипло ответил он, не глядя на меня. — Деревья так просто не ломаются. Готовь «Каменную кожу». На всякий случай. Но не активируй, пока не будет прямой угрозы. Вдруг там твари, которые замечают магические всполохи.

Я кивнул, вызвав интерфейс. Рунная последовательность «Каменная кожа» тут же откликнулась, замерев на периферии сознания в состоянии готовности.

Внутри всё кипело от адреналина. Это было похоже на момент в игре, когда загружается новая неисследованная локация, и ты не знаешь, что ждёт за углом. Безобидный квестовый персонаж или босс, способный размазать тебя по стенке за секунду?

Только вот это была не игра, и боль тут чувствовалась по-настоящему, но то и дело всплывающие окна интерфейса словно кричали об обратном.

Мы пробирались дальше, уже по сырой земле, через заросли папоротника высотой с нас. Отчётливо пахло серой и озоном, как после грозы, и ещё тошнотворной сладостью палёной шерсти.

Вот мы почти у цели.

Путь преградил небольшой бурный ручей, сбегавший с холмов. Вода была ледяной и прозрачной, а на дне виднелись камни.

— Осторожнее, — предупредил Степан, легко перепрыгивая на другой берег. — Берега скользкие.

Последовал его примеру и едва не поскользнулся на мшистом камне. Пока я отряхивался, старик, озираясь, прошептал с несвойственным ему беспокойством:

— Чёрт, и где Саша? Вечно он куда-нибудь влипнет. С самого детства, вот только оставь одного на пять минут, и он либо в подземелье провалится, либо в лесу заблудится. Аверина одного надолго оставлять нельзя, обязательно себе приключение найдёт.

Едва сделав пару шагов от ручья, вошли в густой папоротник, и вдруг перед нами метнулись три тёмные тени: Сани, Муму и пса.

— Тише вы, слоны неуклюжие! — язвительно прошептал виконт.

— Александр Николаевич, — тихо проговорил Степан, — будьте добры объяснить, что это за цирк!

— Не шумите. Там, — он кивнул в сторону источника шума, — идёт бой за территорию. Недавняя миграция монстров привела к тому, что их ареалы смешались. Теперь тут каждый день война. Одни твари расползлись, никого не трогая, а эти, — он снова кивнул за холм, — решили остаться и теперь выясняют, кто тут хозяин холма.

— А вы чего тут делаете? — не отступал Степан.

— Занимаемся снабжением, — Саня загадочно улыбнулся.

Аристократ жестом позвал следовать за ним в заросли папоротника. Мы преодолели несколько десятков метров, пригибаясь, и вышли на небольшую поляну. Там, прикрытые еловыми ветками, стояли две грузовые тачки: обычные, деревянные, на одном колесе. Но то, что в них лежало, обычным назвать нельзя.

В одной красовалась гигантская, покрытая сизыми пятнами печень, размером с диванную подушку. Рядом лежали лёгкие, напоминавшие два надувных матраса, и что-то похожее на селезёнку величиной с арбуз.

Вторая тачка была доверху заполнена блестящей чешуёй и шипами, каждый — с руку.

— Что это? — выдавил я, с трудом отрывая взгляд от находок.

— Солянка, — небрежно пояснил Александр. — Останки болотного дикобраза и пустынного павлина. Не спрашивай, что он тут забыл. И тот, второй, — он кивнул на тачку с шипами, — судя по всему, альфа-самец. Не поделили территорию, подрались насмерть. А мы просто воспользовались моментом.

Виконт как-то безумно и широко улыбнулся.

Я снова посмотрел на внутренности.

— И вы просто подошли и собрали эти трофеи? — спросил я, не веря своим ушам.

— Ну а чего? — пожал плечами виконт. — Свежее ещё, не пропадать же добру. Помню, отец как-то добыл нечто подобное и месяц ходил всем хвастался. А тут сам случай послал.

Пока я пребывал в ступоре, Степан подошёл к тачкам. Его строгое лицо внезапно просветлело, а в глазах вспыхнула жадность. Он потрогал гигантскую печень, понюхал один из шипов, и на губах появилась улыбка.

— Невероятно, — прошептал он. — Редчайшие алхимические ингредиенты. Жёлчь павлина, одна её капля усиливает любое зелье исцеления втрое. А из этих шипов, если правильно обработать, можно создать зелье невероятной стойкости.

— Ага, — всё так же по-глупому улыбаясь, кивнул виконт.

— Отец твой был лучшим алхимиком в стране, — с теплотой в голосе сказал старик Сане. — Жаль, ты его дар не унаследовал.

Александр вздохнул, и его взгляд на мгновение стал отстранённым.

— Так уж вышло. У меня открылся дар ментальной магии. А с ним и все эти голоса в голове, видения. Отцу стало не до меня, он был разочарован. Да я и сам поспешил уехать подальше от дома, лишь бы заглушить этот шум. Не хотелось слушать постоянно, как он недоволен сыном.

В этих словах прозвучала давняя недетская боль.

Я смотрел на виконта и понимал, что за всем позёрством и цинизмом скрывался ранимый человек, сломленный собственным даром.

В этот момент наша тихая беседа была прервана новым катаклизмом. Примерно в пятидесяти метрах, за стеной полуразрушенных деревьев, началось главное действие. Схватка двух гигантов.

Огромная птица, которую я видел, когда мы появились в форпосте — болотный лунь, если верить Александру. Её оперение переливалось всеми цветами радуги даже сквозь копоть и кровь, а клюв напоминал отполированную стальную пику.

Её противник — лесной варан. Чудовище длиной с микроавтобус, покрытое каменной бронёй, усеянной ядовитыми шипами. Из пасти вырывались клубы едкого дыма, а когда он шипел, из глотки появлялось пламя, выжигающее всё на своём пути.

Птица пикировала с пронзительным криком, пытаясь пробить броню клювом. Она сносила верхушки деревьев, поднимая тучи щепы и листьев. Варан, неуклюжий, но невероятно мощный, отбивался огненными шарами и пытался достать врага своим хвостом-булавой, усеянным шипами.

Я смотрел как заворожённый, забыв обо всём.

Исход решился за мгновение. Птица, сделав ложный манёвр, впилась клювом прямо в череп варана. Раздался хруст, похожий на взрыв. Но и сама она, не успев отлететь, получила удар шипастым хвостом в лапу. Из раны брызнула тёмная, почти чёрная кровь.

Победила большая птица.

С трудом взлетев, она вцепилась когтями в тушу варана и, медленно набирая высоту, потащила её прочь. Пролетев метров двести в сторону форпоста, болотный лунь с размаху швырнул тело ядовитого врага в рощу у стен.

Послышался треск ломающихся сосен. Тушка варана, пронзённая насквозь, повисла на одном из стволов, который под её весом зловеще надломился.

— Вот это да… — выдохнул я.

— Вот это удача, — поправил Саня, снова ухмыляясь. — Теперь у нас есть и дикобраз, и павлин, и варан. И никто не будет с нами драться за них.

Степан тем же обезумевшим взглядом, каким ранее смотрел на тачку, теперь глядел на тушу, повисшую на дереве.

— Нужно забрать и её. Желчь, сердце, ядовитые железы… Бесценно.

Я посмотрел на друзей, потом на тачки с окровавленными внутренностями, потом на форпост, рядом с которым теперь висел труп чудовища.

Моя новая жизнь барона Соловьёва определённо не была скучной.

— Нельзя терять ни минуты! — прошипел старик.

— Поедем, — решительно заявил виконт, хватая ручки одной из тачек. — Поедем! Только давайте окольными тропами, а то та хозяйка, — он кивнул в сторону, куда улетела птица, — может вернуться и не понять нашего «альтруизма».

Мы двинулись в сторону форпоста, но уже не прячась, а быстро и целеустремлённо

Вскоре Муму вывел нас на заросшую каменную дорогу, явно когда-то часто используемую.

— Вот, хоть дорога нормальная есть, — заметил Александр, с трудом толкая тачку по высокой траве, проросшей между камнями. — Только давно никто не чистил, уж больно всё быстро зарастает здесь.

— А чего ты хотел? — откликнулся Степан, не оборачиваясь. — Тут, похоже, всё растёт в пять, а то и в десять раз быстрее, чем в обычном мире. Энергия места и магия.

Я шёл рядом, с ластившимся болотным вывертнем. Пёс бесшумно подкрался, а потом уткнулся в ладонь, виляя хвостом. Его мощные лапы не издавали ни звука на камнях, а мускулистое тело демонстрировало недюжую силу и грацию. Ну чистый ниндзя.

Он смотрел на меня преданными глазами, и я наконец-то созрел.

— Ладно, хватит тебе без имени ходить, — сказал я, гладя друга по лохматой шкуре. — Буду звать тебя Гай. В честь одного очень верного и сильного ниндзи. Только ты, в отличие от него, не надевай зелёное трико, ладно?

Степан и Александр переглянулись, явно не поняв отсылку.

Но псу, похоже, имя понравилось. Он решительно вильнул хвостом и громко издал звук, похожий на удар метлы по полу, а затем тычком мокрого носа в мою ладонь выразил полное одобрение.

Вскоре мы снова перешли быстрый ручей.

Посмотрел на дно, подумав о том, что уж больно давно я не ел рыбы. Но, похоже, тут её не водилось. Лишь камни и немного растительности, вот только один уж больно странно поблёскивал, словно это было стекло.

Наклонился и поднял камень. Он был размером с ноготь, идеально чистый и переливался на солнце.

— Слюда, что ли? — пробормотал я.

Степан, проходивший мимо, взял находку у меня из рук. Брови слуги поползли вверх.

— Нет, — произнёс он с нескрываемым удивлением. — Это алмаз. Неогранённый, но алмаз.

— В реке? Это ж не золото, чтобы самородками валяться!

— Может, кто-то и выронил. Дорога тут подходит вплотную к ручью. А алмазы для магов это расходник.

— Да, да, ты же рассказывал, — вспомнил я объяснения Степана в день нашего знакомства. Я тогда ещё их сравнил с магическими пауэрбанками.

Алмазы в ручье?

Ещё одна загадка этого места.

Степан сунул камень в карман, и мы, не теряя темпа, пошли дальше по заросшей дороге, чтобы поскорее распотрошить нашего «барана», пока про него не пронюхали падальщики.

Вечером в форпосте мы устроили небольшую гулянку в честь моего официального признания. Муму приготовил здоровый кусок мяса на углях, а Степан, раздобыв в своём подвале кувшин крепкого напитка, красочно описывал мои испытания в Москве.

— А наш-то Дмитрий, — с усмешкой рассказывал он, — на следующие сутки после торжественного бала приполз только к закату. Весь помятый, довольный. Где шлялся, а? — спросил дед при всех.

Я лишь загадочно улыбнулся, глядя на пламя костра и вспоминая тёмные аллеи парка и опасные глаза Анны Сергеевны.

— Гулял, — коротко ответил я.

Поздно вечером, уже лёжа на кровати, не мог уснуть. В голове стоял гул от пережитых событий. Закрыл глаза и погрузился в изучение обновлённого интерфейса.

Меня волновало сразу три вопроса, на которые я собирался получить ответ от этого непредсказуемого апгрейда в моей голове. И первый: какого чёрта он откатился к заводским настройкам?

Глядя на хилое древо, преимущественно пестрящее боевыми рунами земли, доставшимися мне от Мурома, я вспомнил тот день, когда прикоснулся к магическому шару на первом испытании. Почувствовал эмоции, переполнявшие меня, когда шар не отозвался на прикосновение.

Что я тогда сделал? Воспроизвёл свои действия, и тут меня осенило. Мой интерфейс, совсем сырой, с облегчённой прошивкой, мог только копировать и проводить анализ полученных данных. И я, взволнованный от того, что меня могут просто исключить из списка испытуемых как немага, взял и скопировал все руны, что хранились в магическом шаре.

А что происходит, когда накопитель переполнен? Система, не выдержав перегрузки, крашнулась. И когда она перезагрузилась, восстановился лишь базовый минимум. Всё остальное удалено либо закэшировано, но куда?

Сон оканчательно покинул меня, а мозг заработал быстрее, будто к нему подключили мощный процессор.

А где вообще у моего интерфейса находится накопитель? Я задумался, вспоминая базовые уроки из курса «Архитектура вычислительных систем» в МФТИ.

В очках дополненной реальности вся информация — интерфейсы, карты, уведомления — накладывается на реальность через прозрачный дисплей. Но сами данные — тяжёлые библиотеки и «прошивка» — хранятся не в тонкой оправе, а в подключённом смартфоне либо в облаке.

Я вскочил с кровати, направившись к мутному зеркалу, висевшему возле двери. На меня смотрело взволнованное отражение. Серо-голубые глаза внимательно разглядывали сетчатку, выискивая несоответствия. Дотронулся до виска, включая и выключая интерфейс. Вот оно…

Крошечные голубые искорки вспыхивали и гасли в глубине зрачка, едва заметные в тусклом свете. Проекция на сетчатку. Но сигнал шёл глубже, прямо в зрительную кору. Он был идеально стабилен, не зависел от освещения и двигался синхронно со взглядом. Мозг получал готовую «картинку» в обход зрительных нервов.

Тогда где находится накопитель?

Ответ лежал на поверхности. Мой мозг, работающий на нейронных связях, являлся классическим накопителем. Вся информация — руны, карты, логика интерфейса — хранилась в моих нейронах в виде сложных связей, которые интерфейс создал при симбиозе, перепрофилировав часть серого вещества под свои нужды.

Каким образом?

Очень просто. Он использовал магическую энергию, принцип работы которой я не до конца понимал, но другого объяснения не находил.

Интерфейс стал библиотекарем, который знал, где что лежит, и мог мгновенно предоставить нужную информацию по моему запросу.

Если эта догадка верна, то при переполнении «накопителя» интерфейс не удалил скопированные из шара данные. Вместо этого он поступил как перегруженная операционная система: убил все процессы, а кэш сбросил на накопитель, в подвал моей памяти.

Данные не стёрты. Интерфейс знает об их существовании, но не может добраться, потому что пути к ним разрушены тем же сбоем.

Это объясняло, почему знакомый «Фаербол» был изучен практически за секунды, а на изучение новой руны «Песчаная буря» ушло гораздо больше времени. Интерфейс просто восстановил данные, не затрачивая магической энергии.

Я нервно ходил по комнате, начиная понимать, какие возможности могла дать база рун, скопированных через магический шар.

Резко остановился. Мой энтузиазм сменился холодной аналитикой. Восстановление архива стало приоритетом номер один. Но подходить к этому нужно как к сложнейшему техзаданию.

Для начала провести оценку ущерба. Потом найти метод восстановления нейронных связей. И последнее: риски. Если начну хаотично ворошить «повреждённые» секторы памяти, то могу не восстановить данные, а окончательно их уничтожить. Нужен проводник. Тот, кто разбирается в тонкой структуре разума. В этом хорош Александр.

Солнце уже начало подниматься над горизонтом, когда я наконец-то уронил голову на подушку. Необходимость искать проводника и ковыряться в собственной памяти казалась слишком масштабной и рискованной. Нужно начать с чего-то более простого и осязаемого.

Я не стал прорываться к замусоренным архивам. Вместо этого вызвал главное меню интерфейса. Если он сохранил базовые настройки после перезагрузки, значит, где-то должна быть резервная копия конфигурации.

Поискав глазами кнопку [Сервис], я радостно тыкнул на [Восстановление системы]. Однако в ответ получил лишь раздражающее сообщение:

[Резервная копия не найдена]

Конечно, глупо было надеяться. Но если нет бэкапа, можно попробовать восстановить настройки вручную. Я пролистал логи своих действий за последние недели до сбоя. Интерфейс аккуратно вёл журнал: сканирование рун, анализ тактических ситуаций в лабиринте.

Я начал с самого простого. По памяти восстановил старую версию рунного древа. Потом вернул привычное расположение окон.

С каждым восстановленным параметром интерфейс будто оживал, становясь податливее. Это было похоже на настройку под себя рабочего стола и горячих клавиш после переустановки системы. Мир снова обретал привычный порядок.

И тут я наткнулся на самый важный параметр, который упустил из виду:

[Фоновый анализ рун. Приоритет: высокий]

Выставил этот флажок, и интерфейс мгновенно отозвался.

[Обнаружены данные, соответствующие активированному профилю]

[Восстанавливается доступ к руническому индексу]

Перед моим взором, прямо поверх унылого хилого древа, начали проступать другие знакомые иконки. Руны, которые я успел изучить и проанализировать до рокового прикосновения к шару. Не сокровища имперской библиотеки, а мой собственный скромный арсенал. Но он был куда больше, чем-то, что доступно мне в последние дни.

Система переиндексировала уже обработанную информацию, которая лежала в быстром доступе, но потеряла связь с интерфейсом после сбоя.

Наконец я вернул свой инструментарий.

На следующее утро мы со Степаном отправились в Архангельск. Довольный старик сидел впереди и что-то напевал себе под нос. Мой путь лежал в здание городской администрации, в гербовый зал палаты родословных книг.

Внутри было немноголюдно, высоченные потолки, портреты суровых мужчин в мундирах и дам в кринолинах. Чиновник с лицом, похожим на высохшую грушу, с невозмутимым видом протянул мне толстенную книгу и указал ручкой на строчку.

— Распишитесь здесь, господин барон. Официально.

Взял перо. Оно было невероятно тяжёлым. Вывел аккуратным каллиграфическим почерком: «Дмитрий Григорьевич Соловьёв».

Чуть ниже — дата и причина внесения: «Восстановлен в правах наследования по итогам имперских испытаний».

Потом поставил подпись. Ровную, чёткую. В этот момент что-то щёлкнуло не только в реальности, но и в моём интерфейсе. Словно какая-то фоновая задача наконец-то завершилась.

Потом чиновник принёс небольшую лакированную коробку из тёмного дерева. Открыв её, он извлёк на бархатную подушечку фамильную печать Соловьёвых: массивный перстень из тёмного, почти чёрного металла. На его щитке был вырезан герб: могучий дуб, оплетающий якорь.

— Я думал, она в единственном экземпляре, — не удержался от комментария, вспомнив печатку из сейфа в имении.

Чиновник смерил меня высокомерным взглядом.

— Так и есть. Это оригинальная печать-артефакт. Была конфискована по описи после трагедии в имении. Вот, всё по закону. Распишитесь в получении. Теперь вы обязаны носить её на пальце. Это не просто украшение, а символ вашего статуса, знак того, что вы — патриарх рода.

Взял перстень.

Он был холодным и неожиданно тяжёлым. Надевая его на указательный палец правой руки, почувствовал лёгкий, едва уловимый импульс, пробежавший по всему телу.

Интерфейс на долю секунды завис, а затем выдал:

[Обнаружен артефакт: «Печать рода Соловьёвых». Требуется более глубокое сканирование]…

Из администрации я направился в соседнее здание, куда более мрачное и внушительное, — «Управление имперской безопасности».

Зашёл в кабинет Никифорова.

Тот сидел за столом с невозмутимым лицом. Увидев меня, Анатолий Владимирович вежливо, почти церемонно поднялся.

— Барон Соловьёв, поздравляю с подтверждением титула. Империя рада вернуть одного из своих верных сынов, — он протянул руку, и я, скрывая удивление, пожал её. — Надеюсь, вы осознаёте возложенную ответственность. И помните: управление всегда готово оказать содействие законной власти.

— Ценю вашу поддержку, господин Никифоров, — сказал я, пользуясь моментом. — Но не очень понимаю, о чём идёт речь?

— Ах… — театрально махнул он рукой. — Совсем забыл, что у вас лёгкая амнезия. Дело в том, что за каждым аристократом закреплена территория, которую необходимо защищать от нападения извне. Вы что-то припоминаете?

Я недоумённо уставился на Никифорова. Тот понял, что эта информация мне ни о чём не говорит, и продолжил:

— Территория России подвержена расколам из-за магической нестабильности. Это выглядит как расслоение магической энергии в пространстве.

Никифоров встал из-за стола и с видом преподавателя начал мерить комнату неспешными шагами.

— Так вот. Из этих расколов начинают появляться различные твари, которые нетипичны для нашего мира. Некоторые из них способны нанести огромный ущерб. Очень часто страдают аграрные районы. Но и города тоже могут пострадать.

— И как это относится ко мне? — непонимающе уставился я на Никифорова.

— Вы получаете не только титул, но и территорию, за которую теперь несёте ответственность. Вот договор, — небрежно кинул он пачку бумаг передо мной. — Прочтите и распишитесь.

Я принял у офицера документ, быстро сканируя его интерфейсом. Если кратко, то текст гласил, что теперь я отвечал за охрану от несанкционированного всплеска магической энергии и образования разломов всего северного района Архангельска, включая порты и верфи.

В мои задачи входила защита местного населения и закрытие разлома. А если у меня не хватит на это ресурсов, то можно положиться на местные власти, только потом они выкатят счёт. И чем масштабнее вмешательство властей, тем больше сумма за оказанные услуги.

Это что, новый уровень? Что-то это игра становится непредсказуемой. И с каждым разом условия меняются.

— Вам всё ясно? — уточнил офицер, протягивая мне перо.

Он занял рабочее место, с интересом поглядывая на меня.

Я кивнул, поставив размашистую подпись на последнем листе договора.

— Пользуясь случаем, я хотел бы забрать родовой артефакт, имперский регулятор, который был внесён в качестве залога для допуска к испытаниям. Теперь все формальности соблюдены.

Никифоров, не меняя выражения лица, медленно откинулся на спинку кресла, сложил пальцы домиком и посмотрел на меня ледяным, пронзительным взглядом.

— Нет, — произнёс он чётко и безапелляционно, — я вам его не отдам.

— Прошу прощения? — не понял я, и мои брови поползли вверх.