Системный Барон #2

Глава 8

[Внимание! Начался процесс заливки новых данных в текущую базу интерфейса]

— Саша, разбуди его!

— Не могу! Он отгородился от меня неизвестным барьером.

— Он же сейчас тут всё спалит к чёртовой бабушке. Давай, Саша, сделай хоть что-нибудь!

Голоса раздавались откуда-то издалека, будто сквозь толстый слой ваты. Они были не важны. Важно только пламя, бушующее внутри меня.

Оно рвалось, как извержение вулкана, долго спавшего в глубине земных недр. Каждая клетка моего тела пела от наслаждения. Мой разум стал зрителем, заворожённо наблюдавшим за апокалипсисом.

Я стоял в самом центре полыхающего пламени. Оно не жгло тело, а пожирало магическую энергию, что витала вокруг, готовая, словно бензин, в любой момент подпитать меня.

Деревянные перегородки покрывались инеем, а затем рассыпались в прах от перепада температур. Каменные стены трескались с сухим скрежетом.

— Соловьёв! Очнись!

Голос Степана тонул в диком рёве. Часть меня, крошечная частица сознания, понимала, что это плохо. Нужно остановиться. Но чувствовать, как эта безудержная энергия проходит через моё тело было приятно. Так правильно. Это сила. Настоящая сила, без рун и ограничений.

[Внимание! Процесс поставлен на паузу из-за несанкционированной попытки проникновения]

Вдруг передо мной возникло лицо, искажённое гримасой нечеловеческого усилия. Александр смотрел строго.

— Дмитрий… — голос был хриплым. — Отдай… контроль…

Контроль? Какой контроль?

Пламя затихло.

Я застонал. Что-то внутри меня дрогнуло.

Пламя взревело в последний раз, взметнулось к потолку ослепительным факелом и погасло.

Рухнул на колени, чувствуя, как всё тело стало пустым. Привычное тепло исчезло. Перед глазами заплясали чёрные пятна.

На меня смотрели трое: Степан со строгим лицом, словно высеченным из гранита, Александр, бледный и истощённый, опиравшийся о косяк двери, и Гай, который тут же ткнул мне в руку носом и тихо заскулил.

Я обвёл взглядом комнату. Вернее, то, что от неё осталось. Оплавленные камни, иней на уцелевших балках, лужицы странного стекла на полу.

— Что… что это было? — прошептал я, и собственный голос показался мне чужим.

Степан перевёл взгляд на Александра.

— Объясни ему, виконт. Пока я не пришёл в себя настолько, чтобы дать ему в ухо.

Александр тяжело вздохнул.

— Это, дорогой мой друг, называется «магический шторм». Редкий, но весьма разрушительный побочный эффект. Случается, когда могучий, но неопытный маг перегружает свой разум и теряет контроль. Твоё подсознание… оно просто вышло на прогулку. Слава всем богам, что мы были рядом.

Я смотрел на свои руки. Они всё ещё дрожали…

— Я… я не хотел.

— Никто не хочет, — устало потёр глаза Александр. — Но теперь ты знаешь, что внутри тебя живёт это. И тебе придётся научиться это контролировать. Или в следующий раз ты спалишь не только казарму.

— Надеюсь, сегодня Никита Игнатьевич переедет в поместье, — буркнул Степан, поглядывая в мою сторону. — Алёнкины травки очень пригодились бы сейчас.

Я закрыл глаза, усаживаясь на кровать, вернее, на то, что от неё осталось.

Старик тут же ткнул в меня своей тростью, не давая расслабиться:

— Спать теперь будешь исключительно под присмотром Гая.

— Гайв, — тут же поддержал его болотный вывертень, радостно виляя хвостом.

Есть хотелось зверски. Я быстро орудовал ножом и вилкой, кажется, даже не замечая вкуса копчёных сосисок с яичницей. Еда исчезала с тарелки с неестественной скоростью, просто падая в чёрную дыру, образовавшуюся внутри меня. Запивал всё это крепким чаем, который Степан заварил в своём любимом жестяном чайнике.

Саша молча наблюдал за мной.

— После таких всплесков всегда дикий жор, — пояснил Степан. — Организм пытается восполнить сожжённые калории. Ты главное не объедайся, а то сейчас обратно всё исторгнешь.

Я лишь мрачно хмыкнул, отправляя в рот очередной кусок хлеба.

Едва не спалил своих же товарищей. Однако, никак не мог понять причину самовозгорания.

— Ладно, — я отпихнул пустую тарелку. — Признаю, проблема есть. Вот только никак не могу понять: я же освоил управление магической энергией! С чего вдруг она снова вышла из-под контроля?

Степан развёл руками, а вот Александр, наоборот, сел поближе, глядя прямо мне в глаза.

— Что произошло на испытаниях? — спросил он.

— Что ты имеешь в виду? — удивился я.

На лице виконта появилось сомнение. Почувствовал лёгкое прикосновение к своему сознанию. Кажется, друг снова пытался залезть ко мне в голову, но у него это не получалось. Повисла напряжённая пауза.

На всякий случай решил проверить Александра. В голове всплыла самая бесячая детская песенка, которую только знал. Заводной ритм завертелся в моей голове, но Саша никак не отреагировал на это беззвучное выступление. Может, я ошибся?

— Обещаю, я всё расскажу, только не сейчас! — произнёс я, вставая из-за стола. — Нам нужны деньги. Мы не можем дальше жить на подачки Окорокова.

— Ты прямо сейчас собираешься наведаться в шахту? — спросил Степан, накидывая на плечи сюртук.

— После такого? — удивился Александр. — Тебе бы отдыхать. Да и казарму прибрать надо.

— Казарма подождёт, — отрезал я. — Мой регулятор у Никифорова. А шахта — единственный козырь, который сейчас есть.

— Тогда пошли. Заодно проверим, приехал ли дед Никита с Алёнкой.

— И я с вами, — вскочил со стула виконт. — Устал сидеть здесь, изображая охотника за органами.

Мы обменялись со Степаном многозначительными взглядами. Я пожал плечами, мол: «Делайте что хотите».

— Хорошо, — вдруг произнёс старик, строго глядя на Александра. — Только из поместья ни ногой.

Саша просиял, словно ребёнок, которому подарили новую игрушку.

Солнце уже стояло высоко, когда мы вышли из форпоста. Утро было на исходе. Я шёл, стараясь не думать о том, что произошло. Зато интерфейс назойливо напомнил:

[Внимание! Процесс поставлен на паузу… Хотите восстановить процесс? Да/Нет]

Я нажал на иконку «Нет». Что-то кольнуло в области виска. Теперь ковыряние в голове казалось рискованным.

Картина, открывшаяся нам в имении, была удивительно мирной и резко контрастировала с тем хаосом, что царил час назад в форпосте.

За столом, рядом с невозмутимой Марфой, сидела Алёнка. Она была в простом новеньком платьице и что-то усердно размешивала в глиняной кружке. Её светлые волосы не свисали небрежными прядями, а были аккуратно заплетены в тугую косичку.

Рядом, прислонившись к косяку двери и с явным неодобрением осматривая мой особняк, стоял дед Никита. Он был в той же поношенной одежде, но чисто выбрит и, кажется, даже причёсан.

— Доброго утречка, барин, — вежливо поклонился старик при нашем появлении. — Спасибо за кров. Мы не задержимся. Как только уляжется эта история с похитителями…

— Не стоит торопиться, — прервал я, пожимая костлявую кисть Никиты Игнатьевича. — Здесь, в поместье, вы в безопасности. У тех, кто забрал Алёнку, могут быть сообщники. Я не стану рисковать. Вас уже разместили?

— Да, барин.

— А что такой вид недовольный? — спросил я.

— Да всё, вроде, хорошо, барин, — пробормотал старик, снова окидывая взглядом кухню.

Он провёл ладонью по выщербленной столешнице, оглядел потрескавшуюся штукатурку на стене.

— Ремонт тут требуется, — заключил дед, разведя руками. — Всё запущено. Не по-барски это. Обидно смотреть.

Никита Игнатьевич не критиковал, а констатировал факт.

Я осмотрелся, замечая, что, после появления Вени с его женой, особняк стал выглядеть ухоженнее, но следы обыска имперских полицейских ещё виднелись.

Некоторая мебель требовала реставрации. Кое-где на дверях сломаны ручки, а в стенах гостиной зияли тёмные дыры.

— Ты прав, Никита Игнатьевич, — согласился я. — Полицейские, которые обыскивали дом после… после трагедии не особо церемонились. Но Марфа и Вениамин за несколько дней сделали больше, чем я мог ожидать.

— Позвольте предложить помощь? — спросил старик, и я увидел, как в нём загорелся азарт мастера, увидевшего работу.

Я кивнул, а в голове щёлкнул калькулятор, начиная подсчитывать непредвиденные расходы.

— По дереву, — дед уже потирал руки от нетерпения, — это я смогу. Только инструмент нужен да материалы.

— Пока все вопросы решай с Вениамином, а там посмотрим, — вздохнув, сказал я, почёсывая макушку.

Входная дверь в прихожей с треском распахнулась, а затем так же громко захлопнулась, и в кухню ворвался Гай. Мощные лапы скользили по полированному полу, и пёс, не сбавляя хода, устремился прямо к столу. Лохматый хвост вилял так, что был похож на веник, он раскидывал редкие крошки в разные стороны.

Пёс остановился на секунду. Чуткий нос дрогнул, уловив более интересный запах. Он резко развернулся, семеня лапами, и уставился на Алёнку.

Девочка замерла, глаза округлились, а лицо озарила такая радостная улыбка, что даже недовольный взгляд деда Никиты тут же смягчился.

— Гай! — звонко крикнула она, отставляя кружку в сторону. — Иди ко мне!

Пёс, не заставляя долго ждать, тут же подскочил к Алёнке. Девчушка обхватила мохнатую шею руками и прижалась щекой к грубой шерсти. Гай зажмурился от удовольствия и издал звук, похожий на урчание.

— Он тебя помнит, — не удержался я от комментария, наблюдая за этой сценой.

— Конечно помнит! — Алёнка отстранилась и посмотрела на меня сияющими глазами. — Мы же друзья! Я ему особое печенье обещала. Из целебных травок и костной муки. Для силы, и чтобы шерсть блестела.

Я кивнул, глянув на Алёнку, которая уже что-то увлечённо рассказывала Гаю, и на деда Никиту, внимательно осматривающего раму кухонного окна.

— Ну что, остаётесь? — обращаясь к Никите Игнатьевичу, спросил я.

Алёнка замерла, затаив дыхание. Её глаза метнулись к деду, потом ко мне, потом к окну, за которым виднелся сад и слышались детские голоса.

— Дедушка, — ласково произнесла она. — Тут столько редких растений! Я видела уже мандрагору у ограды и синий папоротник! Я смогу делать настоящие лекарства! Сильные! А ещё дяденьке Степану надо помочь. Он просил.

Я удивился. Степан? Когда он успел?

— Когда он просил? — переспросил я.

— Ещё вчера! — Алёнка кивнула с серьёзным не по годам видом. — Говорил, тебе зелье нужно особое, для магического контроля. Может, и тут помогу. Только надо сбор специальный сделать и хорошо бы один агрегат медный прикупить.

Вспомнив аппарат Степана из подвала форпоста, я ухмыльнулся. Рыбак рыбака видит издалека.

Значит, Степан и Александр уже давно что-то подозревают.

Никита Игнатьевич смотрел на внучку с гордостью.

— Ладно, — наконец выдохнул он. — Решено. Остаёмся.

За окном послышался заливистый детский смех. Я отодвинул занавеску, разглядывая, как Аверин делает вид, что крутит баранку автомобиля. За ним пристроились младшие дети Вениамина.

— «По полям, по полям, синий трактор едет к нам. У него в прицепе кто-то песенку поёт», — заливался соловьём Саша, а детишки хором подхватывали незамысловатый мотив.

— Вот ты и попался, Аверин! — усмехнувшись, пробормотал я и обратил внимание на Мишку.

Мальчик без всякого страха хлопал в ладоши, отплясывая в такт заводной детской песенке. Он не боялся виконта, что ещё раз доказывало: Александр не убивал мою семью.

Алёнка и Гай наперегонки рванули к виконту, видимо, желая присоединиться к веселью. В поместье начинала кипеть жизнь, полная хлопот.

Час спустя, проводив упирающегося Александра в форпост, мы со Степаном подъезжали к алмазной шахте. Она располагалась в паре километров от поместья, у подножия невысокого скалистого холма. Вдалеке блуждал сизый дымок от коптящих труб. По округе разносился слаженный грохот механизмов. Слабый свет мигал возле деревянных бараков.

У ворот, рядом с покосившейся будкой, сидел старик. Лицо, изрезанное морщинами глубже шахтных штолен, фигура жилистая. На его плечи была накинута потрёпанная шинель, а на груди висело несколько медалей, тускло поблёскивавших на солнце.

В руках дед крутил длинную, отполированную до блеска берёзовую палку, которая заменяла ему трость. Он без интереса уставился на машину.

— Частная территория, — голос был низкий, чуть хрипловатый. — Уезжайте.

— Мы на шахту, — я вышел и достал из кармана документы.

Старик медленно поднялся. Его движения были неторопливы, но в них чувствовалась сила, не угасшая с годами. Он взял документы, поднёс их к подслеповатым глазам, потом взглянул на печатку и на меня.

— Соловьёв? — наконец произнёс он. — Не похож.

Вердикт ничуть меня не смутил.

Дед выпрямился во весь рост и чётко щёлкнул каблуками.

— Сторож Клим. Сорок лет на посту. Проходите, барин.

Тяжёлые ржавые ворота скрипнули, но поддались его руке с пугающей лёгкостью.

Нам открылась картина, которая сбивала с толку. Пустынный двор, заставленный покрытыми ржавчиной механизмами. Длинный барак из тёмного дерева выглядел заброшенным десятилетия назад. Грохот, который мы слышали издалека, шёл не из шахты, а от работающей неподалёку паровой лесопилки, чьи трубы и коптили так усердно.

Степан присвистнул, разглядывая мрачную картину запустения.

— Шахта работает? — осторожно спросил я, уже предчувствуя ответ.

Клим хмыкнул, плюнув под ноги.

— Конечно работает. Смена заканчивается. Подземные работы сегодня на втором уровне, — без сомнений ответил сторож.

— Можно спуститься? — спросил Степан.

— Можно. Лифт вон там. Только осторожно.

Клеть, больше похожая на ажурный железный гроб, скрипела и дребезжала, медленно опуская нас в темноту. Могильная сырость тут же пропитала одежду, пробирая до костей. Во рту появился привкус ржавого металла.

Я постукивал пальцами, отсчитывая метры, уходящие вниз. Степан стоял неподвижно. Когда лифт наконец остановился, мы вышли, погружаясь в тишину, нарушаемую лишь редкими каплями воды, падающими с потолка.

Включив магические светильники, осмотрелись. Перед нами расходилась штольня. Ровный, аккуратно обработанный проход вглубь горы. Но что-то было не так.

— Слишком чисто, — первым нарушил тишину Степан. — Ни отвалов породы, ни следов крепей, ни рельс для вагонеток. Как по коридору прошлись.

На гладких стенах не было и следа от отбойных молотков или взрывов.

— Бутафория, — подтвердил я, соскребая ногтем кусок породы со стены и растирая его между пальцами. — Хорошо сделано, на расстоянии не отличить.

Мы прошли по нескольким «штольням». Всё было одинаковым: пыльным, пустым, искусным подлогом. В одной из камер даже стояли ржавые неиспользовавшиеся вагонетки, явно для видимости. Ни следов добычи, ни алмазов, ни лазов вглубь земли. Только театральные декорации, рассчитанные на то, чтобы произвести впечатление на случайных проверяющих.

Я стоял посреди этой гигантской дорогостоящей мистификации и чувствовал, как внутри закипает ярость. Всё, на что я рассчитывал, рассыпалось в прах, как эта фальшивая шахтная порода.

— Так, — тихо сказал я, но голос, подхваченный эхом, понёсся по пустым тоннелям. — Алмазная шахта — это прикрытие. Липа. Фантом для отвода глаз.

Степан кивнул:

— Значит, деньги Соловьёвых текли откуда-то ещё. От тех самых поставок «сортового материала» тому самому «Северному рубежу».

— Да, — я повернулся к выходу. — А в бухгалтерских книгах, что принёс Вениамин, всё слишком чисто. Там счёта за поставку материалов из шахты, которой никогда не было.

Пока лифт поднимал нас наверх, я молчал, раздумывая, что же делать дальше. Свежий воздух не принёс облегчения. Старый Клим стоял на своём посту.

— Нашли что искали, барин? — спросил он, и в голосе не было ни капли иронии.

— Всё это — работающая лесопилка, видимость бурной деятельности в шахте — твоих рук дело? — проигнорировав вопрос сторожа, спросил я напрямую.

Тот немного помолчал, потом кивнул.

— Приказ. Старый барин так велел. Чтобы дым из труб был, чтоб люди думали, что шахта жива.

— Барон мёртв, — грубо рявкнул я, — кто теперь тебе платит?

Старый вояка хмыкнул, сощурившись:

— Всё уплачено. До конца моих дней хватит.

— И сколько лет этот цирк длится? — спросил Степан, в вопросе звучало уважение.

— С первого дня моей службы, — Клим поправил шинель на плечах.

— А что было раньше? Что здесь добывали на самом деле? Не алмазы, это ясно.

Вояка посмотрел куда-то поверх моего плеча.

— Мне знать не положено, — ответил он.

Я мог только позавидовать старому барону. Клим настоящая находка. Отличный солдат с железной дисциплиной. Мне вдруг стало предельно ясно: больше сторож не скажет ни слова. Он охранял не только место, но и тайну. И унесёт её с собой, если потребуется.

— Спасибо за честность, — сказал я. — Пост пока не оставляй. Видимость поддерживай. Но с сегодняшнего дня охраняешь ты для меня. Понятно?

— Так точно, — Клим снова вытянулся в струнку.

Появился законный хозяин, отдающий приказы. Это он понимал.

Осталось только понять, что, чёрт возьми, всё это значит?