Системный Барон #2

Глава 21

Глядя на то, как Алёнка увлечённо слушает Степана, я понял, что теперь, если и увижу эту девчушку в своём поместье, то только в качестве гостьи.

— Алёнка, — сказал я так, чтобы слышали все, — если вдруг они будут тебя обижать, ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку.

Девчонка обернулась, и я увидел на её лице счастливую улыбку. Она кивнула с такой детской непосредственностью, что у меня защемило сердце. Как же она была похожа на мою Настёну!

— Оставим их, — тихо произнёс виконт. — Есть кое-что поважнее в кабинете отца. Я нашёл это, когда разбирал архив.

Мы вышли из лаборатории, оставив за спиной Степана, объяснявшего что-то про «дистилляцию при полной луне», и скрип двери, которая тихо захлопнулась, словно навсегда отрезая от меня Алёнку.

Александр повёл меня через парк к главному дому. Воздух здесь пах иначе, чем в «Золотых ключах»: не цветами и свежескошенной травой, а сыростью.

Кабинет отца виконта находился на втором этаже. Массивная дубовая дверь была приоткрыта. На огромном столе, заваленном бумагами, лежала папка с фамильным гербом Авериных и потрёпанная тетрадь в кожаном переплёте.

Александр подошёл к столу, взял тетрадь в руки и повернулся ко мне.

— Я хотел это показать, но… у тебя были гости, — произнёс виконт.

В его голосе я услышал лёгкий оттенок обиды.

— Твои догадки о том, что наши отцы вели совместный бизнес, подтвердились, — продолжил виконт, — но есть ещё кое-что. Это личный дневник моего отца. Последние записи. Я раньше его не видел.

Друг раскрыл тетрадь на закладке и протянул мне. Я взглянул на пожелтевшую страницу, испещрённую аккуратным почерком.

Дата за несколько недель до трагедии. Аверин-старший писал о переговорах с неким «московским консорциумом», который предлагал выгодную сделку по совместной разработке «аномальных зон» в его владениях. Он отказывался, считая это дело рискованным и противоречащим фамильным клятвам. И в последнем абзаце, подчёркнутом дважды, была фраза, которая привлекла моё внимание:

«…вновь звонил С. Настаивает на встрече. Говорит, что „Северные линии“ не принимают отказа. Предупреждает, что у них есть влиятельные покровители в самой столице и что они готовы действовать иначе, если мы не пойдём на уступки. Боюсь, Григорий прав. Это ультиматум.»

Я посмотрел на Александра.

— Ты говоришь, — медленно начал я, перелистывая жёлтые страницы, — что моя семья могла пострадать из-за того, что мой отец слишком много знал о «Северных линиях» и пытался помешать их планам?

Александр кивнул.

— А мой отец — из-за того, что мы эти земли не отдали. Две старые фамилии, вставшие на пути у кого-то очень могущественного. У них был план: сломить сопротивление Авериных, дискредитировав меня, и конфисковать имение. Попутно устранить Соловьёвых, которые знали слишком много и могли предупредить.

Он нервно провёл рукой по волосам.

— Но план дал сбой. Ты… можно сказать, выжил. Меня оправдали. И теперь они снова пытаются действовать.

Это был самый логичный и самый простой ответ. Но что-то мешало мне полностью принять эту версию. Я попытался воссоздать хронологию событий и понял, что мне явно не хватает информации.

— Как именно умер твой отец? — спросил я Сашу.

Тот поморщился, явно не желая об этом говорить, но всё же ответил:

— В лаборатории. Неудачное зелье или ещё какой-то неудачный опыт. В общем, несчастный случай.

— До того как произошло нападение на моё имение или после? — продолжал допытываться я.

— После. Меня взяли под арест в тот же день, как только полиция прибыла на место преступления в «Золотых ключах». Степан каким-то чудом смог достучаться до меня в камере. Тогда на меня ещё не накладывали «Узы», а только проводили допрос.

Я, подключив интерфейс, ещё раз перелистал тетрадь, но никаких новых упоминаний про «Северные линии» или пометок про продажу имения не обнаружил.

— Тут что-то не сходится, — вынес я вердикт. — Зачем такие тонкости, если основной задачей было приобретение имения Авериных? Можно было просто уничтожить двух человек, а не вырезать два рода под корень.

Саша заходил по комнате, обдумывая мои слова.

— Нужно узнать как можно больше про «Северные линии», — произнёс он, подтвердив мои мысли.

Мы ещё немного посидели, изучая бухгалтерию рода Авериных, и, когда я уже собирался уходить, виконт вдруг сказал:

— Будь осторожен с Юсуповым!

Я остановился, будучи уже в дверях, и вопросительно посмотрел на Сашу.

— Не совсем уверен, но я не знаю, что у него на уме. Он носит при себе артефакт, защищающий от любого ментального проникновения.

— Может, он просто таким способом защищается от тебя? — решил пошутить я.

Виконт покачал головой.

— Вероятность встретить менталиста на улице близка к нулю. Нас настолько мало во всей великой России, что можно перечесть по пальцам.

— Совсем недавно видел сразу четверых в одном помещении, — возразил я.

— Имей в виду, — буркнул друг, — я тебя предупредил.

На этой ноте мы с Сашей расстались. Его слова застряли в моей голове, снова вызвав чувство недоверия к Юсупову, как тогда на соревнованиях.

Возвращаясь к «Ласточке», я бросил взгляд на лабораторию, в окнах которой горел свет, и улыбнулся, представив, как Алёнка своими навыками утирает нос прожжённому старику.

Сел за руль. Рёв двигателя заглушил назойливые мысли, оставив лишь один чёткий вывод: Юсупов был моим другом, партнёром по состязаниям, прикрывающим мне спину. Просто в Саше говорила ревность.

Подъезжая к воротам имения, я с удивлением увидел Петра, оплачивающего такси. Машина развернулась и уехала, оставив его у кованых ворот с небольшой кожаной сумкой в руке.

Я притормозил рядом и опустил стекло.

— Всё-таки решил остановиться у меня? — спросил я, снова замечая, что ворота не открываются.

Пётр улыбнулся, заглядывая в салон моей машины.

— Ты был так убедителен, что я решил принять приглашение, — произнёс молодой человек.

Ворота оставались неподвижны, и я вышел из машины, кляня свою забывчивость. То капкан забуду поставить, то вызвать мастера, чтобы наконец починить эти чёртовы ворота.

— Проблемы? — спросил Юсупов, проводя ладонью по кованой ограде.

— Угу, — буркнул я, подходя ближе.

Однако, в этот момент ворота скрипнули и поползли в сторону, открывая путь.

— Вот что с ними не так? — произнёс я, пнув по зачарованному металлу ногой. Заметил, как в нашу сторону бежит Мишка.

Пётр пожал плечами:

— Я думаю, что они скоро перестроятся на нового владельца. Не стоит так реагировать на пустяковую проблему.

Юсупов с интересом наблюдал за приближающимся мальчиком. Я уж было хотел крикнуть Мишке, что всё в порядке, как вдруг пацан остановился. В глазах ребёнка был панический ужас, будто он увидел привидение. Он попятился, сделав два шага назад, а затем, сдавленно вскрикнув и спотыкаясь, вдруг бросился прочь.

— Странно. Он совсем недавно так от лисы убегал, — произнёс я, глядя мальчику вслед.

— Дети, — развёл руками Пётр, — кто знает, что у них в голове? А не пора ли нам Илью проведать в форпосте? — предложил он.

Ещё недавно заброшенный форпост вызывал чувство тоски и обречённости. Холодные камни, заваленные хламом коридоры, тишина, нарушаемая лишь завыванием ветра. А теперь…

Теперь он гудел, словно разбуженный улей. У колодца слышались чьи-то голоса и плеск воды. Из открытой двери казармы доносился запах дыма, варёной крупы и жареного мяса. Свежая щепа у поленницы, аккуратно сложенные кирпичи и натянутая бечёвка с сушащимися портянками.

В дальнем конце двора, под навесом, мерцал свет от горна. Я сидел на опрокинутом ведре и смотрел, как рождается огонь, как сталь под молотом меняет цвет от тускло-красного до ослепительно-жёлтого.

Илья методично обрабатывал полосу чешуек даргара, превращая их в нечто новое и соединяя с основой из добротной стали, которую он сам отобрал из запасов.

В движениях богатыря чувствовалась врождённая медвежья грация. Металл податливо изгибался под точными и мощными ударами Ильи.

— Для близкого знакомства, — бубнил Муром себе под нос, отложив молот и оценивающе повертев в руках раскалённую заготовку, — иногда и сталью поговорить надо.

Богатырь весело подмигнул мне и снова принялся за дело, опуская заготовку в бочку с водой. Шипение пара окутало его богатырскую фигуру плотным облаком.

Звон ударов молотом по наковальне завораживал.

— Да… — подойдя ко мне, протянул Юсупов, облокотившись на свою трость. — Можно бесконечно смотреть как течёт вода, горит огонь и работает наш Илюша.

Я обернулся.

— Умиротворяет, — согласился я.

— Знаешь, в столичных коллекциях за хорошо обработанный артефакт из даргана — коготь там или зуб, а тем более за целую чешую — дают целое состояние. У тебя будет самый дорогой клинок, который только можно приобрести. А работа Муромских мастеров ценится по всей России.

— Я и тебе могу выковать, если Дима нас ещё в гости пригласит, — прогремел голос Ильи со стороны кузни.

— Угу, — грустно произнёс Пётр, — если только нам посчастливится поймать второго даргана, то обязательно выкуешь.

Я кивнул, глядя, как пар рассеивается, обнажая улыбающегося Илью с перепачканным сажей лицом.

— Межу прочим, это вполне обсуждаемо, — уже начиная составлять в голове план будущего сотрудничества рода Муромов и Соловьёвых, сказал я.– Если этот товар так ценен, грех этим не воспользоваться.

Глаза Юсупова загорелись алчным блеском. Я сразу понял, что наши мысли сошлись в одной точке. Пётр поймал мой взгляд и с лёгкой улыбкой сказал:

— Неплохая идея. Я мог бы наладить каналы сбыта для такого… специфичного товара.

Именно этого я и ждал.

— Что ж, как только дарган появится в моём поле зрения, обязательно об этом оповещу, — уверил я друзей, заметив, как к нам направляется кузнец из Сердцегорска.

Он и ещё трое подручных тащили позвоночник даргана, аккуратно очищенный от плоти и сверкающий в свете дневного солнца металлическим блеском. По их благоговейным лицам было ясно, что материал и вправду уникален.

Муром тут же подскочил к ним, окидывая оценивающим взглядом подготовленный материал. Работа закипела с удвоенной силой. Илья и кузнец, забыв обо всём на свете, погрузились в обсуждение техники обработки, отчаянно жестикулируя и тыча пальцем в уже готовые чешуйки.

Нас с Петром ненавязчиво оттеснили в сторону, словно двух зевак, мешающих священнодействию у наковальни. Мы переглянулись и отошли к тенистой стороне двора, где можно было наконец поговорить без оглушительного аккомпанемента молота.

— Что ж, — начал Юсупов, поправляя очки, — похоже, твой форпост стремительно превращается из оборонительного рубежа в… весьма специфическое коммерческое предприятие.

— Почему бы и нет, — пожал я плечами, — если это будет приносить прибыль. Мой отец тесно сотрудничал с родом Авереных, поставляя редкие ингредиенты для зелий. Так почему бы и нам с Муромом не объединиться. В выигрыше будут все.

Пётр согласно кивнул, одобряя моё решение. Его взгляд стал задумчивым, будто в уме он уже просчитывал первые колонки баланса и составлял список потенциальных покупателей.

— Разумный подход, — произнёс он наконец, постукивая пальцами по набалдашнику трости. — Но алхимическими ингредиентами рынок насыщен, и конкуренция высока. А вот то, что может выйти из этой кузни… — он кивнул в сторону Ильи, где снова зазвенел молот. — Это уже уровень артефактов. Штучный товар. История, вложенная в металл, почти всегда ценится выше, чем самая редкая трава.

Он сделал паузу, давая мне осознать разницу.

— Артефакты требуют не только мастера, — осторожно заметил я, — но и соответствующей подачи. Аудитории, которая сможет это оценить.

Пётр улыбнулся, и в этой улыбке было что-то от кота, поймавшего мышь.

— О, Дмитрий Григорьевич, — сказал он почти ласково. — Аудиторию я обеспечу. Вопрос в другом: сможешь ли ты обеспечить стабильные поставки уникального сырья? Бизнес строится на повторяемости. Неужели у твоего отца не было ни одного стоящего артефакта?

Я задумался, перебирая в уме опись, которую в своё время сделал Закалин.

— Артефакты? Что-то вроде того, что ты носишь у себя на шее? — глядя на реакцию Петра, поинтересовался я.

Юсупов кивнул, никак не отреагировав на мою осведомлённость.

— Менталисты — большая редкость среди магов, но, учитывая последние новости, дошедшие до Питера из Архангельска, где подтверждают твою связь с Авериным, я решил перестраховаться.

Его объяснение звучало вполне правдоподобным. Я вспомнил своё недоверие к Юсуповым ещё во времена испытаний. Тогда меня, так же, как и сейчас, обуревали сомнения. Однако, Пётр до сих пор не давал прямого повода для подозрений, были только догадки, но и они имели совершенно логическое объяснение.

Так что же заставляет меня каждый раз сомневаться в Юсупове? Он всегда оказывается в нужном месте в нужное время, будь то состязания в столице или визит в Архангельск «по делам рода».

Я вспомнил слова Степана, ещё перед состязаниями, что Юсуповы — известные дипломаты, серые кардиналы. Они редко действуют открыто, предпочитая изысканные многоходовки.

Пётр был идеальным продолжением своего рода. Обаятельным, умным и абсолютно непроницаемым. Если он и предлагал помощь, то никогда не просил взамен ничего конкретного, а в мире аристократов это было самым подозрительным.

— Дима? — Голос Петра вернул меня в реальность. — Что-то не так?

— Нет, всё в порядке, — я покачал головой, отгоняя навязчивые мысли. — Есть один артефакт, который в данный момент находится в залоге у «Управления имперской безопасности».

Аристократ посмотрел на меня так, как будто увидел впервые. Его реакция была настолько неожиданной для меня, что я и сам усомнился в правильности решения отдать артефакт в качестве оплаты пошлины.

И всё же Юсупов не мог знать, чем именно я пожертвовал ради испытаний. Так почему же он так сильно удивился?

Видимо, поняв, что его реакция была слишком красноречивой, Пётр мгновенно взял себя в руки. Он поправил очки, и, когда снова посмотрел на меня, в его взгляде не было и тени недавнего изумления — только вежливый деловой интерес.

— Прости, я просто не ожидал, что ты расстался с чем-то настолько ценным. Артефакт, способный заинтересовать управление… Должно быть, это нечто исключительное. А такие вещи передаются в семьях из поколения в поколение, — он сделал паузу, подбирая слова. — Ты сказал «в залоге». Значит, есть шанс его вернуть?

Я кивнул, продолжая внимательно следить за Юсуповым. Если он сейчас хоть словом обмолвится, что это за артефакт, значит, он наводил обо мне справки. Однако, Пётр повёл себя совершенно неожиданно.

— Может, тебе помочь? Если дело в деньгах, то я вполне могу предоставить недостающую сумму.

— Нет, — поспешил уверить его я, — деньги больше не проблема. Я как раз собирался наведаться завтра к Закалину и, возможно, получить нужную сумму.

Как именно я собирался её получить, я тактично умолчал. Упомянуть необработанные алмазы из форпоста в разговоре с Юсуповым значило бы тут же поднять ставки и привлечь его ненасытное внимание к моим подземным владениям. Пусть пока думает, что я обращусь к семейным резервам или займу у деловых партнёров отца.

— Деньги теперь для меня — формальность, — продолжил я, делая вид, что всё решено. — Процедура возврата потребует определённых усилий. Бюрократия.

Я почти физически чувствовал, как его острый ум перебирает варианты: что это за артефакт, какую именно сумму я считаю «формальностью» и почему вдруг решил действовать именно сейчас. Но вслух он лишь вежливо сказал:

— Понимаю, — и снова постучал пальцами по трости, возвращаясь к своей обычной, слегка отстранённой манере. — В таком случае я лишь повторю своё предложение: если потребуется помощь — светские связи, нужное слово в нужном кабинете — мои ресурсы к твоим услугам. В конце концов, возвращение фамильного сокровища в коллекцию будущего делового партнёра отвечает и моим интересам.

В этот момент с другого конца двора донёсся победный клич Ильи. Мы оба повернулись. Богатырь, сияющий от счастья, держал в руках нечто, от чего даже в тени колодца било слепящим отблеском — длинную узкую полосу металла, в котором позвоночник даргана сплёлся со сталью в идеальный смертоносный узор, напоминая дамасскую сталь.

Клинок был почти готов.

На следующее утро я встал пораньше. Сегодня меня ждал Закалин. Я очень надеялся, что антиквар сможет помочь с реализацией алмазов. В кармане сюртука лежал небольшой, но увесистый мешочек с несколькими отобранными образцами. Этого должно было хватить для оценки.

Я уже садился в «Ласточку», когда краем глаза заметил движение возле дровника. Мишка. Он стоял, прижавшись к стволу старой берёзы, и смотрел на меня.

— Ты что-то хотел? — спросил я ребёнка, и он уже сделал шаг вперёд, открыл рот, чтобы что-то сказать, как вдруг на террасе появился Пётр.

— Дима, ты уже уезжаешь? — произнёс Юсупов, спускаясь по ступеням.

Мишка, услышав его голос, дёрнулся как ошпаренный. Его рот захлопнулся, а в глазах мелькнул животный страх, и мальчик тут же юркнул за угол дровника.

— Да, — снова подивившись реакции пацана, сказал я другу, — нужно решить кое-какие проблемы. Скоро вернусь.

Пётр кивнул и сделал шаг в сторону, освобождая дорогу для «Ласточки». Я махнул рукой и медленно тронулся по вычищенной от сорняков дороге. Поймал себя на мысли, что постоянно смотрю в зеркало заднего вида, словно ожидая увидеть в нём испуганное лицо мальчика, который пытался меня о чём-то предупредить.

Надо бы заехать к Авериным на обратном пути. Пусть Саша всё-таки попробует заглянуть в его сознание. Скоро начнутся уроки, и поведение Миши может вызвать много вопросов у учителей, а также насмешки сверстников. Не хотелось бы, чтобы Мишка добавил к своей искалеченной психике новые травмы.

Закалин уже ждал меня за стойкой салона «Афелия». Сегодня он выглядел не так, как обычно. Отсутствовала профессиональная улыбка, с которой он раньше встречал меня, а во взгляде читалась глубочайшая озабоченность. Мужчина молча кивнул в сторону кабинета.

— Барон, проходите, пожалуйста. Мы должны поговорить.

Я последовал за ним, предчувствуя, что разговор будет непростой. Кабинет был небольшим, заставлен полками с редким антиквариатом. Евгений Викторович тут же закрыл дверь и только потом подошёл к столу.

— Вы принесли образцы? — спросил он без предисловий.

Я выложил на стол мешочек с алмазами. Антиквар не стал брать лупу, лишь бросил беглый взгляд на камни и тяжело вздохнул.

— Так я и думал, — протянул он, перебирая пальцами алмазы. — Я уже говорил вам, барон, что такие объёмы не в моей компетенции.

— Что вы посоветуете? — спросил я, собирая алмазы обратно в мешочек.

— Если вам срочно нужны деньги, то только третья гильдия. Но есть и другой путь, — задумчиво произнёс он. — Медленный. Продавать понемногу, через доверенных лиц, в разных городах. Рискованно, долго, но не так заметно. Для этого нужны связи, которыми я, увы, не обладаю.

Он снова замолчал, а потом добавил, словно решившись:

— Если вы всё же захотите обратиться к третьей гильдии, то я готов устроить встречу.

— Хорошо, — взвесив все за и против, я принял решение, — договаривайтесь о встрече.

Евгений Викторович потянулся к телефону, стоящему на столе. Его пальцы замерли над диском на мгновение, давая мне последнюю возможность передумать.

Я кивнул, подтверждая своё решение, и он начал набирать номер.

Пока антиквар тихим деловым тоном договаривался о «встрече по поводу оценки потенциального актива», я окинул взглядом кабинет. Каждый предмет здесь когда-то был частью чьей-то истории, чьей-то власти или падения. Скоро и мои алмазы могут стать таким же предметом в чьей-то коллекции — или разменной монетой в большой игре.

— Всё устроено, — положил трубку Закалин. — Завтра, в одиннадцать утра. Их представитель примет вас в здании гильдии на набережной. Имейте в виду, барон, это очень серьёзные люди. Их интересы часто пересекаются с интересами… высшей знати.

Я поблагодарил Закалина и вышел из «Афелии» с тяжёлым мешочком в кармане. Воздух на улице показался холоднее, хотя день был ясным. У меня оставался один день, чтобы подготовиться, а заодно решить ещё одну неотложную проблему.

Сев в «Ласточку», я направился к имению Авериных. Мысль о Мишке не давала покоя. Дважды мальчик пытался что-то сказать, и дважды его прерывало появление Петра.