Системный Барон #2

Глава 18

Я сделал несколько шагов по промозглому тротуару. Ещё недавно светило солнце, а теперь то ли на город опустился туман, то ли это мелкий дождь. Из-за ветра с моря пришлось даже задрать воротник пиджака.

Сел в «Ласточку», вглядываясь в выданную Никифоровым бумагу.

На ней стояла печать и размашистая резолюция: «Аукцион на имущество рода Авериных отменён в связи с пересмотром дела и восстановлением прав законного наследника». Сухой канцелярит, не описывающий больше полугода страха, тюрьмы и борьбы друга.

Я ощущал на себе взгляды Степана и Александра, ожидавших в машине. Они молчали. Не было ликующих возгласов, хлопков по плечу. Только усталое напряжение, которое теперь начинало потихоньку спадать, оставляя после себя пустоту и лёгкую дрожь в коленях.

«Квест 'Оправдание Аверина» завершён. Награда: снятие угрозы с локации «Имение Авериных», +1 влиятельный союзник (Александр Аверин, полноправный), +500 очков репутации в фракции «Старая аристократия», — прокрутил я в голове с горьковатой иронией.

Мой внутренний тестировщик привык всё раскладывать по полочкам, даже собственные эмоции. Это иногда очень помогало не сломаться в сложную минуту.

Но помимо распоряжения об отмене был и второй документ. Список из пятнадцати имён и организаций, подавших заявки на участие в аукционе.

Я развернул бумагу, позволив Степану и Александру прочитать всё самим.

— Аукцион отменили, — довольно констатировал Степан. — Значит, можем идти в Гербовую палату, но сначала всё же стоит забежать в судебную канцелярию. Снимут арест, отзовут стражу. Имение свободно.

— М-да… — задумчиво произнёс Саня.

Друг сжимал и разжимал кулак, а на пальце красовался перстень патриарха Авериных — чёрное серебро с резным вздыбленным грифоном. Саша опять мог носить его открыто. Маленький, но тяжёлый символ всего, что он потерял и что теперь вернули, но друг явно пока не мог осознать это до конца.

Я же не отрывал глаз от списка. Включил интерфейс.

[Сканирование документа…]

[Категоризация…]

Аристократы: восемь записей: Рябинин Н. А., Песков М. П., Морошкин А. П., Баратов С. С. и др.

Коммерческие гильдии/предприятия: семь записей: «Северные линии», «Беломорская компания», «Архангельский тракт»…

Мозг начал лихорадочно искать пересечения из тайных бухгалтерских книг Соловьёвых, многочисленных фамилий в делах Окорокова. Но связующей нити не было. Просто набор данных.

— И что? — спросил виконт, прерывая мои мысли. — Поедем в палату или нет? Чем быстрее всё оформят, тем лучше.

Я оторвался от бумаги, посмотрел на напряжённое лицо виконта, на спокойные глаза Степана.

— Поедем. Сейчас подброшу. А сам скатаюсь к антиквару, я же вам не нужен пока?

Александр посмотрел на Степана, тот помотал головой.

— Нет, нам примерно два часа понадобится. Так что не спеши.

Я кивнул и завёл машину. Вскоре высадил друзей у мраморного фасада Гербовой палаты. Уходя, Степан обменялся со мной красноречивым взглядом: «Будь осторожен».

В салоне «Афелия» меня встретил Евгений Викторович Закалин, он, словно паук, восседал посередине зала за своим бюро. Увидев меня, антиквар не выразил удивления, лишь слегка приподнял тонкие брови, сложив пальцы домиком.

— Барон Соловьёв! Какая приятная неожиданность. Уверен, неспроста?

— Деловое любопытство, Евгений Викторович, — я сел в предложенное кресло, стараясь выглядеть максимально непринуждённо. — И пара практических вопросов. Вы мне говорили, что занимались подготовкой аукциона имения Авериных, который должен был состояться сегодня.

На лице Закалина промелькнула едва уловимая гримаса сожаления, мгновенно сменившаяся сладкой профессиональной улыбкой.

— Увы, да. Столько труда, экспертиз, каталогизации… Всё насмарку. Жизнь, однако, рассудила иначе. Рад за виконта.

Я посмотрел на антиквара: ничего не выдавало его истинных эмоций, вот он, настоящий профессионал своего дела.

— Да, судьба повернулась к Аверину лицом, — я улыбнулся антиквару. — Меня интересовал состав участников. Любопытно, кто в нашем крае обладает таким аппетитом, что готов выкупить имение на берегу Белого моря.

— О, если бы… — Закалин откинулся на спинку кресла, делая вид, что погружается в воспоминания. — Местные помещики, гильдии… Большинству, честно говоря, плевать на сам особняк. Им земли подавай, лесные угодья, выход к воде. Они активно сражались бы за эти лоты.

— А само имение? — спросил я. — Кто-то проявлял интерес именно к нему? Вы говорили, что библиотека там отменная. Сам думал прикупить, если бы…

Антиквар прищурился. Он явно уже был в курсе, что не последнюю роль в оправдании Аверина сыграл именно я, задержав Оракула, но не подал вида.

— Библиотека… да, хорошая. На неё желающих было много, а вот на само имение только двое.

— Всего двое? — переспросил я.

— Да! Сам удивился. Первый — некий Арсений Павлович Морошкин. Старый, болезный. Живёт на полпути к столице. Говорил, всегда мечтал о «приморской даче» на Белом море, — Закалин усмехнулся. — Романтик, что уж.

Ну это навряд ли! Какая романтика в коротком лете и поморском климате? Одним словом, по мне это был очень подозрительный романтик.

— А второй? — спросил я вслух.

— Второй… контора из Москвы. «Северные линии». Интересовались именно комплексом, зданиями, территорией. Для чего — не знаю. Вроде как логистикой занимаются, ну там всякие грузоперевозки, склады. Но имение почти в часе езды от центра Архангельска… странный актив.

Закалин внимательно изучал мою реакцию, пытаясь понять, зачем я этим всем интересуюсь.

— Вам-то зачем это, барон? — не удержался он от прямого вопроса. — Аукцион ведь отменили.

Я лишь широко улыбнулся, давая этим понять, что не отвечу на данный вопрос.

— А насчёт «Северных линий», не знаете, как с ними связаться?

Закалин медленно покачал головой.

— Контора закрытая, барон. Москва. Там свои правила. В листе заявок участников только адреса. Вам, Дмитрий Григорьевич, лучше в столичную справочную обратиться. Я тут вряд ли помощник.

Антиквар произнёс это так, что стало ясно: знает он больше, но не скажет.

Я кивнул, изображая понимание, а затем, словно спохватившись, поинтересовался ещё одним важным делом.

— Евгений Викторович, а вы с алмазами работаете? Нужно продать партию необработанных.

Брови Закалина поползли вверх. В его глазах наконец появился неподдельный интерес.

— Алмазы? Ходовой товар, барон. Но крупными партиями чистого камня у нас в городе, как и во всей империи, занимается третья гильдия. У них монополия на сбыт и отлаженные каналы, — он сделал многозначительную паузу. — Впрочем, через меня они тоже иногда работают. Я могу выступить посредником. Нужны образцы для оценки экспертами. У вас они с собой?

Я мысленно выругался на свою оплошность. Ну как можно было их забыть⁈ Я же планировал сюда ехать.

— С собой нет, — признался я, изображая невозмутимость. — Не подумал, что сразу понадобятся. В следующий раз привезу.

— Обязательно привозите, — антиквар кивнул, и в его улыбке появился оттенок чего-то вроде снисходительного удовлетворения. Он видел мою оплошность и, кажется, был этому даже рад. — Без образцов гильдия даже разговор начинать не станет. Это их правило. Привезёте — оформим запрос, они посмотрят, назовут свою цену и комиссию. Через меня всё пройдёт тихо и… с минимальными бюрократическими проволочками, — Закалин произнёс это так, словно предлагал особенную услугу.

— Договорились.

Поблагодарив и откланявшись, я вышел на улицу. Уже понял, что потребуется доскональная проверка некого Морошкина и организации «Северные линии». Первый, возможно, чудак. Второе — точно ширма. Нужны данные, связи. То, чего у меня не было.

Я сел в авто и поехал за виконтом. Он со Степаном ждал меня на ступенях судебной канцелярии. Александр стоял, прислонившись к колонне, и курил тонкую папиросу, что было для него дико. Руки друга слегка дрожали. Степан держал толстую картонную папку.

— Всё? — спросил я.

— Всё, — Степан кивнул. — Реабилитация, снятие всех обвинений, возврат конфискованного имущества, аннулирование ордера на арест. Дом Авериных возвращён хозяину.

Я посмотрел на виконта. Ожидал увидеть ликование, торжество. Но была лишь глубочайшую усталость. Как у человека, который нёс на плечах гранитную глыбу и вдруг её сбросил. Тело освободилось, но мышцы всё ещё кричали от боли, а дух не верил в новообретённую свободу.

Друг молча поднял руку, разглядывая перстень на пальце. Казалось, он пытался ощутить его вес, доказать самому себе, что это не сон.

— Поздно уже, — хрипло сказал он, глядя на часы на здании. — Обедать пора. Но… я не хочу.

— Может, всё-таки в твой любимый ресторан, о котором так часто рассказывал? — предложил я.

— Нет, не сейчас. Потом, когда всё уляжется. Сегодня лучше там, у тебя. Быстрее.

Я понял. Другу нужно было не пиршество, а точка опоры. Знакомый, пусть и чужой, дом. Имение с форпостом за это время уже стало для Саши пристанищем.

— Хочу к себе домой, — вдруг произнёс виконт, тихо, не оборачиваясь. — Сейчас бы поехать сразу туда… Но нам сказали, что передадут документы и снимут наряд только к вечеру. Подожду. А пока к тебе. За вещами и чтобы… ну, снять защиту. Ключи, секретки от дома — всё осталось в форпосте.

— Тогда поехали, — махнул я другу, и мы тронулись в обратный путь.

Подъехав к кованым воротам «Золотых ключей», я почувствовал облегчение от того, что на целых два счётчика с заданиями стало меньше. Встал вплотную к воротам, но ничего не произошло. Они не открылись.

Опять?

Да сколько можно?

Ещё недавно было всё хорошо, и эти чертовы ворота работали отменно. Что опять с ними случилось?

Я вышел из машины, подошёл к массивным створкам. Никаких видимых повреждений. Пнул их.

Внутри всё закипало.

На шум прибежал Вениамин с секатором в руках.

— Барин, что-то не так?

— Ворота, Веня. Опять.

Он кивнул, деловито потрогал створку, потом, бросив секатор, принёс лом. Вставил его в щель и навалился всем своим богатырским весом. Мускулы налились, лицо покраснело. Раздался скрип, похожий на стон, и затем — глухой щелчок где-то внутри механизма. Только после этого створки, наконец, с тяжёлым вздохом поползли в стороны, приводимые в движение уже магией.

Наблюдал, как они открываются, и думал, что сегодня точно вызову мастера.

Подъезжая к гаражу по боковой дорожке, я вдруг увидел, как из кустов сирени справа вылетает что-то маленькое и тёмное. Мишка, средний сын Вениамина. Он мчался, не разбирая дороги, прямо под колёса.

Ударил по тормозам, резина взвизгнула. Мальчик, не оборачиваясь, пронёсся перед самым капотом и, спотыкаясь, умчался дальше, к сараям.

— Что за?!. — выкрикнул Саня, упёршись рукой в панель.

— Вы видели, откуда он бежал?

— Из тех кустов, — показал Степан.

Мы вышли из авто. Александр тут же поспешил за Мишкой, а я со Степаном пошёл к месту, откуда бежал испуганный малой.

В кустах стоял капкан. Стальной, с зубчатыми дугами. Он был схлопнут. На острых зубцах алели свежие капли крови. Но в капкане никого не было. И следов волочения — тоже.

Степан опустился на корточки и осмотрел механизм, землю вокруг.

— Кровь свежая. Рана неглубокая: пробил кожу, но не переломил кость. Его открыли. Аккуратно.

— Может, мальчик? — предположил я.

В этот момент к нам подошёл слегка запыхавшийся Аверин.

— С мальчиком всё в порядке. Испуган, но цел. Никаких ран. Это точно не его кровь.

Мы посмотрели на капкан, потом друг на друга.

— Всё же он сработал, — тихо сказал Степан.

— Второй раз может уже не попасться, — задумчиво произнёс виконт.

— Ничего, ещё неделя, и прятаться в имении будет негде. Веня тут быстро порядок наведёт, — подвёл итог я.

На пути к телепорту нас перехватила Марфа. Она шла быстро, озабоченно вытирая руки о фартук.

— Барин! Господа! Ужин… то есть обед готов. В столовой. Через пятнадцать минут, прошу.

Я посмотрел на спутников. Степан кивнул. Александр, кажется, даже не сразу осознал, о чём речь. Он привык есть в суровых условиях форпоста. Идея нормального, размеренного приёма пищи в парадной столовой казалась чем-то из другой жизни.

— Придём, Марфа, — сказал я.

Мы сходили в форпост. Александр и Степан собрали необходимые вещи: ключи, кое-какие инструменты. Я же успел отметить, как бойко шли работы по восстановлению зданий внутри укреплений. Люди из Сердцегорска работали умело.

Когда мы вернулись в имение, обед уже был накрыт в столовой. Длинный дубовый стол, белоснежная скатерть, фарфор с тонким синим узором, серебряные столовые приборы. Не хватало только тихой классической музыки.

На столе стояла дымящаяся уха из сёмги, румяный ростбиф под соусом из лесных ягод, маринованные грузди. Просто, даже аскетично по меркам высшей аристократии, но сейчас для нас это был пир, пир победы.

Мы сели. Молча. Александр налил себе бокал тёмно-рубинового вина, поднёс к свету, зажмурился и отпил глоток. Он держал его во рту несколько секунд, прежде чем проглотить.

— Наконец-то, — выдохнул он. — Что-то человеческое.

Степан нахмурился от слов виконта.

Я же медленно, почти благоговейно, съел несколько ложек супа.

Хорошо…

Ощутил, как наваристый бульон сразу поднял мне настроение.

Марфа, стоя в дверях, смотрела на нас и довольно улыбалась, видя, с каким удовольствием мы едим.

— Вы сейчас поедете в имение? — спросил я.

— Да, — Степан налил себе из кувшина кваса и отпил. — Откроем дом, осмотрим. Ты с нами?

— Я через час-два присоединюсь. Сначала найму, наконец, мастеров для ворот. Надо ещё документы поискать о сотрудничестве наших семей и желательно спрятать их в форпост.

— Так и сделаем, — кивнул виконт. — Там должны быть рецепты, контакты покупателей. Теперь, когда у нас столько сырья… — он махнул рукой в сторону телепорта, подразумевая кладовые Сердцегорска, — это снова может стать делом.

— Наварю зелий, — буркнул Степан. — Деньги нужны. Надо сбыт налаживать. Документы подниму.

После обеда Степан и Александр уехали на машине. Я пошёл к телефону, чтобы вызвать мастеров для ремонта ворот, но стоило только подойти к аппарату, как раздался звонок.

— Алло!

— Добрый вечер, будьте добры к телефону Дмитрия Григорьевича.

— Это я, с кем имею честь?

— Это Афанасий Кузьмич.

— Афанасий Кузьмич?

В динамике звучал взволнованный голос купца.

— Это Самарский. Слушайте, я… не знаю, как благодарить. Вы спасли нас с семьёй, а до этого ещё и Витю. Вся моя семья… Я ваш должник до конца своих дней.

Он говорил искренне. Человек дела, привыкший ценить поступки.

— Афанасий Кузьмич… — начал я, но он меня перебил.

— Любые ресурсы, любые мои связи к вашим услугам. Вы только скажите.

В голосе мужчины звучала не только благодарность, но и деловая хватка. Он видел во мне не просто спасителя, но и потенциального мощного союзника. И предлагал союз.

— Пока всё в порядке, — сказал я, но потом вспомнил. — Хотя… есть один момент.

Я описал ему статую, которую видел в памяти Оракула: античная скульптура в парке, мужчина с мечом, попирающий змея. Место встречи заказчика и убийцы.

— Это может быть частное имение под Москвой или даже в столице, в каком-нибудь парке или саду при имении.

— Уже ищу, — без раздумий ответил Самарский. — У меня связи в столице, среди антикваров, архитекторов. Описание зафиксировал. Буду рыть и найду.

— И ещё, — добавил я. — Контора московская, «Северные линии». Интересовалась имением Авериных. Мне нужно о ней всё, что можно узнать.

— «Северные линии», — Самарский задумчиво повторил. — Не слыхал. Но копну и обязательно найду.

Перед тем как попрощаться, он бросил ещё одну фразу:

— Кстати, о третьей гильдии… Они на меня вышли. Через третьих лиц. Говорят, Сельдев действовал в их интересах, но перешёл все границы. Предлагают компенсацию и… тишину. Похоже, самого Фёдора Никитича ждёт незавидная участь. Он плыл против течения.

— А Окороков говорил, что именно Сельдев хочет выйти на мировую, — заметил я.

— Мировая — это когда обе стороны хотят договориться, барон, — сухо ответил Самарский. — Я же с этим бандитом договариваться не собираюсь.

— Ваше дело, — усмехнулся я.

Положил трубку, ощущая прилив энергии. У меня появился не просто благодарный человек. Появился мощный, влиятельный и решительный союзник с ресурсами за пределами Архангельска.

Я уже взял телефон, чтобы набрать справочную, но меня прервал вбежавший в комнату Веня.

— Барин! Барин! К вам гости!

— Кого там черти принесли? Окороков, что ли?

— Нет, не дознаватель. Господа, молодые! Один — здоровый словно богатырь, другой — тонкий, в очках, с тростью.

Муром и Юсупов?

Здесь? У моих ворот?

Что им нужно?

Визит вежливости через месяц после испытаний? Не верю. В этом мире ничего просто так не бывает.

Я вышел из дома. Ворота, благодаря усилиям Вениамина, были настежь открыты, а по аллее в сторону дома шли две фигуры.

Илья Муром, огромный и невозмутимый, шёл, засунув руки в карманы дорожного плаща, и с простодушным интересом разглядывал фасад моего особняка. Рядом с ним Пётр Юсупов, в элегантном тёмно-синем сюртуке, опирался на свою изящную трость, похрамывая. На его лице играла лёгкая, чуть насмешливая улыбка, а глаза за стёклами очков блестели любопытством.

Они уже были здесь. На моей территории.

Я сделал шаг навстречу.

— Господа, какая неожиданность! Прошу в дом.