Системный Барон #2

Глава 5

Дед Никита, дрожащей рукой ухватив мой рукав, попытался подняться.

— Что же теперь делать?

— Никита Игнатьевич, слушай меня внимательно, — я мягко усадил его обратно на стул. — Мы её найдём. Но ты должен остаться здесь.

— Как это остаться⁈ — голос старика сорвался. — Это же моя внучка! Я пойду с вами! Куда угодно!

— Нет, — твёрдо повторил я. — Если Алёнка вырвется или сможет передать весточку, то куда придут?

Старик непонимающе хлопал глазами.

— Сюда, — успокаивающе сказал я. — Вот ты тут и будешь ждать. Если вдруг внучка появится, хватай её и сразу ко мне в поместье езжайте. Договорились?

— Нет! Не договорились! Я хочу…

— Никита Игнатьевич, так не пойдёт, — я перебил его, глядя прямо в глаза. — Если ты пойдёшь с нами, а она вернётся в пустой дом, это будет хуже. Доверься мне. Сиди тут, жди.

Это было грубо, но не брать же его с собой. Старик сейчас как взрывоподобная смесь из горя и ярости. В поисках будет только мешать. А если дойдёт до стычки, то он тут же станет мишенью номер один. Лучше пусть сидит и ждёт новостей, чем путается под ногами.

Пока я говорил, Степан, хорошо разбиравшийся в травах, нашёл среди заготовок Алёнки, перевязанных красной ниткой, успокаивающий сбор. Без лишних слов он заварил его в жестяном чайнике.

Дед Никита, подавленный и наконец понявший всю безвыходность своего положения, сделал пару глотков. Дыхание постепенно выровнялось, плечи опали. Наконец он молча кивнул.

Мой взгляд упал на платок с незамысловатыми вышитыми цветками. Он смятым валялся на полу.

— Это Алёнкин?

Старик лишь кивнул и отвернулся от него.

— Можно я возьму?

— Бери, — прошептал он. — Найдите её, барин.

— Найду, — тихо заверил я и вышел на улицу.

Степан тут же догнал меня.

— Что будем делать?

Я задумался. В голове вертелся единственный вариант. Окороков. Но к нему просто так не пойдёшь, нужна зацепка.

— Сначала нужен след, Степан. Окороков пока подождёт.

— Так платок вы для следа взяли? — уловил мои мысли старик.

А ведь и правда, из многочисленных детективных сериалов я знал, что ищейки берут след по запаху даже спустя несколько дней. Запах человека, особенно испугавшегося, это мощный маркер, но не вечный.

— Слушайте, барон… — Степан задумчиво посмотрел на меня. — А ведь ваш пёс Гай, он же болотный вывертень, магическое существо. Такие могут не только чуять след, но и идти по магическому отпечатку, по ауре страха.

Я посмотрел на слугу, и кусочки пазла сложились в голове.

— А почему бы и нет? — сказал я. — Заодно заедем в форпост, всё же позвоню Окорокову. Может, у него к этому моменту уже будут какие-то заметки по пропавшим детям. Или новые ниточки по Самарскому. Его помощь всё равно понадобится. Два дела одним выстрелом.

Вернувшись в форпост, мы сразу направились к казарме.

Саня, как только узнал для чего нам Гай, тут же начал напрашиваться на дело.

— Александр Николаевич, вам нельзя, — тут же отрезал Степан. — Вашу ментальную ауру сразу определит любой мало-мальски обученный стражник. Не будем подвергать вас лишнему риску.

Виконт скривился как ребёнок, у которого отняли игрушку, но спорить не стал.

Забрав пса, мы тут же вернулись в поместье, я связался с Окороковым. Но тот ничего нового не сказал, он только недавно запросил все дела пропавших детей. Что же касается ресторана «Сапфир», то Алексей Николаевич сказал, что с завтрашнего дня там будет установлена круглосуточная слежка.

В принципе на что-то подобное я и рассчитывал.

Когда грузили Гая в машину, у меня закралась мысль, что пёсель был до этого чуток поменьше.

— Так понятное ж дело, — развёл руками Степан, — он и сейчас ещё щенок.

Ничего себе щенок! Размером с большого ньюфаундленда.

Прежде чем отправиться, достал платок и поднёс его к носу Гая. Пёс обнюхал ткань с явным интересом, даже тихо поскулил, тычась носом в ладонь. Но затем он просто сел и уставился на меня непонимающим взглядом.

Идиот!

Я веду себя как какой-то идиот, который впервые увидел собаку в деревне и командует: «Ищи!» А чему его учили? Ловить болотных тварей. Жрать их. Уж явно не работать ищейкой.

— Похоже, Гай не понимает, чего ты от него хочешь, — констатировал Степан, наблюдая за нашей немой сценой.

— Мда… — пробормотал я себе под нос, уставившись в окно.

— Так чего тогда делать-то будем?

— Поехали всё-таки к Окорокову, может, к тому моменту дела о пропаже детей будут уже у него, и я посмотрю.

Степан одобрительно кивнул, разгоняя машину. Гай высунул голову в окно и жадно втягивал воздух, его уши забавно трепетали на ветру.

Мы уже приближались к центру, и вдруг Гай резко насторожился. Низкий грудной рык вырвался из его глотки. Шерсть на загривке встала дыбом. Пёс упирался передними лапами в дверь, словно пытаясь открыть её.

— Степан, стой! Смотри!

Старик резко затормозил, едва не врезавшись.

— Чует. Чует что-то, — произнёс он с нескрываемым удовлетворением.

— А что здесь? — я выглянул в окно.

Рядом было ярко украшенное здание. Оттуда доносились звуки музыки и смеха.

Степан обернулся ко мне, и на его лице отразилось удивление.

— Барон, да это же ресторан «Сапфир».

Мы вышли. Я снова дал Гаю понюхать платок. На этот раз пёс не просто тыкался носом. Он уверенно повёл нас прямо к парадному входу ресторана.

Попытка войти внутрь с таким спутником вызвала предсказуемую реакцию. Два массивных охранника в ливреях мгновенно преградили путь.

— С собаками нельзя, господа. А уж с таким и подавно, — буркнул один, с явным отвращением глядя на Гая. — Это запрещённая порода. Сейчас стражу вызову. Уходите.

— Я всего лишь хотел перекусить, — махнул рукой, делая безразличное лицо. — Ну ладно. Степан, подожди меня в машине. Сейчас кофе возьму и приду.

Охранники нехотя расступились. Я вошёл в роскошный зал, пахнущий дорогими сигарами и коньяком. К моему столику немедленно подошёл молодой официант с натянутой улыбкой.

— Чего изволите?

Я заказал кофе, а затем небрежно спросил, кладя на стол серебряную монету:

— Слушайте, вы тут одного парнишку не видели? Лет десяти, в очках, серьёзный такой, — описал Витю Самарского.

Официант покачал головой, его лицо ничего не выражало.

— А девчонку? Лет семи-восьми, белокурая, в простом платьице. Раньше травки продавала на рынке. Может, кто-то её приводил сюда?

И тут я краем глаза заметил, как изменилось лицо официанта. Он насторожился, глаза метнулись к чёрной неприметной двери в глубине зала.

— Н-нет… никого такого не видел… — пробормотал он, — сейчас принесу ваш кофе.

Официант отошёл, не прикоснувшись к серебряному рублю. Странно, обычно деньги берут и за меньшее. Обратил внимание, как он перекинулся парой слов с коллегой, указывая на меня, а потом пулей вылетел в чёрную дверь.

Бинго! Похоже, он знает Алёнку. Иначе чего так пугаться?

Я сделал вид, что меня всё устраивает, тут же расплатился и резко направился к выходу.

— Степан! — подбежал я к экипажу. — Ты видел парня, который выскочил через чёрный вход?

— Так точно. Парень лет двадцати, шустрый. Выбежал как ошпаренный и туда, за угол.

Я схватил поводок Гая.

— Идём. Гай, след!

На этот раз пёс словно понял, что от него хотят. Он фыркнул, потянул воздух и рванул вперёд.

Мы бежали за официантом, петляя по задворкам, по узким, пахнущим помоями переулкам, всё дальше и дальше от парадного центра Архангельска.

Вскоре мы оказались в одном из спальных районов, где каменная кладка сменялась покосившимися деревянными бараками, а заасфальтированную дорогу разъели ямы и грязь.

Гай остановился перед мрачным двухэтажным домом, фасад которого осыпался, словно от проказы.

Дом был большой, некогда, видимо, принадлежавший зажиточному купцу, но теперь явно пришедший в упадок. Огорожен высоким глухим забором из потемневшего от времени дерева.

— Вот он, — выдохнул я, прижимаясь спиной к стене соседнего сарая. — Нюх у тебя, Гай, отменный.

Мы догнали официанта, он как раз зашёл в этот большой дом.

Степан, не сводя глаз с дома, мрачно поджал губы, легонько постукивая тростью по асфальту.

— Дом-то с виду простой, но защита на этом заборе стоит… ого-го. Никто не пройдёт бесследно. Чую, как магия сочится. Опасаются, — прошептал Степан. — Значит, есть чего бояться. Соваться напрямик — самоубийство. Неизвестно, сколько человек внутри.

— Значит, будем наблюдать. И ждать своего часа.

Мы замерли в тени напротив этого мрачного дома. Гай, припав к земле, издавал тихое рычание, не сводя глаз с входной двери.

Минут через десять створка ворот вновь приоткрылась, и официант, уже без ливреи, в простом потрёпанном кафтане, выскользнул наружу. Он ещё раз огляделся и почти бегом пустился в сторону центра.

— Степан, — тихо сказал я. — Нужно прощупать почву. Постучись, притворись местным. Скажи, что слышал детский плач. Посмотри, кто откроет и что внутри. Я подойду ближе под маскировкой и попробую заглянуть в окна.

Старик молча кивнул, отложил трость и, сгорбившись, сделав свою походку более старческой, зашёл с другого переулка, как будто возвращался домой. Я же, дождавшись, когда он поравняется с домом, вызвал в памяти рунную последовательность невидимости.

Я не стал абсолютно невидимым, но превратился в малозаметное пятно, сливающееся с грязной стеной сарая, и бесшумно подобрался почти вплотную к дому, готовясь заглянуть внутрь.

Степан постучал в дверь. Послышались шаги. Дверь приоткрылась нешироко, и в щели показалась женщина в простом сером платье, с платком, низко надвинутым на лоб. Рукава платья были неестественно длинными, свисая и прикрывая не только запястья, но и пальцы. Поза была настороженной, голова чуть втянута в плечи, взгляд бегал по улице, но меня, притаившегося в двух шагах, она не заметила.

И тут меня будто током ударило. Поза. Этот бегающий взгляд.

— Извините за беспокойство, — дрожащим старческим голосом начал Степан. — Вы тут не слышали детских криков? Моя внучка говорит, что с этой стороны плач доносился, вот и беспокоится.

— Ах, милый человек, не слышали, — голос у женщины был притворно-сладким. — Мы тут с мужем живём. Без детей. У нас их нет. Должно быть, вашей внучке померещилось.

Я вглядывался в её лицо, в часть щеки, не скрытую платком, в разрез глаз. Это была Лиска.

Так вот где ты прячешься, змея!

После провала с моим убийством переквалифицировалась в торговку детьми?

Возможно, и долговязый тут.

— Ой, наверное, наверное, — вздохнул Степан, покачивая головой. — Спасибо, не обессудьте, голубушка.

Он развернулся и поплёлся прочь.

Лиска проводила деда взглядом, тщательно осмотрела всю улицу и лишь потом с лёгким щелчком захлопнула дверь.

Я отступил в укрытие и снял заклинание. Степан подошёл ко мне с невозмутимым лицом.

— Ну? Что думаешь? Вроде, женщина как женщина. Криков, говорит, не слышала. В доме через приоткрытую дверь ничего подозрительного не разглядел. Чисто, бедно.

— Степан, — я выдохнул. — Помнишь, я тебе рассказывал про Лиску? Которая меня «Багровой чахоткой» в парке хотела приложить. Так вот, это она.

— Что делать будем? Окорокова вызывать? — почёсывая подбородок, поинтересовался старик.

— Нет. Надо побольше разузнать сначала. А то полиция только шуму наделает и никого не найдёт.

— Но как мы это сделаем?

— Давай обойдём дом и осмотрим задний двор.

Мы прокрались по узкому проулку, огибающему дом. Высокий забор огораживал приличный по размеру двор с крупным сараем.

— Руны тут по всему периметру, — тихо констатировал Степан, щурясь. — И на заборе, и на стенах. Не ахти какие сложные, но коварные. Любой шорох, любое магическое проникновение учуют. Даже прикрыться магией не удастся: она споткнётся о защиту.

Я скептически посмотрел на дверь, ведущую на участок.

— Сильная защита. Не просто сигнализация, — продолжал бубнить себе под нос старик. — Отталкивающее поле плюс, скорее всего, какой-нибудь блокирующий барьер. С бухты-барахты такой не открыть. Нужен ключ. Или…

Интерфейс тут же отозвался на мой запрос, выводя перед глазами предупреждение:

[Обнаружена охранная матрица 3-го уровня. Доступ запрещён. При попытке несанкционированного взлома активируется протокол «Подавление»]

«Подавление». Звучит многообещающе. Степан не знал, что делать, он стоял рядом, сильно сжимая в руках трость.

А я решил довериться внутренней чуйке.

Рука сама потянулась к холодной железной ручке. Нужен ключ…

Я схватился за ручку, мысленно представляя, как ломаю эту дверь. Ладонь тут же обожгло жаром, таким сильным, что пальцы свело судорогой. Я не мог оторвать руку! В глазах потемнело. Но в этот миг интерфейс завис, а затем выдал новое сообщение, перекрыв красные предупреждения:

[Сканирование… Обнаружен владелец: Дмитрий Григорьевич Соловьёв. Статус: имперский барон. Доступ разрешён]

Раздался тихий, но отчётливый щелчок. Жар в ладони исчез.

Я отвёл руку и с изумлением посмотрел на Степана. Мы переглянулись в полном недоумении.

Снова осторожно взялся за ручку и нажал на неё. Дверь беззвучно поддалась, приоткрывшись на сантиметр.

Зайдя через чёрный вход, мы оказались в небольшом захламлённом коридорчике, который вёл прямиком во двор. И тут же поняли, что едва не угодили в ловушку.

Во дворе на туго натянутых цепях сидели две здоровенные, злые на вид собаки: не магические твари, но явно породистые и бойцовые. Цепи были пристёгнуты к металлическим тросам, натянутым от одной стены до другой, позволяя псам свободно перемещаться по всей территории двора. Увидев нас, они с синхронным рыком рванули вперёд, а цепи звякнули, натягиваясь.

Но яростный бросок сменился пронзительным и испуганным визгом.

Из-за моей спины бесшумно вышел Гай. Он даже не рычал. Он просто смотрел на них. Взгляд был абсолютно спокойным, но в нём читалась вся первобытная мощь альфа-хищника.

Обе собаки одновременно поджали хвосты, прижали уши и скуля повалились на спины, подставляя животы. Это была поза абсолютного подчинения перед существом, чья сущность внушала им неописуемый ужас.

— Вот тебе и входной билет. Теперь — тише воды, ниже травы, — фыркнул Степан, с усмешкой глядя на эту сцену.

Мы спрятались за высокой поленницей дров, откуда был виден и чёрный ход в дом, и сарай в дальнем конце двора. Наблюдение началось. Вскоре из дома вышел долговязый тощий мужик, это был напарник Лиски в парке. Он нервно прошёлся по двору, что-то бормоча под нос, а потом начал ходить кругами.

Ещё через пять минут задняя дверь дома вновь открылась, и на пороге показалась Лиска.

— Кончай маяться дурью! Пошли проверим их! — бросила она, выходя во двор.

Долговязый сплюнул и направился к сараю, отпёр висячий замок, а через мгновение они с Лиской скрылись внутри, захлопнув за собой дверь.

Сердце у меня заколотилось. «Их»?

Я жестом показал Степану, что иду на разведку. А затем, пригнувшись, прокрался к дому. Заглянул в запылённое окно: комната была пуста, лишь обшарпанная мебель.

Я вернулся к поленнице, снова дал Гаю понюхать платок. На этот раз пёс, не отрывая носа от ткани, уверенно повёл меня через весь двор, прямо к двери сарая, и, уперевшись в неё мордой, сел, смотря на меня с ожиданием.

Похоже, Алёнка там.

Мы со Степаном переглянулись.

Решение было принято.

Бесшумно, словно призраки, мы вошли в сарай.

Внутри всё было заставлено большими деревянными коробками. Я аккуратно начал обходить их. В слабом свете было сложно что-то разглядеть, но применять магию я не решился. В дальнем углу, прямо в полу, зиял открытый люк. Оттуда лился тусклый свет и доносились приглушённые развязные голоса.

Я подошёл к краю и заглянул вниз. В подвал вела крутая деревянная лестница, это явно винный погреб. Мы осторожно начали спускаться. С каждым шагом голоса становились отчётливее.

— И кому он там сдался, этот щенок-то? Говорю, зря мы его взяли! — хриплый бас.

— Молчи! За него отцы отгрызут друг другу глотки! — раздался резкий и властный голос.

Я спустился на последнюю ступеньку и, прижавшись к холодной каменной стене, заглянул внутрь.

Картина открылась как в театре. Пятеро крепких мужиков и Лиска, все вооружённые: кто пистолетом, засунутым за пояс, кто дубинкой, кто длинным ножом. Они азартно играли в карты, сидя на перевёрнутых ящиках вокруг здоровой винной бочки. Грошовая одинокая лампа висела у них над головами.

А за их спинами, в глубине подвала, стояли пять прочных деревянных клетей. За их решётками были видны испуганные детские лица.

В одной сидела белокурая девочка.

Алёнка.

В других дети чуть постарше.

Один из бандитов, толстый детина с багровым лицом, поправляя пояс с пистолетом, нечаянно обернулся. Его взгляд скользнул по тени у лестницы, метнулся дальше и замер. Его мутные от хмеля глаза смотрели прямо на меня.

Секунда, прежде чем его челюсть отвисла, длилась целую вечность.

— ТРЕВОГА! — заорал он, вставая с ящика, на котором сидел.

Карты взметнулись в воздух и разлетелись. Бочка с грохотом опрокинулась. Лиска, срываясь с ящика, уже держала в руке тонкий стилет. Пятеро мужиков, словно по команде, хватались за оружие, поворачиваясь в нашу сторону.

Мы стояли в узком проходе у лестницы, а на нас, опьянённая яростью и страхом, уже двигалась вооружённая до зубов банда.