Сказание о Волконских князьях

СКАЗ О ПОПЫТКЕ ВЛАДИСЛАВА ОТ ГОРОДА БЕЛАЯ УЙТИ

Долго ли, коротко ли шло под Белой сражение, только всадили королевские солдаты в крепость бесчисленное количество ядер, бомб и свинца, а до конца ее никак разбить не могли. Долго терпел Владислав, на двадцать седьмой день осады призвал к себе инженеров и напомнил им строгим голосом:

— Где, скажите мне, обещание ваше в десять дней крепость взять?

— Ваше величество! — взмолились инженеры. — Давно бы мы крепость взяли, если бы московиты воевали по правилам! Но правил они не ведают. Они отрезают у часовых… затрудняемся даже сказать что — ив рот им засовывают. Они закладывают в стволы пушек порох, и пушки взрываются, калеча людей. Они не дают солдатам высунуться из окопов. Они как звери проползают своими норами во все наши подкопы и режутся там ножами. Солдаты, государь, отказываются рыть подкопы. Они запуганы московитами! Хуже же всего, что наши ядра и порох на исходе, бомбы совсем кончились, а подвоз их по хлябям российским затруднен крайне.

— Как! — закричал король. — Вам мало трех полков и добровольцев? Вам мало обозов пороху и бомб? Вы хотите, чтобы я бросил на это позорное дело всю армию? Прочь с глаз моих, негодяи!

Насилу удержали короля советники и особенно гетман Радзивилл, отличавшийся медвежьей силой, чтобы Владислав не изрубил инженеров кинжалом. И хотя король был горяч, но должен был слушать советников. Долго советовались они. К вечеру приняли такое решение:

— Поелику осаде крепости Белая чинятся всякие задержки, оставить под ней довольно солдат и тяжелые пушки, а всей армии двигаться с артиллерией на Можайскую дорогу к Москве, чтобы войну решительными действиями к победе привести.

Немедля послали по всем полкам и хоругвям поручиков, чтобы войскам приказ объявить и с подготовкой в поход поспешать. Одного из поручиков бельские казаки той же ночью из траншеи выкрали.

Услышал стольник и воевода князь Федор Федорович Волконский короля и панов советников указ, собрал в большой землянке командиров и о избавлении крепости Белой объявил. Потом рассказал о злохищном Владислава и Речи Посполитой на Московское государство умышлении. Недолго советовавшись, согласились все бельские командиры единогласно с князем Федором Волконским выйти на вражий стан и там с явным Московского государства недругом биться насмерть.

Быстро вооружились бельские служилые люди, горожане и крестьяне, числом 567 человек, а на стенах и валах вместо них стали бабы. Поклялись всенародно и единогласно подъять небывалый подвиг, не устрашиться и не отступить. Ополчились мужественно и пошли из града.

Тем временем многие солдаты из траншей и с батарей, слыша про отход королевской армии, ушли в обоз, где служилые люди и шляхта пировали и веселились. Волконский с ратниками без большого боя прошли обе линии траншей и ворвались в самый королевский лагерь, на то место, где стоял лучший у Владислава померанский полк Якуба Вейгера. Там дали они неприятелю жестокий бой, выбили полк Вейгера без остатка, по королевскому лагерю до самого утра ходили, с польскими и литовскими людьми бились насмерть.

Слыша час за часом только грохот выстрелов и крики избиваемых солдат, видя, как московиты ломят стеной и споро действуют оружием, ужаснулась пришедшая было на помощь своим шляхта и стала перед лицом белян бегать. А стольник и воевода князь Федор Федорович Волконский, узрев, что все королевские войска — солдаты, гусары, драгуны и рейтары — от него отошли и битвы боятся, велел играть сбор и повел своих воинов назад в Белую.

Беляне прошествовали через королевский лагерь и траншеи, заклепывая по пути и сбрасывая с батарей пушки, неся с собой пять вражеских знамен, барабаны, трубы, мушкеты, протазаны[36], порох, всякие пожитки, ведя пленных тридцать семь человек. Никто их не преследовал и с соседних редутов не стрелял, хотя уже светало.

Войдя в Белую, велел воевода служить молебен о чудесном спасении от смертного жала, и все воины плакали в умилении божьей милости, даровавшей столь великую на супостатов победу.

— Воистину, — сказал Волконский своим воинам, — превзошли вы древних героев! Доказали, что не в силе мышц и не во множестве воинов одоление брани есть, но в правде крепость!

По совершении божественной литургии пали беляне на землю, кто где стоял, и заснули мертвым сном. В страшном бою почти все были изранены, но немногие просыпались, когда бабы занимались их ранами. По счету подьячего Якова Мелкишева 379 человек вернулось из сечи в Белую. Все те мужественные бельские люди ходили на смерть и не чаяли видеть уже света дня. От глядения многочасового в глаза верной погибели и нежданного чудесного спасения ослабели многие, как младенцы, так что пришлось Волконскому, Суханову и нескольким другим воинам чуть ли не сутки одними бабами командовать. Сам Федор Федорович получил той ночью семь кровавых ран.

Спали победители, а в королевском стане плач стоял злобный, было опущение всех рук и великое уныние. Владислав заперся в монастыре, не велев никого к себе допускать: Он едва не умер от печали и гнева. Христоф Радзивилл, известный отвагой и выдержкой гетман, скакал меж шатров на коне без шапки и криком кричал:

— Где моя честь! Кто украл честь мою! Отдайте!!!

Канцлер Альбрехт Станислав Радзивилл с горя пил в шатре водку.