Гусары боялись подняться из ям, и ротмистр до сумерек пролежал на валу. Ночью его отнесли к королю в монастырь, потому что Владислав хотел его видеть. Ротмистра положили в трапезной на лавке, подсунув под плечи подушки. Он подробно рассказал, как было дело. Король спросил:
— Каков этот комендант Волконский?
— Судя по обращению, он хорошего рода, хотя и служит в маленькой крепости. Ростом невелик, но одет благородно и выглядит внушительно. С людьми говорит запросто, не как пристало высокородному шляхтичу, однако видно, что все исполняется немедленно.
— Нам докладывали, — сказал Владислав, — что в ночном сражении он был сильно изранен, чуть ли не убит?
— Вряд ли это так, иначе он не смог бы носить броню.
— Что ты скажешь о его людях? — спросил королевич Казимер.
— Все они похожи на пашенных мужиков, — ответил ротмистр, — когда те готовятся к косьбе.
— Не собираются ли они сдаваться? — то ли спросил, то ли размечтался вслух король.
Тогда ротмистр передал все, что говорил ему Волконский.
— И я думаю, — добавил он, — что они скорее взорвут крепость, нежели сдадутся. Этот город не взяли бы и древние римляне. Нам надо уйти, не принося в жертву честолюбию кровь лучших воинов Речи Посполитой!
— Этот человек опасен, — тихо сказал канцлер Радзивилл.
— Да он просто изменник! — вскрикнул король. Он позвал стражу и приказал расстрелять ротмистра у себя под окнами, немедленно. Стражники поволокли гусара на монастырский двор и положили у стены.
— Не так-то просто застрелить лежачего, — сказал, прицеливаясь, один из них.
— Ничего, — ответил ротмистр, — я подымусь…
Он встал, и его расстреляли.
Владислав приказал во всех документах вымарать его имя дегтем.