Сказка рядом

- Я не трусишка, - рассмеялся Волчик, - только с невредимой шкуркой я тебе больше пригожусь.

- А с чего ты решил, что Азель будет возражать, если мы заснем рядышком?

- Анька, ты как маленькая, честное слово, - упрекнул меня друг. - Неужели ты до сих пор в счастливом неведении, что не только Котенок желает добиться твоего расположения?

- Ты что, намекаешь, что у демона какие-то серьезные планы?

- И не намекаю, а прямо говорю. И не только у Темного, но и у Светлого тоже. А, впрочем, тебе решать. Как тебе задачка, когда у самой в личной жизни неразбериха? - поддел он меня. - Умные советы мы все давать горазды, а что ты будешь делать с этими полукровками?

- А ты мне на что? - притворно изумилась я. - Я с удовольствием выслушаю твои пожелания и предложения.

- Шутишь, да? - недоверчиво покосился он на меня. - Ань, я честно не знаю. На твоем месте я держался бы от них обоих подальше - я тебе это уже говорил. Они же не отстанут, пока своего не добьются. Ты своим поведением провоцируешь их, а потом самоустраняешься. Я думаю, это задевает их самолюбие. А эльфы, что Светлые, что Темные - народ с тонкой душевной организацией и болезненно раздутым самомнением и самолюбием. Не надо их выводить из себя, лучше просто свести к минимуму контакты. Единственное, боюсь, что ты уже в них разбудила спортивный интерес.

- А на большую чистую любовь они не способны? - слегка задетая его рассуждениями, язвительно спросила я.

- Ань, теоретически, думаю, способны, но только не эти конкретные полукровки. Я все-таки знаю их дольше, чем ты, хотя, надо признать в последнее время оба здорово изменились.

Волчик выбрался из-под одеяла, собираясь перекидываться.

- А ты сможешь потом сам обернуться, без помощи Румана? - забеспокоилась я, прогоняя нерадостные мысли.

Волчик меня своими выводами по поводу Азеля и Риля сильно расстроил. Неужели я гожусь только на то, чтобы поставить галочку или оценку, напротив моего имени в списках побед полукровок? Обидно...

- Не волнуйся, глупышка - ты же рядом, теперь мне есть к кому возвращаться, - он чмокнул меня в щеку, плавно перетек в волчью ипостась и устроился у меня под боком.

Я вздохнула: может, зря? В его объятиях мне было так хорошо, уютно, надежно... А волка-зверя мне пришлось обнять самой. Он лизнул меня в нос и отвернулся. А я зарылась лицом и пальцами в густой мех и блаженно прикрыла глаза: друг... лучший друг... любимый друг...

- Спокойной ночи, зайка моя, - тихо прошептала я.

Волчик возмущенно клацнул зубами, попытавшись поднять голову.

- Все равно «зая», - я улыбнулась, с силой пригибая его шею к матрацу, - спи, Волчик, утро вечера мудренее...

Сандриэль

Я проспал часа три, вместо часа, как советовал мэтр Солитэр, а проснулся от осторожного прикосновения теплой заботливой руки к моему лбу. Несколько раз моргнув, я сфокусировал взгляд на склонившемся надо мной Натане.

- Риль, ты как себя чувствуешь? - в голосе моего дяди слышалось искреннее участие.

- Кажется, уже в порядке, - я резко сел.

На секунду голова закружилась, но тут же все вернулось в норму.

- А откуда ты знаешь, что со мной было? - подозрительно уставился я в зеленые глаза Натан»ниэля.

- Земля слухами полнится, - уклончиво ответил он, пряча улыбку.

- Мэтр Солитэр сказал? - догадался я.

- Мальчик мой, ты забываешь, что на близком расстоянии я и сам в состоянии почувствовать, когда плохо моему кровному родственнику, но в данном случае ты прав - Анри предупредил, чтобы я тебя не ругал за «лекарство».

- Натан... я его ненавижу, - злость с новой силой стала подниматься во мне. Этот чертов демон вынудил отпустить Аньку с ним, и я не мог воспротивиться.

- Кого? - Натан»ниэль, собравшийся присесть на свободный стул, остановился посреди комнаты.

- Этого сиреневолосого урода, который приходил сегодня к Ане. Ты же все про всех знаешь, кто он? Что ему надо от моей человечки? Почему он...

- Я не все знаю, Риль, все на свете никто не может знать.

- Но ты же можешь узнать, кто этот Закираз, Закиараз или какая-то там еще «зараза»...

- Зак?! Закиараз... Вот как... Вряд ли ты объективен, Риль. Зак - само совершенство, я имею ввиду внешне.

Я удивленно хлопал глазами. Натан говорил об этом асуре так, словно они не только встречались мимоходом, но он знал про него что-то такое, что позволяло его называть сокращенным именем. И на лице моего дяди мелькнуло какое-то странное выражение боли, удовлетворения и тревоги. Я ничего не понимал.

- Ты знаешь о нем, расскажи! - пристал я к Старшему Принцу.

- Он тебе не причинит вреда, не волнуйся... - Натан вернулся ко мне и потрепал меня по волосам с отеческой теплотой.

- Но он уже! - мне стало немного стыдно, за то, что я сейчас веду как капризный ребенок-ябеда, но эмоции во мне бурлили и искали выхода.

- Что «уже»? Поучил тебя немного уму-разуму? - странно усмехнулся Натан.

- Д-да, - слегка запинаясь, подтвердил я. - Спасибо, Аня влезла, я не ожидал, что его Сила такая мощная... - угрюмо закончил я. - Кажется, он мне за Аньку хотел голову оторвать...

- Невеста за тебя вступилась? - Натан улыбался, проясняя непонятные для него моменты, а я начал беситься - что смешного?

- Вступилась... Только она теперь будет думать, что я слабак... он, сволочь, просто «ментально» приказал отпустить ее, и я ничего не мог поделать...

- Риль, при всех своих закидонах и умениях вляпываться во всякие неприятности, твоя девочка не глупа. Она прекрасно понимает, что Сила третьекурсника-эльфа не может равняться с Силой взрослого асура. Ты думаешь, Зак знает, что вы связаны?

- Вряд ли. Он удивился, когда, Анька кинулась ко мне. Она все обещала ему что-то объяснить. Я боюсь, что он знает, как я... какой я...

- Подлец, - подсказал Натан, глумясь.

Я возмущенно вскинулся:

- Я же сказал, что не знаю, что на меня тогда нашло! Я сожалею...

- Извини, - посерьезнел дядя. - Не переживай, Анхелика объяснит.

- Ты так говоришь, как будто одобряешь его действия! - обвинительно уставился я на Натана.

- А ты считаешь, что он не имеет право защитить свою подопечную?

- Нет! Не знаю. Имеет, наверное... И все равно!

- Я тебя не пойму, Риль, ты от меня-то что хочешь? Защиты от этого асура?

- Да не боюсь я его! - запальчиво воскликнул я, - Натан, скажи, ты ведь знаешь моего отца, кто он? - я не удержался и схватил Старшего Принца за руку.

Жест вышел до того просительно-унизительным, что я сам себе стал противен. Но Натан»ниэль только прижал мою голову к своей груди и, как маленького, погладил по голове.

- Не могу сказать, мальчик мой. Спроси у своей матери... Ей давно уже пора прекратить скрывать эту тайну. Не волнуйся насчет Закиараза - он не причинит тебе вред.

- Но почему ты так уверен? - с подозрением спросил я.

- Потому. Я его не оправдываю, у меня к нему свои претензии. Но здесь тебе опасаться нечего.

- А другие?

- Кто?

- Другие асуры, которые бывают здесь? Кто они Ане?

- Спроси у Анхелики.

- Они не только ее навещают, это, кажется, родственники нашего демона-полукровки, - невольно «сдал» я Азеля.

- Азалекса? - удивился Натан.

- Другого, слава Светлому Лесу, здесь нет.

- Я попробую что-нибудь прояснить, но тебе вмешиваться запрещаю, - строго предупредил дядя. - И это я тебе не как родственник говорю, а как Представитель власти - Старший Принц Лучезарных Эльфов, чувствуешь разницу?

Я зло буравил его глазами. Разница была. Как дядю, представителя Дома, я мог бы его ослушаться, и наказание было бы «семейным», а как представителя нашего Лучезарного Верховного - я должен был подчиниться, иначе это рассматривалось бы, как измена Венценосной особе и государству.

- Зачем такие крайности? - обиделся я.

- Как твоя человечка говорит: «догадайся с трех раз», - съехидничал Натан.

- Я не маленький!

- Нет, - согласился дядя, - но от этого ты мне не менее дорог, только ты сейчас это вряд ли понимаешь.

Я все еще сердился, но неожиданное признание согрело мою душу, ругаться как-то вдруг сразу расхотелось, я взглянул в глаза моего ближайшего родственника, время от времени заменяющего мне отца, и встретил полный теплого света, любви и заботы взгляд зеленых глаз. Даже Принцесса, моя мать, почти никогда не смотрела на меня так. Мои губы начали расползаться в улыбке, хотя я и пытался сохранить неприступное выражение лица. Но Натан уже увидел. Конечно, он-то своим лицом владел куда лучше моего, но сейчас улыбнулся первым, приглашая:

- Мир?

- Мир. Но я тебе припомню, - мстительно сощурился я.

- Ага, - рассмеялся брат моей матери, - лучше запиши.

- Я не такой древний, как некоторые, и с памятью у меня все в порядке, - съязвил я.

- Ну и отлично! Значит, ты не забудешь о моем предупреждении, - вывернулся Натан, снова поставив меня на место.

Я только склонил голову, признавая свое поражение. Натан очень серьезно отнесся к тому, что я нашел в себе силы это признать, поэтому в знак уважения так же коротко поклонился.

- Ты взрослеешь, и я этому очень рад, Риль, - похвалил он меня. - А теперь я пойду, и ты поди развейся, нечего в помещении сидеть...

Натан»ниэль ушел, а пошел бродить по Школьной территории. Конечно, Аньки моей нигде не было. Ребята сказали, что она ушла с Ламом. И я даже знаю куда - к своему ненаглядному Волку помчалась, миротворица...

Я нервничал. Она не появилась и на ужин. Демон был чернее тучи. Хм. Тоже нервничает. Это утешало. Он до сих пор оставался моим соперником номер раз. Моя непутевая человечка дразнила нас, приближая то одного, то другого, заставляя мучиться от мерзостного чувства, даже названия которого я не знал раньше. Ревность... она сжигает изнутри, заставляя острее чувствовать мир, который сузился до предмета обожания, и все мысли и поступки связаны с ним, этим «предметом» по имени Аня. И в то же время раскрывается что-то новое, не всегда приятное, но порою просто удивительное. Ее имя «Анхелика» звучит для меня серебряными колокольчиками. Мне то трудно дышать, когда она рядом, то словно за спиной вырастают крылья. Эта болезненная зависимость от смертной девчонки, на которую я даже и не посмотрел бы, не столкнись она со мной тогда в столовой, во время их дурацкой шутливой игры с вишневыми косточками-снарядами, меня выматывала, но я не хотел от нее излечиваться. Я видел, я чувствовал, что не безразличен ей. Но ее отношение ко мне колебалось от восторженного обожания до почти такой же иступленной ненависти. Эти крайности, в которые впадала моя девочка, выбивали почву из-под ног, заставляя балансировать на лезвии острого меча, приходилось всегда быть в тонусе и «соответствовать». Одно только общение с ней выматывало кучу нервов. Я пытался «лечиться» с помощью проверенного средства от скуки - но бывшие подружки уже не заводили меня, а новые вообще не вызывали воодушевления. Мне не хватало с ними «драйва», как утверждала Аня в приступе откровения.

Я покорно ждал «подарка» судьбы в виде ее благосклонности, потому что сам почти утратил возможность как-то вмешиваться и влиять на развитие наших отношений. Все, что я предпринимал, отказывалось работать, так, как задумывалось, сталкиваясь с моей ходячей проблемой. Иногда бывали приятные неожиданности, но чаще она меня ставила в тупик, смешивая все планы, которые сама же потом и разгребала (в приступе раскаяния, не иначе).

Азелю было легче. Он привык быть изгоем, привык к независимости и одиночеству. Но и его Анька встряхивала так, что демон то становился неуправляем, то вел себя, как ласковый котенок. Со стороны было забавно наблюдать, особенно, если не проводить параллели, что я кажусь таким же влюбленным идиотом (неужели, я сказал «влюбленным» и это признаю? Да, наверное, это так...). Если бы еще не ревновать, когда мне кажется, что у Ани и Азеля все складывается хорошо...

Злорадствовать мне нравилось. Появлялось гадкое чувство, что я - на первом месте, а демон, так, игрушка... Смешно сейчас осознавать, что мы оба, достаточно взрослые парни, думали, что «игрушка» - это она, первокурсница-человечка. Может быть она и ребенок, но эта ее «детская» непосредственность делать гадости с такой же легкостью, как искренне дарить нам частичку себя, своего участия, проходящие под лозунгом «хотела, как лучше», деморализовывали не хуже запрещенного заклинания «плети Хаоса».

Но я уже не представлял своей жизни без нее. Только вот полукровка-асур, похоже, тоже на что-то надеялся. И когда настанет момент истины, когда придется откровенно выяснять, кто для нее из нас дороже и важнее, неотвратимо приближался. Из-за Ани мы с Азалексом общались чаще, чем в предыдущие два года совместного обучения. Но, похоже, и ненавидели друг друга, просто за одно само существование так же сильно. Если бы нам не пришлось делить Аню, возможно, мы смогли бы стать из соперников не друзьями, но хотя бы приятелями.

Какая ирония...

Волчица не спала вторую ночь, переживая за сына. Вчера она еще не так серьезно отнеслась к неудаче в сердечных делах Роволкона, но когда Лам привел в селение человечку, которая, в отличии от нее, настроена была более пессимистично, Лика испугалась.

«Моя Анька», как на днях представил ее сын, была полна решимости, хотя Волчица чувствовала, что человеческой девушке не по себе одной, среди оборотней. Лика, отличавшаяся даже в человеческой ипостаси сверх-острым нюхом, чувствовала, что Роволконова Анька отлично помнит их «теплую» встречу и тяжелую руку матери своего друга.

Лика и сама не поняла, почему она разрешила человеческой девчонке остаться. Это было утром. А к обеду вся семья приняла пришлую человечку. Особенно - волчата. Неужели, она смогла их расположить к себе всего лишь какой-то выдуманной историей? Хотя, признаться, «сказочка» прозвучала несколько двусмысленно в свете последних событий.

Лика вернулась с ребятами после безрезультативных поисков, еще более расстроенная, чем утром. Роволкон впервые так вел себя. Он никогда не был особо скрытным и, как мать, она легко могла «читать» его. Только в этот раз с парнем творилось что-то невообразимое. Делиться он не хотел, но разве можно скрыть такие эмоции? Понял даже младший, Николас. Может быть, не всё, но суть уловили все братья. Возможно, Волк и сбежал, чтобы не слушать «умных советов». Настырная человечка, похоже, понравилась младшенькому. Или он просто захотел похвастаться, что только ему удалось найти тайное логово брата.

Как бы там ни было, именно Аня привела «блудного сына» домой. Увидев Роволкона в волчьей ипостаси, Лика хотела было отчитать сына за проявленное неуважение к гостье, но материнское сердце кольнуло нехорошее предчувствие. Да и Ник был хмур. А Роволкон явно не горел желанием попадаться ей на глаза.

- Не можешь или не хочешь? - не стала Лика продолжать при человечке, но та уже и так поняла, что что-то не так.

- Ох, сынок, - горько вздохнула Лика - подруга сына оказалась права. Эмоциональный срыв сдвинул какие-то метафизические настройки организма. Волк не мог в ближайшее время перекинуться сам. Вот только и оставлять его в волчьем обличии сейчас не лучшая идея. Пусть даже всего не несколько дней, после которых человеческая сторона оборотня возьмет свое.

Лика не знала, как отнестись к тому, что Аня сама что-то поклевав без аппетита (может, она не любит такую еду, хотя Зоринка расстаралась - она вообще очень вкусно готовила), присела возле Волка и попыталась накормить его насильно. Упрямая...

Никогда в их Клане не было полукровок. Нередко девушек в жены брали из других Кланов, да и парни уходили, но никаких орков и, упаси, Великий Фенрир, людей...

Руман был раздражен - мало того, что человечка второй раз за неделю оказывается на землях Клана, так в этот раз вообще в доме матери, где днем бывают его маленькие дочери. А виноват в этом, вольно или невольно, спровоцировавший ее, Роволкон. Но старший сын ограничился «легким» внушением, выдернув Роволкона из волчьей шкуры. Вот только к вечеру у Лики уже сложилось свое понимание проблемы. Она доверяла старшему сыну и как главе Клана, и как старшему члену семьи (мужчине), но, видя, как Аня переживает за друга(?), она и сама заметила за собой неуместное сочувствие. Руман сразу просек, что материнское сердце дрогнуло, и он подколол ее с любимчиком. Да, Роволкон всегда был более сентиментальным, менее циничным из всех ее детей. Вряд ли когда-нибудь он смог бы стать альфой - не тот склад характера. Но он был надежным. А о своих слабых сторонах Волк знал и так. Не зря же он, поняв, что способен к магии, поступил в ММШ именно на факультет Боевой магии, надеясь таким образом искоренить в себе человеческое начало и закалить характер.

Конечно, Величка не могла не заметить трогательной нежности, что нечаянно продемонстрировали Волк и «его Анька», бестолковая человечка, решившая его посетить, в то время, когда должна была шарахаться от оборотней все три-четыре дня. Наверное, в Школе с этим было проще - возможно, не зря она называлась Межрасовой. У каждой расы свои заморочки, но ученики все же уживались между собой. Даже вампиры. Руководство, видимо, учитывало индивидуальности, и таких инцидентов не возникало. Но была ли здесь только «дружба»? Именно поэтому она сама взялась отнести вещи девчонке в баньку.

Человечка была под защитой... под очень странной защитой минимум трех рас - эльфийской, асурьей (невероятно!) и под защитой Клана Кошек, хотя камень-амулет, болтающийся у нее на шее, был «Тигриным Глазом», и это помимо амулета-креста - защиты ее Бога. Слишком необычно для «обычной» девчонки. Но, главное мать Роволкона выяснила - на теле знаков не было. Кожа девушки была чиста, если только не проведен тайный Ритуал...

И тогда Величка решилась на то, чтобы «переключить» сыновью привязанность с орчанки на человечку.

Младшенький неудачно пошутил насчет того, что Аня рискует стать оборотнем. Лика ожидала примерной реакции на подобное заявление, лишь не думала, что девушка будет извиняться за то, как она восприняла эту шутку. Лика боялась, что та сбежит сразу же... но Аня не ушла, и это лишь еще один плюс в пользу девчонки...

А сейчас мать Роволкона уже в который раз выходила в сени и останавливалась возле лестницы, ведущей на чердак. Будить детей было еще рано, как минимум у них есть еще целый час - пусть спят...

Рассвет наступит еще не скоро. Холодное осеннее утро, темнота... для человеческого глаза. Волчица прекрасно видела и впотьмах. Лам, паразит, шлялся полночи. Наверное, не рассчитывал, что Лика не спит и, конечно же схлопотал точно так же, если бы попался под руку собственной матери. Хотя нет, мать, возможно, поняла бы, а вот отец, которого Лика знала, наверняка, спросил бы ехидно, что ему дороже - учеба в ММШ или девчонка, к которой он бегает на свиданки?

Наконец и этот час прошел. Лика смело поднялась по лестнице и, улыбнувшись, вздохнула. Подушка была сдвинута куда-то в сторону, теплое лоскутное одеяло отброшено, а Аня с «Волчиком» (хм... надо же так называть взрослого парня - человечка - одно слово...) жались друг к дружке, словно щенки. Это было настолько интимно и, в то же время, настолько же целомудренно - девушка полностью одета, а Роволкон в волчьей ипостаси...

Волчица почесала сына за ухом, убрала прядь волос со щеки человечки:

- Детки, пора вставать, - тихо позвала она.

Будить их было жаль. Они оба были расстроены событиями последних дней, и полночи Лика чутким слухом улавливала их тихий шепот. Чего она ждала и боялась одновременно? На что толкала девчонку, всучив ей вместо одежды, которую при желании могла бы высушить и вернуть Ане, и платье, и рубашку с «секретом»? Все мелкие бусинки-обереги, все тоненькие кожаные шнурки, переплетенные замысловатыми узелками, несли смысловую нагрузку.

Только вот не сработала приворотная магия - не переключился сын с орчанки на подругу: то ли привязанность к знойной Дочери Степей, (а, возможно, и в самом деле любовь), была куда глубже, чем казалось матери, то ли Хранители человечки оказались сильнее, даже здесь, на земле Клана Волков, то ли дети поступили мудрее, решив не переступать черту, из-за которой нет возврата к чистой и искренней дружбе - но Лика испытывала противоречивые чувства благодарности и разочарования.

- Доброе утро, - разлепила Аня сонные глаза.

На щеке девушки отпечаталась складочка от сбитой во сне простыни.

- Доброе утро, - улыбнулась Величка, - вам пора вставать. Спускайся, я тебя покормлю, пока Волк растолкает Лама.

Лика снова потрепала зверя по лохматой голове:

- Вставай, сынок, опоздаешь...

Волчик смешно вздрогнул и, несколько раз пробуксовав в воздухе, вскочил на лапы.

- Мы не настолько опаздываем, - рассмеялась Аня. - Доброе утро, соня.

Волк все еще непонимающе жмурил сонные янтарные глазищи.

- Все! Выметайся отсюда, Ане переодеться надо. Иди, Лама буди, - напутствовала Лика сына.

Волк перекинулся, потянулся, разминая затекшие мышцы. Красивый, сильный парень - Анька откровенно любовалась им, но в глазах ее не было жадного вожделения... И от Лики не укрылось это.

Она спустилась первой.

- Ма, - догнал ее Волк, - а если бы...

- А «если бы», - поняла его мать, - то я позвала бы вас снизу. Какое-то чувство такта у меня все же присутствует, - она резко развернулась и щелкнула сына по носу. - И не забывай, в кого у твоего младшего брата нюх - между вами ничего предосудительного не произошло.

- Ничего от тебя не скроешь, - сокрушенно вздохнул Роволкон. - Я тебя совсем разочаровал?

- Время покажет... Буди друга своего, опоздаете!

- А ты нас всех покормишь или только Аню? - лукаво спросил сын.

- Она, по крайней мере, заслужила, - усмехнулась Лика, - а вас, обормотов, надо кормить хворостиной вдоль спины. Надеюсь, ты понимаешь, за что?

- Не сердись, мам, - янтарные глаза парня взглянули на мать заискивающе.

- Береги «свою Аньку», сынок, - вздохнула Лика, и, уже совсем другим тоном добавила. - Завтрак уже на столе, буди Лама и присоединяйтесь.

Аня, уже умытая и причесанная (волосы все же пришлось собрать в хвост), сидела за столом. Лика села рядом, подвинула девушке чашку, кусок пирога с черникой.

- Я не будила Зоринку. Ты ешь, давай - вчера почти ничего не ела, или, может, мясо разогреть? Бери все, что нравится, не стесняйся.

На столе для раннего завтрака было слишком много снеди: хлеб, сыр, кровяная колбаса, вареные яйца, зелень, черничный пирог, печенье, булки, конфеты, творог, молоко в глиняной крынке...

- Нет, спасибо, - улыбнулась Аня, - я и хотела пирог попробовать. А как Вы догадались?

- Я просто подмечаю некоторые незначительные детали, - призналась Лика довольно. - У тебя глаза радостно засветились, и взгляд на пироге задержался.

- Так просто? - удивилась Анька.

Лика кивнула.

За дверями комнаты послышалась возня.

- Слонопотамы, - отметила Аня вслух, - весь дом перебудят...

- Ничего, отоспятся, - Лика помолчала, глядя, как Аня пьет из чашки земляничный чай и смакует пирог. - Аня, я хочу извиниться за то, что ударила тебя, - тихо произнесла Величка, опустив глаза.

Видимо, она редко бывала не права, и ей тяжело было признавать это.

- Не надо, Лика. Я все поняла.

- А эта девушка... орчанка... - Волчица все же выдавила ненавистное слово.

- Она моя подруга. Я... я не знаю, почему она смогла так поступить. Видимо, это испытание на прочность чувств - Волк и Ника - я им по-хорошему завидовала...

Анька не знала, как объяснить матери оскорбленного друга то, что ребята жили друг другом, и ничего не предвещало именно такого развития событий. Они же созданы друг для друга и должны быть вместе... Может, идеальных отношений вообще не существует?

- Хороший ты человечек, Аня, - улыбнулась Лика и хотела что-то добавить, но тут ввалились ребята, и Волчица засуетилась, чтобы накормить мальчишек.

Величка вышла проводить детей на крыльцо. В сыром воздухе расползался холодный туман. Были видны лишь ближайшие дома с темными сонными окнами. Ребята не отошли от дома и двадцати шагов:

- Аня! - окликнула Волчица человечку.

Девушка остановилась и обернулась. Лика стремительно подошла, обняла подругу сына, шепнув на ухо:

- Будь счастлива! - и быстро вернулась в дом.

- Фигасе... А меня? - притворно возмутился Волк (в самом деле слегка растерявшийся от проявления «бурных» чувств своей матери - даже они, дети Волчицы, и то нечасто удостаивались такой чести). - Я все-таки родной сынок...

- Я тебя обниму, - заржал Лам, попытавшись заломить Волку сильную шею.

Тот вывернулся из захвата, они немного повозились, разминаясь вместо зарядки, и побежали догонять Аню, медленно бредущую впереди в вязком тумане.

- Ань, постой! Я его почти сделал! - хвастливо заявил Лам.

- Вот именно «почти», - ехидно поддел Волк, подходя к девушке.

- Нарезвились, волчатки? - тепло улыбнулась Аня, протягивая им по руке. - Пошли...

- Мы - волки! - возмутились ребята хором.

- Большие и страшшшные, - добавил Лам, пытаясь изобразить свирепое выражение на симпатичной мордашке.

- Я так рада, что вы у меня такие большие и страшные, - рассмеялась Анька, - значит, мне с вами бояться нечего...

Волк заржал, а Лам надулся:

- Я же тебя напугать хотел!

- Упс... ну извини, Ламик...

- Я - Лам! - рявкнул Лам, попытавшись удержать Аньку за руку, но она уже выскользнула и побежала вперед.

Волк откровенно забавлялся. Лам ехидно обернулся:

- Вооолчик...

- Лааамик... - оскалился Волк в ответ.

- Ладно, - сдался Лам, нехорошо прищурившись вслед хохочущей Аньке, - я тебе тоже новое имя придумаю, человечка несчастная! А ну иди сюда!

- Неее, мущщщина, я Вас боюсь... - прикалывалась Анька, бодренько шагая впереди, - Вы такой большой и страшшшный...

Николаса Лика поймала в дверях за пояс штанов:

- Ты куда в таком виде?

- Я попрощаться хотел, - насупился полуодетый мальчишка.

- «Пока» - тебя устроит? - в глазах матери лучились веселые искорки.

Ник вздохнул:

- Она еще придет?

- Не знаю.

- А ты бы позволила им быть вместе?

Лика потрепала младшего сына по волосам:

- Вряд ли они будут вместе так, как ты себе представляешь, сынок.

- А?... - начал было Николас.

- А если ты найдешь «свою Аньку», то я и за тебя буду спокойна... иди, досыпай, - тихо ответила Лика, и тут же, повысив голос: - Мал еще для таких рассуждений...

Азалекс

Прошедшие выходные поставили всю Школу «на уши». Ника и Шер? Странно. Не ожидал. Даже у «правильных» девчонок, оказывается, случаются помутнения в хорошеньких головках. Волк, Анин дружок, здорово попал - теперь «веселая» жизнь ему обеспечена. Сначала я даже сочувствовал ему - правильно он сделал, что свалил - за пару дней страсти немного улягутся, но от насмешек он все равно никуда не денется. Ни за что не хотел бы оказаться на его месте. Нормальный ведь парень, почти друг...

«Надо бы утихомирить шутников», - мысленно сделал я для себя пометку.

Следующим шоком было сообщение о том, что Кристиана Эдминора отчислили из Школы. Никогда не думал, что противный Кошак, вечно путающийся под ногами, «выбыв», сделает мне такой намек... А держался-то мальчишка молодцом....

Но вот когда я понял, что Анька сбежала к Волку - тут я расстроился уже по-настоящему. Розалинэль, которой я наобещал, что свожу ее в город, поняв, что «соперницы» Анабэль в Школе нет, передвинула наше «свидание» на следующие выходные, и помчалась сообщать радостную новость подружке. Как же они обломались - Светлый дрых среди бела дня - неслыханно...

Вообще-то и в самом деле странно. Ну, не с горя же, что Анька за Волком ушла, у него случился «нервный срыв». Мне стало смешно от таких мыслей и настроение слегка поднялось.

А еще странным было то, что на территории Школы я встретил самого настоящего асура, который не являлся одним из моих дядей. Ни к кому, кроме меня такие гости не приходили. Этого рыжего я видел впервые. То, как он держался, так же выходило за рамки моих представлений о сородичах по отцовской линии. Как этот «парень» не старался скрыть свою сущность (вполне допускаю, что чужие и не заметили ничего, но в моей крови - половина асурьей крови одного из сильнейших Родов), но я почувствовал насколько он силен, этот смазливый Рыжий, - пожалуй, посильнее Эсарлухара, а то и самого Янара будет, если я правильно вычислил его возраст. И ведь он первым выдал себя, уставившись на меня наглым образом (я этого жуть, как не люблю), словно специально нарывался. Что, не ожидал здесь, в Школе, встретить полукровку? Но тогда я не понимаю его попытку все сгладить - он меня мог раздавить, как щенка, даже не прибегая к демонстрации силы, а он начал лепетать о каких-то птичках. Птички впрочем, оказались в наличии, только еще вопрос, откуда к нам такие «залетели»?

И все же мне жутко любопытно - к кому он приходил? Жаль, отвлекли - не дали «пошпионить». Я поостерегся вешать на него «маячок» - не по клыкам мне этот индивидуум... А когда я освободился, Рыжий уже ушел.

Ребята сказали, что с этим «человеком» был сиреневолосый асур...

Я знаю только одного «сиреневолосого», который не скрывал без необходимости свою сущность на землях людей.

Мое сердце ёкнуло. Неужели Закиараз решил узнать, как успехи у его отпрыска?

Вот засада! Я уже почти научился жить с чувством, что никогда ему не понадоблюсь, почти научился его ненавидеть за несбывшиеся надежды моего детства... Лучше бы не спрашивал про этого Рыжего ничего! Нафига он мне нужен, вместе с моим папашей недоделанным? Я же ему не нужен... Да и Эсарлухар ничего не сказал, когда приходил. Или это все-таки был не Закиараз? Может, вместо Криса возьмут какого-нибудь асура, и родственники кандидата договаривались о приеме в Школу? Я же в общем-то никого почти не знаю. Даже со своими двоюродными братьями не знаком толком...

Ректора сегодня на месте не было, а к его заместителю «Солитёру» идти очень не хотелось, да и не факт, что он мне сообщит о цели визита сиреневолосого демона, которого сопровождал почти шестисотлетний спутник...

Я очень рассчитывал отвлечься с Розалинэль, но не вышло. Ждать возвращения Ани с Волком было невыносимо. Да еще эти некстати возникшие мысли об отце, игнорирующем меня...

Я сам не заметил, как ноги привели меня к качелям, которые повесил Крис для Аньки, где теперь днем тусовались первокурсники... Котенок... кто бы мог подумать, что за столь короткий срок высокий, немного нескладный мальчишка успеет ни один раз прогреметь на всю Школу и оставить после себя память... Что-то в нем было настоящее, несмотря на все его удивительные способности попадать в неприятности.

«А ведь через несколько лет будет красавцем», - неожиданно подумал я, и облегченно вздохнул - хорошо, что он ушел...

Ярко-рыжая Мирка, заметив меня, приветливо помахала ручкой и, не давая мне опомниться, взяла в оборот.

А, да и ладно! - вдруг решил я расслабиться. Все равно рыжая человечка входила в мои планы. Я вполне могу позволить девушке взять инициативу на себя - она сама давно уже напрашивается - опять же развлечение...

Все было замечательно до того момента, пока я не понял, что ни Аня, ни Волк не вернулись к ужину. Вероники также не было. Я видел, как Надин и Лиззи собирают «сухой паек» для выноса из столовой - наверняка, для орчанки.

Уже почти стемнело, а Аньки все не было... Это начало меня нервировать уже как следует. Светлый Сандриэль так же выглядел хмуро, но каждый раз отводил взгляд, когда я поворачивал голову в его сторону. Что такого он пытался разглядеть во мне сегодня? Или пытается понять, каковы его шансы?

Гадство... Он меня напрягал. Слишком у него все было совершенно (кроме поганого характера, конечно) - лицо, тренированное тело, светлая кожа (хотя Анька, по-моему, не на цвет покупалась), даже таких дополнительных частей, как пара рогов и хвост, у него не наблюдалось. Зато он носил теперь прически, скрывающие эльфячьи уши. Попробую угадать, почему... три «ха-ха» - проще простого, даю голову на отсечение...э, нет... лучше - хвост: причина та же, по которой я не сбрасываю «морок». «Морок», скрывающий мою демоническую сущность, даже здесь, в Школе, где и так все знают, что если они не видят мои рожки и хвост, это не значит, что их не существует. Мы, как два идиота... нет, хуже - как два животных - банально подстраиваемся под человечку, подсознательно предлагая Ане тот же подвид, как для спаривания... На втором курсе, помню, проходили, изучая почти целый семестр поведение животных в разных условиях. Еще возмущались, нафига нам на Боевой магии какая-то «зоология»? Но потом нам наглядно продемонстрировали, что животные бывают, мягко говоря, разные... и даже мелкие твари могут такого натворить в определенный цикл, что пришлось заткнуться и внимать преподу...

Все давно разошлись по своим комнатам. Даже Светлый, немного поторчав в Беседке в компании снова начавшей ластиться к нему Анабэль, ушел спать. А я, как неприкаянный призрак, бродил по своему этажу, ожидая, когда вернется Волк, или хотя бы Лам, который, оказывается, тоже отправился на земли чужого Клана. А может, и не чужого, кто их там разберет, этих оборотней...

Устав маяться, я пошел к Веронике.

Как я и предполагал, Аня еще не вернулась.

Ника встретила меня заплаканными глазами и чуть припухшим носиком. Конечно, красоты ей это не прибавляло, но и портило не сильно.

- Эй, ты что? - я удержал ее за подбородок, потому что, едва успев сообразить, что это я, а не кто-нибудь из девчонок, Ника попыталась спрятать лицо в ладони. - Ник, кончай реветь. Подумаешь фигня какая - переспала с другим парнем... Если кто про тебя будет сплетни распускать, мне скажи - я найду способ «заткнуть» особо рьяных.

- Перестань, Азель! Отпусти сейчас же, - зашипела на меня орчанка, нахмурившись.

Я послушно отпустил ее и поднял руки в знак примирения. С Аниной подругой ссориться мне ни к чему - возможно, в будущем мне понадобиться союзник.

Ника как-то сочувственно взглянула на меня и, опустив голову, тихо произнесла:

- Тебе лучше уйти, Темный... пожалуйста, Азель...

И до меня вдруг дошло - она сейчас мысленно там же, где и я. И ее заботит тот же вопрос - почему Анька и Волк не вернулись? КАК именно человечка утешает оборотня? Или он ее?

Тьма, потревоженная моим эмоциональным всплеском, глухо зароптала. Я почувствовал жар, поднимающийся из-под ребер. Мой гнев и отчаяние - адская смесь, дикий коктейль растерянности и невозможности прямо сейчас изменить ситуацию... Мне надо срочно успокоиться и просто заставить поверить себя, что Анька не потеряет голову настолько... В конце-концов, у нее же есть к кому возвращаться. И, если уж не ко мне, то хотя бы к Светлому (хотя их шашни тоже пора прекратить, пока они не переросли во что-то большее)... Анька, она же у меня умница... Вот только если Волк снова даст ей почувствовать свой Зов, я «забуду» все его хорошие поступки по отношению к моей персоне. Просто порву...

Я сделал глубокий вдох, радуясь, что Ника уже закрыла дверь и не видит, как медленно втягиваются обратно огромные черные асурьи когти, начиненные ядом дроу... Да и глаза я прикрыл, обретая контроль над Тьмой. Еще бы к завтрашнему уроку кое-что повторить... Впрочем, и это не проблема. С книгой даже лучше коротать время.

Я «призвал» учебник и удобно устроился напротив двери в комнату Ники и Ани - мне хорошо видно - кто, с кем, и во сколько вернулся к себе. Я вздохнул - по моим наблюдениям, не хватало только Аньки... Ну как же меня угораздило запасть именно на эту неправильную человечку?..

Аня

Выйдя из портала у Школьных ворот, я заметила, что веселое настроение Волка, забавлявшегося нашей шутливой перепалкой с Ламом сошло на нет. Мой друг сосредоточился, накручивая себя уже заранее. Губы упрямо сжаты, плечи расправлены, словно перед дракой... Это конечно, лучше, чем видеть, как тщательно он пытается скрыть неуверенный затравленный взгляд и придать своему лицу наглое выражение.

Я взяла его за руку:

- У Лама лучше получается зверское выражение лица, - мягко сказала я, выпрашивая ответную улыбку.

Волчик улыбнулся и слегка покраснел:

- Черт... Так заметно?

- Просто будь собой, солнышко, а на разных «козлов» не обращай внимание. Ну, а если совсем невмоготу, ты знаешь, как у вас, у мальчиков, решаются такие проблемы. Только, Волчик, будь умничкой - не доводи до того, чтоб встал вопрос об отчислении... Без фанатизма, ладно?

Лам хлопнул друга по плечу:

- Не волнуйся, Ань, не дадим мы в обиду твоего Волчика, - совершенно серьезно заверил меня однокурсник Роволкона.

- Я на тебя рассчитываю, Лам, - точно так же серьезно ответила я.

- Ну, хватит уже, - смутился Волк. - Я же все-таки не ребенок, переживу.

- Вот! Речь не мальчика, но мужа! - я порадовалась за друга.

- Прямо, как цитата звучит, - усмехнулся Лам.

- Определенно. Но, согласись - к месту?

- Совершенно с Вами согласен, коллега, - Лам сосредоточенно нахмурился, пытаясь подражать какому-нибудь престарелому именитому профессору и, взяв меня под руку, увлек вперед.

- Гады, еще и издеваются, - пробормотал Волк.

Я оглянулась через плечо и увидела, что он улыбается...

- Тебя до самой комнаты проводить? - галантно предположил Лам на парадной лестнице.

- Волка проводи и заодно у Вика спроси, как тут обстановочка изменилась, пока нас не было, потом сориентируешься.

- Послушайте, - возмутился Волк, - а это ничего, что я все еще здесь? Могли бы меня спросить, хотя бы из вежливости, совсем совесть потеряли!

- Я не брала! - тут же откликнулась я, изобразив невинность хлопаньем ресниц.

- А что это? - сделал удивленные глаза Лам.

Волк посопел на нас немного, но, видя, что мы спелись и делаем вид, что все так и должно быть, махнул рукой.

- Все, сначала сдадим Аньку... только я не пойду, - спохватился он, не желая видеть Нику. - Лам, отведи ее до самой двери, я тебя здесь подожду.

- Ладно, пошли, - Лам шутливо приобнял меня за талию и слегка стиснул, паршивец. Я запищала от неожиданности, а он только заржал, не выпуская меня:

- Будешь еще обзываться? Будешь еще называть меня «Ламиком»? - он склонился к моему лицу, слегка обнажив увеличившиеся клыки, чтобы мне было страшнее.

- Буду, дяденька... - пролепетала я, старательно сдерживая смех, потому что мне было щекотно от его пальцев, которыми он нахально пытался пересчитать мои ребрышки.

- Да не так! - возмутился наглец. - Ты должна говорить: «не буду!», поняла?

Я кивнула.

- Повтори! - потребовал он. - А то, сейчас твоего Волчика рядом нет, и никто тебя не отмажет - замучаю, защекочу до икоты, чтоб запомнила. Страшно тебе?

- Уу! Еще как! - подтвердила я, уже не сдерживая смех.

Лам тоже рассмеялся, но меня не выпустил, снова притиснув к себе так, что я взвизгнула...

...и вот в таком виде (то есть в обнимку, почти прилипшие друг к другу, с улыбками до ушей) выходим мы из-за угла коридора на нашем этаже для девочек... и улыбка Лама начинает стремительно гаснуть... затем он ругается на незнакомом мне языке (по тону - точно что-то нецензурное) и резко выдвигает меня впереди себя, прикрываясь, словно щитом.

Ох... то есть офигеть, конечно.

Я, все еще продолжая улыбаться, пытаюсь понять, что на него нашло, непонимающе оборачиваюсь к нему, и вдруг чувствую, как начинает тяжелеть и густеть воздух впереди...

- Темный! Держи себя в руках! - каким-то слишком высоким голосом поизносит Лам у меня над ухом.

- Отойдиии, - шипит незнакомый голос, и горячий, словно над пустыней ветер, мазанув меня по лицу, устремляется дальше...

- Уй! Больно же! - я непроизвольно прикрылась руками и подалась назад к Ламу.

- Нет, Ань, замри, - сдавленно прошептал он, по-предательски отступая от меня еще дальше и так же морщась от боли, жарко опалившей кожу.

Себя я не видела, а у Лама кожа покраснела так, словно он, в самом деле, на солнце перегрелся.

Что за произвол? Все произошло в какие-то считанные секунды. Я, наконец, сообразила посмотреть на источник этого безобразия, прервавший наш такой милый дружеский междусобойчик.

Мать моя женщина! Азель... Я его даже не узнала сначала.

- Ты что, с дуба рухнул? Своих не признаешь? У нас здесь что, осадное положение? Или ты на стороне противника? - напустилась я на него, смело приближаясь к демону. В этот момент мне хотелось придушить его - вот придурок! Если я такая же красная теперь, как Лам, прибью нафиг собственными руками.

Азель моргнул раз, другой... и я увидела, что его взгляд становится более осмысленным, чернота, заволакивающая глазницу целиком, отступает куда-то в глубину. Но не успела я порадоваться положительным переменам, как он сам преодолел расстояние между нами, шагнув навстречу и, больно ухватив меня за локоть, подтянул к себе.

- Где ты была всю ночь?

- У Волчика... - слегка растерялась я от его напора.

- Почему?!! - он сильнее сжал мой сустав, так, что я чуть не заскулила. А перед глазами на мгновение потемнело. - Ты спала с ним?!!

Вот это номер... А с чего это я, собственно, оправдываюсь?

- Ты что, Азель? Отпусти сейчас же!

- Азель, ты охренел?!! - рискнул подойти Лам, но остался на расстоянии вытянутой руки, - Ничего у них не было! Оставь девчонку! Хочешь уточнить - Волк на лестнице ждет...

Я наконец-то сообразила из-за чего весь этот сыр-бор.

Только вот как бы мой любимый друг не ляпнул, что мы и в самом деле спали вместе. В смысле - на самом деле просто спали... в обнимку, правда. Но он же был не в человеческой ипостаси... Черт! Да вообще, кто такой этот Азель, чтобы перед ним ночной простынкой трясти - было - не было - наше дело!

- Азалекс, отпусти мою руку, мне очень больно, - тихо произнесла я, уставившись на него ненавидящим взглядом. - Твоей метки на мне нет, так что - свободен!

- Нет?.. - он слегка смутился, но расстроенным не выглядел. Наверняка, гад, знал, что она через сутки сама пройдет...

- А вздумаешь без моего ведома «пометить» меня еще раз - я тебе такое заклинание всажу меж рогов - мало не покажется!

- Какое? - заинтересовался демон.

Какое, какое... - я еще не придумала, - надо у Натан»ниэля спросить, если в библиотеке ничего подходящего не найду - нам, первокурсникам, пока еще не все книги выдавали, (хотя, может, и правильно).

- УзнАешь... - многозначительно прищурилась я, уставившись в центр его лба... красивого, высокого лба... без рожек... Вот глупота, зачем их в Школе-то прятать, они такие хорошенькие...

- Ань, может, я пойду? - осторожно вставил Лам, сообразив, что провожал-то меня не Волчик, а он, и это он меня тискал и щекотал, заставляя повизгивать, что выглядело совсем неподобающе для юной леди. И до Азеля тоже скоро дойдет эта маленькая нестыковочка...

Я понимающе кивнула, и Лам по-быстрому смылся...

- Ань... - Азалекс видимо уловил в моем взгляде что-то такое, что заставило его поверить, что он себе все напридумывал. - Ань, прости...

Где-то позади хлопнула дверь - кто-то из девчонок уже встал, да через полчаса вся Школа уже будет на ногах - пора прекращать этот балаган, после занятий можно будет продолжить.

- Лечи, давай, - я оттопырила локоть, - тогда прощу...

Азель бережно взял меня за пострадавшую руку, зачем-то закатал рукав и, ужаснувшись красно-синим пятнам стремительно наливающихся синяков от его хватки, мы разом ойкнули.

- Анька, девочка моя, прости-прости-прости...

Демон склонился, покрывая поцелуями мою руку. Пульсирующая боль сразу же отступила и ее место заняло странное ощущение тепла, нежности, желания... Я всхлипнула, пытаясь не дать расползтись этому желанию дальше, чем по коже руки, но было уже поздно... Дыхание сбилось, моя грудь вздымалась часто-часто, внизу живота появилась приятная тяжесть предвкушения, ножки начали слабеть... Чертенок... Ну почему одни его «лечебные» поцелуи на меня действует как лошадиная доза афродизиака?

Я вцепилась в его волосы другой рукой, пытаясь оторвать его голову, но он увлекся процессом, прекрасно видя, что со мной творится, и его горячие мягкие губы по-хозяйски уже скользили где-то по запястью, прямо над бешено бьющимся пульсом... могу поклясться, что он улыбался, паршивец...

- А...Азель... Аз... ах... - я покачнулась, смутно понимая, что не могу сопротивляться ему, не могу даже поднять вмиг отяжелевшие веки.

Он сжалился и, подхватив меня, прижал к себе, давая время, чтобы успокоиться.

- Ну все-все, тише... уже не болит? - его шепчущие у самого уха губы самообладания мне не добавили.

- Отойди, - процедила я, собрав остатки сил.

Он слегка отстранился, все еще поддерживая меня, но на мерзкой довольной морде сияла все понимающая улыбочка. Правда, в ярко-алых глазах больше не было Тьмы, наоборот - они казались слегка шалыми от внутреннего теплого света. Но это я отметила так, на краю собственного сознания. Я сейчас сосредоточенно хмурилась, собираясь с мыслями, что бы такое ему сказать, подходящее случаю, чтобы он не так сильно ощущал свое чувство превосходства надо мной в сложившейся ситуации. Но ничего умного в мою помутившуюся голову не приходило, увы...

- Я тебя провожу, - спокойно произнес он. - Не пихайся, а то упадешь, - пресек он мою слабую попытку его оттолкнуть...

Ну не мерзавец? Почему он так действует на меня?

Мне осталось только кивнуть. Я ему потом припомню... Наверное...

Рамиль

Зак проводил долгим взглядом девушку, ушедшую обратно к Школьному зданию и только тогда подошел ко мне. Мои прелестные собеседницы тут же переключили свое внимание на моего хозяина. Закиараз выглядел, как всегда, безупречно. Вот что не отнять, так не отнять - даже в самой затрапезной одежде мальчишка выглядели великолепно - чувствовалась порода Ваэля и Сохельхани. Я помню ее еще девчонкой. У нас были кое-какие общие дела с ее отцом. Никогда не думал, что внутренние распри расставят такие акценты... не думал, что Хани окажется наложницей Владыки и подарит ему сына, а я окажусь рабом этого ребенка... правда, в моем нынешнем положении, я должен быть благодарен судьбе, что именно Закиараз вытащил меня из рабских оков - ведь я уже перестал считаться пленником по законам военного времени, а статус раба совсем не одно и то же, что статус военнопленного. Но больше всего я был благодарен ему за то, что он как-то однажды сказал мне:

«Если я когда-нибудь напомню тебе, что ты мой раб, можешь попытаться дать мне по морде. Слуга - да, но не раб!»

Хотя, фактически моя жизнь принадлежит ему целиком и полностью, мне и в самом деле так стало легче мириться со своей участью. Только вот если дойдет до мордобоя, моего хозяина ждет большой сюрприз. Каким бы сильным он не был (и физически, и в плане магии), а разницу почти в четыреста лет (смею мечтать), он почувствует на собственной шкуре.

Сейчас же мне не нравилась его растерянность. Он словно натолкнулся на что-то, чего не должно было быть, и теперь решал, как использовать этот факт в своих целях. Я бы с радостью помог, чем сумел, но он только покачал головой:

- Нет, Рам, даже не пытайся, все равно не поделюсь - я сам еще ничего не понимаю. Помолчи, ладно? Пойдем!

- Да, господин, - привычно склонил я голову, но он только поморщился на «господина» и снова окунулся в свои невеселые мысли, затем развернулся и быстро направился к воротам Школы - на территории не разрешалось строить порталы перемещения.

- Приятно было пообщаться, леди, - попрощался я с девушками и оставил птичек - пусть еще полюбуются.

Меня больше интересовала девушка, которая отказалась провести с Заком время, и парень-полукровка, у которого был ярко выраженный вкус магии Закиараза.

Вечером я пытался накачать Зака вином до состояния не стояния (у меня по случаю была припасена одна редкая бутылочка), но в результате переусердствовал сам, и обрывки фраз моего хозяина, типа: «...может быть, удастся спасти хотя бы одного? Может быть, удастся найти хоть что-нибудь?...» мне ни о чем не сказали.

И вновь бесконечные часы в архивах библиотек, и опять безумная надежда в сиреневых глазах, когда отправляется в очередную экспедицию, и померкший свет по возвращении - снова неудача...

На завтра у Зака вновь запланирован «выезд». Меня он ни разу не брал. Мне нравился этот мальчишка. Правда, он давно уже вырос из этого определения, занимал серьезный пост при Дворе, но разница в возрасте давала мне преимущество так думать о нем. И я никогда не позволял себе сомневаться в статусе Закиараза. Хозяин - он, я лишь слуга... и я забочусь о нем, о его доме, о его интересах, как положено преданному слуге... или это нерастраченные отцовские чувства и любовь, что недополучили от меня мои погибшие дети?

Закиараз все не оставлял надежды найти способ уберечь своих отпрысков от неминуемой кары. Часами они с Таис просиживали в старых архивах, в которых от аллергии на пыль Времен перестала спасать даже магическая защита.

С каждым днем глухое отчаяние все больше переходило в фатальное безразличие. Последней попыткой, которую он пообещал себе, понимая, что человечку ему вряд ли дадут использовать, было решение наведаться по координатам давно разрушенного храма в Мертвых Землях. Сведения об этом храме были скупыми и противоречивыми - по одним данным - на алтаре этого храма приносили кровавые жертвы, по другим - этот храм был посвящен некогда создавшему этот Мир Демиургу, и на алтаре оставляли щедрые дары.

Лично Закиараз очень сомневался, что Демиург существовал, но если он и был когда-то, то давно забыл о своем Творении. Много веков уже никто не почитал этого Творца. Религий развелось предостаточно. Каждый народ со своей теологией, уверенный, что только она истинная, единственно верная, а остальное - ересь. Атеистов и прочих было так же немало.

От самого храма не осталось даже стен. Только благодаря древнейшим артефактам-поисковикам асуру удалось обнаружить вросшую в землю восьмиугольную позеленевшую, потрескавшуюся от времени плиту, совершенно без всяких опознавательных знаков и рун. Ничего, что могло бы помочь расшифровать, как этим пользоваться.

Закиараз опустился на камень - никаких мыслей...

Бескрайняя степь и низкое серое небо... Зак не отказался бы сейчас от того, чтобы тучи пролились дождем, поплакали бы за него, потому что в сухих фиалковых глазах не было ни слезинки. Только спазм в горле, и словно адамантовым анти-магическим обручем стиснута грудная клетка...

Он лег на спину и раскинул руки.

Хорошо, что матери его сыновей не знают о заготовленной детям судьбе. Не думал, что это так невыносимо больно. В какой-то мере Закиараз теперь лучше понимал своего отца, которому пришлось делать выбор в пользу благополучия своих подданных, отказавшись от его матери и фактически убившей этим Сохельхани, единственную любимую сильнейшего Владыки.

Странная апатия напала на распластанного на алтаре асура. Пропали все звуки, притупились запахи, померкли краски. Ощущение холода от пронизывающего ветра, гуляющего над степью, тоже ушло...

...Он принял молчаливое предложение высокого импозантного мужчины, восседающего в кресле из клубящегося тумана. Возраст мужчины совершенно невозможно было определить - то, что он полон физических сил, это очевидно, и очевидно также, что ему на вскидку не одна тысяча лет - таких глаз Зак еще никогда не встречал.

Прямо из ниоткуда возник еще один бокал и материализовалась бутыль. Рядом с асуром проступило очертание туманного кресла, а затем и оно само, куда Зак и опустился.

Повинуясь жесту хозяина, бутыль опрокинулась, и темно-вишневый с золотистыми искрами, драгоценный нектар полился в бокал.

Закиараз не сильно впечатлился - такому фокусу асуры были обучены «с младых когтей». А вот пригубив чудесного напитка, он не смог не признать, что подобного ему пробовать еще не приходилось. Сиреневолосый асур обнаружил, что мироощущение вокруг слегка изменилось чудесным образом. Золотисто-розово-голубые очертания облаков до самого горизонта... нет, даже не до горизонта, а вообще везде - снизу, сверху, справа, слева, спереди, сзади - очень уж напоминали зал ожидания в приграничной зоне государства дэвов. Только вот начавшие проявляться самые разные часы и часовые механизмы создавали непередаваемый антураж неправдоподобному пейзажу. Песочные часы, часики, часищи... какие-то с треснувшей Х-образной колбой, из которой золотистым ручейком выплывают и тянутся шлейфом песчинки... какие-то с разбитыми стеклами и высыпающимися из них циферками, часики с ремешками и браслетами, будильники, ходики с болтающимися маятниками, свисающими на цепях гирьками-шишечками и мордочкой кота на циферблате с бегающими глазками, часы с механической кукушкой, вылетающей на пружине и заполошенно хлопающей крыльями, огромные напольные часы, часы каминные, часы карманные, часы-табло (с электронными цифрами) - они особенно заинтересовали Зака, так как в его мире таких отродясь не наблюдалось... солнечные часы, водяные часы, какие-то хитрые приспособления, часы, отмеряющие времена года, секунды, столетия... даже живая кукушка в золоченой клетке (клетка, правда, была рассчитана не меньше, чем на павлина, распушившего хвост-веер).

Закиараз пытался припомнить, что у него ассоциируется с кукушкой, но на ум приходили только человеческие глупости, типа: «кукушка-кукушка, сколько мне отмерено?» И серая неприметная лесная птаха послушно «отсчитывала» года. Зак усмехнулся - это уж точно, подходит только людям. Птичка замучилась бы до хрипоты отмерять срок жизни для не-людей, живущих не одну сотню...

Асуру, слегка пребывающему в трансе, нравилось неторопливо смаковать напиток из бокала и рассматривать дрейфующие мимо предметы. На некоторых разномастных циферблатах вообще не было цифр, на некоторых было столько цифр и делений, что непонятно было, как вообще по ним можно сориентироваться. Мимо проплыли интересные часы с инкрустированным брюликами ремешком. На циферблате мигали какие-то странные знаки, ртутным серебром отливая в призрачном освещении ...

Повинуясь наитию, Зак протянул руку и... все движение вмиг прекратилось.

Хозяин покачал головой.

Асур понял, что трогать нельзя.

- Это не для тебя, Закиараз, сын славного Ваэля и гордой Сохельхани.

- Вы знаете мое имя? - немного удивился Зак. Сам-то он этого мужчину видел впервые. Тот лишь, улыбнувшись, слегка приподнял бокал и произнес, словно не услышав вопроса асура:

- Я давно наблюдаю за тобой. Только даже я не имею права вмешиваться. Не я Творец этого Мира.

Зак чуть не поперхнулся. Неужели забытые легенды не лгут, и Мир действительно был сотворен Демиургами?

- А кто же Вы?

- Ты не догадываешься? - удивился мужчина, указав широким жестом на плавающие вокруг часы.

- Вы - Хранитель Времени? - почти благоговейно произнес Зак.

Мужчина склонил голову, подтверждая, что асур правильно догадался, но все равно не представился по полной форме.

Одно из имен этого Бога, которого Зак считал мифологическим, было Хронос, но, скорее всего, были и другие, или Хранитель не один?

- Ты загостился, Закиараз, пора возвращаться.

Зак с готовностью поднялся, странным образом ощущая под ногами мягкую, будто на болотистых мхах, почву, хотя визуально под ним так же оставались золотисто-розово-голубые облака.

- Вот, возьми, - протянул мужчина Заку цепочку с маленьким медальоном.

- Что это?

- Придет время, и ты получишь ответы на свои вопросы. Надеюсь, это случится еще не скоро - это «горячая перезагрузка».

Зак теперь уже точно утратил способность понимать Хранителя, изъясняющегося какими-то загадочными фразами - что такое «горячая перезагрузка»?

- И помни - уныние - величайший из грехов, - напутствовал Хозяин Времени.

- Грех? - переспросил озадаченный Зак.

- Ах, да, - спохватился мужчина, - в этом Мире чтут других Богов...

- Благодарю Вас за подарок, - Зак зажал в кулаке тонкую цепочку.

- Не бойся, медальон не потеряется, но вспомнишь ты о нем, лишь когда не будет другого выхода. Прощай, потомок Савитара...

...Зак открыл глаза, почувствовав на лице влагу. Тучи все-таки сжалились над Повелителем Гроз, но не случилось яростной бури и ливня - небо тихо оплакивало последнюю надежду асура, словно сочувствуя отцу, расписавшемуся в своей беспомощности в противостоянии с предначертанной детям Судьбой.

Закиараз поднялся и, бросив тоскливый взгляд на безмолвный алтарь, открыл портал...

А вечером, освобождая карманы от уже ненужных или «выдохшихся» артефактов, выгреб и уже «позабытый до определенного часа» подарок Хозяина Времени. Не заметив в расстройстве его среди других, он ссыпал всю горсть мелких предметов в шкатулку, которую больше не собирался открывать, и закинул ее в подпространственный карман...

Азалекс

Сандриэль ушел раньше. В разгаре тренировки со спарринг-партнером, которым сегодня оказался Волк, я даже не заметил, когда.

После тренировки разгоряченные и взмыленные третьекурсники отправились в Школу. Волк, правда, которому сегодня перепало как следует, посмотрел на меня «волком» и, обозвав придурком, подошел к своим. Лам издали покрутил пальцем у виска. Блин, значит, все-таки поняли... Ну и хрен с ними. Я на Лама все еще зол за то, что он позволял себе вольности с моей девчонкой. Если на возню Роволкона и Ани я старался не обращать внимания, то другие под это определение «дружеских отношений» не попадали.

Лам объявил мне, что он всё уже понял, лишь только расставшись с Аней, я припёр его в туалете к стенке перед началом занятий. Только в глазах наглого оборотня помимо страха были еще искорки издевки - он знал, что я не переношу, когда «мое» трогают руками, и это значило, что Анька не считала себя «моей», раз не считал он. Зато теперь не приближается к ней больше чем на метр - умница, понятливый волчонок...

День сегодня выдался не по-осеннему жаркий. Кое-кто из ребят решил свернуть на реку и искупаться. Я передернул плечами от омерзения. Я и так-то не люблю открытые водоемы, а прохладная, далеко не летняя водичка вообще вызывала стойкое неприятие. Впрочем этим оборотням-метаморфам все было, как с гуся вода. Температура их тел постоянно превышала нормальную человеческую.

Анькины дружки - Волк, Вик и Лам с криками, гиканьем и смехом, свернули с дорожки, ведущей к Школе на тропинку, спускающуюся к берегу реки.

Девушки, завистливо проводив их взглядом, поплелись дальше. Их не прельщало удовольствие смывать пот после занятий в холодной воде, а не в теплой ванной собственной комнаты или в душевой раздевалки спортивного зала. Но и переться по такой жаре в прилипшей к телу одежде, с некрасивыми мокрыми пятнами вдоль спины и подмышками через весь школьный двор, тоже удовольствия мало. Раскрасневшиеся от боевого запала лица с прилипшими сосульками растрепанных волос, по их мнению, выглядели жутко асексуально, но у меня на этот счет было собственное мнение - некоторым такой имидж очень даже шел...

Вдалеке около учебного корпуса мелькнули знакомые девичьи фигурки. Обычно Ника заманивала Аньку встречать Волка. Наши пары заканчивались позже, чем у первокурсников. Как привязанные ходили - беззлобно подумал я, - то Волк каждую перемену бегал на другой этаж, где у первокурсников с Лечебного отделения проходит большинство занятий, то Вероника ошивалась где-то рядом, ожидая пока у нас закончится тренировка.

Честно говоря, меня немного напрягало, когда девчонки сидели на трибунах. Проигрывать я категорически не любил, а случалось, хоть и не часто, но спарринг-партнер выходил победителем, когда по условиям нельзя было применять частичную трансформацию или пользоваться магией.

Почему-то присутствие Аньки отвлекало, не давало оставаться невозмутимым и бесстрастным. Я мог бы показать красивый бой, но постоянные мысли о том, смотрит ли она на меня или на кого-нибудь еще на площадке, за кого «болеет», сбивали.

Уже несколько дней мне не удавалось найти повод остаться с ней наедине. Девчонки больше не приходили в Беседку. Анька, как приклеенная повсюду ходила с Вероникой - и в столовую, и в библиотеку, и на занятия. И теперь они вечерами сидели у себя в комнате, куда меня не приглашали. Ах, да, еще она продолжала заниматься стрельбой из лука. Мне только было непонятно, почему Старший Принц ее до сих пор сопровождает? Ну научилась она в мишень попадать, но ведь все равно никогда не сравнится с эльфами. Нафига ей персональный инструктор?

Волк, как ни странно, довольно быстро поставил на место парочку злопыхателей, и мне даже не пришлось вмешиваться. На остальные подколки оборотень, хоть и болезненно морщился, но за ответными словами в карман не лез. Причем речь его перемежалась ехидными словечками, которые он без сомнения подцепил от одной хорошо знакомой всем человечки. Правда, если бы я услышал некоторые фразеологические обороты из «первоисточника», точно заставил бы Аньку пойти и прополоскать рот с мылом. Даже у меня уши краснели. Так что отстали от Роволкона довольно быстро.

Я ухмыльнулся. Волка я сегодня хорошенько потрепал, за все сразу - особенно за мою бессонную ночь с воскресенья на понедельник, когда не знал как именно Аня утешает своего любимчика. Почему я не пошел по совету Лама выяснять сразу, что между ними было или чего не было? Наверное, побоялся выглядеть параноидальным ревнивцем. Да и глупые мысли унесло куда-то, едва я почувствовал, как человечка откликается на мои прикосновения. Так быстро терять над собой контроль может только очень «изголодавшаяся по ласке» женщина. Мне до сих пор стыдно за синяки, но зато очень понравилось «лечение». Я ощущал, как у меня внутри все натягивается струной, начинает вибрировать в животе и проносится всполохами наслаждения по позвоночнику, короткими острыми вспышками, бьющими в затылок и замирающими на кончике хвоста. Не одна девчонка плавилась под моими руками и губами, только вот ни одной из них я не дарил такой открытой страсти - то всё было технически необходимым действием прилюдии или банальным «чмоком» благодарности. С Анькой все было по-другому. Мне нравилось дразнить ее, нравилось видеть, как она не может сопротивляться моему натиску, нравилось ощущать, как самого затягивает в водоворот страсти, что и ее, словно включалась бесконечная цепная реакция.

Не представляю, куда бы нас завели только лишь поцелуи, жаль все время мешали какие-либо обстоятельства. Я отчаянно желал окончательной близости, чтобы, наконец, перестать «болеть» этой навязчивой идеей, и боялся, что это не охладит мой пыл, а лишь крепче привяжет к Ане. Если бы была гарантия, что все произойдет наоборот - то всегда пожалуйста... Но одно лишь это пока останавливало меня, и я боялся, что Светлый окажется более удачливым, если я буду оттягивать - Анька же живая... и ничто человеческое, как говорится... Черт! Даже думать об этом не хочу. Я и так уже слишком от нее завишу. И эта ее непредсказуемость - оставаться при ней «просто другом», если она оттолкнет меня потом, насытившись моей страстью, будет слишком обидно «...и ничего уже не исправишь...» - вспомнил я слова Криса. Но все равно надо что-то делать...

Вик поймал Аньку с Никой в дверях столовой, подхватив под руки. Ника нахмурилась и попыталась выдернуть свою руку.

- Какие мы гордые... - ехидно сощурился Вик. - Что, Ника, мы теперь тебе тоже не друзья? Даже «привет» не скажешь?

- Вик! - возмутилась за подругу Аня. - Прекрати паясничать.

- А что? - пожал плечами Рысь. - То, что она с Волком даже не здоровается - их дело, а мы-то причем?

- Это он меня игнорирует, - еле слышно произнесла орчанка.

- А я тебя не игнорирую. Мне без вас скучно, сто лет вас в Беседке не было. Почему не заходите?

- Ой, врууун, - улыбнулась Аня. - А как же Тайра?

- Тайра - это само собой, - не смутился парень. - Я же про вас спрашиваю, вы - мои подруги, а Тайра это святое...

- Ой, - умилилась Аня. - И давно это у вас перешло в такую стадию?

- Придете - расскажу, - ухмыльнулся Вик, но девушки не купились - если Вик не захочет, из него слово клещами не вытянешь, и уж подробностями личной жизни он с ними, наверняка, делиться не будет.

- Ну не знаю, у нас все какие-то дела, да случаи... - натянула Ника улыбочку.

- Ну, деловые, на полчаса могли бы и заглянуть, мы песню новую сочинили.

- Мы бы с удовольствием послушали, но как-то... - Аня неопределенно развела руками. - Может, ты к нам зайдешь, споешь заодно, а мы подыграем, если аккорды покажешь.

Вик хитро улыбнулся и покачал головой:

- Нееет, как ты там говоришь: «уж лучше вы - к нам»?

Аня поняла, что ребята тоже переживают разрыв Ники и Роволкона, только вот сама бывшая «сладкая парочка» друг друга избегает...

Ника попыталась поговорить с Волком в тот же вечер, когда он вернулся в Школу, но парень все еще не был готов простить ее. Как бы ни желала орчанка вернуть любимого, собственная гордость все же присутствовала. Да и Анька, устав слушать ее тихие всхлипы в подушку по ночам, взбеленилась:

- Все! Хватит! Свет клином не сошелся на твоем оборотне. Не хочет - пусть ищет себе подружку «без изъянов», и ты себе найдешь нормального орка - два метра ростом, гора мышц, с головы до пят - в татуировках - и без таких заморочек - с кем ты там спала-не спала, орки - народ крепкий, не сильно ранимый душой! Прекращай нытье, бери себя в руки и заканчивай свои зубрежки. У меня от одного вида этой стопки учебников голова пухнет, а ты умудряешься что-то еще запоминать. Или ты, отличница, на место Сандриэля метишь? - подколола подругу Анька.

- Ага. Там как раз местечко освободилось, и скоро среди первокурсников будут отбирать кандидатов, - не осталась в долгу Ника. - Жаль, наши с тобой портреты на разных досках окажутся.

- Да и пожалуйста, - не смутилась соседка. - Это тебе - прямая дорога в Академию и там еще на каждой ступени по нескольку лет учиться, а мы, люди маленькие, нам бы Школу закончить...

- Тем более, что магу необязательно нужна жена-маг, а уж Принцам Крови - точно. Им бы наложницу посговорчивее, а из «недоучки» можно отличный фамилиар сделать, да, Ань?

- Ты на что намекаешь? - Анька резко села на кровати и в упор уставилась на соседку по комнате. Жаль было темно, и Ника не могла видеть, как гневно сверкают глаза человечки. Слова орчанки больно резанули слух и задели самолюбие. Аня и сама себя не раз ловила на таких мыслях, но ведь никогда не произносила их вслух. Ну и что теперь, если нет у нее таких магических возможностей, как у Ники, если нет такой жажды знаний? Почему-то Аня чувствовала, что это все как-то не по-настоящему, не надолго... интересно было, когда преподаватели рассказывали-показывали что-то о магии, но когда строго спрашивали - это уже не то. Без Кольца Силы Ане пришлось туго. Несмотря на зубрежку формул и многочасовую отработку правильно произнесенных заклинаний, сопровождаемых пассами, элементарно не хватало магической Силы, которая присутствовала у не-людей и магов-стихийников. Все-таки Аня больше чувствовала себя склонной к административной работе, чем к тому, что всю жизнь придется посвятить заботе о незнакомых людях. Вот побыть «психологом» - это еще ладно, тем более, по ее представлению это сводилось к нескольким «умным» фразам:

«Вас это беспокоит? Хотите об этом поговорить?» А дальше ненавязчиво выслушать душеизлияние «пациента» и спросить, что бы он сам хотел изменить. Как правило, люди, признавшие вслух свои проблемы, легче справляются с их решением... А не-люди? Почему-то Крис, сорок восемь раз признававший, что он готов остаться «лишь другом», не оставлял попыток обратить на себя пристальное внимание, Сандриэль все еще комплексовал из-за психологической травмы, полученной в детстве, а Волка она не слушала, а сама давала ему советы (может, и не слишком уместные).

Н-дааа... с психологией, кажется, тоже средненько...

Но все равно эти намеки на то, что Анька не хочет учиться, потому что знает, что ею интересуются аж два полукровки - пусть не наследные, но все же прЫнцы правящих Домов Светлого и Темного цартсва эльфов, звучало обидно и оскорбительно. Особенно из уст подруги.

- Да ни на что я не намекаю, так, к слову пришлось, - пошла на попятную Ника, поняв, что перегнула палку.

- Я не собираюсь быть ничьим фамилиаром, ясно? Хочешь жалеть себя и дальше - на здоровье! Только те, кто сам себе не нужен - никому не интересны. Ни хочешь никого, кроме Роволкона - флаг тебе в руки! Но без мальчиков жизнь тоже не останавливается - есть и другие интересы. Не обязательно с горя уходить с головой ы учебу - у тебя вся жизнь впереди, а развлекаться, как можно позволить себе только в юности, ты уже не сможешь - статус будет не тот, да и окружающие не поймут.

- Ань? - тихо, как-то пришибленно окликнула Ника.

- Все! Спокойной ночи, я спать хочу, - Анька завернулась в одеяло с головой и уткнулась в подушку, предоставив Нике самостоятельное принятие решения, как ей поступать дальше...

Азалекс

Мирка оказалась забавной. Правда, от ее ехидных и язвительных замечаний про всех и вся меня уже начало подташнивать. Ну, нельзя же быть настолько завистливой... Аня тоже многих одаривала своими комментариями, но они в самом деле звучали более уместно, и шутливый, необидный тон, поднимал настроение и у самих объектов нападок, и у окружающих. С ней было легко в этом отношении. А Мирку словно что-то глодало изнутри, вот она и злопыхала, даже на своих подруг-однокурсниц....

Но мне она все равно пока была нужна. Я уже не столько подбивал клинья к рыжей бестии, сколько пытался не попасть в такое положение, где нельзя будет прикинуться ничего непонимающим дурачком и ограничиться шуткой и поцелуем в щечку. Как я раньше не понимал, что близость не с желанным объектом мечтаний может быть настолько обременительной?

И еще я бесился, понимая, что Сандриэль, перестав открыто выставлять на показ свои взаимоотношения с Анабэль и демонстрировать вместо обычного высокомерия, готовность дружеских отношений, добился бОльшего понимания со стороны Ани.

В столовой человечка сегодня была хмурой, удостоив нашу компанию лишь коротким: «привет!» Вик, правда, пытался задержать девушек в дверях, но мне не было слышно о чем они договариваются.

Сейчас мне не хотелось никого видеть... точнее, хотелось, но Аня вновь засела с Никой в библиотеке, и там же ошивалась Мира. Пока мне нужна была передышка - надо было решить для себя, а такой ли уж хорошей была идея, довести до сведения человечки, что она не является центром моей Вселенной?

Свернув с вымощенной дорожки на утоптанную тропинку вниз к реке, я машинально подобрал тонкий гибкий прут, и теперь брел, лениво оглядывая окрестности, подернутые осенними красками - полузасохшие однолетние травы, пожелтевшие листья деревьев, запахи осени... неясная грусть на душе...

Вжих-вжих! - гибкий прут, как косой срезал высокие стебли... Я усмехнулся - да уж... забава для сельского пацана... но снова поднял и резко опустил руку. Полюбовался своим «могуществом» - царек природы... У Светлых рука бы не поднялась просто так губить уже умирающее, прожившее свой летний цикл растение... а я - могу, я - дроу! Злой и страшный...

Вжих-вжих-вжих....

Высокие стебли снова послушно упали к моим ногам и передо мной предстала небольшая полянка, усеянная мелкими нежно-белыми цветами звездообразной формы с ярко-алыми сердцевинками. Тягучий приторный, на мой вкус, слишком сладкий запах ударил в ноздри.

Фу!

А интересно... Пусть я и не очень смыслю в плане флористики, как Светлые, но зато знаю, когда такие цветочки выращивают не по весне - сами по себе они практически нигде не растут, кроме Светлого Леса, да и цветут-то они всего неделю от силы... Это кто же у нас тут такой эмоциональный? Кому это было так хорошо? Что за радость была такая, раз хватило энергии взрастить именно эти цветы? Да еще так много? Да еще в стороне от посторонних глаз - что за тайна, покрытая мраком?

Начавшее подниматься раздражение билось уже где-то у горла, просясь на волю.

Я мог бы решить, что это кто-то еще, в конце-концов, эльфов у нас в Школе учиться более, чем достаточно для такого заведения, но характерная изящная утонченная форма резных листьев (которые могли посоперничать по красоте с самими цветами), говорила в пользу того, что это дело рук ненавистного мне Сандриэля. Ну, как вариант, мог быть еще и Старший Принц, но вряд ли он настолько сентиментален для своего возраста. Эти цветы - фирменный знак их Дома...

Что ему наобещали? На что дали право надеяться? В тот момент я даже не подумал о том, что это не из-за Аньки, а, к примеру, из-за примирения с Анабэль... Я просто дал волю своей Тьме, дал вырваться наружу своему раздражению и... не осталось на поляне нежных цветочков, отражающих состояние души Светлого. Вот так!

Я поднял спекшийся, словно кусок стекла, камушек, только отдаленно напоминающий теперь звездообразную форму бывшего цветка, и с удовлетворением, подкинув в ладони, с силой зашвырнул его далеко за кусты, росшие вдоль берега. Услышав «плюх» по воде, меня, наконец, отпустило.

Ну и что, что вместо живописной полянки теперь будет ровненькая такая площадочка из камней. Весной новая травка вырастет. Сейчас уже - нет, если только сам Натан»ниэль не возьмется поправить нанесенный мной экологический урон природе - только ему под силу возродить это место после ярости, проснувшейся в половинке моей сущности от дроу.

А камушки, кстати, тоже хорошо удались. И на солнце сверкают, переливаются, не хуже бриллиантов. Все-таки молодец дедушка, что научил меня в свое время этому фокусу - гасить гнев и обиду, создавая шедевры. Лучше него ни у кого из Темных дроу так не получалось...

Аня

Неделька началась паршивенько. Сначала Азалекс компенсировал свою бессонную ночь, вынудив меня почти не контролировать себя, отвечая на его «лечебные поцелуи». Вообще-то я даже не знаю, что за помутнение рассудка у меня тогда приключилось. Я же нормально себя чувствую, когда он ко мне не прикасается, о Сандриэле думаю... А этот чертенок мне все правильные настройки сбивает. Не знаю, кто там у него в родне дроу или асуры, но кто-нибудь из инкубов точно есть. Мне нравятся асуры, очень нравятся, но вот так, чтобы обжигало, накатывало горячей волной, лишало сил сопротивляться возникающему внезапно желанию - такого со мной раньше не происходило. Страшно было то, что с каждым разом это становилось все сильнее и сильнее, словно мы с демоном были связаны невидимыми ниточками, и при соприкосновении, они укрепляли нашу связь. Я понимаю, что это очень субъективное ощущение, никакого Ритуала, Слава тебе, Господи, я ни с кем больше не проводила, кроме Риля, поэтому никакой связи быть не должно... Что же он со мной делает? Ведь все прекрасно понимает, а его это, как будто забавляет, словно я для него некий подопытный экземпляр... Хоть бы он тоже попался кому-нибудь, кто будет из него веревки вить, чтобы понял какого себя ощущать жертвой обстоятельств...

Азель мне безумно нравился, кажется, я уже не отпихивала его, а пыталась удержать (вот стыдобища...), но, отпустив меня возле моей кровати и, понимающе усмехнувшись напоследок, паршивец ретировался. А я поплелась в ванную, умыла ледяной водой пылающие щеки и руки по самые плечи. Вообще-то надо было душ принять, но в ванной как раз нежилась Ника, насыпав в воду какие-то ароматные соли. Она лишь выглянула из-за занавесочки-ширмы и вопросительно уставилась на слегка невменяемую меня.

- Я его привела, разъяснительную беседу провела, остальное - за тобой.

Глаза моей подружки засияли, но тут же в них поселилась неуверенность и легкое подозрение.

- Азель тебя искал вечером... почти ночью, - сообщила она мне, пытаясь отвлечься от собственных мыслей о Роволконе. - Я минут через пятнадцать освобожу, можешь душ принимать...

- Он нашел.

- В смысле?

- В смысле дождался меня под дверью.

- Хм... Ты хочешь сказать, что он тебя сейчас видел?

- Никааа, - я повернулась и пощелкала у нее перед лицом пальцами. - Он меня встретил, зацеловал и довел до комнаты, потому что ножки мои резвые ослабли, и вообще я ему очень благодарна, что он не воспользовался моментом, чтобы...

- Тьфу на тебя! - Ника брызнула на меня водой из ванны. - Опять прикалываешься!

- Если бы... Ника, ты же мне подруга?

- С чего это ты начала сомневаться?

- Это так, к слову, - отмахнулась я. - Ника, я не хочу попадать в зависимость, ты должна что-то срочно придумать.

- Знаешь... - задумчиво протянула моя соседка, - я, конечно, не эксперт, особенно в свете последних событий, но по-моему, тебе пора определиться, кто тебя больше устраивает. Или найди еще кого-нибудь. Жаль, Кристиана нет - вот идеальный вариант - всегда рядом был и без серьезных претензий...

- Ника! Как ты можешь?

- Ты же сама смеялась над ним?

- Уже нет, - я погладила коричневатый камушек на черно-белом шнурке. Я была совершенно серьезна. - Ника, этот вопрос закрыт.

- Ну что ты, он же не умер.

- Типун тебе на язык! Просто этот мальчик дорог мне... стал. Возможно, я когда-нибудь очень сильно пожалею, что не воспользовалась тем, что он мне предлагал.

- Что имеем - не храним, потерявши - плачем, - усмехнулась Ника, но тут же завизжала, потому что я плеснула в нее ледяной водой из-под крана. - Cумасшедшая! Я тебе тоже так сделаю, когда ты будешь в теплой ванне лежать, - бурчала она, задергивая занавесочку.

- Ты лучше еще понежься и придумай мне какую-нибудь хрень противодемоническую, зря что ли столько книжек умных читаешь?

- Ань! - окликнула меня Ника, чуть приподнявшись из воды и снова отодвигая занавеску.

- Что?

- А если это любовь? - она смотрела на меня с совершенно серьезным выражением лица, но когда я нахмурилась, пытаясь осознать, то эта засранка не выдержала и расхохоталась. - Не, Ань, а вдруг, правда, это самое и есть?

- Да иди ты... а как же тогда Сандриэль?

- А вот и мне интересно, - продолжала глумиться орчанка.

- Нет у меня никакой любви, только дружеские отношения... - я уже закрывала дверь, чтобы прекратить этот бесполезный разговор.

- Это теперь так называется...

Я же помощи у нее хотела попросить, а не поржать вместе с ней над ситуацией. Правда, она, бедняжка, в последнее время сама настрадалась, ей положительные эмоции не повредят. Да и мне немного полегчало от холодной воды и перепалки с Никой. Ладно, пробьемся, где наша не пропадала! А Азель... посмотрю на его поведение...

Мэтр Солитэр меня игнорировал. Даже не спрашивал несколько дней подряд. Мало того, я сидела за первой партой, а он умудрялся не смотреть на меня. Честно говоря, мне было как-то не по себе от столь явного пренебрежения к своей персоне. Идти на ментальный контакт я не решалась. Наверное, его сильно задело, что пришлось уступить асуру и выпустить меня из-под домашнего ареста. Ну не из-за того же, что я ночевала у Волка, он на меня «дуется»?

К концу недели стало понятно, что Вероника так и не помирится с Волком, если не предпринять какие-то меры. Я опять целыми днями пропадала на площадке для стрельбы из лука. Осунувшийся Роволкон пытался делать вид, что не замечает Веронику, демонстративно здороваясь и разговаривая только со мной, но почему-то очень уж часто оказывался на нашем пути.

Мне было неловко и, пока Вероника не вздумала на меня обидеться, пришлось спасать положение, предложив пойти вечером к своим сокурсникам, пока еще и между собой не разругались...

Встретили нас немного настороженно:

- С чего бы такие райские птички залетели в наш курятник? - ехидно поинтересовался один из первокурсников, сынок какого-то местного князя.

- Да вот, - миролюбиво сказала я. - Пришли себя показать, на других посмотреть...

Народу было много, а вот радости - не очень. То ли мы привыкли к друзьям - третьекурсникам, то ли еще по какой причине. С некоторых пор четверокурсники тоже приглашали нас к себе «на огонек». Особенно настойчив был один, Лео. Но отзывы об этом харизматичном красавчике-оборотне были не самыми лестными. Правда, верить этому со слов оставленных им подружек было не совсем корректно, но на себе проверять не хотелось.

Здесь тусовались небольшими группками: кто-то танцевал, кто-то играл в кости, карты, кто-то хвастался тем, что уже довелось применить магические способности в серьезном деле, кто-то просто сидел молчаливым наблюдателем, лишь бы не оставаться одному в своей комнате вечером. Да и музыкантов таких, как в Беседке, здесь не было.

- Больше ни во что не умеете играть? - вяло поинтересовалась я, вздыхая и бросая карты на стол.

Сидевшие со мной партнеры пожали плечами:

- Во что, например?

- Ну, в «Монополию», - всплыло в памяти какое-то смутно знакомое название.

- Что это такое?

- О! - оживилась я, принявшись расписывать прелести игры.

Идея показалась забавной.

- Ладно, - пришлось пообещать. - На днях нарисую, покажу наглядно.

На другом конце стола спорили, я взглянула на ребят.

- ...да ни фига ты не сделаешь ничего, - подначивал злого мальчишку сын местного князя.

- Все равно сбежим, проведем Обряд, и никуда родители не денутся! - горячился парень. Вероника прислушалась:

- А не рано ли тебе? Нафига это вообще надо? Гуляй, пока молодой!

- Да вот и я говорю, - поддержал Веронику сын князя. - А он заладил... Да кто ему, Наследнику Крови, разрешит взять в жены дочку какого-то мелкого купца?!

- По этому поводу вспомнила одну песенку, - встряла я. - Дайте кто-нибудь гитару.

Гитара нашлась, правда, слегка расстроенная.

- Вероник, помоги, - попросила я.

Вероника покрутила колки, трогая струны, и отдала мне инструмент. Восемь струн. Вот засада. Хорошо, что Вик показывал, как на такой играть. Я подмигнула скептически настроенным на предстоящее шоу парням и запела:

Жил да был, жил да был, жил да был один король,

Правил он своей страною и людьми.

Звался он Луи II, звался он Луи II,

Но, впрочем, песня не о нем,

А о любви.

В те времена жила красавица одна,

У стен дворца пасла она гусей,

Но для Луи была дороже всех она,

Решил Луи, что женится на ней!

Все могут короли,

Все могут короли,

И судьбы всей земли

Вершат они порой,

Но что ни говори -

Жениться по любви

Не может ни один, ни один король,

Не может ни один, ни один король!

«Я женюсь, я женюсь, я женюсь», - Луи сказал,

Но сбежались тут соседи - короли.

Ах, какой же был скандал,

Ну, какой же был скандал!

А, впрочем, песня не о нем,

А о любви!

И под венец Луи пошел совсем с другой -

В родне у той - все были короли!

Но если б видел кто портрет принцессы той,

Не стал бы он завидовать Луи!

Все могут короли...

Кругом уже все ржали, парень обиженно сопел:

- Ну, Анхель, я тебе это припомню!

- Я же не со зла, - примирительно похлопала я сокурсника по плечу. - От чистого сердца. Чес-с-слово!

- Анхель, давай еще что-нибудь!

- Давай «Туманы», - попросила Вероника.

Я про себя усмехнулась и, отставив гитару в сторону, сказала:

- Хорошо, только на два голоса.

Вероника с готовностью кивнула:

Плывут туманы белые,

С моей тоской не знаются,

Ах, почему, ах, почему

Несмелые, несмелые

Девчонки меньше нравятся?..

Вокруг нас собралась большая компания, даже играющие в дальнем углу старались потише шлепать картами по столешнице.

Свиданья были нежными

Грустиночки ни сколечко,

Лишь камыши, лишь камыши

Прибрежные, прибрежные

Шептались потихонечку...

Шептались, нас не трогали

О счастье переменчивом,

А ты не тронь, а ты не тронь,

Ту строгую, ту строгую

Стыдливую застенчивость...

Беда пришла негаданно -

Одни березки видели:

Мою любовь, мою любовь

Хорошую, хорошую

Твои слова обидели...

Акапельное пение приняли на «ура!». Потом мы с Вероникой пели про бескрайнюю степь, где свободолюбивые гордые орки умеют сражаться, любить и наслаждаться волей.

Народ еще больше проникся, но Влад вздохнул:

- Тоскливо, аж душа плачет...

- Это у кого «душа» плачет, у тебя? - не поверил кто-то вампиру.

Все заржали.

- Да, Анхель, давайте что-нибудь повеселее, как там: «Пора-пора-порадуемся...»

Я рассмеялась: уже и сюда докатилась незамысловатая, полюбившаяся многим, песенка.

- Эту вы и так знаете. Я лучше другую спою:

В нашу гавань заходили корабли,

О, корабли!

Из Тихого большого океана;

В таверне веселились моряки,

О, моряки!

И пили за здоровье атамана.

В каюте шум и гам, и суета,

О, суета!

Пираты наслаждались танцем Мэри,

А Мэри танцевала неспеша,

О, неспеша!

И вдруг остановилась возле двери:

В дверях стоял наездник молодой,

О, молодой!

Глаза его как молнии сверкали.

«О, Гарри, ты не свой...

Кто-то из собравшихся заржал, пихая в бок гнома по имени Гаррибрэн, передразнив: «О, Гарри, ты не свой!», и я поняла, что стала невольным соавтором новой кликухи для парня.

...О, Гарри, ты чужой», -

Раздался пьяный голос атамана.

И в воздухе сверкнули два ножа,

О, два ножа!

Пираты затаили все дыханье...

Я взглянула на Веронику, подруга улыбалась, но в глазах была тоска - она скучала по своему Волку...

- Анхель, а ты про разбойников что-нибудь знаешь?

- Э-э, - замялась я. - Так сразу и не припомню. А про бандитов пойдет?

- Давай!

Гоп-стоп, мы подошли

Из-за угла!

Гоп-стоп, ты много

На себя брала.

Теперь оправдываться поздно -

Посмотри на звезды,

Посмотри на это небо

Взглядом, мля, тверезым,

Посмотри на это море -

Видишь это все в последний раз...

Под одобрительный гул оживившихся первокурсников я допела, многие даже подпевали припев. И тут же:

Нинка, как картинка с фраером гребет...

- А кто такой «мент»? - спросил парень со второго курса.

- Ну, что-то вроде стражника - официальная должность, - откликнулась я.

Потом были еще песни. Народ раздухарился. Пели сокурсники наши, второкурсники, снова я, затем Ника. Потом эльфийки. Я не понимала их наречия, но так и подмывало подтянуть, хотя бы «промычать», мелодию. Заразы, до чего же красиво у них выходит: вроде и не понятно, о чем поют, но за душу хватает...

Расходились далеко за полночь.

Манящие своей недостижимостью звезды безразлично глядели с черного неба над оранжереей. Причудливые тени полуобнаженных деревьев в свете редких газовых фонарей, освещавших дорожку к Школьному зданию, стояли, величественно растопырив ветви...

Девчонки уже подходили к коридору, который вел на «женскую половину» общежития Школы, когда из-за угла позади них высунулись две головы и, заметив оживленно болтающих подруг, подкрались сзади:

- Гоп-стоп! Мы подошли из-за угла!

Вероника от неожиданности взвизгнула, чем еще больше позабавила шутников - второкурсников.

А Аня подумала, что стоит пересмотреть репертуар своих песен, так негативно влияющих на неокрепшие умы: всякие глупости почему-то запоминаются с первого раза.

«Монополию» Аня с помощью небольшого количества магии нарисовала на следующий же день; два дня (точнее, два вечера) обучала желающих, от которых не было отбоя - новую забаву приняли на «ура!».

На третий день настроение у Ани было под стать Вероникиному - она узнала, что Азалекс вечера проводит в городе. А что он обычно делает в городе? Правильно, посещает всякие злачные места, где много молоденьких смазливых глупых дурочек, млеющих от такого знойного красавца...

Оборотни второго курса мрачно обсуждали что-то, Аня прислушалась - кажется, одна девчонка была из клана Роволкона (по слухам, кто-то промышляет Незаконной Охотой на земле Волков, и этот кто-то - из наемников - степных орков).

Анька взглянула на Веронику и взяла гитару:

Жарких костров развеселый треск,

Руки тяжелые над огнем.

Оцепенел и пригнулся лес,

Стаю волков обложили в нем.

Серые мечутся меж берез,

Прячут детей, зарывают в снег,

И в ошалевших глазах вопрос:

«Что же ты делаешь, человек?»

Вот и все.

Наступит смертный час,

Тот жуткий час, когда вся жизнь -

Сплошная боль.

Снег несет...

О, если б он их спас!

Но этот день не станет другой судьбой.

Кружит матерый, здесь главный - он.

Чует - вот-вот начнут стрелять.

Но на флажки не пойти - закон!

Лучше под пули - учила мать.

Лучше под пули, ощерив пасть,

Молча. За горло. С разбегу. В грудь.

Лапами. Сильно. Подмять. Упасть.

Кто-нибудь...

Все, уже страшный круг,

Давным-давно на спуск жадный палец лег.

Кто-нибудь...

Пусть это будет друг,

Он допоет, когда голос мой уснет.

Цепи смыкаются. Крики. Смех.

Запах железа. Собачий лай.

Волка - не лебедя. Лебедя - грех.

Волк - он разбойник, его - стреляй.

След, словно пеленг, он на ветру.

И, заглянув в поднебесья синь,

Холода грудью вожак глотнув,

Прыгнул - как проклял - что было сил.

Ветра свист,

Опять им повезло:

Ударил гром, и палевый бок в крови.

Жизнь, прости...

Прости людей за зло,

Дай время им себя научить любви...

Вероника невидяще уставилась перед собой. Оборотни молча смотрели на Аню. Видно, песня задела за живое многих. Анька сглотнула. Пожалуй, она переборщила:

Я хотел бы подарить тебе песню,

Но сегодня это вряд ли возможно.

Нот и слов таких не знаю чудесных,

Все в сравнении с тобою - ничтожно.

И я хотел бы подарить тебе танец,

Самый главный на твоем дне рожденья.

Если музыка играть перестанет,

Я умру, наверно, в то же мгновенье.

Ау!.. Днем и ночью счастье зову.

Ау!.. Заблудился в темном лесу я.

Ау!.. И ничего другого на ум.

Ау.. Ау.. Ау...

Вероника, все еще под впечатлением от первой песни, жалобно смотрела на Аню; она прекрасно понимала, от чьего имени та поет для нее.

...И я хотел бы подарить тебе небо

Вместе с солнцем, что встает на востоке,

Там, где былью начинается небыль,

Там не будем мы с тобой одиноки.

И я хотел бы провести тебя садом,

Там, где сны мои хорошие зреют.

Только жаль вот, не смогу идти рядом,

От дыханья твоего каменею...

Ау!.. Днем и ночью счастье зову.

Ау!.. Заблудился в темном лесу я.

Ау!.. И ничего другого на ум.

Ау.. Ау.. Ау...

И я хотел бы подарить тебе счастье,

То, которое никто не оспорит,

Только сердце часто рвется на части,

Так как, видимо, я создан для боли,

Только сердце часто рвется на части,

Так как, видимо, я создан для горя.

И я хотел бы подарить тебе голос,

Чтобы пела колыбельную детям.

Ни рукой не снять мне боль, ни уколом.

Точно знаю, что меня ты не встретишь.

Ау!... Днем и ночью счастье зову.

Ау!.. Заблудился в темном лесу я.

Ау!.. И ничего другого на ум.

Ау!.. Ау!.. Ау!..

Артур (вампир-пятикурсник), по какой-то необходимости зашедший сюда, с любопытством наблюдал за поющей первокурсницей, бросающей многозначительные взгляды на поникшую подружку. Он улыбнулся и неслышно, как настоящий вампир, отступил в тень...

· Опять «грешу», приводя почти полные тексты песен)))

· В тексте использованы песни А. Пугачевой, А. Розенбаума, народные песни

· «Туманы», к моему великому изумлению, поют от мужского имени (пыталась найти в инете, чья это песня), но клянусь копытами дохлого козла, у моей бабушки в деревне это исполнялось от женского имени, как я и привожу в тексте - на два голоса - красиво - не передать...

Аня

Азель вернулся довольно быстро. Меня уже «отпустило». Кураж, призванный «задушить» слезы, стал проходить, и теперь меня слегка знобило. Мне сейчас было почти так же плохо, как тогда, когда я, невесть что себе нафантазировав, вдруг увидела Азалекса в гостинице.

Почему с ней? Почему??? Оказывается, мне было гораздо легче мириться с мыслью, что демон развлекается в городе с доступными девками, которым надо платить... А Мирка, при всем моем антагонизме к ней (я еще прекрасно помнила, как она на меня из-за Кристиана взъелась), в самом деле была неординарной личностью - яркая, рыжая, умная, злопамятная и... красивая... стерва. Кроме того, она была человеком!!! Я понимала, что с эльфийками мне не тягаться, и ревность к Анабэль и Розалинэль у меня, кажется, больше была похожа на спортивную. А здесь - человек... как и я - руки, ноги, уши, отпущенное время жизни - примерно одинаковое... И он так же, как и меня, будет ее обжигать поцелуями, жадно сминая ладонями податливое тело (податливое-податливое... а просто демону невозможно не поддаться - он словно удав, перед которым цепенеют бандерлоги - сама знаю... то есть знала...), ласкать подушечками пальцев овал скул, зарывать отрастающие вмиг когти в копну волос на затылке... у меня от этого столько адреналина в кровь выплескивалось вместе с окситоцином... Потому что эти когти словно знали, где самые чувствительные точки наслаждения... и страх, что он забудется и запустит их слишком глубоко, перемежался с диким восторгом, что так даже интереснее... и огромное облегчение, что осталась жива после нечеловеческих ласк... А его хвост, бесстыже скользящий вверх по моим ногам, то игриво, щекоча лишь кончиком-кисточкой, то самовольно-страстно-похотливо, прижимаясь змеей в самых неожиданных «труднодоступных» местах, пока руки все еще достаточно целомудренно ласкали сверху, не опускаясь ниже талии... А вибрация его дрожащего тела, дающая эфемерное представление о том, что и он в твоей власти, заводящая не хуже просмотра картинок вполне понятного содержания...

И это все досталось Мирке?!! Как он мог так поступить со мной? Мы же... я же думала... что у него есть ко мне какие-то чувства... страсть, например... Ну да, а теперь это есть у Мирки, раз он решился ее привести и показать всем... или только мне?

Молодец, чертенок, правильный ход - мне даже дышать больно, я глаз не смею поднять на тебя, чтобы не усугублять свое самоуничижение. Я, конечно, тоже хороша - пыталась усидеть сразу «на двух стульях», а в результате, как та старуха - у разбитого корыта, и сижу на попе ровно... никто меня больше не домогается...

Я бросила взгляд на Сандриэля. Вот у кого значительно улучшилось настроение. Даже раскраснелся, что-то рассказывая эльфийкам, постоянно перебивая своего сородича - Тариэля. В Беседке, наверное, было жарко, потому что Риль периодически выходил на крыльцо, и уже давно расстегнул верхние пуговицы на рубашке, став еще более похожим на романтического героя.

А меня бил озноб. Я обхватила себя руками, но это мало спасало. Господи! Я, кажется, скоро возненавижу выходные дни, в которые у меня происходит так много событий, по большей части драматических, меняющих мое представление о том, что не так уж все было плохо в предыдущий раз - теперь гораздо сложнее, обиднее, безнадежнее... Зачем вообще выдумали любовь, привязанность, влечение? Почему не оставить просто дружеские отношения. Я так люблю Волчика именно за то, что он никогда не давал повод сомневаться в себе, во мне самой, что я такая ущербная... безродная... Впрочем, Азель, молодец - просчитал ситуацию. На фига ему я, если есть еще одна глупышка, но с мешком денег. Не думаю, что для полукровки, имелись какие-то ограничения в личных средствах, но не зря же существует поговорка «деньги к деньгам». Я недолюбливала эльфов, но, такими темпами, я скоро возненавижу человечество... Ладно, не так пафосно... но совершенно конкретный образ-слепок - рыжих красивых девушек я точно буду ненавидеть... Не зря таких в свое время сжигали на костре - ведьма проклятая, украла у меня лю... парня из-под носа... или все-таки не просто парня, от которого сносит крышу, а любимого?

Но, если мне так дорог Азель, кем же тогда для меня является Сандриэль? Как же тогда объяснить самой себе, почему я снова и снова прощаю Светлому эльфу свои обиды и жду, когда он отлепится от своих златовласок и, хоть недолго, будет только со мной - только мне будет говорить нежные глупости, только на меня смотреть нереальными сапфировыми глазами, уводящими за собой в мир иллюзий, только мне открывать свои маленькие личные кошмары, которые, я уверена, вряд ли кто-нибудь когда-то услышит от гордого, но чрезмерно ранимого парня... такое доверие... Или и это все ложь? Зачем я нужна была Рилю? В самом деле, хотел день скоротать «на зло врагам»? Использовал меня, как орудие тонкой изощренной мести?

Хорошо, что Сандриэль оказался сообразительнее меня. Увидев тоскливый взгляд Ники, когда зашел за мной, он сам тихо спросил, не буду ли я против, если мы «выгуляем» заодно и Нику, а встречу наедине подальше от Школы перенесем на другой раз? Я против не была, хотя мне и хотелось побыть только с ним вдвоем. А еще меня совесть мучила - некрасиво оставлять подругу, когда она на перепутье... И даже хорошо, что с нами был третий, потому что Риль не переступал черту - только мелкие, полутайные намеки, с которых следовало начинать задолго до нашей единственной «всамделишной» постельной сцены, именно так и подобает оказывать знаки внимания порядочной девушке... Кто знает, на что меня мог бы уговорить этот парень, также неприхотливо водящий меня за нос, не будь с нами моей подружки?

«Да пошли они все... убирайтесь из моей головы и из сердца! Вон! пошли все вон...», - твердила я себе мысленно, как мантры. Боюсь, что даже начала раскачиваться, входя в спасительное состояние транса... А поняла это потому, что Вик и Волк неожиданно подсели ко мне с двух сторон, и Волк крепко обнял, заставив мое сознание возвратиться в подготовленное к передаче мыслей на расстояние тело:

- Все-все, Ань. Не надо так переживать. На-ка вот, выпей, - моих губ коснулся край кружки, поднесенной Никой.

Я машинально отпила, мои внутренности обожгло каким-то термоядерным пойлом, и я закашлялась так, что выступили слезы на глазах. Вот и хорошо - настоящих никто не заметит...

- Ты же сказал, что больше нету? - хрипло спросила я, равнодушно скользнув взглядом по Вику - и этот врун... меня окружают одни лжецы.... И я точно такая же... Я не могу сказать двоим... всего двоим, не могу... не хочу признаться даже себе, как сильно я в них нуждаюсь, и вру, что это не так. И пытаюсь поверить в спасительную ложь, что все пройдет. Пройдет-то, оно пройдет - но как же больно переживать кризис, особенно, кода он кажется предсмертной агонией, а приступ следует один за другим, и вожделенный покой не наступает...

- Я к себе пойду.

- Ань, я тебя провожу, - тут же подошел Азель. И куда это мерзкая улыбочка делась? В глазах такое искреннее участие... и что-то еще...

«Пошел в задницу!» - уцепилась я за спасительную мысль.

- Свою новую девушку провожай... - все-таки не удержалась я, кляня себя за проявленную демонстрацию деморализованных чувств.

- Я провожу - моя девушка далеко - не обидится, - выступил Лам.

Азель удивленно и неприязненно взглянул на него, но я сама уцепилась за протянутую руку оборотня.

- Пошли!

Теперь ему не оставалось ничего, кроме, как исполнять, отказаться он уже не мог, даже не смотря на то, что ощутимо передернул плечами, будто чувствуя, каким «недобрым» взглядом сверлит его затылок демон.

На крыльце мы столкнулись с Сандриэлем, в очередной раз выходившим подышать.

- Вы уже уходите?

- Ну тебе-то какая разница? - чуть не взвыла я.

- В смысле? - растерялся Риль. - Я просто спросил...

- А я просто ответила.

Лам хмыкнул и, встав между нами, оттеснил меня назад, беря за руку.

- Пошли, я еще вернуться хочу, - немного грубовато произнес он, слегка тряхнув мою руку. Хорошо. Так мне хоть чуточку полегчало...

У Школы мы распрощались, Лам уже отошел от меня на несколько шагов, когда Сандриэль окликнул меня.

Я обернулась. Лам тоже остановился.

- Аня, не обижайся, - сразу без предисловий начал Риль, но, поняв, что не слышит за спиной шаги Лама, обернулся. - Чего встал? Иди, куда шел, тебе что здесь, цирк бесплатный?

- Ань, тебя может, до комнаты проводить? - предложил Лам, игнорируя Светлого.

- Спасибо, Лам, не надо.

- Уверена?

- Да!

Я чувствовала, что ему неохота связываться и с эльфом. Наверное, еще были свежи воспоминания от ожогов, полученных от Азалекса. Схлопотать себе еще какую-нибудь, пусть даже почти безобидную «бяку» за просто так, он не стремился...

- Пока!

- Пока, Лам! - я выдавила улыбочку, которая должна быть ободряющей, но видно не получилась, потому что Лам, закатив глаза, только покачал головой - разбирайтесь сами...

- Ань, не обижайся на меня, - повторился Сандриэль, попытавшись взять меня за руку.

Я отшатнулась:

- И не подумаю!

- Но тебе неприятно? - задал он прямой вопрос.

- Угадай с трех раз, - я нашла в себе силы иронично выгнуть бровь.

- Прости...

- Всё, проехали!

- Я сам не понимаю, что происходит... - растерянно произнес Сандриэль, воровато оглянувшись назад в сторону Беседки, он вновь протянул руку.

Его ладонь была гораздо теплее, чем обычно. Да и на бледных щеках словно растушеваны румяна.

Я дотронулась до его лба:

- Ты весь горишь, что с тобой?

- Не знаю, мне жарко.

- Иди в медблок.

- Лучше просто отосплюсь - эльфы не болеют.

- Твое дело. Мне пора.

- Мир? - Риль старательно заглядывал мне в глаза.

- А мы разве ругались? Ладно, уговорил. Пойдем, провожу.

Сандриэль нес свою куртку в руках. Ему, похоже, было жарко и в расстегнутой рубашке. Говорить было не о чем. Я пошарила на груди амулет Криса, запоздало сообразив, что он мне сейчас очень бы пригодился. Камушек отлично помогает справиться с мерзкой отравляющей ревностью.

Черт! Я оставила его висеть над кроватью еще утром, собираясь в город... Все-таки такой амулет подходил не к каждой одежде. Да и не хотелось лишний раз раздражать Риля. Ничего, в следующий раз в первую очередь подумаю о себе... если этот «следующий раз» будет...

Мои невеселые мысли прервал Риль, споткнувшись на ровном месте и ухватившийся за меня.

- Ты что под ноги не смотришь? - я поддержала его под локоть.

Сандриэль разжал руку:

- Извини... - он стер пот со лба.

Я взглянула на него внимательно.

- Что? - смущенно переспросил эльф.

- Наклонись, - потребовала я.

Он нехотя склонил голову. Я встала на цыпочки и дотронулась губами до его мокрого лба - теперь он был не горячий, а ледяной.

- Тебе надо в Лечебное крыло.

- Не пойду я никуда, - отмахнулся Риль. - Знаешь, я уже сам дойду, ты же спать хотела.

- Угу. Пошли! - я уцепилась за него и потащила на мужскую половину.

Он послушно поплелся за мной, но, подозреваю, что у него просто не было сейчас сил сопротивляться.

Незаметно высвободив Бабочку из своих волос, я мысленно отдала приказ найти и привести Натан»ниэля. Пришлось повторять дважды, прежде чем Хранитель полетел в нужном мне направлении.

Температура тела эльфа вновь начала подниматься. Что за бред - в течении столь непродолжительного времени такие перепады? Сандриэль снова «горел».

Едва мы зашли в комнату, как он, наплевав на условности, принялся судорожно стягивать с себя одежду, швыряя ее прямо на пол. Я машинально двигалась за ним следом, подбирая тряпки, и пыталась понять, чем ему помочь.

- Ань, уходи, прошу... - он все же отвернулся, стягивая брюки.

Спасибо и на этом, а то уж не знаешь о чем и думать...

- Я уйду, как только Натан придет.

- Зачем ты его позвала? - вскинулся Риль, замерев со снятыми штанами в руках.

Я подошла и, забрав их, повесила на стул, кинув туда же и остальные шмотки.

-Чтобы он тебя вылечил.

- Да я не болен!

- А как тогда назвать твое состояние? - я тоже повысила голос.

- Не знаю... Черт! - Сандриэль согнулся, словно его скрутил приступ, но тут же чуть не грохнулся на колени.

Я, честно сказать, перепугалась. Подскочила к нему, помогая подняться и перебраться на кровать. Мы даже не успели разобрать ее, как последовал следующий приступ. Только теперь уже эльфа не скручивало, в выгибало. Словно что-то распирало его изнутри. В испуганных синих глазах застыло паническое выражение - он сам не понимал, что происходит, и сейчас коротко, судорожно втягивал воздух сквозь стиснутые зубы, чтобы не орать от боли.

- Риль!

Он не реагировал, опасаясь расцепить челюсти, и старательно прислушивался к своему организму, закрыв глаза.

Я бросилась в ванную, намочила полотенце, намереваясь обтереть выступивший пот, но он выдавил:

- Не трогай... пока...

- Хорошо, - согласилась я, резко останавливаясь посреди комнаты и не зная, куда себя деть.

Следующий приступ не замедлил себя ждать. Только он был таким, что несчастного парня выгнуло так, что он почти встал на мостик, опираясь на кровать лишь пятками и затылком. Под тонкими сильными пальцами затрещала ткань сбитого на кровати покрывала. Он не выдержал и, наконец, хриплый крик вырвался из пересохшего горла. Руки переместились на его грудь и живот, располосовывая мраморно-светлую кожу глубокими царапинами ухоженных ногтей... Я стояла рядом и заворожено смотрела, как вслед за скользящими по коже пальцами тянуться, тонкие, словно волоски, алые полоски крови, набухая и превращаясь во вполне узнаваемые ранки.

От вида и запаха крови меня слегка замутило. Такое со мной было впервые. Точнее, я просто не могла себе раньше представить, что эльф может нанести сам себе раны, портящие внешность. Я провезла мокрым полотенцем по своему лицу и, слегка опомнившись, подошла и уцепилась за его руки, не позволяя так издеваться над собой. На мое счастье, его вновь отпустило. Он упал на спину и, все еще напряженно тяжело дыша, не стал сопротивляться, когда я осторожно отцепила его руки от живота и груди.

Сами ранки я не трогала, а лицо, шею и вокруг ран обтерла мокрым полотенцем. Ресницы Сандриэля затрепетали, но глаза не открылись:

- Полежи просто так, - я погладила его по дрожащей от пережитого напряжения руке и заозиралась в поиске питьевой воды.

Наполовину пустой графин стоял на подоконнике. Я поднялась и Риль сморщился, что-то прошептав, я не разобрала, что.

Быстро плеснув воды в стакан, я вернулась и, чуть приподняв его голову, все же влила в пересохшие губы несколько глотков. И мне бы тоже не помешало, но я боялась, что ему потребуется еще, а взять будет негде.

Ну что же Натан»ниэль там так долго?

Какая же я все-таки овца! Двадцать минут назад твердила - «а не пошли бы все лесом!», а вот теперь, как примерная сиделка, готова поить его по глоточкам, обтирать липкий пот и кормить с ложечки, потому что это неправильно - портить такую красоту. Лишь бы он так страшно не выгибался и не терзал свои губы в кровь, в попытке удержать рвущийся наружу крик боли...

Он, наконец, приоткрыл глаза. Взгляд эльфа никак не мог сфокусироваться на мне. Он сморщился, и я едва успела перехватить его руки, решившие исследовать, отчего там, на груди, так щиплет...

- Не дотрагивайся, царапинки пройдут - они совсем маленькие, - беззастенчиво преуменьшила я. - Еще пить хочешь?

- Ук...у, - похоже он даже головой помотать был сейчас не в силах.

Ничего себе... Я могла бы предположить, что съел что-нибудь, но ведь мы все вместе были почти целый день и ели одно и то же - у нас с Никой ничего не болит... Ой, мама... Мы же ему тоже что-то мясное заказывали...

Не может же быть, что этому Дитю Природы так от мяса поплохело? Оно (в смысле мясо) было такое нежное, да и кусочки «с гулькин нос» - соуса с гарниром больше было... нее, точно не может быть! Должен же он употреблять что-то мясное, иначе шерстка, тьфу, волосы не выглядели бы такими блестящими и здоровыми...

Я поняла, что от страха несу какой-то бред, а мутноватые глазки моего мальчика меж тем снова устало закрылись, и дыхание вновь участилось - кажется, нам предстояло пережить еще один приступ.

- Натан!!! - я уже вслух позвала его, отчаявшись «достучаться» мысленно. Фигово так, с «односторонней связью».

Мэтра Солитэра звать было бесполезно. Мы с ним уже виделись сегодня...

Сандриэля снова выгнуло дугой, я не могла справиться с его силой. Он отпихивал мои руки и вновь полосовал себя до тех пор, пока я, навалившись, нечаянно не прижала свои руки к его груди вместе со съехавшими с запястья чуть ли не на ладони браслетами Зака.

Сандриэль как-то странно всхлипнул и затих, теперь уже ловя мои руки и с силой прижимая их к себе.

Его под немыслимым углом выгнувшееся тело, вернулось в первоначальное горизонтальное положение. И, хотя все еще знобило, и пульс бился часто-часто, он заметно расслабился. Я хотела поднять отброшенное полотенце и вытереть пот, но он удержал меня.

- Не уходи... пожалуй...ста, не...

- Тихо, тихо, куда ж я теперь от тебя? Никуда я не уйду, расслабься... пить хочешь?

- Не уби...рай... руки...

- Хорошо-хорошо, - поспешно согласилась я, понимая, что если буду сейчас вырываться, то слабых сил у него все равно хватит, чтобы удержать меня, а эти силы ему еще понадобятся, если чертов Старший Принц не поторопится!

- Потерпи, мой ангел, все будет хорошо... - я медленно погладила исполосованную кожу кончиками пальцев, стараясь, не отрывать руки, чтобы сохранился полный контакт.

Сандриэль судорожно дернулся, в распахнувшихся глазах я увидела легкий укор и мольбу.

- Да не уберу я руки, дурачок - дыши спокойно, - я дала себе слово больше не экспериментировать и не нервировать условно моего эльфика... И, понятно, сразу же зачесался кончик носа и где-то под лопаткой. Если нос я еще умудрилась почесать о свое плечо, то спинка уже чесалась немилосердно. И главное, я была уверена на сто процентов, что это нервное, а не связанно с гигиеной, и, как только представится такая возможность почесать, необходимость уже отпадет. На наших руках замерцал, проступая, ритуальный рисунок-тату. Я недоверчиво покосилась, пытаясь проморгаться. Это еще что за новости?

Натан»ниэль же!!! Ну где его носит?!!

Тут распахнулась дверь и вошел встревоженный Натан.

Сразу же последовал следующий приступ, но к счастью, Натан»ниэль легко удержал руки племянника от членовредительства самому себе.

- Что происходит? Вы что-нибудь понимаете?

- Подожди! - мотнул головой Старший Принц, внимательно наблюдая за тем, как корежит парня, и не пытаясь пока ничего сделать.

Наконец, Сандриэль снова выдохся и в изнеможении откинулся на сбитое в подобие гнезда постельное белье на кровати...

- Вон полотенце мокрое, - кивком указала я.

- Пить хо...чу... - скорее догадались мы, чем услышали.

- Сейчас! - я было рыпнулась, но Натан, положил сверху на мои руки свою ладонь.

- Я соображу сам, где что взять. Постарайся удерживать руки так, чтобы браслеты касались его кожи, - попросил он, сосредоточенно о чем-то размышляя.

Наши рисунки на руках то пропадали, то вновь проявлялись, мерцая так, словно барахлило электричество... И это, казалось, заинтересовало Натана больше, чем то, что происходило с телом племянника.

Сандриэль почти затих, но теперь снова стал остывать. Температура тела стремительно падала.

Я не понимала ни черта! Похоже, что никто из нас в комнате нечего не понимал.

Натан растормошил Сандриэля и что-то спросил у него на эльфийском. Сандриэль обдумывал почти минуту свой ответ, наконец, подтвердил слабым кивком головы. Я поднялась и, стараясь не отрывать сразу обе руки, переместилась за спину Сандриэля, обняв его и уже удобно сцепив руки у него на животе. Сейчас ему было холодно. Еще бы! Даже сбросив мокрое от пота покрывало, я ощущала через одежду, что одеяло под моей задницей тоже влажное. Сандриэль жался ко мне, словно я была в состоянии закрыть целиком его довольно широкую спину. А ведь кажется таким изящным... Наверное, все дело в идеальных пропорциях. Сокровище мое бесценное совсем придавило меня, пытаясь прижаться плотнее, чтобы согреться.