Сказка рядом

Алекс уселся, по-хозяйски пристроил ее руки у себя на животе, прошипев, чтобы держалась крепче, и Анька, прижавшись щекой к его майке, плотно обтягивающей сильное тело, счастливо зажмурилась, вдыхая родной запах. Жаль, что он такой сердитый, сейчас она не рискнула расстегивать куртку, но так хотелось прижаться к его спине еще плотнее, чтобы он почувствовал жар ее тела.

Мотоцикл под ними взревел, Анька ойкнула и поджала ноги, слепо шаря, куда их пристроить, но перед ними уже расступились, выкрикивая напутствия, и самодовольно расплывшийся Алекс, уверенно вывел байк на прямую, манящую далекими огнями. Шум, пьяные крики, громкая музыка, смех, рев мотоциклов, осталось позади, стремительно удаляясь.

Скорость была ошеломляющей. Обнимая асура за талию, даже в шлеме, Анька опасалась высовываться из-за широкой спины, боясь сорваться из-за встречного воздушного потока. Но самое страшное было на поворотах. Алекс лихо укладывал мотоцикл, заходя на очередной вираж, словно не второй раз в жизни пилотировал железного коня, а с детства увлекался этим видом спорта. Конечно, не обошлось без магии. Но ее парень был по-мальчишески счастлив и горд. Ане передалось его настроение, и она лишь плотнее вжималась в его спину, вскрикивая от страха, и веселя этим Алекса, у которого снова заметно улучшилось настроение.

Но осталось лишь полчаса, а она так соскучилась по нему, наверное, хватит уже баловства...

Они стояли перед входом в полуразрушенный временем храм. Алекс все еще был на взводе. Его лицо светилось радостью. Аня перевела дыхание от мгновенного перемещения. Алекс с любовью смотрел своими невозможно фиолетовыми глазами на свою человечку, молча благодаря за понимание. Анна специально выжидала, давая ему возможность прийти в себя после гонки и по достоинству оценить ее теперешнюю задумку.

Храм Афродиты [из инета]

- Это храм Богини Любви? - хрипло спросил асур, все-таки решившись оторвать взгляд от преобразившейся Аньки и посмотреть вокруг.

- Молодец, - похвалила Аня, - да, это знаменитый Храм Афродиты.

Алекс интересовался ее миром, и Ане нравилось ее отношение. Она очень жалела, что не интересовалась во время пребывания на Харате его миром, но она тогда думала, что пребывание в Школе временное, и у нее еще будет шанс побывать в «родных» местах, которых на той далекой планете у нее не было. И сейчас могла лишь слушать его рассказы. Хорошо, что он знал и о Светлом Лесе, и о Подгорном Царстве, и о Бадлахаре - Ане пока еще хватало интересных историй, но так жаль, что не догадались в свое время выбраться куда-то вместе и увидеть все своими глазами...

Ее ставшие светло-золотистыми волосы были убраны в странный пучок на затылке и спускались локонами на шею и часть спины. В волосах тускло поблескивали заколки-жемчужины. Легкая туника свободно ниспадала с плеча и обрисовывала округлости тела. Кроме туники на ней ничего сейчас не было. И Алекс это прекрасно понял, о чем свидетельствовали его заблестевшие в предвкушении глаза, и на губах заиграла довольная улыбка.

Александр залюбовался девушкой, сделал шаг навстречу, и она сама к нему подошла и потянула за руку, увлекая за собой под натянутую ограничительную (от посетителей-туристов) ленту. Если уж предаваться любви в храме самой Афродиты, то на алтаре...

Распуская застежку туники на ее плече и медленно спуская ткань, слегка придерживая, чтобы не соскользнула сразу, Алекс изумлялся Анькиной изобретательности - все его существо вопило - ну же, ну, возьми! Но он сдерживал себя, предвкушая и следя за выражением ее лица, мысленным взором следуя за продвижением собственных ладоней. А сам не отрывал взгляда от ее глаз, довольно замечая, как расширяются ее зрачки, словно пульсируя в унисон с участившимся пульсом, как Анька пытается бороться с тяжелеющими от желания веками, как дрожат ее длинные ресницы, только не стыдливо, а наоборот, заманивая, провоцируя и дразня...

Но вот она сломалась первой, прикрыв глаза, с тихим стоном откидывая голову назад, открывая его губам доступ к шее, плечам, обнаженной груди, сдаваясь на его милость и требуя удовлетворения, ослабевая в его руках, но в этом безвольном движении было столько страсти, что Алекс тоже не выдержал больше такую пытку и опустился на нагретые за день древние камни, охотно поделившиеся с людьми своим теплом... Он даже мужественно перетянул Аню к себе на колени, не став укладывать ее на жесткие камни, впрочем, едва начав двигаться, он малодушно пожалел об этом, и совсем не к месту в данной ситуации хрипло произнес, не в состоянии остановиться:

- Анька, тебе придется лечить мою пятую точку, сейчас на ней точные отпечатки рельефа этих развалин... ох, вот точно, соломки бы подстелить...

- Алекс.. аа... Ал...лекс... подожди, - попробовала отстраниться девушка, но он ее удержал, только движения стали более плавными, аккуратными (все-таки в голое тело больно впивались малейшие камушки и каждая из щербинок).

- Я вовсе не имел в виду, что ты тяжелая, детка, просто...ах...

- Не, солнце мое, так не пойдет, я хочу полноценный акт, - рассмеялась Аня, напрягая внутренние мышцы, тем самым заставив Алекса, замереть и замычать что-то нечленораздельное (о том, что так хорошо, даже слишком, только не надо, а то он рискует закончить первым), удерживая ее, успокаивающе гладя по спинке, чтобы человечка расслабилась, и сам, уткнувшись ей у грудь, тяжело и редко дышал, успокаиваясь...

- Ладно, - обняла его Аня, взъерошив волосы на макушке, - будет тебе соломка...

В темном небе тихо незаметно таяли звезды. Прохладный утренний ветерок приятно освежал разгоряченные тела. Где-то в небольшой рощице неподалеку кричала ночная птица. Стоявший посреди поля высокий стог скошенной травы покрылся каплями росы. Из оврага поднимался густой молочно-белый туман. На востоке небо просветлело и окрасилось тонкой полоской зари. До рассвета еще было далеко, но жаркие июньские ночи были короткими.

Стог сена [из инета]

Спины чуть саднило от впившихся в кожу стеблей сухой травы, но ни парень, ни девушка на это не обращали внимания, поглощенные друг другом.

Блаженная улыбка, чуть приоткрывшая ослепительно-белые зубы, блуждала по губам асура. Одна его рука была под головой, а другой он обнимал подругу.

Анька села, вытащила из стога мягкую травинку-метелочку и сейчас забавлялась тем, что щекотала любимого, легко касаясь травинкой его лица - щеки, подбородка, шеи, словно кистью художника, повторяя идеальные линии. Длинные волосы девушки падали на его обнаженную грудь. Алексу было очень приятно, но очень щекотно, и терпел он это «издевательство» уже из последних сил. Аня заметила это, но все равно продолжала, ехидненько рассмеявшись, и Алекс, не выдержав, притянул ее к себе, накрывая ее губы своими, затем перекатился так, что она теперь оказалась лежащей на спине, а он навис над ней. Отобрав травинку, он провел ею по щеке девушки и она, вытянув шею навстречу неприхотливой ласке, прикрыла ресницы. Травинка скользнула ниже - к шее, груди к животу. Вот там уже отчего-то стало не столько приятно, сколько щекотно, и Анька непроизвольно напряглась. Ей явно нравилась такая забава - она прогибалась навстречу тонкому полузасушенному стебельку с метелочкой на конце, дыхание девушки участилось, а ее состояние нахлынувшего возбуждения передалось партнеру.

Его обычно твердая рука слегка подрагивала, выдавая тайные желания. Как же он любил ее, свою человечку, по чьей-то воле встретив которую, не смог удержать, и теперь вынужден ожидать, когда им снова будет позволено быть вместе, довольствуясь теперь лишь этими короткими встречами...

Как бы он хотел оставаться всегда рядом с такой живой, непредсказуемой, желанной, заводившей его с пол-оборота, слышать ее смех, голос, ловить дыхание, обнимать, целовать, держать за руку, обладать, чувствуя, как они растворяются друг в друге, да просто молчать, сидя рядом - все равно!

Но время неумолимо приближалось к часу Х.

- Аня, ангел мой, нам пора, - почти простонал он, уткнувшись в ее волосы.

- Сашенька, я не хочу возвращаться, - призналась девушка, и он грустно улыбнулся. Она чувствует то же, что и он. И в ее признании слышалась жалоба на такую несправедливость, но Алекс пока никак не мог исправить такую ситуацию, и утешить ее было нечем, потому что он и сам отчаянно нуждался в утешении. Только вот через несколько минут она все забудет, а у него останется это чудесное ощущение радости редких встреч и грустное щемящее чувство тоски от предстоящей разлуки. Сколько раз она говорила ему - не гневи Богов - у нас могло бы не быть и этих часов, но разве это утешение? Это насмешка над голодающим... И голод неудовлетворения, вернее удовлетворения, но не пресыщенности, всегда незримо присутствовал с ним в последнее время. И сколько так еще будет продолжаться? Год? Десять лет? Пятьдесят?

Александр старался жить нормальной жизнью дома, но мысли о далекой почти призрачной женщине не покидали его. Просто он наконец-то научился прятать их от всех... самое главное - амулет подтвердил - она его приняла!!!

Глава 017

Аня

Наконец-то меня оставили все в покое, и я могу спокойно поваляться в ванной, бездумно отмокая в пахнущей земляникой и ванилью пене от фирмы ***... Уж не знаю, насколько она замечательная по другим критериям, но запах мне по душе. Дочка недавно занялась распространением, ну и себя, конечно, не забывает, поэтому, как муж ворчит, наша квартира превратилась в мини-филиал этой фирмы. Мне вообще нравится их линия «natural». Обычно я ограничиваюсь душем, но сегодня хочется расслабиться... эх, кто бы еще массажик организовал...

Неделька на работе была та еще, с выездными проверками и срочными подчистками того, что инспектору ИФНС видеть не обязательно, и подготовкой документов, которые вроде бы необязательны, но желательны быть представленными, чтобы не стали копать дальше. Без ошибок не работает никто, вернее, не делает ошибок тот, кто вообще не работает... А судя по тому, что рассказывают на семинарах и конференциях для главных бухгалтеров, которые приходится посещать с завидной регулярностью, некоторые вопросы могут разбираться в Высшем Арбитражном Суде годами, так как нет однозначного прочтения и трактовки инспекторами некоторых отдельных пунктов статей Налогового Кодекса или они вступают (как это не парадоксально) в противоречие с письмами и инструкциями Министерства Финансов. И что же потом удивляться, когда на месте все зависит от конкретного инспектора, его грамотности, готовности идти на контакт (именно в человеческом понятии, не рассматривая другие аспекты для налаживания взаимовыгодного сотрудничества) и даже настроения.

Руководство договаривалось само (о чем именно - меньше знаешь, крепче спишь, в данном случае, к месту). От меня требовалось восстановление первички, похеренной при переезде из одного офиса в другой, которую не стали восстанавливать сразу (в компе, слава Богу, все было в порядке, все документы отражены), а тогда во время отчетности да еще и перед отпуском просто не дошли руки, а потом какие-то другие срочные дела нашлись и в результате тогда так все и осталось потерянным. Теперь пришлось сидеть вечерами, восстанавливая жалкие листочки, которые по нормативным срокам хранения все равно через пару месяцев подлежат утилизации, да созваниваться с клиентами, выпрашивая дубликаты с печатями и подписями. Обидно, что проверку не назначили позже на этот один несчастный квартал - дальше как раз все было в порядке... Хотя, с другой стороны, зато теперь уж точно не к чему придраться.

Пятница... какое сладкое слово, уверена, что так думают многие, с самого понедельника ожидая эту самую пятницу... У меня было состояние такое, словно я без выходных отработала две недели подряд.

На удивление, сегодня все собрались дома. На улице была мерзкая погода. Дочь потратила все карманные деньги, выделенные ей до конца месяца, и теперь обижалась на меня и на брата, что я мы не дали ей сходить в кино. На самом деле мне было не жаль, но за последнее время слишком уж часто она стала превышать свой лимит, поэтому (она сама согласилась) я предложила ей выделять не ежедневно, а сразу на месяц и попробовать прожить самостоятельно, рассчитывая, что ей более необходимо. Коммунальные услуги и продукты, естественно оплачивались из наших с мужем кошельков, а вот на всякие мелочи - это уж она сама. В прошлом месяце подработала промоутером, распространяя у метро какие-то приправы-кубики, а в этом сачканула, но ни в чем себе не отказывала, и вот результат. Ничего страшного - взрослая уже. Меня мама гораздо раньше начала приучать к самостоятельности, зато теперь я ей за это благодарна. Вместе со всей страной наша семья переживала не самые лучшие времена, но всегда (благодаря тому, что правильно расставлялись приоритеты) у нас был кусок хлеба с маслом. Так что, пока есть более-менее стабильность, пусть учится. Не такой это повод для расстройства, что не удалось сходить посмотреть новый фильм на этой неделе. Я подозреваю, что проблемы не было бы вовсе, не поругайся она со своим очередным парнем, но в жизни есть не только радости, бывают и огорчения.

Леха же свои «кровные», так же выдаваемые ему на карманные расходы, зажал, из-за того, что они накануне поругались из-за чипсов. Он схрумкал обе пачки, понадеявшись, что назавтра купит и положит на полочку, как будто так и было, но надо же такому случиться, что сестра вернулась домой не в настроении, и решила, что неделя на диете плохо влияет на ее эмоциональное состояние и решила его поднять с помощью просмотра фильма, устроившись поудобнее перед телеком с пакетом чипсов...

Когда я приползла домой с раскалывающейся башкой, они все еще воевали... Разнимать я не стала, просто попросив, чтобы орали потише. В результате, обидевшись, что я не поддержала воспитательный момент, дочь стерла у него в компе какие-то результаты гонок, а он все еще злясь, не дал ей сегодня взаймы из своих накоплений на поход в кино...

Про Вадима вообще отдельная песня. Он мне пытался намекнуть, что у него будет командировка на все выходные, но мне было самой до себя, и я даже не поинтересовалась, куда, и почему именно в выходные дни, втайне порадовавшись, что можно будет отдохнуть хотя бы от готовки, так как дети (лишь бы не заставляли есть суп), готовы были делать «сложные» бутерброды не только для себя, но и для меня, и если день-другой посидят на таком вот пайке, ничего непоправимого не случится. Только вот Вадим почему-то не уехал и теперь ходил хмурый, с каким-то странным выражением лица поглядывая на меня время от времени, которое я никак не могла идентифицировать - то ли он расстроен, то ли злится...

Но, как я уже упоминала, на этой неделе мне было самой до себя, и сейчас я просто сбежала от них, устроившихся на диванчике перед телеком (в кои-то веки всей семьей), для просмотра какого-то нового фильма. Спасибо, дочь приготовила ужин, правда, мне теперь мыть посуду (на этой неделе ее очередь, а не Лешкина) и, подозреваю, что это был не акт альтруизма и человеколюбия голодного семейства, а просто выгодная с ее точки зрения сделка. Дочь ненавидела мыть посуду, значит, раз она приготовила за меня ужин, мне за нее - мыть посуду...

«Да и ладно, лишь бы сейчас никто не трогал...» - устало подумала я, блаженно откинувшись на бортик ванной и слушая, как с тихим шипением лопаются пузырьки опадающей пены... Эх, для полной релаксации надо было выключить свет и зажечь свечки... Вялая мысль о том, не позвать бы мужа или дочь, чтобы попросить воплотить мою мечту, отпала, так как вылезать, чтобы приоткрыть дверь ванной и громко позвать кого-нибудь, было лень, а за двумя закрытыми дверями (ванной и комнаты) они точно не услышат, звук из колонок, установленных на полу, не позволит им отвлечься от происходящего на экране экшена на мой крик, пусть даже я сорву себе горло...

Сколько времени мне удалось так поваляться, я не засекала, но очнулась от шороха, грохота посыпавшихся пластиковых флакончиков шампуней и гелей, что стояли на краю бортика ванной, сдавленного восхищенного и возмущенного шепота... мужчин, оказавшихся в самой непосредственной близости от меня, такой разморенной, полусонной, и обнаженной под почти растаявшей на воде пеной...

Мама дорогая...

Мой крик застрял в горле, во-первых, потому, что этого не может быть, а во-вторых... может, оказывается (и я теперь не могла слова вымолвить от возмущения).

В моей ванной стандартной двушки с раздельным санузлом, между собственно ванной и стиральной машиной, чуть не наступая друг другу на ноги, материализовались два парня, причем через минуту после моего потрясения, одного из них с фиолетовыми радужками зрачков, я узнала, и сердце даже обрадовано екнуло. А вот второй нагло пялился на мое тело лишь чуть прикрытое тоненьким слоем пены, причем кое-где вода уже была просто прозрачной... сделав вид, что закрыл лицо ладонями. Только вот почему-то я все равно видела блеск его янтарных глаз. Алекс пытался его отпихнуть и развернуть ко мне спиной, но это было непростой задачей на таком маленьком пятачке - между ванной, раковиной, стиралкой и дверью...

- Добрый вечер, леди Анна, извините, мы без стука... - бодро начал незнакомый парень.

- Ань, прости, так нелепо, извини...

Я все-таки попыталась прикрыться, сползая еще ниже. Не знаю, что уж себе нафантазировал Алекс, забыв, что в наших ваннах утопиться очень проблематично, но он кинулся меня спасать!

Не обращая внимания, что мочит рукава, с перепуганным больше чем у меня выражением лица, асур опустил руки в воду, чтобы попытаться выудить меня на поверхность (вот это уже было совершенно лишним), но остановился - дотронется - выпадет из моего Мира. На его лице промелькнули сразу несколько эмоций, но он все-таки резко отдернул руки.

- Ты... вы... ты! - начала возмущенно задыхаться я, краем глаза заметив, что спутник Александра уже еле сдерживает смех. - Вооон!!!

- А? Да, да, Анечка, рыбка моя, ты только не волнуйся, мы тебя снаружи подождем, - покладисто закивал Алекс.

Кажется, сравнение с «рыбкой» и исполнение акта спасения добило второго парня окончательно, и он расхохотался, выбешивая меня еще больше - не, ну что здесь бесплатный цирк, что ли?

Свирепея, я молча указала на дверь. Слава Богу, Алекс, пару раз обеспокоено оглянувшись, кое-как вытолкал ржущего приятеля в коридор.

Хорошо, что дверь открывается наружу, иначе они бы точно не смогли убраться.

И вот только теперь до меня дошло, что если кто из моих додумается выйти из комнаты и обнаружит двоих незнакомых мужчин, то это будет что-то... Что именно, не хотелось даже думать, впрочем, дочь наверняка будет визжать, как она обычно поступает, если вдруг обнаруживает рядом с собой какого-нибудь жучка, которые летом иногда залетают в квартиру в распахнутые настежь окна, а вот сын или муж...

Я судорожно полила себя из лейки душа, чуть не навернулась на скользком от выплеснувшейся воды полу, выскочив из ванной, и, кое-как замотавшись в полотенце, распахнула дверь, за которой слышалась приглушенная возня.

Алекс что-то с шипящим свистом выговаривал приятелю, прижав его к стене, но тот только кивал, соглашаясь со всеми его доводами, и покусывал губы - ему все равно было весело. Кто он такой, какого фига ему здесь надо, и вообще, как Алекс мог притащить кого-то ко мне, когда сам не знал, где я окажусь в момент встречи - вопросов уйма... но задала я их естественно не спутнику асура, а ему самому:

- Алекс?! Что все это значит?! Ты мне ничего объяснить не хочешь? - так же сдавленно зашипела я, опасаясь привлечь внимание семьи.

- Ань... - он обернулся и нахмурился. - Пойди и оденься! Пожалуйста...

Причем это было сказано таким тоном, словно это я ввалилась голышом к кому-то в ванную и пытаюсь приставать - осадил (наверное, именно то слово) - резко, хлестко, привычно... Привычно?

Но самое интересное, что я не посмела ослушаться этого приказного тона, смягченного словом «пожалуйста», словно асур и сам опомнился, и, молча развернувшись, вернулась в ванную, чтобы набросить халат. И вот там уже, будто очнувшись, почувствовала, как во мне поднимается волна протеста. Желание наподдать пинком дверь и вывалиться к наглецам с воплем: «Пааазвольте! По какому-такому праву...» перекрывало дыхание, и в то же время, представив, как бы это смотрелось со стороны, вызывало нервный смешок.

Ладно, попытка номер два. Я глубоко вздохнула, вздернула подбородок и снова вышла, ожидая объяснений, молча скрестив на груди руки.

Алекс выглядел виновато, а вот его спутник, наоборот источал почти осязаемые волны любопытства и заинтересованности. И почему-то у меня нехорошо екнуло холодком в животе - это как-то было слабо похоже на похоть - его явно так впечатлило не мое тело, что ему вообще-то здесь надо?

Кстати, теперь, когда я увидела лицо парня, у меня чуть не отвалилась челюсть, до чего же он оказался похож на Майкла Джексона, причем в то время, когда еще не совсем выпрямил волосы и окончательно изуродовал свое лицо (да простят меня его поклонники), он мне ужасно нравился в свое время, хотя и последние альбомы слушала с удовольствием, только вот лицезреть уже не было никакого желания... Но ведь он умер! - нехороший холодок по позвоночнику заставил подняться стаю мурашек и нервно хмыкнуть - или он, как Элвис Пресли - вечно жив?

Придя к столь замечательным, сколь и нелепым выводам, я сглотнула и поспешила перевести взгляд на моего Сашку. Смуглый парень, под моим ошарашенным взглядом перестав улыбаться так радушно (слово подслушал мои мысли), поправил воротник, одернул полы рубашки и кашлянул:

- Алекс, представь нас, пожалуйста...

- Так, - остановила я. - Давайте, вы сейчас быстро испаритесь из квартиры, а я выйду минут через пятнадцать - только волосы высушу, и тогда вы мне все расскажете, - предложила я оптимальный вариант, нервно косясь на дверь комнаты, где находилась моя семья.

- Не волнуйтесь, - догадался спутник Алекса. - Они крепко спят, нам никто не помешает.

- Спят? - я не поверила - как можно спать при таком грохоте звука? (бедные наши соседи, раньше они пытались высказывать мне свои претензии, но после скандалов с Вадимом, который любил смотреть телевизор именно в нормальном звуковом сопровождении со всеми нюансами, которые могли ему обеспечить эквалайзер, усилитель и мощные колонки, стала отсылать соседей к нему, надеясь, что муж устыдиться посторонних людей.

Не устыдился. Зато нас никто больше не трогает, и даже любезно здороваются).

И тут до меня дошло:

- Вы усыпили моих детей?! МОИХ?!! - материнский инстинкт вопил об опасности. Несмотря на то, что рассудком я понимала, что Александр никогда не пошел бы на то, что бы причинить вред моей семье, а особенно детям, я запаниковала и опрометью бросилась в комнату, а ребята - за мной.

- Ань, Ань, да ты что? Все в порядке, они даже ничего не почувствовали, - попытался убедить меня Сашка, но я его не слышала. И ведь, если бы он был один, я бы так наверняка не бесновалась, но вот от второго парня, да еще и представшего мне приветом с того света, чувствовала какую-то мощную незнакомую густую Силу. Не понимая, как я теперь, будучи обыкновенным человеком, могла вообще улавливать такие вещи, и это меня здорово пугало... а еще и увидев своего младшего ребенка, склонившего голову на плечо отца, но с полуприкрытыми веками и остановившимся взглядом, вообще пришла в ужас, кинувшись к нему и начав тормошить, прижимая к себе (дочка и муж выглядели просто мирно спящими).

- Леш, Лешенька, сынок... - его голова бессильно мотнулась и я чуть не заскулила от страха за его жизнь. - Миленький, Леш, очнись!

Александр попытался что-то сказать, но я развернулась, готовая вцепиться им в глотки:

- Живо вернули все как было! Слышите, вы! Не-люди! - заорала я, не понимая, что я несу.

Спутник Алекса озадаченно потер переносицу, а вот мой асур совсем растерялся.

- Никогда! Ты слышишь, Алекс! Никогда не смей так больше делать! Исправляйте, будИте всех и уходите!

- Но Аня...

- Леди Анна, давайте Вы успокоитесь, и мы просто поговорим, - осторожно предложил «Майкл», как я его для себя окрестила. - Как только мы уйдем, все проснуться через минуту, ничего страшного, я уверяю Вас. Это совершенно безопасно.

- Я. Не. Хочу. Разговаривать. Уходите. Сейчас, - четко отрывисто произнесла я каждое слово.

Внутри все клокотало от обиды и горечи. Как Сашка мог так поступить? Да, я его всегда встречала с радостью, и была на седьмом небе от счастья при каждом свидании, но именно с ним, а не с призраком кумира фанатов! И сейчас желала только одного, чтобы мои дети и муж очнулись от этого сна, похожего на оцепенение, а не-люди просто ушли. Свидание вышло слишком неприятным...

- Хорошо, - кивнул незнакомый парень, в другой раз, ничего страшного. Еще раз извините нас, леди Анна, - он отвесил изящный поклон, потянув вдруг упершегося Алекса за рукав.

- Подожди, я же не могу оставить ее вот так. Аня, Анька, ну послушай, - шагнул он ко мне, но я отшатнулась, инстинктивно, прикрывая собой ребенка.

У Александра потемнели глаза, словно я сделала ему больно, и он каким-то незаметным движением скользнул ко мне, оказавшись на расстоянии вытянутой руки.

- Я люблю тебя, Ань, люблю! И никогда не позволю причинить тебе боль... тебе или кому-то из твоих близких... Аня! - в его голосе послышалось отчаяние.

Я лишь опустила голову и молча поджала губы.

- Алекс! - предупреждающе покачал головой совершенно серьезный парень. - Пойдем!

- До свидания, ангел мой... - почти прошептал Сашка, и я почувствовала, как заколотилось сердце, уже сама не понимая, хочу ли я расставания, но у меня на руках был спящий непонятным сном сын, и я лишь вскинула голову, чтобы взглянуть на асура, как почувствовала легкое прикосновение к своей щеке, словно дуновение ветерка...

И очнулась оттого, что в моих объятиях завозился Лешка:

- Ма! Ну мам, хватит нежничать! Из-за тебя полфильма просмотрели! - возмутился сынок, отпихиваясь руками.

- Отойди от экрана, Ань, не стекольщикова дочка, - хмыкнул Вадик, пошевелив плечом, пытаясь растормошить сонно хлопающую глазами дочь. - Эй, соня, ты все проспала. Теперь придется назад отматывать...

- О! Мам, с легким паром, - пробормотала она, увидев, что я уже вышла из ванной...

А я вдруг опустилась на пол перед диваном, чувствуя, как постепенно отпускает ноющее сердце, и никак не могла вспомнить, как я здесь оказалась...

- Ань, не сиди на полу, простудишься, - буркнул Вадим, двигаясь ближе к середине, чтобы оставить мне местечко рядом...

- Да нет, - рассеянно произнесла я... - Все равно полфильма уже прошло, пойду-ка я пока лучше подремлю, разбудите потом...

Я поднялась на ноги и побрела в детскую, легла на Лешкину кровать, свернулась в комочек и затихла. Я никому не расскажу, что у меня провал в памяти. Слишком рано для моего возраста. Я просто устала...

«Захлопоталась, мамуля», - невесело усмехнулась про себя, вспомнив крылатую фразу... - это просто на работе неделя тяжелая...» - успокаивала я себя, незаметно проваливаясь в сон... но все-таки, почему же так тяжело на сердце?

Александр

Надо ли говорить о том, что я еле пережил эти следующие три месяца. Мне было страшно, плохо и тревожно, даже хуже, чем после самого первого свидания, когда Анька от потрясения потеряла сознание и я, кинувшись к ней, дотронулся и был вышвырнут обратно в свой Мир раньше времени, согласно условиям договора с Демиургами.

Что моя человечка вообразила себе на этот раз, почему я оказался так беспечен, что представил, будто она послушает меня, а не свои материнское сердце? Конечно, набралось всего по мелочи - и то, что драконья магия отправила Анькино семейство в сон, и то, что я притащил к ней Тиория, и то, что ситуация оказалась такой... пикантной, а этот паршивец, вместо того, чтобы смутиться, с каким-то исследовательским интересом пялился на мою Аньку, словно этот Дракон никогда не видел голых человеческих девок (в его-то возрасте... хотя, может, именно то, что это было давно, хотя про него и не скажешь, что он не юнец, каким выглядит) и этот странный Анин взгляд, словно она увидела привидение...

На концерте [из инета]

Впрочем, да, я только потом сообразил, после вопроса Тиора: «Кто такие Майкл Джексон и Элвис Пресли?» (значит, он все-таки успел считать какие-то мысли человечки), что она мне как-то вскользь упоминала о кумирах миллионов людей ее Мира, уверяя, что люди без всякой магии могут заворожить, заставить сходить сума, причем в массовом исполнении, собирая огромные стадионы (даже потащила меня на один из концертов, где выступала группа «Tokio Hotel» - вот уж воистину, забавно наблюдать, как молодежь воспринимает своих идолов, я тогда еще подумал, что если бы умел переваривать эту энергетику, бьющую по нервам, как, например, Высшие Вампиры - обожрался бы эмоциями до икоты), может, и хорошо, что не умею...

А потом уже дома для примера дала послушать разные другие группы - у Анькиного мужа огромная фонотека... Еще мне понравился «Queen», я даже на кристалл себе перекинул несколько песен, правда, она сказала, что их солист Фредди Меркьюри давно уже умер от неизлечимой болезни...

А в следующий раз, словно для сравнения, насколько музыка ее Мира разнообразна, затащила меня слушать камерный концерт классической музыки. Мы потратили на это, как обычно, чуть более четверти отведенного для свидания при перемещении времени, но я был потрясен... И очень подозревал, что не мог сам так проникнуться, чуть не до слез, отрешаясь ото всего и в то же время словно сливаясь с вечностью, растворяясь в ней, забывая, кто я и где...

И ведь слышал я эльфийскую музыку, да и в Бадрахале ходил с отцом в оперу (тоже не остался равнодушным к этому виду искусства), но музыка людей... она другая, не сказать, что лучше или хуже, она просто другая, и поэтому так потрясла меня, наверное... и ведь это только ничтожная часть написанных произведений...

Мне потом даже неловко стало, когда Аня меня вырвала из этого состояния. Я удивился, как она сама смогла, но она, улыбнувшись, объяснила, что классическую музыку она слушала очень долгое время - ее дети занимались фортепиано, и приходилось слушать не только виртуозное исполнение, но и слабые ученические попытки, и для того, чтобы не озвереть, периодически слушала диски с записями классиков. Но на мой вопрос, почему она мне не дала послушать диск, ответила, что только при камерном восприятии можно получить такой эффект, от которого я долго отходил...

Тиор был немного расстроен, но совсем не из-за Анькиного холодного приема, а из-за того, что это я не сумел просчитать ее возможную реакцию, обвинив меня в том, что я плохо знаю свою человечку. На тот момент мы с ним даже поругались и я, взбешенный несправедливым упреком, просто хлопнул дверью, чтобы отдышаться, но, проанализировав, пришел к неутешительному выводу, что Хранитель Знаний прав... обидно...

Какой будет моя следующая встреча? Захочет ли она вообще разговаривать со мной после всего? Нет, о том, что она не захочет меня видеть - я даже боялся думать...

Рамиль пытался вправить мне мозги, и как-то встряхнуть, чтобы я не падал духом и не изводил себя, уверяя, что Анька просто была в шоке, и все будет хорошо. Мне очень хотелось ему верить.

Рамиль [из инета]

Как-то незаметно рыжий слуга (и бывший враг) все больше ассоциировался не с домоправителем, а именно с хранителем нашего семейного очага (если вообще можно провести такие параллели), оберегая наш с отцом мирок, в который мы не могли привести своих любимых женщин, утешая, сочувствуя, понимая наши проблемы, периодически встряхивая своими ехидными замечаниями, но всегда настолько тактично чувствовал, что нам нужно в данный момент, что я просто уже не представлял, как бы мы без него обходились... Иногда казалось, он нас, свободных и знатных, принадлежащих к элите нашего общества, считал несмышленышами и оберегал, как собственную семью.

Если бы отец его отпустил, эта рыжая зараза, наверняка мог бы еще раз жениться (правда, своих детей у него уже не было бы), может, именно это и удерживало его самого рядом с нами? Благодарность за то, что отец видит в нем не слугу, а друга, и хоть и противится поучениям (которые Рам не позволяет себе слишком часто), но признает, что Рыжик оказывается прав?

А насчет любовных историй нашего Рамиля я предпочитаю не знать, слишком уж невероятными кажутся его интрижки с леди, готовыми его принимать, несмотря на свой статус. Спрашивать напрямик - неудобно, а сам Рам только загадочно улыбается, возвращаясь после «отгула» домой и заваливаясь спать с усталым довольным выражением на красивой морде лица...

Сегодня же меня просто лихорадило и Рамиль, пользуясь тем, что отец еще во Дворце Владыки, пригрозил меня вообще не отпустить, чтобы я в таком состоянии не «залетел» куда-нибудь еще вместо Аниного Мира, потерявшись в Пространственно - Временных кольцах при перемещении. Эта угроза подействовала, как ушат ледяной воды, я ведь прекрасно знал, насколько Рам сильнее меня в плане магии, даже со всеми моими дополнениями к асурьей, боюсь, что он даже сильнее моего отца, хоть и никогда не бахвалился этим. Но я готов был пробиваться с боем к своей человечке, лишь бы только увидеть ее, к тому же, Тиорию-то я все еще должен встречу, так что вдвоем мы Рамиля скрутим...

Рыжик, скорее всего, прочитал «свой приговор» у меня в почерневших глазах (вот когда не надо, родственные связи с дедушкой Сайрусом сами выпирают, а он так и не признал меня полноценным внуком-дроу, таким, каким для него был Азель...) и, положив руки на плечи, довольно чувствительно сжал, а потом смазано коснулся губами моих губ, делясь Силой, напутствуя (по-другому, к сожалению, еще более неприемлемо для нас, мужчин, это только родственники могут иметь другие каналы для перекачки, и достаточно поцелуя в лобик, или, как отцовским братьям, просто прикосновения):

- Перестань, Алекс, все будет хорошо, я уверен, что ты догадаешься, как поступить, в случае чего...

О чем Рам пытался мне намекнуть, в тот момент я не понял, хлебнув его Силы, да к тому же как раз пришел Актеус, сообщить, что нам пора, и я, все еще чувствуя легкую эйфорию от переизбытка пытающейся ужиться между собой, «обитающей» во мне магии, покорно побрел на башню за Тиорием к привычному уже за эти годы «моему личному» порталу.

Портал [из инета]

- Присмотри за ним, Тиор, - тихо шепнул Рамиль, оставшись у выхода на площадку.

- Естественно, - кивнул Дракон, хмыкнув.

А мне так и хотелось высказать этим «папашкам», что я уже не маленький, но промолчал, а то как-то, в самом деле, по-детски получается...

Тиорий встал рядом, взял меня за руку, чтобы оказаться рядом в момент прибытия, а я полностью сосредоточился на том месте, что влекло меня, теперь уже даже бесполезно было сопротивляться, тонкие нити-связи протянувшиеся вмиг от Хараты к Земле увлекли меня в хаотичный водоворот спирали Пространственно-Временных колец к моей Анечке...

Тиорий Актеус

Первое свидание с человечкой асура-полукровки произвело на меня впечатление не самое благоприятное. Во-первых, хоть я видел слепок ее образа на кристалле, на вид - просто одна из тысяч миловидных человеческих женщин (даже не первая красавица при восстановлении магией Алекса ее двадцатилетнего образа - симпатичная девушка) - не более. Почему на нее так реагирует Александр? Впрочем, у меня другая задача, а не анализ подоплеки поступков влюбленного парня.

Вообще-то от меня еще никто так не шарахался, как она - я понимаю, что представляться женщине, принимающей ванну - не самая удачная находка в плане дальнейшего сотрудничества, но раз уж так получилось... Я же видел, что она хоть и напугана, и смущена нашим внезапным вторжением в ее тесную ванную, но Александра она рада была видеть в отличии от меня. Я уловил ее панику и возмущение, как только появился в зоне ее внимания, а еще какой-то суеверный ужас, когда она разглядела меня получше, уже выгнав нас из ванны и выйдя следом.

Кто такие Майкл Джексон и Элвис Пресли, Алекс мне вкратце объяснил, когда мы возвратились. Развивать эту тему он не хотел, жутко расстроенный тем, что Анна нас прогнала, не став даже слушать... Я был, мягко сказать, тоже неприятно удивлен. Почему-то мне представлялось, что я достаточно индивидуален сам по себе, хотя даже если рассуждать логически, это не я похож на какого-то там поп-идола землян, а он на меня, хотя бы потому, что мне уже столько веков, что я сам уже начинаю забывать свой возраст... Между прочим, я тоже был когда-то молодым и довольно успешным покорителем женских сердец, пока окончательно не определился со своим предназначением своего места в жизни и не выбрал стезю Хранителя Знаний, немного поумерив свой пыл. И то, что Анна меня откровенно не желает воспринимать, как самостоятельную (довольно весомую в определенных кругах) личность, а ассоциирует с какими-то земными, причем ныне покойными, мужчинами, обижало и заставляло недоумевать - ладно бы еще страх и уважение к Силе, преклонение перед Древней магией... ничего подобного - просто неприятие и желание поскорее избавиться от раздражающего непонятного явления... Я рассчитывал, по крайней мере, на знаменитую людскую (а особенно женскую) любознательность, в просторечии именуемую любопытством.

Мне предстояло отчитаться о выполнении своей миссии, на которую возлагались очень большие надежды нашего Клана. Мы так давно были «заперты» на Харате по собственной глупости и недальновидности, что эта человечка с Земли, сотворенной не Старшими, а самим Творцом, и находящаяся в начале великой Гирлянды Миров, с каплей драконьей крови, нечаянно оказавшейся в ее теле, воспринималась подарком Судьбы и знаком свыше - время настало...

Тиорий Актеус (условно) [из инета]

Настроение у меня было под стать Алексову. Только он удрученно думал о собственном личном горе (тоже мне горе - свидание сорвалось), а я о том, что не справился с, казалось бы, пустяковой задачей. Нам срочно нужен был выход на другие миры, и, конечно же, Мир Творца был слишком лакомым кусочком для нашей жажды удовлетворить свое любопытство и исследовательский интерес.

Собрание Хранителей Знаний было недолгим. Помимо Старейшин присутствовала лишь вездесущая Ученица Хранительницы Клана, Хельга, под предлогом того, что она лучше всех из нас знает эту человеческую женщину, над которой в свое время пришлось поработать. Очевидно, что это должно было оставаться в тайне (то, что она рискнула провести запрещенный эксперимент над представителем иной расы да к тому же над существом, не принадлежащим нашему Миру). От серьезного наказания Хельгу избавило лишь вмешательство асуров (Советник Закиараз блестяще представил красноречивую и убедительную версию о том, что именно по их просьбе Ученица Хранительницы решилась на такое, на что вряд ли бы пошла даже сама Хранительница), и то, что эксперимент был признан удачным. Кстати, подозреваю, что без асурьей древней магии этого и в самом деле не произошло бы.

Зак оказался на высоте, дипломатически обходя скользкие аспекты этичности и правомерности данного поступка, всячески выгораживая невестку брата Янара, и стараясь не навлечь неприятности на собственные головы. Скандал мог бы оказаться межрасовым, и никого уже не стало бы волновать, что участники - довольно высокопоставленные лица у себя в государстве. Все-таки Закиараз молодец, недаром в таком достаточно молодом возрасте занимает ответственный пост Советника, а ведь в повседневной жизни, при простом общении и не скажешь, что этот сиреневолосый демон искусный дипломат.

Я потом дня два приходил в себя, вспоминая, как стоял и краснел, словно провинившийся мальчишка в кабинете директора школы, не зная даже, что сказать в свое оправдание, из-за того, что не сумел просчитать ситуацию, только удрученно кивая на справедливые упреки, типа: «Что ты о себе возомнил? Или считаешь, что людям их дети менее дороги, чем нам, драконам - наши? Ты впервые сталкиваешься с тем, что мать готова защищать своего дитеныша ценой собственной жизни даже от любимого мужчины, что уж говорить о совершенно постороннем? Возмутительное незнание человеческой психологии для Хранителя Знаний, который вплотную занимается изучением ее Мира почти два года. Правильно она вас прогнала...»

Что я мог возразить? Что именно мы, в отличии от людей, никогда не оставляем своих детей, какими бы они не оказались - не допускаем, чтобы они чувствовали свою ненужность, элементарные голод и холод (если только это не входит в программу обучения выживаемости молодняка), не подвергаем их моральному и физическому насилию, даже мысли не допуская о подобном кощунстве по отношению к своим самым большим драгоценностям и нашей надежде на будущее? Но надо было, конечно, учесть этот факт, тем более зная уже, как Анна относилась к полукровкам, это ее понимание, сочувствие их проблемам и прощение поступков, которые не принято прощать, уже говорили о многом - она была хорошей матерью... А уж то, как она отнесется к угрозе жизни собственным детям (которая была лишь в ее воображении), плоть от плоти, кровь от крови - ее, следовало бы понять...

Да, я виноват, но мне было невыносимо стыдно, и я невольно сорвался на Алексе, обвинив его в том, что это он не подготовил ее должным образом к свиданию «втроем»... (за что мне потом тоже было стыдно). Хорошо хоть Старейшины Хранителей Знаний дали шанс исправить ситуацию и, посовещавшись, все-таки доверили именно мне довести миссию до логического завершения, чтобы как-то реабилитироваться от такого позорного прокола...

И сегодня я просто не мог уйти снова ни с чем, рискнув провести ритуал, хотя человечка была не совсем готова. Я очень волновался, что без должного настроя, Кровь не заговорит... но нет, даже ничтожная капля маленького Гордея, все еще блуждающая в ней, откликнулась практически сразу, позволив мне сделать привязку к этому Миру, открывающему нам долгожданный Путь за пределы Хараты... Даже если откинуть все мои предыдущие и будущие заслуги перед Кланом, я уже все равно буду навеки занесен в летописи нашей истории, бережно хранимой Драконами, всего лишь за этот поступок...

Александр

Оказавшись в небольшом холле какого-то ресторанчика я даже сначала растерялся, недоумевая, что это Аньке в такое время не сидится дома, да ладно еще летом, а сейчас - зима, причем денек выдался довольно пакостным - с липким холодным снегом, крупными хлопьями валящим с низкого неба и тут же, падая на асфальт, превращавшимся в мерзкую кашицу под ногами прохожих. Это я успел отметить, взглянув сквозь стеклянные входные двери. Так рвавшись к ней, я не сообразил сделать нас с Тиорием невидимыми для начала, и теперь оказался нос к носу с двумя здоровыми бугаями-охранниками, от которых так и веяло сдерживаемой агрессией, пытающихся нам втолковать, что в этом зале - частная вечеринка, и посторонним вход заказан.

То, что они не удивились нашему возникновению из ниоткуда прямо здесь, в холле, скорее всего потому, что кто-то все время входил-выходил на улицу подышать свежим воздухом. Похоже, веселье началось давно и остальные, перед кем мы засветились, решили, что просто немного перебрали, вот и мерещится. Лишь какие-то молоденькие девушки, в объятиях высокого самоуверенного брюнета, тащившего их на улицу покурить и охладиться, сдавленно пискнули, то ли от неожиданности, то ли от восхищения.

Отчего охрана прицепилась именно к нам, хоть мы и выглядели сейчас, как обыкновенные люди, я в первый момент не понял, но, живо просканировав помещение, услышал, что все обращаются к друг к другу по имени или по имени-отчеству - значит, и в самом деле все между собой знакомы. А! понятно! Празднуют юбилей одного из руководителей организации, в которой работает моя человечка.

Почему мы оказались здесь, а не в зале уже, я списал на издержки погрешности. Аня и в самом деле находилась в радиусе пяти метров (как обычно), танцуя под медленную музыку с самим пятидесятилетним юбиляром, и, не смотря на то, что мужчина выглядел достаточно подтянуто и импозантно для своего возраста, Анька все равно рядом с ним казалась его дочерью, хотя настоящая разница в возрасте меньше десяти лет... Сейчас я не мог светить ее перед ее сослуживцами, «омолаживая» до двадцатилетней, но все равно стоял и пялился, как дурак на мою желанную женщину. Я не замечал никаких изъянов ее внешности, что могли бы охладить мое сжимающееся от нежности и любви сердце...

Кто-то может и скажет, что это глупо, но так, наверное, и чувствуют себя пары, прожившие долгую счастливую жизнь вместе, не замечая того, что время неумолимо старит их, видя друг друга все теми же глазами, что заставили пылать сердца в юности...

От размышлений на философскую тему меня отвлек охранник, уже пытавшийся взять меня под локоток и указать правильное направление на выход. Тиорий ждал моего решения - хочется ли мне поразмяться (ну это было бы просто стыдно - куда им, людишкам, даже с такой хорошей физической подготовкой, против любого из нас, не-людей?) или сразу применить внушение?

Выбрав второе, я кивнул, предоставляя Актеусу самому накладывать чары подчинения и отвода глаз, потому что заметил, как Аня обеспокоено закрутила головой, вызывая недоумение ее партнера, пытаясь определить мое местонахождение. Я разулыбался, как мальчишка - почувствовала! Она меня научилась чувствовать, возможно, это приходило сразу, как только я снимал блокировку ее памяти, и почему-то очень мне льстило. А сейчас вселило надежду, что теперь не составит труда объяснить моей человечке, почему я не один...

Аня [из инета]

Однако, как оказалось, радовался я рано. Анино лицо озарилось улыбкой, но практически сразу она увидела рядом со мной Теория Актеуса и, нахмурившись, передумала немедленно вырываться из рук мужчины, а дождалась окончания мелодии и лишь потом, оставив своего партнера, которого тут же окружили молоденькие сотрудницы, потащившие его куда-то вглубь зала, подошла к нам.

- Добрый вечер, - прохладно произнесла она, подтверждая мои страхи, что она все еще сердита за прошлое неудачное свидание.

- Здравствуй, мое сокровище, - прошептал я, не сводя с нее глаз, так, что она даже поспешила поправить на груди пуговку блузки, расстегнутой и впрямь ниже, чем следовало бы (по моему мнению).

- Добрый вечер, леди Анна. Позвольте, я Вам сам представлюсь, видимо, от Алекса так и не дождаться, когда он вспомнит о манерах, - галантно поклонился мой спутник. - Тиорий Актеус, Хранитель Знаний Драконов.

- Очень приятно, - вежливо ответила Аня стандартной фразой, но вот эмоции человечке скрыть не удалось - ей совсем не было приятно. Кажется, с Драконами у нее были связаны не самые радостные воспоминания. Анька как-то рассказывала мне, что когда она попала к родственникам подобранного на помойке малыша (моего племянника, кстати), слишком уж предвзято с нею обошлись, без обезболивания вламываясь в сознание, чтобы удостовериться, что она не враг Клану, а лишь жертва стечения обстоятельств.

Тиорий молча «проглотил», и все же предложил:

- Леди Анна, нам очень нужно поговорить с Вами, может быть, попробуем найти более тихое местечко?

Здесь и в самом деле музыка играла слишком громко, а гул голосов не совсем трезвых людей, старающихся услышать друг друга, и взрывы смеха - очень мешали, тем более в таком деле. Я, честно сказать, переживал еще и за сам процесс привязки, но Тиорий меня уверил, что он на месте сориентируется, как будет лучше и целесообразнее сделать - на человека или на местность. Я все-таки боялся, что он выберет первый вариант, потому что так проще - в Аниной крови до сих пор жила капля крови Драконов... и до меня только теперь дошло - а уж не из-за нее ли моя девочка выглядит так, словно Время над ней не имеет привычной власти, как над другими людьми? Хотя, нет, вряд ли, ведь это всего лишь ничтожная капля почти младенца, который не нес в себе еще даже десятой доли той Силы и магического умения, что приходят к Драконам с прожитыми годами (или, точнее сказать, веками). Или в этом-то как раз и весь фокус? И уже не требуется «Пробуждение Крови», которое дает Драконам привязку к Аниному Миру, а ей самой здоровье и медленное старение человеческого тела?

Хотя нет, Драконам-то все равно нужно провести ритуал, для того, чтобы канал связи был прочным, и любой из Драконов-Хранителей мог пройти по нему... Просто голова идет кругом...

Аня тем временем посмотрела на меня, а я, застигнутый врасплох осенившим меня предположением, стоял и, вместо того, чтобы как-то посодействовать Тиорию, помалкивал.

- Хорошо, только сумку возьму и оденусь, про остальное веселье завтра все равно выложит кто-нибудь...

- Аня! - мне почему-то показалось, что она сейчас просто скроется в толпе танцующих людей и пропадет, но она недоуменно обернулась:

- Что?

- Нет, ничего, мы тебя здесь подождем, - беспомощно кивнул я, отпуская. И тут же перестроился на магическое зрение, чтобы отследить все ее перемещения, и даже невольно покраснел, поняв, что она пошла не только за сумочкой (оставшейся на стуле возле сдвинутых столов с выпивкой и закусками), а еще и «попудрить носик»... Правильно, это то, что у моей человечки всегда было особым пунктиком, которого она не стеснялась...

Не знаю, почему вдруг вспомнилось, как Анька отпросилась «в кустики» а потом была ночевка возле озера с червями-переростками, повылезавшими под утро из воды и чуть было не погубившими нас... хм... странное ощущение - именно меня там и не было, зато были те, чья память жива во мне...

Я помотал головой, совершенно не понимая, что за странные ассоциации с тем, что Анька зарулила в дамскую комнату, прежде чем покинуть ресторан.

Увидев в ее руках сумочку, кто-то сразу начал уговаривать ее, чтобы она еще задержалась - время-то детское, но Анька, умничка, что-то придумала про срочный звонок из дома, объявила всем: «пока-пока!» и торопливо пошла на выход. Однако уже перед самым выходом в холл, ее снова перехватили, вроде бы шуткой, но явно обиженно упрекнув, что она уходит так рано. Мужчина мне не понравился. Это как раз тот красавчик-брюнет, что выводил на улицу девушек, когда мы только появились здесь. Уберегло его от моего вмешательства лишь то, что Ане он тоже не слишком нравился, несмотря на его привлекательную, в понимании людей, внешность. Она отшутилась от его настойчивой просьбы остаться, чтобы не отрываться от коллектива, и отклонила предложение вызвать такси. Он досадливо распрощался, впрочем, тут же переключился на другой объект внимания, а я наконец-то заполучил свою Аньку!

Нам срочно было нужно оказаться где-то лишь втроем, чтобы никто не мешал, не прерывал - времени немного. Тиор сказал, что сегодня я должен буду попробовать в его присутствии дотронуться до нее и смогу удержаться здесь в ее Мире. Я так давно лелеял эту мечту, но чем ближе оказывалась такая возможность, тем сильнее я начинал нервничать, да еще и эта скованность, и явный холодок - такого с моей девочкой никогда еще при наших встречах не было.

Снег так и не прекратился - на улице было мерзко. Да и проводить ритуал все-таки лучше в помещении без посторонних глаз - мало ли что...

- Здесь есть какие-нибудь гостиницы поблизости? - вдруг спросил Тиор, и, не дождавшись ответа, пока Аня пыталась сообразить, в чем подвох, кивнул мне. - Сейчас!

Не уверен, что Тиорий хорошо отдает себе отчет в своих поступках, но видимо моей информации, что я приносил на кристаллах об Анином Мире, оказалось достаточно для того, чтобы Дракон сориентировался.

И уже спустя несколько минут мы подъехали к какой-то гостинице, Тиор «отпустил» подчиненное сознание водителя, который теперь, когда мы пошли к дверям, удивленно озирался, пытаясь сообразить, зачем он здесь оказался, но мне не было до него никакого дела.

Номер получили почти мгновенно, без предъявления документов, стоило лишь портье взглянуть Дракону в глаза, как он выдал нам ключ.

Молчавшая всю дорогу (около семи минут) Аня возмутилась:

- Во-первых, мне не нравится эта затея с номером, можно было и в их ресторане посидеть - свободных столиков полно, а во-вторых, что, даже денег ему не сунете? Ведь его, наверняка, попросят поделиться, хотя бы тот, кто потом убирать там будет...

- Не волнуйтесь, леди Анна, ничего ужасного с Вами точно не случится в присутствии Александра, а денег... сколько надо-то? - спросил Тиор.

- Понятия не имею, как-то не сталкивалась, чтобы вот так в обход, без документов, - пожала плечами Аня.

Я хмыкнул, вспомнив наше маленькое приключение в одной из гостиниц - но тогда и ей и мне было как-то фиолетово, кто будет убирать беспорядок... хотя, я, кажется, потом сам все поправил, вернув номеру прежний вид.

- Идите наверх, я вас догоню, - пообещал Тиорий и что-то еще приказал портье, после чего оставил у него перед носом несколько купюр... надеюсь, хоть этого государства (у них здесь почему-то в ходу бумажные банкноты, да еще и неимоверное разнообразие).

Дракон нас догнал довольно шустро. Мы поднялись по неширокой лестнице, покрытой красным ковром с узором по краю (как Аня потом поправила меня - ковролином), впрочем, без разницы. Наш номер оказался почти в самом конце коридора. Ну что сказать - номер, как номер (не как в трактире на землях людей на Харате, конечно) - с претензией на изысканность по земным меркам, но не чета тем, что обычно предлагают в простеньких гостиницах эльфийского или асурьего государств.

Чем ближе мы подходили к сути нашего сегодняшнего свидания «втроем», тем все напряженнее чувствовала себя Аня. Я ее понимал - выдернули с увеселительного мероприятия, заманили неизвестно зачем в гостиницу, да еще и нет возможности остаться наедине, и все-таки немного царапала обида - почему она так со мной? Я не мог не привести Дракона - таковы были условия моей сделки с Хранителем Знаний...

Дальнейший ход беседы Тиорий взял на себя, без подробностей (как мне), только самую суть объяснив Ане, почему так важно разрешить ему Позвать Свою Кровь. Но вот услышанное о том, что он потом поможет нам с возможностью прикасаться друг к другу, ее почему-то не вдохновило - Аня еще больше замкнулась, и теперь, переведя тяжелый подозрительный взгляд с Тиория на меня, смотрела так, словно я ее в чем-то предал.

- Извините меня, я не готова к экспериментам, - произнесла Аня и начала подниматься.

Я же, успев почувствовать, что она вот так может уйти, рыпнулся встать, но меня вдруг придавило к стулу разлившейся мощной магией, мгновенно выпущенной подлым Драконом. Его глаза разгорелись тем внутренним светом, похожим на огненные всполохи разливающейся лавы - он больше не спрашивал - он действовал. Я, в ужасе оттого, что он посмел вот так воспользоваться нашей доверчивостью, не имея возможности пошевелить и пальцем, взглянул на пригвожденную к стулу Аньку с распахнувшимися от страха глазами.

Я понимал, что за помощь драконов придется заплатить, вот только не ожидал, что это будет так... неожиданно. А еще, пожалуй, только сейчас начал понимать, что давая согласие на этот Призыв, я невольно предавал свою человечку, позволяя использовать ее, как вещь, не спрашивая согласия, против ее же воли. Тиорий сейчас поступал подло, переступая многие Законы, и никакая необходимость не могла оправдать его в моих глазах. Да и как теперь мне просить прощения у Аньки, как удержать ее рядом с собой после такого, пусть и не моего поступка, не представлял...

Между тем магия, окружающая и связывающая сейчас меня в неподвижности, казалось, разделилась. И если малая часть ее, по-прежнему, не давала мне двигаться, то большая начинала вибрировать в каком-то непонятном мне ритме. Казалась, она пытается заставить мою человечку стать струной, камертоном, звучащим в ответ, в унисон с прокатывавшимися сейчас по комнате волнами. Теперь это были уже не беспорядочные метания магических потоков, а скорее некая, пусть и странная мелодия, источником и центром которой был сам Тиорий.

Поняв, что у меня нет против этого гада ни шанса, я сейчас сосредоточился только на одном - оттянуть ее боль на себя, и с удивлением обнаружил, что боли нет, только Анин страх перед неизвестностью. То ли Тиорий сам блокировал болевые ощущения, то ли их не предполагалось при этом ритуале, но он теперь смотрел только на нее, что-то беззвучно шепча.

Пробуждение Крови [из инета]

В какой из этих бесконечно долгих для меня моментов Анна дрогнула, и что-то внутри нее начало сперва тихо, затем все сильнее и сильнее звучать в унисон этой странной песне (а ничем иным назвать происходящее уже не получалось)... понять было невозможно. Но ее тело напряглось, казалось она вся сейчас, как натянутая струна, не просто звучащая отголоском, нет, она сама казалась удивительным музыкальным инструментом распространяющим эту мелодию, заставляющим в этот краткий миг слушать ее весь свой Мир...

И я во все глаза смотрел на мою девочку, которая через минуту прикрыла глаза и безвольно откинулась на спинку стула, глубоко и ровно дыша. Я же, кажется, даже, как дышать, позабыл, понимая, что придушу эту сволочь, что посмела так напугать мою человечку. И вот эти мысли о мести тому, кого я почитал за Наставника, сейчас просто затмевали мой рассудок.

Наверное, только этим, да моей растерянностью от такого коварства и можно объяснить, что я напрочь забыл о том, что Рамиль делился со мной своей Силой, и очнулся только тогда, когда Аня вдруг выгнулась, глубоко и часто задышала и распахнула глаза, непонимающе моргая и щурясь от яркого света. Тиорий тут же подскочил к ней, взял ее ладонь в свою руку и успокаивающе поглаживая, что-то зашептал.

А я, в полной прострации сидел и пялился на них, никак не в силах сообразить, что неправильного... Взял ее руку... Он дотронулся до Аньки и ничего не случилось! Неужели?!!

Все в моей бестолковой голове перевернулось снова - я его потом убью, если справлюсь, он все-таки закончил свой ритуал, и теперь и я... то есть мы с Аней, с моей Анечкой тоже сможем вот так, не в ментальном контакте... Я его обожаю! Нет-нет! Я Аньку обожаю, а этого Хранителя все же урою, пусть лучше убирается по добру, по здорову и схоронится где-нибудь от меня подальше...

Я подскочил на стуле, с радостью отметив, что меня больше ничего не удерживает, и метнулся к ним.

Вот только Аня, наконец, придя в себя, выставила вперед руки в предупреждающем жесте, и в мою сторону, и оттолкнув Тиория:

- Ну все, молодые люди, позабавились, и достаточно! - ледяным тоном произнесла она.

- Аня... - опешил я, резко затормозив.

- Знаешь, Алекс, когда меня пытались делить Азель или Риль, и использовать в своих больших закулисных играх более значимые фигуры вашей Хараты, это хотя бы было понятно... Но ты... от тебя, да еще и ради кого-то... я просто не ожидала... - горько покачала она головой.

- Алекс! - произнес Тиорий. - Ты можешь до нее дотронуться.

- Нет! - резко ответила человечка. - Я хочу уйти!

Мне безумно хотелось сейчас подойти и обнять ее и, что бы она там не говорила, в чем бы не обвиняла - я уверен, я смогу ее переубедить, зацеловав, заласкав до того, что у нее просто не хватит сил для сопротивления... и не мог сдвинуться с места - вот так же горько и непонимающе она смотрела на меня... не на меня, на Сандриэля в той гостинице на Харате, где Светлый эльф взял ее силой...

- Алекс, ты должен что-то сделать, иначе... - Тиор не договорил, вдруг ментально отвесив мне хорошую такую затрещину, от которой сразу прояснилось в мозгах (вот какая зараза, я даже не удосужился поставить щиты, хоть и знаю теперь на что он способен), и Дракон вышел, буркнув уже в дверях, что он будет в соседнем номере.

А вот я, наконец-то вспомнил, что во мне присутствует Сила Повелителя Иллюзий, и что сейчас важнее его знания, которыми он поделился со мной после того случая, когда я по просьбе моей человечки уже принимал облик того, кто ушел...

В тот раз я вернулся домой выжатый, как никогда. Нет, Сил всегда оставалось мало и мне долго приходилось восстанавливаться, чтобы иметь возможность (пусть и через три месяца) снова увидеть ее. Но настолько истощенным, в плане магии, да и не только, было в первый раз. С отцом или Тиорием, который в тот момент как раз занимался моим обучением, я делиться тем, что произошло, не стал. А вот к Раму с вопросом о том, можно ли сделать так, чтобы тратить на иллюзии собственного облика меньше Сил - подошел.

Каким образом этот хитрый лис вытянул из меня произошедшее, я так и не понял. Списывать все на то, что во время разговора мы с ним осушили несколько бутылок вина, было глупо. Скорее уж просто было необходимо выговориться тому, кто просто выслушает и поймет...

Но вот его вопрос, заданный мне по ходу нашего разговора, честно говоря, поставил меня в тупик:

- А зачем ты вообще вешал иллюзию на свой облик? - и, не давая мне времени на то, чтобы возмутиться на его слова, продолжил. - Я понимаю, тебе было необходимо принять другой облик, но ведь стать Рилем или Азелем ты можешь намного проще. Это, конечно, тоже потребует много Силы, но будет уже не иллюзией, а самим тобой.

В ответ на мой недоумевающий взгляд, Рамиль продолжил:

- Алекс, а ты никогда не задумывался о том, как меняют облик истинные оборотни?

- Но при чем здесь они?

Я нахмурился, Рыжик меня явно подталкивал к каким-то выводам, но мне в тот момент казалось, что только сбивает с толку, вместо того, чтобы объяснить просто и доступно.

- При том, что ты сейчас в какой-то мере сам стал таким. В тебе теперь, кроме тебя, есть еще и те, из кого на данный момент состоит твоя личность. Ведь любой из оборотней, когда меняет свой облик, становится не собой, а зверем в которого обращается, даже драконы. Но становясь зверем, они остаются собой, хоть никогда и не смешивают эти стороны своей жизни в единое целое. Будучи в звериной ипостаси, они помнят себя людей, будучи людьми - своих зверей. Да какая-то память и привычки второй ипостаси у них остаются всегда, но все-таки про любого из них можно сказать, что он - «два в одном». А ты сейчас отличаешься только тем, что у тебя, кроме вот этого твоего облика, который теперь уже навсегда стал твоим основным, есть еще два. Просто тебе надо научиться их звать. Да для оборотней в плане превращения легче - это заложено самой их природой. Но я думаю, что если ты захочешь, то сможешь сменить свою ипостась на любого из своих предшественников. Тебе надо не иллюзии накладывать на себя, а научится меняться целиком.

- И как же это сделать? - слова Рама довольно сильно озадачили меня на тот момент, да и представить, как осуществить то, о чем он говорит в реальности - не понимал.

- Ну просто это не будет, но и особых сложностей для тебя тоже не предвижу. Постарайся сосредоточиться на ком-то одном из них и просто позови, как ты зовешь свою боевую ипостась. Может это и будет поначалу сложнее, но не думаю, что этому нельзя научиться. Зато, в отличие от иллюзии, ты сможешь не только внешне стать тем, кого изображаешь, но и быть им, чувствовать и поступать как он.

- Ага, превращусь, а ему не захочется обратно уходить - и все прощай и я, и второй, - съязвил и одновременно высказал возникшие на тот момент у себя опасения.

- Вряд ли. Несмотря ни на что, ты всегда останешься главным и сможешь вернуться в любой момент. Правда, все же слишком часто делать это я бы тебе все же не советовал...

Этот вспомнившийся разговор дал мне хоть какую-то надежду.

Ну давай же, Рам, только бы ты оказался прав!!!

Аня уже судорожно расстегивала сумку, чтобы что-то достать из нее, может, мобильный телефон, который тоненько попискивал, предупреждая ее о получении смс-ки. А я...

Может быть, это и запрещенный прием, но я просто понимал, что от меня она сейчас уйдет, а вот от...

Глава 018

Аня

Пока я мысленно перебирала нелестные эпитеты парню, который без спроса ворвался в мою жизнь, перевернув в ней все с ног на голову, заставив меня жить вот так, разрывая свое сердце между тем, что я нужна моим детям и не смогла бы пережить эти три месяца вынужденной разлуки с ним, не блокируй он мне каждый раз память, услышала писк мобилы.

Не знаю, кто меня потерял - я своих домашних предупреждала, что буду очень поздно, а может, и вообще у Лидочки останусь. (Лидия Васильевна, наша сотрудница, живет рядом с местом моей работы, и за ней обещал заехать муж). Это, конечно, был бы самый классный вариант - лишние пару часов поспать перед работой, и потом не ехать по этим транспортным пробкам и в душном метро, а пробежать десять минут, и уже у проходной.

На Дракона, или кто он там был на самом деле, этот «Майкл», я злилась гораздо меньше, непонятным образом почувствовав его, как какого-то... даже не могу обозначить правильное определение - похоже на то, что за границей в чужой стране вдруг встречаешь приятного во всех смыслах соотечественника и радуешься этой встрече, словно родственнику. Откуда такое странное чувство, я не знаю, умом я понимаю, что он здесь тоже, как бы «причем», из-за того, что я теперь злюсь на Алекса, но вот такое теплое ощущение разливается в каждой клеточке, словно это все понарошку... Очень хорошо, что он ушел - скатертью дорога!

А теперь еще Александр... предатель! Тоже пусть проваливает к черту!

Я гневно подняла голову, чтобы пресечь его попытку приблизиться (я и сама сейчас уйду - фиг задержит! Только вот посмотрю, кто смс прислал)... и уронила телефон (еле выловленный в недрах) обратно в сумку, а сумку на пол:

- Риль... - мне показалось, я кричу, но, наверное, это был лишь слабый шепот на выдохе - слишком велико было мое потрясение.

Алекс всего один раз проделывал такой фокус по моей просьбе, я знаю, как для него это больно в моральном плане, и даже не могу представить себе, сколько Силы он тратит на то, чтобы иллюзия полностью соответствовала оригиналу... Господи, о чем я? Это просто не может быть иллюзией - его глаза, его лицо, его губы, его волосы... острые кончики ушей, более утонченная фигура... нет, не его - это все мое... было моим... эльфенок мой ненаглядный...

Я протянула руки, стремясь задержать это видение, я бы кинулась к нему на шею, да только вот почему-то ноги отказали меня держать, и я так и сидела, в немой мольбе протягивая к нему руки, не чувствуя обжигающих щеки слез, и никак не могла понять, отчего вдруг вся эта невозможная, нереальная картинка дрожит у меня перед глазами, но, слава богам всех миров, не думает пропадать, а, наоборот приближается...

И лишь когда он дотронулся до меня, робко обняв, я, переполненная захлестывающими через край эмоциями, вцепилась в него, сминая непослушными пальцами его одежду, не в состоянии понять, поможет ли это удержать моего синеглазого мальчика рядом, сползла со стула и обхватила его за ноги, почти воя:

- Не покидай меня больше, Риииль... не покидааай...

Я не помню, что я ему обещала, не помню, о чем еще просила и умоляла, очнувшись только уже на кровати, все так же судорожно цепляясь за его сбившуюся одежду, а он сцеловывал мои слезы, его перепуганные сапфировые глаза были так близко...

Что за буря эмоций отражалась в них, я не могла сейчас распознать, да это было и неважно. Мне важно было лишь для сохранения рассудка знать, что он здесь, со мной, никуда не делся - его распущенные волосы, ниспадая, щекотали мое лицо, запах его кожи сводил с ума, будоража то, что дремало во мне, отчаянно пытаясь забыть. Как я могла подумать, что хоть когда-то забуду? Как можно забыть эти прикосновения, его губы и руки, дарящие мне столько нежности и тепла...

- Аня... Анечка... сокровище мое, ну что, глупенькая... ну что же ты плачешь, - убито шептал он срывающимся голосом... и голос... тоже его...

- Сан... Сандриэль, - я произнесла это имя с наслаждением, ощущая, как оно тает на языке сладкой карамелькой, оставляя пьянящее послевкусие.

- ...ангел мой, не пугай меня...

Я не слышала, что он сказал перед этим, да и неважно! Важно только то, что он здесь, и я, это я должна его вот так целовать и облизывать за то, что он вернулся ко мне...

Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что это самообман, и что передо мной все тот же Александр, вот только в голове моей бродили алкогольные пары, и я отмахнулась от этой здравой мысли... Алекса я еще не простила, а вот Рилю... я, как всегда, прощала все... даже то, что он меня бросил, посмев погибнуть... что я несу? Нет! Он не погиб, он здесь...

Трудно спорить с логикой пьяной дамы (ну ладно, я была не такой уж и пьяной, но точно не в трезвой памяти, иначе не додумалась до того, что я вытворяла потом, совершенно наплевав на то, что сейчас могло бы твориться на душе у Александра).

А я, просто насильно притянув к себе моего эльфика, заставила его улечься рядом, и уже сама приподнялась и нависла над ним, зацеловывая его лицо, шею, руки, которыми он пытался удержать мое лицо, то ли чтобы остановить, то ли, чтобы все-таки не уступать мне инициативу, но я была словно одержима, что-то шепча ему про то, как мне его не хватает, признавалась в любви, упрекала за то, что его так долго не было... попутно расстегивая и стаскивая с него одежду (причем, как только удалялась на непозволительно далекое, по моему субъективному представлению, от его лица, судорожно возвращалась, заглядывая в его глаза, чтобы увидеть в них свое отражение, и потрогать, приласкать, облизать кончики острых ушек... и, лишь убедившись, что все на месте, снова спускалась ниже, на неохваченную еще моими ласками «территорию»).

А он смотрел на меня огромными потемневшими (надеюсь от разгоревшейся страсти) глазами и тоже признавался мне в любви, перехватывая мои руки, целовал ладони и пальчики, жадно отвечал моим губам, говорил, что я у него единственная, уже оставив бесполезные попытки к сопротивлению, и только лишь посетовал, что я все еще в одежде, а он уже совсем обнажен...

- Аня, - пытался остановить меня Риль, но я же просто не могла оторваться.

- Потерпи, пожалуйста, я хочу сама... прошу, - несла я какую-то пургу, умоляя меня не останавливать, боясь пропустить хоть миллиметрик, оставить без внимания хоть кусочек, и искренне полагал, пусть уж лучше какой-то части его шикарного тела достанется чуть больше, чем я преступно обойду хоть клеточку. Самое «лакомое» я оставила на «десерт», лишь мимолетно покрыв легкими поцелуями, удовлетворенно отметив сладкий стон сорвавшийся с губ Светлого эльфика, и просто приказала себе двигаться дальше.

Мне казалось, что если он сейчас запретит вытворять с собой такое, я просто умру. Наверное, Сандриэль догадался, что я сошла с ума, потому что просто перестал сопротивляться, чтобы мой приступ сошел на нет. Лишь приподнявшись на локтях, смотрел на меня с совершенно нечитаемым выражением лица - с какой-то смесью восхищения и сожаления - правильно, что с дурочки возьмешь, но вроде как самому приятно...

Я не обижалась на него. Как я могу? Это уже и так Подарок.

«Умница моя, как же ты догадался, что я безумно без тебя скучаю? Почему же тебя так долго не было? Как ты посмел меня бросить одну? Прости... - устыдилась я мысленных вопросов и несправедливых упреков. - Но все равно ты будешь наказан, хочется тебе или нет - ты теперь будешь терпеть все, что я для тебя придумала. Только дай мне немного времени, чтобы прийти в себя. Потерпи, мой ангел, меня распирает от любви и нежности, что я не додала тебе в свое время. Я просто взорвусь, если не сумею отдать хоть малую часть... а я не могу сейчас умирать... я мать двоих детей, мне еще внуков хочется дождаться... что я несу?!

Мне сейчас ничего не хочется, кроме как увидеть тебя, истекающего желанием, услышать твой хрип на пике страсти, убедиться, что ты все так же подвластен моим губам и рукам, мечась по подушке, взмокший от моих ласк и моей любви к тебе, синеглазый мой остроухий мальчик. Помнишь, что мы связаны с тобой?... я не верила, думала такое бывает лишь в сказках, да ты и сам моя Сказка... самая лучшая...»

Оставив его бедра, я спустилась еще ниже, вызвав недоуменный и немного обиженный всхлип.

- Тшшш, - тут же спохватилась я, резко скользнув вверх к его лицу:

- Ты только не расстраивайся, ангел мой, все будет... я еще до твоей спинки не добралась, - погладила я его по голове, наслаждаясь шелком волос, чуть охладивших мои ладони.

Снова коснулась острых кончиков ушей, вызвав улыбку. Только вот глаза его странно блеснули, словно наполнившись слезами.

Я обеспокоенно схватила его лицо ладонями, вглядываясь, но Риль прикрыл пушистые ресницы, и когда опять открыл их, его взгляд снова был ясным - фух... показалось.

- Анька... ну что ты их все время трогаешь? - тихо усмехнулся Риль. - На месте они, не отвалились пока...

- Хочу и трогаю! - безапелляционно заявила я, демонстративно подергав чуть сильнее, чтобы не умничал, но тут же снова прижалась губами, скользнула язычком по ушной раковинке, вобрала мочку, посасывая, слушая его сдавленный сладкий стон и сама чуть ли не мурлыча от удовольствия.

Руки Риля заскользили по моему телу, забрались под блузку, поглаживая голую полоску спины на пояснице. Господи! Дай мне силы... Я хочу сдаться его рукам, но не сейчас, позже... сначала я...

Я выпустила мочку обласканного ушка и поднялась к кончику, обводя язычком по контуру, даже с закрытыми глазами зная, что он сейчас в прострации.

«Я помню твои слабые местечки, мой эльфик, как же приятно чувствовать эту слабость, которую ты позволяешь мне показать».

Оставив в покое одно ушко, я хотела переместиться ко второму, но Сандриэль перехватил меня, чтобы поцеловать.

«Да мне же все равно, глупый - ушки, нос, губы, щеки, глаза... нет, глаза не все равно. Я радуюсь, что они у тебя закрываются сами, оттого что тебе приятны мои нежности, но я злюсь на тебя за то, что ты закрываешь их, не даешь мне утонуть, меня же, как магнитом, притягивают эти два зеркала твоей души... Я могу смотреть в них часами, наблюдая, как они реагируют на свет и прикосновения, пытаться прочитать по расширяющимся и сужающимся зрачкам, что ты чувствуешь... твоя радужка меняющая свой цвет от нежно-голубого до темно-синего - это лучше, чем бесконечное сочетание узоров калейдоскопа... и все равно ты для меня загадка, мой Светлый мальчик... И все равно мне будет мало... Наверное, это все-таки оттого, что ты - не человек. Не бывает так, чтобы такое умопомрачение, помешательство на ком-то длилось так долго... Ну и что...

Да будь ты даже инкубом - мне наплевать! Хотя, жертвам этих не знающих отказа любовников всегда все прочее становится безразлично, до тех пор, пока они могут отдавать, до самой смерти... И мне ничего не жаль для тебя, мое сокровище, я готова отдавать, ты только прими...»

- Не останавливай меня, - снова шептала я, словно в горячечном бреду, чувствуя себя опоенной афродизиаком (воплощением которого он являлся для меня), вспомнив, наконец, что я дошла только до его колен.

Риль пытался меня удержать, но я же помнила, что не выполнила еще «обязательную программу», и, мягко вывернувшись из-под его рук, снова поползла к его ногам.

И все-таки пальцы ног Риль мне целовать не дал, вредина... а я так размечталась, припоминая, какие красивые чувственные сценки видела по ТV - говорят, райское наслаждение можно испытать... правда, там, кажется парень ласкал девушку, да мне-то какая разница, если я получаю офигительный кайф оттого, что могу и, главное, хочу это себе позволить. Я хочу отдавать, я даже сама не знаю, откуда во мне столько нерастраченной нежности и любви...

Испугавшись перспективы, что до спины мне так и не добраться, я наскоро вернулась к не дающим мне покоя острым ушкам, и, убедившись, что все на месте (чем вызвала нервный смешок моего эльфика), поочередно поцеловав каждый синий глазик, я все-таки пристроилась у его бедер - а то еще и этого лишит, «редиска»...

Теперь он уже не мог сопротивляться, только снова нервный смешок вызвало мое плотоядное облизывание губ, прежде чем я прикоснулась к самому драгоценному для мужчины... и все... он поплыл, утаскивая меня за собой. Всего несколько движений губами и языком, и Риль безвольно откинулся на подушки, отдавая свое тело мне «на поругание».

«Радость моя, как же долго я этого ждала! Тебе будет хорошо, потому что иначе и быть не может... Я сама уже в предоргазменном состоянии, а ведь даже не удосужилась раздеться...»

Видимо и для него был уже почти предел. Сандриэль пытался удержаться лишь минутку, дрожа всем телом под напором моих ласк, прежде чем начал вскидывать бедра навстречу моим губам. Я вцепилась в его ягодицы, сминая и оглаживая его нежную гладкую кожу, чтобы хоть чуточку отвлечь, продлить, оттянуть момент, когда ему уже будет все равно, когда освободиться его физическая оболочка от скрутившего внутренности желания, когда не выдержат накала страстей натянутые до предела нервы и отключится сознание, и душа вместе с ним унесется в заоблачную высь, туда, где нет места печалям и боли, тревогам и опасению, только бескрайнее счастье и блаженство будет тихо покачивать на волнах мироздания, сообщая мое имя всему Миру, приятно...

Надеюсь, мой любимый получил то, что заслуживает, потому что я, все-таки, несмотря на острое желание доставить удовольствие только ему, и сама словила по полной... вот так, отдавая, получила, кажется, больше, чем ожидала....

Почувствовав, как Риля корчит, словно в агонии, удерживая его, судорожно сглатывая, чтобы не захлебнуться самой, пока не выпью досуха, и не допуская даже мысли оставить его, в этот миг, мысленно подбадривая: «Кричи, кричи, мой хороший, мое имя - пусть все знают, кто тебя так любит, что ты теряешь рассудок...»

Я бы тоже сейчас так кричала твое имя, но не могу оторваться, и только умираю от счастья, что ты со мной, и нет никакого желания сопротивляться этому, жалея лишь о том, что ты, мой мальчик, не можешь так же, как женщины, получать несколько оргазмов подряд... а вот могу и получаю это лишь оттого, что ты мне позволяешь любить тебя...

Мы оба оказались обессилены, но у Сандриэля хватило еще силы воли заставить себя приподняться и оторвать меня от своего живота (где мне было очень даже хорошо проваливаться в сладкий туман небытия), перетянуть повыше, устраивая меня у себя на плече, обнимая...

«Ну ладно, как скажешь, любимый...» - блаженно прикрыла я глаза, чувствуя ритм его сердца у своей груди....

Тиорий Актеус

Я ушел в соседний номер, радуясь, что избежал немедленной трепки. Жажда мальчишки-асура вытрясти из меня душу, за то, что я все-таки провел ритуал Призыва Крови, было настолько явным, что я еле сдерживался от желания выставить щиты, хоть и понимал, что полукровка сейчас почти беспомощен. Надеюсь, он все-таки перебесится и поймет, что это был единственный выход. Его человечка сейчас настолько раздражена, что могла бы и всерьез ослабить связывающий их канал, а особенно вкупе с тем, что он сам блокирует ее память, не давая возможности скучать и тосковать по нему.

И, что самое неприятное, если сейчас он не сможет удержать свою человечку рядом с собой, если их связь будет разорвана, никакой ритуал Призыва Крови не поможет и мне сохранить нить, связывающую наши Миры. За оставшееся в распоряжении Алекса время он просто может не суметь удержать ее. Ну что же, моей Силы хватит, чтобы в этот раз обойти условие Демиургов и дать этой парочке в их полное распоряжение не те пятнадцать минут, через которые истечет время их сегодняшнего свидания, а всю ночь...

Оставив их, я приготовился к долгому ожиданию, пока Алекс найдет правильный подход к перемирию, но, едва успев осмотреться (этот номер был практически идентичным с тем, в котором мы были), и усесться в кресло, как словил волну эманации, да такую, что меня чуть не скрутило - выброс был такой чудовищной силы, что я почти минуту приходил в себя, не понимая, что это вообще сейчас произошло. Кажется, Пробудив Кровь, я теперь чувствую не только Алекса, на которого за время общения успел настроиться, но и эту странную человечку, Аню.

Это слепое обожание, призыв, любовь, сметающая все преграды, желание отдать, больше, чем забрать...

Это чем-то напоминает наши брачные Песни Драконов, когда невозможно ошибиться, подыскивая себе пару - только те, кто предназначен друг другу, слышат что-то подобное, а я здесь чувствую лишь отголоски чужой, не нашей Песни... так что же происходит за стеной?

Да, очень похоже на наши, только вот с какими-то оттенками, переливающимися гранями, всполохами, неровными, мерцающими, но не угасающими, а наоборот наливающимися силой все больше и больше, хотя кажется, что больше и некуда. И еще я почувствовал боль... Странно...

Только вот мое природное и отточенное годами любопытство сыграло со мной злую шутку. Зачем вот мне это Знание КАК умеют любить люди? Вместо того чтобы закрыться щитами, я сидел и, как последний придурок, пытался объять необъятное и впитать в себя. Но разве можно такое переварить - такой чудовищный коктейль из чувств и эмоций, разделенных Мирами существ? Я даже немного завидую, что сам уже вряд ли когда-то испытаю подобное... Теперь вполне понятно, отчего Алекс так рвется всегда сюда, в этот техногенный Мир, к своей единственной, хоть на час, хоть изредка, а потом восстанавливает Силы, по нескольку дней валяясь пластом. Если его здесь ждет такая встреча, я бы тоже мчался впереди собственных крыльев. Хотя, признаться, в прошлую встречу, я не слишком впечатлился этой Анной, зато теперь кое-что понял...

Нет, но это же просто невозможно...

Я встал, пошарил по мини-бару - как же все-таки полезно то, что Алекс уже столько много собрал о жизни в этом Мире. Хотя многое и похоже, но все же некоторые предметы вызывают неподдельное удивление...

«Так, что там дальше?» - я снова уселся в кресло.

Мольба... о чем, глупая? Он и так рядом... Или... О, Боги! Он все-таки додумался удержать ее не сам...

И все это признание - призыв-мольба не ему? Она, что совсем не соображает, топить его в такой любви... к другому?

Нет, человечка явно не в себе, она в своем слепом обожании и свалившемся на ее бестолковую голову счастье, неужели не догадывается, не слышит, не видит, не понимает, как его сердце захлебывается от боли, что она не с ним, не с Алексом... от боли... и желания... Эгоистка!

Только вот мальчишка и не думает сопротивляться, отдаваясь ей, когда внутри все одновременно поет и рыдает, кричит о том, чтобы она услышала его... его, Александра...

Я вскочил и принялся мерить шагами комнату. Рамиль наказал мне за ним присмотреть. Что я им свечку, что ли, держать буду? Самое разумное, что можно сделать, это пойти и разогнать эту сладкую парочку и объяснить девице, что она ведет себя как мартовская кошка, не считаясь с его чувствами, и пусть он или те, кого больше нет, живущие в его памяти, и не против, у самой-то должна быть башка на плечах!

Если она была такой одержимой и в то время, на Харате, то удивляюсь, как это Сандриэль не выжил... Хотя, если ту печальную историю пересказали правильно, то человечка любила обоих одинаково... больше жизни любила, раз смогла сохранить их обоих в Александре в обмен на свою жизнь...

И этот ее ужас снова потерять... пожалуй рано ее обвинять в том, что она желает обмануться...

Я снова уселся в кресло, нервно барабаня пальцами по подлокотнику.

Сумасшедшие... точно, одержимые... оба... садистка и мазохист, не иначе...

Ее любовь сделала парня зависимым, она для него сейчас как наркотик для наркомана - понимает ведь, что губит, но отказаться нет сил - наступит еще худшая ломка...

Нет, спокойные и ровные отношения, мне, пожалуй, больше по душе... это ж никакого здоровья даже не-людя не хватит... как же люди-то живут с таким пламенем в душе? Впрочем, для того, чтобы подобное пламя разжечь, требуется достойный партнер...

Ох, Александр, угораздило же тебя...

Мне в самом деле полукровку стало жаль...

Ни для кого не секрет, почему Зак живет один (ну не считая своего Рамиля), и почему у асура были дети-полукровки... Вот даже интересно, Закиараз так же любит... или все-таки более вменяем, чем его сын? Впрочем, Алексу приходится любить за двоих... нет, «приходится» - это явно не его случай - он готов на эту добровольную жертву, и все-таки парень сам по себе заслуживает такой же любви, какую сейчас дарят его фантому...

Черт! Какой-то дохленький здесь мини-бар... вроде бы и выбор был, но вот даже при смешивании - никакого эффекта...

А уже, честно говоря, хочется чуть отдохнуть - столько сильных, ярких, сладких и горьких эмоций за раз мне трудно удержать. Да и щиты поднимать рискованно, отрубая Алекса, а вдруг ему станет совсем плохо?... Хотя нет, вряд ли... в данный момент - лучше не бывает...

Обалдеть! Сколько лет живу, но такое ощущаю впервые...

А еще это тягостное чувство того, что я виноват перед Алексом, которому теперь приходится отдуваться за мое вероломство, но то, какой способ эта сладкая парочка выбрала для примирения, у меня вызывал мурашки восхищения, зависти и сочувствия тому, что происходило с их эмоциональным состоянием - гремучий коктейль чувств и эмоций, обид и благодарности, мечущихся аур, уже в который раз перекраивающихся от осознания собственной вины и жажды отдать свою любовь, ничего не требуя взамен, но неосознанно получая еще больше, словно удваивая. Мне трудно находиться даже в соседнем помещении, чтобы не сорваться эмоционально, невольно вовлеченным в эту воронку неутихающих страстей...

Уж скорее бы обратно, честное слово... Уже хочется поскорее отчитаться перед Старейшинами Хранителей Знаний и помедитировать в одиночестве, чтобы прийти в себя...

Вот только сделать это прямо сейчас не получится...

Аня

Очнулась я, ощутив себя покинутой, поняв, что больше не чувствую рядом с собой тепла желанного тела. Уговаривая себя не паниковать, я приподнялась на локте и, подслеповато щурясь, пересохшими губами выдавила:

- Риль?

И тут же, проморгавшись, я поняла, что это не Сандриэль - чуть более широкая спина, занавешенная гривой черных волос, а не светлым золотом...

Алекс в одних штанах (уже успел нацепить - мелькнула недовольная мысль) стоял у окна, спиной ко мне, оперевшись ладонями на подоконник. Плечи парня были опущены.

«Господи! - пронзило запоздавшее озарение, - что же я натворила?!»

Невыносимый стыд и сожаление о моей беспросветной черствости окатили меня словно помоями. Я поднялась с кровати и на негнущихся ногах подошла к нему, молясь только о том, чтобы он сейчас не расслышал моего вопроса. Негодование о том, что не было никакого Сандриэля, а был только он, Александр, мне хватило ума задавить в зародыше.

«Солнце мое ненаглядное, все-таки ты слишком хорошо знаешь меня, для того чтобы быть уверенным в том, перед кем я не смогла бы устоять, - мысленно шептала я, со щемящей нежностью, переполненная чувством вины, глядя в спину парня. - Ты устроил проверку нашим чувствам, неосознанную, просто цепляясь за нее, как утопающий за спасительную соломинку, а я... а я ее не прошла... что теперь скажешь? Разве могут быть оправдания?»

Я так хотела увидеть родные фиалковые глаза и страшилась этого - я не смогу взглянуть в них, слишком велик груз моей вины...

Конечно же, он услышал мою «легкую поступь» (ну что поделать, я-то не эльф), но не обернулся, лишь как-то вздрогнув всем телом, и поднес ладони к своему лицу. Мое сердце пропустило удар - неужели я ему так омерзительна теперь, что он даже видеть меня не желает...

- Саш... - дрожащим голосом прошептала я, - Александр... Алекс, простиии... - не в силах больше сдерживаться, готовая к тому, что он меня просто отпихнет от себя, прижалась к его спине щекой, грудью, вжимаясь со всей силы, ощущая себя мерзкой пиявкой, обхватив его талию руками и сцепив руки на его животе... Не отпущу!

Алекса еще раз передернуло, наверное, от моей непрошибаемой наглости, а потом он как-то вдруг замер, шмыгнул носом (ну да, наша слякотная погода кого хочешь простудой наградит, а ведь на улице-то пробыли всего ничего, пока «Майкл» машину поймал).

- Аня... - каким-то бесцветным голосом начал он и замолчал.

Я вся превратилась в слух, страшась услышать то, что он должен был сказать в этой ситуации и, желая просто услышать его голос, мне просто жизненно необходимо было знать, что он будет со мной разговаривать после всего, не накажет своим презрительным молчанием...

Он еще раз шмыгнул носом и, отняв руки от лица, опустил ладони на мои судорожно сжатые пальцы, попробовал расцепить их и повернуться ко мне.

Ага, так я и отпустила...

- Анька, ты меня задушишь... - попытался пошутить асур.

- Не ври, я тебя не за шею держу, - обрадовалась я возможности хоть что-то сказать, зная, что сейчас он меня слышит.

- Лучше бы за шею... - горестно вздохнул Алекс.

И вот тут меня прорвало, я еще сильнее прижалась к парню, покрывая его спину поцелуями, давясь хлынувшими слезами запоздалого раскаяния, не замечая прилипающих к моим губам его распущенных волос (он явился ко мне с короткой стрижкой, с «мороком», не выделяющим его среди людей, и лишь сейчас сбросил, оказавшись тем, кем являлся на самом деле).

- Алекс, я знаю...

- Ань, ну что? - он напрягся, прислушиваясь, наверное, не сразу догадался, что я уже реву. - Анька!

- Саш... енька, прости, - всхлипывала я, желая вымолить прощение за свой порыв, за то, что посмела показать, как я любила не его, а того, кого больше нет... - Ал... Алекс... я не знаю...

Я думала, наивная, что меня теперь никакими силами не отодрать от моего парня, от подарка, подкинутого мне в утешение насмешницей-Судьбой за мои прошлые потери, но Алекс оказался сильнее и, аккуратно расцепив мои руки, все-таки развернулся ко мне лицом, удерживая мои запястья.

А я безрезультатно скребла пальцами воздух, мне надо было почувствовать, что я его держу, хотя бы призрачная уверенность, что я могу как-то повлиять на то, чтобы он не исчез, не испарился, как тот, с кем я была еще полчаса назад... и умоляла взглядом, чтобы он сжалился и простил, не в силах вымолвить больше ни слова - в горле вдруг образовался спазм, и мне казалось, что если он сейчас не произнесет заветного слова, то я просто не смогу больше дышать...

Александр молча и как-то удивленно разглядывал меня... и я ощутила себя полным ничтожеством - растоптала его чувства ко мне, много ли надо, чтобы дать почувствовать, что твой соперник, даже мертвый, более счастлив? И, представив себя со стороны - зареванную, лохматую, с кривящимися губами, беспомощно опустила голову, я не могу смотреть ему в глаза, просто не достойна этого права...

- Ань, я... теперь, что, даже не достоин твоего взгляда? - тихо спросил он, и я даже заткнулась на мгновение от его выводов? Издевается? Хотя... имеет теперь на это полное право - я-то не пощадила его самолюбие и гордость...

- Аня, ну, не плачь, пожалуйста, прошу тебя... Я понимаю, моя идея оказалась не ахти, слышишь? Не плачь! - он отпустил мои запястья, но вот теперь я уже не посмела обнять его, просто уронив руки вдоль тела. Так и стояла перед ним с низко опущенной головой... пока не почувствовала, как он обнимает меня, притягивая к себе ближе, и ласково трется щекой о мою макушку. Я замерла.

- Прости меня, котенок, что снова провел тебя через этот ад, дав надежду и тут же отобрал ее... Я просто не мог больше... Не мог, Анька... так больно... Я знаю, тебе тоже... родная моя, прости, если сможешь... - он утешающее погладил меня по голове, по спине, очень бережно прижимая к себе, но я подозреваю, что если бы я вздумала сейчас отойти, он бы намертво вцепился в меня, не отпустив.

Что-то было в этом во всем неправильное и в то же время настоящее, обнажившее друг перед другом сокровенное, то, что хотелось бы сохранить, спрятать, никогда не выпуская наружу, но не удалось... И вот только теперь непонятно - к лучшему это или начало конца нашей лавстори?

Я стояла, словно оцепенев от такого вот поворота событий, и не понимала, что же нам теперь делать? Получается, мы оба виноваты?

Тиорий Актеус

Что теперь?

Сожаление, любовь, счастье, стыд, чужая боль...

Опомнилась, дуреха...

Обида, блаженство, любовь, чужая боль, страх потери, снова обида...

О, Боги! - и он еще раскаивается, что теперь делает больно ей, заставив вспомнить, что это всего лишь миг из прошлого и отобрав его...

И непонятно кто теперь из них больше обижен, чья любовь сильнее, и кто готов оттянуть на себя эту не свою боль, разъедающую душу...

Ну дела... ну и наворотили, глупые...

Вот честное слово, захотелось пойти и утешить обоих...

Аня

- Аня, ну не молчи! - почти выкрикнул Алекс.

Я испуганно вскинула голову и увидела в его глазах слезы...

Не доверяя собственному зрению, подняла дрожащие пальцы к его лицу, он зажмурился, может быть, надеясь удержаться, но две слезинки сорвались с ресниц и оставили на его щеках влажные дорожки. Только не это! И здесь даже речь шла не о том, что мне противно, что, оказывается, мой парень умеет плакать, а о том, что это я настолько ранила его, что он позволил себе не сдержаться...

Я хотела немедленно стереть эти предательские слезы, выдающие его слабость, но вот теперь не пальцами... Я обняла его за шею и притянула к себе, поднимаясь на цыпочках навстречу ему, чтобы собрать эту горько-соленую влагу губами - пусть мне будет так же горько, как и ему, я его не отпущу одного по этим лабиринтам страха потери и одиночества, по острым лезвиям необоснованной ревности и разъедающими кислотой морю обид и разочарования...

- Не надо, Ань, ну перестань, - смутился Александр, попытавшись отстраниться, перехватывая мои руки, снимая их со своей шеи, и пытаясь увернуться от моих губ или подставить свои. Я не против...

Поцелуй получился с характерной горчинкой, но мы еле сумели оторваться... Алекс так и не выпустил мои руки из своих, заведя мне их за спину, немного отклонив меня назад, и вдруг отстранился первый и, внимательно глядя мне в глаза, огорошил:

- Ты его больше любила, чем Азеля, да?

Я так и осталась стоять с приоткрытым ртом...

Зачем он это спрашивает?

Но Александр, не мигая, смотрел на меня, словно пытался увидеть насквозь, и ждал этого ответа так, будто от этого зависело наше дальнейшее существование вместе.

А впрочем, так оно, наверное, и было. И я ни мгновения не колебалась, прежде чем ответить:

- Нет.

- Ты сама-то в это веришь?

- Почему возник такой вопрос, Алекс?

- Можешь продолжать называть меня «Сашей», или, как тебе больше нравится, - немного язвительно пробормотал асур.

Я растерялась, раньше ему и впрямь нравилось, когда я его называла «Сашкой», но... нет, пожалуй, его задело не имя.

- И все же?

- Все просто, Ань, как дважды два - у тебя с Азелем так и не дошло до постели...

- Алекс...

Глаза асура сузились, а его руки, удерживающие мои (надеюсь, что непроизвольно) сдавили запястья, убеждая меня, что ему жизненно важно знать этот ответ немедленно. И все же я уточнила:

- Ты уверен, что хочешь говорить о тех, кого больше нет?

- Так ты, наконец, поняла это? - с легким оттенком горечи и облегчения произнес Алекс, но тут же подтвердил. - Да, Ань, хочу. Очень хочу! Просто чтобы не изводить понапрасну ни себя, ни тебя беспочвенной ревностью... к самому себе...

Ну что на это скажешь?

- Ответ так же прост, Саш... я была обручена с Сандриэлем, и, как бы меня не трясло в присутствии чертенка, будящего во мне желание и... наверное, похоть, я очень старалась себя сдерживать, потому что это было бы нечестно...

- Но все-таки, ты почти сдалась, - поддел он.

- Жалею лишь о том, что не сдалась окончательно! - с вызовом ответила я. - А сейчас уже просто поздно...

А что, хотел услышать правду? Думал, что мне легко? Ну так пусть знает, все равно все уже в прошлом и ничего не вернуть, не исправить. Пусть уж ему полегчает, чтобы он нашел согласие в своем внутреннем мире, не дающим ему наслаждаться тем, что имеет, а все еще ревновать к прошлому и, как это, действительно, не дико, к самому себе.

Его губы как-то странно дернулись, не то в лукавой улыбке, не то в скорбной усмешке.

- Аня... ты только не подумай, что я издеваюсь, что я хочу причинить тебе боль, потому что мне было больно... - произнес он, неотрывно глядя на меня, и, облизнув вдруг отчего-то пересохшие губы, замолчал, не решаясь произнести дальше.

Я не выдержала:

- Что?! Ну, говори уже!

- Я хочу быть с тобой... - медленно, словно подбирая слова, прошептал Александр, принеся мне неимоверное облегчение, точно камень с души свалился. Я, наверное, выглядела полной идиоткой, ощущая, как моя счастливая улыбка расползается от уха до уха, вот только он продолжил:

- Но...

- Но? - сердце ухнуло куда-то вниз - ненавижу эти «НО».

- Нет, Ань, забудь, - отвел он взгляд, снова притягивая меня к себе. - Все забудь, глупости...

- Сашка, не томи, я теперь еще больше боюсь, - хотела, чтобы прозвучало властно, а получилось просительно, почти жалобно, особенно с тем, что я бы снова вцепилась в него, да только мои руки так и остались за спиной, удерживаемые его руками за запястья.

Думаю, Алекс все равно бы не сдался, не будь одержим сам этой возникшей внезапной идеей (и лишь только потом я попыталась проанализировать, а такой ли уж «внезапной»?)

- Я хочу, чтобы ты была сегодня не со мной, а с Азалексом, - выпалил он на одном дыхании и напряженно замер, кажется, даже забыв, как дышать.

Я, по-моему, тоже... Причем, мысли завертелись с лихорадочной быстротой сменяя друг друга - страх снова увидеть и поверить, что мой чертенок жив; ужас, что это будет лишь на один раз; смятение, а как же будет чувствовать себя Алекс, если я предам его во второй раз... и вдруг снизошло понимание - это ему самому надо. Он этого в самом деле хочет, это важно для Александра по какой-то причине, все равно по какой, но если это ему может помочь - я сделаю все, что он пожелает.

- Алекс?

Асур не откликнулся, только еще сильнее прижал меня к себе.

- Алекс, я готова...

- Правда?! - выдохнул он, с тревогой заглядывая в мое лицо, пытаясь уловить хоть малейшую фальшь.

- Да! - твердо кивнула я, и увидела в его глазах неподдельную любовь и благодарность, разлившуюся радостным теплом в моей груди, словно он обласкал меня этим светом фиалковых глаз, простил за причиненную боль и пообещал укрыть меня от возможной боли.

- Спасибо, ангел мой... - прошептал он, медленно отпуская мои руки и меняясь...

Глава 019

Аня

А я с замиранием сердца стояла и пялилась на это, впрочем, в отличии от Риля, Алекс не так уж сильно и изменился - пропала серебристая прядь у виска, глаза поменяли свой цвет на алый, а на лбу образовались очаровательные антрацитово-черные рожки.

- Вау! - я в немом восхищении прижала руки к груди, все еще не решаясь двигаться с места.

Алекс... Да нет, Азель настороженно наблюдал за моей реакцией, словно готов был, заметив лишь малейшее мое неудовольствие, вернуть все, как было... Ну нет уж! Сам захотел... как же я по нему соскучилась, как же мне его не хватало! Я только теперь поняла, увидев, почувствовав, как сладко сжалось все внутри от предвкушения, как затрепетали мои ноздри, почувствовав аромат именно его, Азеля, тела, что вряд ли отпущу его, даже если он сейчас передумает осуществлять свой план по отыгрыванию реванша у Светлого эльфа. Я не знаю, как потом буду объясняться с Алексом, но теперь он - мой!

Парень уже полностью изменился, и теперь настороженно ждал моих действий, и, наверное, был немного обескуражен, когда я сделала шаг к нему и, повиснув на шее, чмокнула, но тут же, отстранившись, чуть развернула его, чтобы убедиться, что и хвост тоже присутствует, а уж потом снова обняла его, заставив немного склониться, прижалась лбом к его лбу, прикрыв глаза, и выдохнула:

- Чертенок...

Азель (растерянно выпустивший меня из объятий, и теперь стоявший с опущенными вдоль туловища руками) нервно хмыкнул:

- Ань, что вот это сейчас было, а?

- Я комплектность проверяла, мало ли... - кусая губы, чтобы сдержать смех, ответила я.

Меня очень занимала одна мысль, почему он меня не целует? У меня, между прочим, уже губы ломило от того, как хотелось почувствовать вкус его поцелуев, я же помню, какими они были... А вот почему не целовала я? Ну уж точно не из вредности. Видимо, все-таки подготовительный период перед очередным потрясением не прошел даром - я боялась обидеть Александра.

- Что-то не так? - тихо спросил он.

- Я тоже об этом думаю, - честно призналась я, начав ощущать холодок беспокойства. - Чего-то не хватает...

Азалекс осторожно обнял меня, прижался щекой к щеке, но и этого мне оказалось мало, я потянулась к его губам, и вот этот жест оказался сродни спусковому механизму, между нами словно полыхнуло.

Он ворвался в мой рот стремительно, сминая мои губы, не давая ни малейшей возможности воспротивиться или увернуться, я только успела коснуться его язычка, переплетая, желая точно так же вторгнуться на чужую территорию, и эта «борьба» с переменным успехом, сделала наш поцелуй глубоким, жарким, головокружительным...

И в то же время его руки прижали меня к нему так, что на миг стало трудно дышать, но я и не подумала вырываться, обнимая его, с восторгом чувствуя, как мерзкий холодок, испугавший меня, что ничего не получится, растаял без следа, вытесняемый близким жаром его тела, но самое главное, он был уже готов! Безумно приятно и лестно ощущать животом его эрекцию, чувствуя легкую зарождающуюся пульсацию непреодолимого желания, у меня даже колени подогнулись от того, что я представила, как это будет с ним...

Мои пальцы взъерошили его волосы на затылке, но я тут же выпутала их, желая как можно скорее добраться до рожек. На мгновение Азель напрягся, когда я нечаянно коснулась его уха, и мне стало смешно. Оторвавшись от его губ, задыхаясь, пролепетала:

- Не бойся, я помню, с кем я сейчас, я себя конт... контролирую.

- Да? - чертенок недоверчиво выгнул бровь.

О, Боже! Эта до боли знакомая мимика - лукавый, хитрющий, нахальный прищур... Провокатор несчастный!

- Мой!

- Твой, твой, даже не сомневайся, - счастливо рассмеялся он, заставив меня смутиться (я думала, что и это осталось в моем мысленном монологе). - Только сначала ты побудешь моей, а то придумала тоже, «контролирую», - недовольно проворчал Азалекс. - Я, может быть, хочу, чтобы ты потеряла контроль, человечка моя! - жарко выдохнул он, снова впиваясь мне в губы, подхватывая на руки и разворачиваясь в сторону смятой кровати.

- Ммм... Аз... Азель...

- Что, моя Звездочка? - оторвался он, только бережно опустив меня на подушку. - Испугалась?

- Нет... глупый, я просто тоже хочу...

- Очень хорошо, значит, нам будет здорово, - пообещал он, перехватывая мои руки (пытавшиеся сразу же расстегнуть его брюки), и заводя мне их за голову.

Я вопросительно уставилась на него, но он, склонив голову набок, словно наслаждался моей рассеянностью, впрочем, недолго. Похоже, моя вот такая поза его вполне удовлетворила, а, может быть, даже и что-то подсказала, потому что он, выразительно прижав мои руки к изголовью, дал понять, что хочет, чтобы я оставалась в таком положении. А сам, отстранившись, провел костяшками пальцев по всей длине, от мизинцев к локтям, подмышкам, заставив меня напрячься, что будет щекотно (но щекотно не было, было до одури приятно и возбуждающе!). Потом дальше - по бокам, не касаясь груди, по талии, огладил бедра, заставив задышать так глубоко, что мне даже неловко стало оттого, что слишком уж шумно.

- Даааа, девочка моя, покажи мне свою страсть... я так мечтал об этом.... Давай...

Я не хотела показывать ему свою страсть, валясь безответным бревном. Я хотела дотрагиваться до него, дарить ему свою ласку, у меня даже пальцы крючило, до чего мне хотелось обнять его горячее тело, почувствовать ладонями гладкость его кожи, очертить каждый мускул, и добраться, наконец, до того, что мне не давало покоя, о чем я так мечтала сама, что внизу живота было не просто приятно, там уже было почти больно от невыносимого желания, плавящего мое тело. Я дернулась осуществить свой порыв, но он тут же пресек мою попытку, перехватив мои руки одной рукой и погрозив пальцем, с довольной ехидной улыбкой:

- Не так быстро, радость моя, нет... сегодня я сам буду руководить...

Я, наверное, выглядела обиженной, потому что он не выдержал и рассмеялся:

- Анька! Ты - чудо! Пожалуйста, прошу, доверься мне... пожалуйста...

Я обреченно кивнула, прикрыв глаза, чтобы не возбуждаться еще больше, но он и этого не позволил мне сделать:

- Аня, открой глазки, - вкрадчиво зашептал Азель, склоняясь надо мной.

- Попался! - я тут же обвила его шею руками, притягивая его на себя, попыталась обхватить его бедра ногами, но маневр удался лишь наполовину - одну ногу я смогла вытащить из-под него и закинуть на поясницу, а вторую чертенок прочно прижал своим телом. Он и на поцелуй ответил так, что у меня вспыхнул звездный фейерверк перед глазами, а сердце готово было выскочить из груди, только вот воспользовавшись моей временной невменяемостью, снова оторвал мои руки от своей шеи и вернул их в исходное положение. А, оторвавшись от моих губ, пока я рассеянно хлопала глазами, пытаясь сфокусировать на нем взгляд, покачал головой:

- Будь умничкой, потерпи, а то мне придется тебя связать...

- Что?

Мне показалось, что я ослышалась, а он, снова с довольной наглой мордочкой с умилением смотрел на меня, считывая мои эмоции - смятение, растерянность, предвкушение, восторженность, ожидание, тихую истерику, страх, готовность к повиновению... может быть, что-то еще, но я сама затруднялась выделить и определить, что именно, помимо перечисленного, испытывала в эти мгновения.

- Ань, я хочу все сделать сам...

- А я? - мои губы обиженно дрогнули.

- Сначала - я. Ты будешь смеяться, но мне это очень важно, - совершенно серьезно признался Азель, опустив голову, словно застеснялся...

Вот еще новости, мой чертенок умеет смущаться?

- Азель?

Он молчал, словно что-то обдумывая, лишь машинально поглаживая мой живот поверх задравшейся блузки. Меня этот момент здорово обескуражил.

- Азалекс, взгляни на меня, - попросила я, но он лишь упрямо мотнул головой.

Хм... ладно, я не буду дергаться, раз он просит повиновения, но мне надо что-то срочно сделать, чтобы он перестал думать свою какую-то тяжелую думу. Просто вывести его из этого внезапного ступора... Мне уже не по себе. Или пусть заканчивает, что он начал, или будем разбираться с душевными проблемами...

Все-таки, я эгоистка... Я выбрала первое, понадеявшись, что если просто собью с него эту внезапно обрушившуюся на рогатую голову серьезность, нам обоим будет легче:

- Азик, Азелюнчик, Азелюшечка... Аз...

Если при первом «исковерканном» имени он вздрогнул, на втором поднял голову и непонимающе посмотрел на меня, то уже при третьем, его губы осветила улыбка, а четвертое он произнести мне не дал, видимо припомнив, что я еще много могу придумать таких вот уменьшительно-ласкательных «эпитетов», и рассмеялся, накрыв мои губы ладонью. Я его лизнула, и он живо отдернул руку:

- Ай! Не кусайся!

- Я и не думала! Купился? - теперь уже я лукаво улыбалась, буквально ощущая всем телом, как непонятное тревожное состояние отступает.

- Ты готова продолжить? - его рука на моем животе замерла.

- Азель! - возмутилась я. - Ты что, издеваешься? Если ты немедленно не продолжишь, я тебя точно искусаю!

- Ну смотри, ты обещала! - предупредил он меня, правда непонятно о чем, о том, что надо лежать смирно, пока он осуществит свои фантазии, или о том, чтобы я не забыла его покусать, когда все закончится...

Глупый, я не только покусать, я его готова зацеловать и облизать всего с головы до ног... Точно, это у меня навязчивая идея, просто фетиш какой-то - доказать то ли самой себе, то ли кому-то, что я готова даже на такое для моих мальчишек, потому что на все остальное я давно была согласна...

Азель действовал не спеша, словно у нас в запасе было много времени, впрочем, так оно и было, ведь мы никуда не перемещались.

Я смотрела на него, на его сосредоточенное одухотворенное лицо, когда он расстегивал пуговки на моей блузке, словно следуя какому-то ритуалу, на его руки, медленно разводящие в стороны распахнувшиеся полы блузки, на его пальцы, такие чувственные и нежные, которыми он легонько поглаживал мою грудь над кружевом бюстгальтера. Его ласки были медленно-тягучими, так не похожими на обычный ураган страстей, так непривычны и, в то же время... а откуда я могу знать, что он может быть разным, мой Азель? Я так и не удосужилась узнать это раньше... И сейчас я и жалела о том, что уже не исправить, и радовалась, что не знала - если я не могла забыть то, что мы вытворяли на берегу озера, то с чего я решила, что мне было бы легче, знай, чего я лишилась?

Азель словно смаковал, дорвавшись до вожделенного предмета своих грез. Мне было безумно лестно, что это доставляет ему такое видимое удовольствие - медленное раздевание и освобождение меня от одежды. И его тихие, неспешные ласки, не робкие, нет, далеко не скромные... просто у него выходило так, словно он себя очень сдерживает, и это безумно заводило, держало в напряжении и ничуть не давало расслабиться, а наоборот электризовало даже воздух в помещении, а не только каждую клеточку моего тела, уже, кажется, вибрирующую лишь оттого, что он просто проводил надо мной ладонью на расстоянии тепла, не прикасаясь к коже...

Если это такой изощренный вид пытки, то «браво» этому изобретателю. Не знаю, на кого как, но на меня это действовало безотказно. Я сопротивлялась терзающим меня желаниям последовать за его руками минут пять от силы (может, чуть больше), а потом все-таки начала прогибаться навстречу.

Только вот мой персональный инквизитор довольно расплылся, но пытки не прекратил, а, наоборот, удерживая меня, чуть ли не придавливая к кровати, подключил к рукам губы...

Мамочки...

Там, где он прикасался, расцветали маленькие очаги, а так, как он действовал по одному ему известной методике, то это было не последовательно, а совершенно в неожиданных местах, и я не успевала сосредоточиться, переключиться, рассеивала внимание... Хотя, надо признать, в этом присутствовало что-то необычное и привлекательное, и чертовски возбуждало.

Немного настораживало то, что Азалекс избавил меня лишь от верхней одежды, и теперь, когда он склонялся, позволяя нашим телам соприкасаться (хорошо хоть на нем самом были лишь брюки, хотя то, что он до сих пор от них не избавился, мне тоже не нравилось), я просто млела, замирая от радости.

Но вообще-то так нечестно... я никак не могла понять, чего он добивается, уже елозя под его руками и губами, искусав свои губы от нетерпения, чувствуя, что я уже давно готова, но где-то на краю уплывающего сознания помня о том, что не должна опускать руки.

Из моего горла вырывались не то хриплые вздохи, не то всхлипы при очередном прикосновении, когда я, потеряв терпение, уже открыла рот, чтобы возмутиться, он, наконец, приподнял меня, поддерживая под спинку одной рукой, а второй попытался расстегнуть застежку на моем бюстгальтере.

Хм... ну что сказать, судя по его сосредоточенно нахмурившему лицу, выходило не очень, и я простодушно предложила:

- Давай я, Азель?

Но он только мотнул головой, отказываясь от помощи, и мои «оковы» спали. Почему-то кажется, что без магии не обошлось - давно бы так, чтобы не отвлекаться.

А вот, уложив меня обратно на подушки и плавно стянув бюстик с рук, он зачем-то поднес к лицу, вдохнул сохранившийся в еще теплой кружевной «тряпочке» аромат моего тела и духов, и только затем откинул его в сторону.