Скучная жизнь одного Бон Хва

Глава 22

— Ну нет. Даже такого понятия как «отчислить из учебного заведения обязательной государственной программы образования» не существует. — говорит Юна-нуна и ловко перебирает пальчиками по клавиатуре: — То есть из школы. И не имеет значения, частная это школа или же государственная. Любая школа обязана получить лицензию на оказание образовательных услуг в соответствии с законом страны, а следовательно — обязана соблюдать установленные законом правила и нормы для таких учреждений. Вот, читай. Закон об образование, подраздел про обязательную государственную программу… а у тебя крутой брат, Чжи Мин-оппа, он даже в частную школу имени Ли Сун Сина ходит.

— По квоте попал. Он у меня в онлайн игры неплохо играет, даже в местном турнире выиграл, вот его и пригласили. — отвечает Бон Хва, вернее — Старший за рулем. Сам Бон Хва отошел от управления, чтобы не сболтнуть чего-нибудь лишнего.

— Ну надо же. В наше время киберспорт так активно развивается. Говорят даже на Олимпиаде скоро будет представлен. А я всегда считала, что баловство. И… за что твоего братика хотят из школы выгнать?

— Пока еще не уверен, но угрожали за «посещение ночных клубов» и «взрослую любовницу». — честно признается Старший и Бон Хва охает внутри. Он схватился за голову, если бы его телом сейчас не управлял другой.

— Что? Хватит со мной шутить, Чжи Мин-оппа! — Юна шутливо толкает его в плечо: — Так я тебе и поверила. Что он еще сделал?

— Он очень энергичный молодой человек. — уверяет ее Старший: — Слушай, а ты так здорово во всем этом разбираешься… наизусть законы и параграфы знаешь! Наверное, на квалификационный экзамен готовишься? Из тебя вышел бы отличный адвокат.

— Да уж, — сразу мрачнеет девушка: — отличный. Куда отличнее. Ладно… имей в виду, что ты использовал имущество фирмы в своих личных целях, Чжи Мин-оппа, что вообще-то не поощряется предприятием. Ну да ладно. Зато твой братик может быть спокоен за своих взрослых любовниц и может продолжать посещать ночные клубы. Согласно закону об всеобщего образовании, каждый должен закончить школу и не имеет значения, частная она или нет. Если ребенок не в состоянии закончить школу, то есть налицо умственная отсталость, например… то его переводят в специализированную школу, но для этого необходима рекомендация медицинской комиссия. Результаты которой тоже можно обжаловать в суде. Так что из школы у твоего братика два пути. Второй — если он в ночном клубе прибьет кого… но в колонии для несовершеннолетних тоже есть учебное заведение. Кстати, аттестат о всеобщем среднем образовании такого учебного заведения ничем не отличается от обычного. Разве что если кто номер такой школы знает, вот и все. В общем и целом, школа у нас в стране — как смерть или налоги: каждый должен отучиться.

— Юна-нуна… а вот у меня с собой Устав есть и там прямо сказано, что «дирекция оставляет за собой право отчислять учеников в случае, если их поведение наносит прямой ущерб репутации школы». Это как? — спрашивает он и кладет на стол копию Устава школы, которую он взял в библиотеке. Библиотекарь школьной библиотеки очень удивилась, когда он взял книгу… видимо этот талмуд особой популярностью не пользовался.

— А… не обращай внимания. У тебя нет юридического образования, вот ты и не знаешь. Существует субординация и в законе. Законы страны, принятые парламентом — имеют большую силу чем нормативные акты на местах. Они у себя в уставе хоть что написать могут, но по факту если пункт противоречит закону, то применяется именно закон, а не нормативный акт. — отвечает Юна: — Существует достаточно обширная и довольно противоречивая практика по надлежащему применению закона, ну там преимущество специализированной нормы права над общей… и прочая скучная история. Это тебя волновать не должно.

— Как… интересно… — вслух говорит он.

— Знаешь, малыш, а эта девушка неплохо разбирается в праве. Впрочем, кого я обманываю — она просто отлично разбирается в праве! У нее не просто зубрежка конкретных пунктов, но и понимание применения права, как именно оно действует и применяется… не понимаю какого черта она на респешн до сих пор работает… неужели у вас обычные специалисты — еще выше уровнем? Знать закон наизусть… так она мне еще и парочку прецедентов на память выдала. Такое только с практикующими юристами бывает, и то тогда, когда работают над делом. — раздается голос Старшего в голове: — Вот такую девушку нужно домой приводить, а ты в тот раз кого привел? Эту Чон Джа, от которой одни неприятности!

— Я привел⁈ Старший!

— А кто за нее в ночном парке драться полез, а? Нет уж, если спас девушку — будь добр использовать ее. Это как у охотников — нельзя стрелять, если потом мяса есть не будешь. Подстрелил — давись, но съешь.

— Мне кажется с девушками такое не работает…

— Еще как работает. Спас девушку — все, она теперь у тебя дома будет жить. На шею сядет. Уже села. Эх… — Старший вздыхает: — хороший ты парень Бон Хва, но по части девушек тебе еще учиться и учиться. Самая лучшая девушка — вот эта Юна. Умная какая… правда что-то с ней не так. Она нас не узнает — помнишь мы же за старшим братом в тот раз еще заходили. То ли память на лица у нее очень плохая, то ли зрение… а может и то и другое. Но это все пустяки. Ты знаешь, что у нее лицензия на осуществление адвокатской деятельности есть? Она — Юна Юн, племянница господина Юна, партнера-основателя фирмы. Не видел ее диплом на стенке висит, вместе со всеми остальными? Вот почему у нее на бейджике только имя. Странно, да, малыш? Девушка умная, с лицензией, а стоит за стойкой как будто неквалифицированная рабочая сила, у которой только длинные ножки и красивое личико есть. Очень странно.

— Так ты знал, что она уже адвокат! А почему про экзамены спрашивал?

— На реакцию поглядеть. И я был прав — видел, как она посмурнела сразу же? Значит ее такое положение вещей тоже не устраивает. Но… нужно еще проверить.

— Юна-нуна. — говорит он и достает из кипы картонную папку с надписью «Пак А Су»: — Может взглянете? У меня есть парочка мыслей насчет этого дела… ну чисто теоретически. Вы сперва материалы гляньте, а потом… у меня вот тут схемка есть, просто упражнение для мозгов, не более. Гипотетически.

— Что? Ты решил попробовать себя на поприще юриспруденции? Похвально. — кивает Юна и забирает у него папку: — давай гряну, что ты тут напридумывал. Сказу скажу, чтобы не расстраивался, я все-таки в университете пять лет училась и еще два года на курсах повышения квалификации. А ты даже основ не знаешь. Так что… пощады не жди… — и она углубляется в чтение. Перелистывает страницы. Перебирает документы. Потом, молча, берет у него пластиковую папку. Открывает ее. Читает. Хмурится. Бросает на него быстрые, нечитаемые взгляды.

— Так. — говорит Юна, наконец закрывая папку: — Нам с тобой нужно поговорить, оппа. Давай собирайся, посидим в кафе…

Через двадцать минут Бон Хва сидел за пластиковым столом в соседней кафешке, Юна пыталась заказать себе воды, но он настоял на зеленом чае и десерте. Почему? Старший сказал, что скорей всего у Юны не так уж и много денег, а если девушка в кафе пытается отделаться стаканом воды, то его, Бон Хва, святая обязанность — угостить девушку чаем и десертом. Как минимум. В ответ на его ворчание, что у них у самих денег не так много и, вообще, уж больно Старший всех рвется угощать, только посмеялся. Сказал, что скупой платит дважды и добавил свое обычное «заткнись малыш». Бон Хва заткнулся. Себе Старший заказал чашечку кофе (вечером! Опять спать не будем!), черного кофе без молока.

Официантка ушла и они остались наедине. Прежде чем в воздухе повисло неловкое молчание, Юна придвинулась к нему и взглянула прямо в глаза.

— Ты уже говорил с ней? — требовательно спросила она: — Уже говорил, да?

— Госпожа Пак в курсе. — нейтрально ответил он.

— Аджжжж… ты понимаешь, что натворил? — говорит она: — Твоя схема… она может сработать, но это же… на грани. В нашей фирме никто за такое не возьмется. Это злоупотребление правом.

— Как говорил мой отец в таких случаях — сынок, если ты не можешь победить по правилам — просто победи. — он откидывается назад и складывает руки на груди.

— Вот как. — Юна моргает и внимательно изучает его лицо: — Я… у меня плохо с распознанием лиц. Ты — действительно Чжи Мин-оппа? Потому что я не узнаю тебя. Чжи Мин никогда не сказал бы так. Чжи Мин не знал ничего о законах. То, что ты предлагаешь… да это может сработать. Но… для того, чтобы хотя бы подумать о такой возможности нужна практика. Или… или ты гений, который едва взглянув на книгу уже знает ее содержание? Не верю. Но даже если так — тебе нельзя заниматься этим делом. Фирма вынесла вердикт. Нет судебной перспективы. Если ты возьмешься за это дело за спиной у фирмы, рано или поздно это вскроется. И тебя уволят. А может быть еще и обвинят в торговле инсайдерской информацией. Ты получил эту информацию на рабочем месте и злоупотребил своим должностным положением. Понимаешь? Тебя не оставят в покое.

— А что если, это не я возьмусь за это дело. Что если ты возьмешься? — предлагает он: — У тебя же есть статус и лицензия. Просто… возьмешь пачку дел, которые выглядят бесперспективными для фирмы. Попросишь у партнеров разрешения попробовать, а?

— Ты совсем дурак? Если я возьмусь за такое дело и потом выиграю его, ты представляешь в каком свете это выставит моих старших товарищей⁈ Они отказали в принятии дела в производство, вынесли вердикт «нет судебной перспективы», поставили на кон свою репутацию, а тут я такая вся в белом — раз и выиграла⁈ Кто я после такого буду? Выскочка, которая уничтожила репутацию семейной фирмы ради своих эгоистических интересов?

— Вот уж прямо репутацию такой фирмы испортит одно выигранное дело…

— Дело не в том, насколько испортит. Дело в намерениях. Ты собираешься действовать за спиной у своей фирмы, злоупотребив должностным положением, узнав об этом деле и связавшись с госпожой Пак. Я так и поняла, что ты уже с ней связался, потому и вытащила тебя в кафе. Значит так, Чжи Мин-оппа, который так сильно изменился, слушай и запоминай. На работе каждое рабочее место и места общего пользования оборудованы скрытыми микрофонами. Во избежание… всякого. Так что не болтай лишнего. Что же касается твоего дела… оставь его. Ни при каких обстоятельствах не вздумай помогать госпоже Пак. И тогда я прикрою тебя. Забуду обо всем, что видела. В противном случае я не буду стоять в стороне и позволять тебе разрушать репутацию предприятия моей семьи. Тебе понятно? — она серьезно смотрит на него в упор.

— Понятно. — кивает он: — А ты уверена? Мы могли бы и не говорить никому на работе. И вообще, с твоими знаниями и умениями ты бы могла открыть свой адвокатский кабинет. Если у тебя сложности с… распознанием лиц, то я мог бы помочь тебе с этим. Знаешь как Ниро Вульф и Арчи Гудвин — я буду твоим полевым агентом.

— Да уж. Полевой агент на инвалидной коляске. Даже не смешно. Я серьезно, Чжи Мин-оппа. Ты думаешь, что это шуточки? Действовать на основании документов из архива фирмы, действовать в личных интересах, действовать на грани закона? Твоя схема уже достаточно сомнительная, а уж если прибавить сюда злоупотребление должностным положением, то и вовсе… — лицо Юны становится очень серьезным.

— Я… понимаю. — отвечает он. Что же, не получилось. А жаль. У девушки талант. Может она не может различать лица, но в логике и быстроте мышления ей не откажешь… кроме того, она знает закон на уровне «дай-ка вспомню», а не «дай-ка почитаю». Но… и ладно. Если она донесет на нас, то у нас могут быть неприятности. Ладно, оставим девушку в покое. Дадим возможность госпоже Пак самой найти адвоката с лицензией, который готов сотрудничать с нами.

— Хорошо, — кивает он: — я понял, Юна-нунна. Прошу меня простить, я многого не знал, вот и решил, что могу… но теперь понял, что у меня нет и шанса. Конечно же я не буду ничего делать. Прошу прощения, что доставил вам проблем, это все из-за того, что я неграмотен и мало знаю.

— Что? Ох… Чжи Мин-оппа сегодня самокритичен. — Юна заметно расслабляется: — Но, знаешь, не надо так с собой. Я… ты проделал очень хорошую работу. Даже для юриста с дипломом. А уж если учитывать, что ты «неграмотен», так и вовсе. Думаю, что тебе следует поступать на юридический факультет. Вот только на уровне высшего профессионального образования практически не существует квот для инвалидов, так что… придется сдавать вступительные экзамены как все. И… ты уверен, что все еще хочешь угостить меня десертом? Тут довольно дорого.

— Еще как уверен. Спасибо тебе за помощь, Юна-нунним.

— Всегда пожалуйста, оппа. И не вини себя. Ты действительно многого не знаешь еще. Но схема, которую ты придумал, весьма интересна и остроумна. Если бы я не знала, что это твоя придумка, то решила бы, что это дело рук прожжённого и циничного ветерана от юриспруденции, знаешь, из тех старикашек, что работали до отмены цензуры в восемьдесят седьмом и последующего расцвета гражданского судопроизводства. Впрочем, ладно. Я сказала — ты услышал, вот и хорошо. Дождусь десерта, попьем чай… хотя когда я сижу в кафе после работы, вспоминается пятница, — Юна улыбается: — а мне всегда было сложновато на пятничных посиделках.

— И это понятно. — хмыкает он. Действительно, как девушка может хорошо чувствовать себя во время традиционных пятничных попоек, ведь это тоже часть рабочего процесса и нужно очень четко соблюдать рабочую иерархию и субординацию. А как ее соблюдать, если во время пьянки все скидывают пиджаки, расслабляют галстуки и все такое? Такой как она приходится напрягаться в два раза больше. А если она сама выпьет…

Он берет салфетку со стола, достает маркер и рисует на салфетке свое имя. Вкладывает уголком салфетку в нагрудный карман — так, чтобы надпись была видна снаружи.

— Чжи Мин. — читает Юна: — Да я тебя и так всегда отличу, Чжи Мин-оппа, что ты переживаешь. Ты же в коляске всегда.

— Хорошо. — кивает он: — Так о чем мы можем поговорить, пока не принесли твой десерт? Расскажи мне о себе, Юна-нунним.

— Это не такая уж и интересная история. Но у меня дома есть кот по имени «Господин Сиси». Он очень пушистый и белый. А еще он любит элитные корма и кусочки тунца. Но тунец жутко дорогой. Однако, когда у меня получается купить немного — ему очень нравится. А еще он любит спать со мной, сворачивается в клубочек и мурлычет. Не любит, когда его вычесывают, кусается и царапается, бьет хвостом. Но вычесывать его нужно, иначе, когда он вылизывает себя сам — глотает много шерсти. А потом — выблевывает все. Ветеринар сказал, что только регулярное вычесывание, а также хороший корм и добавки в корм — могут помочь. — говорит Юна: — Так что сейчас доем десерт и поеду домой, к господину Сиси.

— Хм. А у меня нет домашних животных. Если не считать за таковую Чон Джа, конечно. — говорит он: — Но, слава богу, она сама вычесывается. Правда волосы потом по всему дому…

— У тебя есть подружка? Чжи Мин-оппа, ты меня удивляешь все больше и больше! Расскажи!

— Правда интересно?

— Еще как! — в этот самый момент девушка-официант принесла им кофе для него, чай и десерт для нее. Юна повернулась к ней и девушка — склонила голову, готовая принять заказ.

— Принесите мне еще бутылочку сочжу, пожалуйста — говорит она: — с персиковым вкусом.

— Конечно. — официантка уходит, а Юна придвигает к себе блюдечко с десертом и берет маленькую ложку. Сморит на него.

— Если уж сплетничать, то как без сочжу. — говорит она: — А ты знаешь, что Ю Танг из отдела претензий — недавно свою любовницу возил на иностранный курорт? Его жена и не знает… обе жены!

— Что?

— Да, да. А еще, госпожа Хе из бухгалтерии которая, с такой огромной брошкой на груди, так вот у нее дочка замуж вышла на прошлой неделе, а зятем оказался бывший клиент нашей фирмы! Его почти полгода защищали, но его все равно посадили. А он это от своей невесты скрывал, вот пока не познакомились с родителями — не узнали. И ладно, тетушка Хе сказала, что ничего страшного, дочери у нее уже почитай двадцать восемь, скоро тридцать будет, вообще замуж никто не возьмет. Но сам зять, как узнал в какой фирме она работает, так рассердился, что едва не ушел. Говорит, вы меня и посадили, бездарности. А его в процессе представляли Траляля и Труляля, ну эти двое, один — высокий, а другой — низенький и толстенький. И вот он же с ними прямо в зале суда подрался! Представляешь… — Юна наклонилась вперед и понизила голос до шепота.

— Так она — сплетница. Ну надо же, малыш. Как неожиданно. А так и не скажешь. – задумчиво говорит Старший.

— Сплетница и сплетница. Ну и что? — не понимает Бон Хва: — У меня уже уши вянут, Старший! Как ты можешь все это слушать?

— Запомни, малыш, для человека в общении важно не то, как говорят, а то, как его слушают. А теперь представь себе человека, который обожает сплетничать, но не может одного от другого отличить. Представляешь? С таким недугом как у нее да на такой работе как у нее — она и посплетничать ни с кем не может толком.

— Ээ… но она же не будет с нами сотрудничать! И даже нам запретила работать по делу госпожи Пак.

— Эх, малыш. В отношении женщин тебе еще многому нужно научиться. Если женщина говорит «нет», это значит «может быть». — отвечает ему Старший и придвигается поближе к Юне, наклоняет свою голову, давая понять что внимательно слушает.

— Неужели? — говорит он вслух: — Да не может быть!

— Еще как может! — с жаром отвечает ему Юна: — А знаешь что дальше было?