Скучная жизнь одного Бон Хва

Глава 29

— Ну, чего такие смурные сидите? — на большой перемене к ним подсаживается Пак Ёджон и хлопает по плечу Чон Ёна, который только морщится и стряхивает его руку: — Считай на этих выходных уже пойдем в гости к Соен! Круто же! Никогда еще в девичьей комнате не был. Говорят, что девушки тоже неприличные журнальчики читают, вот бы найти парочку у нее в комнате.

— Зачем? — удивляется Чон Ён: — Тебя же в гости пригласили, веди себя прилично. Нельзя в чужом доме и тем более в чужой комнате обыски проводить. Это незаконно.

— Как зачем? — в свою очередь удивляется Ёджон: — А как я иначе пойму, что ей нравится и что ее заводит?

— А вот тебе бы понравилось, если бы она у тебя в комнате нашла парочку твоих неприличных журнальчиков? — спрашивает у него Бон Хва: — Нельзя так.

— А я их спрячу, — тут же находится Ёджон: — до моего дома еще две недели.

— Так тебе Соен нравится? — задает вопрос Чон Ён, убирая учебник в портфель.

— Соен… — Ёджон оглядывается по сторонам. Убедившись, что троицы «Лоллипоп» нет в зоне видимости — наклонятся вперед и понижает голос: — Мне Минсе нравится. Соен тоже ничего, она высокая и красивая, но на мой вкус слишком уж высокая. Девушки такими не должны быть, она же меня выше. Вот как с такой дружить? Пройдешь по улице, а все будут пальцами тыкать и смеяться. Юджин уж слишком тихая, а вот Минсе в самый раз, она маленькая и миленькая!

— Мы точно про одну и ту же Минсе говорим? — уточнил Бон Хва, тоже убрав все тетради и учебные принадлежности в портфель: — А то если это наша одноклассница, то она вовсе не похожа на твое описание. Она же на язык очень бойкая и в каждой бочке затычка. Когда они втроем собираются, только ее и слышно!

— Зато с ней скучно не будет. — пожимает плечами Ёджон: — А что? Мы же в старшей школе, ребята! Впереди у нас три года обучения, три года в течение которых мы можем наслаждаться силой и красотой своей юности! Если за это время я не заведу себе девушку, то не прощу себя. И вас, кстати тоже!

— А мы-то тут при чем? — удивляется Чон Ён.

— Вы мои друзья, как иначе. Вы и будете виноваты. Как говорит моя матушка — с кем поведешься, от того и наберешься. Вы должны вести себя соответствующе!

— Не переводи ответственность за свою жизнь на других людей. Кроме того, с чего ты взял что мы с тобой друзья? Мы скорее одноклассники и сидим рядом просто.

— Ты чего такой холодный, Чон Ён⁈ Я же твой лучший друг! — Ёджон обнял его за плечи: — ты же не бросишь меня в это время, когда весна нашей юности стоит на пороге и… — он взмахнул руками и случайно задел поднос парня, который шел рядом. Чон Ён вскочил на ноги, но ничего, конечно, не успел сделать: поднос подлетел вверх и опрокинулся, с подноса в разные стороны полетела посуда и брызги сока!

Наступила тишина. Они, оторопев смотрели на невозмутимое лицо парня, который опустил взгляд вниз и некоторое время осматривал пол, упавший поднос, залитую соком и соусом одежду…

— Извините пожалуйста! — первым опомнился Бон Хва: — Давайте я вам помогу! — он достал салфетку и двинулся было к пострадавшему парню, чтобы помочь счистить соус с одежды… потому что если не счистить сразу и не засыпать пятна солью, то соус обязательно въестся и его потом даже стиркой не вычистить, иногда даже ателье с химчисткой не справляются.

Но парень молча поднял руку и в этом жесте было столько властности и спокойной уверенности, что Бон Хва невольно замер на месте.

— Меня задел вот он, — палец парня уперся в Ёджона: — а ты чего подхватился? Или ты тут вроде собачонки на побегушках? — он повернул голову к Бон Хва: — Ты чего лезешь?

Сперва Бон Хва не испугался этого парня, он был ростом меньше, чем любой из них, невысокий, да и щуплый такой. Но взглянув ему в глаза — он тут же переменил свое мнение. В жизни он не видел такого холодного и враждебного взгляда. Никто еще не смотрел на него вот так. В этом взгляде не было ненависти, не было гнева или злобы, в нем была холодная уверенность и жестокость. Наверное, именно с таким взглядом и убивают людей профессиональные убийцы.

— Да нет! — поспешно сказал он, поднимая руки, так, словно сдавался в плен: — Это не мое дело.

— А ты чего молчишь, тормознутый? — голова парня поворачивается к Ёджону и Бон Хва вдруг понимает, что тишина наступила не только за их столом, во всей столовой смолкли разговоры, все взгляды обернулись к ним. Так, словно они тут на главной сцене стояли.

— Эй! — возмущенно выкрикивает Ёджон, вскочив на ноги: — Ты чего это обзываешься⁈ Да я…

Бон Хва даже не понял, как все так случилось и что именно произошло. Вот только что Ёджон говорил и тут же, без перерыва он опрокинулся назад, в падении увлекая за собой стул, ударившись затылком об пол с таким звуком, с каким бильярдные шары ударяются друг о друга. Он потрясенно перевел взгляд на парня, который стоял перед ними в запачканной белой рубашке с гербом их частной школы. Когда он успел ударить? Почему он ничего не увидел⁈

— Скорость при которой человеческий глаз в состоянии увидеть движение ограничена. Потому говорят об эффекте «двадцать пятого кадра». Вернее, глаз в состоянии увидеть такое движение, а вот мозг — не успевает обработать изображение и оценить его. Как итог, любое движение, которое совершается на твоих глазах, но укладывается в менее чем одну двадцать четвертую секунды — ты не видишь. Удар Брюса Ли наотмашь, знаменитая «рука-плеть», или же прямой джеб от боксера-профессионала — ты не увидишь его. Этот парень молодец. Он очень быстр и не даст себя в обиду. Видел, как он двигается? Ах, да… не видел. — говорит задумчивый голос в голове.

— Старший! Ты на чьей стороне вообще⁈ Помоги мне!

— С чего бы это? Я предупреждал тебя, что не собираюсь все за тебя делать. Кроме того, паренек, в общем, был в своем праве. Это Ёджон опрокинул на него поднос и даже не извинился. А вскочил и начал претензии предъявлять. Не удивительно, что выхватил.

— Но тот же его обозвал!

— Обозвал и обозвал. Сперва нужно извиниться, а уже потом — предъявлять, что обозвал. — рассудительно замечает Старший: — Если твой друг балбес, то и у тебя неприятности будут. Честно, не понимаю, с чего ты вообще взял, что он — твой друг.

— Но он же…

— Если считаешь его другом — так лучше иди помоги ему. — говорит Старший: — Хотя бы голову набок поверни, а то если он совсем в отрубе лежит, то у него может язык назад запасть. Заткнет носоглотку и все.

— Что? – Бон Хва оглядывается вокруг. Слух и зрение у него как будто обострились неимоверно и он как будто бы увидел все осуждающие взгляды и шепотки вокруг. Он не знал, кто такой этот парень, но он вдруг отчетливо понял, что сейчас Ёджон прямо на глазах у всех превращается в изгоя. Становится тем самым, с кем тут никто не будет разговаривать, кому никто не подаст руки. Судя по всему, он невольно оскорбил кого-то влиятельного, да не просто оскорбил, а потом еще и не вывез ответку. Показав себя не просто хамлом, но и слабаком. Наглым и жалким. На глазах у всех. Взгляды окружающих… они словно бы обжигали. Невольно захотелось отодвинуться в сторону и сделать вид, что он, Бон Хва, тут ни при чем, что это не его дело.

Он перевел взгляд на сидящего рядом Чон Ёна, который в ответ отвел глаза в сторону, сделав вид, что ничего не видит. Да, Чон Ён такой же как и он, по нему видно, что он не какой-нибудь там популярный парень, в своей школе наверное ему тоже доставалось… у него богатая семья, намного богаче чем у Бон Хва, но тут все богатые. Единственный, кому вообще не стоит привлекать к себе внимания — это он сам, Намгун Бон Хва. Пока никто еще не знает о том, что он из бедной семьи, но рано или поздно узнают. Он надеялся к тому моменту обзавестись друзьями, стать одним из своих, чтобы его не начали травить. Потому… потому он и не должен ничего делать! Кто-нибудь другой обязательно позаботится о том, чтобы у лежащего Пак Ёджона не запал язык, всего-то и нужно повернуть ему голову набок и все. Кто-нибудь обязательно сделает это, ему можно просто сидеть на месте и делать вид что ничего не произошло. В конце концов это же школа для детей богатых родителей, верно же? Тут, наверное, камеры везде стоят, никто не даст погибнуть школьнику старшей школы!

— Так и будешь стоять столбом? Ты же говорил, что он твой друг. Просто поверни ему голову набок, а еще лучше — поверни все тело набок. — говорит Старший. Бон Хва не отвечает ему. Сейчас кто-то войдет и обязательно поможет, не обязательно делать все самому. Если он сейчас двинется, под взглядом этих холодных, змеиных глаз, на виду у всех, то он как будто поставит себя на одну с Ёджоном полку. А он не может сейчас к себе внимание привлекать! И сам Старший говорил ему, что не надо выделяться! А если узнают из-за этого — все узнают? Про все его обманы? Он не имеет права так подвести всех, в том числе и Старшего, свою маму, Чон Джа, Юну, всех вообще!

— Этот недоносок ваш друг? — парень в запачканной рубашке переводит взгляд на них и Бон Хва тут же прикусывает язык. Друг ли ему Ёджон? Да они же едва знакомы и… наверное, если бы он был один, он бы так и сказал. Совсем как в средней школе, когда все вокруг стали травить ту бедную девочку. Просто отошел бы в сторону и все. Кто ему этот Ёджон? Да они только недавно познакомились, он одноклассник и все. Так что нужно просто сказать «нет» и спокойно допить свой сок. Так же спокойно — уйти из столовой. Но ведь если он так сделает, то ему будет потом мучительно стыдно перед Старшим. Который не боялся даже на профессиональный ринг выйти. Не боялся противостоять трех бандитам в парке. Казалось, что он вообще ничего не боится.

— Да, это мой друг. — говорит Бон Хва, делает два шага и наклоняется над Ёджоном, аккуратно переворачивая его на бок. Поднимает глаза и встречается взглядом с холодными, змеиными глазами.

— Чтобы язык не запал, — поясняет он: — а то задохнуться может. Извините моего друга, он порой бывает такой неуклюжий. Я уверен, что он хотел бы извиниться, просто не успел.

— А ты, — взгляд переходит на Чон Ёна: — тоже с ними?

— Н-нет, — тихо выдавливает из себя Чон Ён и как будто перетекает за другой столик: — я тут случайно.

— Ну вот и хорошо. Ты! — парень в перепачканной рубашке смотрит на Бон Хва: — Вы вдвоем должны мне деньги за запачканную одежду. И конечно извинение. Твой друг без сознания, а потому за него извинишься ты. Вставай на колени и облизывай мои ботинки.

— … Э? — выдавливает из себя Бон Хва. Нет, в прежней школе тоже всякое бывало, вспомнить как над той девочкой издевались, но чтобы вот так… он думал что такое только в дорамах про школу бывает.

— Хан, ты чего? — окликает парня какой-то старшеклассник: — Совсем озверел? Оставь первогодок в покое.

— Ли Сон, я с тобой разговариваю? — поворачивает тот голову к подавшему голос: — Хочешь со мной за школу выйти? Нет? Вот и помолчи. А ты… — парень вдруг оказывается совсем рядом и Бон Хва чувствует, как его тело — само собой — двигается! Вперед и чуть в сторону! Его прямо обдувает порывом воздуха, и он понимает, что это — не ветер. Это удар, который прошел совсем рядом, тот самый, невидимый сверхбыстрый удар! Он отпрыгивает назад, разрывая дистанцию и поднимая руки, вставая в стойку.

— Извини, малыш, не до сантиментов сейчас. — вспыхивают в голове слова Старшего: — Если бы я не вмешался, он бы тебе точно что-нибудь сломал бы или голову встряхнул. А в этой голове и я живу. Но… быстрый чертяка!

— Как же ты смог увернуться, если не видел удар⁈

— Никто не может увидеть такой удар. Если хочешь его увидеть — не смотри на руки. Смотри на ноги. На плечи. Ты должен видеть все тело целиком… потому что любой удар — это не просто руку выпрямить, это работа всем телом. Кончик кнута во время удара может развить сверхзвуковую скорость, конечно его не увидишь, но вот движение рукой, которая ведет хлыст — видно. Эх, зарекался я в школьные драки вступать, но видимо ничего не попишешь, у нас завтра куча дел, нельзя с побитой мордой ходить…

Бон Хва привычным усилием отстраняется от управления, откидываясь назад, он чувствует, как его тело поднимает руки и делает шаг вперед.

— Погнали. Интересно посмотреть, чем этот парень занимался, раз так бьет. Какова его техника… кто он такой. Может и подружимся… только сперва морду набить придется.

— Это что тут такое⁈ — раздается громкий голос и он опускает руки. Стоящий напротив парень тоже опускает руки. И когда он успел их поднять?

— Кан Хан! Намгун Бон Хва! Совсем охамели, в школьной столовой драку вздумали учинить⁈ — продолжает Мэй Со Юн, первый заместитель главы студсовета. Она стоит в дверях, расставив ноги и скрестив руки на груди: — Вам так охота вылететь из школы?

— Тц. — раздраженно цыкает парень в запачканной рубашке: — Замглавы пришла спасти первогодок? Если их не учить уважению, они ничему так и не научатся. Эти двое сами напросились и первые начали. Видишь, во что моя рубашка превратилась?

— Кан Хан, — Со Юн подходит ближе: — ты меня не слышал? Никаких драк на территории школы. Никаких. Кроме того… поверь мне, я беспокоюсь не о первогодке. А о тебе.

— Что? — парень переводит взгляд на Бон Хва и прищуривается: — Неужели? Ну да, так и есть. Ты сумел уйти от моего удара. Значит это была не случайность.

— Я запрещаю выяснять отношения на территории школы.

— Да без проблем, замглавы. Эй, ты — после уроков, на бейсбольной площадке за школой. Не придешь — будет только хуже. — парень обращается к нему.

— Как скажешь. — отвечает Старший и вкладывает руки в карманы: — После уроков, так после уроков. Один на один?

— Конечно. Один на один. Посмотрю из какого теста сделаны нынче первогодки. — ухмыляется парень.

— С вашей внешкольной деятельностью я ничего не могу поделать. — вздыхает Со Юн и тут же тычет пальцем в Бон Хва: — Не дай бог ты его покалечишь! Или убьешь! Сядешь в тюрьму, так и знай! Кан Хан — редкая скотина, но он такого не заслуживает! Можешь поколотить его, но ничего ему не ломай. Иначе… иначе я нарушу все наши договоренности и соглашения! Ты меня слышишь, Бон Хва⁈

— Что? — слышит Бон Хва шепоток среди стоящих у стены школьников: — Замглавы боится не за этого первогодку, а за Хана⁈

— У нее какая-то договоренность с первогодкой! Это наверняка брачный контракт!

— Я же говорила! Он не тот за кого себя выдает!

— Давайте вечером на бейсбольную площадку пойдем!

— А я ставки принимаю. Один против двадцати!

— Дурак, замглавы просто так ничего не скажет! Если она считает что новенький Хану наваляет, значит что-то знает.

— Бон Хва! Ты меня слышишь⁈ — повышает голос Со Юн и он вздыхает в ответ.

— Да, Мэй-нуна. — отвечает он: — Как скажете. А если вот он меня побьет или сломает что-то?

— То так тебе и надо! — складывает руки на груди Мэй Со Юн: — Хан!

— Да, замглавы? — парень в запачканной рубашке наклоняет голову набок.

— Если наваляешь этому Бон Хва вне школы, то я сниму с тебя все взыскания за драки. И выставлю высший балл за участие во внешкольной активности. Даже банку газировки куплю. И не бойся ему что-нибудь сломать, он крепкий.

— Вот как. — парень внезапно перестал улыбаться и бросил еще один взгляд на Бон Хва: — это уже становится интересным. Извини, парень, но просто трепки ты от меня не получишь. Я тебя уделаю, как бог черепаху.

— А? — на полу наконец приходит в себя Ёджон: — Что случилось⁈

— Много чего. — бросает ему Бон Хва: — Вставай, пошли в медпункт — у тебя скорей всего голова встряхнута. — он помогает ему встать. В какой-то момент его взгляд останавливается на Со Юн. Она одними губами произносит короткую фразу. Он только глаза закатывает. Надо бы ей тоже какую-нибудь кличку придумать. Он — Мистер Волк, а она тогда кто? Если с виду — приличная школьница, а сама по ночам в клубах зажигает и алкоголь хлещет? Гарун Аль Рашид, школьная версия? Оборотень. Вот кто она такая. Если он Мистер Волк, то она тогда — злая кицунэ. Так он ее и будет называть.

— Ну ты даешь, Бон Хва! — шепчет ему на ухо Чон Ён: — Ты чего⁈ Это же сам Кан Хан, с ним все тут боятся связываться!

— Да я уж понял.