Скучная жизнь одного Бон Хва

Глава 23

Интерлюдия девочки по имени Нари

— Нари! — ей машет рукой одна из девчонок Лоллипоп. Так она называет про себя этих троих, потому что они очень напоминают ей леденцы в ярких, хрустящих целлофановых упаковках. Троица «Лоллипоп» — это Соен, самая высокая из них, Юджин — самая тихая из них и наконец Минсе — самая маленькая, но бойкая. Эти трое всегда держатся вместе, и именно они и являются информационным кластером по распространению сплетен. Не было такого школьного слуха или сплетни, истории или анекдота, которые не прошли бы через информационный кластер Соен-Минсе-Юджин.

Нари машет рукой в ответ и подходит к ним. Несмотря на большую перемену, в столовой школы имени Ли Сун Сина довольно много пустых мест. Многие предпочитают обедать в кафетерии на крыше или же перекусить чем-нибудь из торговых автоматов, а то и принесенным с собой из дому. Несмотря на то, что питание в столовой входит в стоимость обучения, большинство школьников предпочитают есть в других местах. Нари и сама бы предпочла кафетерий на крыше, но она с детства приучена считать деньги. А потому полагает каждый пропущенный (и оплаченный ее семьей!) обед в столовой упущенной выгодой. А в семье Квак с упущенной выгодой не шутят. Потому она ест в столовой, хотя могла бы позволить себе делать это в лучших ресторанах столицы, в тех, которые выставляют за ужин средний чек превышающий месячную зарплату офисного клерка или работяги на заводе.

Но она никогда так не сделает. Во-первых, в семье Квак никто не шутит с упущенной выгодой, а во-вторых — здесь, в этой школе она носит другую фамилию. Чтобы никто не знал, что она — младшая дочка президента Квак Джэ Сона.

Так что она ставит свой поднос с рисом, рыбой, салатами и бургером, а также апельсиновым соком — на стол за которым собралась эта троица. Садится к ним. Отмечает, что троица Лоллипоп уже пообедала — подносы отнесены, а на столе перед ними — только напитки. Значит, выбрались поболтать. Нари кивает. Все понятно. Что же… если они собрались говорить и пригласили ее к себе, значит они считают ее, как минимум, равной себе. Значит ее прикрытие работает. Она ничем не отличается от таких же как все они вокруг. В конечном итоге это была и ее идея… или нет?

— Нари! — пододвигается к ней Минсе, самая маленькая, но уже с внушительной грудью: — Слушай, а ты слышала⁈ Слышала⁈

— Конечно слышала, — отвечает та, взяв салфетку и протирая палочки: — как не слышать. Все слышали. Конечно слышала. Как не слышать. У меня есть уши, я слышу. Кстати, у тебя тоже парочка есть.

— Да ну тебя, Нари! — обижается Минсе: — Вот ты какая! Слова не даешь сказать!

— Отстань от девочки, миччинян. — говорит Соен: — Ты бы сперва сказала, что она должна слышать, а уж потом со своими вопросами…

— Ой! Точно! Я же не сказала! У нас в классе девчонка есть, такая тихоня — на третьем ряду сидит, рядом с тобой, слева.

— Неожиданный поворот сюжета. — Нари спокойно смешивает соус с рисом и перехватывает палочками лист салата: — Кто бы мог подумать. Слева от меня кто-то сидит.

Она спокойна и уверена в себе. В конце концов она специально выбрала эту школу. Самую бедную из всех. И люди, которые здесь учатся — дети бедняков. Нищеброды. Но она, Нари, младшая дочь семьи Квак — специально выбрала эту школу. Потому что ее отцу в будущем нужна была помощница, ее старшему брату нужна будет помощница… а может и наследница. Кто его знает. Нари не была дурочкой, она прекрасно понимала, что статус младшей дочери семьи Квак, владельцев «KG Group», — обязывает. В конце концов, «KG Group» является одной из крупнейших корпораций в стране, такие в Японии называют дзайбацу, а в Корее — чеболь.

И она понимала, что если вырасти в золотой клетке, то ни к чему хорошему это не приведет. Избалованные мажоры в дорамах и манге всегда терпели поражение. Но не она! Она сама выбрала себе самую бедную школу и сейчас несла ответственность за свое решение. Своим упрямством она даже немного рассердила отца, который в конце концов сказал, что «делай что хочешь». Суровое воспитание. Когда отец сердился, то лучше не вставать у него на пути. Он даже мог отобрать золотую безлимитную карту… или запретить пользоваться своим самолетом. Нари искренне полагала что подобное обращение заслуживает обращения в полицию, но она, стиснув зубы и взяв себя в руки, преодолевала любое сопротивление на пути к своей цели. Отец и братья не понимают, но если она будет учиться в бедной школе инкогнито, то она сможет стать своей для всех этих бедняков. А потом, когда настанет пора возглавлять отдел в корпорации, помогать семье — она будет понимать, о чем они думают. В конце концов все благополучие ее семьи основано на вот таких бедных людях. Потому что продукцию корпорации покупали именно такие люди. И работали в корпорации тоже такие люди. Кроме того, всех наследников чеболей и их детей она уже знала и ей было с ними скучно… и ничего они ее не игнорировали. Это она их игнорировала!

Зато тут, на самом низу общества, в грязной клоаке этой… частной школы, она была тайной принцессой! Было забавно смотреть на всех этих бедняцких детей, которые пытались кичиться новыми телефонами или машиной родителей, скромным домиком в пригороде. У многих из их родителей доход не превышал и миллиарда в год!

Потому Нари всегда кушала в столовой. Во-первых, потому что в семье Квак серьезно относились к упущенной выгоде, и, во-вторых, потому что, когда она ела в этой столовой, она сама себе напоминала принца из повести Марка Твена «Принц и нищий». Обычный рис. Обычный бургер, булочка даже как будто слегка черствая! И… она с надеждой отломила верхнюю булочку, в надежде увидеть плесень и червяков. К ее сожалению, булочка оказалась вполне свежей. Она вздохнула. Ни плесени сегодня, ни червячков. Жаль. Вчера она была практически уверена что видела личинки мух в рисе.

— Да я не об этом! — машет на нее рукой Минсе: — Вот всегда ты так! Слушай, а ты видела, что первая заместитель Студсовета, сама Мэй Со Юн, с нашим Бон Хва встречается⁈

— Не слушай ты ее. — говорит Соен: — Просто она его к себе вызвала после уроков два раза, вот и все.

— Ага, «просто вызвала»! Да какие совместные дела могут быть у такого как этот… Бон Хва и сиятельной госпожой Мэй⁈ Знаешь какая у нее богатая семья⁈ Нари, а ты чего улыбаешься?

— А? Да так, ничего… — Нари спохватывается. Нельзя каждый раз снисходительно улыбаться, каждый раз как эти бедняки говорят слово «богатая семья». В стране слепых и одноглазый король. Конечно, для этих школьников семья Мэй кажется богатой, что с них взять. Но и выдавать себя она не имеет права. Ей на руку играет тот факт, что с детства у нее была другая фамилия, фамилия по материнской линии, хотя ее признали сразу же. Но другая фамилия позволяла ей оставаться вне поля зрения широкой общественности… некоторое время. Нельзя себя выдать.

— При чем тут этот Бон Хва и госпожа Мэй-нуна? Минсе, ты же про девочку говорила? — тут же переводит разговор Нари. Она умеет менять темы разговора, умеет управлять течением разговора, это ее талант.

— Ах, да! Девочка рядом с тобой сидит! Нари, а ты знаешь… — начинает было Минсе но в этот момент ее прерывает Юджин.

— Она — звезда. — говорит она и снова погружается в молчание. Нари ждет продолжения, но та продолжает молчать.

— На самом деле она не звезда. Ну… не поп-айдол, не певица и не актриса. Ее мама — блоггер. У нее свой блог «Мамино Воспитание» и три миллиона подписчиков. — уточняет Соен, видя, что Юджин не собирается ничего говорить: — Там про то, как ее мама ведет домашнее хозяйство и воспитывает своих детей. И… ты посмотри, там все довольно крипово.

— Она даже нашу вступительную церемонию записывала и выложила! И наш класс! — добавляет Минсе: — Даже меня! На меня смотрели три миллиона зрителей, а я не накрашена была!

— В школе нельзя краситься. — на автомате замечает Нари.

— Все равно все красятся. Это ж не муниципальная школа, где одни нищеброды учатся. Это — частная школа. Сюда простые не ходят. Вот и разрешены некоторые поблажки. — отмахивается Минсе: — Кроме того, я не об этом! Эта тихоня Анги — из-за нее все теперь знают, как я выгляжу, когда без косметики! На аудиторию в три миллиона! А наше право на частную жизнь? А если бы я голой была⁈ Или в купальнике⁈

— Минсе, совсем с ума не сходи. — говорит Соен: — Это ее мама снимала и только на церемонии. Ее даже в класс не пустили.

— А вдруг она с собой скрытую камеру в раздевалку пронесет? — возражает Минсе: — Что тогда? Для вящей популярности блога своей мамочки! Я вчера у нее на канале посмотрела видео — там есть с детского садика! Когда вся ее группа на горшках сидит!

— Серьезно? Вот прямо из детского садика видео есть?

— Да я тебе клянусь! Хотя… сейчас… — Минсе хватается за свой телефон, что-то там находит и тычет девочкам в лицо экран: — Вот! Видите! Сидит Анги на горшке и вместе с ней — другие дети!

— Ну… это же в детском садике. Там еще на горшках все вместе сидят — и мальчики, и девочки. — сомневается Соен и смотрит на экран телефона: — Хотя, да. Я бы не хотела, чтобы мои видео, как я в детском садике на горшке сижу, в сеть попали. У меня мама всем гостям показывает мои детские фото, а я там только в рубашке! Стыд какой.

— Надо ей сразу сказать, чтобы не смела нас фотографировать и снимать! Ни в классе, ни за его пределами! — решительно заявляет Минсе.

— Во всяком случае лучше нам будет держаться от нее подальше. — заключает Соен: — Запретить ей снимать нас мы не можем, по крайней мере в публичных местах и…

— Как это не можем! — вспылила Минсе: — Да пусть она только попробует меня на свой телефон снять — я ей его разобью! И по голове дам! Чего она о себе возомнила⁈ Никаких папарацци в школе! Давайте ее поколотим! Или соком обольем! Или…

— Остынь, миччинян. — Соен кладет руку на плечо Минсе: — нельзя никого обижать в школе. Хотя если меня будут снимать без моего разрешения… а ты знаешь, что у очкарика Чон Ёна отец — прокурор городского округа?

— У кого? Этого, который вместе с Ёджоном и Бон Хва водится? Ботаны и задроты которые? И чего госпожа Мэй в этом Бон Хва нашла? Может они — родственники? Или родители знакомы? И вообще, почему ты об этом говоришь?

— Ну… в том случае если эта Анги будет нам доставлять трудности, мы всегда можем обратиться в правоохранительные органы. Снимать школьниц без их разрешения в раздевалке наверняка запрещено законом. — Соен поворачивается к молчаливой Юджин: — А ты что скажешь, Отшельник?

— Анги — несчастная девочка. — коротко отвечает Юджин: — Отстаньте от нее.

— Да мне плевать, какая она несчастная. Еще раз ее мамаша меня заснимет и выложит в интернет — я ей такой скандал устрою! — заявляет Минсе.

Нари улыбается, заканчивая свою трапезу. Еда в столовой никогда не была ни достаточно изысканной, ни достаточно вкусной. Однако она могла вытерпеть это. Все это — ерунда по сравнению с тем, что ее ожидает потом, когда и отец, и братья наконец признают, что их младшенькая на самом деле не избалованная девчонка, а умудренная жизнью и обремененная житейским опытом девушка.

— Но и это еще не все! — продолжает Минсе: — У меня на самом деле сегодня такая новость! Закачаетесь! У меня же папа в департаменте образования работает, в секретном отделе!

— В секретном отделе? В министерстве образования есть секретный отдел?

— Ой, помолчи, Юджин! В общем я подслушала как он говорил по телефону и он сказал, что в нашей школе есть секретный ученик! Отпрыск семьи чеболей! И… не просто в школе, а в нашем классе! Так и сказал «в этом же классе учится и моя дочь Минсе»!

— Пффвхх! — давится апельсиновым соком Нари.

— С тобой все в порядке, Нари? Ты слишком быстро пьешь! — заботливо хлопает ее по спине Соен: — Пей не торопясь! Так и подавиться недолго…

— Д-да. Со мной все в порядке… — выдавливает из себя Нари. Ее мысли лихорадочно мелькали в голове. Она раскрыта⁈ Нет, нет, Минсе сказала — «отпрыск». Отпрыск — это же сын? Или и дочь тоже так можно назвать?

— Но кто же у нас в классе может быть наследником чеболей? И зачем ему поступать в такую школу? Разве очень дети очень богатых людей не учатся в своих закрытых заведениях? — задается вопросом Соен, прижимая палец к подбородку.

— Да ну, быть не может. — машет руками Нари: — Кто же из детей богатых родителей пойдет в эту школу? Это же школа для бедняков!

— Ха-ха-ха! — покатывается со смеху Минсе: — ты отжигаешь, Нари-сси! Ну ты даешь!

— В самом деле, Нари. Наша школа — это школа для довольно состоятельных людей. Бедные люди ходят в государственные школы, на бесплатное обучение. Кроме того, даже среди государственных школ есть разные — в хороших районах и не очень. Центральные школы и школы в пригороде — получше. А вот те, что в спальных районах… или в промышленных — те похуже. На этом фоне наша школа фактически является самой лучшей. — указывает Соен: — Даже если ты шутишь, это не очень хорошая шутка. Если бы какой-то сын чеболя захотел бы инкогнито спуститься в обычную школу, то он обязательно попал бы к нам. Ведь наша школа — это верхний слой среднего класса… так я скажу.

— А почему мы считаем, что это — сын? — задает вопрос, молчавшая ранее, Юджин: — Отпрыск чеболей — почему это не может быть дочь? Например… Соен-сси!

— Нет! — вскрикивает Нари: — Это совершенно и определенно сын! Наследник!

— Что? — Минсе поворачивается к ней и у нее в глазах загораются лукавые огоньки: — А чего это ты так подскочила, Нари-нуна? Может быть это ты? Загадочная дочка семьи чеболей…

— Нет! Просто… — Нари в панике соображает, чтобы сказать, чтобы отвести от себя подозрения… она знает, что ее легенда не выдержит пристального изучения. Спокойно, думает она, самый лучший способ сменить тему разговора — дать слушателям то, что они хотят слышать. Перенаправить их мысли и найти себе новый объект для размышлений. То есть, нельзя отрицать открыто, нельзя бороться с подозрениями отрицанием. Это только вызовет еще больше подозрений, как бы она не отрицала. Значит, ей нельзя просто сказать «я — не она»! Ей нужно указать на кого-то другого, дать им иной объект. Найти подозреваемого… но кого? В этот миг ей в голову приходит гениальная мысль!

— Просто… я знаю кто это! — говорит она поспешно: — Я сразу поняла, что он ведет себя подозрительно! Это же Бон Хва! Разве вам он не кажется подозрительным?

— А? Ну… вообще-то на вступительной церемонии все пришли со своими родителями, а этого миччинома привезла какая-то красотка на мотоцикле! Ну… конечно, если он наследник семьи чеболей, то у него запросто может быть взрослая любовница. Или это — его телохранительница! — подхватывает Минсе: — Точно!

— Да! — кивает Нари, довольная тем, что на вступительной церемонии ее сопровождал личный водитель.

— Я бы не делала таких скоропалительных выводов. — говорит Соен и задумывается, приложив палец к подбородку: — Хотя ты права, с Бон Хва что-то не так. Он явно избегает говорить кто его родители и чем они занимаются, а ведь почти все хвастались. Он нарочито скромно одет, заметили — его форма даже не ушита по фигуре. Такое впечатление, что он просто вынул ее из пакета и надел.

— И его вызвала госпожа Мэй. — добавила Юджин.

— Точно. Его вызвала госпожа Мэй. — кивает Соен: — Если собрать все факты вместе… а ты откуда все знаешь, Нари?

— Я… видела, как он за углом садился в большой лимузин! — врет напропалую Нари.

— Ага. Расслабился. Все понятно. — прищуривается Соен: — Ясно. Что же… девочки, у нас в школе — принц! Никому ничего не рассказывать!

— Точно. Мы — молчок! — поддакивает Минсе. Кивает Юджин. Нари — вздыхает. Уж если эти трое решили никому ничего не рассказывать, можно быть уверенными в том, что завтра про это узнает вся школа.