Слесарь. Книга 1-2

Глава 28 В ГОРОДЕ

Кроме жетонов на четыре с половиной золотых, у меня осталось еще сто данов после победы над Редкеном.

Очень уж мне захотелось проверить уровень местного комфорта для обеспеченных людей. Серьезно, я просто соскучился по ночлегу в доме и на кровати с бельем, надеюсь, тут такой сервис есть.

Чтобы доподлинно узнать, каково жить с деньгами в средневековье.

Чтобы посмотреть, к чему стремиться или серьезно разочароваться в местном сервисе.

Тем более, что за пару дней подойдет доля за меч и кольчугу. Еще в течение недели после аукциона и доля за шкуры. К слову говоря, Крос тут же прикинул, сколько дадут за каждую в отдельности, но говорить об этом на пересохшее от радости начинающейся жизни в своем новом статусе горло не захотел.

И мы переместились за здание Ратуши на соседнюю улицу, в кабак для купцов заморских, как охарактеризовал это место Понс, чтобы успокоиться и распланировать сегодняшний день для веселья, скорее, даже вечер. Пока удастся всех заинтересованных приятелей оповестить и собрать, придется много парням для этого побегать.

Пиво тут стоит в два с лишним раза дороже, чем в трактире у Сохатого, но зато уже охлажденное и подается с легкой закуской и крендельками, что Крос особенно оценил.

Трактир поражает своим великолепным убранством, красивой посудой и подачей, резными столами и стульями, по полцентнера каждый. Еще и симпатичной подавальщицей, шустрой и быстроглазой девкой, чьи очень незаурядные формы выпрыгивают из низкого лифа и приковывают взгляды изголодавшихся в лесу парней, как магнитом.

Посмотреть там есть на что, и я не отстаю от приятелей, пытаясь разглядеть, не покажется ли край соска над тканью. Насмешливо посматривая на нас, девка быстро выставила бокалы на стол, сопроводив их тарелками с закуской и ехидно спросила:

— Что еще господам угодно? — всем видом показывая, что работает в заведении, куда таких простых парней нечасто пускают.

А двое вышибал на входе не просто так не смотрят в нашу сторону. Как бы не смотрят, а ждут повода размять крепкие плечи и пудовые кулаки.

— Господа гильдейские желают еще по паре пива каждому и закуски мясной, — вырвалось у меня.

Крос мигом опрокинул свою кружку и выжидательно уставился на девку, типа, ты еще здесь?

Она не смутилась и тут же принесла заказанное.

— Вот это обслуживание, — поразился я.

— Хорошо сидим, Охотник Понс и Ученик Охотника Крос! — торжественно напомнил приятелям о сегодняшних знаковых событиях, и мы стукнулись кружками, громко и весело.

Мы живы и здоровы, у всех троих не хватает всего одного пальца, и по местным меркам — мы просто прекрасны.

— Так вот, о шкурах. Думаю, что за малую дадут двенадцать — пятнадцать золотых, это обычная цена за такую. Бывает и до восьми цена падает, это когда три шкуры за раз выставили. Но больше так не косячат в Ратуше.

— В этом году пока не добыли ни одного Корта, а Купцов много, — продолжил Крос, а Понс согласно кивнул, прихлебывая из бокала.

Крос тоже не стал терять время, снова опрокинул половину бокала и блаженно вздохнул:

— Пиво здесь самое лучшее, для Горста варят только очень хорошее. Так и сидел бы, пока не наберусь, только дорого очень тут, и не пошумишь с парнями. Да и девки вредные, шуток не понимают, нам попроще требуются, чтобы веселые были, — снова продолжил теперь уже Ученик и опять уткнулся в бокал.

— Со второй шкурой все не так просто, не с чем ее сравнить. Таких еще и не было ни разу. Убить такого матерого Зверя почти невозможно. Раненый он не лезет в схватку, а прячется как человек, такой почти разумный зверь. И всегда отомстит, если может. Но на рожон не полезет, только без риска для себя. На тебя-то одного Корт совсем расслабился, если ты его смог рогатиной вниз скинуть, — пояснил Понс.

Я внимательно слушаю. Естественно, что про перцовый баллончик из другого мира я не стал упоминать, когда рассказывал, как смог смертельно ранить Зверя.

Рассказал, что захватил с собой и рогатину, и дубину на дерево. Когда Зверь выбил дубину, то я рогатиной уперся ему в шею и смог спихнуть его с качающихся ветвей в сторону настороженного дротика.

Наглядно было видно по лицам Альса с компанией, что не очень они могут представить себе такое развитие событий. Чтобы Корт проиграл человеку на верхушке дерева в ловкости?

Но и совсем отказать в возможности такого они тоже не смогли, типа, все в лесу бывает. Очень жить захотел и совершил небывалое. Я все же полностью живой стою перед ними, а от Великого Зверя только шкура осталась и скелет, песком занесенный.

— Так что шкура на аукционе вызовет большой интерес, Купцы своим владетелям захотят услужить. Такая шкура на полу или стене бейского дворца будет повышать самомнение последних, а в кошелях у многих купцов заморских золотых без счета водится. Могут и зацепиться, и сильно цену поднять, но меньше сорока золотых вряд ли выйдет, скорее больше, — негромко и рассудительно закончил Понс.

Я пораженно ахнул:

— За шкуру столько золота⁈

— Да, половину тебе, половину Гильдии. За вычетом доли аукциона, они восьмую часть от суммы берут. Так что поднять цену — в их интересах!

— У вас такие условия в Гильдии?

— Такие условия за редкие или уникальные виды добычи — половина от вырученного. Гильдии хватает, да и нечасто такое бывает, — снова пояснил Понс, ведь Крос не отрывается от пива ни на секунду.

Мы допили пиво, подъели сушеное и вяленое мясо. От суммы, озвученной ехидно улыбавшейся девкой, Крос даже поперхнулся последним глотком пива, чего за ним раньше не было замечено.

Я рассчитался за всех и снова попросил меня устроить на ночлег. Пока мы уходили от Ратушной площади, парни все спорили о лучшем месте для меня, меня же разморило от ресы и пива. Я даже не особо смотрю по сторонам, мечтая побыстрее упасть в кровать. Город могу и завтра посмотреть в свежем состоянии и на трезвую голову.

Сегодня еще начало дня, а вечером большая пьянка. Поэтому, когда я увидел через пару улиц приличный трактир с вывеской, красиво расписанной золотом на зеленой краске, то сразу направил спорящих до этого времени приятелей к нему.

— Мортенса кабак, — просветил меня Крос, резко остановившись у входа. — Хорошее место, недешевое, комнаты приличные и кормят вкусно.

Я затолкнул неугомонного парня внутрь и сам зашел следом, вместе с Понсом. Конечно, здесь нет такой роскоши, как в предыдущем трактире, но пахнет аппетитно, чисто и прислуга хорошо вышколена. К нам сразу подлетел расторопный половой и повел к столу, где шустро смахнул тряпкой невидимые крошки и, получив новый заказ, умчался за пивом.

Народу в зале немного, пара постояльцев обедает через два стола от нас. Да две девушки спустились сверху под присмотром серьезного мужика в кожаном жилете и уселись в сторонке, громко попросив лимонада. Мужик подозрительно посмотрел на нас, оценивая наш помятый вид и особо серьезно на оживившегося при виде девушек Кроса.

На что Понс, усмехнувшись, заметил, чтобы Ученик не тратил силы понапрасну. Мол, это совсем не те девушки, которые требуются Охотнику после месяца в лесу. Крос, как видно, прислушался к мнению старшего товарища, но посматривать в тот угол не перестает.

— За спрос ведь денег не берут? — я подколол приятеля.

— Только по голове стучат! — и мы с Понсом дружно рассмеялись.

Вспомнили случай, когда из-за такого вопроса Кроса по пьянке в одном трактире долго дрались все против всех, пока не выдохлись. Кроса подкалывают до сих пор, хотя это и произошло в прошлом году. Ведь именно с этой фразы и началось все веселье. Сам виновник получил такие эпические бланши под оба глаза, что все знакомые с нетерпением ждут продолжения веселья. Но приятель не унывает, только все клянет какого-то лесоруба, раскрасившего его лицо на пару недель хитрым ударом исподтишка. Мне об этом сам и рассказал и еще ржал больше всех.

Пиво стоит дороже, чем у Сохатого — по четыре грольша. Я опять заказал шесть кружек, из которых успеваю выпить одну, дай бог. Но когда Крос нацелился на третью кружку, успел перехватить его руку и отправил договариваться о номере на два дня. Недоверчиво косясь на оставленное на столе пиво, Крос исчез на минуту за стойкой, но скоро уже плюхнулся на скамью и снова вцепился в кружку.

— Сейчас Мортенс подойдет, с ним и порешаешь, — все же объявил он.

— Я здесь не при делах, звал же в «Жаровню» идти устраиваться, — добавил он после большого глотка.

— Ты еще в «Мышь и Крупу» позови, всю ночь дикие крики слушать, и в дверь ломиться будут до утра. Там, чтобы уснуть, самому мертвецки накидаться придется, — подколол его Понс и добавил: — Там-то он свой, всех знает.

— В «Жаровне» получше для Кроса, то есть — веселее, но уровень совсем не тот, как здесь, — и Понс одобрительно пощупал стол, массивный и состоящий из ладно пригнанного бруса, красиво затемненного.

— Молодой еще, не понимает многого, — продолжил посмеиваться над приятелем Понс, но быстро замолчал.

К нам степенно подошел седой солидный мужчина с круглым лицом, внимательные глаза под кустистыми бровями смотрят на меня с вопросом:

— Господин хочет занять номер?

— Да, хочу снять номер на пару дней с возможным продлением. Меня зовут Ольг Прот, я бывший гильдеец, вышел в отставку.

— Бывших гильдейцев не бывает, — звучно ответил хозяин.

И подумав, озвучил цену в восемь данов за скромный номер с завтраком и ужином, выжидательно посмотрев на меня.

— Согласен, — я сразу на месте отсчитал четыре серебрушки, чтобы успокоить Мортенса.

Видно, что гильдейские нечасто останавливаются в его недешевом заведении. Еще спросил про возможность помыться и постирать вещи.

— Воду сейчас нагреют, за вещами придут в номер, к вечеру высохнет, денег пока хватает, — лаконично ответил Мартенс и, развернувшись, ушел за стойку.

— Как найти «Жаровню» вечером? — спросил я у Понса. — Вы же там соберетесь?

Понс переглянулся с Кросом и подтвердил, что там начнем, а дальше посмотрим. Отсюда идти от Ратуши шесть улиц, свернуть на Бобровую. Там не в первый кабак, где вывеска с Фазаном, а во второй со сковородой.

— Да там увидишь, мы тебя сами не пропустим.

Мы посидели, пока меня не позвали мыться. Я пожал руки приятелям и ушел в помывочную. Сполоснувшись теплой водой из тазика, оставил грязные вещи там же и добрался до номера на втором этаже. Номер оказался совсем маленький, окно прикрывают ставни, создавая уютный полумрак. Оно выходит на внутренний двор с загоном для лошадей. Кроватей в номере две, обе неширокие и маловаты для моего роста. Небольшой стол и пара табуретов, умывальник с ведром в углу.

Придется на будущее смотреть номер с кроватью побольше. Сейчас и так сойдет, только табурет подставлю под ступни.

Закрыл засов, поджал его ножом, чтобы понадежнее уединиться. Тем же длинным ножом его легко открыть снаружи, а мне такие сюрпризы не интересны ни разу.

Подушка набита пухом, матрас — все той же соломой и сеном, но уже попышнее и помягче, чем те, на которых спал в Гильдии. Даже льняная простынь имеется, и вторая такая же — чтобы укрываться, ночи здесь совсем теплые.

Пристроил мешочек с серебром под кроватью, на табурет кинжал положил, ставни закрыл и упал на кровать.

Господи, наконец-то!!! Вон оно — настоящее счастье! Это нужно понимать!

Лежу в постели с бельем, относительно чистый, не придется больше вздрагивать от каждого шороха всю ночь. Мечтал об этом с тех пор, как вышел из Храма. Так со счастливой улыбкой ребкнка на лице и уснул.

Проснувшись через пару часов, я прислушался к себе и к новому миру. Давно я не спал один в комнате, хотя бы в минимальном комфорте.

Я уже отвык не только спать один. Просто вообще не оказалось никакой возможности побыть одному. На стоянке все время чувствовал присмотр от Тонса, даже тогда, когда его не видно рядом. В караване всегда кругом люди, и побыть самим собой я не могу, приходится держать себя в руках каждую минуту. А так иногда хотелось расслабиться в последнее время, чтобы остаться наедине.

Поведение городского современного человека в лесу настолько отличается от того, как живут и чувствуют себя в лесу сроднившиеся с ним Охотники, что лучше сразу забыть о своем прошлом. Я даже ходить учился, постоянно глядя, как Тонс передвигается.

Внешне может и похоже получалось, но скептицизма в глазах Альса это не убавило. За два без малого месяца жизни на стоянке и в караване я как-то впитал в себя новые понятия существования, неплохо выучил язык. И, пожалуй, вернулся в те времена, когда пришел учиться на автомеханика в колледж, бывшее ГПТУ.

Тогда я серьезно прислушивался к советам своих новых приятелей с второго-третьего курсов, хорошо освоившихся в непростой жизни Петербурга девяностых годов. Повторял за ними и довольно быстро прижился в колледже.

Потом, уже в армии, я сразу воспользовался умениями, полученными на секции бокса. Навалял одному борзоватому пацану в первый же день пути в поезде. Совсем он за разговором не следил, высказался пару раз совсем неуважительно про меня и мои слова. Хорошо, что хватило пары ударов в тамбуре, чтобы вернуть парнишку в нормальное, беспонтовое русло. Никто и не видел ничего, но вернувшись в плацкартный вагон, я сразу почувствовал, что парни стали серьезнее относиться к моим словам. Перестали так беззаботно молоть языком, если я что-то вставляю в разговор. Тем более, что припухшая скула и необычайная молчаливость прежде очень разговорчивого задиры говорят сами за себя.

В части после КМБ я сразу попал в ремзону по своему училищному диплому и серьезных проблем со старослужащими избежал. Ремонтировал постоянно ломавшуюся военную технику, сразу закорешился с парой дедов-боксеров на спортплощадке. Много работал, с начальством не пререкался и уже через полгода жизнь черпака вообще наладилась, даже в условиях армии. Другие черпаки и деды показали пару тем, деньги всегда водились кое-какие, я быстро перешел на должность водителя, возил командиров. Всегда мог свободно заехать в магазин в поселке, даже погуливал там с местными девицами.

В общем, хорошо пристроился по тем временам. Дедовщина оказалась суровая в части, кстати говоря, хорошо, что я ее краем прошел.

В Черноземье пришлось не так просто, миссия внедрения оказалась очень близка к провалу.

Но судьба помогла мне, убрав свидетеля моего появления, когда я уже немного обжился в новом мире.

Свидетеля моего появления, да еще всех не местных и непонятных вещей, оказавшиеся при мне в этот момент.

Теперь я в приличном статусе отставника и с хорошими деньгами на руках. Приятели тоже есть, но думаю, что все наши разговоры быстро становятся известными Альсу.

В чем-то есть интерес у Старшего Мастера ко мне, относится на редкость справедливо, долю не зажимает. А ведь это огромные деньги для местных. Для новичка и правда отличное отношение — грех жаловаться.

Когда еще и за шкуры получу, можно пару лет жить припеваючи, не вспоминая при этом про меч и кольчугу. Чувствую, что Альс меня куда-то раньше позовет, иначе зачем ему так меня поддерживать. Конечно, я здорово помог Гильдии, смог предупредить караван о засаде и спас минимум пару жизней. Если не больше, но это дело прошлое.

А жетон отставника Гильдии — это вложение в будущее для Старшего Мастера.

Что же, все взаимно, как и везде. В перспективе хорошо бы переехать в город побольше, к цивилизации поближе, хотя уровень комфорта здесь, пожалуй, одинаковый везде. А посмотрев на местную власть, я вполне удовлетворен увиденным, весьма достойные и честные люди. И испортится власть еще не так скоро, пока помнят о перенесенных вместе испытаниях.

Но сменить место жительства все же придется: всплывет рано или поздно вопрос — откуда я такой красивый взялся?

Чем больше буду добиваться и подниматься, тем больше вопросов. А оставаться на уровне работяги с моими знаниями — какой смысл попадать в этот мир?

И главное — зачем так старался выжить?

К возможности вернуться в свою жизнь тем же путем, что сюда пришел, я не приблизился совсем. Знаний новых про Дорогу между мирами не добавилось и в открытом доступе их точно не найти. Зато я могу нормально жить среди людей, а не в лесу.

В относительном комфорте прогуляться по городу, посмотреть на девушек, зайти в лавки и купить, что мне необходимо. Просто поспать на кровати в трактире — чтобы понять, как это удобно, достаточно пожить на земле пару месяцев.

В общем, все у меня впереди.

Ладно, пора по городу прогуляться. Первое впечатление от центральных районов — благоприятное. Все не так ужасно, как описывали про средневековые города, дерьмом не воняет. Хорошо бы найти лавку с книгами, может и азбуку там местную отыщу, и с историей земли этой разберусь.

А то как-то побаиваюсь я расспрашивать ребят о том, что такое Беда и Смертные горы, как это случилось? Как так жило Черноземье до Беды, что ни дворян нет, ни церкви единой — реально непонятно.

Ведь если чего не понимаешь, то это уже опасно.

Одевшись, я спустился на первый этаж, посетителей стало побольше к ужину, половина столов уже занята. Ко мне сразу подбежал тот же половой и спросил, буду ли я ужинать. Есть совсем не хотелось, я поинтересовался, сколько ужин еще будет доступен. Половой поднял взгляд, и я с удивлением заметил, что смотрит он на большие часы в центре зала, показывающие что-то около пяти вечера. Как я не заметил их раньше, ведь это первые часы, которые я увидел здесь.

А, я же сидел к ним спиной!

Похожи на земные, такой же формы и с маятником. Дорогая вещь.

— Еще три часа будет ужин доступен, господин.

— Хорошо, позже вернусь, тогда и поужинаю, — решил я и вышел на улицу.

Ариал уже начал свой ежедневный спуск вниз, до встречи с Кросом и парнями еще примерно часа два. Я решил погулять по центру и вернулся к Ратуше на площадь. Не спеша обошел всю площадь, разглядывая богатые дома под пристальными взглядами дежурных гвардейцев. Попил воды из фонтанчика и, не найдя здесь ничего интересного для себя, ушел с площади до первого перекрестка с улицей.

Между площадью и пригодной для перемещения по Астору улицей нашлось четыре прохода во дворы с каждой стороны. Я не стал заходить внутрь, только заглянул от входа, который перекрывается солидными воротами, закрываемыми на ночь, проход шириной три метра уходит на двадцать метров внутрь двора и со всех сторон на него спускаются лесенки, сложенные из каменных блоков, по которым жители и попадают в свои комнаты.

Пара крепких мужиков довольно внимательно встретили мое появление у входа. Я же, сделав вид, что ошибся, махнул им рукой, как бы говоря, что перепутал дворы, и спокойно вышел на улицу.

Да, здесь не походишь просто так, положено точно знать, к кому идешь, и суметь объяснить это добровольным стражам. Поэтому я свернул налево и отправился гулять по первой улице после площади, разглядывая вывески и людей.

Почти все лавки уже закрыты или прикрыты, время активной работы и торговли закончилось. И я только пытаюсь запомнить, где расположены заинтересовавшие меня лавки с одеждой. Вот здесь выставлен сапог на вывеске, тут булочник торгует, вот — закусочная, за ней — продажа керамики.

В Асторе как-то наглядно видно, кто чем зарабатывает на жизнь, но все же недостаточно наглядно для меня. С картинками все понятно, хотя и они достаточно косенькие, а вот с надписями — беда. Не могу прочитать ничего, срочно пора в школу за парту. Придется потихоньку учиться, не привлекая внимания, учителя личного себе нанимать.

Без грамоты не проживешь, тем более — хорошо не проживешь, а это гораздо веселее и интереснее.

Размышляя, я прошел первую улицу, потом вторую и так понемногу удаляюсь от Ратуши. Запомнил, где расположена книжная лавка и где оружейный магазин. Приметил еще крепкий особняк на первой улице, с решетками на окнах, под присмотром гвардейцев — наверняка являлся той самой Кассой, где я могу получить наличные в обмен на жетоны.

Церкви или храма не видно, зато попались навстречу пара повозок с бочками, вывозившие отходы канализации. Пришлось зажать нос и не дышать минуту. Работы много у ассенизаторов местных в центре, значит вычерпывают ведрами. Я заметил между кварталами домов небольшие проезды, там получается заезжают и вычерпывают местную канализацию. Пованивает от телег золотарей знатно, но деваться некуда: такой уровень развития цивилизации. Хорошо, что вывозят, а не течет по улицам города.

Удивила планомерная застройка центра города, все эти одинаковые дворики, подъезд ассенизаторов — никто ничего не пристроил по своему разумению, не перегородил проезды.

Получается, что те отцы города или всего Черноземья, кто правил до Беды, смогли заставить местных правителей принять определенные правила игры в строительстве жилых домов. И даже целого города, немаленького такого. В благоустройстве тоже есть какие-то свои стандарты.

Нет совсем узких улочек и подворотен, дома построены пожаробезопасные из камня-песчаника. Жаль, пока не могу посмотреть, как устроено жилье, но скоро и сам в такое перееду.

Жить в трактире, конечно, очень удобно, только по деньгам ударяет не слабо. Да и безопасности никакой нет в трактире, оставить вещи — опасно, любой жулик легко попадет в номер при желании. Снимать комнату выйдет спокойнее и дешевле.

Даже в дешевом, значит — нехорошем постоялом дворе выйдет минимум от дана в день, а в более-менее пригодных для жизни трактирах по три дана за два дня, это все без еды. В месяц примерно пятьдесят данов, почти золотой без четверти. Крос после моих усиленных расспросов смог изобразить мне картинку того, что ждет меня при аренде комнаты в разных районах.

Комната у хозяина в недорогом районе обошлась бы мне максимум в четыре серебрушки, но это без еды. В приличном районе цена уже примерно шесть серебряных, тоже без стола. Можно готовить самому — это хлопотно, можно доплачивать хозяйке и питаться от общего стола, если качество еды устроит. Это еще примерно пять-восемь серебрушек, если без особых разносолов.

Носильщики частенько снимают целый дом на компанию и питаются в тавернах, обзаводиться семьями они не спешат. Пока хотя бы не становятся Учениками Охотников, примерно в двадцать два-двадцать пять лет и не повышают свой доход радикально, достаточно для комфортного создания семьи.

Общий стандартный уровень доходов в Гильдии конкретно невысок, но частенько появляется возможность подхалтурить на город или частные заказы выполнить.

Да и за мертвых Крыс или редких животных Астор платит прилично.

Еще немаловажно — чувствовать себя свободным Охотником. Такая деятельность привлекает молодых парней, не желающих провести всю жизнь в кузне или трактире в качестве работника или слуги. Да и общественный статус Гильдейца гораздо выше, чем у подмастерья или прислуги. Член Гильдии становился уже опытным лесным спецназовцем, убившим не одного врага, по сравнению с парнями, которые даже еще никого не убили и оружием вообще не владеют.

Общественное признание твоей, такой нужной Городу работы очень важно для общества, еще очень хорошо помнящего, что значит оказаться внезапно спасенными в смертельной ситуации сильными и надежными людьми.

Вернувшись по второй улице к трактиру Мортенса, я быстро умял еще более быстро поставленный ужин, рассматривая жильцов и посетителей трактира. Видно, что народ собрался вполне достойный и независимый.

Трактир Сохатого показался совсем другим по смыслу, реальный трактир на фронтире. Где собираются брутальные и бесстрашные мужики, желающие проверить себя и кого угодно в стойкости характера и кулачном бою.

Здесь спокойно и комфортно, место мне определенно нравится. Стоит подумать: может на длительный срок хорошему человеку сдадут номер за более приемлемую цену, пусть и бывшему Охотнику. Даже с некоторым сожалением я покинул тихий, уютный мирок солидного трактира и отправился на веселую пьянку в заведение уровнем пониже.

На самом деле мне хотелось бы сейчас побыть одному.

Но сегодня я должен сидеть вместе с людьми, которые прикрывали мне спину и реально спасли от топоров Крыс.