Сломанная нота

9.

КАДЕНС

— Ты подумала о моем предложении? — Спрашивает меня Джарод Кросс, вставая из-за учительского стола и глядя на меня сквозь очки в круглой оправе.

С его темными волосами и аристократическим лицом он идеально вписался бы в загородные клубы, где машут клюшками для гольфа и заключают сделки на миллионы долларов.

За исключением его татуировок.

Чернила на коже Джарода Кросса — это физическое напоминание о том, что вся его жизнь искусство. Его музыка живет в плоти его рук и ног. Они выползают из его шеи. Ходячий холст. Картина в человеческом обличье.

— Каденс?

— Э-э...

Я не могу удержаться, чтобы не съежиться под его прямым взглядом.

Глаза такие же голубые, как у Зейна. Океан, заключенный в его черепе.

Его губы кривятся, но как бы он ни был очарователен, в его улыбке есть что-то резкое. Я уловила это в тот день, когда он попросил меня шпионить за Датчем, и теперь это стало еще острее. Черное облако. Он не может это скрыть. Или, может быть, дело в том, что я видела слишком много теней этими своими глазами и теперь нахожу тьму повсюду.

В любом случае, я знаю, что лучше не отвечать.

Мне нужно двигаться осторожно.

Джарод Кросс засовывает тонкую руку в карман брюк. На нем рубашка с воротничком и брюки, идеально сидящие на его атлетически стройной фигуре.

— Я подумал, — он облокотился о стол и скрестил лодыжки, — что ты не приняла мое предложение, потому что тебе, возможно, неинтересно учиться в музыкальной школе. Возможно, ты хотела бы получить какое-то другое вознаграждение. — Он вздергивает бровь. — Может быть, более денежный подарок.

У меня перехватывает горло, когда я сглатываю. Я тщательно подбираю слова.

— Я не уверена, что вы много знаете обо мне и Датче, мистер Кросс, но мы не друзья.

Он хихикает.

— Да, я слышал о ваших диких... эскападах.

Эта мысль меня настораживает. Как много он знает?

— Мне нужно время, чтобы подумать об этом.

— Если это потому, что ты боишься Датча...

— Дело не в этом.

Он вскидывает бровь.

— Когда я что-то делаю, я иду до конца. Я должна быть уверена, что эта... работа — то, что я смогу делать как следует.

Он потирает подбородок и смотрит на меня, довольный.

— Вы умная молодая леди, мисс Купер. Думаю, ты далеко пойдете... если перед тобой откроются правильные двери.

— Спасибо. — Прохрипела я.

Джарод Кросс оглядывает меня, сканируя своими потусторонними голубыми глазами. Мое дыхание застревает в горле, пока он наконец не кивает.

— Хорошо. Я дам тебе еще один день на размышления. Мне скоро понадобится ответ. — Его глаза вспыхивают, а холодные нотки в голосе заставляют меня дрожать. — Раз уж я так долго жду, то лучше, чтобы ответ был таким, который я хочу услышать.

Он угрожает мне прямо сейчас?

Страх заставляет меня крепче сжать пальцы на юбке.

Он встает с парты и выходит из класса. Его телохранители двое крупных, свирепого вида мужчин стоят наготове. Джарод Кросс уходит, не оглядываясь, но один из парней поворачивается и смотрит на меня.

По моему позвоночнику пробегает дрожь.

Что-то во всем этом не так. Как в первый раз, когда мама притащила меня в опиоидное логово и заставила играть, я чувствую это своими костями. Как будто я приближаюсь к смерти. К самому дьяволу.

Когда они ушли, мой телефон зазвонил.

Это Датч.

Занятия уже закончились. Где ты?

Я стискиваю зубы и думаю о том, чтобы швырнуть телефон через всю комнату. Этот надоедливый, несносный ублюдок. Что ему теперь нужно?

У меня нет времени бегать за ним по пятам. Я планировала навестить Серену сегодня днем, прежде чем отправиться домой и посмотреть, какую катастрофу мама устроила в нашей квартире.

К тому же мне нужно сказать Рику, что мама вернулась.

Как-то так.

Я не жду этого разговора.

— Глубоко дыши, Каденс. — Я тренирую себя так, как когда-то учил меня терапевт из бесплатной клиники. — Просто делай один шаг за раз.

Повернув шею, я расстегиваю молнию на рюкзаке и открываю его пошире. Коробочка с кольцом лежит внутри, в полной безопасности.

К счастью, мне хватило ума вытащить кольцо Датча до того, как мама успела наложить на него свои грязные руки.

С таким же успехом я могу вернуть его ему сейчас.

И не только потому, что мама может украсть его, если я вернусь домой.

Мне нужно покончить с Датчем раз и навсегда.

Прогулка до тренировочного зала кажется длиннее, чем обычно. С каждым шагом я вспоминаю ту ночь, когда я пробралась в Redwood с бейсбольной битой в руках и местью в сердце.

Горечь, которую я почувствовала, когда решила, что Датч устроил пожар, едва не разорвала меня на две части.

В итоге я ошиблась, но это не отменяет того факта, что Датч — нехороший человек.

Я не могу позволить себе погрузиться в него еще глубже, чем я уже есть.

Если я это сделаю...

я никогда не найду выхода.

Пальцы дрожат, я сжимаю их в кулак и стучу в дверь.

Замок щелкает.

Ручка поворачивается.

Она тут же открывается.

Датч прислонился к двери, его крупное тело заполняет дверной проем, руки в карманах, а глаза смотрят на меня. Когда наши взгляды сталкиваются, мой мир немного качается.

Я вздрагиваю, словно стою под дождем.

Датч Кросс — не просто плохой мальчик.

Он стихийное бедствие — сила природы, способная сравнять с землей города.

И он ждал меня.

Я замираю, но сердце не реагирует. Оно стучит, как военный барабан.

— Входи. — Говорит Датч, отступая в сторону.

Я прохожу в комнату для тренировок, ошеломленная тем, что все убрано и расставлено по своим местам. На его гитаре новые струны. Я знаю, что лучше не обращать на это внимания.

Вместо этого я спрашиваю: — А где твои братья и Сол?

— Они устали от всех этих волнений прошлой ночью. — Честно отвечает Датч.

Чувство вины сдавливает мои легкие. Я смотрю на пол.

— Прошлая ночь была... Скажи им, что я сожалею. Я не должна была их беспокоить.

Грубые пальцы сжимают мой подбородок и поднимают голову. Я встречаю яростный взгляд Датча.

— Мы сами делаем свой выбор и сами отвечаем за его последствия. Это только наша ноша. Так что брось этот взгляд. Ты не сделала ничего плохого, и я не собираюсь стоять здесь и позволять тебе притворяться, будто ты это сделала.

Его слова приятны, но тон такой чертовски суровый.

Я вырываю подбородок из его рук.

Он позволяет мне отойти, но его глаза остаются прикованными ко мне, изучая каждое мое движение.

Если бы мы были близкими друзьями, если бы он не был собственником, я бы воспользовалась последним шансом задать ему несколько вопросов. О его дружбе с Солом и о том, как они сблизились настолько, что Датч готов мучить меня, лишь бы спасти его. О его отце и напряжении, которое я видел между ними в классе. О музыке и о том, чувствует ли он себя хоть немного ближе к ответу, чем раньше.

Вместо этого я ничего не говорю.

Единственный звук в тренировочном зале — это звук молнии, когда я расстегиваю сумку. Я сую руку внутрь и достаю коробочку с кольцом.

Глаза Датча скользят по коробочке и возвращаются к моему лицу. В его взгляде мелькает надежда, как будто он думает, что я здесь, чтобы принять предложение.

Самое безумное, что... возможно, я бы так и сделала.

В другой жизни.

В другом мире.

Связь между нами неоспорима, но ее недостаточно, чтобы выжить в этой жизни.

И я не могу сейчас отвлекаться.

Мама — это постоянная работа. Хуже того, она привезла с собой убийцу.

Хотя я не верю во всю ее историю, я знаю, что такая самовлюбленная женщина, как мама, никогда бы не бросила свою жизнь из-за пустяка. Она действительно увидела или открыла что-то достаточно серьезное, чтобы заставить ее бежать.

Но почему она вернулась?

Этот вопрос не дает мне покоя. Если бы дело было действительно закончено, мама сама бы появилась и все прояснила. Вместо этого она кралась.

Единственная причина, по которой она удосужилась показаться, — это то, что я сменила замки и она не смогла проникнуть в дом, чтобы совершить кражу.

Интуиция подсказывает мне, что все, с чем она связана, еще не закончилось.

Виола все еще в опасности.

И, приняв маму обратно в нашу жизнь, мы, возможно, только что пригласили убийцу в наш дом.

Плечи Датча напрягаются, и он прикасается к моей щеке.

— Что случилось? Мой папа что-то сказал тебе?

Я качаю головой.

Тяжесть момента давит на меня.

Я открываю рот, но из него не вырывается ни звука. Проклятье. Почему это так трудно?

Я ненавижу Датча.

Я ненавижу его... так?

Да.

Ненавижу.

Но не ненавижу. Не так сильно, как следовало бы.

И так было с самого начала.

Толкаться и тянуться.

Ненависть и желание.

Похоть и отвращение.

С ним никогда ничего не бывает просто. Неужели я думала, что оттолкнуть его тоже будет просто?

Поскольку слова не помогают мне, я просто протягиваю ему коробочку с кольцом.

Его взгляд падает на предложенный мною предмет. Он не произносит ни слова, но я могу сказать, что он скорее разрушит коробочку молотком, чем заберет ее у меня.

— Это было нелепо, Датч. Мы оба это знаем. — Я кладу коробочку с кольцом на подлокотник дивана, поскольку он не хочет принимать ее из моих рук. Слова жгут, как горячие сигареты, обжигая мой пищевод. Мои руки дрожат, и я сжимаю их в кулаки. — Я не хочу выходить за тебя замуж. Я даже не могу вынести твоего вида.

Наступает тишина, и слова повисают в воздухе, как темные тучи, полные ядовитого дождя и града.

— Я никогда не забуду, что ты со мной сделал, и не хочу иметь с тобой ничего общего. — Горячо шепчу я.

Он поднимает голову к потолку, и я не вижу его выражения, но когда он снова смотрит вниз, то выглядит задумчивым.

— Докажи это.

— Что?

Его лицо остается стоическим. Его светлые волосы ловят солнечный свет и горят как золото. Я смотрю, как он опускается на диван, не сводя с меня глаз. Он машет мне рукой.

— Иди и сядь ко мне на колени.

Я задыхаюсь.

— Зачем мне это делать?

— Ты сказала, что не выносишь моего вида. Ты не хочешь иметь со мной ничего общего. — Он наклоняет голову. — Тогда это не имеет значения.

— Да что с тобой такое?

Он выглядит невозмутимым. Полностью контролирует себя.

— Ты так боишься того, что я заставляю тебя чувствовать, Брамс?

Мой рот сжимается.

— Да пошел ты, Датч.

— Мы оба знаем, что если ты придешь сюда и будешь выдвигать требования, это меня не остановит. Ты хочешь, чтобы я оставил тебя в покое? — Он вздергивает бровь. — Докажи, что я тебе не нужен.

Мои губы складываются в твердую линию.

Это рискованная игра, но единственное, что я ненавижу больше, чем Датча Кросса, — это уходить от возможности заткнуть ему рот.

Не ходи туда. Не ходи.

Я игнорирую этот крошечный голос в моей голове.

Наверное, я сошла с ума, но я хочу, чтобы он съел свои собственные слова. Я хочу, чтобы он знал, что он не контролирует меня, и если мне придется думать о новорожденных котятах, кесаревом сечении и козявках, чтобы победить в этом поединке, я это сделаю.

Датч Кросс не получит удовлетворения от того, что оказался прав.

Джинкс: Будет ли эта борьба за трон кровавой?

Как только наш OG Плохой мальчик объявил, что будет отбывать королевский срок в Redwood, улицы наполнились шепотом. Кто же окажется на вершине в королевской битве — опытный правитель или его молодой, импульсивный сын?

Сегодняшний первый раунд проходил на глазах у толпы, и голоса уже поданы. Прекрасный принц был вынужден склониться перед своим более могущественным отцом. Но он позаботился о том, чтобы оставить после себя беспорядок.

Еще более интригующе? Сегодня Правитель снова отвел Золушку в сторону. Знает ли принц, что готовят его отец и его принцесса? Что-то подсказывает мне, что в королевстве назревает хаос.

До следующего сообщения держите своих врагов близко, а свои секреты — еще ближе.

— Джинкс.