Сломанная нота

13.

КАДЕНС

— Чертовски вовремя. — Бриз отталкивает картошку фри одной рукой и смотрит на меня своими большими голубыми глазами. — Ты хоть знаешь, сколько мы тут сидим и ждем твоего пятнадцатиминутного перерыва?

— Я сказала тебе прийти, когда закончу работу. Это ты настояла на том, чтобы прийти заранее.

Я нахмурилась на свою лучшую подругу.

Бриз обычно кипучая и жизнерадостная, но сегодня она выглядит как военный генерал на задании. Даже ее макияж получил соответствующее уведомление. Темная помада. Темные тени для век. Ногти выкрашены в лесной зеленый цвет, а на ней мешковатые камуфляжные штаны, топ и кроссовки.

Этот наряд не должен был бы подойти, но Бриз умеет заставить одежду из «Гудвилла» выглядеть на миллион баксов.

— Я слежу за сплетнями в твоем школьном приложении.

Она тычет в меня соломинкой, и содовая падает на стол.

Я вздыхаю, достаю тряпку из кармана формы и сразу же вытираю ее. Позже она высохнет и станет липкой. И тогда уборка превратится в головную боль.

Бриз видит, что навела беспорядок. Ее глаза извиняюще расширяются, и она откидывает соломинку в стакан.

Но она не перестает меня ругать.

— Все говорят о тебе и Датче. Когда ты собиралась сказать мне, своей лучшей подруге, что встречаешься с парнем, который буквально превратил твою жизнь в ад в Redwood?

Я виновато опускаю глаза.

— Я с ним не встречаюсь.

— Объясни, почему у тебя в горле несколько, не одна, Кейди, а несколько фотографий его языка на глубине пяти метров.

Я краснею.

— По словам Джинкс, — продолжает Бриз, — он даже преследует тебя в школе.

— Это не так.

— Преследует. И, цитирую, «Золушка», то есть ты, — Бриз жестом показывает на меня, — «держит на поводке мощного щенка».

— По-моему, это был «оборотень. — Говорит Серена, устало улыбаясь.

Мой взгляд переключается на нее. Ранее я написала Серене сообщение, спрашивая, могу ли я заехать в больницу. Она умоляла меня встретиться с ней в другом месте. Я устала постоянно чувствовать запах «Клорокса» и болезни.

— Нет, она сказала «щенок». — Возражает Бриз.

— Джинкс назвала его оборотнем. Оборотень. Датч Кросс и близко не похож на щенка.

Я застонала.

— И не ты, Серена.

— Что? Мне нравится Джинкс.

— Она страшная.

Я сажусь на сиденье рядом с Бриз и краду картошку с ее тарелки. Моя лучшая подруга в ярости, но она все равно подталкивает ко мне тарелку и даже посыпает ее солью, как я люблю.

— Она развлекается. Мне нечем заняться, пока мама спит, поэтому я читаю все, что она публикует.

— Все?

Бриз задыхается.

Серена одергивает свою кожаную куртку. Ее ногти накрашены темно-черным. Как обычно, ее подводка для глаз очень тяжелая, а губы кроваво-красные.

— Когда я слышу драму, мне кажется, что я все еще в Redwood Prep.

Мое сердце замирает в груди. Несмотря на макияж и броню из толстой кожаной куртки, черной рубашки и черных джинсов, она выглядит изможденной. По ее поникшим плечам я могу сказать, что последние события дались ей нелегко.

Исключение из школы — это одно, но ее ложно обвинили. Мало того, что это пятно навсегда останется в ее послужном списке, так еще и Redwood Prep собирается разорить ее и ее маму огромным счетом.

Все, что случилось с Сереной, несправедливо. И хотя для меня нормально, когда меня бьют коротким концом палки, мне неприятно видеть, как таких милых людей, как Серена, тоже бьют ногами.

— Как поживает твоя мама? — Тихо спрашиваю я. — Ей будут делать химиотерапию?

— Она в порядке. И нет, мы еще не собрали достаточно средств. — Серена расправляет плечи и заставляет себя улыбнуться. — Не пытайся сменить тему. Мы говорили о тебе и Датче, помнишь?

— Именно! — Кричит Бриз.

Я хлюпаю носом.

— Может, не будем?

— Каденс, открой глаза и понюхай этот чертов кофе!

Я нюхаю ее напиток.

— Он пахнет как чай со льдом.

— Мы же говорили об этом! — Кричит Бриз, шлепая рукой по столу и заставляя танцевать все чашки и столовые приборы. — Мы не встречаемся с придурками, помнишь? Мы не встречаемся с людьми, которые плохо с нами обращаются. Это не хорошо. Это не романтично. Это просто душевная боль, которая только и ждет, чтобы случиться.

— Я сказала, что не встречаюсь с ним. — Пробормотала я.

— Значит, ты просто вальсируешь с горячими плохими парнями на темных лестничных клетках ради удовольствия? И это все? Потому что это не та Каденс, которую я знаю.

Я беру еще одну порцию картошки. Мой желудок начинает урчать.

— Ты собираешься провести весь мой перерыв, крича на меня из-за сплетен?

— Это не сплетни, если есть фотографии.

— Как будто фотографии нельзя вырвать из контекста?

— А как еще можно объяснить фотографию, на которой Датч Кросс, очень узнаваемый лидер Королей, зарывает руки под твою юбку?

Я прочищаю горло. Красный румянец переходит с моего лица на грудь.

— Фотошоп.

Серена макает картошку фри в свой молочный коктейль. Смех сотрясает ее плечи.

— Очень правдоподобно.

— Спасибо.

Бриз хмыкает.

— Ты застряла, Кейди. Ты с головой ушла в работу и теперь совершенно слепа ко всем красным флажкам.

— Я не слепа к ним, Бриз. Я просто... справляюсь со многим. А Датч упрям. Даже если я говорю ему убираться, он всегда появляется.

— И домогается тебя? — Она смотрит на меня. — Он все еще домогается тебя?

Я молчу, но на самом деле я не знаю, как на это ответить. Датч помог мне найти сестру. Он купил мне шлепки, когда увидел, что я хромаю. Он заботился обо мне во время обеда. Сегодня он мог бы наплевать на кольцо, но не стал. Он даже не захотел вернуть деньги.

Старый Датч — чудовище, которое пыталось прогнать меня из Redwood Prep, никогда бы не был таким спокойным и понимающим.

— Почему ты не отвечаешь?

Бриз хмурится.

— Потому что я уже сказала тебе, что не встречаюсь с ним. Все, что я скажу, не изменит твоего мнения.

Бриз сужает на меня глаза.

Я сужаю свои в ответ.

— Гм, — поднимает руку Серена, — не то чтобы я была в команде Датча, но он не всегда был задирой по отношению к Каденс. Бывали моменты, когда он был почти милым.

— Назови хоть один.

Серена сморщила нос — знак того, что она в глубокой задумчивости.

— Он обновил ее карточку на питание. Теперь она получает VIP-обслуживание за обедом. Первая в очереди. Первый выбор. Вся лучшая еда.

— Еда? Он хороший парень, потому что дает ей еду?

Я подталкиваю Бриз в бок.

— Еда — это язык любви Серены.

— Неважно. — Бриз потирает лоб. — У меня голова болит. — Ее глаза смотрят на меня. — Просто знай, что если Датч Кросс когда-нибудь появится передо мной, я отрублю ему голову. Мне плевать, что он и его братья чертовски сексуальны. Или что у него красивые глаза. Или что он талантливо играет на гитаре. Или что он богат и...

— Ты ругаешь Датча или хвалишь его? — Спрашиваю я, набивая рот картошкой фри.

Бриз бросает на меня мрачный взгляд.

Я проверяю свои часы.

— Осталось пять минут. Если вы закончили со сплетнями, я хочу кое-что сказать вам обеим.

— Что?

Бриз наклоняется.

Серена тоже.

Я приостанавливаюсь на минуту. Желание сказать Бриз, что моя мама вернулась, закручивается на краешке моего языка. Но это слишком сложно, чтобы объяснить все за пять минут.

Поэтому я перехожу ко второму, не менее насущному вопросу.

— Джинкс предложила мне сделку.

Я показываю им текст.

Глаза Бриз увеличиваются вдвое.

— Джинкс написала тебе? Лично?

Я киваю.

— Я не знала, что она так делает. Я думала, она только в приложении.

— До того как у нее появилось приложение, Джинкс обменивалась секретами с элитой Redwood. — Сообщает ей Серена. — Она переписывалась с людьми лично.

— Она когда-нибудь писала тебе?

Серена замирает, а потом заикается:

— Нет, я не была достаточно важной или богатой, чтобы Джинкс обратила на меня внимание.

Я изучаю ее, а она избегает моего взгляда.

— В любом случае, — Серена вздергивает подбородок, — ты заключила сделку?

— Пока нет, но я думаю об этом.

— Ни за что! — Шепотом восклицает Бриз. — Аноним, разглашающий секреты богачей, не тот человек, с которым стоит связываться. У меня очень плохое предчувствие, Каденс.

— Она сказала, что у нее есть то, что мне нужно.

— И?

Я смотрю на Серену.

— Я хочу попросить у нее доказательства... доказательства того, что это не ты устроила пожар.

У Серены отвисает челюсть.

— Что?

Бриз замолкает. Ее взгляд скользит с меня на Серену.

Быстро моргая, Серена заикается.

— Н...нет, Каденс. Ты еще даже не знаешь, что Джинкс от тебя хочет. Ты не можешь слепо согласиться работать на нее из-за меня.

— А ты можешь спросить ее, чего она хочет, прежде чем соглашаться? — Бриз нервно пожевала большой палец. — Вдруг она захочет, чтобы ты продала свою девственность или еще что-нибудь?

Я вздрагиваю. Если я когда-нибудь расскажу Бриз, что потеряла девственность с Датч Кроссом, она наверняка взорвется.

— Я не думаю, что она сделает что-то подобное.

Бриз смотрит мне в глаза. Помедлив, она отступает и кивает.

— Хорошо. Я прикрою тебя. Какой бы не была твоя миссия, если я могу помочь, то я помогу.

— Подожди? Ты разрешаешь ей подумать об этом?

Серена поморщилась.

— Каденс была моей лучшей подругой с начальной школы. Я знаю ее лучше, чем кто-либо другой. Если она что-то решила, то уже ничего не вернуть. — Она хмурится. — И она решила сделать это.

— Вот почему я хотела встретиться с тобой сегодня. Чтобы поговорить о том, что означает работа с Джинкс. — Признаюсь я Серене.

— Тебе нужно мое разрешение?

— Я хочу убедиться, что ты не против стать ее целью.

Серена бледнеет.

— Когда я попрошу то, что мне нужно, ты будешь на радаре Джинкс. Все твои секреты. Возможно, даже секреты твоей матери. Я не знаю, как далеко она зайдет.

— Но это ведь только для улик, верно? Это только для той ночи, когда был пожар.

— Ты знаешь, насколько сильна Джинкс. Ты в безопасности, только если не находишься в поле ее зрения. Если я попрошу улики, она узнает тебя. Она поймет, что ты важна для меня. Возможно, она не остановится только на доказательствах пожар.

Серена тяжело сглотнула. Ее пальцы дрожат так сильно, что она засовывает их под стол.

Я опускаю взгляд на картошку фри и признаюсь в истинной причине, по которой я это рассматриваю.

— Через неделю Redwood Prep подаст на тебя в суд, чтобы взыскать стоимость стипендии..

— Что?

Глаза Серены отрываются от джинсов и находят мои. В их глубине плещется страх.

В ее взгляде чувствуется отчаяние, и я начинаю бороться со своими собственными слезами.

— Мне очень жаль, Серена.

— Как они могли... как они могли это сделать? Я не устраивала пожар. Я не сделала ничего плохого.

— Я знаю.

— Моя мама... если она узнает, она заберет все деньги, которые мы копили на химиотерапию, и заплатит им. — Слезы текут по ее лицу. — Каденс, если моя мама не будет лечиться, она...

Я сильно прикусываю нижнюю губу, мое сердце колотится. Я впервые вижу, как Серена расстраивается.

— Иди.

Бриз машет мне рукой.

Я бросаю на нее беспомощный взгляд.

— Иди, обними ее.

Неловко переместившись на край стола, я обнимаю Серену. Я не выросла с PDA. Я проявляю заботу не через прикосновения. Серена, похоже, тоже не из тех, кто любит обниматься. Но, к моему удивлению, она поворачивается и обнимает меня в ответ, как будто это действительно ее успокаивает.

Я глажу ее по спине, чувствуя ее боль, как свою собственную.

— Я обещаю тебе. Если у Джинкс действительно есть доказательства, я сделаю все, чтобы заполучить их в свои руки.

Серена отстраняется и вытирает глаза.

— Прости. Я не хотела так выходить из себя.

— Все в порядке. — Ласково говорит Бриз.

Серена вдыхает.

— Я не против того, что Джинкс смотрит на меня.

Я приподнимаю бровь.

— Ты уверена?

— Да. — Серена тяжело сглатывает. — Она может разрушить всю мою жизнь. Если это означает, что я смогу сохранить жизнь своей маме еще на один день, я сделаю это. — Она поморщилась. — Мне просто жаль, что именно тебе придется расплачиваться за это. Мы можем как-то поменяться? Я не думаю, что это правильно, когда ты страдаешь, а я получаю выгоду.

Бриз качает головой.

— Джинкс не похожа на человека, который согласится на подмену.

— Бриз права. — Я протягиваю Серене салфетку, и она благодарит меня трепетной улыбкой. — И я действительно не против. Я ненавижу чувствовать себя беспомощной. А так у меня есть шанс все исправить.

— Большое спасибо, Каденс. — Серена сжимает мою руку.

— Купер!

Одна из официанток жестом указывает на меня, а затем на Фрэнки.

Я смотрю в окно кухни и вижу, как мой босс смотрит на меня из-за гриля.

— Твои пятнадцать минут, наверное, истекли. — Размышляет Бриз.

— Мне пора возвращаться к работе, ребята.

Я проверяю свой телефон и подтверждаю, что у меня на пять минут больше пятнадцати, которые дал мне Фрэнки. На этот раз он проявил немного милосердия. Наверное, потому что увидел, как Серена плачет.

— Мне тоже нужно идти. — Говорит Серена. — Мне нужно проведать маму.

— Я отвезу тебя в больницу. Мама разрешила мне сегодня воспользоваться ее грузовиком.

Бриз вертит ключом на среднем пальце и шевелит бровями.

Я машу девочкам на прощание и заканчиваю свою смену в закусочной.

В автобусе, возвращающемся домой, я проверяю свой телефон.

У меня несколько сообщений.

Серена: Я не знаю, что я сделала, чтобы заслужить такую подругу, как ты. Спасибо тебе большое, Каденс. Даже если у нас ничего не получится, я никогда не забуду, что ты для меня сделала.

Датч: Ты уже начала драться, Брамс?

Несмотря на себя, я хихикаю. Кем он себя возомнил?

Есть еще одно сообщение.

Он от Ви.

Виола: Ты не знаешь, где мама?

Мои плечи напрягаются, и я листаю телефон.

Ничего.

Мама со мной не связывалась, и, поскольку я не знаю, есть ли у нее телефон, не говоря уже о номере, я тоже не могу с ней связаться.

Разочарование закипает в моем нутре.

Я отправляю Ви сообщение.

Я скоро буду дома. Тогда и поговорим.

Пятнадцать минут спустя я открываю дверь в свою квартиру, и на меня набрасывается Виола.

— Ты же не думаешь, что ее убил тот убийца?

Моя младшая сестра пожевала нижнюю губу. Сегодня она снова накрасилась. Выглядит это скорее со вкусом, чем чрезмерно. Она действительно начинает находить то, что ей подходит.

— Нет, не думаю. — Усталость тянет меня вниз, но я отряхиваюсь. — Ты ела?

Вскинув длинные ресницы над своими большими карими глазами, Виола идет за мной на кухню.

— Откуда ты знаешь? Что, если мама где-нибудь в канаве? Что, если они разрезали ее тело на куски, засунули их в мешок для мусора и бросили в реку?

У меня внутри все остыло. Часть меня думает, что если бы мама исчезла по-настоящему, нам было бы легче жить. Я уже испытала на себе, какой была бы жизнь, если бы ее не было. Это было тяжело, но не ужасно.

Мы с Вай выжили.

Мы будем продолжать выживать — с мамой или без нее.

Вай шлепает меня по руке.

— Кейди, ты вообще меня слушаешь?

— Да, слушаю. — Устало говорю я, доставая хлеб.

По крайней мере, мама не доела эту буханку во время своей нелепой попытки позавтракать. Вай хватит на целый сэндвич. Я могу съесть последний кусок хлеба вместе с парой кусочков колбасы.

— Тебе не все равно? — Обвиняет она.

— Конечно, мне не все равно.

Или, по крайней мере, я хочу этого. Но мое сердце черствое. Мне нужно оцепенеть. Иначе я буду ломаться и плакать каждый раз, когда жизнь будет бить меня по лицу. А она бьет. Часто. Если я все время буду позволять себе чувствовать, все действительно закончится. У меня не останется сил на новый день.

Виола все еще смотрит на меня сердитыми глазами.

— Что? — Спрашиваю я, намазывая горчицу на хлеб.

— Ты ведь больше не будешь хранить от меня секреты?

— Нет.

— Я даже не могу тебе доверять, когда ты так говоришь. — Она насмехается. — Ты солгала, что мама умерла. Ты позволила мне поверить в то, во что ты хотела, чтобы я поверила. Я была в полном неведении.

Вай не в духе, но я слишком устала, чтобы сдерживать свое разочарование.

— Что ты хотела, чтобы я сделала, Вай? Ты хотела, чтобы я затащила тебя в комнату, пока мама излагала этот дурацкий план и убеждала меня, что так будет лучше? Ты хотела, чтобы я взяла тебя с собой, пока она показывала мне труп, о котором я должна была заявить в полицию? Ты хотела лгать властям вместе со мной? Ты хотела сжечь чужую мать? Чужую сестру? Чужого друга? Хотела ли ты жить с чувством вины, которое это влечет за собой? Ты хотела, чтобы та часть тебя, которая все еще верит, что в мире есть добро, умерла?

Ее ресницы трепещут. Ее глаза наполняются слезами.

— Я хотела, чтобы ты мне доверяла! Я хотела, чтобы ты разделила свои чертовы тяготы и перестала вести себя так, будто ты единственная, кто может пожертвовать собой!

— Я не хотела, чтобы ты волновалась...

— Я не ребенок! — Она бросает в меня слова. Достаточно горячие, чтобы ошпарить. — А ты не моя мама.

Обычно я несокрушима.

Но моя эмоциональная защита ослабла. Слова попадают в цель.

— Я иду спать. — Я подталкиваю к ней тарелку. — Ешь. Не ложись спать голодной.

— Кейди...

Я пробираюсь в свою спальню и закрываю дверь.

Мама может пробраться обратно сегодня ночью, и я хочу, чтобы она меня увидела. Я хочу посмотреть ей в глаза и спросить, почему она так поступила. Я хочу спросить, почему она просто не оставила нас в детском доме, чтобы мы сами о себе позаботились, а не потащила нас с собой в этот адский мир. Я хочу спросить, зачем она вообще завела детей.

Матрас скрипит, когда я опускаюсь на него всем весом. Я выгибаю тело вперед, буквально не в силах поднять голову. На моей груди лежит большая тяжесть. Это слишком больно. Слишком сильно.

Мой взгляд скользит к клавишам в углу. Она настолько бесполезна, что мама не стала пытаться ее заложить. Спустившись с кровати, я, спотыкаясь, опускаюсь на пол, подключаю наушники и позволяю пальцам погладить клавиши.

Тишина вздрагивает и умирает.

Музыка заполняет мои уши.

Мое собственное творение. Мое собственное извращенное чудовище. Я создаю ее из ничего, кроме собственной боли и мучений. Темные, пульсирующие ноты. Лязгающие аккорды. Песня о кровотечении и разрушении. Она сплетается с моим сердцем и дает мне энергию, когда раньше ее не было.

Я играю до тех пор, пока мои пальцы не начинают пульсировать.

Тогда я останавливаюсь.

Растеряна.

Вялая, как высушенная тряпка.

Ноги затекли, и я не могу даже встать. Не теряя надежды, я заползаю в кровать и беру с комода телефон.

Пора.

Я пишу СМС Джинкс.

Я в деле. Скажи, что ты хочешь, чтобы я сделала.

Джинкс: Обменяй секрет на секрет. В самых глубоких пещерах Redwood Prep королевские особы раскрывают свои секреты. Что скрывает в темноте Джарод Кросс? Пытливые умы хотят знать. Но будь осторожна, Каденс. Тем, кто роет ямы, чтобы похоронить свои секреты, не понравится, если их могилы будут потревожены.